Глава 45

   К величайшему удивлению своих подруг, Стейси Уоллес вышла в гостиную безукоризненно одетая, с сухими глазами и на вид вполне спокойная. А они-то все это время разговаривали вполголоса из уважения к ее горю. Думали, что она отдыхает, набираясь сил перед предстоящим ей испытанием.
   В дом тек нескончаемый поток обеспокоенных знакомых, которые несли керамические и стеклянные блюда, наполненные салатами, тушеным мясом, овощами, разными сладостями. И все без исключения спрашивали:
   — Ну как она?
   Судя по всему, Стейси мужественно перенесла смерть отца. Как обычно, она была безукоризненно одета и причесана. Если бы не темные круги под глазами, можно было бы предположить, что она собралась в клуб.
   — Стейси, мы не разбудили тебя? Мы повесили на дверь записочку, чтобы люди не звонили, а стучали..
   — Я уже давно не сплю, — сказала она друзьям. — Когда ушел Джуниор?
   — Где-то ночью. Хочешь чего-нибудь поесть? Господи, тут нанесли еды на целую армию.
   — Нет, спасибо, пока ничего не хочу.
   — Звонил мистер Дэвис. Ему нужно обсудить с тобой организацию похорон, он сказал, что готов это сделать в любое удобное для тебя время.
   — Я позвоню ему попозже.
   Под взглядами изумленных подруг она подошла к шкафу и достала пальто. Они переглянулись в недоумении и тревоге.
   — Стейси, дорогая, куда ты?
   — По делу.
   — Мы с радостью выполним все твои поручения. Для этого мы и пришли.
   — Я признательна вам, но этим делом я должна заняться сама.
   — Что же нам говорить людям, которые приходят навестить тебя? — озабоченно спросила одна из подруг, провожая ее до порога.
   Стейси повернулась к ней и спокойно сказала:
   — Говорите что хотите.

   Ангус, похоже, совсем не удивился, когда в его кабинет неожиданно вошла Алекс. Сидя на кожаном диване, он массировал палец на ноге, который постоянно причинял ему боль.
   — Не слышал, как вы подъехали. Я сам только что пришел из конюшни. Там у нас мерин-двухлеток заболел накостницей, только черта с два его голень болит сильнее, чем моя подагра.
   — Лупе мне сказала, что вы пошли сюда.
   — Хотите позавтракать? Кофе?
   — Нет, спасибо, Ангус. — Гостеприимен, несмотря ни на что, подумала Алекс. — Вам удобно поговорить сейчас? Он засмеялся.
   — Полагаю, как и в любое другое время, если учесть, о чем мы собираемся говорить.
   Она села рядом с ним на диван. Ангус внимательно смотрел на нее своими проницательными голубыми глазами.
   — Значит, Джо все разболтал, прежде чем застрелиться?
   — Он не пригласил меня перед смертью в кабинет, чтобы исповедаться, если вы это имеете в виду, — ответила она, — однако мне известно о вашей с ним сделке. Как вам удалось уговорить Джуниора пойти на это, Ангус?
   — В то время, — сказал он, даже не пытаясь ничего отрицать, — мальчик был абсолютно равнодушен ко всему, что с ним происходило. Смерть Седины так его потрясла, что он, наверное, уже только после свадьбы понял, что женился. И знаете, что я вам скажу? Не уверен, что он смог бы пережить те первые месяцы, если бы не внимание и забота Стейси. Я потом ни разу не пожалел о заключенной с Джо сделке.
   — Ради кого вы пошли на эту сделку? Резко сменив тему, он вдруг сказал:
   — Что-то у вас сегодня неважный вид. Небось, Рид ночью заездил?
   Она в смущении опустила голову.
   — Вам Джуниор рассказал?
   — Да. — Он, морщась, натянул ботинок на больную ногу. — Не могу сказать, что меня это удивило; расстроило — да, но не удивило.
   Она подняла голову.
   — Почему?
   — Яблочко от яблоньки. Для Седины всегда существовал только один мужчина — Рид. Бог его знает почему. Так было, и все. Химия. Наверное, это так называется сегодня.
