Брэдли Селеста. Все твои тайны

   От мыльной пены на поверхности воды осталась лишь туманная пленка, обволакивавшая ее роскошную грудь, словно прозрачный корсаж с низким вырезом. С каждым глубоким вдохом соски ее выглядывали из воды, розовые и манящие, и снова уходили под воду.
   Мокрая, покрытая мыльной пеной, блестящая, Оливия была похожа на фантастическую русалку.
   И где-то в глубине его сознания мелькнула мысль, едва различимая из-за оглушительного стука в висках. Дейну вдруг показалось, что она нарочно так разлеглась, чтобы очаровать его и лишить покоя. Но откуда ей было знать, что именно об этом он и мечтал больше всею, если не считать мечты слиться с ее сладостным телом?
   И он готов был уже поспорить, что любой мужчина в этой ситуации пал бы жертвой ее чар.
   «Я испытаю себя, – внезапно решил Гринли. – Заставлю ее выполнить свое самое порочное желание, а потом развернусь и уйду. И докажу себе, что она не имеет надо мной власти».
   Он хотел добиться, чтобы Оливия сама довела себя до предела наслаждения.
   Дейн потянулся к воде, смочил пальцы и капнул одну-единственную капельку на повернутую к нему щеку. Резко вздрогнув, Оливия приоткрыла глаза и посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.
   – Ты сделаешь, как я прикажу? – без предисловий спросил Гринли.
   Глаза Оливий широко распахнулись, шеки вспыхнули. Помедлив некоторое время, она молча кивнула. Дейн заметил, что ее. мягкие соски отвердели и подобрались, несмотря на жар, исходивший от воды.
   – Дотронься до груди, – приказал он. – Намыль, а потом смой мыло.
   Не сводя с него светлых округлившихся глаз, Оливия потянулась рукой через плечо и обмакнула пальцы в фарфоровую баночку с жидким мылом, после чего медленно растерла его в ладонях, чтобы образовалась пена.
   Виконт ждал. Лицо его ничего не выражало, а интерес носил чисто экспериментальный характер, не более.
   Чуть заметно содрогнувшись, Оливия принялась обеими руками растирать пузырящуюся пену по наливным холмикам, груди, отчего с островерхих маковок побежали белые искрящиеся струйки. Тугая плоть вздымалась и опускалась, то набухая, то опадая, в то время как руки ее кружили по белоснежным полушариям, не касаясь вздыбленных пуговок.
   – Вымой соски, – монотонным голосом велел Гринли. – Вымой хорошенько.
   Кончик ее языка высунулся наружу и смочил пересохшие губы. По-прежнему глядя на него серьезным взглядом, она принялась массировать свои затвердевшие соски.
   – Сожми их.
   Она повиновалась, наконец-то смежив веки от наслаждения вперемешку с болью. Слава Богу, теперь ее исполненный томления взгляд не будет его отвлекать.
   Долгое время он просто стоял и смотрел, гадая, когда же она остановится.
   По-видимому, только когда он скажет.
   – А теперь смой мыло.
   И снова Оливия послушалась. Сложив руки чашечкой, она поднесла пригоршню воды, которая потекла по ее телу, смывая белую поволоку.
   Ее соски превратились в твердые ярко-красные пики. Она очень старалась доставить ему удовольствие.
   – Отгони пену в сторону, чтобы я тебя видел. – Оливия открыла глаза и рукой отогнала пену к бортику ванны. Вода по-прежнему была мутной, но он видел ее живот, пупок и лоно.
   – Закрой глаза. – Она тотчас выполнила его приказ. – Проведи руками по телу.
   Широко растопырив пальцы, она заскользила ладонями от груди в самый низ живота.
   – Раздвинь бедра.
   Оливия слегка улыбнулась. По лицу ее разлилась едва заметная волна облегчения. Она уже решила, что муж собирается поласкать ее. Гринли отвернулся, не желая лицезреть ее радость, обводя скучающим взглядом комнату.
   – Жезлы остались в карете?
