Брэдли Селеста. Все твои тайны

   Вера. Его вера в людей, равно как и в свою способность отличать хорошее от дурного, умерла вместе с отцом.
   Но в один прекрасный день леди Оливия вытащила его из грязи.
 
   Тем временем на мельнице, где по-прежнему стояла кромешная тьма, Оливия ждала, когда очнется Уолтер. Приложив ухо к его холодным, губам, она ощутила слабое дыхание и с ликованием поняла, что он все-таки жив. Правда, совсем заледенел и не шевелился.
   Она лежала рядом с ним, обхватив руками и надеясь, что отогреет его своим теплом.
   И ждала.
   Если на то пошло, она ненавидела ждать. Оно и неудивительно, ведь Оливия всю жизнь только этим и занималась.
   Она ждала в Челтнеме годы напролет. Ждала, пока родители вспомнят о ее существовании. Ждала, когда начнется настоящая жизнь. Ждала, когда же ее мечты – мечты, которые она не поверяла ни одной живой душе, тогда как жизнь проходила мимо, – наконец исполнятся.
   И они исполнились. Отчасти.
   Вернее, она убедила себя в том, что они исполнились. Она положила свое сердце на блюдечко с голубой каемочкой и поднесла его свету вместе с ножом и вилкой. Оливия никому и ничему не верила так, как Дейну.
   Как она могла быть такой наивной и всерьез полагать, что ее рыцарь прискачет на белом коне и спасет ее от судьбы?
   А вместо этого она вытащила из грязи норманнского бога.
   Уже тогда можно было бы догадаться, что все пойдет не так, как задумано.
   Но кто же мог предположить, что дело примет такой дурной оборот, да еще так стремительно? Сколь молниеносно вспыхнула их страсть друг к другу, столь же молниеносно она спалила дотла все их надежды на счастливое будущее.
   Она сделала все, на что была способна. Из кожи вон лезла, чтобы стать той, кем он ее хотел видеть, пока сама не перестала себя узнавать.
   Но Дейн все равно ее бросил.
   «Нет. Ты первая его бросила».
   Оливия прижала руку к груди. О Боже!
   Она первая его бросила. Тогда, в лесу, он не сумел ее спасти, и она тут же махнула на него рукой. Поставила его на одну доску со своими родителями, мисс Хакерман и слугами Гринли – всеми, кого никогда не было рядом, когда Оливия нуждалась в помощи. Она просто взяла и выбросила его обратно, точно не приглянувшуюся рыбешку. Отвергла его только потому, что он оказался далек от идеала, который она сама себе придумала.
   Она поступила точно так же, как все остальные женщины.
   Теперь сердце ее разрывалось не только от жалости к самой себе. Ее поступком двигало… то же самое, в чем она обвиняла Дейна.
   Она ему не верила. Не верила, что он станет ее второй половиной. Не верила, что вдвоем они выкуют нечто прекрасное в огне, который вместе разожгли. То, что она влюбилась чуть ли не с первого взгляда, еще не означало, что с Дейном произойдет то же самое. Она не потрудилась дать ему вторую попытку или третью. Да хоть четвертую, если это необходимо! Не потрудилась узнать, что может выйти из их союза.
   Стоило ему только раз ее подвести, как она тут же поставила на нем крест.
   А теперь он уехал от нее за тридевять земель. И бог знает, когда еще им доведется свидеться.
   Уолтер шевельнулся рядом с ней.
   – Уолт? – Оливия встала на колени и положила руки ему на плечи. – Уолт, пожалуйста, очнись!
   – Ливви? – проскрипел он. – Ну все, пиши пропало. У меня съехала крыша.
   Оливия засмеялась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы счастья. Она стиснула брата в объятиях.
   – Уолт, ты не умер?! – Он закашлялся.
   – Нет, но явно спятил, – прохрипел Уолтер. – Пропади все пропадом! Что я только не делал, чтобы повеситься.
   Но Оливия только смеялась, вцепившись в единственного человека, в чьей любви она не сомневалась.
   – Ливви, хоть ты и галлюцинация, но, пожалуй, сейчас задушишь человека.