   Он опустил ногу на пол и откинулся на спинку дивана.
   — Что у вас с ним?
   — Больше, чем химия.
   — Любите, значит, его?
   — Да.
   Лицо его приняло озабоченное выражение.
   — Предупреждаю вас, Алекс, как отец, Рида любить не просто. Он с трудом проявляет чувства и тяжело принимает их от других. Несмотря на свой возраст, он до сих пор не может забыть обиду на мать, которая бросила его младенцем.
   — Поэтому он и Седину не смог простить, когда она связалась с Элом Гейгером и родила меня?
   — Вероятно. Он ведь никогда не показывал и вида, что страдает. Ходил тут как ни в чем не бывало, а у самого в сердце зияла рана величиной с Техас. Всегда скрывал чувства под эдакой бравадой: «А мне на все плевать». Но я-то видел, как он подавлен. Против вас он, ясное дело, зла не держит, но Седину он так и не простил за обман.
   — А Джуниор?
   — Джуниор не мог простить ей, что она любила Рида больше, чем его.
   — Но ни один из них ее не убивал. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Ее убили вы, да?
   Он встал и отошел к окну. Оглядел все то, что создал своими руками на пустом месте и теперь должен потерять.
   В комнате несколько минут царила напряженная тишина. Наконец он сказал:
   — Нет, не я. — Затем, медленно повернувшись, добавил:
   — Но хотел убить.
   — Почему?
   — Ваша мать играла людьми. Ей это нравилось. Когда я впервые увидел ее, она была маленьким сорванцом. Если бы она такой и осталась, все, возможно, пошло бы по-другому. Но она повзрослела и поняла, что имеет власть над обоими этими ребятами, женскую власть. И стала пользоваться ею в своих играх.
   У Алекс заболело сердце. Она слушала чуть дыша. Как будто смотрела фильм ужасов, все время ожидая, что вот сейчас покажется голова чудовища. Ей и хотелось досмотреть картину до конца, и в то же время было слишком страшно. Ведь чудовище могло оказаться омерзительным.
   — Я видел, куда она клонит, — говорил Ангус, — но что я мог поделать? Она натравливала их друг на друга.
   Почти то же самое она уже слышала от Норы Гейл. Соблазн был слишком велик.
   — И чем старше они становились, тем больше… — продолжал Ангус. — Крепкая дружба между мальчиками стала похожа на червивое яблоко. Как червяк, Селина выела его сердцевину. Нет, она мне не нравилась, — он вернулся и сел на диван. — Но я желал ее.
   Только убедившись, что она не ослышалась, Алекс ошарашенно воскликнула:
   — Что?
   Ангус криво усмехнулся:
   — Не забывайте, я был тогда на двадцать пять лет моложе и весил на тридцать фунтов меньше. Этого у меня еще и в помине не было, — он погладил свой выпирающий живот, — да и волосы были погуще. Меня, можно сказать, тогда еще считали сердцеедом.
   — Я спросила не потому, что сомневаюсь в вашей привлекательности, Ангус, просто я не имела понятия, что…
   — И никто не имел. Это был мой маленький секрет. Даже она не знала… до того самого вечера, когда умерла.
   Его имя вырвалось у Алекс как стон. Чудовище-правда было не просто страшным, оно было омерзительным.
   — В тот вечер Джуниор убежал, чтобы утопить свое горе в вине. А Селина пришла сюда, в эту комнату. Она сидела как раз на том месте, где вы сейчас сидите, и плакала. Жаловалась, что не знает, как ей быть. Она любит Рида так, как не сможет любить никого другого. Джуниора она тоже любит, но не настолько, чтобы выйти за него замуж. И не знает, как ей одной вырастить вас. Каждый раз, когда она смотрит на вас, вы напоминаете ей об ошибке, которая навеки погубила ей жизнь.
