Брэдфорд Барбара Тейлор. Удержать мечту. Книга 2

   – И я тоже. И знаешь, Пола, ведь если задуматься, весь месяц прошел для тебя под знаком удачи. Ты возобновила контракт с Дейлом Стивенсом, нанесла поражение Мэрриотту Ватсону по стольким спорным вопросам. Еще бы тебе не испытывать облегчения. И, возможно, твой успех – предвестник счастливого будущего. В прошлом тебе пришлось испытать много горьких минут.
   – Ты помог мне преодолеть их, Шейн. Правда. Ты оказал мне такую поддержку. Сейчас я сильна как никогда, благодаря тебе, твоей любви и пониманию. А говоря о «Сайтекс»… – Ее голос дрогнул. – Я знаю, ты не станешь смеяться над моими словами, ведь в глубине души ты такой же суеверный кельт… – Она снова замолчала, не отрывая глаз от его лица.
   – Я никогда над тобой не смеюсь. Ну, давай, рассказывай.
   Ее тонко очерченные губы дрогнули в улыбке, она покачала головой и вдруг сама рассмеялась.
   – Ну, когда я впервые услышала о взрыве на „Эмеремм-III", я не могла удержаться от мысли, что это – дурной знак, предвестник еще больших бед. И в чем-то я оказалась права. Теперь, глядя назад, можно сказать, что за последние четырнадцать месяцев на нас свалилось столько проблем… Смерть Мин и все те неприятности в Ирландии, произошедшие почти одновременно с катастрофой. Нарастающие подозрения бабушки относительно Джонатана; злобное поведение Сары по отношению ко мне и ее интриги с целью заполучить модные салоны. Крах моей семейной жизни. Ужасное поведение тети Элизабет; страх скандала, вызванного ее разводом и позицией, занятой Джанни. Нарастающие трудности и внутренние склоки в «Сайтекс», не говоря уж об аварии самолета Джима и его нервном срыве. Неожиданная смерть Блэки, и последующий уход бабушки, и отвратительные скандалы в нашей семье вокруг ее завещания. – Она поджала губы. – Порой мне кажется, что кто-то напустил порчу на меня или, точнее, на всю семью Эммы.
   Шейн взял ее за руку:
   – В общем-то, тебе досталось более чем достаточно. Но давай сохранять объективность. Во-первых, Блэки умер в восемьдесят четыре года, а Эмма – в восемьдесят один, так что их смерть не явилась очень уж неожиданной. И они умерли без мучений, прожив долгую и плодотворную жизнь. Во-вторых, что касается завещания, ты успешно заткнула рот крикунам. Ты разрешила многие из возникших в «Сайтекс» проблем, а Эмма подавила в зародыше интриги Сары против тебя. Джим поправился, Энтони и Салли поженились, они счастливы и у них родился чудесный мальчик. Даже твоя тетка Элизабет удачно выпуталась и, похоже, счастлива с Марком Дебоне. Что же касается твоего брака, то он был обречен задолго до взрыва на „Эмеремм-III".
   Он обнял ее, поцеловал в щеку, затем сделал шаг назад и заглянул в такое родное лицо Полы.
   – Так как насчет того, чтобы суммировать все положительные события? Блэки и Эмма имели возможность отпраздновать ее восьмидесятую годовщину и провели замечательные восемь месяцев, путешествуя вокруг света. Изумрудная Стрела выиграла Большие Национальные скачки, к огромной радости деда. Эдвина помирилась с Эммой, которая успела увидеть свадьбу Эмили и Уинстона и Александра и Мэгги. Так что помимо плохого произошло и много хороших событий.
   – О, Шейн, ты абсолютно прав. Какую ерунду я наговорила.