   – Ой! – Она выпустила его, хихикая и плача, точно помешанная. – Прости… Я просто до того…
   – Черт подери! – выдохнул Уолт. – Так ты настоящая?
   – Самая что ни на есть. – Оливия силилась совладать с собой. – И сил нет, как я рада, что ты жив-здоров…
   Уолт закашлялся.
   – Ну, насчет здоровья ты поспешила… Я болею вот уже… не помню сколько и чертовски ослаб.
   – Ты утонул больше месяца назад, – сообщила ему Оливия.
   – Ничего подобного. – фыркнул Уолтер. – Ты представляешь… – Его гневную тираду оборвал кашель. Оливия услужливо постучала ему по спине, пока приступ не прошел. – Это все проклятый камердинер!
   – Да, – поддакнула Оливия. – Проклятый Самнер.
   – Вот-вот, проклятый… погоди, откуда ты знаешь Самнера?
   Оливия вздохнула:
   – Короче говоря… – Она принялась загибать пальцы. – Я взяла его на работу. Из-за его происков герцогиню Холсуик вывернуло наизнанку. Он сделал из меня посмешище на Охотничьем балу. Попытался убить Георга. Рассорил меня с мужем. Стрелял в меня. А потом похитил… – Она задумалась на мгновение. – Да, вроде ничего не забыла.
   Уолт присвистнул:
   – Проклятый Самнер! – Оливия горестно кивнула:
   – Да уж. Чтоб ему пусто было!
   – Хм… А муж кто?
   – Лорд Гринли. Красавчик – закачаешься.
   – «Тот самый Дейн». Недурно. А что за фрукт этот Георг? – Оливия вздохнула.
   – Принц-регент. Милейший человек.
   – Ну и ну, ты времени зря не теряла! Герцогиня Холсуик, говоришь? Верно, увидела где-нибудь копченую селедку?
   Оливия кивнула:
   – В своей тарелке, под яйцами. Попортила пару роскошных ковров.
   – Проклятый Самнер.
   Они немного помолчали, как молчат два близких человека, когда слова не нужны, затем Уолтер сменил тему:
   – Как там мама?
   – Арестована. И отец тоже. – Уолтер вздохнул:
   – Я пытался вытащить их из этой переделки, Ливви. Еще пара недель – и я бы женился на мисс Хакерман.
   – Знаю. – Оливия откинулась назад, упершись руками в пол позади себя. – Хотя на твоем месте я предпочла бы сидеть взаперти на мельнице.
   Уолт упал на спину и беспомощно захихикал. Его смех то и дело перебивался кашлем. Оливия слушала с улыбкой на губах.
   – Уолтер, мы знаем эту мельницу как свои пять пальцев. Почему же ты не смог сбежать?
   Уолтер отдышался.
   – А, значит, ты не заметила цепь. – Он что-то сделал, и Оливия услышала, как цепь громыхает по полу. – У меня лодыжка окована. Намертво. Привязали, точно паршивого пса.
   – Цепь очень длинная?
   Если им удастся вскарабкаться по мельничному механизму на второй этаж, в комнату мельника, то, может, там есть…
   – Я могу ходить по этой комнате, – ответил он, – и только. Эта дрянь обматывается вокруг жернова.
   Жернов. Каменная глыба весом в тонну… Каменная!
   – Уолт, а если запустить механизм… думаешь, жернов сможет перетереть цепь?
   – Это мой любимый план, – согласился брат. – Однако есть два маленьких «но». Первое: я не смог подняться наверх и опустить рычаг.
   – Для этого есть я! – взволнованно воскликнула Оливия.
   – И второе: если цепь за что-нибудь зацепится, то меня самого затянет в жернов.
   Оливия сникла:
   – Да, это никуда не годится.
   – У меня был второй любимый план – застать Самнера врасплох, когда он войдет, задушить его цепью, забрать у него ключ и выйти через переднюю дверь.
   – Мне нравится. Особенно та часть, где надо задушить Самнера. А почему этот план не самый любимый?
   – Он и был самым любимым. Но потом этот тип ушел и больше не возвращался. До сегодняшнего дня, по-видимому.
