Брэнд Макс. Король поднебесья

   — Ему-то? Ну, конечно. Но ведь они с ней друзья — приятели! Да он с любой лошадкой справится, уж вы мне поверьте!
   — Похоже, вы с ним успели подружиться, верно, Джимми?
   — С ним-то? Ну, я бы так не сказал. Но очень бы хотелось, чтобы так оно и было.
   — Ну, не знаю, как уж вы подружитесь, особенно раз он заставляет тебя ходить за его лошадью!
   — Так ведь надо же ему отдохнуть, — очень серьезно возразил мальчик. — Ой, какое у вас красивое колечко!
   Беатрис инстинктивно спрятала руку за спину.
   — Неужели он может спать в такое прекрасное утро?
   — А он говорит, что для него поспать часок полезнее, чем весь день любоваться окрестностями, — засмеялся Джимми.
   — Все равно непонятно, как он может столько спать.
   — То-то и оно, что Данмор спит так же, как верблюд пьет. Зато потом, когда выспится хорошенько, может хоть месяц не смыкать глаз.
   — Да ты-то откуда знаешь? Можно подумать, вы познакомились сто лет назад.
   — А разве так уж обязательно знать его сто лет, чтобы понять, что он за человек?! Да и кто сможет обучить меня так, как Данмор?
   — Это ты о лошадях, Джимми?
   — О лошадях, само собой! А ездить верхом, а стрелять из винтовки?! А как он владеет ножом, вы видели?
   — Я слышала, что он просто творит чудеса.
   — Чудеса! — презрительно фыркнул мальчишка. — Только дайте ему в руки ножи, так он ваш портрет на дереве нарисует!
   Она посмотрела вокруг, на кружевную листву деревьев, дрожащую на ветру, на ослепительной голубизны небо, по которому, словно крохотный кораблик, плыло единственное облачко.
   — Так он все еще спит? — повторила девушка.
   — Коли хотите потолковать с ним, так я могу сбегать, взглянуть, может проснулся, — охотно предложил Джимми.
   — Потолковать с ним? Ах, нет, не надо! Впрочем, хочу. Сбегай, скажи, что я хотела бы узнать, за сколько он согласен продать мне Прошу Прощения. Иди, Джимми.
   Джимми живо унесся. Ворвавшись в хижину, он тут же убедился, что она пуста. Только Данмор, так и не сняв сапог, лежал на топчане в своем углу.
   — Она спрашивает, за сколько вы продадите Прошу Прощения! — затрещал с порога Джимми.
   — Кто «она»? Беатрис Кирк?
   — Ага!
   Джимми присел на краешек топчана и зашептал ему на ухо.
   — Сказать ей, что вы спите?
   — Но ведь я же не сплю!
   — Да ее не кобыла интересует! Что я, не вижу, что ли? Она на вас глаз положила, сдохнуть мне на этом месте, если не так! Уже одним скальпом сегодня завладела, так ей все мало, теперь жаждет заполучить и ваш!
   — Ты это о чем, Джимми?
   — Да все о том колечке, которое еще давеча было на пальце у Фурно! А теперь оно у нее!
   — Вот оно что! Стало быть, они обручились!
   — Да судя по тому виду, в каким он уехал из лагеря, я бы так не сказал! А она сейчас тут, неподалеку.
   — Ладно, пойду поговорю с ней, — сказал Данмор. — Джимми, тебе же хорошо известно, зачем я здесь. Если она заарканит Фурно, пиши пропало! Значит, я только зря потратил время и мне ни за что не вытащить его отсюда.
   — Угу, — понурился мальчик, — только держите ухо востро!
   — Что ты хочешь сказать, Джимми?
   — Да вот когда я был еще совсем мальцом, обожал строить крепости из грязи и песка. Знаете, что мне больше всего нравилось? Рушить и ломать то, что выстроил накануне. Так и она. Сегодня обручилась и рада до смерти, а назавтра разорвала помолвку, и рада еще больше!
   — Ох, Джимми, да ты женоненавистник, как я погляжу! Погоди, вот станешь постарше, посмотрим, что тогда запоешь!
