Страница:
У девушки, к счастью, хватило сообразительности опустить голову и держать рот на замке.
Выйдя во двор, они направились в конюшню, где мальчишка вывел и оседлал коня. Тележка, какими пользуются Цыгане или, как их еще называют, Вечные Странники, тоже была подготовлена. Девушка была хрупкой, и Скью мог легко довезти их обоих до следующей деревни. Да и тележка создавала много проблем.
– Тележку мы оставим, – сказал он мальчику. На Вечную Странницу он даже не посмотрел. – У меня нет желания наблюдать, как эта девчонка будет волочить свою тележку.
Подбородок мальчика взлетел вверх.
– Мой отец сказал, что вы должны забрать все. Он не хочет, чтобы здесь оставалось что-нибудь от Вечных Странников.
– Он беспокоится, чтобы ему не сожгли сарай, – произнесла в пространство девушка.
– Дай мне топор, – нахмурился Таер. У них совсем не оставалось времени. – Я ее сожгу, и уезжаем.
– Ее можно привязать к лошади, – сообщила девушка. – Снизу есть оглобли.
Таер вздохнул, но покорно посмотрел под тележку и увидел, что девушка права. Из-под тележки можно было вытащить деревянный хомут с осью на конце. На каждом углу – прочные оглобли, которые выдвигались вперед.
Он торопливо стал обсуждать с мальчиком, нет ли на продажу лишней лошади и сбруи. На постоялом дворе не было.
Таер покачал головой. Пришлось поступить так, как раньше он проделывал пару раз, хотя и не со Скью: монтировать временную упряжь из своего военного седла. Грудной ремень как хомут довольно хорошо функционировал с таким легким весом. Он приладил стремена, чтобы держали оглобли, и пару старых поводьев, которые мальчик отыскал в куче хлама.
– Мой друг, ты снова вернулся в обычный мир, – выводя Скью из конюшни, сказал Таер.
Мерин засопел, как только за ним покатилось новое хитроумное изобретение. Боевой конь не возит за собой телеги, но, выдержав сражения и битвы, Скью потащил тележку со спокойным пониманием.
Все время, пока Таер возился с тележкой, девушка стояла у входа в конюшню, сосредоточив внимание на погребальном костре.
– У тебя будет время для скорби. Потом, – заверил он. – А сейчас нам надо поторопиться, пока они не вернулись. Тебе будет удобно верхом на Скью, только не бей его пятками по ребрам.
Она с трудом взяла себя в руки. Он ее не упрекнул, но и не остановился утешить, ведь мог услышать конюх.
Держа Скью за поводья, он направился подальше от этого места, куда приехал сегодня некоторое время назад. Девушка обернулась, чтобы навсегда запомнить погребальный костер.
Таер вел Скью через поселение шагом. Скоро булыжная мостовая закончилась и превратилась в широкий грязный тракт. Конь, понукаемый хозяином, перешел на рысцу, и этот темп держал долго. Вскоре и Таер выровнял дыхание: разговор удовольствия девушке не доставлял, да ему ничего говорить и не хотелось.
Скью бежал рядом, как любой тренированный конь: нос наравне с плечом хозяина. Так они пробегали много миль и раньше. Дождь, почти прекративший капать, полил с новой силой, и Таер перешел на шаг, чтобы разглядеть, где бы можно было найти приют на ночь.
Наконец он нашел место, где высохшее дерево накренилось к двум другим, стоящим рядом. У подножия стволов образовалось небольшое сухое место, которое удалось слегка увеличить, накрыв рулоном непромокаемой ткани.
Не глядя на девушку, Таер пояснил:
– Было бы лучше, если бы не было так темно и дождливо. Но в любом случае здесь будет суше.
Он распряг и расседлал Скью и, быстро вытерев его досуха, привязал к ближайшему дереву. Скью тут же повернулся задом к ветру и поднял заднюю ногу. Как любой бывалый солдат, конь умело пользовался коротким отдыхом, где бы он ни был.
Держа в руке тяжелое военное седло, Таер повернулся к девушке.
– Если ты ко мне притронешься, – холодно предупредила она, – ты не проживешь и дня.
Он на мгновение задержал взгляд на ее фигурке. Сейчас, мокрая и озябшая, девушка казалась еще менее привлекательной, чем когда хозяин постоялого двора держал ее за руку.
Как ни странно, но раньше Таер никогда не встречал Вечных Странников. Конечно, он хорошо понимал, о чем беспокоится девушка, – армия состояла из молодых мужчин. Такой же усталый и мокрый, как она, он осознавал, к чему ведут ее речи. Почему она должна верить всему, что он ей говорит? С другой стороны, если он не укроет ее от дождя, согрев своим теплом, она определенно заработает крупозное воспаление легких. Получится, что ему все равно не удалось ее спасти.
– Добрый вечер, прекрасная леди, – произнес он, хорошо имитируя поклон человека благородных кровей, несмотря на тяжелый вес седла. – Меня зовут Таераган из Редерна. Обычно меня зовут Таер, – и замолчал в ожидании ответа.
Она широко открыла глаза, как будто он только что произнес нечто невероятное, и он почувствовал, как магия затрепетала легкой бабочкой.
– Меня зовут Сэра, Ворон из клана Изольды Молчаливой. Я приветствую тебя, Бард.
– Приятно познакомиться, Сэра.
Очевидно, ее ответ рассказал бы о многом таким же Вечным Странникам, как она. Может быть, они бы даже поняли, почему она назвала его Бардом. Скорее всего, это какой-то этикет, принятый у Вечных Странников.
– Я возвращаюсь в Редерн. Если моя карта точна – он не так уж далеко. Примерно в двух милях пути на северо-запад отсюда.
– Из моего клана только Ушир и я дошли до этой деревни, – с дрожью в голосе ответила она. – Куда Ушир собирался идти потом – я не знаю.
Таер прикидывал, как ее доставить к своим:
– Вас было только двое?
Она осторожно кивнула, глядя на него, как цыпленок на лису.
– А у тебя есть близкие родственники? Или кто-то, к кому ты могла бы прийти? – спросил он.
– Любой клан предпочитает держаться подальше отсюда. Все знают, что нас здесь боятся.
– Тогда зачем вы с братом пришли сюда? – Он подкинул и поудобнее постарался перехватить седло, которое еле удерживал на уровне бедра.
– Главой клана было определено узнать, где пребывают тени зла, – мрачно ответила она. – Мой брат преследовал одну.
Знакомый не понаслышке с работой магов, Таер решил не заниматься расспросами о магии – он давно понял, что после всех объяснений понимания оставалось еще меньше, чем в начале. Что бы ни привело сюда ее брата, теперь Сэра осталась одна. – А что случилось с твоим кланом?