   Оливия разинула рот:
   – Он оставил тебя здесь на цепи, а сам пошел наниматься ко мне на службу?! Как же ты выжил?
   – Вон там, в углу все время сочится славная струйка воды, а что до еды, то недавно я просто перестал о ней думать.
   Оливия потянулась к нему:
   – Дай сюда руку.
   Он вложил холодные пальцы в ее ладонь. Оливия провела пальцами по его запястью и скользнула рукой под изодранный рукав.
   От его руки остались только жилистые мышцы да кости.
   – Ох, Уодтер! – Он отнял руку.
   – Ну, сама знаешь, проклятый Самнер и все такое… – Ярость сковала ее душу льдом.
   – Давай я его задушу? Ну пожалуйста!
   – Ради Бога. Если он когда-нибудь вернется.
   В этот миг дверь распахнулась, и в комнату хлынул свет.

Глава 33

   Когда в комнату хлынул свет, Уолтер обмяк. Ослепленная, Оливия вскинула руку, заслонив глаза.
   – Забыл тебе об этом рассказать, – прошептал Уолтер, который растянулся на полу, прикинувшись мертвым. – Вот почему план так и не сработал.
   Оливия заморгала, и вскоре способность видеть вернулась к ней. В отличие от Уолтера она не пробыла здесь несколько недель. То, что поначалу показалось ей ослепительно ярким лучом солнца, на деле было тусклым светом дешевого фонаря.
   В луче света стоял Самнер, держа фонарь высоко над головой.
   – Кто тебя развязал? – Оливия развела руками:
   – Призрак, кто же еще?
   Но очевидно, Самнер не страдал суеверием, потому как лицо его приняло насмешливое выражение.
   – Чушь собачья! Ты выпуталась из веревок. Скажешь, нет?
   Да, и оно того стоило. Оливия скрестила руки на груди:
   – Сейчас же отпусти нас! Уолтер совсем плох.
   К ее изумлению, у Самнера сделался по-настоящему встревоженный вид.
   – Знаю, поэтому я и притащил тебя сюда.
   – Что ты с ним сделал?
   – Он утонул. Вернее, чуть не утонул. – Оливия сузила глаза.
   – Чушь собачья! – повторила она его выражение.
   – Я пошел на это по той же причине, по которой похитил тебя. Я хотел защитить вас обоих!
   Самнер опустился на колени рядом с Уолтером и положил руку ему на лоб.
   – Мы были на прогулочной яхте. Уоллингфбрд, вся наша компания и он.
   Оливии показалось, что он имел в виду отнюдь не Уолтера. Самнер продолжал говорить:
   – Они собирались убить твоего брата, если он откажется им пособничать. Я прокрался вслед за ним на верхнюю палубу и огрел его по голове, собираясь потом отнести с яхты в одну из шлюпок. Но он упал влево, а не вправо и свалился за борт. Я сам чуть не утонул, пока пытался его вытащить. – Он помотал головой. – Вода была темной, хоть глаз коли.
   Он ждал, что она его пожалеет? По его милости Уолтер чуть не погиб. Да и сейчас может отправиться на тот свет, если его не показать врачу!
   Самнер все говорил и говорил, изливая душу, сбивчиво, с горячностью доведенного до отчаяния человека. Он против воли сделался приспешником французского шпиона, который взял его в оборот, шантажируя преступным прошлым. Его принудили строить им козни, но он не мог заставить себя убивать людей, которые сделали ему столько добра.
   Он говорил, и говорил, и снова говорил. Оливии стало ясно, что Самнер был человеком слабым, но не злым.
   Он объяснил, что из кожи вон лез, мешая Оливии с Дейном зажить счастливой семьей, и все ради того, чтобы сорвать план хозяина. Тот хотел вынудить Дейна действовать в его целях. К несчастью, когда Дейн выставил Оливию за дверь, хозяин Самнера решил, что ее надо устранить, дабы расчистить дорогу для новой попытки.
   Самнеру приказали убить ее, как когда-то приказали убить ее брата.
   Рассказ Самнера подошел к концу. Нервы у парня явно были расшатаны до предела. Оливия перевела дух и залепила ему подзатыльник.