   — Ну конечно, — буркнул Джимми. — Думаете, в один прекрасный день и я тоже буду таять, как воск, да? Ну нет, моя голова всегда при мне останется! И ее я вижу насквозь, учтите!
   — Ладно, ладно, — ухмыльнулся Данмор. — Еще что скажешь?
   — Да как ей вообще пришло в голову обручиться с каким-то Фурно, когда вокруг нее есть парочка настоящих мужчин?!
   — Но Фурно — настоящий джентльмен, — задумчиво проговорил Данмор.
   — Конечно, — согласился паренек. — Но ей-то что с того? У нее своих денег пруд пруди. То есть, я хочу сказать, это вовсе не ей пристало палить из пистолета или хвастаться силой и гонять во весь дух по горам! Но ей это нравится.
   — Брось, Джимми, она вовсе не такая, как ты расписываешь!
   — Да что там! — не унимался Джимми. — Она лузгает парней, будто семечки — крак! и нету! Понятия не имею, как у нее это получается! Готов поставить серебряный доллар против одного из ваших ножей, что среди наших ребят не осталось ни одного, кто бы в свое время не ползал в ногах у ее милости! Кроме вас и Танкертона, конечно!
   — Джимми, попридержи язык!
   — Да вы сами убедитесь, ей Богу! Вот только выйдите, она живо вас взнуздает, и оглянуться не успеете! Уж больно любит, когда каждый день новый за ней бегает. Да смазливые девчонки все такие!
   Данмор встал.
   — Пойду поговорю с ней, — сказал он.
   — Э эй! — завопил Джимми. — Погодите чуток. Сначала я с ней потолкую, идет? Попробую, может удастся сбить ее со следа.
   Он ринулся к двери, потом вернулся.
   — Босс, — прошептал он, — если вы и впрямь хотите вытащить отсюда Фурно, есть одно средство. Схватите девчонку, суньте ее в мешок и ходу, а уж тогда парень потащится за вами на конец света!
   — Джимми, ты спятил! Неужто собираешься посоветовать мне ее похитить?
   — О, вот еще? С чего это вы взяли? — возмущенно проворчал Джимми, — Я и словечком об этом не обмолвился!
   И весь кипя от негодования, вылетел из хижины.
   А Данмор, проводив его взглядом, озадаченно поскреб подбородок. Само собой, то, что предложил мальчишка, было смехотворно, но пока что он, как ни ломал себе голову, все же не видел способа оторвать Фурно от шайки. И если правда, что молодой человек обручился с Беатрис, значит, дело проиграно. Теперь его клещами не оторвать от Танкертона!
   Так, гадая, что делать, Данмор задумчиво расхаживал взад и вперед по дому, пока наконец не приблизился к двери настолько, что до него донеслись отголоски чьего-то разговора. Он прислушался. Через мгновение ему стало ясно, что это Джимми и Беатрис. Они стояли на другом конце поляны, похоже, не имея ни малейшего понятия о том, что их могут услышать.
   Данмор услышал, как девичий голос спросил:
   — Все еще спит?
   — Да нет, почти проснулся. Один глаз открыл, факт! — ответил Джимми.
   — Ты с ним говорил?
   — Угу.
   — Джимми, не валяй дурака! Что он сказал?
   — Это о чем?
   — О том, чтобы продать кобылу, само собой!
   — Сказал, что можете, если хотите, покормить Прошу Прощения, и лучше всего овсом!
   — Он не мог так сказать! — воскликнула она.
   — Это почему же?
   — Он придет?
   — Сказал, что подумает. Но с утра, говорит, ему думается с трудом. Данмор привалился к стене, разразившись беззвучным хохотом.
   Отсмеявшись, он сделал шаг к двери, собираясь выйти, когда вдруг услышал голосок Джимми.
   — Есть только одна-единственная причина, по которой он может решиться продать кобылу.
   — И что же это, Джимми?
   — Ну, вы же понимаете, это все-таки кобыла! А Данмор женщин на дух не переносит!
   — Что за глупости, Джимми!