   – Вовсе нет и, как ты верно заметила, я очень суеверен. И все же я стараюсь видеть положительные стороны жизни. Их всегда можно найти, если захотеть. – Выражение его лица слегка изменилось, и он устремил на нее насмешливый взгляд своих темных глаз. – Когда, позвонив мне тем октябрьским вечером после чтения завещания Эммы, ты сказала, что она назначила меня одним из своих наследников, поскольку любила меня как родного и из-за своей многолетней дружбы с дедом. И я знаю, что ты постоянно повторяешь это, но… – Он замолчал, достал сигареты из кармана, закурил. Пару секунд он пускал дым, глядя в пространство.
   Сгорая от любопытства, Пола внимательно посмотрела на него и спросила:
   – К чему ты клонишь, Шейн?
   – Меня мучает один вопрос: не было ли у Эммы и других соображений, точнее еще одного соображения?
   – Какого?
   – Возможно, Эмма знала о нас с тобой.
   – О, Шейн, я так не думаю! – вскричала Пола, бросив на него ошарашенный взгляд. – Я уверена, что тогда она как-нибудь намекнула бы мне. Ты же знаешь о том, как дружны мы были с бабушкой. И уж Блэки-то она бы точно сказала. Тут у меня нет никаких сомнений, а он в свою очередь завел бы разговор с тобой. Ни за что на свете он бы не удержался.
   Шейн стряхнул пепел в пепельницу.
   – А у меня вовсе нет такой уверенности. Эмма была умнейшая женщина. Сомневаюсь, чтобы, учитывая сложившиеся обстоятельства, она бы что-нибудь сказала. Во-первых, ей не хотелось совать нос в твои и мои дела, а деду она ничего не открыла бы из опасения, что он начнет беспокоиться. Давай посмотрим правде в глаза – она завещала мне обручальное кольцо. Возможно, в надежде, что настанет день, когда я вручу его тебе.
   – А может, она просто считала, что оно твое по праву, учитывая его происхождение Оно ведь очень ценное. Кроме того, она оставила тебе еще и картину – другой подарок твоего деда.
   – Да. Но, Пола, фонд в миллион фунтов… Слишком уж щедрый подарок, с какой стороны ни посмотри.
   – Согласна – Пола улыбнулась ему, и ее ярко-синие глаза с фиолетовыми искорками озарились нежностью и теплом. – Моя бабушка очень любила тебя. Она видела в тебе еще одного из своих внуков. А как же насчет Мерри? Бабушка проявила к ней тоже удивительную щедрость.
   – Да. – Шейн легонько вздохнул. – Я очень хотел бы узнать истину. Но сомневаюсь, что мне это когда-либо удастся. – Внезапно он рассмеялся, и его глаза полыхнули озорным огнем. – Но должен признаться, мне хочется думать, что Эмма все-таки знала о нас и одобряла наш союз.
   – Ну, в одном я уверена. Она бы благословила нас. К тому же… – Слова Полы прервал голос из динамиков. – Все, дорогой, объявили посадку на мой рейс. – Она сделала попытку встать.
   Шейн остановил ее Он взял в руки ее ладони и прошептал, уткнувшись лицом в ее волосы:
   – Я так люблю тебя, Пола. Не забывай то, что я тебе сейчас сказал, на протяжении двух следующих недель.
   – Как я могу забыть? В твоей любви моя сила. И я тоже люблю тебя, Шейн, и буду любить всю жизнь.
 
   – Нет, Джим, она еще не приехала. Но я жду ее с минуты на минуту. – Придерживая телефонную трубку плечом, Эмили застегнула молнию на юбке. Джим звонил их Йоркшира и застал ее в момент одевания.
   Через несколько секунд Эмили нетерпеливо воскликнула:
   – Я точно знаю, что самолет уже сел. Я звонила в «Хитроу», и мне сообщили, что рейс прибывает по расписанию. Он приземлился ровно в семь тридцать. Поле ведь надо еще пройти таможню и добраться до города. – Эмили взглянула на часы около кровати. – Господи, еще только девять часов. Послушай, мне надо бежать. Я передам ей, чтобы она тебе перезвонила, как только войдет в дом.