   Она кивнула, улыбнувшись ему сладострастной улыбкой. Она уже подумала, что Дейн сейчас потопает на холод и принесет их.
   – Ну что ж. – Дейн скрестил руки на груди и расположился в ногах ванны. – Значит, тебе придется пустить в ход пальцы.
   Глаза ее распахнулись.
   – Ч-что?
   – Ты меня слышала, – безжалостно отрезал он. – Используй свои пальцы.
   Она резко вздрогнула от непристойного предложения и отдернула руки от бедер.
   – Я…
   Дейн наклонился над ванной, ухватившись руками забор-тики, вплотную приблизившись к ее лицу.
   – Делай, как тебе говорят!
   Оливия отшатнулась и вся съежилась. Огромные серые глаза ее постепенно наполнились слезами, а нижняя губа задрожала. Но Дейн не желал уступать. Ему необходимо было знать, что она не имеет над ним власти.
   Тут она сморгнула слезы и прищурилась:
   – Ну, если тебе так нравится мыло… – И она подняла обеими руками огромный фонтан брызг. Мыльная вода попала ему прямо в глаза, и Дейн резко отвернулся, изрыгая проклятия.
   Когда он протер глаза, Оливия уже выбралась из воды и успела закутаться в пеньюар.
   Она смотрела на него испепеляющим взглядом.
   – Ты поступил гадко!
   Испытание оказалось ему не по плечу. Судя но сердитому, оскорбленному выражению ее глаз, он уже провалился. Его сердце разрывалось на части, а усталость лавиной обрушилась на мощное тело. До чего же ему надоело все время быть начеку! Плечи его бессильно поникли, и он тяжело опустился на край кровати.
   – Прости, Ливви. – Он уткнул лицо в ладони и потер кожу, но усталость сидела глубоко внутри его. – Я полный кретин. Ты совершенно права. Я поступил гадко.
   – Что ж, поскольку мы договорились…
   Дейн поднял руку, словно желая защититься от ее гнева.
   – Пожалуйста, не надо. Я знаю. Прости меня. – Оливия зашлепала босыми ногами, подошла к Дейну вплотную и сказала:
   – Ну, это еще не значит, что ты не вправе совершить ошибку-другую. Кто я такая, чтобы это утверждать?
   – Я…
   – Я хочу сказать, ничего страшного, ведь ты толком не знаешь, с чем имеешь дело.
   Дейн вскинул голову. Она посмотрела на него как-то странно. С… пониманием? Он хмуро посмотрел на нее и отвернулся.
   – Не понимаю, о чем ты, – натянуто ответил он, хотя, к великому сожалению, прекрасно все понимал.
   Она, конечно, заблуждалась. Ну, насчет причины. Все-таки вечер он испортил не из-за этого.
   Оливия опустилась перед ним на колени прямо в натекшую с ее пеньюара лужу. Бережно обхватив его лицо ладонями, она ласково заставила Дейна посмотреть на нее.
   – Ты совершил ошибку, потому что таков удел новичков. Ты ведь никогда не?..
   Виконт стиснул зубы.
   – Да. – Отстранившись от нее, он упал на кровать и перекатился на другой бок. – Ни одна женщина не… – Он горько рассмеялся, глядя в огонь. – Ума не приложу, с чего я решил, что мне удастся сохранить это в тайне. Наверное, это довольно странно, да?
   Оливия вскарабкалась позади него на кровать и заключила его в объятия, прижавшись к его спине обтянутой мокрым пеньюаром грудью.
   – По-моему, это чудесно. Это дар, которым мы поделимся только друг с другом.
   И. вот так она простила его. Поняла и простила. В глубине души, в укромном уголке, куда он пока не отваживался заглянуть, он понимал, что ее предположение было совершенно правильным. Да, он испытывал себя. Но даже убеждая себя, что все происходящее ему безразлично, он пытался заставить Оливию воплотить в жизнь его чувственные фантазии.
   «Ведь ты толком не знаешь, с чем имеешь дело».