   — Чтоб мне провалиться на этом месте! И так всегда! Лошади, птицы, собаки — но только мужского пола! Сами увидите — коли дело доходит до женщин, он прямо сатанеет. Говорит, не понимает, за каким чертом они вообще нужны!
   — Просто он еще слишком молод! — беспечно отмахнулась Беатрис.
   — Да нет, — весело хмыкнул мальчуган. — Наоборот, всю эту чепуху он уже перерос! И он говорит, что именно женщины мешают мужчинам выбрать свою дорогу!

Глава 28. Неожиданное пари

   Странное чувство неловкости, смешанной с торжеством овладело Данмором, пока он шел к девушке и Джимми, по-прежнему занятым беседой. Парнишка уже умудрился поставить его в весьма двусмысленное положение, и он совершенно не понимал, как после этого должен держаться. Дурацкая ситуация, ворчал про себя Данмор, словно играешь втемную!
   — Я просто без ума от этого животного, — сказала девушка. — Не согласитесь уступить ее мне?
   — Ради вас — все, что угодно! — весело ответил Каррик.
   — Прекрасно, — обрадовалась она. — Тогда скажите вашу цену.
   — Думаю, — протянул Каррик, — что она сейчас стоит никак не меньше восьми сотен монет! Или даже всю тысячу!
   — Идет! — радостно воскликнула Беатрис Кирк.
   — Но кроме этого, — перебил ее Данмор, — она еще много значит для меня!
   — Вы хотите сказать, что любите ее?
   — Само собой. И это значительно отразится на ее цене. В сторону увеличения, само собой. Ну, скажем на пару сотен долларов!
   — Ну, так скажите же наконец вашу цену!
   — Да, и вот еще что, — словно не замечая ее нетерпения, продолжал Джимми. — Такая лошадь, да еще в нашем деле, бесценное сокровище! Ни одно живое существо здесь, в горах, не угонится за ней!
   — Что?! — вскричала она. — А Ганфайр?!
   — Пфф! Вы стегаете его кнутом!
   — Ха! Танкертон справится с Ганфайром одной рукой! А уж коли возьмется за поводья двумя, так даже с его весом он на Ганфайре обгонит вас на милю!
   Данмор покачал головой.
   — Не думаю, что Ганфайру, кто бы на нем ни сидел, удалось вырваться вперед!
   — Даже если это буду я?!
   — Даже тогда.
   — Пари! — крикнула Беатрис.
   — На все, что хотите!
   — Вот даже как?! Ну, держитесь! Тогда ставлю кобылу против Ганфайра! Идет?
   — А что вы с ней будете делать, если выиграете? — удивился Данмор. Подойдя к Прошу Прощения, он потрепал ее по круто изогнутой шее.
   Красавица кобыла, повернув к хозяину тонкую морду, любовно потерлась о его плечо.
   Девушка с улыбкой кивнула.
   — Джимми предупреждал, что эта красотка опасней, чем десяток гремучих змей, но я справлюсь!
   — Я это слышал не раз. Когда вы окажетесь на земле, Прошу Прощения сожрет вас живьем!
   — Ничего, я потерплю. Время и любовь могут творить чудеса. Даже с лошадьми!
   Данмор повнимательнее взглянул на девушку. Конечно, в ее словах была изрядная доля правда, и он это знал. Сейчас, вся светясь отвагой и уверенностью в себе, она рвалась в бой. Ни один из тех, кого он знал, ей и в подметки бы не сгодился, вдруг с невольным уважением подумал Данмор. В этой девушке крылась непонятная ему сила… неукротимостью духа она почти пугала его.
   Однако он покачал головой, — Нет, я не могу пойти на это, — сказал Данмор.
   — Даю пятнадцать сотен. Наличными, — почти умоляюще воскликнула она. — Я сделаю все, что хотите, только скажите! Хотите, еще накину?
   — Она для меня куда дороже пятнадцати сотен, — покачал головой Данмор. — А сколько вы согласны накинуть?
   — Сколько скажете. Если Ганфайр не придет первым, значит, я ничего не понимаю в лошадях!
