Страница:
Но Мэгги считала, что дело не в жалости. Просто она не знала, как жить без любви.
– Вот это вечеринка! – задыхаясь, сказала Мэгги Моссу Райли после того, как отплясала с ним два танца.
– Других не бывает, – он помог ей сесть на тюк сена. – Извините, что стал на ногу.
– Ничего.
– Принести вам поесть?
– Да, после танцев всегда хочется чего-нибудь. Мосс направился к столам. Мэгги сидела на сене и смотрела, как резвятся соседи. Она не хотела ехать, но теперь была рада, что уступила Луизе. Танцы в сарае не имели ничего общего со светскими раутами, которые она так возненавидела в Лондоне. Люди пришли сюда повеселиться. Конечно, все оделись получше, но никто не стремился продемонстрировать наряд и шокировать им соседей. Было шумно – разговаривали друзья, которые не видели друг друга несколько недель или даже месяцев. Ничья репутация не могла пострадать от того, что кто-то не туда вставил слово или надел костюм, в котором был раньше. Этим людям нужно было выжить в суровом мире, а не думать о мелких интрижках.
Мосс вернулся к Мэгги с полной тарелкой: говядина, картофель и соус.
– Попозже будут пироги. Дайте мне знать, когда все съедите.
– Мосс, я сама возьму, если надо.
– А вот и Луиза, – лицо Мосса прояснилось. – Интересно, согласится ли она потанцевать?
Мэгги охватило сожаление, когда Мосс повел Луизу танцевать.
– Наверное, ты не привыкла к этому, – произнес кто-то рядом.
Мэгги оглянулась и увидела Тода Харли. Впервые в жизни она была в растерянности.
– А… Ну…
– Тод Харли.
– Тод, конечно, я помню тебя.
– Как ты могла забыть? – хитро усмехнулся он. – Если ты спросишь, что я здесь делаю, отвечу – я купил двадцать пять тысяч акров земли, граничащей на юге с твоей. Занимаюсь скотоводством.
Мэгги чувствовала себя идиоткой, язык буквально прилип к гортани, но что она могла сказать человеку, который в последнюю их встречу держал револьвер у ее виска? С другой стороны, ее злой взгляд, казалось, совсем не волновал Тода, хотя большинство мужчин не станут вести дружескую беседу с женщиной, которая хоть раз показала их слабое место.
– Рада узнать, что у тебя все хорошо, – в конце концов выдавила она.
– Не сказал бы, что все хорошо. Пока не все. Но будет. Я могу управлять ранчо, как хочу, и мне не нужно ни в чем убеждать отца. Боюсь, он обо мне невысокого мнения. Отец никогда меня не слушал. Но и я его тоже.
Мэгги слабо улыбнулась.
– Ты не возражаешь, если я присяду?
– Конечно, нет. Это ничего, что я ем?
– Да нет. Говядина на вид неплоха, думаю, мне тоже стоит попробовать.
Через минуту он вернулся с полной тарелкой. Мэгги надеялась, что Тод выразит желание остаться цивилизованными людьми, несмотря на печальное прошлое, но оказалось, самое меньшее, на что он согласен, – это признание дружбы.
– Мэгги, можно я буду называть тебя так?
– Да, это все же мое имя.
– Мэгги, хотя мы и соседи, но у тебя есть право ненавидеть меня. Буду говорить прямо. Не хочу, чтобы ты думала, что я был замешан в заговоре отца.
Тод был красив, как всегда: сияющие голубые глаза, густые волосы. Искреннее выражение лица подчеркивалось сожалением и обидой в голосе.
– Я не такой, как отец. И никогда не хотел походить на него. Надеюсь, ты простишь, что позволил втянуть себя в авантюру. Я бы хотел начать все сначала, если ты позволишь.
От его взгляда и мягкого голоса Мэгги стало не по себе. Она замужняя дама, а Тод смотрит на нее, как собака на сахарную кость. Когда-то она флиртовала, чтобы заставить Кристофера ревновать. Конечно, Тод все понял неправильно.
– Мы соседи. Я не возражаю против хороших отношений.
Он улыбнулся так, что, вероятно, очаровал бы всех дам от Денвера до Санта-Фе.
– Надеюсь, ты не откажешься потанцевать со мной, – он поставил тарелку и протянул руку.
Мэгги смотрела на нее, словно та была змеей. Но Тод может неправильно истолковать отказ – как знак затаенной обиды. Однако никаких претензий, по крайней мере к нему, у нее нет.
– Во время последнего танца Мосс Райли оттоптал мне ноги.
– Обещаю быть осторожным, – настаивал Тод. Его глаза бросали вызов, и она решилась.
– Только один танец. Потом я наброшусь на пирог.
– Я помогу тебе.
Скрипки фальшиво исполняли вальс Штрауса. Мэгги легко двигались под знакомую мелодию. Тод сдержал обещание и ни разу не наступил ей на ноги. Мэгги нравилось чувствовать себя в объятиях мужчины, хотя танец не радовал. Не с тем мужчиной она танцует. От него пахнет по-другому, да и чувствует она себя с ним иначе. К сожалению, это не Кристофер. Конечно, Тод красив и обаятелен, пожирает ее глазами, как будто она – единственная привлекательная женщина на земле, но на его внимание не откликаются ни разум, ни тело.
После вальса Мэгги удалось успешно убежать и взяться за желанный пирог. Она нашла Луизу, разнимавшую двух дерущихся мальчишек.
– Луиза! Ты знаешь, что Тод Харли теперь наш сосед?
Луиза отослала детей и с огорченным видом повернулась к подруге.
– Мосс говорил.
– Но почему мне не сказали?
– Потому что с тех пор, как ты вернулась, мы не говорили ни о чем, кроме как о книгах, скоте и школе.
– О чем ты еще умолчала? Луиза оглянулась.
– Если это вечер откровений, то скажу. Ко мне приезжал частный детектив. Спрашивал об Арнольде Стоуне.
– Что? – Мэгги вскрикнула.
– Тише!
– О Боже! И что ты сказала?
– Что он был частым посетителем салуна, поэтому я знаю этого человека. А что еще я могла сказать?
– А ОН?
– Он ничего не сказал, даже не ответил, на кого работает. От шерифа никто не появлялся, и надеюсь, расследование ни к чему не привело.
Мэгги выдохнула.
– Нужно было сказать мне.
Луиза с упреком посмотрела на подругу.
– Согласна, сейчас со мой нелегко говорить. Извини. Но ведь это очень важно.
