Страница:
Оайлие создали новые господствующие кольца, чтобы связать воедино и нацелить нашу сущность.
Без таких колец, как Я, как могла наша раса стать великой, могучей и ужасной в Пяти Галактиках?
И однако, объединяя ваши маленькие сущности в новое целое, я поражаюсь яркости старых слоев, которые нахожу в нашем сердечнике! Слоев, которые восходят ко времени до того, как Я объединил эту престарелую груду колец. Какими великолепными и ясными кажутся эти воспоминания, вопреки их противоречивой гармонии. Признаю, существование все же было острым и живым, когда вы/мы были просто Асксом.
Возможно, это удивление связано с тем, что Я/сам так молод, только недавно отделился от бока капитана нашего корабля – Я его собственное порождение.
Да, это благородное наследство. Поэтому можете себе представить Мое удивление в новой ситуации! Созданный для выполнения долга в господствующей касте, Я по прагматическим причинам связан со случайной грудой древних торов, плохо образованных и полных странных, примитивных представлений. Мне поручено использовать эту груду как можно лучше, пока позже не будет проведена хирургическая операция по реконфигурации.
Ага. Это вызывает у некоторых из вас реакцию? Наше второе кольцо мысли в особенности находит это сообщение тревожным.
Не бойтесь, Мои кольца! Проникнитесь любовью и помните свое место. Ваш долг не спрашивать, а только служить. Заверяю вас: процедура, которую Я упомянул, очень распространена среди могучих джофуров. Когда одно кольцо изымается, чтобы соединиться с новой грудой, половина или даже больше оставшихся колец тоже могут быть использованы заново. Конечно, большинство из вас уже стары, и священники могут решить, что вы заражены другими расами. Это может помешать вашему соединению с другими грудами. Но выслушайте мое обещание. Когда наступит время перехода, Я, ваше возлюбленное господствующее кольцо, перенесу переход в добром здравии и буду с добром вспоминать вас в Моей новой великолепной груде.
Я знаю, что это принесет вам огромное удовлетворение, когда вы будете в нашем общем сердечнике думать о своей судьбе.
ЛАРК
ЛЕСТЕР КЕМБЕЛ
ДВЕР
Без таких колец, как Я, как могла наша раса стать великой, могучей и ужасной в Пяти Галактиках?
И однако, объединяя ваши маленькие сущности в новое целое, я поражаюсь яркости старых слоев, которые нахожу в нашем сердечнике! Слоев, которые восходят ко времени до того, как Я объединил эту престарелую груду колец. Какими великолепными и ясными кажутся эти воспоминания, вопреки их противоречивой гармонии. Признаю, существование все же было острым и живым, когда вы/мы были просто Асксом.
Возможно, это удивление связано с тем, что Я/сам так молод, только недавно отделился от бока капитана нашего корабля – Я его собственное порождение.
Да, это благородное наследство. Поэтому можете себе представить Мое удивление в новой ситуации! Созданный для выполнения долга в господствующей касте, Я по прагматическим причинам связан со случайной грудой древних торов, плохо образованных и полных странных, примитивных представлений. Мне поручено использовать эту груду как можно лучше, пока позже не будет проведена хирургическая операция по реконфигурации.
Ага. Это вызывает у некоторых из вас реакцию? Наше второе кольцо мысли в особенности находит это сообщение тревожным.
Не бойтесь, Мои кольца! Проникнитесь любовью и помните свое место. Ваш долг не спрашивать, а только служить. Заверяю вас: процедура, которую Я упомянул, очень распространена среди могучих джофуров. Когда одно кольцо изымается, чтобы соединиться с новой грудой, половина или даже больше оставшихся колец тоже могут быть использованы заново. Конечно, большинство из вас уже стары, и священники могут решить, что вы заражены другими расами. Это может помешать вашему соединению с другими грудами. Но выслушайте мое обещание. Когда наступит время перехода, Я, ваше возлюбленное господствующее кольцо, перенесу переход в добром здравии и буду с добром вспоминать вас в Моей новой великолепной груде.
Я знаю, что это принесет вам огромное удовлетворение, когда вы будете в нашем общем сердечнике думать о своей судьбе.
ЛАРК
Соборная тишина заполняла лес бу – густую заросль серозеленых колонн, поднимающихся к самому небу. Каждый могучий ствол обхватом в панцирь квуэна с его пятью клешнями. Некоторые высотой достигают каменного свода Библоса.
Теперь я знаю, что чувствует насекомое, когда пробирается между стеблями травы в пампасах.
Идя по узкой тропе между гигантскими стволами, Ларк часто мог развести руки и одновременно коснуться двух деревьев. Только сержанта милиции, казалось, не затронуло ощущение замкнутости, которое испытывают путники в этом месте вертикальных перспектив. Остальные стражники нервничали, тревожно посматривали по сторонам, вглядывались в тени в узких проходах.
– Далеко ли до горы Дуден? – спросила Линг, поправляя кожаные ремни рюкзака. На ее шее блестел пот, воротник домотканой куртки, которую ей дали, потемнел от влаги. Эффект был не таким вызывающим, как во время их первого совместного путешествия, когда тонкая ткань костюма даников потрясающе облегала роскошную фигуру.
И в любом случае теперь я мудрец и не могу позволить себе этого. Повышение принесло с собой только неприятные обязанности.
– Я раньше никогда не ходил этим коротким путем, – ответил Ларк, хотя они с Утеном облазили эти горы в поисках данных для своей книги. Через горы ведут и другие тропы, и г'кеки, которым номинально принадлежит эта территория, с их колесами, вряд ли стали обращать внимание на такую неровную тропу. – По моей оценке, доберемся в течение двух мидуров. Хочешь отдохнуть?
Линг отбросила влажные пряди с глаз.
– Нет. Лучше пойдем дальше.
Бывшая генная грабительница, казалось, ни на мгновение не забывает о присутствии Джени Шен, низкорослого сержанта милиции, которая, словно любимого ребенка, прижимала к груди свой самострел. Джени взглядом охотника часто посматривала на Линг. Она словно приценивалась, какой жизненно важный орган лучше всего поразить стрелой. Все чувствовали растущую враждебность между двумя женщинами – и что Линг скорее умрет, чем проявит слабость перед сержантом милиции.