   – Ой! – Оливия резко села, вырвавшись из кольца его рук. – Я вспомнила…
   Она сползла с кровати и подбежала к крючку, куда повесила дорожное платье.
   Замелькали аппетитные формы, просвечивающиеся через мокрый муслин. От этого зрелища вожделение снова молнией пронзило его сознание. У него пересохло во рту. Дейн даже не заметил, как Оливия пыталась что-то выудить из кармана своего платья. Полы ее пеньюара случайно распахнулись, и он увидел мелькнувший островок белоснежного бедра. Оливия вовсю размахивала перед ним знакомым тупоконечным предметом.
   – Я положила четвертый жезл в карман! – Дейн моргнул.
   – Зачем?
   Пожав плечами, она отвела взгляд.
   – Э-э… так, на крайний случай.
   Гринли откинулся на подушки, невольно прыснув со смеху.
   – Ты что, собиралась огреть им разбойника по голове, если к нам привяжется какая-нибудь шайка?
   Подойдя к кровати, Оливия заползла ему на колени и уселась на них верхом. Она провела жезлом вдоль шеи и бросила на него пламенный взгляд.
   – Мы же не хотим, чтобы наши усилия пошли насмарку?
   Дейн закрыл глаза, не в силах больше созерцать ее игриво-чувственную позу. Притянув Оливию к себе, он крепко-накрепко прижал ее к сердцу.
   – Откуда ты взялась, милая Оливия? Я думал, ты поднимешь меня на смех из-за того, что я дожил до таких лет, толком не познав женщину.
   Она обвила руками шею мужа, склонив свою голову ему на грудь.
   – Ты нравишься мне такой, какой есть.
   Ее бесхитростное одобрение проскользнуло мимо его защитных заслонов, точно легкий ветерок. Приподняв ее лицо, Дейн заглянул ей в глаза:
   – Вы меня обезоруживаете, миледи. – Оливия нежно улыбнулась:
   – А ты обезоружил меня, когда застрял в грязи. Мне кажется, у меня мания спасать людей.
   – В таком случае спаси меня, – прошептал Гринли, запечатлев на ее устах нежный поцелуй.
   Улыбнувшись, она крепко поцеловала его в ответ.
 
   Вода в ванне совсем остыла, а подернувшиеся пеплом угли еле тлели. В какой-то момент Оливия бесцеремонно сбросила ногой пеньюар на пол. Наверное, это случилось тогда, когда руки Дейна, умело управлявшиеся с услаждающим плоть жезлом, довели ее до самозабвения. И комната огласилась ее криками…
   Но неожиданно она затихла в его объятиях. Лицо ее раскраснелось, веки смежил глубокий сон. Дейн осторожно убрал непослушную прядку волос, прилипшую к ее щеке. Она снова отдала ему всю себя без остатка, не выставляя никаких счетов, не пускаясь ни на какие уловки ради собственной выгоды.
   Никогда Дейн не встречал подобных женщин.
   Она была такой великодушной, такой искренней, что он чувствовал себя лжецом. Он купил ее, как покупают племенную кобылу для улучшения породы. Он водворил ее в своем доме, в своей постели, точно любовницу, и целыми днями не замечал ее. А снисходил до нее только тогда, когда того требовала его похоть или самолюбие. К тому же жестоко ее обидел, оскорбил и напугал.
   А ведь его чувства к ней были гораздо глубже. Она вызывала в нем и уважение, и восхищение, и нежность, и…
   Была ли то любовь или просто наваждение?
   Эмоции, которые Дейн так долго сдерживал, взыграли в нем, грозя своим мощным напором разорвать ему грудь. Похоже, к нему возвращалась способность чувствовать.
   И.ему это ой как не нравилось!
   Как он будет выполнять свои обязанности, зная, что в любой момент может расчувствоваться и свернуть с намеченного пути? Ему невыносимо было осознавать, что сердце стало его уязвимым местом.
   Почувствовав, что он напрягся, Оливия проснулась и вопросительно посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.
   Дейн замер.
