Брэнд Макс. Месть фермера

   — Почему ты думаешь, что это блеф? — спросил Сэксон, подняв глаза на Бутса. В них появилась не свойственная ему ранее уверенная властность. До сих пор лица людей впечатляли Джона куда сильнее, чем уходящие в небеса горные вершины. Но после поединка с Пасьянсом другие люди стали казаться ему ничтожными. Он посмотрел в смышленые, слегка выпуклые глаза бандита и увидел, как они внезапно расширились.
   — Ну, может, это и не блеф, — пробормотал Бутс. — Ты сбил меня с толку, как и остальных. Но я бы хотел задать тебе вопрос.
   — Валяй!
   — Что заставило тебя так поступить с Крестоном? Почему ты обошелся с ниггером как с белым?
   — Потому что, хоть у него и черная кожа, под ней он белее всех вас, — ответил Сэксон и продолжал, так как Бутс молча уставился на него: — Ты — ядовитая змея. Дел Брайан — тоже. Пайк просто скотина, а Каллен хоть и не намного, но получше вас. Любой из вас всадил бы мне нож в спину, если бы подумал, что может извлечь из этого выгоду. А Крестон пролил бы за меня свою кровь — по крайней мере, сейчас он был готов это сделать.
   — Раз мы, по-твоему, такая мразь, то ты, очевидно, с нами покончил? — заключил Бутс, услышав эту беспощадную характеристику.
   — Почему покончил, если я могу использовать вас и дальше? — возразил Сэксон. — Ты знаешь, чего можно ждать от Пасьянса, а другие — достаточно острые орудия, чтобы ими резать.
   Джону казалось, что его разум и проницательность увеличиваются с каждой минутой. Он не сомневался, что говорит чистую правду.
   — Что будем делать дальше? — поинтересовался Бутс.
   — Я поеду узнать, есть ли у меня право на эти деньги, — сообщил Джон Сэксон. — Я имею в виду, на их часть, помимо стоимости потерянных мною дома и стада. А вы все отправляйтесь куда хотите. Встретимся через три дня в твоей хижине.

Глава 19

   Прощание было кратким. Среди лошадей, принадлежавших людям Пасьянса, был невысокий, но крепкий чалый мерин с римским носом и маленькими красноватыми глазками. Джон остановил свой выбор на нем. Справившись за три минуты с брыкающимся животным, он махнул рукой остающимся и поехал вниз по склону.
   Сэксон рассчитывал добраться до Блувотера к заходу солнца, чувствуя, что в это время сможет без особого риска появиться в городе. Он не мог знать, как на этот момент обстояли для него дела в Блувотере или в каком-либо другом месте, но верил своему инстинкту и словам Дэниела Финли, что мир кое-что ему должен. Финли наверняка сможет все объяснить насчет его прав на деньги Пасьянса.
   Сэксон пробыл в пути уже более часа, когда услышал позади стук копыт. Укрывшись в зарослях, он вскоре увидел могучую фигуру Артура Уильяма Крестона верхом на серой кобыле.
   Неужели негр гнался за ним, чтобы отобрать у него деньги? Подождав, пока Крестон проедет мимо, Джон окликнул его сзади. И сразу же получил ответ на свой вопрос, так как негр, вместо того чтобы повернуться с виноватым видом, весело откликнулся и остановил кобылу.
   Подъехав ближе, Сэксон увидел, что Крестон усмехается, хотя и выглядит слегка смущенным.
   — Вы ведь не сердитесь, босс, что я последовал за вами? — спросил он. — Ребята были не в восторге, что я остался с ними. Они считали, что я чересчур на вашей стороне, поэтому я решил поехать за вами на моей серой старушке. Вы не возражаете, босс, или мне лучше идти своей дорогой?
   — Предпочитаю, чтобы рядом со мной был ты, чем кто-либо другой, — спокойно ответил Сэксон. — Ладно, будем держаться вместе. Возможно, мы скоро друг другу понадобимся.
   Они поехали дальше. Отстающий на несколько корпусов от Сэксона негр был так счастлив, что начал петь хрипловатым баритоном. Это напомнило Джону вой большой собаки, которую обучили зачаткам музыкального искусства.
