Брин Дэвид. Берег бесконечности

   Но сама по себе основа осталась.
   Заново созданный Совет Шести вступил в узкий каньон. Некоторое время мудрецы провели здесь, оплакивая обожженные останки своего старейшего члена, путаницу хрупких нервов и тканей, прилипшую к изрытому черному боку Яйца.
   Здесь они и похоронили Вуббена – единственного мудреца, удостоенного такой чести. А потом принялись за работу.
   Вскоре к ним присоединятся другие. У преобразованного совета есть новые обязанности.
   «Наконец мы знаем, кто мы такие, – молча думал Фвхун-дау, откидываясь, чтобы взглянуть на огромную изгибающуюся массу Яйца. – Но остаются другие вопросы. Такие, как почему?»

РЕТИ

   Приборы отказывались повиноваться!
   – Давай! – кричала она, колотя ладонью по голографическому экрану, а потом наобум переключая несколько рычажков.
 
   Рети сама не знала, что будет делать, если ей удастся завладеть кораблем-приманкой. Вначале у нее путались мысли от поразительного зрелища Джиджо и космоса. Все настолько больше, чем она себе представляла. Но потом она выключила экран и занялась другими панелями и мониторами.
   Здравый смысл подсказывал, что нужно оставить приборы в покое, и Рети наконец прислушалась. Она заставила себя отойти и присоединилась к йии у небольшого запаса продовольствия, которое выносила из саней, когда Чучки не видел. Рети гладила своего миниатюрного мужа, жуя брикет пищевого концентрата и обдумывая ситуацию.
   Все корабли-макеты запрограммированы на то, чтобы улететь с планеты – к ближайшему «пункту перехода». Отсюда они могут выпрыгнуть из невозделанной Галактики Четыре и достигнуть далеких, полных движения транспортных линий, где кишат кислороднодышащие формы жизни.
   Рети это вполне подходит, если она сумеет подать сигнал пролетающему мимо кораблю.
   Старый корабль может стоить немногого, но по крайней мере этого хватит, чтобы оплатить перелет к следующей остановке.
   Дальнейшее она представляла себе очень смутно. Вероятно, найдет какую-нибудь работу. У нее с собой по-прежнему маленькая обучающая машина, которая некогда принадлежала Денни Стадмен, так что ей нетрудно будет выучиться болтать на чужих языках.
   «Я сумею стать полезной. Я всегда это умела».
   Конечно, все зависит от того, доберется ли она до пункта перехода.
   Джиллиан, вероятно, настроила приборы так, чтобы корабли-макеты привлекали внимание джофуров. Может, они издают какие-нибудь световые или звуковые сигналы, чтобы джофуры поверили, что на борту дельфины.
   На какое-то время это может сработать. Вонючие кольца погонятся и будут тратить время, проверяя, что внутри.
 
   Но Рети знала, что произойдет дальше. Со временем боги джофуры разгадают эту хитрость. Они поймут, что нужно искать и какой корабль их настоящая цель.
   «Предположим, они разорвут на части половину кораблей-макетов. Получается вероятность пятьдесят на пятьдесят. Это в Ифни раз больше, чем у меня было на борту старого „Стремительного“. Как только они поймут, где настоящий корабль, все остальные оставят и займутся делом».
   Такова была в общем виде ее идея. С того момента, как нашла Кунна и Джесса мертвыми в тюремной камере, она знала, что должна как можно скорее убраться с корабля землян и идти своим путем.
   «Лучше надо подумать, как подать сигнал, когда мы окажемся в цивилизованной галактике, – думала она. – Наверно, если просто посветить в окно, ничего не выйдет. Надо больше узнать о радио и о всяких гиперпространственных штуках».
   И хотя обучающая машина удивительна и терпелива, Рети без всякого воодушевления думала о предстоящей работе или о том, что придется питаться пастой из древнего пищевого процессора, когда кончатся запасы со «Стремительного». Машина приняла обрезок ногтя, который скормила ей Рети, и через несколько мгновений выдала вещество, по вкусу точно как ноготь.
   Ее мысли прервали чирикающие звуки. На верху голографического экрана вспыхнул огонек. Рети бросилась к машине.
   – Включить изображение!
   Над полом возникло трехмерное изображение. Какое-то время Рети ничего не могла понять. От крошечного синего диска разлеталось пять групп ярких точек. Но вскоре она сообразила, что диск – это Джиджо и что группы кораблей-макетов уже покинули планету. Расстояние между группами увеличивалось с каждым дуром.
   Одна точка, ярче остальных, держалась сзади. Она была не желтой, а красной. И на глазах поползла к одному из роев.
 
   Должно быть, это корабль джофуров, сообразила Рети. Присмотревшись, она заметила, что эту большую красную точку сопровождает множество алых пятнышек, таких маленьких, что их с трудом можно разглядеть. И они словно нанизаны на нить.
   Красная точка ускорялась, медленно сокращая расстояние между собой и намеченной добычей.
   «Мне становится жаль тех, кто в этом рое. Скоро вонючие кольца их догонят».
   Потребовалось еще какое-то время, чтобы Рети поняла неприятную истину.
   Именно в этом рое движется и ее корабль.
   Как всегда, повезло, пожаловалась она, понимая, что вселенная совсем о ней не думает.