   – Я уже ухожу из конторы, – сообщил Джим. – И поеду прямо в Лондон. Скажи Поле, что ей не надо ехать в Йоркшир, как она собиралась. Сегодня мы с ней встретимся на Белгрейв-сквер. И вы с Уинстоном тоже приходите. Пообедаем вместе, устроим прощальный вечер.
   – О да, – пробормотала Эмили. – Я поняла тебя. Потому что Уинстон завтра летит в Канаду.
   – Да… и я с ним. Я только что позвонил в его лондонскую контору, и он очень рад моему решению сопровождать его.
   – Да? – в растерянности только и смогла промолвить Эмили. – Ты составишь ему хорошую компанию. Увидимся вечером. Пока.
   – До свидания.
   Эмили бросила трубку и какое-то время смотрела на нее, как загипнотизированная. Она подумала, что Уинстон будет не так уж радоваться перспективе ехать с Джимом, как тот считает. Скорее наоборот. Ни у кого сейчас нет свободного времени для Джима Фарли.
   Телефон зазвонил снова. Эмили быстро сняла трубку, ни на миг не сомневаясь, что сейчас услышит голос мужа.
   – Да, Уинстон?
   Он засмеялся:
   – Откуда ты знала, что это я?
   – Потому что только что говорила с Джимом. Он искал Полу и рассказал, что летит с тобой в Торонто. Ты в восторге? – саркастически спросила она.
   – Черта с два, – ответил Уинстон. – Ему там совершенно нечего делать, но не мог же я прямо сказать, чтобы он проваливал. Он владелец десяти процентов акций новой компании и интересуется новыми приобретениями, хочет поближе познакомиться с новой газетой. Ты же знаешь, каким он стал странным в последнее время. Вечно суетится и, честно говоря, начинает всех раздражать.
   – Не повезло тебе, – вздохнула Эмили. – Надеюсь, он не станет лезть в дела «Торонто Сентинел». В содержание газеты, я имею в виду. Иначе он может тебя задержать. Ты уж постарайся вернуться к Рождеству, Уинстон.
   – Обязательно, киска, не волнуйся. Что же касается Джима – если он начинает совать нос не в свое дело, я его быстро окорочу.
   – Он пригласил нас сегодня вечером на обед. На прощальную вечеринку, как он выразился. Я бы предпочла побыть с тобой наедине, но, думаю, нам придется ехать, – нехотя произнесла Эмили.
   – Выбора нет. Вообще-то я тебе звонил только затем, чтобы рассказать, что Джим летит в Канаду со мной. А сейчас я должен бежать на встречу.
   Эмили попрощалась с мужем, достала из гардероба жакет от костюма, накинула его и поспешила в кабинет на первом этаже квартиры на Белгрейв-сквер, в которой они с Уинстоном остановились на уик-энд.
   Был понедельник. За окном стояло хмурое утро, и холодный декабрьский свет заливал выдержанную в лимонных и белых тонах комнату, отчего она играла желтой и бледной-розовой красками. И, однако, вазы с охапками цветов, гудящий огонь в камине и теплый свет многочисленных ламп оживляли помещение. Эмили заметила, что Паркер принес поднос с кофе, три чашки и блюдце. Ее брат должен вернуться к десяти, вскоре после предполагаемого прибытия Полы.
   Эмили уселась за стол, позвонила своей секретарше в лондонскую контору «Дженрет» и предупредила, что сегодня не придет. Едва она повесила трубку, как до нее донесся из прихожей голос Паркера, здоровавшегося с Полой. Эмили вскочила и побежала навстречу кузине.
   – Какой приятный сюрприз – увидеть твое улыбающееся личико, – ласково заворковала Пола, обнимая Эмили. – Я и не знала, что ты в Лондоне, Пончик. Что ты здесь делаешь?
   – Скоро расскажу.
   Пола повернулась к дворецкому:
   – Тилсон оставил багаж в машине, Паркер, поскольку немного позже он отвезет меня в Йоркшир.
   – Гм… Пола… Джим позвонил недавно, – смешалась Эмили. – Он едет в Лондон. Он просил предупредить тебя, чтобы ты заночевала здесь.