Для Ларка одно в их вражде оказалось удобным. Эта вражда отводила гнев Линг от него, особенно после того как он с помощью логики низверг ее любимых богов ротенов. С тех пор женщина биолог была вежлива, но по большей части мрачно молчала.
Никому не нравится, когда его самые фундаментальные представления выбивают из-под него – особенно если это делает примитивный варвар.
Ларк надул щеки и выдохнул – хунский вариант пожатия плечами.
– Хр-рм. После следующего подъема передохнем. К тому времени самый густой лес бу закончится.
На самом деле самая густая часть уже осталась позади – такая частая, что на ветру гигантские стволы терлись друг о друга, создавая низкую гулкую музыку, от которой у всякого оказавшегося в роще дрожь передавалась костям. Идя цепочкой, обходя места, где стволы тесней прижимались друг к другу, отряд внимательно следил за пометками на стволах – они жизненно необходимы в пути.
Я правильно поступил, не взяв Утена с нами, подумал Ларк, пытаясь убедить себя. Продержись еще немного, старый друг. Может, мы найдем что-нибудь. Молюсь, чтобы это было так.
Перемещающаяся дымка ограничивала видимость: со многих больших бу, из верхних резервуаров, стекала вода, и капли словно пронизывали могучие колоннады. Несколько раз попадались поляны, где огромные стволы в реакции домино повалили друг друга, оставив водоворот ветвей и обломков.
Несмотря на туман, Ларк время от времени замечал на стволах и другие символы – не путевые знаки, а загадочные эмблемы на галдва и галшесть в сопровождении рядов цифр на англике.
Зачем кому-то понадобилось оставлять граффити в роще бу?
Иногда он даже замечал в тумане фигуры: один раз это был человек, другой – несколько уров, наконец пара треки. Они мелькали среди гигантских зеленых стволов. По крайней мере он надеялся, что эти заостренные конусы – треки. Все исчезали, как призраки, прежде чем он мог всмотреться.
Сержант Шен вела отряд слишком быстро, чтобы можно было заниматься исследованиями. Ларка и его пленницу вызывали два высоких мудреца – и этот приказ превосходил все остальные потребности. Несмотря на неровную трудную местность, последние новости с Поляны Собраний придавали силы и энергии шагам путников.
Курьеры сообщали, что дредноут джофуров по-прежнему блокирует священную долину, удобно устроившись посреди опустошения, а поблизости вдвойне плененный корабль ротенов – вначале золотым коконом, а теперь еще и поднявшимся озером. Джофуры ежедневно посылают два небольших корабля, рассматривая сверху Склон и прилегающие моря. Никто не знает, что ищут звездные боги.
Несмотря на то что произошло в ночь посадки большого корабля, несмотря на участь Аскса и других оставшихся на Поляне, высокие мудрецы готовят новое посольство из смелых добровольцев, надеясь начать переговоры. Никто не просил Ларка быть послом. Для него у мудрецов подготовлены другие задания.
Люди были не единственными, кто слегка мошенничал, когда поколение основателей прилетело на запретную Джиджо, чтобы создать колонию.
Больше года после приземления экипаж «Обители» не отправлял свой драгоценный корабль в океанскую пропасть. Этот год использовался для того, чтобы с помощью машин рубить деревья и печатать книги, затем спрятать их в крепости, которую основатели вырубили в утесе под нависающей каменной крышей. Убежище было защищено прочными стенами и рекой. В первые годы, особенно во времена войн с урами и квуэнами, крепость Библос служила жизненно важным убежищем, пока люди не стали настолько сильны, чтобы потребовать к себе уважения.
У серых королев тоже была такая крепость. Ее вырубили могучие машины, прежде чем крадущийся корабль исчез под волнами. Пещеры Шуд, вблизи современного города Овун, должны были казаться неприступными. Но когда синие и красные работники отказались быть рабами, оставили своих хитиновых императриц и отправились на поиски новых домов и судьбы, лабиринт глубоких, вырубленных в скалах пещер затопили поднявшиеся воды.
Гора Дуден – древнейшая из крепостей сунеров. Вслед за городом Тарек это центр жизни г'кеков на Джиджо, место удивительных грациозных рамп, позволяющих колесным существам перемещаться по многочисленным дорогам с крутыми поворотами от своих ткацких станков и мастерских до защищенных деревьями платформ, где целые семьи спят, соединив оси и медленно вращаясь. Извилистые системы под блеклыми маскирующими пологами напоминают картины, которые можно найти в земных книгах периода до контакта – нечто среднее между парком развлечений и шоссейными развязками большого города.
На лице Линг появилось радостно-изумленное выражение, когда она разглядывала поселок и, кивая, слушала объяснения Ларка. Подобно Библосу, крепость Дуден не рассчитана на то, чтобы быть вечной, ибо это нарушало Заповедь Изгнания. Когда-нибудь все это исчезнет, старейшины г'кеков соглашались с этим. Тем не менее спицы колесных дрожали от гордости при одном упоминании своего любимого города. Своего дома.
Линг поражалась, а Ларк с новой болью разглядывал полный деятельности поселок.
Это их единственный дом.
Если ротены не солгали, в Пяти Галактиках больше нет живых г'кеков.
Если они погибнут на Джиджо, то исчезнут окончательно.
Глядя на молодых г'кеков, которые лихо и бесстрашно носились по переходам, делая крутые повороты, распустив все четыре глазных стебелька, блестя ободьями, Ларк не мог поверить, что вселенная допустит подобное. Как можно позволить исчезнуть такой уникальной расе?
Лес бу остался позади, и отряд стоял на вершине хребта, поросшего обычными деревьями. Когда люди остановились, с ветвей ближайшего дерева тару спустился зукир – сплошная путаница рук и ног, покрытых белыми спиралями пушистого торга. Драгоценные помощники и любимцы г'кеков, зукиры делали для колесных существ жизнь более терпимой на планете, где дорог слишком мало, а камней, на которых можно запнуться, слишком много.
Зукир закричал, потом подобрался ближе, принюхиваясь. Он миновал всех людей и безошибочно направился к Ларку.
