Брэнд Макс. Король поднебесья

   — Так оно и есть. Ну, значит, я приехал. Пойду повешу шляпу… или нет, сначала надо заняться кобылой. Извини, приятель, пойду поставлю ее в конюшню.
   Поднявшись на ноги, он направился к кобыле.
   — Конюшня полна, — пробурчал Харпер.
   Но теперь, похоже, пришла очередь Данмора притворяться глухим. Взяв кобылу под уздцы, он, весело насвистывая, повел ее за собой.
   — Для нее нет места! — крикнул вдогонку Харпер.
   — Ну, уголок-то, положим, найдется, — обернулся Данмор, и с веселой улыбкой скрылся за углом.

Глава 10. Комната с прекрасным видом

   Чак Харпер беспокойно вертелся на стуле.
   Больше всего на свете он ненавидел показывать проезжающим, что вообще замечает их существование. Правда, было на свете одно человеческое существо, которое он почитал и боялся, но теперь, когда его загнали в угол, Чак догадывался, что от него ждут ответных действий.
   Украдкой вытащив из кобуры тяжелый кольт, он поднес его к глазам и убедился, что тот в полном порядке. Поднявшись на ноги, Чак расправил плечи, прикрытые тяжелым плащом, и нахлобучил до глаз широкополую шляпу.
   И большими шагами поспешил за незнакомцем.
   Подойдя к дверям конюшни, он услышал шорох сена, которое кто-то бросал в кормушку, и знакомое посвистывание. Ринувшись вперед, Чак миновал проход и замер, как вкопанный — в одном из ближайших стойл, куда он сам только утром поставил высокого гнедого жеребца, стояла гибкая, изящная кобыла этого чертова Данмора!
   Чак протер глаза, едва в силах поверить тому, что видит. В это время из-за угла появился приехавший с новой охапкой сена, которую и бросил в кормушку.
   Тяжелая рука Чака Харпера опустилась ему на плечо.
   — Ты что это тут распоряжаешься, ты… — начал он.
   И тут же запнулся, ощутив закаменевшие мускулы, при этих словах вставшие бугром под его ладонью. И Чак мгновенно понял свою ошибку — кошачья грация, с которой двигался незнакомец, могла бы сказать ему о многом. Ни унции жира не было в этом точно закованном в броню мускулов теле, и ярость Харпера мгновенно угасла, как костер, в который плеснули ледяной водой.
   Данмор лениво повел плечом, и ладонь Чака упала.
   — Конечно, а то как же? — усмехнулся он, — Живешь тут на краю света, приятель, и не знаешь, небось, что в хорошем обществе принято, чтобы джентльмен уступал место даме! Ну вот, значит, вхожу я и вижу, стоит этот жеребец, и не поверишь — как только увидел он мою кобылку, как только что не расшаркался, дескать — Мадам, прошу вас! — Спасибо, старина, — ответил я. Перевел его, значит, в соседнее стойло, а сюда поставил мою красотку. Похоже, ей тут нравится, а ты как считаешь? Да, приятель, а где тут у тебя овес?
   Лицо Харпера побагровело до синевы. Он открыл и закрыл рот, так и не придумав, что ответить на это.
   — Ага, вот же он, — кивнул Данмор. — Вот и отлично!
   Заметив в углу огромный мешок, он легко взвалил его на плечи, отсыпал добрую часть в кормушку и поставил перед кобылой
   — Эй, послушай… — прохрипел Чак.
   — Угу… да ты только посмотри на нее! — воскликнул Данмор, любовно похлопывая кобылку по гладкой, лоснящейся шее. — Ты только погляди, ведь влезла в кормушку только что не по самые плечи! Ах ты, жадный поросенок! Ешь, ешь, девочка, умница ты моя!
   — Пойду-ка я к себе, — объявил Каррик, выходя из стойла и направляясь к выходу.
   — Сказал ведь уже — нет тут ни одной свободной комнаты! — угрюмо рявкнул Чак.
   — Ну что ж, — добродушно ухмыльнулся Каррик, — мне, в общем-то, все равно, где спать, было бы место для одеяла!