   Пола сдержала недовольный возглас и пробормотала:
   – Ясно.
   Она вымученно улыбнулась дворецкому:
   – Тогда попросите, пожалуйста, Тилсона внести мод багаж в дом.
   – Да, мадам.
   Паркер направился к входной двери.
   Пола сбросила норковую пелерину на стул в прихожей и проследовала за Эмили в кабинет. Там она закрыла за собой дверь, тяжело привалилась к ней и возмущенно воскликнула:
   – Черт побери! Джим ведь знал, что мне не терпится поскорее добраться до Йоркшира, увидеть Лорна и Тессу! Он объяснил, почему он так неожиданно помчался в город?
   – Да. Уинстон завтра улетает в Торонто, чтобы получше разобраться в ситуации с новой газетой. Джим решил сопровождать его.
   – О нет! – вскричала Пола с изменившимся лицом. Она подошла к камину и тяжело опустилась на диван. Она вся кипела от ярости. Джим снова избегает ее, как тогда в октябре, когда он уехал в Ирландию к тете Эдвине. Может, он инстинктивно чувствует неладное? Или каким-то образом догадался, что она хочет завести разговор о разводе?
   Эмили стояла около камина и внимательно разглядывала кузину. Наконец, она сказала:
   – Ты выглядишь ужасно расстроенной. Что-то случилось?
   После небольшого колебания Пола призналась:
   – Думаю, для тебя не секрет, что нам с Джимом надо обсудить множество наших личных проблем. И найти их решение. А теперь он уезжает. Опять. Если мне не удастся отговорить его ехать с Уинстоном, то придется отложить разговор до его возвращения из Канады.
   Эмили села на диван и ласково похлопала Полу по руке.
   – Я давно уже знала, что между вами не все ладно. И тебе обязательно следует поговорить с Джимом – насчет развода, если ты хочешь знать мое мнение. И Уинстон думает так же.
   Пола изучающе посмотрела на кузину.
   – Значит, и со стороны это заметно, да?
   – Ну, не всем, но близкие, конечно, все видят.
   – А мои родители? – напряглась Пола.
   – Твой отец знает, что обстановка накалена, и он очень обеспокоен, но вот насчет тети Дэзи я не уверена. Тo есть, полагаю, она не осознает всей серьезности положения. Она такой милый человек и видит во всех только хорошее.
   – Как ты думаешь, смогу я убедить его остаться? – усталым голосом спросила Пола.
   – Определенно, нет. Из-за акций, завещанных ему бабушкой, Джим очень близко принимает к сердцу все, связанное с новой компанией, и хочет быть в курсе всех ее дел. В последнее время он стал довольно назойлив.
   – Знаю. – Пола провела рукой по лицу, внезапно ощутив безмерную усталость. – Как я ненавижу эти бесконечные трансатлантические перелеты. – Она зевнула.
   Эмили поддакнула ей. Затем, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила:
   – Тебе так и так не удалось бы сегодня уехать в Йоркшир. Ты нужна Александру здесь, в Лондоне. Если уж на то пошло, он вот-вот приедет, чтобы поговорить с нами.
   – Что случилось? – Вдруг она все поняла. – Джонатан?
   – Боюсь, что да.
   – Рассказывай же, не томи. – Пола тревожно смотрела на кузину. Мысли о Джиме и о разводе моментально отошли на второй план.
   – Александр предпочел бы сам ввести тебя в курс дела. Он просил меня задержать тебя до его прихода. Там все довольно сложно. Вот почему я сама в Лондоне – из-за Джонатана. Александр хотел, чтобы я присутствовала на вашей встрече. Вообще-то, мы с Александром уже разложили ситуацию по полочкам за последние две недели…
   – Ты хочешь сказать, что столько времени знала и ничего не сообщила мне?
   – Мы хотели окончательно убедиться и составить план действий. А еще нам требовалось переговорить с Генри Россистером и Джоном Кроуфордом. Нам был необходим их совет. Придется действовать очень решительно.
   – Все так серьезно?