   Крестон подстрелил из ружья горную куропатку, а Сэксон из кольта — кролика. В полдень они разбили лагерь на краю скалы в долине Блувотера. С края утеса низвергался маленький водопад, а лес подступал совсем близко, поэтому Джон, стоя в пахнущей соснами тени, мог обозревать расстилающуюся внизу долину, словно птица, парящая в облаках.
   Негр поджарил куски мяса, которые они съели с солью, запивая холодной водой. После сытной трапезы оба растянулись на земле и закурили, так как люди, проводящие жизнь в седле, не могут отдыхать сидя.
   — Не возражаете, босс, рассказать мне о том, что вы планируете? — осведомился Артур Уильям.
   — Не важно, что я планирую, — откликнулся Сэксон. — Важно, что я должен найти Пасьянса и покончить с ним.
   — У вас верный глаз и крепкая рука, босс, — промолвил Крестон, — но, думаю, с Пасьянсом вам не справиться.
   Сэксон сердито уставился на него.
   — Наши ребята смотрели на вас издалека, — продолжал негр. — Они просто видели, как вы с Пасьянсом стреляли друг в друга и как Пасьянс поскакал назад, когда они начали палить в его людей. Но мне вы не разрешили стрелять, поэтому я залег на краю леса и заметил, как первая пуля едва не вышибла вас из седла. Очевидно, Пасьянс решил, что вы мертвы, босс, поэтому и поскакал к своим.
   — Ты прав, — согласился Джон. — Сегодня он оказался более быстрым и метким, чем я. Но возможно, я сумею научиться такой же быстроте и меткости.
   — Конечно, босс, — кивнул Крестон. — Но когда вы находились лицом к лицу с Пасьянсом, смогли вы посмотреть ему в глаза?
   Сэксон не ожидал подобного вопроса.
   — И много ты знаешь о Пасьянсе? — осведомился он.
   — Порядочно, — заявил негр. — Я ведь много времени провел в горах, объезжая пастбища и выполняя ковбойскую работу. Однажды обнаружил целый участок без единой коровы — их не было даже у водоемов, где они обычно отдыхали, напившись вдоволь. Осмотревшись, я нашел следы коров, тянущиеся в одном направлении, вместе с отпечатками лошадиных копыт. Я ехал по их следам, пока не выбрался из ущелья и не увидел стадо, которое гнали несколько парней. Только стал думать, что мне делать, как вдруг из-за скалы прямо на меня выехал Пасьянс. Я тут же схватил его, и мы оба свалились с лошадей. До тех пор еще никому не удавалось вырваться из моих рук. — Он протянул вперед огромные черные ручищи, посмотрел на желтоватые ладони — напряженные сухожилия на запястьях не уступали в толщине пальцам, и продолжил вспоминать: — Я уложил Пасьянса на лопатки и уже думал, что справился с ним. Но тут глянул ему в глаза — они даже не были выпучены, хотя я крепко прижал его к земле. В них горел огонь, который словно опалил мои внутренности. В ту же секунду Пасьянс опрокинул меня на спину и огрел камнем, который успел подобрать. — Крестон сделал паузу и покачал головой. — Пасьянс с его людьми расположились лагерем неподалеку оттуда — они взяли меня к себе поваром. Сначала держали на цепи, чтобы я не сбежал, но потом Пасьянс показал мне газету, где за мою поимку предлагалась награда. Я ведь исчез с ранчо вместе с коровами, и, естественно, меня посчитали вором. «Теперь, — сказал Пасьянс, — я сниму с тебя цепь, ниггер, но если ты убежишь из лагеря, то тебя поймают — и тогда тебе крышка!» Я понял, что он говорит правду, поэтому пробыл в лагере месяц, пока мне, наконец, не удалось сбежать. Но с тех пор я уже не работал у честных людей, а мотался то с одной, то с другой бандой. — Он умолк и тяжело вздохнул.
   — И тебе нравится такая жизнь? — полюбопытствовал Сэксон.