   Она взмахнула рукой, и рубин на ее пальце сверкнул, будто застывшая капелька крови.
   — Вот это кольцо, — предложил Данмор. — Подарите его мне, и я согласен на это пари!
   — Какое кольцо? С рубином?
   Она невольно прикрыла его ладошкой, как будто испугавшись, что он сорвет его с пальца.
   — Как угодно, — пожал плечами Данмор. — В конце концов, не я начал весь этот разговор! Итак, каждый остается при своем: я при кобыле, а вы — при кольце!
   Беатрис опустила глаза на мерцающий кровавым огнем камень, потом крепко сжала губы и перевела глаза на кобылу.
   И надо же такому случиться, что как раз в этот миг солнечный луч, упав на нее, словно жидким золотом облил изящно выгнутую шею, и бугрившиеся на плечах могучие мускулы, превратив кобылу в ожившую статую — живое олицетворение грации и красоты. Ее быстрота, ее выносливость, о которой девушка столько слышала, неописуемая красота прелестного животного заставили ее дрожать от желания. К тому же со столь очаровательной всадницей на спине, как Беатрис, кобыла будет совершенно неотразима, по крайней мере, в глазах представителей сильного пола, мгновенно вообразила она. Нет, решено, они просто созданы друг для друга!
   — Пятнадцать сотен… и кольцо? — задумчиво проговорила Беатрис. — А для чего оно вам, Каррик Данмор?
   Он расхохотался.
   — Да я о нем и не думал, ей Богу! Просто сверкнуло, вот и заметил. По правде говоря, на деньги мне плевать. Однако, похоже, вы пошли на попятную. Ну что ж, я вас не виню. Дело ясное. Она ведь у меня летит быстрее ветра, это всем известно.
   Беатрис, прищурившись, посмотрела на Данмора в упор.
   — Вниз по дороге в Харперсвилль есть два больших сосновых пня. Вы знаете это место? — спросила она.
   — До него не меньше двух миль. Вполне достаточно, — кивнул он.
   — Только у меня одно условие — вместо кольца я добавлю к стоимости кобылы лишнюю сотню. Итого, шестнадцать сотен наличными против Прошу Прощения!
   Данмор пожал плечами.
   — Колечко мне нравится больше!
   — Стараетесь набить цену? — презрительно фыркнула девушка. — Ладно, ваша взяла. Я дам две сотни сверху… нет, три, если желаете!
   — Не стоит так горячиться, — примирительно сказал Данмор. — Я и без того понимаю, как оно вам дорого. Но если оно вам так нравится, то моя кобыла мне нравится ничуть не меньше. А раз так, мы квиты!
   Он повернулся к Джимми Ларрену и мгновенно заметил сверкнувший в его глазах насмешливый огонек. Лицо паренька расплылось от удовольствия.
   — Отпусти ее попастись, Джимми, — сказал он. — Можешь не спутывать ноги, она и без того далеко не уйдет.
   Лицо девушки пылало гневом. Он чувствовал это, даже не глядя на нее, и ничуть не удивился, уловив едва сдерживаемую ярость в ее дрожащем голосе.
   — Хорошо, ваша взяла! Раз уж вам так приспичило заполучить это кольцо, я согласна! Пятнадцать сотен, и кольцо в придачу!
   Беатрис все еще колебалась. Видно было, как совесть борется в ней с желанием во что бы то ни стало получить понравившуюся ей игрушку. Наконец она сдалась.
   — Мы с Ганфайром будем на дороге через пять минут, — передернув плечами, бросила она.
   И, резко повернувшись на каблуках, бросилась бежать к конюшне.
   — Девчонка окончательно спятила, — прошептал Джимми., — Готова удавиться, лишь бы завладеть тем, что ей по душе! Ну и капризы, мать честная! Слушайте, а на кой вам колечко? Что вы с ним будете делать?
   — Носить, скорее всего.
   — Ну да! Фурно вас удушит!
   — Ну, не будет же он охотиться за мной из-за какого-то кольца?!
   — Н-не знаю. Надеюсь, что нет. Но если он ее спросит о кольце, она скорее откусит себе язык, чем скажет, куда оно подевалось.