Верьте зукиру: он всегда увидит мудреца – гласит народная мудрость. Никто понятия не имел, каким образом это де лают зукиры: ведь они в остальных отношениях считаются менее умными, чем шимпанзе. Ларка повысили совсем недавно, и он себя неловко чувствовал в своем новом звании «младшего мудреца», однако это существо без всякого труда распознало его. Зукир прижал к его руке влажные ноздри и вдохнул. Затем, удовлетворенно кудахча, сунул в руку Ларка сложенный листок пергамента.
На листке была надпись: «ВСТРЕЧАЙ НАС В УБЕЖИЩЕ».
Теперь я знаю, что чувствует насекомое, когда пробирается между стеблями травы в пампасах.
Идя по узкой тропе между гигантскими стволами, Ларк часто мог развести руки и одновременно коснуться двух деревьев. Только сержанта милиции, казалось, не затронуло ощущение замкнутости, которое испытывают путники в этом месте вертикальных перспектив. Остальные стражники нервничали, тревожно посматривали по сторонам, вглядывались в тени в узких проходах.
– Далеко ли до горы Дуден? – спросила Линг, поправляя кожаные ремни рюкзака. На ее шее блестел пот, воротник домотканой куртки, которую ей дали, потемнел от влаги. Эффект был не таким вызывающим, как во время их первого совместного путешествия, когда тонкая ткань костюма даников потрясающе облегала роскошную фигуру.
И в любом случае теперь я мудрец и не могу позволить себе этого. Повышение принесло с собой только неприятные обязанности.
– Я раньше никогда не ходил этим коротким путем, – ответил Ларк, хотя они с Утеном облазили эти горы в поисках данных для своей книги. Через горы ведут и другие тропы, и г'кеки, которым номинально принадлежит эта территория, с их колесами, вряд ли стали обращать внимание на такую неровную тропу. – По моей оценке, доберемся в течение двух мидуров. Хочешь отдохнуть?
Линг отбросила влажные пряди с глаз.
– Нет. Лучше пойдем дальше.
Бывшая генная грабительница, казалось, ни на мгновение не забывает о присутствии Джени Шен, низкорослого сержанта милиции, которая, словно любимого ребенка, прижимала к груди свой самострел. Джени взглядом охотника часто посматривала на Линг. Она словно приценивалась, какой жизненно важный орган лучше всего поразить стрелой. Все чувствовали растущую враждебность между двумя женщинами – и что Линг скорее умрет, чем проявит слабость перед сержантом милиции.
Для Ларка одно в их вражде оказалось удобным. Эта вражда отводила гнев Линг от него, особенно после того как он с помощью логики низверг ее любимых богов ротенов. С тех пор женщина биолог была вежлива, но по большей части мрачно молчала.
Никому не нравится, когда его самые фундаментальные представления выбивают из-под него – особенно если это делает примитивный варвар.
Ларк надул щеки и выдохнул – хунский вариант пожатия плечами.
– Хр-рм. После следующего подъема передохнем. К тому времени самый густой лес бу закончится.
На самом деле самая густая часть уже осталась позади – такая частая, что на ветру гигантские стволы терлись друг о друга, создавая низкую гулкую музыку, от которой у всякого оказавшегося в роще дрожь передавалась костям. Идя цепочкой, обходя места, где стволы тесней прижимались друг к другу, отряд внимательно следил за пометками на стволах – они жизненно необходимы в пути.
Я правильно поступил, не взяв Утена с нами, подумал Ларк, пытаясь убедить себя. Продержись еще немного, старый друг. Может, мы найдем что-нибудь. Молюсь, чтобы это было так.
Перемещающаяся дымка ограничивала видимость: со многих больших бу, из верхних резервуаров, стекала вода, и капли словно пронизывали могучие колоннады. Несколько раз попадались поляны, где огромные стволы в реакции домино повалили друг друга, оставив водоворот ветвей и обломков.
Несмотря на туман, Ларк время от времени замечал на стволах и другие символы – не путевые знаки, а загадочные эмблемы на галдва и галшесть в сопровождении рядов цифр на англике.
Зачем кому-то понадобилось оставлять граффити в роще бу?
Иногда он даже замечал в тумане фигуры: один раз это был человек, другой – несколько уров, наконец пара треки. Они мелькали среди гигантских зеленых стволов. По крайней мере он надеялся, что эти заостренные конусы – треки. Все исчезали, как призраки, прежде чем он мог всмотреться.
Сержант Шен вела отряд слишком быстро, чтобы можно было заниматься исследованиями. Ларка и его пленницу вызывали два высоких мудреца – и этот приказ превосходил все остальные потребности. Несмотря на неровную трудную местность, последние новости с Поляны Собраний придавали силы и энергии шагам путников.
Курьеры сообщали, что дредноут джофуров по-прежнему блокирует священную долину, удобно устроившись посреди опустошения, а поблизости вдвойне плененный корабль ротенов – вначале золотым коконом, а теперь еще и поднявшимся озером. Джофуры ежедневно посылают два небольших корабля, рассматривая сверху Склон и прилегающие моря. Никто не знает, что ищут звездные боги.
Несмотря на то что произошло в ночь посадки большого корабля, несмотря на участь Аскса и других оставшихся на Поляне, высокие мудрецы готовят новое посольство из смелых добровольцев, надеясь начать переговоры. Никто не просил Ларка быть послом. Для него у мудрецов подготовлены другие задания.
Люди были не единственными, кто слегка мошенничал, когда поколение основателей прилетело на запретную Джиджо, чтобы создать колонию.
Больше года после приземления экипаж «Обители» не отправлял свой драгоценный корабль в океанскую пропасть. Этот год использовался для того, чтобы с помощью машин рубить деревья и печатать книги, затем спрятать их в крепости, которую основатели вырубили в утесе под нависающей каменной крышей. Убежище было защищено прочными стенами и рекой. В первые годы, особенно во времена войн с урами и квуэнами, крепость Библос служила жизненно важным убежищем, пока люди не стали настолько сильны, чтобы потребовать к себе уважения.
У серых королев тоже была такая крепость. Ее вырубили могучие машины, прежде чем крадущийся корабль исчез под волнами. Пещеры Шуд, вблизи современного города Овун, должны были казаться неприступными. Но когда синие и красные работники отказались быть рабами, оставили своих хитиновых императриц и отправились на поиски новых домов и судьбы, лабиринт глубоких, вырубленных в скалах пещер затопили поднявшиеся воды.