– Чума, – ответила она. – Однажды мы пригласили к костру незнакомца. На следующую ночь у одного из детей начался кашель – утром уже трое были мертвы. Глава клана пытался изолировать больных, но оказалось слишком поздно. Выжили только я и мой брат.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
Это оказалось меньше, чем он ожидал, судя по ее поведению, хотя внешне она выглядела не больше чем на тринадцать. Он опять подтянул к плечу седло, чтобы снять напряжение в руке от тяжести. В то же мгновение он ощутил глухой удар – и седло дернулось. В толстой кожаной обшивке, которая теперь прикрывала его грудь, качалась стрела.
Он бросился вперед и, толкнув девушку на грязную землю, накрыл ее сверху своим телом. Она стала яростно вырываться из его объятий, но он держал ее крепко. Сжав ей руку, чтобы она не могла пошевелиться, он тихо прошептал:
– Тихо, милая. Нам вслед кто-то шлет свои стрелы. Посмотри на мое седло.
Она застыла, и он отодвинулся. Достаточно высокая трава и наступающая ночь скрыли его движения. Она перевернулась на живот, но от него не отползла. Он положил ей руку на спину, удерживая на месте, а сам пытался определить, кто же их так коварно атаковал в ночи. Ее ребра вибрировали в такт биению сердца.
– Он в двадцати шагах от твоего коня, – прошептала она, – немного вправо.
Он даже не спросил, как ей удалось увидеть налетчика в ночном лесу, а только быстро проскользнул к Скью и неподвижно застыл, надеясь, что покрывающая его с ног до головы грязь защитит от точного прицела и он не будет мишенью для следующей стрелы.
Он оглянулся и, убедившись, что Сэра хорошо спрятана зарослями травы, двинулся вперед.
Она встала во весь рост. Ее взгляд был устремлен куда-то сквозь Скью. Таер решил, что она смотрит на их противника. Ее одежда была достаточно темной, чтобы скрыть девушку в лесной темноте, но белокурые волосы ярко выделялись в тусклом лунном свете.
– Сэра, – вкрадчиво позвал кто-то. Голос струился мелодичностью, которой Таер раньше никогда не слышал.
– Говори, Представитель, – холодно велела Сэра таким тоном, которым говорят императрицы, а не перепачканные грязью незрелые девчонки. – Твой язык не приспособлен к речи Вечных Странников. Ты произносишь слова как курица, которая пытается крякать.
«Так-так, – подумал Таер, – если наш преследователь хотел Сэру убить, он бы это уже сделал». И тут его осенило, кто мог пустить стрелу по его душу. Лука у лорда Рисена он не видел, хотя такая вещь вполне могла храниться среди багажа.
– Я уже убил одного, кто хотел тебе зла, – вкрадчиво продолжал тот же голос.
Таер понял, что со стороны все выглядело так, как будто его убили. Когда стрела ударила, Таер на полувздохе бросился вниз. А лежащие на земле среди высокой травы седло и одеяло с расстояния были похожи на упавшее тело.
– Малышка, иди ко мне, – позвал неудавшийся стрелок. – У меня тут недалеко есть пища и кров. Ты же не можешь оставаться здесь одна. Со мной ты будешь защищена.
Таер слышал, как в словах говорившего сквозила ложь, но он не был уверен, умела ли это распознать Сэра. Поджидая, когда незнакомец появится в зоне видимости, Таер притаился. Он очень надеялся, что Сэра не поверит словам. Из-за нее он лишился не только двух серебряных монет и четырех медяков, но и ужина. И теперь ее жизнь была хоть какой-то инвестицией, возмещающей Таеру убытки.
– Ворону никогда не бывает одиноко, – отрезала Сэра.
– Сэра, – взревел голос. – Ты же знаешь! Иди сюда, девочка. У меня есть для тебя безопасное место. Утром я приведу тебя в клан – я точно знаю – недалеко отсюда.
Теперь Таер, скользящий среди деревьев, смог увидеть говорившего: его очертания были темнее растительности. Нечто неуловимое в движениях в комбинации с голосом утвердили Таера во мнении, что он не ошибся: это был Рисен.
– И чей же это клан? – спросила Сэра.
– Я… – какой-то инстинкт развернул Рисена, и меч Таера звякнул о металл.
Он подался всем своим весом вперед, заставляя Рисена отступить, чтобы между ними стало достаточно места для взмаха мечом.
Таер несколько минут только и успевал защищаться от каждого выпада, одновременно выискивая уязвимое место. Он был старше, но гораздо более увертлив, чем ожидал Таер, который никогда не ошибался в силе противника. Что-то бормоча, Рисен упустил мгновение, когда мог поймать меч Таера: вот он силу Таера недооценил – что было не редкостью. Таер был высокого роста и худощавый как юноша, за что его часто дразнили.
К тому времени, когда бойцы остановились, чтобы передохнуть, Таер мог гордиться легкой царапиной на скуле и порезом на предплечье правой руки. Его противник получил тяжелый удар головкой меча по запястью, а также – Таер был уверен – глаз противника был залит кровью.
– Чего вы от нее хотите? – крикнул Таер.
– Ничего, только ее безопасности, – настаивал Рисен. Ложь эхом отдавалась в ушах Таера.
– Что еще?
Рисен сделал пальцами странный взмах, и Таер со вскриком уронил меч, как будто тот вдруг раскалился так, что невозможно удержать.
«Колдун», – понял Таер, хотя ни удивление, ни тревога не замедлили его реакции. Оставив меч лежать где упал, он резко кинулся вперед, нанеся противнику удар плечом в солнечное сплетение.
Рисен от неожиданности зашатался и упал. Таер с силой обрушился на врага, целясь в горло, но противник живо откатился. Быстрый как ласка, он мягко вскочил на ноги. Дважды Таеру пришлось подпрыгнуть, едва избежав лезвия меча. Он был не дурак и понимал, что без оружия у него практически не было шансов.
– Сэра, беги! – крикнул он. – Бери коня и беги. Если повезет, он сможет задержать преследователя, а ей удастся скрыться среди деревьев. Он займет Рисена делом, и у того не будет времени на колдовство.
– Не будь идиотом, Бард, – холодно отрезала она. – Чем ты можешь помочь?
Тут раздались проклятия, и Таер увидел, что меч Рисена начал раскаляться, как будто он все еще находился в кузнице. От рукоятки поднялся пар, когда тот перекинул оружие в другую руку. Но Рисен решил не оставлять Таеру ни шанса – и это была его последняя в жизни ошибка.
Таер воткнул в горло противника нож, который всегда держал за голенищем, и повернул против часовой стрелки. Закончив дело, посмотрел на Сэру.