   Данмор рассмеялся.
   — Н да, похоже, ты прав, парень. Ладно, раздобудь мне седло, хорошо? Через минуту Джимми вернулся с седлом, и Данмор собственноручно
   оседлал кобылу, внимательно проверив каждую мелочь.
   Когда он уже был в седле, из стойла на задних ногах выпрыгнул Ганфайр. Жеребец весь дрожал в предвкушении схватки, на спине невозмутимо восседала Беатрис, на диво спокойная и собранная. Они встретились на полдороги и поехали рядом. Джимми Ларрен на своем низкорослом мустанге торопливо протрусил мимо, спеша оказаться на финише, чтобы как следует насладиться предстоящим зрелищем.
   И тут Данмор невольно обратил внимание, как не похожи друг на друга эти великолепные животные — громадный жеребец, во всем великолепии своей силы, и кобыла, изящная и грациозная, как котенок. Однако, подумал вдруг Данмор, в скорости она ему не уступит. И пусть ее шея не была так круто выгнута, как у Ганфайра, но пропорционально сложенное тело, длинные, могучие плечи и подобранный круп говорили не только о мощи, но и выносливости чудесного животного. Ганфайр напоминал могучий ураган, неукротимый в гордом сознании своего могущества. А кобыла, по кошачьи вкрадчивая, бесшумно скользила вперед будто по воздуху. Нет, подумал Данмор, исподтишка наблюдая за могучим жеребцом и сравнивая его с кобылой, все будет хорошо!
   Они добрались до того места, где все тропинки, бегущие из лагеря, сливались в широкую дорогу, петлявшую между деревьями. Она, как им обоим было хорошо известно, вела в Харперсвилль.
   Девушка, ехавшая перед ним, остановилась.
   Миниатюрная и легкая, она при каждом прыжке черного, как эбеновое дерево, жеребца, казалось, готова была взмыть в воздух, если бы не узда. Но Данмор знал, как обманчиво это впечатление. Одного взгляда, брошенного в ее сторону, было достаточно, чтобы он понял, что она крепко держится в седле, управляя Ганфайром железной рукой.
   И надо же такому случиться, чтобы в этот самый миг и Беатрис в свою очередь покосилась на Данмора. Оба вспыхнули. Взгляд девушки, внимательный и критический, обжег Данмора, словно огнем.
   Он заметил, как она слегка кивнула, будто в подтверждение своим мыслям, и мгновенно догадался о чем она думает. Как ни хороша, как ни вынослива Прошу Прощения, но тяжесть его тела непременно даст себя знать. Это было написано у нее на лице. Впрочем, та же самая мысль не давала покоя и ему самому.
   А кроме того, у Каррика возникло странное предчувствие, будто от того, чем закончится эта гонка будет зависеть и успех его предприятия. Он догадывался, что после спасения Чилтона его репутация в глазах бандитов взлетела вверх. Однако до сих пор было не совсем понятно, что за место занимает он в шайке Танкертона. Пока что Данмор знал одно — то, ради чего он явился сюда, надо делать, и делать быстро, пока главарь, неглупый и подозрительный, не вывел его на чистую воду. И вот сейчас, наконец перед ним забрезжила надежда. Ах, если бы только удалось победить!
   Беатрис, склонившись, потрепала по шее Ганфайра, и тот, вскинув голову, приветственно заржал.
   — Вперед по прямой до того места, где два больших пня, — предложила Беатрис. — Так короче!
   — Само собой, — согласился он, — но…
   Он уже открыл было рот, чтобы возразить, что не так хорошо, как она, знает здешние места, чтобы сразу отыскать кратчайший путь, но, Беатрис и в мыслях не ждать, пока он выскажется. Он только успел заметить, как торжествующе вспыхнули ее глаза.
   — Ну, тогда вперед! — крикнула она, вонзив шпоры в бока Ганфайра.