   – Пожалуй, пойду-ка я проверю, готовы ли кареты с лошадьми, – натянуто вымолвил он. Разомкнув ее объятия, виконт соскользнул с другого края кровати. – Спи, завтра увидимся.
 
   Оливия осталась одна, оцепеневшая и растерянная. Она даже не поняла, зачем ее муж, этот воплощенный гордиев узел, выбежал из комнаты, словно она высыпала на него ведро раскаленных углей, а не плеснула водой.
   – Горячо. Холодно. Горячо. Холодно. – Леди Гринли откинулась на подушки, широко раскинув опустевшие руки. – Боже, пожалуйста, пошли мне меч!
   Александр Македонский разрубил мечом замысловатый узел, над которым бились тысячи фригийцев. Оливия собиралась использовать более тонкий ход.
   Правда, сначала надо было его придумать.

Глава 19

   На следующее утро Оливия скучала в карете. Слуги носились туда-сюда, убирая вещи в кареты и закрепляя поклажу. Все, казалось, четко знали свои обязанности. Должно быть, раньше Дейн часто проделывал этот путь. Из разговора с миссис Хафф Оливия поняла, что прежний виконт предпочитал Керколл Гринли. Дейн тогда навещал отца при каждом удобном случае.
   Но вот настал момент, когда Дейн с Маркусом отделились от общей суматохи и зашагали к карете. Оливия тотчас откинулась на спинку сиденья и оправила юбки, приготовившись встретить мужа улыбкой. Она не знала наверняка, чем было вызвано вчерашнее смятение Дейна. Может, ее поведением или чем-то еще, но теперь Оливия решила не делать ничего, что могло бы усугубить это положение. Она будет держаться любезно, с достоинством и грацией, как и полагается виконтессе Гринли.
   Уолтер любил говорить, что каждый день – это все равно что чистый лист бумаги. Сегодня она не даст Дейну ни малейшего повода сожалеть о своем выборе. Нынче он увидит исправившуюся Оливию.
   Когда Дейн подошел к карете, лакей поспешил открыть ему дверь, но виконт только просунул голову внутрь.
   – Пожалуй, я сегодня снова поеду верхом, дорогая. Маркус составит тебе компанию.
   Оливия почувствовала, как улыбка начинает сползать с ее лица. И только усилием воли она нацепила ее обратно.
   – Конечно, целый день на свежем воздухе… я вам даже завидую, милорд. Вы наверняка получите огромное удовольствие. – Оливия послала свою вымученно-любезную улыбку лорду Драйдену. – Яохотно поеду вместе с вами, Маркус. Мы всласть повеселимся, не правда ли?
   Криво улыбнувшись, Маркус кивнул, забрался на подножку кареты и уселся напротив нее. Ну разумеется. Он уже ехал с ней вчера, когда она была немного не в духе. Оливия заулыбалась еще лучезарнее.
   – Нынче мне гораздо лучше, – сообщила она. – День такой солнечный, к тому же вечером мы прибудем на место. Мне не терпится увидеть Керколл.
   – К вечеру поднимется ветер. Мы будем гнать изо всех сил, чтобы успеть до того, как погода испортится. – Дейн удостоил Оливию кивком. – Увидимся позже.
   С этими словами он захлопнул дверцу и зашагал к своему скакуну. Его прекрасное тело было так напряжено, точно сжатая пружина. И похож он был на огромного кота, которого так и распирает от желания прикончить какую-нибудь зверушку.
   Оливия с трудом оторвала взгляд от созерцания спины Дейна и увидела, что Маркус тоже чем-то озабочен. Тут он улыбнулся и откинулся на бархатные подушки.
   – И чем же нам занять время, миледи? Вы любите анаграммы?
   Игры в слова. Оливия с трудом удержалась, чтобы не состроить гримасу, и степенно кивнула:
   – Как вам угодно, милорд. Я начну? – Лорд Драйден любезно кивнул.
   На ее лице мелькнула улыбка.
   – Давай-ка, сестра, мусс.
   Маркус долго сидел с закрытыми глазами.