   Подхватив сумки, он легко протиснулся мимо гиганта-хозяина и насвистывая, направился к выходу.
   Чак, не веря своим ушам, молча смотрел ему вслед. Вначале он собирался броситься за нахальным юнцом и голыми руками свернуть ему шею. Ему и раньше не раз случалось шутя управляться с любым, кто осмеливался стать ему поперек дороги, но сейчас какое-то неясное чувство удержало его. Скорее всего, он вспомнил, с какой легкостью незнакомец поднял гигантский валун.
   Поколебавшись, он вспомнил о револьвере. Выхватив его, Чак щелкнул затвором и прищурился. И тут же вспомнил, как когда его в последний раз таскали в суд, старый негодяй — судья ворчал что-то о превышении «самозащиты». Медленно опустив руку с зажатым в ней револьвером, Чак оскалился, словно собака, которая и хотела бы укусить, да не смеет.
   Наконец, взяв себя в руки, он поспешил к выходу, но незнакомец был уже у дверей, и, насколько мог судить, о чем-то договаривался с миссис Харпер.
   — Вышвырни этого прохвоста! — взревел Харпер
   И в ту же минуту увидел, как Данмор взялся за ручку двери.
   — Как вас зовут и что вам надо в нашем доме? — услышал Харпер голос жены. — Эй, а ну-ка, убирайтесь отсюда! Чак таких не любит!
   В ответ раздалось вежливое бормотанье. Хлопнула дверь. Чак влетел в кухню и обнаружил, что жена, кипя от бешенства, дергает ручку двери.
   — Чак, он оттолкнул меня, захлопнул дверь перед самым моим носом, да еще и заперся изнутри! В жизни ничего подобного не видела! Нет, это просто возмутительно! Что ему нужно?! Кто он вообще такой?! Ух, с какой бы радостью я выцарапала ему глаза!
   Чак Харпер неожиданно расхохотался. Но смех его быстро стих, сменившись злобным рычанием. Словно не веря своим глазам, он осторожно потрогал ручку двери, постоял немного, потом повернулся и вышел.
   Жена бросилась за ним, но он отшвырнул ее в сторону.
   — Ты ведь не убьешь его, Чак? — испуганно залопотала она. — Послушай, Чак, даже и не думай…
   — Я собираюсь вышвырнуть его вон! — рявкнул Чак Харпер, рысцой сворачивая за угол дома.
   Повернув, он вдруг поскользнулся и тяжело рухнул на землю, до крови расцарапав руку.
   Его точно обухом по голове ударили. Медленно, стиснув зубы, чтобы не застонать, Чак поднялся на ноги. Все плыло у него перед глазами. Черная злоба заполнила его душу и, словно взбесившийся зверь, Чак ослеп и оглох от ярости.
   Хромая, он подошел к парадной двери и навалился на нее всем телом. Тяжелый засов, заложенный с внутренней стороны, жалобно скрипнул.
   Дверь была заперта!
   Чак отшатнулся.
   — Мой собственный дом! — прохрипел он.
   Сколько он себя помнил, всегда его любимейшим развлечением было приходить в ярость, разжигая ее в своей душе по малейшему поводу или без повода. Чак млел от восторга, видя, как бледнеют другие, не понимая причин его бешенства. Но теперь… теперь он уже не шутил.
   В первый раз за всю свою жизнь Чак чувствовал, что сделает благое дело, избавив мир от подобного ублюдка!
   Да и потом у кого, у какого судьи повернется язык в чем-то обвинить добропорядочного гражданина, если он защищает свой дом и семью от сумасшедшего маньяка?! Куда там?! — ему устроят овацию, знакомые и незнакомые будут счастливы пожать ему руку, а его собственная жена, восхищенная его доблестью, не посмеет и пикнуть…
   И Чак Харпер, обхватив голову руками, зарычал, предвкушая миг величайшего торжества, который ему предстоит испытать.
   Он кинулся к первому же окну.
   Дернув, он попытался было открыть его, но ставня не поддавалась.