   — Она не так уж плоха, сэр. Ты свободен как птица, хотя тебе часто приходится мерзнуть зимой, поджариваться на солнце летом, пересекать пустыню и подолгу не иметь ни крошки во рту. Только даже птицы вьют гнезда раз в году, и мне тоже иногда хочется передохнуть.
   — Короче говоря, Крестон, — усмехнулся Джон, — тебе все это осточертело, и ты хотел бы жить честно.
   — Конечно хотел бы, сэр! — с жаром воскликнул негр. — И если вы пойдете прямой дорогой, то я бы пошел с вами.
   Сэксон кивнул, хотя и сам не знал, какой дорогой пойдет.
   — Вернемся к Пасьянсу, — предложил он. — По правде говоря, Артур, я не смог посмотреть ему в глаза. В них действительно горел адский огонь, поэтому я старался смотреть на его лоб.
   — Пожалуй, вам лучше не связываться с Пасьянсом, пока вы не почувствуете, что можете заглянуть ему в глаза, — задумчиво промолвил Крестон.
   — Почему ты так думаешь, Артур?
   — Мне пришло это в голову, когда я стоял на кухне и видел, как вы пригвоздили взглядом Пайка, Каллена и остальных. Я подумал, что такое еще никому не удавалось, кроме Пасьянса. Он не умрет до тех пор, пока не встретится с человеком, способным пригвоздить его взглядом.
   — Ну и как же этого добиться? — задал вопрос Сэксон.
   — Не знаю, босс. Может быть, делать то, что делал Пасьянс.
   — Ты имеешь в виду, убивать людей?
   — Нет, но отправиться в ад и вернуться той же дорогой.
   Ответ был не слишком удовлетворительным. Джон размышлял над ним всю дорогу до Блувотера и был так поглощен этими мыслями, что добрался до города уже после наступления темноты.
   Подъехав сзади к салуну «Катящиеся кости», он заглянул в окно бара и увидел Левшу Мелоуна, обслуживавшего троих человек.
   Сэксон постучал в окно. Мелоун сразу же открыл его, наклонился над подоконником и вгляделся в темноту.
   — Это ты, Маг? — весело крикнул он и вздрогнул, увидев всадника.
   — Все в порядке, Левша, — успокоил его Сэксон. — Только говори потише.
   — Конечно, малыш! — обрадованно согласился Мелоун. — Господи, как же ты был нужен мне сегодня!
   — Для чего?
   — Полдюжины громил решили показать, на что они способны. С тех пор как ты ушел, кажется, все вбили себе в голову, что мой салун — самое подходящее место для драк. Теперь я каждый день несу убытки из-за разбитых бутылок и посуды, потому что ты создал этому месту такую репутацию.
   — Как, по-твоему, меня встретят в городе?
   — Теперь тебе покоя не будет до конца твоих дней, где бы ты ни был, — проворчал Мелоун.
   — Это почему?
   — Ты сам постелил себе постель на кактусах — вот и спи на ней, — объяснил Левша. — Хотел неприятностей, так теперь у тебя их будет по горло. Скоро Пасьянс до тебя доберется!
   — С кем ты там болтаешь, Левша? — спросил один из посетителей.
   — С призраком сестры дяди моего тестя, — не оборачиваясь, огрызнулся Мелоун.
   — Помимо Пасьянса, что говорят обо мне в городе? — поинтересовался Джон.
   — По-твоему, здесь все только и заняты разговорами о тебе? Если хочешь вернуться на работу, Джонни, в моем доме для тебя всегда найдется место.
   — Я не собираюсь возвращаться, а просто хочу знать.
   — О тебе говорят, что ты во весь опор скачешь прямо в пекло. Лучше расскажи, как твои дела.
   — Если я скажу, что плохи, так у тебя, чего доброго, сердце заболит.
   — Конечно, характер у тебя паршивый, — заметил Левша, — но мне недостает твоей физиономии.
   — Особенно когда ты подсчитываешь выручку, верно?
   — Верно, — кивнул Мелоун. — Но если ты на мели, я могу наскрести для тебя немного деньжат.