   – Давай, сдавай… – бормотал он, широко раскрыв глаза. И вдруг он громко рассмеялся.
   – Сдавайтесь, Маркус! – Но тот никак не унимался.
   – Похоже, мне встретился достойный противник. Отлично, теперь вы выбирайте игру.
   – Ладно. – Она поджала губы. – Есть одна такая игра под названием «Расскажите мне забавные истории о моем муже».
   Маркус заговорщически улыбнулся:
   – У меня их предостаточно. Так, посмотрим. Однажды он спрыгнул с моста, чтобы спасти одну юную леди…
   Склонив голову набок, Оливия скептически посмотрела на Маркуса:
   – Это я его спасла. У него ноги увязли в иле, как у старой клячи. Драйден нахмурился:
   – Стало быть, эта история вам известна. К сожалению, я не догадался, что той девушкой были вы.
   Она моргнула.
   – Той девушкой? А что, были другие?
   – Приготовьтесь слушать, миледи! – ухмыльнулся Маркус.
   Оливия устроилась поудобнее, положив ноги на подушки и поджав их под себя. Раньше эту позу она принимала всегда, когда слушала рассказы Уолтера.
   – Выкладывайте, – нетерпеливо сказала она.
 
   Дейн скакал впереди в нескольких ярдах от кареты. Расстояние слишком близкое, чтобы веселый смех, доносившийся изнутри, не достигал его ушей.
   Маркус всего лишь развлекал ее, как он и попросил. Но как тут можно собраться с мыслями, если рядом звенит этот переливчатый смех? И сразу замаячили перед глазами ее улыбка, губы, поцелуи…
   А он должен был думать только о своей миссии, о неотложном и важном деле, которому подчинена теперь вся его жизнь. Непозволительно, чтобы женщина, какой бы притягательной она ни была, отвлекала внимание самого Льва и лишала способности здраво мыслить.
   Ввысь взмыла еще одна заливистая трель, и сердце Дейна сладко затрепетало. И он вдруг понял, что все его попытки сосредоточиться с треском провалились. Обаяния Маркусу сегодня явно было не занимать, но Дейну это явно не понравилось.
   А то, что это ему не понравилось, не понравилось ему еще больше.
   К тому времени как кареты подкатили к воротам Керколла, вся их честная компания выбилась из сил, с нетерпением ожидая конца путешествия.
   Уже поджидавший их привратник послал впереди карет людей с факелами. Те бежали, освещая им путь в сгущающихся сумерках. Пока они ехали, Оливия то вступала в ничего не значащий разговор с Маркусом, то снова умолкала. Под конец она свернулась калачиком на своем сиденье и уснула. Не слишком-то подобающий поступок для виконтессы, но, в конце концов, рядом был всего лишь Маркус. Он был все равно что Уолтер, до того ей с ним было легко и свободно.
   Приняв предложенную лакеем руку, Оливия вышла из кареты и поискала глазами Дейна. Его трудно было не заметить. Вокруг него бурлила кипучая деятельность, а он стоял и руководил этим хаосом, сумев придать ему какую-то упорядоченность.
   Маркус взял Оливию под локоток.
   – Я провожу вас в дом. Я бывал здесь пару раз и знаю, как тут все устроено.
   Замерев от величия Керколл-Холла, Оливия вдруг спросила:
   – И почему его не называют замком?
   Это был самый настоящий замок. Темные каменные стены высились, переходя в круглые башенки, смутно различимые в серой туманной дымке, расстилавшейся над самой землей. Узкие и высокие окна смотрелись так, словно в эту самую минуту за ними притаились лучники с арбалетами наготове.
   При свете дня дом показался просто огромной громадой, но в это время суток он выглядел скорее таинственно. Оливия улыбнулась Маркусу:
   – Как чудесно! Я буду девицей из замка, а вы – рыцарем.
   – Если я рыцарь, то кто же тогда Дейн?
   Оливия перевела взгляд на Дейна, который за весь день не обменялся с ней и десятком слов.
   – Дракон? Тролль? – Она с улыбкой повернулась обратно к Маркусу. – Великан?