Глава 29. Состязание

   Данмор оказался совершенно неподготовленным к подобному началу. Он предполагал, что будет дан какой-то сигнал, после которого они и поскачут вперед. Как бы там ни было, но он все еще растерянно моргал, а Беатрис уже опередила его на добрых два десятка метров. Опомнившись, он тронул каблуками кобылу и послал ее вскачь. А Беатрис неслась, как ветер.
   Данмор разъярился. Благодаря этой шальной девчонке он лишился единственного своего преимущества, сведя шансы Прошу Прощения к нулю. А кроме того, не зная короткой дороги, он будет вынужден держаться в хвосте за жеребцом, тем самым заранее обрекая кобылу на проигрыш.
   Конечно, можно было бы окликнуть ее, заявить, что так нечестно и потребовать, чтобы старт был дан заново. Но гнев опалил его, будто огнем и, сцепив зубы, Данмор поклялся во что бы то ни стало довести до конца начатое.
   Когда Прошу Прощения прыгнула вперед, Ганфайр уже исчез между деревьями.
   Данмор только успел заметить, как на фоне листвы мелькнул хвост жеребца, и в это мгновение кобыла выскочила на дорогу.
   Итак, оставалось признать, что первый раунд остался за Беатрис. Издав торжествующий вопль, весьма напоминающий вой краснокожих, она вырвалась далеко вперед. Жеребец мчался вихрем, лишь только кусочки дерна летели во все из-под тяжелых копыт. Далеко позади неслась кобыла. Она сильно отстала, но бег ее напоминал неудержимое течение реки. Постепенно стало понятно, что она настигает. И все же пока еще Данмор сдерживался, не позволяя себе погонять ее. Тем более, что особой нужды в этом не было. Кобыла скакала азартно, заложив назад уши, достаточно было малейшего движения коленей, чтобы она рванулась вперед что было сил. И все же Данмор уже почти не сомневался, она настигает. Шаг кобылы, более легкий, размашистый и упругий, был чуточку длиннее, чем у жеребца. И вот наконец Данмор понял, еще мгновение, еще один толчок шпорами, и Прошу Прощения вырвется вперед.
   Но как только он подумал об этом, как девушка, оглянувшись через плечо, повернула жеребца и скрылась из виду за сплошной стеной леса. Прохладная тень сомкнулась вокруг нее и она пропала. Данмор больше не колебался. Может быть, это еще один ловкий трюк с ее стороны, но вероятнее всего она просто знает более короткий путь. И, стиснув зубы, послал кобылу в погоню.
   Однако через мгновение Каррик понял, что забрался в настоящую чащу. Дорога, точнее тропинка, змеей петляла между деревьями, а ветки спускались так низко, что приходилось все время быть начеку. Скорее всего, и девушка и Ганфайр давно привыкли к такой дороге и привычно пробирались вперед, и пока Данмор, распростершись на спине у кобылы, старался выбраться на открытое место, они уже вырвались на добрые двадцать ярдов.
   Беатрис, не жалея Ганфайра, гнала его вперед, и алый шарф, который она обычно носила, летел по воздуху вслед за ней. Она еще раз оглянулась, и Данмор заметил, как она слегка покачала головой, будто не веря своим глазам.
   Ее взгляд словно подхлестнул Данмора. Они снова нырнули в непролазную чащу, но он уже вновь обрел обычное хладнокровие. Тропинка опять запетляла, стала уже, и вот они один за другим выскочили на прогалину, над которой словно пронесся ураган. Повсюду в беспорядке лежали сваленные деревья, раскинув беспомощные ветви, будто переломанные руки, а свежие пни все еще сочились соком.
   Ганфайр мелькал далеко впереди, с завидной ловкостью лавируя между деревьями. Может быть, в шайке Танкертона подобные скачки с препятствиями были привычным развлечением, мелькнуло в голове у Данмора. Ведь местечко вроде этого, где в любую минуту можно свернуть себе шею — просто идеальное место для того, чтобы уйти от погони!
   Что же до него самого, то Данмор до боли в глазах следил за каждым шагом жеребца, посылая кобылу след в след. Конечно, Каррик и раньше знал, что Прошу Прощения могла с легкостью взять обычное препятствие, но такого он даже предположить не мог! Взмыв в воздух, она птицей перемахнула через последнее бревно и приземлилась, всего лишь на корпус отстав от Ганфайра.