   – Дубина стоеросовая! – взвизгнула она. – Ты что, не понимаешь, кто мой муж? И кто я? Ты мог прийти ко мне, и я бы тебе помогла! Я могла бы попросить за тебя самого принца-регента! Незачем было нас похищать!
   Самнер вскинул обе руки, защищаясь от ее гневных нападок:
   – Я вас спас! Не похитил – спас! – Оливия уперла кулаки в бока:
   – Чушь! Мы твои пленники – это яснее ясного. Уолтер очень болен. Он совсем исхудал. Еще парадней – и он не жилец. – Она поборола панику. Нужно во что бы то ни стало уговорить Самнера. – Пожалуйста, послушай, – усилием воли понизив голос, сказала она примирительным тоном. – Еще не поздно. Если ты отвезешь нас в Челтнем-Хаус, то я пошлю за мужем и расскажу ему только то, что ему надо знать. Ты будешь героем, Самнер, а не преступником. Тебя щедро вознаградят, – ласково пообещала она. – Очень щедро.
   Но в ответ Самнер лишь упрямо помотал головой:
   – Нет, нельзя. Онвсе узнает. Покойнику награда ни к чему.
   Оливия успокаивающе протянула к нему руки:
   – Понимаю. Конечно, так нельзя. Значит, придется поломать голову и придумать план, как тебя защитить. Но мы не сможем этого сделать, пока не попадем в Челтнем-Хаус. Там мы будем в безопасности. До поместья всего полчаса… ну, час ходьбы.
   Самнер кивнул:
   – Знаю. Потому-то я и выбрал это место. Люди никогда не ищут у себя под самым носом.
   Что верно, то верно. Подумать только! Она, наверное, проезжала мимо томившегося в плену Уолтера, когда впервые направлялась из Челтнема в Лондон.
   – Уолтер любил рассказывать мне истории из вашего детства, – с нежностью прибавил Самнер. – Как вы, бывало, играли тут вдвоем. Я думал, ему здесь понравится.
   Оливия моргнула. Да у этого молодчика явно не все дома!
   – Самнер, Уолтеру здесь больше не нравится. Уолтеру нравится Челтнем-Хаус.
   Самнер бросил взгляд вниз, на Уолтера, и снова поднял на нее глаза.
   – Я не знаю, что делать. Онрассердится, если я ослушаюсь.
   – Самнер. – Оливия с превеликой осторожностью еще больше смягчила тон. – Самнер, разве ты уже не ослушался его, когда отказался нас убить?
   Надо действовать осторожно. Не хватало еще, чтобы Самнер вдруг пожалел, что оставил их в живых. Самнер моргнул.
   – Ты права, – растягивая слова, промолвил он. – Права. Уже слишком поздно, да? – Он сунул руку в карман.
   Оливия обмерла. Что там? Пистолет? Нож? Ключ. Самнер склонился наджелезным кольцом на лодыжке Уолтера. Оливия закрыла глаза и неслышно выдохнула.
   – Совершенно верно, Самнер, – раздался голос с порога. Оливия вскинула голову и увидела в дверях низкорослого, круглолицего, щегольски одетого мужчину. За его спиной маячили еще двое, повыше ростом. – Уже слишком, слишком поздно. – Коротышка слашаво улыбнулся Оливии поверх пистолета: – Леди Гринли, полагаю? Простите мне мою бесцеремонность, но у меня такое чувство, что мы знакомы с вами сто лет. Как-Никак я самолично в вас стрелял. – Он поклонился. – Разрешите представиться. Химера, или, как я назвался вашим родителям, сборщик долгов.
 
   Дейн как раз взнуздывал Галаада, когда подъехали Стентон с Нейтом.
   – Отлично, – сказал Стентон. – У нас в запасе еще добрых полдня. К вечеру будем на месте.
   – Да, но без меня, – заявил Дейн, вскочив в седло. – Я еду в Челтнем.
   – Молодчина! – с ухмылкой воскликнул Нейт. Но Стентон был далеко не так рад.
   – А как же Барроби? Необходимо срочно разобраться с этим делом, ведь Химера до сих пор на свободе.