   – Весьма серьезно. Однако мы с Сэнди вполне контролируем ситуацию. В значительной мере тут замешана и Сара.
   – Как мы и думали, – вздохнула Пола с презрительным выражением лица.
   Дверь бесшумно открылась, и в кабинет вошел Александр.
   – Доброе утро, Эмили. С возвращением, Пола. – Он подошел к дивану, расцеловал обеих и сел на стул лицом к ним. – Я бы не отказался от чашечки кофе, Эмили, – обратился он к сестре. – Шел пешком от Итон-сквер, а погода сегодня отвратительная. Я промерз до костей.
   – Разумеется. – Эмили налила кофе из серебряного кофейника. – А ты, Пола?
   – Да, спасибо, можно. – Она посмотрела на Александра проницательным взглядом. – Тебе следовало дать мне знать.
   – Честно говоря, я собирался. Мы с Эмили долго и часто обсуждали сложившееся положение и наконец решили, что нет смысла беспокоить тебя раньше времени. Ты бы только волновалась, а помочь нам из Нью-Йорка мало, чем могла бы. Кроме того, у тебя хватало дел, связанных с «Сайтекс». Я не хотел вытаскивать тебя назад в Лондон. Кроме того, до самых корней я докопался только в конце прошлой недели. Ну, более или менее докопался.
   Пола кивнула.
   – Рассказывай все, Сэнди.
   – Ну так вот. План Филипа сработал. Малкольм Перринг помог мне поймать Джонатана за руку, но у меня нашелся еще один источник информации. Именно благодаря ему я действительно загнал мерзавца в угол. Но я опережаю события. Лучше начать с самого начала.
   – Да, пожалуйста, – заметила Пола.
   – Малкольм Перринг действительно нашел и предложил отличную сделку для «Харт Энтерпрайзиз». Он вышел с ней на Джонатана, который проявил значительный интерес. Затем все заглохло. Малкольм постоянно звонил ему в течение двух недель, а Джонатан не говорил ни «да», ни «нет». Однако в середине ноября Джонатан предложил Малкольму встретиться у себя в конторе. Некоторое время Джонатан пел песни о том, какая это замечательная сделка, но затем отказался от нее. Сказал, что «Харт Энтерпрайзиз» не смогут ею заняться в данный момент. Он предложил Малкольму обратиться к некоему Стэнли Джервису, главе новой компании «Стоунуолл Пропертиз», и пояснил, что тот – его старый друг, очень, порядочный человек, и проводит крупные операции с не движимостью.
   – Только не говори мне, – пробормотала Пола, что «Стоунуолл Пропертиз» принадлежит Джонатану Эйнсли.
   – Правильно. И – держись: Себастьян Кросс – его партнер.
   – Этот мерзкий тип. Фу! – Полу передернуло.
   – Сара тоже вкладывает деньги в компанию. – Сообщил Александр и, покачав головой, добавил: – Дурочка.
   – Джонатан снова обвел ее вокруг пальца, как часто случалось в детстве, – мягко заметила Пола.
   – Точно, – вставила слово Эмили. – Только на сей раз ее ждут далеко идущие последствия.
   – Да. – Пола задумчиво наморщила лоб и спросила: – Но как удалось Малкольму Перрингу узнать все это?
   – Он и не узнал, – ответил Александр. – Узнал все я. Малкольм Перринг послушался Джонатана, ибо такова была наша цель – поймать его за руку, так сказать. Малкольм дважды встречался с Джервисом, а затем вдруг на сцене появился Себастьян Кросс. Теперь он постоянно на виду там, хотя за подставными лицами явно скрывается Джонатан. Его же имя не фигурирует нигде.