   Драйден запрокинул голову назад и расхохотался. Оливия заметила, что Дейн впервые повернул голову в их сторону. Выражение его лица нельзя было разобрать отсюда, но он явно не улыбался.
   Но Оливия все равно улыбнулась и радостно помахала ему рукой. Пусть у него и плохое настроение, однако это еще не повод, чтобы не радоваться долгожданному прибытию в Керколл-Холл.
   Тут она увидела, что в карету залезает лакей, собираясь вытащить оттуда разные мелочи, которые они брали в дорогу. Оливия вздрогнула.
   «Там же ящичек с жезлами!»
   Стрелой пронесшись сквозь шеренги слуг, вносивших в дом многочисленные свертки и дорожные сундуки, она перехватила юношу, когда тот с полными руками вылезал из кареты.
   – Я сама возьму мой… ящичек с косметикой. – Парень оглядел свою ношу:
   – Простите, миледи, по-моему, у меня его нет. Да, так оно и было.
   Вскарабкавшись в карету, Оливия принялась шарить под сиденьем. Она же точно засунула его в этот угол…
   Пусто. Может, он перекатился на другую сторону во время путешествия? Оливия опустилась на колени и тщательно обыскала пространство под сиденьем.
   О нет!
   У Оливии сердце ушло в пятки. Она развернулась на четвереньках и запустила руку под другое сиденье. Пусто.
   Выскочив из кареты, она разыскала Самнера.
   – Самнер! Ты уже отнес в дом мою косметику? – Юноша устремил на нее флегматичный взгляд.
   – Такой резной ящичек? Нет, миледи. Я не видел его с тех пор, как загрузил вашу карету в Лондоне.
   Оливии стало дурно. Что, если кто-нибудь его откроет? Она так настаивала на том, чтобы нести ящичек самой. Вся прислуга наверняка поняла, что он принадлежит виконтессе.
   Стоп. Не надо волноваться. Она заставила себя сделать глубокий вдох. Слуги знают, что ящичек принадлежит ей. Следовательно, в конце концов он обязательно окажется в ее комнате. Целый и невредимый. Как-никак она леди Гринли. Никто не станет рыться в ее вещах.
   Но все же лучше поскорее найти свою комнату, пока Петти не начала разбирать ее багаж.
   Оливия снова отыскала Маркуса, и тот показал ей дорогу в спальню. По традиции именно в ней останавливалась виконтесса. Там уже хозяйничала Петти, вовсю орудуя платяной щеткой и раздавая указания сестрицам, чтобы те подготовили комнату в соответствии с ее высокими требованиями.
   Оливия окинула спальню взглядом и даже разобрала, а потом заново сложила стопку шляпных картонок, но ящичка и след простыл. И ничего нельзя было поделать.
   – Петти, тебе не попадался на глаза ящичек? – Она развела руки на длину ящичка. – Примерно-вот такого размера?
   Петти даже не посмотрела в ее сторону, продолжая встряхивать платья.
   – Тот подарок от миссис Б.?
   – П-подарок? Ты… э-э-э… ты заглянула внутрь? – Петти подняла голову, хмуро уставившись на Оливию.
   – Разумеется, нет, миледи. Он был заперт. – Оливия сделала вдох.
   – Точно. Заперт. То есть исключено, что кто-нибудь туда заглянет?
   Петти, Летги и Хетти разом повернулись к ней и странно на нее посмотрели.
   «М-да, ошибочка вышла!»
   Оливия развела руками, признавая свою вину:
   – Просто… там подарок для его сиятельства. Мне надо его найти во что бы то ни стало.
   В комнату вошел Самнер, в руках он нес груду всякой всячины, которая угрожала свалиться на пол. Сладко улыбаясь, Петти бросилась ему на помощь, растолкав локтями сестер.
   – Вы нашли свою косметику, миледи?
   К счастью, Петти так увлеченно строила глазки, что не заметила зияющую брешь в рассказе Оливии.
   – Э-э… нет. Пожалуйста, проверь остальные комнаты. – Самнер удивленно заморгал:
   – Что, все?