– Чтобы ты переживала еще и об этом? Мэгги, мы ничего не можем сделать. Прошлое позади, и ты не должна позволить испортить себе будущее. Я тоже не хочу провести оставшуюся жизнь, убегая от призрака Арнольда Стоуна. Жизнь так коротка, – она направилась к столам. – Я хочу еще пирога. Идешь со мной?
Мэгги пошла за Луизой, желая оставить позади всех – Арнольда Стоуна, Англию, Кристофера – так же твердо, как это сделала подруга.
– Счастливого Рождества!
– Тод, это слишком щедро с твоей стороны, – сказала Мэгги.
– Я лишь пытаюсь быть хорошим соседом.
Луиза смотрела на него недоверчиво, Мэгги – с раздражением, но обе старались быть учтивыми.
Мэгги провела его по ранчо, и Тод одобрил нововведения – навес для экипажей, дома для рабочих, еще один закрытый дворик, окруженный вечнозеленым кустарником.
– Знаете, я предлагал отцу поселить семьи рабочих возле ранчо. Считаю, что женщины и дети оказывают положительное влияние на ковбоев, вы не находите? Последую вашему примеру на своем ранчо.
Он также одобрительно отозвался о смене интерьера, похвалив Мэгги за использование американского стиля и простой мебели в оформлении дома. Мэгги чувствовала, что Тод напрашивается на обед, но не собиралась приглашать его. Не хотела, чтобы он вошел в ее жизнь.
Харли попросил стакан сидра, надеясь, что Луиза оставит их наедине, но, к радости Мэгги, та дала гостю понять, что не одобряет попытки ухаживать за хозяйкой.
– Я не был удивлен, когда узнал, что из Англии ты вернулась одна, – Тод задумчиво смотрел на стакан. – Но, думаю, твой муж долго там не задержится.
– Он будет жить в Англии.
– Значит, ты приехала в гости?
– Я приехала навсегда. В Лондоне интересно, но я предпочитаю Нью-Мексико.
Харли был удивлен.
– Знаешь, Мэгги, если бы я был женат на такой прекрасной женщине, как ты, то не позволил бы ей жить на другом конце света.
– Но ты на мне не женат, – сурово сказала Мэгги. – Мы с Кристофером… независимые люди.
От настойчивого взгляда Тода ее передернуло. Тут вмешалась Луиза.
– Мистер Харли, вы обратили внимание на строящееся здание? Это будет школа.
– Как интересно, – с минуту его глаза, не мигая, смотрели на Мэгги. – Школа… Прекрасная идея.
– Этой зимой в школе будет работать Луиза. Но надеемся найти учителя, который согласится жить на ранчо. Владельцы соседних хозяйств собираются учить своих детей и будут платить учителю.
– Да, – Тод задумчиво потер подбородок. – Может, и я смогу помочь.
– Но у тебя нет детей.
– Зато у меня есть друг в книжном бизнесе. Давний приятель, еще со школьной скамьи. Может, смогу достать нужные книги.
– Это будет здорово!
Тод улыбнулся, увидев оживление Мэгги.
– Если ты согласна, я напишу письмо.
– Очень мило с твоей стороны.
– Ерунда. В этой глуши школе понадобится много книг. Я восхищаюсь твоей щедростью. У тебя ведь тоже нет детей, – он поставил стакан на стол. – Мне кажется, я отнял у вас достаточно времени. Сидр был превосходным. Спасибо.
Мэгги проводила его до двери. Наверное, она слишком строго судила Тода. До инцидента с отцом Тод казался воплощением самого обаяния. Сейчас она не была ни в чем уверена. Возможно, просто не доверяла ему.
– Я сообщу о книгах. Если могу быть полезным еще в чем-нибудь, сообщи.
– Ты очень любезен. Он хитро улыбнулся.
– Не путай меня с отцом, Мэгги. Я бы хотел забыть все, если это возможно.
– В этом нет необходимости.
Он помолчал, казалось, обдумывая слова.
– Я хочу, чтобы ты знала – никто не осудит тебя, если ты захочешь расстаться с этим бездушным англичанином. Мужчина, который не хочет быть рядом со своей женой, не заслуживает ее. А такая красивая женщина, как ты, сможет покорить любого мужчину.
– Я серьезно отношусь к брачной клятве.
– Так я и думал. Он не заслуживает тебя, Мэгги.
Она задумчиво смотрела вслед Тоду. Подошла Луиза и положила руку на плечо.
– Он прав. Никто не осудит тебя, если ты решишь, что этот брак не стоит продолжать. Если ты несчастлива…
– Нет, – Мэгги закрыла дверь. – Что заставляет тебя так думать?
– Ты, твое поведение. Мэгги покачала головой.
– Я останусь женой Кристофера хотя бы потому, что у меня будет его ребенок.
Одним из немногих присутствующих, кого совсем не впечатлило происходящее, был средний сын покойного герцога. После смерти отца и перехода титула к Джеймсу лорд Кристофер стал графом Данбара. К титулу прилагались отдаленные поместья на севере, которые никто не посещал по меньшей мере лет сто. Все согласились, что молодой герцог очень щедр, отдав наследство брату, который сохранит за собой титул, а вот доходы от земель достанутся герцогу. Всезнающие сплетники отметили, что у нового графа абсолютно неприступное выражение лица – еще бы, все помнили, что он не так давно ухаживал за красавицей Амелией. Сейчас граф женат на американке, ужасно скандальной и неподходящей для цивилизованного общества. Итак, герцог дает клятву верности прекрасной Амелии. Брови иронично изогнуты, головы понимающе кивают. Воображение сплетников предполагает интригу, отчего брак герцога Торрингтонского станет еще интереснее.
На самом деле Кристофер не ревновал, как это можно было предположить по его лицу. Свадьба и последующий светский прием показали, как сильно изменилось его восприятие жизни. Он абсолютно не был против, чтобы Джеймс женился на Амелии и уложил ее в свою постель. Совершенно не радовался титулу графа. Граф Данбара – граф Ничто. Чего ему хотелось больше всего, он уже имел, но потерял. Кристофер хотел, чтобы Мэгги по-настоящему стала его женой. Хотел, чтобы она дни и ночи напролет (если, конечно, согласится) проводила в его объятиях, видеть, как она полнеет, вынашивая его детей, и быть вместе до старости. Он хотел жить на огромном ранчо, стать участником начинающегося прогресса, характерного для этой новой, еще не до конца познанной земли.
Мэгги же очень четко выразила свои мысли в записке. По иронии судьбы они поменялись ролями. Ему хотелось дружбы и любви, но теперь Мэгги отказалась от всего. И он сам во всем виноват. У него был шанс, но Кристофер ничего не понял, пока не стало слишком поздно.