   Так она все плакала и плакала, ожидая сочувствия, а я слушал и думал про себя: «Какая же ты эгоистичная сучка». Она ведь сама навлекла на себя все свои беды. Ей было наплевать, что она ранит других людей и играет их судьбами. Ее заботило только одно — как зло скажется на ней. — Он покачал головой, посмеиваясь над собой, затем продолжал:
   — Но это не мешало мне желать ее. Я хотел ее все сильнее. Наверное, я оправдывался в собственных глазах тем, что она, мол, не заслуживает ничего лучшего, как удовлетворять похоть такого старого мужлана, как я. — Он глубоко вздохнул. — Словом, я сделал попытку.
   — Вы сказали, что вы желаете ее?
   — Ну, прямо я ей этого не сказал. Предложил поселить ее за городом, где-нибудь поблизости. Сказал, что все расходы возьму на себя. У нее не будет никаких забот, кроме одной — немножко развлечь меня, когда я ее навещу. Я хотел, чтобы она и вас взяла с собой, и миссис Грэм, хотя сомнительно, что ваша бабушка согласилась бы. Короче, — заключил он, — я предложил ей стать моей любовницей.
   — Что она ответила?
   — Ничего, черт ее дери. Просто смотрела на меня несколько секунд, а потом стала хохотать.
   У Алекс холодок побежал по спине от его взгляда, когда он хрипло добавил:
   — А вам известно, что я не выношу, когда потешаются над моими предложениями.
   — Ах ты, паршивый сукин сын!
   Они оба одновременно обернулись на этот голос. В дверях с искаженным от ярости лицом стоял Джуниор. Жестом обвинителя он наставил на отца дрожащий указательный палец.
   — Ты не хотел, чтобы я женился на ней, потому что приберегал ее для себя! Ты убил ее, потому что она отвергла твое мерзкое предложение! Чертов ублюдок, из-за этого ты убил ее!
   Дорога показалась ей более неровной, чем обычно. А может быть, она сама попадала во все выбоины, потому что глаза ей застилали слезы. Изо всех сил Алекс старалась удержать «Блейзер» на дороге, ведущей к дому Рида.
   Когда Джуниор набросился на Ангуса с кулаками, она выскочила из комнаты. Ее расследование восстановило сына против отца, друга против друга, и она просто не могла больше этого выдержать. Она сбежала.
   Все они были правы. Все пытались предупредить ее, но она отказывалась слушать. Подстегиваемая чувством вины, упрямая и бесстрашная, до зубов вооруженная собственными представлениями о добре и зле и поощряемая безрассудством молодости, она бросилась копать на запретной территории, нарушив ее неприкосновенность. Она разбудила ярость давно успокоившихся злых духов. Вопреки благоразумным советам продолжала копать. Теперь эти духи, уже не боясь обнаружить себя, взбунтовались.
   Ей с детства внушили, что Селина была хрупкой, трагически погибшей в самом расцвете лет безутешной вдовой с новорожденным младенцем на руках, испуганно взиравшей на жестокий мир вокруг нее. На самом же деле она оказалась эгоисткой, вертевшей людьми, как ей вздумается, и жестокой по отношению к тем, кто любил ее.
   Мерл заставила Алекс поверить, что она виновата в смерти матери. Жестами, словами и делом, открыто или намеками она заставляла внучку постоянно чувствовать себя недостойной и виноватой.
   Ну так вот, Мерл ошибалась. Селина сама была виновата в том, что ее убили. Усилием воли Алекс сбросила с себя чувство вины и раскаяния. Она была свободна! Теперь для нее не имело значения, чья рука держала тот скальпель. Это произошло не из-за нее. Ее первой мыслью было поделиться с Ридом этим ощущением свободы. Она припарковала машину перед его домом и взбежала на крыльцо. У двери помедлила и тихо постучала. Подождала несколько секунд и, потянув на себя незапертую дверь, шагнула внутрь.
   — Рид?
   Дом был пустым и мрачным. Направляясь в спальню, Алекс снова позвала его, уже, впрочем, догадавшись, что его там нет. Она повернулась и заметила свою сумку, забытую на тумбочке. Заглянула в соседнюю ванную, не оставила ли чего-нибудь там, собрала свои вещи и положила их в сумку.