Гора Дуден – древнейшая из крепостей сунеров. Вслед за городом Тарек это центр жизни г'кеков на Джиджо, место удивительных грациозных рамп, позволяющих колесным существам перемещаться по многочисленным дорогам с крутыми поворотами от своих ткацких станков и мастерских до защищенных деревьями платформ, где целые семьи спят, соединив оси и медленно вращаясь. Извилистые системы под блеклыми маскирующими пологами напоминают картины, которые можно найти в земных книгах периода до контакта – нечто среднее между парком развлечений и шоссейными развязками большого города.
На лице Линг появилось радостно-изумленное выражение, когда она разглядывала поселок и, кивая, слушала объяснения Ларка. Подобно Библосу, крепость Дуден не рассчитана на то, чтобы быть вечной, ибо это нарушало Заповедь Изгнания. Когда-нибудь все это исчезнет, старейшины г'кеков соглашались с этим. Тем не менее спицы колесных дрожали от гордости при одном упоминании своего любимого города. Своего дома.
Линг поражалась, а Ларк с новой болью разглядывал полный деятельности поселок.
Это их единственный дом.
Если ротены не солгали, в Пяти Галактиках больше нет живых г'кеков.
Если они погибнут на Джиджо, то исчезнут окончательно.
Глядя на молодых г'кеков, которые лихо и бесстрашно носились по переходам, делая крутые повороты, распустив все четыре глазных стебелька, блестя ободьями, Ларк не мог поверить, что вселенная допустит подобное. Как можно позволить исчезнуть такой уникальной расе?
Лес бу остался позади, и отряд стоял на вершине хребта, поросшего обычными деревьями. Когда люди остановились, с ветвей ближайшего дерева тару спустился зукир – сплошная путаница рук и ног, покрытых белыми спиралями пушистого торга. Драгоценные помощники и любимцы г'кеков, зукиры делали для колесных существ жизнь более терпимой на планете, где дорог слишком мало, а камней, на которых можно запнуться, слишком много.
Зукир закричал, потом подобрался ближе, принюхиваясь. Он миновал всех людей и безошибочно направился к Ларку.
Верьте зукиру: он всегда увидит мудреца – гласит народная мудрость. Никто понятия не имел, каким образом это де лают зукиры: ведь они в остальных отношениях считаются менее умными, чем шимпанзе. Ларка повысили совсем недавно, и он себя неловко чувствовал в своем новом звании «младшего мудреца», однако это существо без всякого труда распознало его. Зукир прижал к его руке влажные ноздри и вдохнул. Затем, удовлетворенно кудахча, сунул в руку Ларка сложенный листок пергамента.
На листке была надпись: «ВСТРЕЧАЙ НАС В УБЕЖИЩЕ».
ЛЕСТЕР КЕМБЕЛ
В узком каньоне, на расстоянии в половину лиги, ждали два высоких мудреца. Это были Лестер Кембел и Ум-Острый-Как-Нож, синий квуэн, чья репутация сострадательного и сочувственного мудреца сделала его популярным среди Шести Рас.
Здесь тропа была выровнена и хорошо приспособлена для г'кеков, поскольку это часть их крепости Дуден. По лугам двигались фигуры на колесах, присматривали за своими подопечными, которые живут в шалашах под деревьями. Это приют священных простаков, чье существование – согласно свиткам – обещает стать будущим всех Шести Рас.
Несколько таких благословенных собрались вокруг Ума-Острого-Как-Нож, хихикая или издавая звуки на упрощенных, примитивных вариантах галактических языков. По большей части это были хуны и уры, но на глазах у Лестера подошел один красный квуэн, поблизости робко стояли несколько груд треки, испуская счастливые ароматы. Все они получили свою порцию ласковых поглаживаний: клешни Ума-Острого-Как-Нож словно превратились в руки.
Лестер следил за коллегой и с сознанием собственной вины чувствовал, что никогда не сравнится с ней в радостной доброте. Благословенные – высшие существа, они превосходят нормальных представителей Шести Рас. Их простота – доказательство того, что остальные расы могут последовать примеру глейверов и пройти по Тропе Избавления.
Мне следовало бы радоваться, видя их, думал он.
Но я терпеть не могу приходить сюда.
Представители всех Шести Рас жили в примитивных убежищах под стенами каньона, местные г'кеки и добровольцы со всего Склона заботились о них. Когда в деревне квуэнов, хунов или уров обнаруживали молодое существо с даром невинности, наивное, как животное, счастливца отправляли сюда для заботы и изучения.
Есть только два способа избавиться от проклятия, переданного нам по наследству предками, думал Лестер, стараясь верить. Мы могли бы поступить так, как хочет еретическая группа Ларка – перестать размножаться и оставить Джиджо в покое. Или можно поискать другого пути к забвению, того, что возвращает детей наших детей к состоянию предразумности. Очистившись, мы были бы готовы к новому циклу Возвышения, могли бы еще найти новых патронов и, возможно, более счастливую судьбу.
Даже после всех компромиссов, выработанных со времени прибытия землян и появления Святого Яйца, так предписывают Священные Свитки. Учитывая ситуацию, в которой оказались изгнанники, живущие во времени, взятом взаймы, постоянно ожидающие сурового наказания, если/когда Галактические Институты найдут их здесь, какая еще цель может у них быть?
Но я не могу этого делать. Не могу смотреть на это место с радостью. Земные ценности не дают мне увидеть в этих созданиях величественные и благословенные существа. Они заслуживают доброты и жалости, но не зависти.
Это его собственная ересь. Лестер старался смотреть в другую сторону. Но, повернувшись, увидел новую группу «благословенных». На этот раз людей. Они кружком, скрестив ноги и положив руки на колени, сидели под деревом илуна и пели негромкими звучными голосами. Мягкие улыбки и несосредоточенные взгляды, казалось, свидетельствуют, что они достигли требуемой здесь простоты, но Лестер знал, что они лгут!
Когда-то давно он сам пошел по той же дороге. Используя технику медитации, заимствованную у древних земных религий, он сидел под таким деревом, освобождая сознание от мирской одержимости, дисциплинируя его, чтобы постичь Истину. И какое-то время ему казалось, что он достигает цели. Последователи почтительно кланялись ему, называя просветленным. Тогда вселенная казалась ясной и прозрачной, как будто все звезды – это священный огонь. Как будто он един со всеми живыми существами на Джиджо, даже с окружающими его камнями. Он жил в гармонии и почти не нуждался в пище, в словах и даже в именах.