– Опять жалеешь себя? – спросил Питер, протягивая стакан с виски. – Я попросил лакея найти получше. То, что здесь подают, пить нельзя.
Кристофер удивился.
– Почему я должен жалеть себя?
– Я считал, что ты понял, каким был ослом, и понял – Мэгги дороже всего, нужно ее вернуть.
– Ослом? Ты нахватался в Америке словечек!
– Это приемлемое слово.
– Да, мой друг, я давно это понял.
– Тогда почему бы тебе не поехать в Нью-Мексико и не сказать жене, что ты поумнел? Женщины обычно ценят смирение.
– Что ты знаешь о женщинах? – не очень вежливо спросил Кристофер.
– Больше, чем раньше. Думаю, мой мальчик, ты поздравишь меня за храбрость. Два дня назад я послал Луизе письмо с просьбой выйти за меня замуж.
Брови Кристофера взметнулись вверх, а Питер усмехнулся.
– В этих американках что-то есть, правда?
– Питер, мои поздравления. Искренне. Луиза – красивая женщина, и очень приятная.
Он приветственно поднял бокал.
– Спасибо, мой мальчик. Теперь скажи, почему бы тебе не поехать в Нью-Мексико и не помириться с Мэгги?
Кристофер помрачнел.
– Не знал, что ты способен уйти без борьбы, – настаивал Питер.
– Я просто уважаю ее решение.
– С каких пор влюбленные женщины говорят, что ими руководят какие-то решения?
– К несчастью, Мэгги всегда говорит то, что думает.
– Может, она сама не знает, чего хочет.
– Никогда не встречал женщины, более уверенной в том, чего хочет, чем Мэгги.
Питер покачал головой.
– Вы – прекрасная пара, но оба упрямцы, – он достал из кармана пальто конверт. – Тебе стоит почитать письмо Луизы. Оно пришло в тот день, когда я написал ей о своем предложении.
Кристофер прочитал письмо и сдвинул брови, выражение лица стало еще мрачнее.
– Тод Харли… Вот ублюдок! Питер удовлетворенно улыбнулся.
ГЛАВА 20
* * *
В день рождения Кати Коллинз погода была хорошей, и собрались все приглашенные. Это был последний повод увидеться с соседями перед долгой зимой. Приближалось Рождество, и все дети получили подарки. На столах, накрытых в большом сарае, стояли яблочные и вишневые пироги, печеная говядина, картофельный суп, соусы. Хотя солнце сияло ярко, в воздухе чувствовалась зимняя прохлада, поэтому топились две печи. На полу лежала свежая солома, сиденьями служили тюки сена. Играли две скрипки, гости беседовали и танцевали. Дети играли в мяч и повсюду совали свои носы.– Вот это вечеринка! – задыхаясь, сказала Мэгги Моссу Райли после того, как отплясала с ним два танца.
– Других не бывает, – он помог ей сесть на тюк сена. – Извините, что стал на ногу.
– Ничего.
– Принести вам поесть?
– Да, после танцев всегда хочется чего-нибудь. Мосс направился к столам. Мэгги сидела на сене и смотрела, как резвятся соседи. Она не хотела ехать, но теперь была рада, что уступила Луизе. Танцы в сарае не имели ничего общего со светскими раутами, которые она так возненавидела в Лондоне. Люди пришли сюда повеселиться. Конечно, все оделись получше, но никто не стремился продемонстрировать наряд и шокировать им соседей. Было шумно – разговаривали друзья, которые не видели друг друга несколько недель или даже месяцев. Ничья репутация не могла пострадать от того, что кто-то не туда вставил слово или надел костюм, в котором был раньше. Этим людям нужно было выжить в суровом мире, а не думать о мелких интрижках.
Мосс вернулся к Мэгги с полной тарелкой: говядина, картофель и соус.
– Попозже будут пироги. Дайте мне знать, когда все съедите.
– Мосс, я сама возьму, если надо.
– А вот и Луиза, – лицо Мосса прояснилось. – Интересно, согласится ли она потанцевать?
Мэгги охватило сожаление, когда Мосс повел Луизу танцевать.
– Наверное, ты не привыкла к этому, – произнес кто-то рядом.
Мэгги оглянулась и увидела Тода Харли. Впервые в жизни она была в растерянности.
– А… Ну…
– Тод Харли.
– Тод, конечно, я помню тебя.
– Как ты могла забыть? – хитро усмехнулся он. – Если ты спросишь, что я здесь делаю, отвечу – я купил двадцать пять тысяч акров земли, граничащей на юге с твоей. Занимаюсь скотоводством.
Мэгги чувствовала себя идиоткой, язык буквально прилип к гортани, но что она могла сказать человеку, который в последнюю их встречу держал револьвер у ее виска? С другой стороны, ее злой взгляд, казалось, совсем не волновал Тода, хотя большинство мужчин не станут вести дружескую беседу с женщиной, которая хоть раз показала их слабое место.
– Рада узнать, что у тебя все хорошо, – в конце концов выдавила она.
– Не сказал бы, что все хорошо. Пока не все. Но будет. Я могу управлять ранчо, как хочу, и мне не нужно ни в чем убеждать отца. Боюсь, он обо мне невысокого мнения. Отец никогда меня не слушал. Но и я его тоже.
Мэгги слабо улыбнулась.
– Ты не возражаешь, если я присяду?
– Конечно, нет. Это ничего, что я ем?
– Да нет. Говядина на вид неплоха, думаю, мне тоже стоит попробовать.
Через минуту он вернулся с полной тарелкой. Мэгги надеялась, что Тод выразит желание остаться цивилизованными людьми, несмотря на печальное прошлое, но оказалось, самое меньшее, на что он согласен, – это признание дружбы.
– Мэгги, можно я буду называть тебя так?
– Да, это все же мое имя.
– Мэгги, хотя мы и соседи, но у тебя есть право ненавидеть меня. Буду говорить прямо. Не хочу, чтобы ты думала, что я был замешан в заговоре отца.
Тод был красив, как всегда: сияющие голубые глаза, густые волосы. Искреннее выражение лица подчеркивалось сожалением и обидой в голосе.
– Я не такой, как отец. И никогда не хотел походить на него. Надеюсь, ты простишь, что позволил втянуть себя в авантюру. Я бы хотел начать все сначала, если ты позволишь.
От его взгляда и мягкого голоса Мэгги стало не по себе. Она замужняя дама, а Тод смотрит на нее, как собака на сахарную кость. Когда-то она флиртовала, чтобы заставить Кристофера ревновать. Конечно, Тод все понял неправильно.
– Мы соседи. Я не возражаю против хороших отношений.