   — Благодарю. Ты на редкость любезен. У тебя есть для меня еще какие-нибудь новости?
   — Еще какие! У твоей девчонки новый парень.
   — Вот как?
   — Его зовут Уилмер Уэйлен. Приехал сюда чинить старую мельницу. Говорит, что хочет дать Блувотеру новую жизнь. Похоже, начал с твоей девушки.
   — Как он выглядит?
   — Примерно твоего роста, но покрасивее, — сообщил Левша. — Шрамов на нем нет, и шериф не спрашивает, где его искать.
   — Значит, он интересовался, где искать меня?
   — Скоро начнет, не сомневайся. Тебе, братец, дорога либо в тюрьму, либо на кладбище.
   Сэксон задумчиво посмотрел на небо. Ему казалось, будто звезды вращаются, оставляя за собой тонкие полоски света.
   — Это все новости? — повторил он.
   — Да. А что ты мне расскажешь?
   — Только слух, будто Пасьянс угодил в ловушку, растерял банду, всю добычу и улепетывал во всю прыть, спасая свою шкуру. По крайней мере, так я слышал. Пока, Левша!
   — Погоди! Это правда? Так прямо и улепетывал?
   — Прямым бывает только удар левой в подбородок, — усмехнулся Джон. — Всего хорошего, партнер!

Глава 20

   Сэксон вернулся в лес, где его поджидал негр-великан со своей серой кобылой. Даже в темноте она жевала траву, негромко щелкая уздечкой о зубы.
   — В городе все спокойно, — сообщил Джон Крестону, — не считая того, что его жители ожидают меня со страхом в глазах и с кусками свинцовых труб в кулаках. Оставайся здесь, пока я схожу повидать мою девушку, которая меня обманывает.
   — Ах, босс, — вздохнул черный гигант, — я видел девушку, бросившую порядочного цветного парня ради никчемного ниггера, который работает гробовщиком и всегда пахнет жидкостью для бальзамирования. Никогда нельзя предвидеть, что может взбрести в голову девушке.
   — А порядочного цветного парня звали, случайно, не Артур Уильям Крестон?
   — Верно, босс, — усмехнулся тот.
   — Ладно, жди здесь, а если хочешь, поезжай медленно за мной. Есть риск, что в городе тебя узнают и схватят?
   — Господь дал мне слишком широкие плечи для моей головы, и люди об этом не забывают, — с обычным добродушием ответил Крестон. — Лучше я подожду тут, пока не услышу выстрелы, а тогда уж поеду за вами, босс.
   — Никаких выстрелов не будет. Я скоро вернусь, — пообещал Сэксон.
   Он направился прямо к Мэри Уилсон. Ее окно в задней стене маленького дома было открыто, впуская мягкий ночной воздух. Парень негромко постучал по стеклу и услышал шорох простынь и скрип пружин. Вскоре в темноте комнаты появились бледные, неясные очертания женской фигуры.
   — Мэри, — тихо позвал Джон.
   Фигура растворилась во мраке, потом появилась снова. Он протянул к ней обе руки, но она только вложила в них свои холодные пальцы.
   — И это все? — спросил Сэксон.
   Мэри наклонилась вперед и коснулась губами его лба.
   — Это сестринский поцелуй, — разочарованно констатировал Джон.
   — Ты ранен! — ахнула девушка, притрагиваясь к повязке на его голове. — Что случилось, Джон?
   — Скоро узнаешь — слухи уже носятся в воздухе, — ответил он. — Но я пришел поговорить о более важном. Теперь у меня есть почти шестьдесят тысяч долларов. Этого нам хватит, чтобы завести собственный дом?
   — Что ты натворил, Джон? — Голос Мэри дрожал.
   — Получил шестьдесят тысяч баксов, — отозвался он. — Как тебе это нравится?
   — Ты не мог заработать столько денег за такой короткий срок! — воскликнула девушка. — Дорогой, скажи мне правду! Что произошло?
   — Конечно скажу. Я вышел и наступил на пачку долларов, которую подобрал и сунул в карман, — вот и все.
   — Ты кого-то ограбил, Джон? Тебя посадят в тюрьму!