   Александр закурил сигарету и продолжил:
   – Малкольм начал переговоры с Кроссом и Джервисом, он плясал под их дудку и внушил им уверенность, что собирается заключить с ними сделку. Оба они ему не слишком понравились, и он заподозрил, что их компания не слишком твердо стоит на ногах. Он провел кое-какие расследования, поговорил с разными людьми и скоро нашел подтверждение своим подозрениям. Как мы планировали, Малкольм пошел на попятную – к огромному удивлению Джервиса и Кросса. Они до смерти перепугались, что упустят сделку, и начали ссылаться на целый ряд выгодных операций, который они недавно провели. Малкольм передал мне полученную от них информацию. Поздним вечером я покопался в бумагах нашего отдела недвижимости и обнаружил, что указанные сделки предназначались нам. Джонатан перевел их в «Стоунуолл», сославшись на то, что получил отличное предложение от другой фирмы и что его партнеры настаивают на новом варианте.
   – И они поверили? – спросила Пола.
   – У них не оставалось другого выбора. Я уже совсем собрался стереть Джонатана в порошок, как вдруг мне в руки словно с неба свалилась еще кое-какая информация и в течение двух суток у меня появилось целое море компромата на Джонатана.
   – Из какого источника поступила новая информация? – сгорая от любопытства, подалась вперед Пола.
   – От Джона Кросса.
   – Не может быть! – Пола даже не пыталась скрыть удивления. – Джон Кросс, – повторила она. Широко раскрытыми глазами она с недоверием смотрела на Александра. – Не могу поверить.
   – Однако это правда.
   – Но почему он решил признаться тебе?
   – Вообще-то Джон Кросс хотел открыться тебе. Он связался со мной только ввиду твоего отсутствия. Он попросил меня приехать к нему в Лидс… Он лежал в больнице Святого Джеймса.
   – О! – воскликнула Пола. – А что с ним такое? Он сильно болен?
   – Бедный старик, – прошептал Александр. – Он умер. Джон Кросс скончался через несколько дней после нашей встречи. Рак. Он выглядел совершенно измученным и безумно страдал.
   – Ужасно. – Пола прикусила губу. – Бедняга. Никому не пожелаю такого конца А ведь он был не такой уж плохой человек. Просто слабый, легко поддающийся дурному влиянию и целиком под пятой у своего мерзкого сыночка.
   Александр откашлялся:
   – Я немедленно поехал в Лидс и навестил Джона Кросса в больнице. Мы провели вместе почти четыре часа. Доктор позволил мне пробыть с ним так долго, потому что он… – ну, все равно умирал. Джон Кросс много говорил о тебе. Сказал, что очень тебя уважает, восхищается твоей честностью и справедливостью. Потом добавил, что ты очень вежливо обошлась с ним во время вашей встречи в Лондоне в 1969 году. Он не забыл проявленного тобой в тот день терпения и доброты и сказал, что понимает, почему ты не захотела возобновить переговоры о покупке «Эйр коммюникеншнс», поскольку они тогда уже продали здание, и у его компании не оставалось никакого по-настоящему ценного имущества. Тогда-то он и начал раскрываться. Честно говоря, я был потрясен, когда он признался, что «Стоунуолл Пропертиз» купила здание «Эйр» за пятьсот тысяч фунтов. Очевидно, на продаже настоял его сын. Джон утверждал, что они его обманули, потому что здание стоило по меньшей мере миллион. Мне пришлось с ним согласиться. Джон Кросс очень переживал и сказал мне об этом: «Представьте мое потрясение, когда шесть месяцев спустя я выяснил, что ограбил меня не кто иной, как мой собственный сын. Он уничтожил меня, лишил мою компанию последнего шанса встать на ноги. После того, как Себастьян поступил со мной таким ужасным образом, сердце мое было разбито. Мой сын… мое единственное дитя». Он разрыдался, и я его не осуждаю.
   – Какой кошмар… Значит, бабушка не ошиблась насчет Джонатана… Она очень подозревала его во время переговоров с «Эйр коммюникейшнс», – заметила Пола.
   – И не без оснований. – Александр закинул ногу на ногу. – Мистер Кросс хотел, чтобы ты знала… чтобы мы знали, что Джонатан – партнер Себастьяна и что он на протяжении многих лет работал против Эммы Харт. Он что-то пробормотал о том, что ненавидит предательство внутри одной семьи и что хочет умереть с чистой совестью.