Он улыбнулся так, что, вероятно, очаровал бы всех дам от Денвера до Санта-Фе.
– Надеюсь, ты не откажешься потанцевать со мной, – он поставил тарелку и протянул руку.
Мэгги смотрела на нее, словно та была змеей. Но Тод может неправильно истолковать отказ – как знак затаенной обиды. Однако никаких претензий, по крайней мере к нему, у нее нет.
– Во время последнего танца Мосс Райли оттоптал мне ноги.
– Обещаю быть осторожным, – настаивал Тод. Его глаза бросали вызов, и она решилась.
– Только один танец. Потом я наброшусь на пирог.
– Я помогу тебе.
Скрипки фальшиво исполняли вальс Штрауса. Мэгги легко двигались под знакомую мелодию. Тод сдержал обещание и ни разу не наступил ей на ноги. Мэгги нравилось чувствовать себя в объятиях мужчины, хотя танец не радовал. Не с тем мужчиной она танцует. От него пахнет по-другому, да и чувствует она себя с ним иначе. К сожалению, это не Кристофер. Конечно, Тод красив и обаятелен, пожирает ее глазами, как будто она – единственная привлекательная женщина на земле, но на его внимание не откликаются ни разум, ни тело.
После вальса Мэгги удалось успешно убежать и взяться за желанный пирог. Она нашла Луизу, разнимавшую двух дерущихся мальчишек.
– Луиза! Ты знаешь, что Тод Харли теперь наш сосед?
Луиза отослала детей и с огорченным видом повернулась к подруге.
– Мосс говорил.
– Но почему мне не сказали?
– Потому что с тех пор, как ты вернулась, мы не говорили ни о чем, кроме как о книгах, скоте и школе.
– О чем ты еще умолчала? Луиза оглянулась.
– Если это вечер откровений, то скажу. Ко мне приезжал частный детектив. Спрашивал об Арнольде Стоуне.
– Что? – Мэгги вскрикнула.
– Тише!
– О Боже! И что ты сказала?
– Что он был частым посетителем салуна, поэтому я знаю этого человека. А что еще я могла сказать?
– А ОН?
– Он ничего не сказал, даже не ответил, на кого работает. От шерифа никто не появлялся, и надеюсь, расследование ни к чему не привело.
Мэгги выдохнула.
– Нужно было сказать мне.
Луиза с упреком посмотрела на подругу.
– Согласна, сейчас со мой нелегко говорить. Извини. Но ведь это очень важно.
– Чтобы ты переживала еще и об этом? Мэгги, мы ничего не можем сделать. Прошлое позади, и ты не должна позволить испортить себе будущее. Я тоже не хочу провести оставшуюся жизнь, убегая от призрака Арнольда Стоуна. Жизнь так коротка, – она направилась к столам. – Я хочу еще пирога. Идешь со мной?
Мэгги пошла за Луизой, желая оставить позади всех – Арнольда Стоуна, Англию, Кристофера – так же твердо, как это сделала подруга.
* * *
Через пять дней на ранчо «Дель-Рио» с дружеским визитом появился Тод Харли. Обеим дамам он привез подарки: Мэгги – томик стихов Байрона, Луизе – кружевной платок.– Счастливого Рождества!
– Тод, это слишком щедро с твоей стороны, – сказала Мэгги.
– Я лишь пытаюсь быть хорошим соседом.
Луиза смотрела на него недоверчиво, Мэгги – с раздражением, но обе старались быть учтивыми.
Мэгги провела его по ранчо, и Тод одобрил нововведения – навес для экипажей, дома для рабочих, еще один закрытый дворик, окруженный вечнозеленым кустарником.
– Знаете, я предлагал отцу поселить семьи рабочих возле ранчо. Считаю, что женщины и дети оказывают положительное влияние на ковбоев, вы не находите? Последую вашему примеру на своем ранчо.
Он также одобрительно отозвался о смене интерьера, похвалив Мэгги за использование американского стиля и простой мебели в оформлении дома. Мэгги чувствовала, что Тод напрашивается на обед, но не собиралась приглашать его. Не хотела, чтобы он вошел в ее жизнь.
Харли попросил стакан сидра, надеясь, что Луиза оставит их наедине, но, к радости Мэгги, та дала гостю понять, что не одобряет попытки ухаживать за хозяйкой.
– Я не был удивлен, когда узнал, что из Англии ты вернулась одна, – Тод задумчиво смотрел на стакан. – Но, думаю, твой муж долго там не задержится.
– Он будет жить в Англии.
– Значит, ты приехала в гости?
– Я приехала навсегда. В Лондоне интересно, но я предпочитаю Нью-Мексико.
Харли был удивлен.
– Знаешь, Мэгги, если бы я был женат на такой прекрасной женщине, как ты, то не позволил бы ей жить на другом конце света.
– Но ты на мне не женат, – сурово сказала Мэгги. – Мы с Кристофером… независимые люди.
От настойчивого взгляда Тода ее передернуло. Тут вмешалась Луиза.
– Мистер Харли, вы обратили внимание на строящееся здание? Это будет школа.
– Как интересно, – с минуту его глаза, не мигая, смотрели на Мэгги. – Школа… Прекрасная идея.
– Этой зимой в школе будет работать Луиза. Но надеемся найти учителя, который согласится жить на ранчо. Владельцы соседних хозяйств собираются учить своих детей и будут платить учителю.
– Да, – Тод задумчиво потер подбородок. – Может, и я смогу помочь.
– Но у тебя нет детей.
– Зато у меня есть друг в книжном бизнесе. Давний приятель, еще со школьной скамьи. Может, смогу достать нужные книги.
– Это будет здорово!
Тод улыбнулся, увидев оживление Мэгги.
– Если ты согласна, я напишу письмо.
– Очень мило с твоей стороны.
– Ерунда. В этой глуши школе понадобится много книг. Я восхищаюсь твоей щедростью. У тебя ведь тоже нет детей, – он поставил стакан на стол. – Мне кажется, я отнял у вас достаточно времени. Сидр был превосходным. Спасибо.
Мэгги проводила его до двери. Наверное, она слишком строго судила Тода. До инцидента с отцом Тод казался воплощением самого обаяния. Сейчас она не была ни в чем уверена. Возможно, просто не доверяла ему.
– Я сообщу о книгах. Если могу быть полезным еще в чем-нибудь, сообщи.
– Ты очень любезен. Он хитро улыбнулся.
– Не путай меня с отцом, Мэгги. Я бы хотел забыть все, если это возможно.
– В этом нет необходимости.
Он помолчал, казалось, обдумывая слова.