   Дейн прсмотрел Соколу прямо в глаза:
   – Стентон, Барроби сейчас мертв? – Стентон недоуменно моргнул.
   – Как будто ты не знаешь, я сказал тебе об этом пару часов назад.
   – Верно. А завтра он тоже будет мертв?
   Стентон угрюмо взглянул на Дейна, начиная понимать, куда тот клонит.
   – Разумеется.
   – Значит, я приеду в Барроби завтра. – Дейн улыбнулся, представив, как снова окажется в объятиях Оливии. – Во всяком случае, постараюсь.
   Нейт ухмылялся во весь рот, но Сокол пристально смотрел на него исподлобья. Дейн всегда подозревал, что Стентон ему не доверяет.
   Да какая, к черту, разница? В конце концов, Лев главнее Сокола. Дейн устремил на Сокола невинный взгляд:
   – Да, и вот еще что, Стентон. Знаешь поговорку «Голос крови не заглушить»?
   – Ну…
   – Так вот, это бред сивой кобылы.
   С этими словами Дейн припустил коня в сторону Челтнема, а сердце – к своей потрясающей, восхитительной и, как он надеялся, всепрощающей Оливии.
 
   В это время на мельнице Химера живо разделался с Самнером, шарахнув того по голове, и перешел к Оливии.
   – Леди Гринли, я так надеялся, что мне представится возможность поболтать с вами, прежде чем вы отправитесь на тот свет. Скажите, что такого есть в лорде Гринли, что меня так и распирает от желания его убить?
   Оливия сделала шаг назад.
   – Э-э… высокий рост?
   Химеру передернуло. Видимо, она попала не в бровь, а в глаз.
   – Расскажите мне про него.
   – Он невероятно высокий. – Коротышка поджал губы.
   – Я скорее мыслил в направлении тайных сообществ, могущественных союзов между лордами, имея в виду власть, стоящую за короной… ну, и все в том же духе.
   «Ох, Дейн! Похоже, я попала в ту еще заварушку».
   – Кажется, мой муж любит охотиться на куропаток. И еще заниматься капиталовложениями. И спать со мной.
   Коротышка ухмыльнулся:
   – Да уж, могу себе представить. Чем он еще занимается? – Оливия облизнула губы.
   – Я… я замужем чуть больше недели…
   – Одиннадцать дней, – тактично поправил ее Химера.
   От этого бездушного человека, казалось, исходили особые флюиды жестокости. Неожиданно для себя Оливия поняла, что жутко его боится.
   – Одиннадцать дней. Точно. Я не так уж хорошо его знаю. Я ему даже не нравлюсь. Он выставил меня за дверь.
   Пятясь, она наступила прямо на Уолтера, который по-прежнему прикидывался мертвым. Хорошо хоть не отдавила ему ничего жизненно важного. Коротышка снова шагнул к ней. Двое мужчин за его спиной вышли на свет.
   – Уоллингфорд! – задохнулась Оливия и почувствовала, как Уолтер дернулся в ответ.
   Химера расплылся в довольной улыбке:
   – Видишь, Уоллингфорд? Худая слава по дорожке бежит. Жена могущественного лорда Гринли и та тебя боится.
   Уоллингфорд так нагло оглядел ее с головы до ног, что Оливии тут же нестерпимо захотелось вымыться.
   – Я теперь человек женатый, – протянул Уоллингфорд с похотливой ухмылочкой. – Моя женушка осталась в Гретна-Грин. Сейчас небось обливается слезами счастья после брачной ночи своей мечты. Вы вроде бы с ней знакомы, с мисс Абби Хакерман?
   «Ох, Абби, жадная ты до титулов дурочка!» Оливию охватило ужасное чувство, будто теперь Абби поняла, какую глупость совершила.
   Тут взгляд Уоллингфорда упал на неподвижную фигуру возле ее ног.
   – Там, часом, не Уолт? – Химера кивнул:
   – Он самый. Похоже, наш Самнер – малый себе на уме. Тем хуже для него. У него, оказывается, своя голова на плечах, хоть и не шибко умная.