   Пола вздохнула и провела рукой по своему усталому лицу.
   – Что еще он рассказал о «Стоунуолл Пропертиз»?
   – Немного, по крайней мере ничего такого, чего я бы уже не знал от Малкольма. Мистер Кросс подтвердил, что Джонатан воровал сделки у «Харт Энтерпрайзиз» и сплавлял их «Стоунуолл Пропертиз», и признался, что его сын обобрал его до нитки. Старик с горечью открыл мне, что отдельную палату в больнице и личного врача он получил только благодаря щедрости своей сестры. Так что, Пола, старый мистер Кросс – полный банкрот.
   Пола откинулась на подушки дивана, и по причинам, до конца непонятным ей самой, ее глаза наполнились слезами. Она кашлянула в кулак и потянулась за сигаретами Александра. «Как печально он кончил свои дни… Знать, что тебя предал твой собственный сын».
   – Себастьян Кросс – подонок, – объявила Эмили. – И Джонатан Эйнсли ничуть не лучше, не правда ли, Сэнди?
   – Да. – Александр бросил долгий взгляд на Полу. – Джон Кросс еще кое-что рассказал мне. Дальше уже ехать некуда. Однако благодаря этому я прищучу Джонатана, покончу с ним. С целью исправить положение дел в «Стоунуолл Пропертиз», которая испытывает серьезные финансовые трудности, Джонатан взял большой кредит – под обеспечение своих акций «Харт Энтерпрайзиз».
   Пола онемела от неожиданности. Некоторое время она непонимающе смотрела на кузена, а потом выдохнула:
   – Но он не имеет права!
   – Вот именно! – вскричала Эмили. – Понимаешь, потому-то мы и можем прижать его… Фактически он сам загнал себя в угол, правда?
   Пола кивнула и резким тоном спросила:
   – Ты уверен, что здесь нет ошибки?
   – Абсолютно, – ответил Александр. – Джон Кросс знал о кредите. Не спрашивай, откуда он знал. Он отказался раскрыть свой источник информации и даже не осознавал истинного значения этого факта для нас. Он только хотел предупредить нас о действиях нашего родственничка. Забавно, что он винил Джонатана в подлых поступках своего сына, хотя я не думаю, что он прав. Однако он смог сообщить мне название финансовой компании, которая предоставила кредит Джонатану. Совершенно очевидно, что тот не мог обратиться в банк – там захотели бы получить ответы на слишком много вопросов.
   – У меня в голове не укладывается, почему он так глупо рисковал, – протянула Пола. – Он отлично знает, что не может ни использовать свои акции «Харт Энтерпрайзиз» как обеспечение кредита, ни продавать их никому, кроме других держателей наших акций…
   – Все верно, – перебил ее Александр. – Он может продать их только мне, Эмили или Саре. Таковы законы компании, абсолютно четко сформулированные бабушкой в Уставе. Она хотела, чтобы «Харт Энтерпрайзиз» всегда оставался частной, семейной компанией, в которую закрыт доступ посторонним, и абсолютно недвусмысленно требовала, чтобы так продолжалось и впредь.
   – С какой финансовой компанией он связывался?
   – «Вклады и Займы».
   – Господи, Сэнди, но они же жулики! – вскричала Пола в ужасе. – Все знают, какая у них репутация. Как он мог совершить такую глупость?
   – Я же говорил тебе – он не мог обратиться в банк. Банк захотел бы узнать все об акциях, и любая солидная компания – тоже.
   – Сколько он занял, и под какое количество акций? – спросила Пола.
   – Из принадлежащих ему шестнадцати процентов он заложил семь – чуть меньше половины и взял четыре миллиона фунтов. Однако он заключил паршивую сделку. Его акции стоят вдвое больше – правда, их нельзя никому продавать, только одному из нас. Однако в то время финансовая компания не знала этого. Зато теперь знает.
   Пола с облегчением вздохнула:
   – Ты вернул его долг и выкупил акции, верно, Сэнди?