   Оливия прикусила губу, чтобы не потерять самообладания.
   – Ну, можешь прекратить поиски, как только найдешь пропажу. Это тебя устраивает?
   Самнер стремглав выбежал из комнаты. Оливия паниковала, уговаривая себя: «Ящичек, конечно, заперт. Никто не заглянет внутрь. Самнер ищет».
   Она очень надеялась, что все обойдется. Ей очень не хотелось рассказывать Дейну, что по Керколл-Холлу путешествует ларец, битком набитый старинными костяными пенисами.
 
   Дейн наконец оставил поле деятельности, которое на самом деле находилось в ведении миссис Хафф с Кинсуортом, и предоставил прислуге заниматься своими обязанностями. Хозяйственные заботы на несколько часов освободили его от необходимости разговаривать с Оливией и Маркусом. Теперь уже было поздно. Скорее всего ему не придется ни с кем разговаривать до завтрашнего утра. А там прибудут гости, разойдутся по своим комнатам, будут готовиться к Охотничьему балу, который состоится завтра вечером.
   В его голове вдруг мелькнула мысль, что он так и не узнал, какие увеселения приготовила Оливия. Впрочем, какая разница? Какой бы званый вечер принц-регент ни удостаивал своим присутствием, он тотчас становился главным героем. Он всех умел заразить своим энтузиазмом, касалось ли то еды, питья или флирта.
   Дейн переступил порог спальни и застыл на месте. В его комнате было холодно и темно, мебель по-прежнему покрывали пыльные чехлы. Он стоял сейчас в своей, старой комнате, куда его когда-то переселили из детской.
   Теперь Дейн – хозяин Керколл-Холла. Он развернулся и вышел из пустой комнаты.
   Хозяйская спальня располагалась в другом коридоре. Отыскав комнату, которая раньше служила спальней его отцу, он бросил взгляд на соседнюю дверь. Должно быть, Оливия уютно устроилась за этой дверью. Бедняжка явно намаялась за день. Шутка ли – столько веселиться с Маркусом!
   Конечно, он догадывался, что ведет себя как ребенок. Ведь это он сам попросил Маркуса составить ей компанию. Правда, Маркус вовсе и не думал отказываться…
   Дейн тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли. Он слишком долго был Львом, и теперь ему повсюду мерещатся заговоры.
   Дейн вошел в хозяйскую спальню. Комната была залита светом, в камине весело плясал огонь, и все следы отцовского пребывания здесь давно были уничтожены. Теперь это была просто еще одна комната.
   С кабинетом, однако, все обстояло куда сложнее. Дейн был уверен, что стоит ему туда зайти, как он увидит отца, увидит его лежащим, сломленным и опустошенным, сжимающим в руке дымящийся пистолет.
   Пожалуй, он вообще не будет туда заходить. Запрет и будет пользоваться другой комнатой. В конце концов, кабинет – это просто комната с письменным столом.
   Размашистым шагом Гринли подошел к туалетному столику, быстро ослабил узел галстука и снял его с себя. Куда, черт возьми, подевался Проффит?
   Дейн самостоятельно переоделся, натянув халат. Ему очень хотелось хлеба с сыром и чаю, но в коридоре не было ни души. Все слуги словно испарились. И Дейна охватило жуткое чувство, будто он попал в чужой дом.
   – Проффит! – рявкнул он в пустой коридор. Позади него отворилась дверь.
   – Слуги заняты.
   Гринли обернулся. Оливия стояла в дверях спальни в наспех наброшенном пеньюаре.
   – И чем же они заняты, позволь спросить?
   – Они ишут жезлы раджи, – пробормотала она и потупила взгляд.
   Кровь застучала у Дейна в висках.
   – Ты потеряла жезлы раджи? Здесь?! Они гуляют по этому дому?!
   По дому его отца? Она прошляпила костяные пенисы, и теперь их может обнаружить кто угодно.
   Дейн редко повышал голос, но сейчас явно не смог удержаться.