Ее бледная кожа и лицо были хорошо видны в темноте. Она напомнила ему сотни легенд: так, должно быть, стояла Лориэль, когда ничего не могла противопоставить Черному, кроме своей песни, или Терабет, которая предпочла кинуться вниз со стен Анагогдена, но не выдать свой народ. Отец всегда ворчал, что дед рассказывал ему слишком много легенд и сказок.
– Почему ты выбрала меня, а не его? – удивился Таер.
– Я слышала его речи на постоялом дворе. Он мне совсем не друг.
Таер нахмурился.
– Ну хорошо, ты и мои речи тоже слышала. Он хотел помочь хозяину постоялого двора и добавить ему медяков. Я же тебя купил назло им.
Она гордо выпятила подбородок.
– Я не глупая. Я – Ворон, а ты – Бард. Я видела, что ты сделал.
Хотя слова были произнесены на межнациональном языке, но он не уловил в них никакого смысла.
– Что ты хочешь сказать? Девочка, я был пекарем и солдатом, так сказать, меченосцем. Я научился преследовать, шпионить, шить, запрягать коня в случае необходимости и много чего другого. Но совсем не претендую, чтобы быть бардом. Даже если бы я им был, не могу сообразить, что мне следует делать с тобой. А также я не понял, почему ты – ворона, – нахмурился Таер.
Она уставилась на него, пытаясь понять смысл.
– Ты – Бард, – повторила снова, но на этот раз голос ее слегка дрогнул.
Он долго и пристально смотрел ей в глаза. Возможно, на ее щеках застыли капельки дождя, но он мог поклясться своим лучшим ножом, что их вкус был соленым. Она была чуть старше чем подросток и только что при ужасных обстоятельствах потеряла родного брата. Наступила полночь, ее трясло от холода, и за день он перенесла больше, чем бывалый солдат.
– Я уберу тело, а то мы не сможем уснуть из-за любителей полакомиться падалью. Ты намокла и переоденешься в сухую одежду. А поговорим утром. Обещаю, что по крайней мере до утра тебя никто не побеспокоит.
Она занялась перетаскиванием своего багажа из тележки, а он подвел Скью к трупу и кое-как закинул его на мокрую спину коня. Он не собирался его хоронить, решил просто отвезти останки подальше от места их ночного привала, чтобы их не беспокоили животные. Ему вдруг пришло в голову, что Рисен мог быть не один. Разумеется, было бы странно, если бы благородный господин путешествовал без слуг.
Но все, что он нашел, – одинокая серая лошадь, привязанная к дереву в сотне шагов отсюда. И никакого признака, что где-нибудь поблизости мог быть привязан другой конь.
Таер остановился и подождал, когда тело соскользнет со спины Скью в грязь. Меч намертво приварился к руке. Как только труп свалился, Скью отскочил на три шага и недовольно засопел. Серая лошадь дернулась и затрясла головой, пытаясь освободиться, но поводья держали крепко. Постепенно она успокоилась и стала щипать траву с ближайших кустов. Таер перетряс содержимое сумок, привязанных к седлу, но в них ничего не было, кроме остатков еды и мешочка с серебреником и несколькими медяками. С солдатской бережливостью Таер переложил монеты в своей кошелек. Конечно, взял и еду. На теле ничего ценного не было – разве что массивный серебряный перстень с темным камнем. По форме темный камень напоминал коня и меч. Слишком необычное кольцо. Лучше оставить.
В конце концов, Таер не нашел ни единого знака, указывающего на то, кем же был Рисен и почему он так стремился заполучить Сэру. Разумеется, колдуны не испытывали к Вечным Странникам такого беспричинного страха, как деревенские жители.
Таер вытащил нож и подрезал у серой лошади удила. Когда она проголодается, то легко себя освободит. Пока что еще не время.
Назад он еле шел от усталости. Сэра воспользовалась его советом: он нашел ее под деревом, где она свернулась калачиком. Еще один непромокаемый кусок брезента, гораздо больший по размеру и более изношенный, увеличил размер их убежища так, что даже его длинные ноги останутся сухими. Седло тоже здесь, грязь почти вся высохла. Он порылся в седельных мешках и нашел второй комплект одежды. Она была не очень чистой, зато сухая. Сейчас это важнее.
Когда он переодевался, Сэра отвернулась. Зная, что она не может уснуть от холода, но и не согласится прижаться к незнакомцу – не те обстоятельства, – он не стал тратить время на разговоры. Игнорируя ее вскрик удивления и тревоги, он обнял девушку, вытянулся и заснул.
Она пробовала вывернуться из его объятий, но было слишком мало места. Потом она надолго затихла, пока Таер дрейфовал в полудреме. Спустя какое-то время его разбудил тихий плач, и он подтянул ее поближе к себе, похлопав по плечу, как будто она была его младшей сестрой, которая всего лишь содрала коленку, а не потеряла всю семью.
Освещенный солнечными лучами, льющимися сквозь утренние облака, он проснулся от взгляда ее странных светлых глаз.
– Я могла им убить тебя, – сказала Сэра.
Он посмотрел на нож, который она держала в грязных руках, – его лучший нож. Та-ак, шарила в его мешках.
– Да, – согласился он, забирая нож из ее безвольных рук. – Но прошлой ночью я видел твое лицо, когда ты смотрела на нашего мертвого друга. Я был почти уверен, что в ближайшее время тебе не захочется еще одной смерти.
– Я видела столько смертей…
В ее глазах читалась искренность.
– Но ведь ты никого не убила, – предположил он.
– Если бы я не спала, когда они убивали моего брата, – ответила она, – я бы убила их всех, Бард.
– Ты бы смогла, – Таер потянулся и выскользнул из-под дерева. – Но тогда бы и тебя тоже убили. И, как я тебе вчера говорил, я не бард.
– А всего лишь сын пекаря, – закончила она. – Из Редерна.
– Когда вернусь, – согласился он.
– Ты не солсенти, – самодовольно возразила она. – Среди солсенти Бардов нет.
– Солсенти? – у него опять возникло ощущение, что они говорили на двух совершенно разных языках, в которых совпадали только несколько слов.
Ее уверенность слегка пошатнулась, как будто она ожидала от него совершенно другой реакции.
– «Солсенти» значит любой, кто не Вечный Странник.
– Тогда, боюсь, я самый настоящий солсенти. – Он стряхнул пыль с одежды, но ничто не могло удалить следы путешествия. По крайней мере они не намокли. – Я могу играть на лютне и немного на арфе, но я не бард. Хотя… думаю, что для тебя это слово имеет совсем другое значение, чем для меня.
Она вперила в него взгляд.
– Но я видела тебя. Я чувствовала прошлой ночью твою магию на постоялом дворе.