   — Дьявольщина! — проревел Харпер. — Похоже, весь мир сегодня сошел с ума!
   В ту же минуту он услышал, как незнакомец, весело насвистывая, легкими шагами прошел мимо окна, по-видимому, направляясь в парадную гостиную, ту самую, которую когда-то осчастливил своим присутствием сам великий Танкертон, когда соизволил провести здесь ночь. При этой мысли в голове у Чака Харпера помутилось.
   Кинувшись к соседнему окну. Он с яростью дернул за ставень. Окно распахнулось, и он влетел внутрь.
   Бросившись вверх по лестнице, Чак на бегу выхватил кольт.
   Злоба настолько затуманила ему мозги, что он даже не замечал, как несколько раз с размаху ударился о перила. Сейчас он чувствовал в себе достаточно силы, чтобы голыми руками в щепки разнести весь этот дом, лишь бы добраться до поганого ублюдка, назвавшегося Карриком Данмором!
   Скрежеща зубами, он взбежал наверх. Половицы жалобно трещали под его весом, но, ничего не слыша, Чак, как раненый буйвол, несся вперед по коридору, направляясь в самый его конец — туда, в ту самую комнату, откуда они с женой с такой готовностью вынесли собственные вещи, потому что ее удостоил своим присутствием сам Джеймс Танкертон!
   Дверь в нее была широко распахнута. Чак ворвался внутрь, сжимая в руке револьвер и рыча, как раненый гризли, готовый растерзать ненавистного врага.
   И вдруг он замер, будто споткнувшись. Комната была пуста!
   Чак медленно обернулся.
   Там, за его спиной, возле самой двери, стоял незнакомец, все еще рассеянно насвистывая себе под нос и небрежно зажав в руке пистолет, черное дуло которого неумолимо смотрело прямо в лоб Чаку.
   — Черт побери! — ахнул Чак и, вспотев от страха, попятился, неожиданно вспомнив, как хороша жизнь.
   Револьвер выскользнул из его дрожащей руки прямо на сумку, которую Данмор, войдя, бросил на пол у самых дверей.
   — А у вас неплохая гостиница, приятель, — дружелюбно объявил Данмор, — такая современная! Похоже, вы тут собирались устроить классный отель, с горячей и холодной водой, ваннами и всякими штучками! Ну, а простому ковбою вроде меня и такой комнатушки, как эта, за глаза хватит! Хочешь — верь, хочешь — не верь, но она мне в самый раз!
   Он махнул рукой и Харпер вытаращил глаза, только сейчас сообразив, что револьвер куда-то исчез. К счастью он вовремя вспомнил, как мгновением раньше ему почудилось какое-то неуловимое движение, но тогда он убедил себя, что все это ему попросту померещилось. Теперь пришлось признать, что незнакомец так же ловко управляется с револьвером, как до этого — с ножом. Лишь слабо колыхнувшийся рукав выдал движение руки Данмора.
   — Эта комната… это самое…, — хрипло пробормотал Харпер, и откашлялся, — занята она, вот что!
   И сразу же понял, что все, что бы он ни сказал, уже не имеет ни малейшего значения. Этот ловкий, с приятными манерами прохвост будет попросту делать все, что ему захочется, и мило улыбаться в ответ на все его возражения.
   — Ну, подберете этому парню что-то еще, — сказал Данмор. — А мне, знаете, подавай солнце, и все тут! Ну вот, а в этой комнатенке окна как раз на юг. Да, и вид, значит, чтобы был из окна, что надо, горы чтобы были, и все такое… сечешь?
   Данмор с нарочитой медлительностью повернулся и выглянул из окна.
   Чак Харпер решил, что ослышался. Вытаращив глаза, он гадал, уж не спятил ли он, если вот тут, прямо перед ним, стоит этот мерзавец, несет какую-то ахинею о горах и солнце, а потом, как ни в чем ни бывало, поворачивается к нему спиной. Да, да, спиной! А револьвер Харпера, между, прочим, валяется на полу прямо возле его ног! Чего уж, кажется проще: схватить его, спустить курок — минутное дело. И все же, чувствуя, как холодеет в жилах кровь, Чак колебался. В конце концов, он ведь всего лишь обычный человек! Единственное, на что он решился, это перед уходом беспомощно всхлипнуть.