Такая ясность – иногда с болью он ощущал, как ему ее не хватает.
Но спустя немного времени он понял: ясность, которую он нашел, это, в сущности, стерильная чернота. Чернота, которая приятна, но которая не имеет ничего общего с избавлением. Не для него. И не для его расы.
Остальные пять не используют дисциплину или концентрацию, чтобы достичь простоты. Нельзя увидеть глейвера, медитирующего у гнилого ствола над вкусными насекомыми. Простота приходит к ним естественным путем. Это их жизнь.
Когда Джиджо будет заново открыта, какой-нибудь великий клан с радостью примет новый вид глейверов и снова направит по Высокой Тропе, быть может, с большей удачей, чем в первый раз.
Но нас патроны не выберут. Ни один благородный клан не захочет иметь дела с самодовольными дзен-философами, с готовностью объясняющими собственную просветленность. Это не та простота, которая им нужна. Это простота, основанная на гордости.
Конечно, вопрос спорный. Если джофурский корабль представляет великие Институты цивилизации Пяти Галактик, эти леса скоро будут кишеть инспекторами, подсчитывающими, сколько преступлений совершено на планете за две тысячи лет. Только глейверы будут в безопасности, потому что достигли ее вовремя. Остальные шесть рас проиграли и должны будут заплатить долг.
А если они не представляют Институты?
Ротены оказались преступниками, генными грабителями. Может, джофуры такие же? И опасность смертоносного геноцида еще не миновала. В особый ужас новости с Поляны привели клан г'кеков.
С другой стороны, еще можно договориться. Или они просто улетят, оставив нас в том же положении, в каком мы были раньше.
В таком случае убежища, подобные этому, снова станут главной надеждой на будущее для пяти рас из шести.
Мрачные мысли Лестера прервались: кто-то потянул его за рукав.
– Мудрец Кембел?.. Ммм… посетители, которых вы… ммм… ожидаете, кажется.
Это был молодой человек, широкоплечий, с ясными голубыми глазами и чистой светлой кожей. Мальчик мог бы показаться очень высоким, почти гигантом, но позиция подчиненности – он пригнулся – делала его меньше. И он все время постукивал себя пальцем правой руки по лбу, словно отдавал салют.
Кембел мягко ответил на англике – это был единственный язык, которым сумел овладеть парень.
– Что ты говоришь, Джими?
Юноша глотнул и с видимым усилием сосредоточился.
– Я думаю… ммм… люди, которых вы хотели увидеть, думаю, они здесь, мудрец Кембел.
– Ларк и женщина даник?
Энергичный кивок.
– Да, сэр. Я отправил их в шалаш для гостей ждать вас и других высоких мудрецов. Я правильно поступил?
– Да, правильно, Джими. – Лестер дружески пожал ему руку. – Иди к ним. Скажи Ларку, что я скоро буду.
Широкая улыбка. Парень повернулся и побежал тем же путем, каким пришел; он радовался возможности быть полезным.
Это другой тип людей, которые приходят сюда, подумал Лестер. Это особые люди.
Древний эвфемизм показался ему странным.
На первый взгляд может показаться, что люди, подобные Джими, удовлетворяют требованиям. С простым умом. Невинные. Идеальные проводники для нашего пути по Тропе.
Он взглянул на благословенных, окруживших Ум-Острый-Как-Нож: уров, хунов и г'кеков, посланных сюда своими расами, чтобы стать такими проводниками. Чтобы повести остальных.
Согласно стандартам Свитков, они не ущербны. Но хоть и достигли простоты ума, в то же время не завершены. Они лидеры. Но о Джими этого нельзя сказать. Отбросив симпатию, нужно признать, что он ущербен, неполон. Всякий может это увидеть.
Мы можем и должны любить его, помогать ему, дружить с ним.
Но он никуда не приведет человечество.
Лестер повернулся и пошел вслед за Джими, пытаясь снова думать о нынешнем кризисе. О проблеме джофурского корабля. О срочных планах, которые он должен обсудить с молодым еретиком и женщиной со звезд. У него есть отчаянное предложение, рискованное и очень опасное, и он должен попросить их принять его.
Да, проходя мимо кружка поющих и медитирующих людей: здоровых мужчин и женщин, которые бросили свои дома, семьи и полезные занятия, чтобы жить без забот в этой защищенной долине, – Лестер почувствовал, что его размышления отодвинуты волной горького негодования. Слова в его голове недостойны высокого мудреца, он знал это. Но ничего не мог с собой сделать.
Умственно отсталые и медитирующие – вот два типа, посланные сюда нашей расой. Вовсе не подлинно «благословенные». Совсем не по стандартам Свитков. Люди никогда не делают подлинных шагов в направлении Тропы Избавления. Ур-Джа и все остальные вежливы. Они делают вид, что у нас, людей, тоже есть возможность такого выбора, есть потенциал к спасению.
Но его у нас нет. Мы стерильны.
С звездным судом или без него, единственное будущее людей на Джиджо – проклятие.
Здесь тропа была выровнена и хорошо приспособлена для г'кеков, поскольку это часть их крепости Дуден. По лугам двигались фигуры на колесах, присматривали за своими подопечными, которые живут в шалашах под деревьями. Это приют священных простаков, чье существование – согласно свиткам – обещает стать будущим всех Шести Рас.
Несколько таких благословенных собрались вокруг Ума-Острого-Как-Нож, хихикая или издавая звуки на упрощенных, примитивных вариантах галактических языков. По большей части это были хуны и уры, но на глазах у Лестера подошел один красный квуэн, поблизости робко стояли несколько груд треки, испуская счастливые ароматы. Все они получили свою порцию ласковых поглаживаний: клешни Ума-Острого-Как-Нож словно превратились в руки.
Лестер следил за коллегой и с сознанием собственной вины чувствовал, что никогда не сравнится с ней в радостной доброте. Благословенные – высшие существа, они превосходят нормальных представителей Шести Рас. Их простота – доказательство того, что остальные расы могут последовать примеру глейверов и пройти по Тропе Избавления.