Он поразился ее умозаключениям.
– Но я совсем не маг.
– Конечно, не маг, – согласилась она. – Ты всего лишь очаровал хозяина постоялого двора так, что он не позволил тому человеку оплатить мой долг.
– Я солдат, девушка. И даже не был офицером. Любой хороший офицер умеет управлять людьми – иначе он долго не продержится. Хозяин гостиницы больше беспокоился, как бы не потерять свой постоялый двор, чем об одном-двух серебрениках дополнительно. Ничего общего с магией здесь нет.
– Ты не знаешь, – сделала она вывод и, как ему показалось, ответила еще кому-то невидимому. – Как можно было не узнать, что ты Бард?
– Что ты этим хочешь сказать?
Она нахмурилась.
– Я – Ворон, ты бы назвал «женщина-маг» или «колдунья» – это очень похоже на колдунью солсенти. Однако среди Вечных Странников существуют другие способы использования магии и волшебства. Есть такие вещи, которые колдуны солсенти делать не могут вообще. Совсем немногие из нас наделены различными талантами, зависящими от одаренности. Мы принадлежим различным орденам, или кланам. Один из этих кланов – Бард, как ты. А Бард, как ты сам сказал, прежде всего музыкант. Твой голос чистый и богатый. У тебя великолепная память, особенно на слова. Тебе никто не сможет солгать – ты мгновенно все поймешь.
Он открыл рот, чтобы возразить, – он знал, что все так, и при этом все совсем не так. Но сначала посмотрел ей в глаза… и закрыл рот.
Она была так молода и, несмотря на это, обладала величественными манерами императрицы. Ее кожа посерела от усталости, а глаза опухли и покраснели от слез, пролитых тайком, пока он спал. Он решил не спорить… или поверить… хотя от сказанного ею холодок пробежал по спине. Он был просто дружелюбным человеком, вот и все. Он мог петь, но это мог сделать практически любой из Редерна! Магию он не практиковал.
Оставив ее наедине со своими догадками, он принялся сворачивать стоянку. Если лошадь Рисена вернется к постоялому двору, то вскоре начнутся поиски. Не говоря больше ни слова, она поднялась и молча стала помогать собирать вещи.
– Я хочу взять тебя к своим родственникам в Редерн, – сообщил он, когда они все упаковали и снова приладили тележку к Скью. – Но ты должна мне пообещать, пока мы будем там, магию не применять. У нас народ очень осторожный, впрочем как и любой другой, живущий в окрестностях Падения Черного. Редерн – торговый городок, и если поблизости окажется хоть один клан Вечных Странников, мы сразу узнаем.
Но она всем своим видом показывала, что даже не прислушивается к словам. Вместо этого она влезла на спину Скью и произнесла:
– Не бойся. Я никому не скажу.
– Не скажешь о чем? – не понял он, ведя коня под уздцы по вчерашнему следу.
– Что кто-то из твоего рода, наверное, давным-давно, переспал с кем-то из Вечных Странников. Только тот, в чьих жилах есть наша кровь, может быть Бардом, – ответила она. – Бардов солсенти не существует!
Его задело, каким тоном она все это произнесла. Какое бы реальное значение это слово ни имело, он готов держать пари, оно было смертельно оскорбительным.
– Я больше никому не скажу, – добавила она. – Быть Вечной Странницей совсем не здорово.
Она подняла взгляд на горы, возвышавшиеся над узкой тропой, и задрожала.
В этой части Империи не было столько воров, сколько их водилось в восточных землях, где война согнала людей с насиженных мест. Конекс Копатель, обнаруживший мертвое тело, в вопросах морали щепетильностью не отличался. Он взял себе все, что могло иметь хоть какую-то ценность: пара хороших ботинок, лук, опаленный меч с прилипшими намертво кусками человеческой плоти (сначала он хотел оставить меч, но в итоге жадность перевесила брезгливость), ремень и необычное серебряное кольцо с ониксом.
А через две недели его неожиданная удача свела на дороге с незнакомцем, как иногда случается, когда два человека имеют одинаковые намерения и занятия. Они провели вместе почти весь день, обмениваясь новостями, и вечером вместе поужинали. На следующее утро незнакомец уехал на коне один: серебряный перстень благополучно покоился в кошельке, пристегнутом к ремню.
Конексу больше никогда не пришлось заниматься своим любимым делом – раскапыванием могил.
Глава 2
Выйдя во двор, они направились в конюшню, где мальчишка вывел и оседлал коня. Тележка, какими пользуются Цыгане или, как их еще называют, Вечные Странники, тоже была подготовлена. Девушка была хрупкой, и Скью мог легко довезти их обоих до следующей деревни. Да и тележка создавала много проблем.
– Тележку мы оставим, – сказал он мальчику. На Вечную Странницу он даже не посмотрел. – У меня нет желания наблюдать, как эта девчонка будет волочить свою тележку.
Подбородок мальчика взлетел вверх.
– Мой отец сказал, что вы должны забрать все. Он не хочет, чтобы здесь оставалось что-нибудь от Вечных Странников.
– Он беспокоится, чтобы ему не сожгли сарай, – произнесла в пространство девушка.
– Дай мне топор, – нахмурился Таер. У них совсем не оставалось времени. – Я ее сожгу, и уезжаем.
– Ее можно привязать к лошади, – сообщила девушка. – Снизу есть оглобли.
Таер вздохнул, но покорно посмотрел под тележку и увидел, что девушка права. Из-под тележки можно было вытащить деревянный хомут с осью на конце. На каждом углу – прочные оглобли, которые выдвигались вперед.
Он торопливо стал обсуждать с мальчиком, нет ли на продажу лишней лошади и сбруи. На постоялом дворе не было.
Таер покачал головой. Пришлось поступить так, как раньше он проделывал пару раз, хотя и не со Скью: монтировать временную упряжь из своего военного седла. Грудной ремень как хомут довольно хорошо функционировал с таким легким весом. Он приладил стремена, чтобы держали оглобли, и пару старых поводьев, которые мальчик отыскал в куче хлама.
– Мой друг, ты снова вернулся в обычный мир, – выводя Скью из конюшни, сказал Таер.
Мерин засопел, как только за ним покатилось новое хитроумное изобретение. Боевой конь не возит за собой телеги, но, выдержав сражения и битвы, Скью потащил тележку со спокойным пониманием.
Все время, пока Таер возился с тележкой, девушка стояла у входа в конюшню, сосредоточив внимание на погребальном костре.
– У тебя будет время для скорби. Потом, – заверил он. – А сейчас нам надо поторопиться, пока они не вернулись. Тебе будет удобно верхом на Скью, только не бей его пятками по ребрам.