   — Э… молодой человек, а вы знаете, чья это комната? Самого Танкертона!
   — О! — добродушно воскликнул Данмор, — готов поклясться, что со мной у Танкертона не возникнет ни малейших хлопот!

Глава 11. Вляпался!

   Неделей спустя Чак Харпер пробирался через лес позади гостиницы. Сбоку шагал небольшого роста человечек, загорелый до черноты. Его, пожалуй, можно было бы даже назвать красивым, если бы не глаза. Маленькие, блестящие беспокойные, они так и бегали по сторонам, как у хорька.
   Он все время улыбался, шаря по земле взглядом, будто потерял что-то, потом вдруг резко вскидывал голову, заглядывая в лицо компаньону с таким видом, будто пропажа все время была у него перед глазами. Сразу же бросалось в глаза, что несмотря на неказистый вид, Харпер обращался к нему с величайшим уважением. Да и не удивительно — ведь это был сам Линн Такер, которого в любой другой части света самые отчаянные головорезы охотно признали бы своим вожаком. В любой другой — да, но только не здесь. В этих местах всем заправлял Джим Танкертон, поэтому нечего и удивляться, что Такеру волей-неволей пришлось отойти на второй план. Люди Танкертона привыкли считать его чем-то вроде лейтенанта. Всем было хорошо известно, что он у Танкертона вроде как правая рука — третий человек в шайке после самого главаря и коварного доктора Леггса — непревзойденного мастера интриги и хитроумного отравителя.
   Все это было прекрасно известно Чаку Харперу, поэтому не удивительно, что он открывал рот только в тех редких случаях, когда его спутник обращался к нему с вопросом. Он уже рассказал о появлении Данмора, и преисполненный любопытства Такер успел не только своими глазами увидеть огромный валун во дворе гостиницы, но и сделать попытку, хоть и безуспешную, приподнять его.
   — Настоящий мужчина, — невозмутимо объявил он.
   После чего они вновь укрылись в лесу, чтобы спокойно поговорить.
   — Так что ему нужно? — спросил Такер.
   — Понятия не имею. Порой мне кажется, просто пожить в тихом месте! Еще вчера я попросил его заплатить за неделю, так он сделал круглые глаза — дескать, не понимает, как у меня вообще хватило наглости заводить разговор о деньгах, когда он еще и месяца не прожил!
   — Что, вот так и сказал?
   — Слово в слово! А еще сказал, что не привык, чтобы с ним обращались подобным образом или ставили под сомнение его честность. Но потом вроде как смягчился и добавил, что, конечно, здесь, у черта на рогах, трудно ожидать от человека хороших манер, так что на первый раз он согласен простить меня и забыть об этом досадном происшествии.
   — Вот так и сказал?!
   — Да он вообще только так и говорит, если хочешь знать! Попробуй только выругаться при нем… Господи ты Боже мой! Изумится, спросит, в каких это университетах вы, дескать, обучались, что знаете такие слова, а не то еще попросит, чтобы вы и его научили!
   Такер, по-прежнему глядя под ноги, молча улыбнулся и кивнул.
   — Думаешь, у него водятся денежки?
   — Будем надеяться. А пока что этот жулик не желает ни за что платить.
   — Так с какой стати ты терпишь? Если что, закон-то ведь на твоей стороне!
   Хозяин нерешительно поскреб щетину на подбородке.
   — Мы с законом не то, чтобы друзья — приятели, — смущенно промямлил он. — Сдается мне, чем от него дальше, тем спокойнее.
   — Поганое это дело, — вздохнул Такер.
   — Говорю тебе, этот прохвост скоро сожрет меня вместе с собственным домом! Сколько он ест, уму не постижимо! Говорю же тебе, за четверых! А стряпает моя жена. И вот после того, как этот парень очистит поднос, он еще имеет наглость говорить, что уверен — у нее, дескать, приготовлен для него маленький сюрприз. Идет вниз, дьявол его возьми, отпирает кладовку и…
   — А для чего оставлять ключ в замке?