   Защелкнув ее, она услышала, как ей показалось, знакомый скрип входной двери. Алекс постояла и прислушалась.
   — Рид?
   Звук не повторился.
   Погрузившись в сладкие воспоминания минувшей ночи, она потрогала лежавшие на тумбочке вещи Рида — солнцезащитные очки, расческу, которой он так редко пользовался, запасную медную пряжку с гербом штата Техас. Сердце ее было переполнено любовью, она повернулась, чтобы уйти, но тут же застыла на месте. В двери спальни стояла женщина и держала в руке нож.

Глава 46

   Черт, что здесь происходит? Рид схватил Джуниора за шиворот и стащил с распростертого на полу Ангуса. У того из рассеченной губы текла кровь, но, как ни странно, старик смеялся.
   — Где ты так здорово научился драться, парень, и почему не делал этого раньше? — Он сел и протянул руку Риду. — Помоги мне.
   Рид, бросив на Джуниора предупреждающий взгляд, отпустил его ворот и помог Ангусу подняться.
   — Кто-нибудь из вас наконец скажет мне, какого дьявола все это значит? — рявкнул Рид.
   Когда прибыл джип, Рид поехал прямо к Минтонам. Встревоженная Лупе встретила его в дверях сообщением, что мистер Минтон и Джуниор дерутся.
   Рид вбежал в кабинет и увидел, что они, сцепившись, катаются по полу. Джуниор всерьез норовил ударить отца по голове, но удары в основном не достигали цели.
   — Он хотел сам заполучить Селину, — объявил Джуниор, тяжело дыша от возбуждения и ярости. — Я слышал, как он рассказывал Алекс. Он намеревался содержать Селину как любовницу. А когда она отказалась, ее убил.
   Ангус спокойно промокал носовым платком кровь на подбородке — Ты правда в это веришь, сынок? Ты считаешь, я смог бы принести в жертву все — твою мать, тебя, это ранчо — ради какой-то потаскушки?
   — Я слышал, как ты признался Алекс, что хотел Селину.
   — Да, хотел, но только той половиной, что ниже пояса, я ведь не любил ее. Мне было не по душе, что она встала между тобой и Ридом. Но черта с два я бы поставил все на карту, чтобы убить ее. Может, мне и захотелось ее прикончить, когда она рассмеялась над моим предложением, но я этого не сделал. — Он переводил взгляд с одного на другого. — Один из вас избавил меня от этого, когда убил ее.
   Они неловко переглянулись. Все прошедшие двадцать пять лет слились в один решающий миг. До сегодняшнего дня ни одному из них не хватило мужества задать другим этот вопрос. Правда могла оказаться слишком горькой, поэтому все эти годы имя убийцы оставалось тайной.
   Они, не сговариваясь, согласились молчать об убийце Селины, защищаясь от страшившей их правды.
   — Я девчонку не убивал, — сказал Ангус. — Я уже говорил Алекс, что дал Седине ключи от одной из машин и велел ехать домой. Она вышла через парадную дверь, и больше я ее не видел.
   — Ну а я в тот вечер, расстроившись из-за ее отказа, — сказал Джуниор, — объехал все пивные и хорошо набрался. Не помню даже, где я был и с кем. Но думаю, что запомнил бы, если б искромсал Седину.
   — А я ушел, когда подали десерт, — сказал Рид. — И всю ночь прокувыркался с Норой Гейл. В конюшню пришел около шести утра. Тогда и нашел ее.
   Ангус озадаченно покачал головой.
   — Значит, все, что мы сказали Алекс, — правда.
   — Алекс? — воскликнул Рид. — Вы говорите, она только что была здесь?
   — Папа разговаривал с ней, когда я пришел.
   — А где она сейчас?
   — Сидела вот здесь, — сказал Ангус, указывая на пустое место на диване. — А как Джуниор налетел на меня и сбил с ног, так я уж больше ничего не видел. Обрушился на меня, что твой бык, чертяка этакий, — сказал он, нанося сыну понарошку удар в подбородок. Джуниор расплылся в мальчишеской улыбке.