Она с трудом взяла себя в руки. Он ее не упрекнул, но и не остановился утешить, ведь мог услышать конюх.
Держа Скью за поводья, он направился подальше от этого места, куда приехал сегодня некоторое время назад. Девушка обернулась, чтобы навсегда запомнить погребальный костер.
Таер вел Скью через поселение шагом. Скоро булыжная мостовая закончилась и превратилась в широкий грязный тракт. Конь, понукаемый хозяином, перешел на рысцу, и этот темп держал долго. Вскоре и Таер выровнял дыхание: разговор удовольствия девушке не доставлял, да ему ничего говорить и не хотелось.
Скью бежал рядом, как любой тренированный конь: нос наравне с плечом хозяина. Так они пробегали много миль и раньше. Дождь, почти прекративший капать, полил с новой силой, и Таер перешел на шаг, чтобы разглядеть, где бы можно было найти приют на ночь.
Наконец он нашел место, где высохшее дерево накренилось к двум другим, стоящим рядом. У подножия стволов образовалось небольшое сухое место, которое удалось слегка увеличить, накрыв рулоном непромокаемой ткани.
Не глядя на девушку, Таер пояснил:
– Было бы лучше, если бы не было так темно и дождливо. Но в любом случае здесь будет суше.
Он распряг и расседлал Скью и, быстро вытерев его досуха, привязал к ближайшему дереву. Скью тут же повернулся задом к ветру и поднял заднюю ногу. Как любой бывалый солдат, конь умело пользовался коротким отдыхом, где бы он ни был.
Держа в руке тяжелое военное седло, Таер повернулся к девушке.
– Если ты ко мне притронешься, – холодно предупредила она, – ты не проживешь и дня.
Он на мгновение задержал взгляд на ее фигурке. Сейчас, мокрая и озябшая, девушка казалась еще менее привлекательной, чем когда хозяин постоялого двора держал ее за руку.
Как ни странно, но раньше Таер никогда не встречал Вечных Странников. Конечно, он хорошо понимал, о чем беспокоится девушка, – армия состояла из молодых мужчин. Такой же усталый и мокрый, как она, он осознавал, к чему ведут ее речи. Почему она должна верить всему, что он ей говорит? С другой стороны, если он не укроет ее от дождя, согрев своим теплом, она определенно заработает крупозное воспаление легких. Получится, что ему все равно не удалось ее спасти.
– Добрый вечер, прекрасная леди, – произнес он, хорошо имитируя поклон человека благородных кровей, несмотря на тяжелый вес седла. – Меня зовут Таераган из Редерна. Обычно меня зовут Таер, – и замолчал в ожидании ответа.
Она широко открыла глаза, как будто он только что произнес нечто невероятное, и он почувствовал, как магия затрепетала легкой бабочкой.
– Меня зовут Сэра, Ворон из клана Изольды Молчаливой. Я приветствую тебя, Бард.
– Приятно познакомиться, Сэра.
Очевидно, ее ответ рассказал бы о многом таким же Вечным Странникам, как она. Может быть, они бы даже поняли, почему она назвала его Бардом. Скорее всего, это какой-то этикет, принятый у Вечных Странников.
– Я возвращаюсь в Редерн. Если моя карта точна – он не так уж далеко. Примерно в двух милях пути на северо-запад отсюда.
– Из моего клана только Ушир и я дошли до этой деревни, – с дрожью в голосе ответила она. – Куда Ушир собирался идти потом – я не знаю.
Таер прикидывал, как ее доставить к своим:
– Вас было только двое?
Она осторожно кивнула, глядя на него, как цыпленок на лису.
– А у тебя есть близкие родственники? Или кто-то, к кому ты могла бы прийти? – спросил он.
– Любой клан предпочитает держаться подальше отсюда. Все знают, что нас здесь боятся.
– Тогда зачем вы с братом пришли сюда? – Он подкинул и поудобнее постарался перехватить седло, которое еле удерживал на уровне бедра.
– Главой клана было определено узнать, где пребывают тени зла, – мрачно ответила она. – Мой брат преследовал одну.
Знакомый не понаслышке с работой магов, Таер решил не заниматься расспросами о магии – он давно понял, что после всех объяснений понимания оставалось еще меньше, чем в начале. Что бы ни привело сюда ее брата, теперь Сэра осталась одна. – А что случилось с твоим кланом?
– Чума, – ответила она. – Однажды мы пригласили к костру незнакомца. На следующую ночь у одного из детей начался кашель – утром уже трое были мертвы. Глава клана пытался изолировать больных, но оказалось слишком поздно. Выжили только я и мой брат.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
Это оказалось меньше, чем он ожидал, судя по ее поведению, хотя внешне она выглядела не больше чем на тринадцать. Он опять подтянул к плечу седло, чтобы снять напряжение в руке от тяжести. В то же мгновение он ощутил глухой удар – и седло дернулось. В толстой кожаной обшивке, которая теперь прикрывала его грудь, качалась стрела.
Он бросился вперед и, толкнув девушку на грязную землю, накрыл ее сверху своим телом. Она стала яростно вырываться из его объятий, но он держал ее крепко. Сжав ей руку, чтобы она не могла пошевелиться, он тихо прошептал:
– Тихо, милая. Нам вслед кто-то шлет свои стрелы. Посмотри на мое седло.
Она застыла, и он отодвинулся. Достаточно высокая трава и наступающая ночь скрыли его движения. Она перевернулась на живот, но от него не отползла. Он положил ей руку на спину, удерживая на месте, а сам пытался определить, кто же их так коварно атаковал в ночи. Ее ребра вибрировали в такт биению сердца.
– Он в двадцати шагах от твоего коня, – прошептала она, – немного вправо.
Он даже не спросил, как ей удалось увидеть налетчика в ночном лесу, а только быстро проскользнул к Скью и неподвижно застыл, надеясь, что покрывающая его с ног до головы грязь защитит от точного прицела и он не будет мишенью для следующей стрелы.
Он оглянулся и, убедившись, что Сэра хорошо спрятана зарослями травы, двинулся вперед.
Она встала во весь рост. Ее взгляд был устремлен куда-то сквозь Скью. Таер решил, что она смотрит на их противника. Ее одежда была достаточно темной, чтобы скрыть девушку в лесной темноте, но белокурые волосы ярко выделялись в тусклом лунном свете.
– Сэра, – вкрадчиво позвал кто-то. Голос струился мелодичностью, которой Таер раньше никогда не слышал.
– Говори, Представитель, – холодно велела Сэра таким тоном, которым говорят императрицы, а не перепачканные грязью незрелые девчонки. – Твой язык не приспособлен к речи Вечных Странников. Ты произносишь слова как курица, которая пытается крякать.