   — Да у этого ублюдка ключ, который подходит ко всем замкам! Так вот, слушай дальше. Заходит он, значит, в кладовку и вытаскивает седло оленя! Представляешь?!
   — Не трогайте мясо! — кричит жена. А он только пальцем ей вот так погрозил.
   — Собирались в воскресенье порадовать меня вот этой восхитительной олениной, миссис Харпер, — сказал этот мошенник, — а я вот возьми да и наткнись на нее! Ну да ладно, спасибо вам за приятный сюрприз. Вот кстати! А я как раз нагулял себе аппетит!
   — И после этого режет мясо толстыми ломтями и жарит на плите!
   — Стало быть, значит, пока он возится со сковородкой, руки у него заняты, так? А твоя винтовка? Она-то на что?
   — Вот уж спасибо! Видел я раз, как он жонглировал… веришь, даже дух захватило?!
   — Так он жонглировал?
   — Угу… ножами! Пятью сразу, если хочешь знать! А ножи, между прочим, острые, как бритва!
   Где-то вдалеке хрипло рявкнула винтовка, и эхо разнесло грохот выстрела по лесистым склонам холмов. Линн Такер вскинул голову и прислушался.
   — Кто это может быть? — спросил он.
   — Да он самый, кто ж еще? Каждый Божий день притаскивает целую связку подстреленных белок! Говорит, что, дескать, без ума от их мяса и требует, чтобы жена приготовила ему рагу: кролика вместе с белками. Тьфу, пропасть! А съедает в один присест фунтов десять, будь я проклят!
   Линн Такер обвел задумчивым взглядом просвет среди деревьев, за которым темнело ущелье. В глубине его ложились синеватые тени. А вдалеке, где укрытые шапкой снега, высились горы, поднимался голубоватый туман, окутывая вершины, точно прозрачной вуалью.
   Он кивнул.
   — У меня появилась одна интересная мысль по поводу этого господина, — все так же невозмутимо пробормотал он.
   — Может быть, тогда вам будет интересно узнать, — вмешался хозяин гостиницы, — что этих самых белок он снимает из кольта!
   — Сорок пятого?!
   — Да, сынок. Неплохо, верно?
   Его собеседник уважительно прищелкнул языком.
   — Посмотрим, что тут можно сделать, — пробормотал он. — Во всяком случае, постараюсь до вечера не попадаться ему на глаза.
   Именно так он и сделал — до самого вечера просидел в погребе гостинице. Только когда сгустились сумерки, над головой его послышались шаги, и кто-то чуть слышно поскребся в дверь.
   Он тихо, как бесплотный дух, прокрался вверх по лестнице, и Чак Харпер бесшумно отворил ему дверь. В руке он держал лампу и Линн невольно поразился, каким белым было его лицо.
   — Вы готовы? — прерывистым от волнения голосом спросил он.
   — Готов. Во сколько он улегся спать?
   — Около часа назад.
   — Спит?
   — Спит! Храпит на весь дом.
   — Люблю людей, которые вот так спят! Сразу видно, что совесть чиста! — сказал Линн Такер с такой улыбкой, что Чак не мог не улыбнуться в ответ.
   Они направились в кухню, где миссис Харпер, мрачная, как туча, протянула Такеру чашку черного кофе. Он вежливо поблагодарил и принялся потягивать мелкими глотками обжигающую жидкость, прижимаясь то одним, то другим боком к горячей печи, чтобы поскорее согреться и выгнать из костей промозглую сырость погреба.
   — Похоже, мне пора, — наконец сказал он. — Пара минут, и я вернусь.
   Чак и его жена обменялись взглядами, но не проронили ни слова. А щупленький Линн Такер бесшумно выскользнул из кухни и неслышно прокрался вверх по лестнице.