   — Ладно, расскажу все, как было. Я с несколькими ребятами напал на Пасьянса. В подробностях нет нужды. Пасьянс жив — он попался на приманку, иначе бы разделался с нами. Как бы то ни было, нам повезло — мы разогнали шайку и забрали деньги. Моя доля составила почти шестьдесят тысяч. Я снова спрашиваю тебя: этого достаточно для собственного дома?
   — Шестьдесят тысяч краденых денег?
   — Я имею на них такое же право, как любой другой.
   — Но ведь они были украдены Пасьянсом!
   — Да, но я их не крал. Забрать деньги у Пасьянса — не означает украсть. Это просто игра, где вместо карт ружья и револьверы. Послушай внимательно. Не знаю, когда, но я снова встречусь с Пасьянсом, и неизвестно, кто из нас кого прикончит. Мы могли бы пожениться и счастливо прожить несколько месяцев, не важно, как обернутся дела потом. Если ты потеряешь меня, у тебя останутся деньги, и тебе не нужно будет беспокоиться о будущем. Возможно, ты родишь ребенка. А если я справлюсь с Пасьянсом, мы будем жить счастливо до конца дней.
   Он увидел, что девушка ритмично раскачивается из стороны в сторону, как человек, испытывающий сильную боль и старающийся не проронить ни звука. Наконец она произнесла:
   — Неужели ты не понимаешь, Джон, что я не смогу спать в доме, построенном на краденые деньги?
   — Не понимаю. Когда ты так говоришь, я просто схожу с ума!
   — Можешь сделать для меня одну вещь, Джон? Обратись к кому-нибудь, кто поумнее меня, и спроси, имеешь ли ты право на эти деньги.
   — К кому-нибудь? — проворчал он. — Да ведь я дрался за эти деньги! А Пасьянс и его шайка просто украли их!
   — С тобой были честные люди? — поинтересовалась Мэри.
   — Ну, достаточно честные. Какое это имеет значение?
   — Такое, что двое нечестных не могут поступать честно.
   — Мэри, ты не можешь так говорить! Когда я тебя слушаю, мне кажется, будто это говорит кто-то другой!
   — Я просто пытаюсь объяснить тебе, Джон, как ты должен поступить.
   — Мне не нужны никакие объяснения. Я всю жизнь трудился как вол и никогда не брал ни цента, который не заработал бы честно! Теперь я отобрал деньги у бандита, а ты хочешь, чтобы я их выбросил? Тогда скажи, куда мне их выбросить?
   — Вернуть людям, которых ограбил Пасьянс.
   — Я не знаю, у кого он взял эти деньги.
   — Все подозревают, что недавний налет на Стиллмен — дело его рук.
   — Подозревают, а кто знает? Никто! Почему я должен отдавать деньги, за которые дрался, только из-за каких-то подозрений?
   — Потому что грязные деньги не принесут тебе ничего хорошего, Джон. Ты потеряешь их, и вместе с ними честь.
   — И ты против меня! — простонал Сэксон. — Просто не хочешь меня понять!
   — Я не против тебя! — возразила Мэри.
   — Нет, против! — настаивал он, чувствуя в сердце болезненную пустоту. — Ты такая же, как остальные жители Блувотера! С глаз долой — из сердца вон!
   — Это неправда!
   — А как насчет парня, который приехал чинить мельницу и вдохнуть в Блувотер новую жизнь? Ты проводишь с ним время! По-твоему, это честно? Этот твой Уэйлен…
   — Он самый честный и достойный человек из всех, кого я знала! — воскликнула девушка.
   — Еще бы! — усмехнулся Сэксон. — Он лучше всех, кого ты знала, и поэтому ты хочешь его заполучить! Разумный подход, ничего не скажешь. Женщины умеют заключать выгодные сделки — они всегда знают, что почем.
   — Что случилось с тобой, Джон? — прошептала Мэри. — Я знаю его всего два дня. Мы даже ни разу не поговорили серьезно.
   — Достаточно, чтобы о вас болтал весь город.
   — Кто о нас болтает? — сердито выпалила девушка.