«Так-так, – подумал Таер, – если наш преследователь хотел Сэру убить, он бы это уже сделал». И тут его осенило, кто мог пустить стрелу по его душу. Лука у лорда Рисена он не видел, хотя такая вещь вполне могла храниться среди багажа.
– Я уже убил одного, кто хотел тебе зла, – вкрадчиво продолжал тот же голос.
Таер понял, что со стороны все выглядело так, как будто его убили. Когда стрела ударила, Таер на полувздохе бросился вниз. А лежащие на земле среди высокой травы седло и одеяло с расстояния были похожи на упавшее тело.
– Малышка, иди ко мне, – позвал неудавшийся стрелок. – У меня тут недалеко есть пища и кров. Ты же не можешь оставаться здесь одна. Со мной ты будешь защищена.
Таер слышал, как в словах говорившего сквозила ложь, но он не был уверен, умела ли это распознать Сэра. Поджидая, когда незнакомец появится в зоне видимости, Таер притаился. Он очень надеялся, что Сэра не поверит словам. Из-за нее он лишился не только двух серебряных монет и четырех медяков, но и ужина. И теперь ее жизнь была хоть какой-то инвестицией, возмещающей Таеру убытки.
– Ворону никогда не бывает одиноко, – отрезала Сэра.
– Сэра, – взревел голос. – Ты же знаешь! Иди сюда, девочка. У меня есть для тебя безопасное место. Утром я приведу тебя в клан – я точно знаю – недалеко отсюда.
Теперь Таер, скользящий среди деревьев, смог увидеть говорившего: его очертания были темнее растительности. Нечто неуловимое в движениях в комбинации с голосом утвердили Таера во мнении, что он не ошибся: это был Рисен.
– И чей же это клан? – спросила Сэра.
– Я… – какой-то инстинкт развернул Рисена, и меч Таера звякнул о металл.
Он подался всем своим весом вперед, заставляя Рисена отступить, чтобы между ними стало достаточно места для взмаха мечом.
Таер несколько минут только и успевал защищаться от каждого выпада, одновременно выискивая уязвимое место. Он был старше, но гораздо более увертлив, чем ожидал Таер, который никогда не ошибался в силе противника. Что-то бормоча, Рисен упустил мгновение, когда мог поймать меч Таера: вот он силу Таера недооценил – что было не редкостью. Таер был высокого роста и худощавый как юноша, за что его часто дразнили.
К тому времени, когда бойцы остановились, чтобы передохнуть, Таер мог гордиться легкой царапиной на скуле и порезом на предплечье правой руки. Его противник получил тяжелый удар головкой меча по запястью, а также – Таер был уверен – глаз противника был залит кровью.
– Чего вы от нее хотите? – крикнул Таер.
– Ничего, только ее безопасности, – настаивал Рисен. Ложь эхом отдавалась в ушах Таера.
– Что еще?
Рисен сделал пальцами странный взмах, и Таер со вскриком уронил меч, как будто тот вдруг раскалился так, что невозможно удержать.
«Колдун», – понял Таер, хотя ни удивление, ни тревога не замедлили его реакции. Оставив меч лежать где упал, он резко кинулся вперед, нанеся противнику удар плечом в солнечное сплетение.
Рисен от неожиданности зашатался и упал. Таер с силой обрушился на врага, целясь в горло, но противник живо откатился. Быстрый как ласка, он мягко вскочил на ноги. Дважды Таеру пришлось подпрыгнуть, едва избежав лезвия меча. Он был не дурак и понимал, что без оружия у него практически не было шансов.
– Сэра, беги! – крикнул он. – Бери коня и беги. Если повезет, он сможет задержать преследователя, а ей удастся скрыться среди деревьев. Он займет Рисена делом, и у того не будет времени на колдовство.
– Не будь идиотом, Бард, – холодно отрезала она. – Чем ты можешь помочь?
Тут раздались проклятия, и Таер увидел, что меч Рисена начал раскаляться, как будто он все еще находился в кузнице. От рукоятки поднялся пар, когда тот перекинул оружие в другую руку. Но Рисен решил не оставлять Таеру ни шанса – и это была его последняя в жизни ошибка.
Таер воткнул в горло противника нож, который всегда держал за голенищем, и повернул против часовой стрелки. Закончив дело, посмотрел на Сэру.
Ее бледная кожа и лицо были хорошо видны в темноте. Она напомнила ему сотни легенд: так, должно быть, стояла Лориэль, когда ничего не могла противопоставить Черному, кроме своей песни, или Терабет, которая предпочла кинуться вниз со стен Анагогдена, но не выдать свой народ. Отец всегда ворчал, что дед рассказывал ему слишком много легенд и сказок.
– Почему ты выбрала меня, а не его? – удивился Таер.
– Я слышала его речи на постоялом дворе. Он мне совсем не друг.
Таер нахмурился.
– Ну хорошо, ты и мои речи тоже слышала. Он хотел помочь хозяину постоялого двора и добавить ему медяков. Я же тебя купил назло им.
Она гордо выпятила подбородок.
– Я не глупая. Я – Ворон, а ты – Бард. Я видела, что ты сделал.
Хотя слова были произнесены на межнациональном языке, но он не уловил в них никакого смысла.
– Что ты хочешь сказать? Девочка, я был пекарем и солдатом, так сказать, меченосцем. Я научился преследовать, шпионить, шить, запрягать коня в случае необходимости и много чего другого. Но совсем не претендую, чтобы быть бардом. Даже если бы я им был, не могу сообразить, что мне следует делать с тобой. А также я не понял, почему ты – ворона, – нахмурился Таер.
Она уставилась на него, пытаясь понять смысл.
– Ты – Бард, – повторила снова, но на этот раз голос ее слегка дрогнул.
Он долго и пристально смотрел ей в глаза. Возможно, на ее щеках застыли капельки дождя, но он мог поклясться своим лучшим ножом, что их вкус был соленым. Она была чуть старше чем подросток и только что при ужасных обстоятельствах потеряла родного брата. Наступила полночь, ее трясло от холода, и за день он перенесла больше, чем бывалый солдат.
– Я уберу тело, а то мы не сможем уснуть из-за любителей полакомиться падалью. Ты намокла и переоденешься в сухую одежду. А поговорим утром. Обещаю, что по крайней мере до утра тебя никто не побеспокоит.
Она занялась перетаскиванием своего багажа из тележки, а он подвел Скью к трупу и кое-как закинул его на мокрую спину коня. Он не собирался его хоронить, решил просто отвезти останки подальше от места их ночного привала, чтобы их не беспокоили животные. Ему вдруг пришло в голову, что Рисен мог быть не один. Разумеется, было бы странно, если бы благородный господин путешествовал без слуг.