   — Перестаньте дурачиться и скажите мне наконец, где Апекс.
   — Успокойся, Рид. Она должна быть где-то здесь.
   — Я не видел ее, когда приехал, — заметил Джуниор, — почему ты так беспокоишься о…
   — А тебе не ясно? — бросил Рид через плечо — Если никто из нас не убивал Селину, значит, тот, кто сделал это, на свободе и он так же зол на Алекс, как и мы в свое время.
   — Боже, я и не подумал.
   — Ты прав, Рид.
   — Пошли.
   Все трое бросились к выходу. Когда они сбегали по ступенькам крыльца; к дому подъехала машина, и из нее вышла Стейси Уоллес.
   — Джуниор, Ангус, Рид, я рада, что застала вас. Это касается Алекс.

   Рид летел на своем джипе так, будто за ним гнались черти из преисподней. Выезжая с частной дороги Минтонов на шоссе, он нагнал своих помощников, доставивших ему джип, и посигналил им остановиться.
   — Вы не видели моего «Блейзера»? — крикнул он. — Его вела Алекс Гейгер.
   — Ага, видели, Рид. Она ехала в направлении вашего дома.
   — Большое спасибо, — и, прокричав пассажирам «держитесь!», круто развернул машину.
   — А в чем дело? — спросила Стейси. Верх джипа был спущен, и, чтобы не выпасть, она изо всех сил вцепилась в верхнюю перекладину. В своей размеренной жизни она еще ни разу не попадала в такие смертельно опасные передряги.
   Напрасно она пыталась задержать Минтонов и Рида. Они так спешили вскочить в джип, что чуть не сбили ее с ног. А ей коротко бросили, что если ей так необходимо с ними поговорить, то пусть садится в машину. И она влезла на заднее сиденье рядом с Джуниором, Ангус сел впереди с Ридом.
   — Возможно, Алекс грозит опасность, — прокричал Джуниор прямо в ухо Стейси. Его слова утонули в реве холодного северного ветра.
   — Какая опасность?
   — Долго рассказывать.
   — Я была в мотеле, — крикнула Стейси. — Дежурный сказал, что она, наверное, на ранчо.
   — А зачем она тебе? — спросил Рид, не оборачиваясь.
   — Я не все высказала ей вчера. Это из-за нее папа погиб, хоть она и не держала пистолет и не нажимала на курок. Джуниор обнял ее, притянул к себе и поцеловал в висок.
   — Оставь, Стейси. Джо покончил с собой не из-за Алекс.
   — Не только это, — смущенно сказала Стейси. — Ее расследование дало пищу разговорам о… ну, в общем, мы ведь поженились вскоре после смерти Седины. И многие решили… ты же знаешь, сколько кругом недалеких и подозрительных людей. А теперь снова начались пересуды. — Она умоляюще посмотрела на него. — Джуниор, почему ты женился на мне?
   Он пальцем приподнял ей подбородок.
   — Потому, Стейси, что ты красивая энергичная женщина, лучше всех, черт побери, что у меня были, — сказал он серьезно. Не в его власти было полюбить ее, но он мог оценить ее доброту, порядочность и безграничную любовь к нему.
   — Значит, ты хоть немножко любишь меня? Он улыбнулся и, утешая ее, сказал:
   — Черт побери, да я тебя очень люблю, детка. У нее на глазах блеснули слезы. Лицо осветилось такой радостью, что стало почти красивым.
   — Спасибо, Джуниор.
   Вдруг Ангус подался вперед и указал вдаль.
   — Господи помилуй, что это такое…
   — Дым, — мрачно закончил Рид и до отказа выжал акселератор.

Глава 47

   — Сара-Джо! Что вы здесь делаете? — воскликнула Алекс. Сара-Джо безмятежно улыбнулась.
   — Я ехала за тобой всю дорогу от самого нашего дома.
   — Зачем?
   Алекс не спускала глаз с ножа. Это был обычный кухонный нож, но в руках Сары-Джо он уже не казался обычным. Раньше ее рука всегда выглядела женственно-хрупкой. Теперь же рука, сжимавшая нож, казалась костлявой и зловещей.