– Я хочу, чтобы ты знала – никто не осудит тебя, если ты захочешь расстаться с этим бездушным англичанином. Мужчина, который не хочет быть рядом со своей женой, не заслуживает ее. А такая красивая женщина, как ты, сможет покорить любого мужчину.
– Я серьезно отношусь к брачной клятве.
– Так я и думал. Он не заслуживает тебя, Мэгги.
Она задумчиво смотрела вслед Тоду. Подошла Луиза и положила руку на плечо.
– Он прав. Никто не осудит тебя, если ты решишь, что этот брак не стоит продолжать. Если ты несчастлива…
– Нет, – Мэгги закрыла дверь. – Что заставляет тебя так думать?
– Ты, твое поведение. Мэгги покачала головой.
– Я останусь женой Кристофера хотя бы потому, что у меня будет его ребенок.
* * *
Свадьба шестого герцога Торрингтонского и мисс Амелии Хортон была событием, затмившим Рождество. Со стороны семейства Тэлботов затраты оказались минимальными – невеста была столь же богата, как и красива. Все пришли к выводу, что эту даму отличают самообладание и аристократические манеры, хотя семья всего-навсего занималась торговлей. Дамы, присутствовавшие на свадьбе, единодушно согласились – новая герцогиня прославится красотой на долгие годы. Ну не удача ли, что она такая милая, скромная и красивая! Каждому ясно – она любит герцога, и тот любит ее. Леди Хетрингтон высказала мнение своей кузине Летисии, что появление такой любящей пары среди продажного Лондона очень романтично. И это мнение быстро разнеслось среди гостей.Одним из немногих присутствующих, кого совсем не впечатлило происходящее, был средний сын покойного герцога. После смерти отца и перехода титула к Джеймсу лорд Кристофер стал графом Данбара. К титулу прилагались отдаленные поместья на севере, которые никто не посещал по меньшей мере лет сто. Все согласились, что молодой герцог очень щедр, отдав наследство брату, который сохранит за собой титул, а вот доходы от земель достанутся герцогу. Всезнающие сплетники отметили, что у нового графа абсолютно неприступное выражение лица – еще бы, все помнили, что он не так давно ухаживал за красавицей Амелией. Сейчас граф женат на американке, ужасно скандальной и неподходящей для цивилизованного общества. Итак, герцог дает клятву верности прекрасной Амелии. Брови иронично изогнуты, головы понимающе кивают. Воображение сплетников предполагает интригу, отчего брак герцога Торрингтонского станет еще интереснее.
На самом деле Кристофер не ревновал, как это можно было предположить по его лицу. Свадьба и последующий светский прием показали, как сильно изменилось его восприятие жизни. Он абсолютно не был против, чтобы Джеймс женился на Амелии и уложил ее в свою постель. Совершенно не радовался титулу графа. Граф Данбара – граф Ничто. Чего ему хотелось больше всего, он уже имел, но потерял. Кристофер хотел, чтобы Мэгги по-настоящему стала его женой. Хотел, чтобы она дни и ночи напролет (если, конечно, согласится) проводила в его объятиях, видеть, как она полнеет, вынашивая его детей, и быть вместе до старости. Он хотел жить на огромном ранчо, стать участником начинающегося прогресса, характерного для этой новой, еще не до конца познанной земли.
Мэгги же очень четко выразила свои мысли в записке. По иронии судьбы они поменялись ролями. Ему хотелось дружбы и любви, но теперь Мэгги отказалась от всего. И он сам во всем виноват. У него был шанс, но Кристофер ничего не понял, пока не стало слишком поздно.
– Опять жалеешь себя? – спросил Питер, протягивая стакан с виски. – Я попросил лакея найти получше. То, что здесь подают, пить нельзя.
Кристофер удивился.
– Почему я должен жалеть себя?
– Я считал, что ты понял, каким был ослом, и понял – Мэгги дороже всего, нужно ее вернуть.
– Ослом? Ты нахватался в Америке словечек!
– Это приемлемое слово.
– Да, мой друг, я давно это понял.
– Тогда почему бы тебе не поехать в Нью-Мексико и не сказать жене, что ты поумнел? Женщины обычно ценят смирение.
– Что ты знаешь о женщинах? – не очень вежливо спросил Кристофер.
– Больше, чем раньше. Думаю, мой мальчик, ты поздравишь меня за храбрость. Два дня назад я послал Луизе письмо с просьбой выйти за меня замуж.
Брови Кристофера взметнулись вверх, а Питер усмехнулся.
– В этих американках что-то есть, правда?
– Питер, мои поздравления. Искренне. Луиза – красивая женщина, и очень приятная.
Он приветственно поднял бокал.
– Спасибо, мой мальчик. Теперь скажи, почему бы тебе не поехать в Нью-Мексико и не помириться с Мэгги?
Кристофер помрачнел.
– Не знал, что ты способен уйти без борьбы, – настаивал Питер.
– Я просто уважаю ее решение.
– С каких пор влюбленные женщины говорят, что ими руководят какие-то решения?
– К несчастью, Мэгги всегда говорит то, что думает.
– Может, она сама не знает, чего хочет.
– Никогда не встречал женщины, более уверенной в том, чего хочет, чем Мэгги.
Питер покачал головой.
– Вы – прекрасная пара, но оба упрямцы, – он достал из кармана пальто конверт. – Тебе стоит почитать письмо Луизы. Оно пришло в тот день, когда я написал ей о своем предложении.
Кристофер прочитал письмо и сдвинул брови, выражение лица стало еще мрачнее.
– Тод Харли… Вот ублюдок! Питер удовлетворенно улыбнулся.
ГЛАВА 20
Хорошая погода в Нью-Мексико стояла только до Рождества. Накануне праздника выпал обильный снег, а температура упала так низко, что реки покрылись толстым льдом, выдерживающим вес взрослого человека. После наступления Нового года две недели дул холодный ветер, настолько сильный, что снег не удерживался на земле, образуя высокие сугробы. Местами они перегородили дороги. На ранчо «Дель-Рио» снегом занесло две мастерские. Животные жались друг к другу, подставляя ветру только спины. Люди делали то же самое.
Когда пронеслись бури, выглянуло солнце и по-новому осветило мир. Огромное небо было чисто-лазурным, а земля покрыта ослепительно-белым холодным одеялом. Ковбои оседлали лошадей. Теплое дыхание замерзало на морозе, превращаясь в крошечные кристаллы льда. Сосульки свисали с ноздрей лошадей, густой иней покрывал бороды и усы ковбоев.
Мосс Райли похлопал себя по бокам, прогоняя холод.