   Беатрис оглянулась и лицо ее перекосилось от злости. Данмор расхохотался и помахал ей рукой. Сжатые губы девушки превратились в узкую полоску, и она опять погнала жеребца вперед.
   Где-то вдалеке послышался шум бегущего потока и наконец Данмору удалось разглядеть меж деревьев белоснежную бороду водопада. Ропот воды постепенно сменился оглушительным ревом и грохотом, и он вслед за Ганфайром вырвался из-под зеленого купола леса и очутился н самом краю глубокого и узкого, как трещина, ущелья, куда, пенясь, низвергался водопад.
   Ганфайр не колебался ни минуты. Вытянув шею, он сделал отчаянный прыжок.
   На сомнения не оставалось времени. Данмор слышал, как копыта кобылы выбивают звонкую дробь на мокрых от брызг скалах. Она припала к земле и прыгнула. У Каррика захватило дух. Он видел, как далеко внизу бессильно ревет водопад, и вот уже они приземлились на другой стороне. Кобыле удалось выиграть еще полкорпуса!
   Девушка оглянулась. На этот раз лицо ее стало мертвенно-бледным. В глазах Беатрис метался ужас. И снова лес сомкнулся у них за спиной. Мгновением позже они вылетели на дорогу. Облаком поднялась пыль, и они стремглав ринулись вперед.
   Скорее всего, у бедняжки Беатрис в запасе не осталось ни единого трюка. У Данмора на скулах заходили желваки. Проклятая девчонка пыталась перехитрить его, выставить его дураком, но теперь все кончено. Теперь ей только и осталось, что гнать своего жеребца, да молиться, чтобы он выдержал до конца.
   А до финиша оставалось куда меньше полумили!
   И вот теперь он наконец увидел далеко впереди два высоких пня, обозначавших конец гонки. Издав дикий вопль, он отпустил поводья, предоставив кобыле полную свободу!
   Данмор и раньше чувствовал, с какой силой ходили под ним ее литые лопатки, но того, что произошло дальше, он и представить не мог. Птицей распластавшись в воздухе, она неудержимо неслась вперед, почти касаясь хвоста Ганфайра. Еще один рывок, и ее голова уже оказалась возле его плеча. Но в этот миг Беатрис, издав дикий вопль, высоко занесла хлыст, будто собираясь ударить жеребца, но вместо этого с размаху хлестнула кобылу.
   Та, вздрогнув, с пронзительным ржанием прыгнула в сторону, но к тому времени, когда Данмор, успокоив ее, снова послал кобылу галопом, Ганфайр уже успел вырваться вперед на несколько корпусов. Но удар хлыста, казалось, еще больше подзадорил ее. Будто почувствовав, что ей брошен вызов, Прошу Прощения вихрем рванулась вперед. Дорога шелковой белой лентой стлалась ей под ноги, но она уже, казалось, не видела ничего, кроме ненавистного соперника. И вот жеребец начал понемногу отставать.
   Он боролся до конца, но сейчас силы его уже были на исходе. Он хрипел и задыхался, даже несмотря на легкую, как перышко, Беатрис. И когда до финиша оставалось уже не больше сотни ярдов, Данмор увидел, как неудержимо клонится вниз его голова и все больше заплетаются ноги.
   Миновав пни, он склонился к кобыле и, ласково похлопывая ее по шее, стал уговаривать ее остановиться.
   Украдкой покосившись назад, он заметил Беатрис, устало поникшую в седле.
   Каррик повернул назад и приблизился к ней… не с упреками за все те хитрости, которые едва не стоили ему победы, но с похвалой на устах.
   — Он был великолепен, — начал Данмор. — Прекрасный жеребец, выносливый, прыгучий, цены ему нет! А как ловко он лавировал, у меня просто нет слов! Вы с ним — прекрасная пара!
   Беатрис не ответила, только посмотрела на него пустыми глазами. Может, она просто не слышала его, а может голос, что звучал в ее душе, сейчас заглушал для нее голос Данмора.