   Он двигался очень медленно, очень осторожно, почти прижимаясь всем телом к стене, зная, что там ступеньки вряд ли скрипнут под ногой. Наконец он остановился перед дверью угловой. комнаты.
   Он прислушался. Из-за двери доносился храп спящего. Такер бесшумно повернул ручку и с радостью убедился, что дверь не заперта.
   Дело обещало оказаться не слишком хлопотным. К этому времени он уже успел запомнить, как выглядит комната изнутри. Еще днем он тщательнейшим образом осмотрел ее и сейчас мог с уверенностью сказать, сколько шагов от двери до изголовья или изножья постели, а сколько до окна, и где именно стоит каждый стул. Даже слепой вряд ли чувствовал бы себя увереннее, чем Такер, когда осторожно приоткрыл дверь и вошел, прислушиваясь. Спящий человек продолжал храпеть.
   Такер опять помедлил. Только одно еще тревожило его — какое-то странное чувство… ему почему-то казалось, что пол под ногами сейчас покрыт чем-то куда более мягким, чем обычный ковер. Переложив револьвер в другую руку он присел и коснулся рукой пола.
   К его величайшему изумлению, пол был покрыт чем-то липким!
   В то же мгновение он вдруг сообразил, что храп оборвался! Будто порыв ветра охладил ему лицо, дверь за спиной с грохотом захлопнулась, и луч света ударил его по глазам.
   Но даже угодив в ловушку, Линн Такер не собирался сдаваться!
   Он рванулся к двери, и упал, но даже падая, он успел перекинуть револьвер в правую руку.
   И падая он, словно зверь, успел краем глаза заметить еще кое-что: во-первых, поблескивающую жидкость на полу возле своих ног, мебель, которая почему-то оказалась сдвинута в один угол и, наконец, темный силуэт на кровати.
   В него он и выстрелил, но липкие пальцы скользили, револьвер предательски дрогнул в руке, и через мгновение в воздухе мелькнула огромная тень и с размаху рухнула на него.
   Он забарахтался было, но в ту же секунду холодное дуло уперлось ему в шею. Он понял, что проиграл. Смерть уже дышала ему в лицо.
   — Ну, ну, парень, не иначе, как ты разгуливаешь во сне, — вдруг произнес приятный голос над его головой. — Лучше брось свою пушку — не то, не дай Бог, снова выстрелит!
   — Теперь вставайте, незнакомец, — сказал тот же голос, когда револьвер Такера с глухим стуком упал на пол.
   Это оказалось нелегким делом.
   Он уже догадался, что это за жидкость, в которую он влип. Она крупными каплями стекало по рукам и коленям, так что даже будь у него револьвер, он вряд ли смог воспользоваться им. И взбешенный, сбитый с толку Такер замер, с бессильной злобой глядя прямо в улыбающееся лицо Каррик Данмора.
   — Ах, как жаль! — воскликнул тот. — Разлил клей и, понимаете ли, хотел убрать, но заснул, как убитый! Простите, Ради Бога! Позвольте, я помогу вам!
   Линн Такер предпочел промолчать, только пробежал взглядом по веревке, протянувшейся от двери к самой кровати. Так вот как этому ублюдку удалось мгновенно прихлопнуть дверь и он оказался в ловушке! Самая настоящая западня, подумал он, ожидая приговора, но Данмор, как ни в чем ни бывало, продолжал.
   — Должно быть, перепугались не на шутку, приятель, когда поняли, что ошиблись дверью! Ну-ну, я не держу на вас зла! С перепугу каждый может пальнуть из пушки! А теперь вам наверное страсть, как охота помыться, верно? Кстати, а как вас зовут, незнакомец?
   Тот больше не колебался. Недвусмысленная угроза в его голосе заставил его вдруг решиться.
   — Я Линн Такер, — пробормотал он.
   — Ну и ну! — воскликнул Данмор, — Рад познакомиться! Да, кстати, передай своему хозяину — я еще не потерял надежды, что и он как-нибудь заглянет ко мне на огонек! Идет?