   — Даже пьянчуги в баре.
   — Выходит, ты обсуждал меня с пьянчугами?
   — Ты нарываешься на ссору! — предупредил он.
   — Никогда не слышала, чтобы ты разговаривал так грубо! — рассердилась Мэри.
   — Лучше мне убраться с твоей дороги, — решил Сэксон.
   — Господи, Джон, да что с тобой творится? Если тебе нужен лучший совет, чем мой, пойди к кому-нибудь, кому доверяешь.
   — Кого ты имеешь в виду?
   — Ну, ты всегда уважал Дэниела Финли. Полагаю, если здесь есть кто-нибудь честный, так это он.
   — Финли? Ну, предположим, я пойду к нему…
   — Если адвокат скажет, что ты прав, то я сделаю так, как ты захочешь. Ты же знаешь, я беспокоюсь не из-за денег. Я была готова выйти за тебя и жить с тобой хоть в шалаше. Но ты хотел, чтобы я могла держать голову так же высоко, как другие девушки.
   Джон чувствовал правоту ее слов. Но был рассержен, а так как гнев не проходит моментально, отодвинулся от Мэри.
   — Хорошо, я повидаюсь с Финли и дам тебе знать — может быть, завтра.
   — Мэри! — внезапно послышался голос Уилсона.
   — Да? — отозвалась она.
   — Ты что, во сне разговариваешь?
   — Нет, я не сплю.
   Раздался возглас, потом звук шагов. Джон Сэксон хотел отойти, но девушка крепко его держала. В таком положении их и застал Уилсон.
   — Кто это здесь? — свирепо поинтересовался он.
   — Это я — Джон Сэксон, — ответил парень.
   — Подкрался среди ночи! — рявкнул Уилсон. — Я не желаю видеть тебя здесь, Сэксон. Закрой окно, Мэри, и иди спать.
   — Если ты выгонишь его, — заявила девушка, — я пойду с ним на улицу.
   — Это еще что такое? — Уилсон задохнулся от гнева. — Неужели я не имею права приказывать в собственном доме?
   — Имеешь. Но и я имею право выйти к Джону, если он меня попросит.
   — Это верно, — пробормотал Уилсон.
   — Все в порядке, я ухожу, — заторопился Сэксон, чувствуя угрызения совести. — Надеюсь, завтра я приду снова. Доброй ночи, Мэри!
   Он быстро отошел от окна и зашагал по улице к дому адвоката.

Глава 21

   Мистер Дэниел Финли после ужина никогда не выключал свет по меньшей мере до полуночи — горящий светильник за оконной занавеской демонстрировал обитателям Блувотера привычку адвоката засиживаться допоздна. Трудно сказать, какой процент его репутации мудрого отшельника был обязан этому факту. Два или три раза, когда соседям удавалось заглянуть к нему в это позднее время, они заставали его склонившимся над объемистым томом. В действительности Финли предпочитал легкое чтиво, которое в случае необходимости быстро прятал в ящик письменного стола. А этой ночью стук в дверь вообще разбудил Дэниела — его голова мирно покоилась на книге. Он быстро выпрямился и заморгал, прогоняя сон, после чего пригласил посетителя войти.
   Дверь открылась. На пороге появился Джон Сэксон. Нижняя часть его лица все еще походила на белую маску, а голова была перевязана.
   Закрыв за собой дверь, он быстро огляделся, словно желая убедиться, что находится наедине с адвокатом.
   При виде мрачного лица визитера сердце Финли на мгновение стиснула ледяная рука страха, но, вглядевшись внимательнее, он убедился, что Сэксон не догадывается о его вероломстве. Медленно выпрямившись, Дэниел улыбнулся и с достоинством протянул левую руку, которую Джон пожал с явным почтением.
   — Рад снова вас видеть, мистер Финли. Я был там, где не встретишь таких людей, как вы.
   Адвокат поблагодарил его за комплимент и спросил:
   — Ты ранен?
   — Пасьянс, — кратко объяснил Джон.
   Финли ухватился за край стола.
   — Пасьянс ранил тебя, но ты убил его?