Мне следовало бы радоваться, видя их, думал он.
Но я терпеть не могу приходить сюда.
Представители всех Шести Рас жили в примитивных убежищах под стенами каньона, местные г'кеки и добровольцы со всего Склона заботились о них. Когда в деревне квуэнов, хунов или уров обнаруживали молодое существо с даром невинности, наивное, как животное, счастливца отправляли сюда для заботы и изучения.
Есть только два способа избавиться от проклятия, переданного нам по наследству предками, думал Лестер, стараясь верить. Мы могли бы поступить так, как хочет еретическая группа Ларка – перестать размножаться и оставить Джиджо в покое. Или можно поискать другого пути к забвению, того, что возвращает детей наших детей к состоянию предразумности. Очистившись, мы были бы готовы к новому циклу Возвышения, могли бы еще найти новых патронов и, возможно, более счастливую судьбу.
Даже после всех компромиссов, выработанных со времени прибытия землян и появления Святого Яйца, так предписывают Священные Свитки. Учитывая ситуацию, в которой оказались изгнанники, живущие во времени, взятом взаймы, постоянно ожидающие сурового наказания, если/когда Галактические Институты найдут их здесь, какая еще цель может у них быть?
Но я не могу этого делать. Не могу смотреть на это место с радостью. Земные ценности не дают мне увидеть в этих созданиях величественные и благословенные существа. Они заслуживают доброты и жалости, но не зависти.
Это его собственная ересь. Лестер старался смотреть в другую сторону. Но, повернувшись, увидел новую группу «благословенных». На этот раз людей. Они кружком, скрестив ноги и положив руки на колени, сидели под деревом илуна и пели негромкими звучными голосами. Мягкие улыбки и несосредоточенные взгляды, казалось, свидетельствуют, что они достигли требуемой здесь простоты, но Лестер знал, что они лгут!
Когда-то давно он сам пошел по той же дороге. Используя технику медитации, заимствованную у древних земных религий, он сидел под таким деревом, освобождая сознание от мирской одержимости, дисциплинируя его, чтобы постичь Истину. И какое-то время ему казалось, что он достигает цели. Последователи почтительно кланялись ему, называя просветленным. Тогда вселенная казалась ясной и прозрачной, как будто все звезды – это священный огонь. Как будто он един со всеми живыми существами на Джиджо, даже с окружающими его камнями. Он жил в гармонии и почти не нуждался в пище, в словах и даже в именах.
Такая ясность – иногда с болью он ощущал, как ему ее не хватает.
Но спустя немного времени он понял: ясность, которую он нашел, это, в сущности, стерильная чернота. Чернота, которая приятна, но которая не имеет ничего общего с избавлением. Не для него. И не для его расы.
Остальные пять не используют дисциплину или концентрацию, чтобы достичь простоты. Нельзя увидеть глейвера, медитирующего у гнилого ствола над вкусными насекомыми. Простота приходит к ним естественным путем. Это их жизнь.
Когда Джиджо будет заново открыта, какой-нибудь великий клан с радостью примет новый вид глейверов и снова направит по Высокой Тропе, быть может, с большей удачей, чем в первый раз.
Но нас патроны не выберут. Ни один благородный клан не захочет иметь дела с самодовольными дзен-философами, с готовностью объясняющими собственную просветленность. Это не та простота, которая им нужна. Это простота, основанная на гордости.
Конечно, вопрос спорный. Если джофурский корабль представляет великие Институты цивилизации Пяти Галактик, эти леса скоро будут кишеть инспекторами, подсчитывающими, сколько преступлений совершено на планете за две тысячи лет. Только глейверы будут в безопасности, потому что достигли ее вовремя. Остальные шесть рас проиграли и должны будут заплатить долг.
А если они не представляют Институты?
Ротены оказались преступниками, генными грабителями. Может, джофуры такие же? И опасность смертоносного геноцида еще не миновала. В особый ужас новости с Поляны привели клан г'кеков.
С другой стороны, еще можно договориться. Или они просто улетят, оставив нас в том же положении, в каком мы были раньше.
В таком случае убежища, подобные этому, снова станут главной надеждой на будущее для пяти рас из шести.
Мрачные мысли Лестера прервались: кто-то потянул его за рукав.
– Мудрец Кембел?.. Ммм… посетители, которых вы… ммм… ожидаете, кажется.
Это был молодой человек, широкоплечий, с ясными голубыми глазами и чистой светлой кожей. Мальчик мог бы показаться очень высоким, почти гигантом, но позиция подчиненности – он пригнулся – делала его меньше. И он все время постукивал себя пальцем правой руки по лбу, словно отдавал салют.
Кембел мягко ответил на англике – это был единственный язык, которым сумел овладеть парень.
– Что ты говоришь, Джими?
Юноша глотнул и с видимым усилием сосредоточился.
– Я думаю… ммм… люди, которых вы хотели увидеть, думаю, они здесь, мудрец Кембел.
– Ларк и женщина даник?
Энергичный кивок.
– Да, сэр. Я отправил их в шалаш для гостей ждать вас и других высоких мудрецов. Я правильно поступил?
– Да, правильно, Джими. – Лестер дружески пожал ему руку. – Иди к ним. Скажи Ларку, что я скоро буду.
Широкая улыбка. Парень повернулся и побежал тем же путем, каким пришел; он радовался возможности быть полезным.
Это другой тип людей, которые приходят сюда, подумал Лестер. Это особые люди.
Древний эвфемизм показался ему странным.
На первый взгляд может показаться, что люди, подобные Джими, удовлетворяют требованиям. С простым умом. Невинные. Идеальные проводники для нашего пути по Тропе.
Он взглянул на благословенных, окруживших Ум-Острый-Как-Нож: уров, хунов и г'кеков, посланных сюда своими расами, чтобы стать такими проводниками. Чтобы повести остальных.
Согласно стандартам Свитков, они не ущербны. Но хоть и достигли простоты ума, в то же время не завершены. Они лидеры. Но о Джими этого нельзя сказать. Отбросив симпатию, нужно признать, что он ущербен, неполон. Всякий может это увидеть.
Мы можем и должны любить его, помогать ему, дружить с ним.
Но он никуда не приведет человечество.