   — Я приехала, чтобы избавиться от того, что опять стало мне поперек горла. — Глаза ее широко раскрылись, затем сузились. — Как тогда дома, в Кентукки. Жеребчик, который мне понравился, достался моему брату. Это было несправедливо. Пришлось избавиться и от брата, и от жеребчика, иначе я бы не успокоилась.
   — Что… что вы сделали?
   — Я заманила брата в конюшню, сказала, что у жеребенка колики. А затем заперла дверь и подожгла. Алекс в ужасе отшатнулась.
   — Чудовищно!
   — Да, что правда, то правда. На несколько миль вокруг воняло горелой кониной. Запах исчез только через неделю.
   Алекс поднесла к губам дрожащую руку. Женщина была явно сумасшедшей и оттого еще более страшной.
   — Но в ту ночь, когда я убила Седину, мне не было надобности поджигать конюшню.
   — Почему же?
   — Да тот идиот. Придурок Бад, что ходил за ней по пятам, притащился на ранчо. Я столкнулась с ним, когда выходила из конюшни. Он притаился в темноте и до смерти напугал меня. Потом он вошел и увидел ее. Бросился на нее и понес жуткую околесицу. Вдруг вижу, он подбирает скальпель доктора Коллинза. — Она расплылась в улыбке. — Тут я и поняла, что ни к чему поджигать конюшню и губить таких чудных лошадок.
   — Вы убили мою мать, — сквозь слезы сказала Алекс. — Вы убили мою мать.
   — Она была беспутной девкой. — Лицо Сары-Джо разительно изменилось, потемнев от злобы. — Я молилась день и ночь, чтобы она вышла замуж за Рида Ламберта. Таким способом я бы избавилась от обоих. У Ангуса должен быть один сын, тот, которого подарила ему я! — воскликнула она, ударяя себя в грудь кулаком. — Зачем он держал при себе этого ублюдка?
   — А какое это имело отношение к Седине?
   — Эта тупица доигралась до того, что забеременела. Рид отвернулся от нее. — Она стиснула зубы, отчего ее тонкие черты исказились. — Когда Джуниор занял место Рида, мне пришлось следить и выжидать. Он ведь и в самом деле хотел жениться на ней. Нет, только вообразите, представитель рода Пресли женится на потаскухе с незаконным ребенком! Разве могла я позволить сыну загубить свою жизнь?
   — Значит, вы искали подходящего случая, чтобы убить ее?
   — Она сама мне его предоставила. Джуниор убежал в тот вечер из дома совершенно расстроенный. Потом Ангус выставил себя перед ней полным дураком.
   — Вы случайно услышали их разговор?
   — Я подслушала.
   — И почувствовали ревность.
   — Ревность? — Она мелодично рассмеялась. — Боже упаси, конечно, нет. У Ангуса всегда были женщины, в течение почти всей нашей с ним жизни. Возможно, я и не стала бы возражать против его связи с Сединой при условии, что он поселил бы ее подальше от города и от Джуниора. Но эта глупая сучка рассмеялась, рассмеялась прямо в лицо моему мужу, который вывернул перед ней свою душу!
   Она часто заморгала глазами, ее крошечные груди судорожно поднимались и опускались при каждом вдохе. Голос стал пронзительным. Алекс знала, что надо действовать очень осторожно, отвлекая Сару-Джо разговором. Пока она обдумывала, что сказать, до нее донесся запах дыма.
   Она глянула мимо Сары-Джо в коридор. Он наполнялся дымом. Языки пламени лизали стены гостиной.