Но все, что он нашел, – одинокая серая лошадь, привязанная к дереву в сотне шагов отсюда. И никакого признака, что где-нибудь поблизости мог быть привязан другой конь.
Таер остановился и подождал, когда тело соскользнет со спины Скью в грязь. Меч намертво приварился к руке. Как только труп свалился, Скью отскочил на три шага и недовольно засопел. Серая лошадь дернулась и затрясла головой, пытаясь освободиться, но поводья держали крепко. Постепенно она успокоилась и стала щипать траву с ближайших кустов. Таер перетряс содержимое сумок, привязанных к седлу, но в них ничего не было, кроме остатков еды и мешочка с серебреником и несколькими медяками. С солдатской бережливостью Таер переложил монеты в своей кошелек. Конечно, взял и еду. На теле ничего ценного не было – разве что массивный серебряный перстень с темным камнем. По форме темный камень напоминал коня и меч. Слишком необычное кольцо. Лучше оставить.
В конце концов, Таер не нашел ни единого знака, указывающего на то, кем же был Рисен и почему он так стремился заполучить Сэру. Разумеется, колдуны не испытывали к Вечным Странникам такого беспричинного страха, как деревенские жители.
Таер вытащил нож и подрезал у серой лошади удила. Когда она проголодается, то легко себя освободит. Пока что еще не время.
Назад он еле шел от усталости. Сэра воспользовалась его советом: он нашел ее под деревом, где она свернулась калачиком. Еще один непромокаемый кусок брезента, гораздо больший по размеру и более изношенный, увеличил размер их убежища так, что даже его длинные ноги останутся сухими. Седло тоже здесь, грязь почти вся высохла. Он порылся в седельных мешках и нашел второй комплект одежды. Она была не очень чистой, зато сухая. Сейчас это важнее.
Когда он переодевался, Сэра отвернулась. Зная, что она не может уснуть от холода, но и не согласится прижаться к незнакомцу – не те обстоятельства, – он не стал тратить время на разговоры. Игнорируя ее вскрик удивления и тревоги, он обнял девушку, вытянулся и заснул.
Она пробовала вывернуться из его объятий, но было слишком мало места. Потом она надолго затихла, пока Таер дрейфовал в полудреме. Спустя какое-то время его разбудил тихий плач, и он подтянул ее поближе к себе, похлопав по плечу, как будто она была его младшей сестрой, которая всего лишь содрала коленку, а не потеряла всю семью.
Освещенный солнечными лучами, льющимися сквозь утренние облака, он проснулся от взгляда ее странных светлых глаз.
– Я могла им убить тебя, – сказала Сэра.
Он посмотрел на нож, который она держала в грязных руках, – его лучший нож. Та-ак, шарила в его мешках.
– Да, – согласился он, забирая нож из ее безвольных рук. – Но прошлой ночью я видел твое лицо, когда ты смотрела на нашего мертвого друга. Я был почти уверен, что в ближайшее время тебе не захочется еще одной смерти.
– Я видела столько смертей…
В ее глазах читалась искренность.
– Но ведь ты никого не убила, – предположил он.
– Если бы я не спала, когда они убивали моего брата, – ответила она, – я бы убила их всех, Бард.
– Ты бы смогла, – Таер потянулся и выскользнул из-под дерева. – Но тогда бы и тебя тоже убили. И, как я тебе вчера говорил, я не бард.
– А всего лишь сын пекаря, – закончила она. – Из Редерна.
– Когда вернусь, – согласился он.
– Ты не солсенти, – самодовольно возразила она. – Среди солсенти Бардов нет.
– Солсенти? – у него опять возникло ощущение, что они говорили на двух совершенно разных языках, в которых совпадали только несколько слов.
Ее уверенность слегка пошатнулась, как будто она ожидала от него совершенно другой реакции.
– «Солсенти» значит любой, кто не Вечный Странник.
– Тогда, боюсь, я самый настоящий солсенти. – Он стряхнул пыль с одежды, но ничто не могло удалить следы путешествия. По крайней мере они не намокли. – Я могу играть на лютне и немного на арфе, но я не бард. Хотя… думаю, что для тебя это слово имеет совсем другое значение, чем для меня.
Она вперила в него взгляд.
– Но я видела тебя. Я чувствовала прошлой ночью твою магию на постоялом дворе.
Он поразился ее умозаключениям.
– Но я совсем не маг.
– Конечно, не маг, – согласилась она. – Ты всего лишь очаровал хозяина постоялого двора так, что он не позволил тому человеку оплатить мой долг.
– Я солдат, девушка. И даже не был офицером. Любой хороший офицер умеет управлять людьми – иначе он долго не продержится. Хозяин гостиницы больше беспокоился, как бы не потерять свой постоялый двор, чем об одном-двух серебрениках дополнительно. Ничего общего с магией здесь нет.
– Ты не знаешь, – сделала она вывод и, как ему показалось, ответила еще кому-то невидимому. – Как можно было не узнать, что ты Бард?
– Что ты этим хочешь сказать?
Она нахмурилась.
– Я – Ворон, ты бы назвал «женщина-маг» или «колдунья» – это очень похоже на колдунью солсенти. Однако среди Вечных Странников существуют другие способы использования магии и волшебства. Есть такие вещи, которые колдуны солсенти делать не могут вообще. Совсем немногие из нас наделены различными талантами, зависящими от одаренности. Мы принадлежим различным орденам, или кланам. Один из этих кланов – Бард, как ты. А Бард, как ты сам сказал, прежде всего музыкант. Твой голос чистый и богатый. У тебя великолепная память, особенно на слова. Тебе никто не сможет солгать – ты мгновенно все поймешь.
Он открыл рот, чтобы возразить, – он знал, что все так, и при этом все совсем не так. Но сначала посмотрел ей в глаза… и закрыл рот.
Она была так молода и, несмотря на это, обладала величественными манерами императрицы. Ее кожа посерела от усталости, а глаза опухли и покраснели от слез, пролитых тайком, пока он спал. Он решил не спорить… или поверить… хотя от сказанного ею холодок пробежал по спине. Он был просто дружелюбным человеком, вот и все. Он мог петь, но это мог сделать практически любой из Редерна! Магию он не практиковал.
Оставив ее наедине со своими догадками, он принялся сворачивать стоянку. Если лошадь Рисена вернется к постоялому двору, то вскоре начнутся поиски. Не говоря больше ни слова, она поднялась и молча стала помогать собирать вещи.