Лестер повернулся и пошел вслед за Джими, пытаясь снова думать о нынешнем кризисе. О проблеме джофурского корабля. О срочных планах, которые он должен обсудить с молодым еретиком и женщиной со звезд. У него есть отчаянное предложение, рискованное и очень опасное, и он должен попросить их принять его.
Да, проходя мимо кружка поющих и медитирующих людей: здоровых мужчин и женщин, которые бросили свои дома, семьи и полезные занятия, чтобы жить без забот в этой защищенной долине, – Лестер почувствовал, что его размышления отодвинуты волной горького негодования. Слова в его голове недостойны высокого мудреца, он знал это. Но ничего не мог с собой сделать.
Умственно отсталые и медитирующие – вот два типа, посланные сюда нашей расой. Вовсе не подлинно «благословенные». Совсем не по стандартам Свитков. Люди никогда не делают подлинных шагов в направлении Тропы Избавления. Ур-Джа и все остальные вежливы. Они делают вид, что у нас, людей, тоже есть возможность такого выбора, есть потенциал к спасению.
Но его у нас нет. Мы стерильны.
С звездным судом или без него, единственное будущее людей на Джиджо – проклятие.
ДВЕР
От места катастрофы спиралью поднимался дым. Неблагоразумно подходить ближе. В сущности, сейчас наилучший шанс убежать, пока робот даников укрывается в дыре и не проявляет никакого интереса к пленным.
А если Рети захочет остаться?
Пусть остается! Лена и Джени будут рады видеть Двера, если он сумеет вернуться в Серые Холмы. Это вполне возможно: у него сохранился лук. Конечно, Рети нуждается в нем, но тем, что остались на севере, принадлежит его верность.
Чувства Двера еще не пришли в норму от грохота краткой схватки, когда мощный разведывательный корабль даников был сбит ужасным новым пришельцем. Теперь оба корабля лежат за соседней дюной, небесные колесницы, владеющие непостижимыми силами, а Рети продолжает настаивать, чтобы они подобрались ближе!
– Мы должны узнать, что происходит, – резким шепотом говорила она.
Он угрожающе посмотрел на нее, требуя тишины, и на этот раз она подчинилась, давая ему возможность подумать.
Сейчас на какое-то время Лена и Дженин в безопасности: ведь Кунн не вернется и не сможет преследовать их. Если у даников и ротенов на Джиджо появились враги, все звездные боги будут слишком заняты, сражаясь друг с другом, чтобы охотиться за небольшой группой в Серых Холмах.
Даже без руководства Дэйнела Озавы Лена Стронг достаточно сообразительна, чтобы заключить трехсторонний договор с племенем Рети и урскими сунерами. С помощью «наследства» Дэйнела это объединенное племя может посадить семена, которые прорастут в дикой местности. И если дома на Склоне произойдет худшее, их объединенная группа может найти свою дорогу к Тропе.
Двер покачал головой. Ему иногда становилось трудно сосредоточиться. С тех пор как робот воспользовался его телом в качестве проводника для своего поля, в голове словно на пределе слышимости шептали какие-то голоса. Как в то время, когда безумный мульк-паук вторгался в его мысли.
И все равно это место для рассуждений о судьбе или для принятия решений, которые надлежит принимать только мудрецам. Но кое-что очевидно. Возможно, он ничего не должен Рети. Может быть, она даже заслуживает, чтобы ее бросили. Но он просто не может этого сделать.
Поэтому, несмотря на опасения и дурные предчувствия, Двер кивнул девушке и добавил энергичный жест: она не должна издавать ни звука. Рети ответила счастливым пожатием плеч, казалось, говоря: «Конечно, пока не передумаю».
Повесив через плечо лук и колчан со стрелами, он первым двинулся вперед, переползая от одного пучка растительности к другому, пока они не добрались до вершины дюны, осторожно раздвинули соленые стебли и увидели два небесных корабля. Меньший представлял собой дымящиеся обломки, полупогрузившиеся в топкое болото. Второй корабль, больший по размерам, находившийся поблизости, тоже не вышел из схватки невредимым. В одном борту у него было большая щель, и, когда моторы принимались работать, из этой щели вырывалась сажа.
На болотном островке поблизости, почти не шевелясь, лежали два человека. Кунн и Джесс.
Двер и Рети выкопали новую яму, устроились в ней и принялись наблюдать. Им хотелось увидеть, что произойдет дальше.
Ждать долго не пришлось. В большем цилиндре открылся люк, в нем виднелись темные внутренности. Через люк выплыла единственная фигура, поразительно знакомая – восьмисторонний столб со свисающими руками, близкий родственник поврежденного робота, с которым так близко познакомилcя Двер. Только этот робот был раскрашен ослепительными полосками голубого и розового, и Дверу трудно было на него смотреть.
У основания робота виднелся нацеленный вниз похожий на рог вырост. Наверно, это помогает ему перебираться через воду, подумал Двер. Если робот похож, означает ли это, что враги Кунна тоже люди?
Но нет, Дэйнел говорил, что у полумиллиона звездных рас механизмы стандартизированы и лишь слегка меняются с проходящими эпохами. Этот новый робот может принадлежать кому угодно.
Автомат приблизился к Кунну и Джессу, осветил прожектором, ярким даже при солнечном свете, их тела. Зашевелилась их одежда под действием невидимых пальцев. Затем робот опустился, вытянув вниз руки. Кунн и Джесс лежали неподвижно, а робот искал в их одежде и поднял несколько предметов.
Должно быть, был передан какой-то сигнал, потому что из открытого люка выдвинулась рампа и опустилась в болото. «Кто собирается бродить по болоту? – удивился Двер. – Может, они хотят спустить лодку?»
Он подготовился к тому, что увидит странную чуждую расу, может, на тринадцати ногах или слизистых подушках. Еще со времен «Обители» известно, что несколько великих кланов, например, легендарные соро или насекомоподобные танду, – враги человечества. Двер даже лелеял слабую надежду, что вновь прибывшие могут быть с Земли, прилетели навестить далеких потомков своих преступных родичей. В космосе существуют также родственники хунов, уров и квуэнов, и в распоряжении каждой такой расы корабли и обширные ресурсы.
На рампе появились фигуры. Они медленно выходили на открытый воздух.