– Мы согреемся, когда поедем верхом. Нужно поискать скот, отбившийся от стада из-за бурь.
Этих глупых животных ветер может гнать куда угодно.
Мэгги дрожала, даже теплый жакет из овчины и теплые перчатки не спасали от мороза.
– Странно, солнце такое яркое, а воздух – холодный.
– Это еще не сильные холода, мадам. Когда солнце взойдет выше, все эти сосульки начнут таять, – Мосс подал сигнал ковбоям. – Сегодня мы переночуем в лагере на реке Сибола. Тоби останется здесь, в помощь Кливу и Джеду. Если я буду нужен, пришлите его за мной.
Мэгги помахала рукой всадникам, копыта звонко цокали по морозной земле. Очень быстро они исчезли из виду, все стихло. Мэгги глубоко дышала, позволяя холодному ветру наполнить легкие. Когда-то в такие холодные ночи ей приходилось спать на улицах Денвера. Теперь у нее теплая постель, печь, которая все ночь защищает от холода, еда, питье, верные друзья. Чего еще можно желать?
Она положила руку на живот, по которому уже можно было заметить беременность. Чего большего, какого еще счастья может желать женщина? Перед ней возник образ Кристофера, и Мэгги подумала – ему вряд ли понравилось бы такое ясное холодное утро.
Спустя час предсказания Мосса сбылись. Солнце поднялось выше, воздух перестал обжигать, а сосульки, свисавшие отовсюду, откуда только возможно, начали таять.
Ранчо ожило. Кузнец Клив с помощью Джеда и Тоби Росса ремонтировал колеса и оси экипажей. Из домиков высыпали детишки и принялись играть в снежки и лепить снеговика. Снег был чистым и просыпался между пальцами, как песок. Луиза из окна смотрела на детские шалости.
– Скоро они будут заняты. Если на этой неделе Тод привезет книги, в понедельник начнем занятия. На уроки у них уйдет большая часть времени.
Мэгги выглянула из окна и посмотрела на ослепительное солнце.
– Я поведу детей на пикник.
– Ты с ума сошла. Холодно, нельзя и носа высунуть.
– Дети не боятся холода. Мы пойдем к заливу, где купались летом, они смогут покататься на коньках.
– Только меня в это не впутывай. У меня работа. Возьми с собой Сэди, жену Клива. Она такая же сумасшедшая, как и ты.
Луиза сочувственно покачала головой, когда Мэгги натянула пальто и сапоги и направилась к выходу.
– Подумать только, когда женщина беременна, она никак не может насладиться общением с детьми. Должно быть, суть природы в том, чтобы в мире всегда рождались дети.
Затею Мэгги дети восприняли с восторгом. Залив, который летом служил купальней, сейчас был скован льдом. Дети постарше катались на коньках, кто на металлических, кто на самодельных, деревянных. Младшие кувыркались и бегали по льду. Один мальчик нашел доску и использовал ее как санки.
Восьмилетняя девочка просто села на лед, а мальчик постарше потащил ее за полы пальто, и оба дружно хохотали.
Мэгги не принимала участия в катании, пока не заметила трехлетнего Джейка и четырехлетнюю Сару, отошедших довольно далеко от берега, рискуя зайти на слишком тонкий лед, и заторопилась к ним. Дети сразу же вцепились в ее юбки, повисли на руках, обняли за ноги, и холодный воздух наполнился веселым щебетанием.
На берегу Сэди развела костер, а Тамара – жена одного из ковбоев, готовила горячий шоколад.
Маленькая Сара шлепнулась на лед и сразу же с воем потянулась к Мэгги. Джейк с достоинством мужчины ждал, пока девочку успокоят. Но когда Сара снова развеселилась, повис на юбке Мэгги, требуя, чтобы та его обняла.
Мэгги с радостью заключила малыша в объятия. Вдруг она осознала, что ее ребенок будет расти здесь, а не в Лондоне, и очень обрадовалась – Лондон красивый город, и Англия – прекрасная страна. Но только для англичан. Мэгги – дитя огромной свободной страны и хочет, чтобы ее ребенок родился на этой земле, так же, как и она.
Единственное, что она хотела бы забрать из Англии, – Кристофер, но пройдет еще немало времени, прежде чем воспоминания о нем не будут вызывать боль.
– Обед! – закричала Сэди. – Обед!
Дети быстро откликнулись на призыв. Маленький Джейк схватил своего брата за руку, и тот потащил его по льду на берег. Сара, казалось, не хотела есть, ей понравилось с разбега скользить по льду. Она визжала от восторга и совсем не огорчалась, без конца шлепаясь. Мэгги каталась вместе с ней, радуясь, как маленькая. Только шлепнувшись в третий раз, решила, что это все-таки детская забава.
– Такая же шалунья, как и прежде.
Мэгги на мгновение решила, что ей чудится голос Кристофера, но, оглянувшись, увидела его верхом на лошади. Сердце подпрыгнуло, крик застрял в горле, несколько секунд она смотрела на него, как на привидение. А он буквально пожирал ее глазами, что было совершенно не свойственно привидениям.
– Шалунья? – повторила она, нарушив, наконец, молчание, – ты же знаешь, я всегда только такой и была.
Мэгги хотела сказать это обыденно, будто от его внезапного появления ее сердце не забилось, как рыба об лед. Но слова прозвучали слишком дерзко и громко.
– Кристофер, что ты здесь делаешь? – продолжила она более спокойно.
– Я? Кукарекаю.
– Что?!
Кристофер спрыгнул с лошади, прошел по льду и протянул руку маленькой Саре, с подозрением смотревшей на незнакомца.
– Позвольте подать вам руку, юная леди.
– Ой, как он смешно говорит.
– Да, мне необходимо научиться говорить более… красочно.
Сара состроила смешную рожицу, но позволила Кристоферу взять себя на руки.
– У нас есть школа. Вы можете увидеть ее, если хорошо попросите Мэгги.
– Да?
Малышка повернулась к Мэгги:
– Можно я пойду обедать?
– Беги, только будь осторожна на льду. Я сейчас приду.
Девочка опять подозрительно взглянула на Кристофера, осторожно шагнула пару раз, а потом со всех ног бросилась туда, где ее ждали курица, пирог и горячий шоколад.
Кристофер подал руку Мэгги. Она нерешительно приняла ее, словно эта рука могла обжечь, но Кристофер крепко обнял жену. Знакомая волна тепла окутала Мэгги при прикосновении мужа. Вот он перед ней – высокий, широкоплечий, улыбающийся. Мэгги постаралась успокоиться – его внезапное появление не означает, что их отношения изменятся. Пора перестать надеяться.