– Я хочу взять тебя к своим родственникам в Редерн, – сообщил он, когда они все упаковали и снова приладили тележку к Скью. – Но ты должна мне пообещать, пока мы будем там, магию не применять. У нас народ очень осторожный, впрочем как и любой другой, живущий в окрестностях Падения Черного. Редерн – торговый городок, и если поблизости окажется хоть один клан Вечных Странников, мы сразу узнаем.
Но она всем своим видом показывала, что даже не прислушивается к словам. Вместо этого она влезла на спину Скью и произнесла:
– Не бойся. Я никому не скажу.
– Не скажешь о чем? – не понял он, ведя коня под уздцы по вчерашнему следу.
– Что кто-то из твоего рода, наверное, давным-давно, переспал с кем-то из Вечных Странников. Только тот, в чьих жилах есть наша кровь, может быть Бардом, – ответила она. – Бардов солсенти не существует!
Его задело, каким тоном она все это произнесла. Какое бы реальное значение это слово ни имело, он готов держать пари, оно было смертельно оскорбительным.
– Я больше никому не скажу, – добавила она. – Быть Вечной Странницей совсем не здорово.
Она подняла взгляд на горы, возвышавшиеся над узкой тропой, и задрожала.
В этой части Империи не было столько воров, сколько их водилось в восточных землях, где война согнала людей с насиженных мест. Конекс Копатель, обнаруживший мертвое тело, в вопросах морали щепетильностью не отличался. Он взял себе все, что могло иметь хоть какую-то ценность: пара хороших ботинок, лук, опаленный меч с прилипшими намертво кусками человеческой плоти (сначала он хотел оставить меч, но в итоге жадность перевесила брезгливость), ремень и необычное серебряное кольцо с ониксом.
А через две недели его неожиданная удача свела на дороге с незнакомцем, как иногда случается, когда два человека имеют одинаковые намерения и занятия. Они провели вместе почти весь день, обмениваясь новостями, и вечером вместе поужинали. На следующее утро незнакомец уехал на коне один: серебряный перстень благополучно покоился в кошельке, пристегнутом к ремню.
Конексу больше никогда не пришлось заниматься своим любимым делом – раскапыванием могил.
Глава 2
– Видишь там две горы? – Таер подбородком указал на два расположенных рядом горных пика.
Сэра кивнула. После стольких дней странствий она достаточно хорошо изучила попутчика и теперь ждала начала новой истории. Она не ошиблась.
Таер был замечательным компаньоном в пути. Слушая его вполуха, она думала о своем. С ним было лучше, чем с ее братом Уширом. Таер был всегда бодр и во время стоянок делал больше, чем обычно. От нее он не требовал длинных речей, что было для Сэры, пожалуй, даже лучше. Ей почти нечего было сказать, и она наслаждалась его историями.
Она знала, что ей надо придумать, чем заняться, когда они появятся в деревне Таера. Если она найдет другой клан, ее примут, потому что она Вечная Странница, а то, что она Ворон, делает ее бесценной.
Если бы Ушир не был гордецом, если бы они присоединились к другому клану, когда их родные погибли. Но раз не было ордена, который дал бы Уширу звание, его мог изгнать из клана сын вождя. Сэра понимала его дилемму и согласилась продолжать путь, чтобы посмотреть, что им принесет дорога.
Вот и увидели, к чему привела дорога, Ушир.
Теперь не было смысла искать другой клан. Не было смысла продолжать путь с Бардом солсенти в его деревню солсенти. Судя по словам Таера, она раскинулась недалеко от Падения Черного. В тех местах вряд ли появится хоть один клан.
Но вместо того чтобы сказать ему, что у нее свой путь, она продолжала ехать на его коне странной расцветки, а Таер шел рядом и рассказывал занимательные истории обо всем, кроме своего дома. Эти истории отвлекали ее от щемящей боли утраты Ушира. Она похоронила воспоминания о брате в таком месте, где хранила память о смерти всех членов ее семьи, и это место крепко закрыла на замок.
Высокомерие и контроль были необходимы тем, кто принадлежал ордену Ворона. Манипуляция силами магии в открытую была опасной, и любое легчайшее сомнение в себе или страсть могли выскользнуть из-под контроля. У нее никогда не возникало трудностей в проявлении высокомерия, но вот насчет эмоционального контроля… Это было ужасно… В конечном итоге она научилась предотвращать то, что выводило ее из себя: в большинстве случаев она держала себя в руках, насколько это возможно. Ее брат, будучи сам по себе одиночкой, уважал это качество сестры. Часто бывало, что они несколько дней не говорили друг другу ни слова.
Сэра кивнула. После стольких дней странствий она достаточно хорошо изучила попутчика и теперь ждала начала новой истории. Она не ошиблась.
Таер был замечательным компаньоном в пути. Слушая его вполуха, она думала о своем. С ним было лучше, чем с ее братом Уширом. Таер был всегда бодр и во время стоянок делал больше, чем обычно. От нее он не требовал длинных речей, что было для Сэры, пожалуй, даже лучше. Ей почти нечего было сказать, и она наслаждалась его историями.
Она знала, что ей надо придумать, чем заняться, когда они появятся в деревне Таера. Если она найдет другой клан, ее примут, потому что она Вечная Странница, а то, что она Ворон, делает ее бесценной.
Если бы Ушир не был гордецом, если бы они присоединились к другому клану, когда их родные погибли. Но раз не было ордена, который дал бы Уширу звание, его мог изгнать из клана сын вождя. Сэра понимала его дилемму и согласилась продолжать путь, чтобы посмотреть, что им принесет дорога.
Вот и увидели, к чему привела дорога, Ушир.
Теперь не было смысла искать другой клан. Не было смысла продолжать путь с Бардом солсенти в его деревню солсенти. Судя по словам Таера, она раскинулась недалеко от Падения Черного. В тех местах вряд ли появится хоть один клан.
Но вместо того чтобы сказать ему, что у нее свой путь, она продолжала ехать на его коне странной расцветки, а Таер шел рядом и рассказывал занимательные истории обо всем, кроме своего дома. Эти истории отвлекали ее от щемящей боли утраты Ушира. Она похоронила воспоминания о брате в таком месте, где хранила память о смерти всех членов ее семьи, и это место крепко закрыла на замок.
Высокомерие и контроль были необходимы тем, кто принадлежал ордену Ворона. Манипуляция силами магии в открытую была опасной, и любое легчайшее сомнение в себе или страсть могли выскользнуть из-под контроля. У нее никогда не возникало трудностей в проявлении высокомерия, но вот насчет эмоционального контроля… Это было ужасно… В конечном итоге она научилась предотвращать то, что выводило ее из себя: в большинстве случаев она держала себя в руках, насколько это возможно. Ее брат, будучи сам по себе одиночкой, уважал это качество сестры. Часто бывало, что они несколько дней не говорили друг другу ни слова.