   — Сара-Джо, — голос у Алекс дрожал. — Мне хочется поговорить с вами об этом, но…
   — Стой на месте! — резко скомандовала Сара-Джо и замахнулась ножом, заметив, что Алекс сделала нерешительный шаг вперед. — Ты приехала сюда и стала мутить воду точь-в-точь как она. Ты предпочла Рида моему Джуниору. Ты разбила ему сердце. Ангус встревожен и расстроен смертью судьи Уоллеса, который умер по твоей вине. Ведь Ангус считал, что Селину убил кто-то из мальчиков. — Она зло улыбнулась. — А я знала, что он так подумает. И что мальчики не станут ни о чем спрашивать, тоже знала. Я рассчитывала на их преданность друг другу. Все прошло безупречно. Уверенный, что он прикрывает мальчиков, Ангус договорился с судьей. Меня, конечно, расстроило, что Джуниору пришлось жениться так рано, но, слава богу, он женился на Стейси, а не на Седине.
   Дым становился все гуще. Он клубился вокруг Сары-Джо, но она, казалось, совсем не замечала его.
   — Ты задавала слишком много вопросов, — продолжила она с печалью в голосе. — Я пыталась припугнуть тебя тем письмом. Конечно, я все сделала так, будто его отправил этот псих, преподобный Пламмет, но письмо-то написала я.
   Похоже, она была очень довольна собой. Воспользовавшись этим, Алекс стала крадучись, шаг за шагом, медленно продвигаться вперед.
   — Но ты не вняла моему предупреждению, и тогда я сбила тебя с дороги на одном из грузовиков компании. Если бы ты умерла тогда в кювете, то судья Уоллес, наверное, был бы сейчас жив и никто не узнал бы о его договоре с Ангусом. — Теперь она разволновалась всерьез. — Но после сегодняшнего дня мне уже не придется…
   Алекс прыгнула вперед и ударила Сару-Джо по запястью. Однако та оказалась сильнее, чем она ожидала. Нож остался в руке Сары-Джо. Алекс вцепилась в ее руку и не отпускала, стараясь увернуться от направленных в нее ударов.
   — Я не позволю тебе разрушить мою семью, — бормотала Сара-Джо, направляя удар в живот Алекс.
   В отчаянной борьбе за нож женщины упали на колени. Не спуская глаз с лезвия, Алекс уворачивалась от ударов, но дым становился все гуще, и она с трудом различала нож. Глаза у нее слезились. Она стала задыхаться. Сара-Джо отбросила ее к стене. Алекс почувствовала, что от удара у нее на голове лопнули швы.
   Однако ей удалось вскочить на ноги, и она потащила Сару-Джо по коридору, заполненному клубами дыма. Все правила спасения при пожаре вылетели у Алекс из головы. Она старалась не дышать, но легкие разрывались без кислорода, а ведь ей нужны были силы, чтобы тащить Сару-Джо.
   Они уже почти добрались до гостиной, и тут до Сары-Джо дошло, что Алекс берет верх. Она с новыми силами ринулась в атаку. Нож полоснул Алекс по лодыжке, и она вскрикнула. И снова она почувствовала его зазубренный край на своей икре, но, шатаясь, продолжала тащить Сару-Джо.
   И вдруг она выпустила ее из рук. Еще несколько секунд назад Алекс дралась с ней за свою жизнь, а теперь ее охватила паника при мысли, что она потеряла своего врага в удушливом черном дыму, таком густом, что даже силуэт Сары-Джо невозможно было сквозь него разглядеть.
   — Сара-Джо? Где вы?
   Алекс закашлялась от дыма. Вытянув вперед руки, она шарила вокруг себя в поисках женщины, но пальцы ловили только раскаленный воздух.
   Затем верх взял инстинкт самосохранения. Она повернулась и, пригнувшись, бросилась бегом по коридору. Обогнув горящую мебель в гостиной, она вслепую рванулась к входной двери. Дверь была целая, но уже тлела. Алекс схватилась за ручку и сильно обожглась.
   Крича от страха и боли, она выскочила на веранду.
   — Алекс!
   Из последних сил она двинулась, спотыкаясь, на голос Рида и увидела слезящимися от дыма глазами неясные очертания джипа, который со скрежетом затормозил всего в нескольких ярдах от нее.
   — Рид, — прохрипела она, протягивая к нему руки. И упала. Он выскочил из машины, склонился над ней. — Сара-Джо, — с трудом подняв руку, Алекс указала на горящий дом.