   Оливия увидела, как Самнер, лежавший ничком позади троицы злодеев, пошевельнулся. Она быстро отвела глаза. В ее душе затеплилась надежда. Благослови Бог мужчин с крепкими головами!
   Рука Самнера двинулась к пистолету, лежащему на полу, а Оливия дважды толкнула Уолтера мыском туфельки. «На старт, внимание…» Тот еле слышно закряхтел, давая ей понять, что помнит их старый условный знак.
   Самнер вскочил на ноги сзади Уоллингфорда и саданул того пистолетом по голове. Сунув руку в карман, он швырнул ей какой-то маленький блестящий предмет. Ключ. Оливия поймала его, но в ту же самую секунду Химера резко обернулся и наставил на Самнера пистолет.
   Бросив ключ рядом с рукой Уолтера, Оливия прыгнула Химере на спину. Не привыкшая к борьбе, она просто навалилась на злодея всем весом, надеясь сбить его с ног, но тут же получила удар локтем в живот и отлетела на пол, хватая ртом воздух. Завертевшись по полу волчком, пистолет Химеры исчез во тьме.
   Сняв с себя цепь, Уолтер вскочил на ноги.
   – Наверх, по мельничному валу!
   Они принялись карабкаться по шесту, который отвесно спускался от зубчатых колес к жернову. Вокруг царила кромешная тьма, к тому же оба были ранены, но за годы детских игр этот путь прочно отложился в их памяти. Добравшись до цели, Уолтер вконец обессилел и рухнул на пол как подкошенный.
   Взобравшись наверх, Оливия двинулась по узкому подвесному мостику к гигантскому рычагу, сцепляющему зубчатые колеса, соединявшиеся валом с мельничным колесом.
   Оливия закрыла глаза и вознесла к небу молитву, надеясь, что у колес достанет зубьев, чтобы сдвинуть с места жернов. Затем она рванула рычаг, запустив водяное колесо, и мельница с оглушительным скрипом заработана.
   Проделав этот отвлекающий маневр, Оливия помогла Уолтеру подняться на ноги и спрятаться в расположенном наверху каменном отсеке для зерна. Закрывая люк, она оставила маленькую щелку и теперь высматривала преследователей.
   Наверху все еще медленно вращавшегося жернового механизма показался коротышка. Вид у него был чрезвычайно злой.

Глава 34

   Грохоча копытами по дороге, Галаад стремительно покрывал милю за милей, больше не сдерживаемый необходимостью подлаживаться под менее крупных скакунов. Всего через пару часов Дейн очутился на дороге, ведущей в Челтнем. Еще час-другой – и он нагонит вереницу экипажей. Те как раз будут подъезжать к поместью…
   Виконт свернул на повороте и круто осадил Галаада, подняв тучу пыли. Прямо на него ехал караван Оливии. Экипажи тоже резко остановились.
   – Что это значит?! – проревел Дейн.
   Вся честная компания таращилась на него, На их лицах был неописуемый ужас. По спине Дейна пробежал зловещий холодок. Пустив Галаада рысью, он подъехал к самой роскошной карете и заглянул внутрь.
   Пусто.
   Развернув коня, Дейн вскинул глаза на Эррола.
   – Где ее сиятельство? – спросил он безжизненным голосом. Если с ее головы упал хоть волосок…
   – Мы не знаем, милорд. Во время привала она дремала в карете. По меньшей мере мы так думали. Ну, и мы не стали ее будить, когда снова тронулись. – Эррол покачал головой. – И только через час я догадался открыть люк и проверить. И как я сразу не понял, что внутри никого нет? Ее сиятельство мало весит, но я должен был почуять, что карета стала легче.
   Со всей-то поклажей на крыше? Это вряд ли. К тому же Эррол правил так, что карета почти не подскакивала на дороге, а при таком раскладе легкость хода заметить крайне трудно.
   – Где был привал?
   – Ну… – Эррол оглядел остальных слуг. – Как будто сде-то здесь, милорд, сразу за этим поворотом, на обочине…
   Дейн без лишних слов соскочил с Галаада. Вглядевшись в дорогу, он ясно увидел, где останавливались. экипажи. Вот повозка, самая тяжелая, с широкими ободьями. Вот карета слуг, с колесами подешевле. Роскошная карета Оливии, запряженная четверкой, явно стояла у лесистой стороны дороги.