Глава 12. Словно пуля в лоб

   Прошло не меньше недели прежде, чем в Харперсвилль от Джима Танкертона прибыл еще один посланец. На этот раз им оказался седобородый мужчина с приятной улыбкой на розовощеком, невинном, как у младенца, лице. Грузный великан, он въехал в город на приземистой лошадке, плотной, словно состоящей из одних только мышц, которая бодро тащила на себе такую тяжесть.
   Стоило ему только показаться на улице, как две женщины тут же принялись разглядывать его. Незнакомец немедленно стащил с головы шляпу и вежливо поклонился. Седые волосы разметались у него по плечам. Обе женщины мгновенно узнали его. Лица их просияли и обе радостно замахали ему в ответ. Но стоило ему только скрыться из вида, как женщины обменялись мрачными взглядами.
   — Господи, помилуй нас грешных! — прошептала одна. — Неужто доктор Леггс приехал за одним из наших мужчин?!
   — Должно быть, все дело в этом паршивце Моргане, что сначала вступил в банду, а потом удрал. Вот помяни мое слово, Леггс явился за ним!
   Но, само собой, Морган был тут не причем. Вместо того, чтобы разыскивать его, доктор Леггс поехал прямехонько в гостиницу, где и застал Харпера с огромным топором в руках перед грудой наколотых дров. Такой колун с трудом оторвали бы от земли и двое здоровых мужчин, а грохот вокруг стоял, точно на передовой.
   Доктор Леггс спешился, и его лошадка, словно ей не раз приходилось бывать в этих местах, торопливо направилась к конюшне.
   А Харпер, увидев, кто к нему пожаловал и забыв об обычной грубости, ринулся к гостю, на ходу сдергивая шляпу и раболепно кланяясь.
   — Ну, ну, — с легким неодобрением в голосе буркнул доктор, — для чего весь этот шум? Обнажать голову следует лишь перед Создателем, да еще в присутствии дам. Вашу руку, брат Харпер! Благодарю Всевышнего за то, что он дал мне возможность вновь увидеть ваше честное лицо!
   Все это он произнес елейным тоном, будто проповедник с амвона. Голос его, звучный, как церковный орган, выдавал человека, привыкшего произносить речи. Поговаривали, что доктору довелось спасти не одну заблудшую душу прежде, чем его лишили практики и люди шерифа ринулись по его следу, словно гончие за зайцем.
   Добрейший доктор потрепал Харпера по плечу, отчего тот, вне себя от волнения при виде в своем доме столь значительной особы, чуть было не лишился чувств. Как он ни молил осчастливить его дом, выпив чашечку горячего кофе или подкрепиться, чем Бог послал, но доктор ответил решительным отказом.
   Он пронзительно свистнул. Появившись, как из под земли, откуда-то выскочила поджарая гончая и заскулила от радости, извиваясь у его ног. Старик наклонился и ласково погладил собаку.
   — У Денни на редкость грязные лапы, — пробормотал он. — Мне бы не хотелось вызвать недовольство вашей любезной супруги, впустив его в дом.
   — Как вам будет угодно. доктор Леггс, — пробормотал Харпер. — Вы, наверное, приехали поговорить об этом Данморе?
   — Данморе? — с напускным удивлением переспросил доктор. — А, так вот как зовут этого молодого человека? Нет, нет, вначале я хотел разузнать у вас о нашем добром друге и дорогом брате — Линне Такере. С тех пор, как он уехал к вам, мы ничего о нем не знаем.
   — Что ж удивительного? — вздохнул Харпер. — И долго еще не услышите. Он прячется в лесах, ждет, пока позор, который ему довелось пережить, перестанет жечь его сердце!
   — Стыд — это христианское чувство, брат мой, — промурлыкал доктор. — Но как же так случилось, что Линну Такеру довелось испытать стыд? Тут замешан этот Данмор?
   — Да, будь он проклят! — прорычал Чак. — Вся беда в том, что в ночь, когда Линн с револьвером в руках вошел в его комнату, этот дьявол уже поджидал его! Разлил клей на полу и сцапал Такера, как мальчишки в наших краях ловят птичек на клейкую бумагу!