– Не ожидала тебя увидеть.
Мэгги избегала смотреть ему в глаза. Эти колдовские глаза всегда ее беспокоили – лишали разума, воспламеняли чувства.
– Не ожидала или не хотела? Она молчала.
– Мэгги, я проделал долгий путь, чтобы не из письма, а из твоих собственных уст услышать – ты по-прежнему думаешь, что нам лучше расстаться?
– Не это ли ты говорил мне все время, пока мы были вместе?
– Да, говорил, но не тебе, а нам обоим, и, кажется, тебя убедил больше, чем себя.
В сердце Мэгги затрепетала надежда. Кристофер прислонился к Дереву и криво улыбнулся.
– Могу поспорить, тебе не удастся сделать это легко.
– Что сделать?
– Съесть ворону. Мэгги, котик, ты свидетель редчайшего события – англичанин признает, что он не прав. Я вел себя глупо и бессердечно по отношению к тебе и здесь, и в Англии. Прошу прощения в надежде, что у тебя осталась хоть капля любви ко мне.
Мэгги не верила своим ушам. Если это сон, то, конечно, самый прекрасный.
– Ты написала, что не хочешь больше быть моей женой. Я считал твою влюбленность в меня детской, но сейчас ты мудрее и продолжаешь думать так же?
Мэгги хорошо помнила свое письмо, помнила, сколько слез пролила, пока писала эту ложь. Ложь, чтобы снять с Кристофера груз ответственности за дальнейшую судьбу жены. Она не стремилась убедить его в том, что больше не любит, скорее всего, хотела убедить в этом себя.
– Надеюсь, в письме написано совсем не то, что чувствует сердце.
– Почему это?
Кристофер явно чувствовал себя неловко. Ну что ж, за все ее обиды и унижения он заслуживал чувства неловкости. С другой стороны, это он открыл ей новый мир, дал землю, на которой она сейчас стоит, чувство любви и ребенка, которого она носит под сердцем. Не много, но все же.
– Кристофер, почему ты здесь? Кристофер вздохнул, Мэгги видела, что его спокойствие улетучивается.
– Я здесь, дорогая жена, потому что чертовски люблю тебя. Я ни дня не могу прожить, чтобы не думать о тебе. Ложусь в постель и мечтаю о близости с тобой. Черт возьми, ты овладела моими мыслями, ты стала моей мечтой.
– Боже мой, сэр! – насмешливо сказала Мэгги. – Вы чертыхаетесь в присутствии леди.
– К черту, ты не леди, и мне это очень нравится. Ты мне нравишься, нет, я люблю тебя, люблю такой, какая ты есть.
– И я тебя люблю. Очень давно люблю, кажется, с того мгновения, как впервые увидела в «Госпоже Удаче». Ты сидел там и выглядел белой вороной.
Кристофер взял жену за плечи, словно боялся, что она убежит.
– А то чертово письмо?
– Я солгала.
– Солгала? – его глаза опасно сверкнули. Мэгги радостно улыбнулась. – Почему солгала? Нет! Ничего не говори, мы выясним это потом, сейчас у меня есть более важное дело.
Когда пронеслись бури, выглянуло солнце и по-новому осветило мир. Огромное небо было чисто-лазурным, а земля покрыта ослепительно-белым холодным одеялом. Ковбои оседлали лошадей. Теплое дыхание замерзало на морозе, превращаясь в крошечные кристаллы льда. Сосульки свисали с ноздрей лошадей, густой иней покрывал бороды и усы ковбоев.
Мосс Райли похлопал себя по бокам, прогоняя холод.
– Мы согреемся, когда поедем верхом. Нужно поискать скот, отбившийся от стада из-за бурь.
Этих глупых животных ветер может гнать куда угодно.
Мэгги дрожала, даже теплый жакет из овчины и теплые перчатки не спасали от мороза.
– Странно, солнце такое яркое, а воздух – холодный.
– Это еще не сильные холода, мадам. Когда солнце взойдет выше, все эти сосульки начнут таять, – Мосс подал сигнал ковбоям. – Сегодня мы переночуем в лагере на реке Сибола. Тоби останется здесь, в помощь Кливу и Джеду. Если я буду нужен, пришлите его за мной.
Мэгги помахала рукой всадникам, копыта звонко цокали по морозной земле. Очень быстро они исчезли из виду, все стихло. Мэгги глубоко дышала, позволяя холодному ветру наполнить легкие. Когда-то в такие холодные ночи ей приходилось спать на улицах Денвера. Теперь у нее теплая постель, печь, которая все ночь защищает от холода, еда, питье, верные друзья. Чего еще можно желать?
Она положила руку на живот, по которому уже можно было заметить беременность. Чего большего, какого еще счастья может желать женщина? Перед ней возник образ Кристофера, и Мэгги подумала – ему вряд ли понравилось бы такое ясное холодное утро.
Спустя час предсказания Мосса сбылись. Солнце поднялось выше, воздух перестал обжигать, а сосульки, свисавшие отовсюду, откуда только возможно, начали таять.
Ранчо ожило. Кузнец Клив с помощью Джеда и Тоби Росса ремонтировал колеса и оси экипажей. Из домиков высыпали детишки и принялись играть в снежки и лепить снеговика. Снег был чистым и просыпался между пальцами, как песок. Луиза из окна смотрела на детские шалости.
– Скоро они будут заняты. Если на этой неделе Тод привезет книги, в понедельник начнем занятия. На уроки у них уйдет большая часть времени.
Мэгги выглянула из окна и посмотрела на ослепительное солнце.
– Я поведу детей на пикник.
– Ты с ума сошла. Холодно, нельзя и носа высунуть.
– Дети не боятся холода. Мы пойдем к заливу, где купались летом, они смогут покататься на коньках.
– Только меня в это не впутывай. У меня работа. Возьми с собой Сэди, жену Клива. Она такая же сумасшедшая, как и ты.
Луиза сочувственно покачала головой, когда Мэгги натянула пальто и сапоги и направилась к выходу.
– Подумать только, когда женщина беременна, она никак не может насладиться общением с детьми. Должно быть, суть природы в том, чтобы в мире всегда рождались дети.
Затею Мэгги дети восприняли с восторгом. Залив, который летом служил купальней, сейчас был скован льдом. Дети постарше катались на коньках, кто на металлических, кто на самодельных, деревянных. Младшие кувыркались и бегали по льду. Один мальчик нашел доску и использовал ее как санки.
Восьмилетняя девочка просто села на лед, а мальчик постарше потащил ее за полы пальто, и оба дружно хохотали.