Рети ахнула:
– Да это треки!
Двер смотрел на трио грозных кольчатых груд, с навешанными на манипулирующие торы многочисленными инструментами. Заостренные конусы достигли поверхности мутной воды и осели. Неожиданно ноги-плавники, которые казались на рампе такими неловкими, ожили и с огромной скоростью понесли своих обладателей к двум выжившим.
– Но разве треки не должны быть миролюбивыми?
Так оно и есть, подумал Ларк и пожалел, что мало внимания уделял урокам, которые мать давала Саре и Дверу. Он кое-что встречал в книгах, которые выходят за пределы школьного курса. Попытался вспомнить название, но не смог. Но знал, что название существует. И некогда это название внушало ужас.
А если Рети захочет остаться?
Пусть остается! Лена и Джени будут рады видеть Двера, если он сумеет вернуться в Серые Холмы. Это вполне возможно: у него сохранился лук. Конечно, Рети нуждается в нем, но тем, что остались на севере, принадлежит его верность.
Чувства Двера еще не пришли в норму от грохота краткой схватки, когда мощный разведывательный корабль даников был сбит ужасным новым пришельцем. Теперь оба корабля лежат за соседней дюной, небесные колесницы, владеющие непостижимыми силами, а Рети продолжает настаивать, чтобы они подобрались ближе!
– Мы должны узнать, что происходит, – резким шепотом говорила она.
Он угрожающе посмотрел на нее, требуя тишины, и на этот раз она подчинилась, давая ему возможность подумать.
Сейчас на какое-то время Лена и Дженин в безопасности: ведь Кунн не вернется и не сможет преследовать их. Если у даников и ротенов на Джиджо появились враги, все звездные боги будут слишком заняты, сражаясь друг с другом, чтобы охотиться за небольшой группой в Серых Холмах.
Даже без руководства Дэйнела Озавы Лена Стронг достаточно сообразительна, чтобы заключить трехсторонний договор с племенем Рети и урскими сунерами. С помощью «наследства» Дэйнела это объединенное племя может посадить семена, которые прорастут в дикой местности. И если дома на Склоне произойдет худшее, их объединенная группа может найти свою дорогу к Тропе.
Двер покачал головой. Ему иногда становилось трудно сосредоточиться. С тех пор как робот воспользовался его телом в качестве проводника для своего поля, в голове словно на пределе слышимости шептали какие-то голоса. Как в то время, когда безумный мульк-паук вторгался в его мысли.
И все равно это место для рассуждений о судьбе или для принятия решений, которые надлежит принимать только мудрецам. Но кое-что очевидно. Возможно, он ничего не должен Рети. Может быть, она даже заслуживает, чтобы ее бросили. Но он просто не может этого сделать.
Поэтому, несмотря на опасения и дурные предчувствия, Двер кивнул девушке и добавил энергичный жест: она не должна издавать ни звука. Рети ответила счастливым пожатием плеч, казалось, говоря: «Конечно, пока не передумаю».
Повесив через плечо лук и колчан со стрелами, он первым двинулся вперед, переползая от одного пучка растительности к другому, пока они не добрались до вершины дюны, осторожно раздвинули соленые стебли и увидели два небесных корабля. Меньший представлял собой дымящиеся обломки, полупогрузившиеся в топкое болото. Второй корабль, больший по размерам, находившийся поблизости, тоже не вышел из схватки невредимым. В одном борту у него было большая щель, и, когда моторы принимались работать, из этой щели вырывалась сажа.
На болотном островке поблизости, почти не шевелясь, лежали два человека. Кунн и Джесс.
Двер и Рети выкопали новую яму, устроились в ней и принялись наблюдать. Им хотелось увидеть, что произойдет дальше.
Ждать долго не пришлось. В большем цилиндре открылся люк, в нем виднелись темные внутренности. Через люк выплыла единственная фигура, поразительно знакомая – восьмисторонний столб со свисающими руками, близкий родственник поврежденного робота, с которым так близко познакомилcя Двер. Только этот робот был раскрашен ослепительными полосками голубого и розового, и Дверу трудно было на него смотреть.
У основания робота виднелся нацеленный вниз похожий на рог вырост. Наверно, это помогает ему перебираться через воду, подумал Двер. Если робот похож, означает ли это, что враги Кунна тоже люди?
Но нет, Дэйнел говорил, что у полумиллиона звездных рас механизмы стандартизированы и лишь слегка меняются с проходящими эпохами. Этот новый робот может принадлежать кому угодно.
Автомат приблизился к Кунну и Джессу, осветил прожектором, ярким даже при солнечном свете, их тела. Зашевелилась их одежда под действием невидимых пальцев. Затем робот опустился, вытянув вниз руки. Кунн и Джесс лежали неподвижно, а робот искал в их одежде и поднял несколько предметов.
Должно быть, был передан какой-то сигнал, потому что из открытого люка выдвинулась рампа и опустилась в болото. «Кто собирается бродить по болоту? – удивился Двер. – Может, они хотят спустить лодку?»
Он подготовился к тому, что увидит странную чуждую расу, может, на тринадцати ногах или слизистых подушках. Еще со времен «Обители» известно, что несколько великих кланов, например, легендарные соро или насекомоподобные танду, – враги человечества. Двер даже лелеял слабую надежду, что вновь прибывшие могут быть с Земли, прилетели навестить далеких потомков своих преступных родичей. В космосе существуют также родственники хунов, уров и квуэнов, и в распоряжении каждой такой расы корабли и обширные ресурсы.
На рампе появились фигуры. Они медленно выходили на открытый воздух.
Рети ахнула:
– Да это треки!
Двер смотрел на трио грозных кольчатых груд, с навешанными на манипулирующие торы многочисленными инструментами. Заостренные конусы достигли поверхности мутной воды и осели. Неожиданно ноги-плавники, которые казались на рампе такими неловкими, ожили и с огромной скоростью понесли своих обладателей к двум выжившим.
– Но разве треки не должны быть миролюбивыми?
Так оно и есть, подумал Ларк и пожалел, что мало внимания уделял урокам, которые мать давала Саре и Дверу. Он кое-что встречал в книгах, которые выходят за пределы школьного курса. Попытался вспомнить название, но не смог. Но знал, что название существует. И некогда это название внушало ужас.