   — Нет, — с сожалением ответил Сэксон. — Он ранил меня и решил, что я мертв, потому что первая же пуля едва не вышибла меня из седла. Потом мои ребята разогнали его шайку, и ему пришлось удирать с остальными. Но…
   — Расскажи поподробнее! — потребовал Финли. — Кто был с тобой?
   — Не знаю, имею ли я право их называть даже вам, — засомневался Джон. — Хотя я вам доверяю больше, чем самому себе, и собираюсь это доказать, но думаю, что не должен называть имена других.
   — Я вовсе не хочу тебя принуждать, — поспешно заверил его адвокат. — Каждый порядочный человек должен соблюдать ограничения, налагаемые совестью…
   Он помолчал и откашлялся, так как иногда даже сам пугался глубины собственного лицемерия. Перед ним стоял самый честный парень, какого Дэниел когда-либо знал. Его задачей было направить бедного Сэксона по кривой дорожке. То, что Джон успел близко познакомиться со смертью и с таким специалистом по истреблению своих ближних, как Пасьянс, вызвало у адвоката злобную радость, однако при виде лица молодого человека, на котором было написано уважение, смешанное с беспокойством, в его душе шевельнулось нечто похожее на страх и даже на стыд.
   — Обойдемся без имен, — согласился Финли. — Выходит, вы обратили негодяев в бегство?
   — Я выманил из дома Пасьянса. Его люди последовали за ним. Мои ребята внезапно атаковали их, двоих убили, одного тяжело ранили. Пасьянсу пришлось бежать, но он успел меня подстрелить, а сам не получил ни царапины.
   — Что было потом? — нетерпеливо потребовал продолжения адвокат.
   — Мы нашли богатую добычу. Поэтому я и пришел к вам.
   Финли опустил глаза, чтобы скрыть блеснувшую в них алчность. Он любил деньги почти так же сильно, как беды и неприятности.
   — Моя доля, мистер Финли, составляет почти шестьдесят тысяч долларов, — сообщил Сэксон. — Я хотел спросить у вас, имею ли я право на эти деньги?
   Дэниел Финли все еще не осмеливался поднять глаза.
   — Обратись к кому-нибудь другому, приятель, — проговорил наконец. — Ты можешь найти многих, которые куда умнее меня и смогут дать тебе хороший совет. Во всяком случае, ты будешь гораздо счастливее, чем если услышишь от меня то, что я должен сказать.
   — Очевидно, так оно и есть, — вздохнул Джон. — Не стоило ожидать хороших новостей. Мэри практически сказала мне то же, что и вы.
   — Мэри! — фыркнул Финли. — Значит, ты рассказал ей о деньгах?
   — Конечно. А почему бы и нет?
   — Одна из первых вещей, которые должен усвоить каждый молодой человек, — сердито заметил адвокат, — это не доверять ни одной женщине, особенно если дело касается денег.
   — Даже будущей жене? — удивился парень.
   — Ей в первую очередь. Но ты все равно это сделал, а теперь пришел ко мне за советом насчет краденых денег?
   — Вы тоже называете это так, — мрачно констатировал Сэксон. — Мы дрались с шайкой грабителей и отняли у них добычу. Так почему же эти деньги краденые?
   — Потому что они были такими с самого начала и…
   — Вот и Мэри говорит то же самое. Очевидно, это правда. Значит, все нужно отдать?
   — Да! — твердо заявил Финли.
   — До последнего цента?
   — Ну, за возврат денег полагаются комиссионные, которые должны выплатить законные владельцы. Это вполне справедливо.
   — Какие именно комиссионные? — допытывался Джон.
   — Процентов пять, может, даже десять.
   — Проклятие! — проворчал Сэксон. — Десять процентов за то, что человек рисковал жизнью и проливал кровь! По-моему, они должны выплатить двадцать и благодарить свою счастливую звезду, что им вернули деньги. Впервые из когтей Пасьянса удалось вырвать добычу — это всем известно.
   — Десять процентов, это почти шесть тысяч долларов. Неплохой гонорар, Сэксон. Деньги у тебя с собой? — Голос адвоката предательски дрогнул.