Мэгги не принимала участия в катании, пока не заметила трехлетнего Джейка и четырехлетнюю Сару, отошедших довольно далеко от берега, рискуя зайти на слишком тонкий лед, и заторопилась к ним. Дети сразу же вцепились в ее юбки, повисли на руках, обняли за ноги, и холодный воздух наполнился веселым щебетанием.
На берегу Сэди развела костер, а Тамара – жена одного из ковбоев, готовила горячий шоколад.
Маленькая Сара шлепнулась на лед и сразу же с воем потянулась к Мэгги. Джейк с достоинством мужчины ждал, пока девочку успокоят. Но когда Сара снова развеселилась, повис на юбке Мэгги, требуя, чтобы та его обняла.
Мэгги с радостью заключила малыша в объятия. Вдруг она осознала, что ее ребенок будет расти здесь, а не в Лондоне, и очень обрадовалась – Лондон красивый город, и Англия – прекрасная страна. Но только для англичан. Мэгги – дитя огромной свободной страны и хочет, чтобы ее ребенок родился на этой земле, так же, как и она.
Единственное, что она хотела бы забрать из Англии, – Кристофер, но пройдет еще немало времени, прежде чем воспоминания о нем не будут вызывать боль.
– Обед! – закричала Сэди. – Обед!
Дети быстро откликнулись на призыв. Маленький Джейк схватил своего брата за руку, и тот потащил его по льду на берег. Сара, казалось, не хотела есть, ей понравилось с разбега скользить по льду. Она визжала от восторга и совсем не огорчалась, без конца шлепаясь. Мэгги каталась вместе с ней, радуясь, как маленькая. Только шлепнувшись в третий раз, решила, что это все-таки детская забава.
– Такая же шалунья, как и прежде.
Мэгги на мгновение решила, что ей чудится голос Кристофера, но, оглянувшись, увидела его верхом на лошади. Сердце подпрыгнуло, крик застрял в горле, несколько секунд она смотрела на него, как на привидение. А он буквально пожирал ее глазами, что было совершенно не свойственно привидениям.
– Шалунья? – повторила она, нарушив, наконец, молчание, – ты же знаешь, я всегда только такой и была.
Мэгги хотела сказать это обыденно, будто от его внезапного появления ее сердце не забилось, как рыба об лед. Но слова прозвучали слишком дерзко и громко.
– Кристофер, что ты здесь делаешь? – продолжила она более спокойно.
– Я? Кукарекаю.
– Что?!
Кристофер спрыгнул с лошади, прошел по льду и протянул руку маленькой Саре, с подозрением смотревшей на незнакомца.
– Позвольте подать вам руку, юная леди.
– Ой, как он смешно говорит.
– Да, мне необходимо научиться говорить более… красочно.
Сара состроила смешную рожицу, но позволила Кристоферу взять себя на руки.
– У нас есть школа. Вы можете увидеть ее, если хорошо попросите Мэгги.
– Да?
Малышка повернулась к Мэгги:
– Можно я пойду обедать?
– Беги, только будь осторожна на льду. Я сейчас приду.
Девочка опять подозрительно взглянула на Кристофера, осторожно шагнула пару раз, а потом со всех ног бросилась туда, где ее ждали курица, пирог и горячий шоколад.
Кристофер подал руку Мэгги. Она нерешительно приняла ее, словно эта рука могла обжечь, но Кристофер крепко обнял жену. Знакомая волна тепла окутала Мэгги при прикосновении мужа. Вот он перед ней – высокий, широкоплечий, улыбающийся. Мэгги постаралась успокоиться – его внезапное появление не означает, что их отношения изменятся. Пора перестать надеяться.
– Не ожидала тебя увидеть.
Мэгги избегала смотреть ему в глаза. Эти колдовские глаза всегда ее беспокоили – лишали разума, воспламеняли чувства.
– Не ожидала или не хотела? Она молчала.
– Мэгги, я проделал долгий путь, чтобы не из письма, а из твоих собственных уст услышать – ты по-прежнему думаешь, что нам лучше расстаться?
– Не это ли ты говорил мне все время, пока мы были вместе?
– Да, говорил, но не тебе, а нам обоим, и, кажется, тебя убедил больше, чем себя.
В сердце Мэгги затрепетала надежда. Кристофер прислонился к Дереву и криво улыбнулся.
– Могу поспорить, тебе не удастся сделать это легко.
– Что сделать?
– Съесть ворону. Мэгги, котик, ты свидетель редчайшего события – англичанин признает, что он не прав. Я вел себя глупо и бессердечно по отношению к тебе и здесь, и в Англии. Прошу прощения в надежде, что у тебя осталась хоть капля любви ко мне.
Мэгги не верила своим ушам. Если это сон, то, конечно, самый прекрасный.
– Ты написала, что не хочешь больше быть моей женой. Я считал твою влюбленность в меня детской, но сейчас ты мудрее и продолжаешь думать так же?
Мэгги хорошо помнила свое письмо, помнила, сколько слез пролила, пока писала эту ложь. Ложь, чтобы снять с Кристофера груз ответственности за дальнейшую судьбу жены. Она не стремилась убедить его в том, что больше не любит, скорее всего, хотела убедить в этом себя.
– Надеюсь, в письме написано совсем не то, что чувствует сердце.
– Почему это?
Кристофер явно чувствовал себя неловко. Ну что ж, за все ее обиды и унижения он заслуживал чувства неловкости. С другой стороны, это он открыл ей новый мир, дал землю, на которой она сейчас стоит, чувство любви и ребенка, которого она носит под сердцем. Не много, но все же.
– Кристофер, почему ты здесь? Кристофер вздохнул, Мэгги видела, что его спокойствие улетучивается.
– Я здесь, дорогая жена, потому что чертовски люблю тебя. Я ни дня не могу прожить, чтобы не думать о тебе. Ложусь в постель и мечтаю о близости с тобой. Черт возьми, ты овладела моими мыслями, ты стала моей мечтой.
– Боже мой, сэр! – насмешливо сказала Мэгги. – Вы чертыхаетесь в присутствии леди.
– К черту, ты не леди, и мне это очень нравится. Ты мне нравишься, нет, я люблю тебя, люблю такой, какая ты есть.
– И я тебя люблю. Очень давно люблю, кажется, с того мгновения, как впервые увидела в «Госпоже Удаче». Ты сидел там и выглядел белой вороной.
Кристофер взял жену за плечи, словно боялся, что она убежит.
– А то чертово письмо?
– Я солгала.
– Солгала? – его глаза опасно сверкнули. Мэгги радостно улыбнулась. – Почему солгала? Нет! Ничего не говори, мы выясним это потом, сейчас у меня есть более важное дело.