   Виконт нашел место, где Оливия вышла из кареты, ступая мелкими шажками. Должно быть, ее мучила рана в ноге. Углубилась в лес. Зачем?
   А, не смогла воспользоваться ночным горшком в карете. В нынешнем состоянии ей это было бы слишком неудобно.
   И поэтому она отправилась прогуляться по лесу. Он бы улыбнулся, если бы его не душил страх.
   А потом Дейн обнаружил настоящую причину для паники. Отпечатки мужских ботинок и следы борьбы. И огромные прогалины в траве там, где Оливию волокли по земле.
   Потом неизвестный, должно быть, потерял терпение и потащил ее на руках, потому как дальше виднелись только следы ботинок, ведших к тропинке неподалеку от дороги, да отпечатки копыт, на одном из которых треснула подкова.
   В грязи валялся какой-то блестящий предмет. Гринли нагнулся и поднял до боли знакомый сломанный китайский гребень. В волосах Оливии ничто не задерживалось надолго.
   Тропинкой, надежно укрытой от дороги, явно пользовались в недобрых целях. Как пить дать, тут орудовали воры и разбойники. Дейн крикнул, чтобы ему подали коня.
   Вскочив в седло, он поехал по хорошо различимым следам, думая только о том, как не сбиться с пути.
   Иначе он просто не выдержит.
   Он ехал по следам всего ничего, но ему казалось, что прошло уже много часов. Перегнувшись через холку коня и обливаясь холодным потом от страха, он силился различить отпечатки копыт в сгущавшихся сумерках.
   Впереди послышался шум стремительно льющейся воды. Река. Только бы не потерять следы в воде…
   Журчание реки перекрыл пронзительный женский крик. Оливия! Пригнувшись к шее Галаада, Дейн поднял жеребца в галоп.
 
   Оливия стояла, оцепенев от страха, не в силах больше кричать. Химера приставил пистолет к виску Уолтера. Вокруг них с визгливым скрипом содрогалась старая мельница. С высоты, на которой они находились, чувствовалось, как все строение ходит ходуном. Прогнившие доски разлетались на куски от мощной работы водяного колеса.
   – Надо спускаться вниз! – прокричала Оливия бездушному коротышке. – Мы все умрем!
   – Нет, – терпеливо промолвил тот, повысив голос, чтобы она расслышала его сквозь визг расщепляющегося дерева, – это вы умрете. А я возьму свое.
   – Что возьмете? – в отчаянии крикнула она. – Чего вы от нас хотите?
   – Я хочу знать… у меня есть предположение, и я хочу его подтвердить. – Он вдавил дуло пистолета в висок Уолтера. Но что ужаснее всего, Уолтер вообще никак не отреагировал. Химера продолжил: – Я хочу знать, принадлежит ли ваш муж к тайному сообществу.
   – Не знаю!
   У Оливии сдали нервы. Уолтер умирал, и никто не спешил к ним на помощь. Она безумно боялась, что сейчас выложит этому извергу-недоростку все, что тот жаждет узнать, но он все равно их убьет!
   От сокрушительных толчков неисправного водяного колеса мельница начала разваливаться. Словно в ответ на ее молитвы, на коротышку рухнуло огромное бревно, отбросив его от Уолтера. Теперь Оливия видела только ноги Химеры в новых с иголочки штанах, торчавшие из-под грубо обтесанного стропила.
   Оливия упала на колени и стиснула брата в объятиях.
   – Уолтер! – позвала она, силясь перекричать творившееся вокруг безумие. – Уолтер, надо выбираться отсюда! Ты должен мне помочь!
   Уолтер дернулся, взглянул на нее из-под полуопущенных век и улыбнулся:
   – Ты утерла ему нос, Ливви.
   И тут крыша обрушилась на них.
 
   Сидя верхом на Галааде, Дейн с ужасом смотрел, как шатающаяся мельница складывается, погребая под собой Оливию. Он знал, что она там, потому что слышал, как она призывала своего покойного брата.