ДВЕР

   Все изменилось.
   Только что его окружало небо. Горы, облака и прерии расстилались под плетеной гондолой. Над головой скрипел и раздувался урский шар.
   С северо-запада к нему устремился сверкающий предмет, набросился, как хищник с неба, неудержимый после выбора добычи.
   «Добыча – это я», – подумал Двер, оцепенев, как травяная мышь, которая, захваченная на открытом месте, знает, что спасения нет и у нее нет иного выхода, как смотреть на приближающуюся прекрасную крылатую Смерть.
   Смерть устремилась к нему.
   Он ощутил взрыв, яркую вспышку.
   И оказался здесь.
 
   Двер приходил в себя, окруженный золотистой дымкой.
   «Я жив».
   Ощущение молодого сильного тела сопровождалось раздражающим зудом и болью от недавних порезов и царапин.
 
   Его одежда на месте. Гондола тоже – корзина, сплетенная из высушенного речного тростника. Ее содержимое не повреждено.
   Но вот о шаре этого сказать нельзя. Огромная оболочка сморщилась и лежит грудой ткани. Ее верхняя часть, по-видимому, срезана. А оставшаяся часть раскидана по внутренностям того, что, как понял Двер, является чем-то вроде тюремной камеры.
   Шарообразная тюрьма. Теперь он видит ее отчетливо. Шар, внутренняя поверхность которого издает бледное золотистое сияние, в первое мгновение затрудняющее зрение.
   – Ха! – К удивлению Двера, его первой реакцией была заинтересованность. В те последние моменты, когда на него падал снаряд, он попрощался с жизнью. И теперь каждое лишнее мгновение – это чистая прибыль. И можно его потратить по своему выбору.
   Двер выбрал любопытство.
   Он выбрался из корзины и осторожно опустил мокасины на золотистую поверхность. Ожидал, что она окажется скользкой, но материал, напротив, лип к ногам, так что каждый шаг давался с некоторым усилием. После нескольких пробных шагов Двер сделал еще одно поразительное открытие.
   «Низ там, где я стою».
   С новой позиции Дверу казалось, что гондола наклонилась и едва не падает на него.
   Он присел, глядя на «пол» между ногами, преодолевая ожидаемую потерю ориентации. Не так плохо, как можно было подумать.
   «Я привыкну. Это все равно что учиться ходить по леднику. Или заглядывать в пещеру, вися на конце веревки над утесами Опустошения».
   Но тут он заметил кое-что еще. Глядя вниз, Двер разглядел что-то сквозь золотистую поверхность. Что-то блестит под ней, как далекая алмазная пыль. Драгоценности на темном фоне.
   Он наклонился сильнее и заслонил глаза руками от света.
   И сразу понял: алмазы – это звезды.

ЛАРК

   Присев за издающим запахи обелиском, люди видели беспрецедентную картину того, что происходило в контрольной рубке корабля джофуров.
   Ларк многое отдал бы за то, чтобы они оставались на спокойной «обсервационной галерее».
   Поблизости возвышались груды влажных колец, испуская облака пара. Джофуры колдовали над светящимися приборами. Тяжелый насыщенный запахами воздух вызывал у Ларка рвоту. Линг, должно быть, было еще хуже: ведь она не выросла рядом с треки. Но она казалась такой же захваченной происходящим, как и он.
   Плохая была идея, про себя ворчал он, вспоминая импульс, повинуясь которому они бросились прямо в яму с врагами.
   Эй, смотри! Джофуры, кажется, парализованы! Давай спустимся из этого безопасного укрытия и выведем из строя их приборы, пока они не в состоянии действовать!
   Но джофуры не оставались неподвижными долго. К тому времени как они с Линг преодолели половину контрольной рубки, несколько груд колец неожиданно начали пыхтеть и раскачиваться, приходя в себя. Машинные голоса начали докладывать обстановку ожившим хозяевам, и два человека едва успели присесть за грудой шпилеобразных предметов, напоминающих идеализированного джофура, но вдвое выше и сделанного из какого-то влажного волокнистого материала.
   Ларк упал на пол. Ему хотелось только стать невидимым, закрыть глаза и позволить объективной реальности исчезнуть.
   Отвечая его бешено колотящемуся сердцу, пурпурное кольцо задергалось в сумке из ткани. Ларк положил на него руку, и кольцо постепенно успокоилось.
   – Кажется, я понимаю, что происходит!
   Ларк оторвал взгляд от ног Линг и увидел, что она стоит, прислонившись к одному из влажных столбов, и смотрит на экран джофуров. Он схватил ее за левую руку и дернул вниз. Линг приземлилась рядом с ним на голый зад.
   – Стань подобной букашке, – был его совет. В делах укрытия и выживания Линг есть чему поучиться у джиджоанского сунера.
   – Хорошо, братец крыса. – Они кивнула с удивительным добродушием, потом энергично продолжила: – Некоторые их экраны настроены на спектры, которые мне недоступны. Но могу сказать, что мы в космосе и движемся к Измунути.
   Ларк испытал приступ тошноты – ощущение, близкое к панике. В отличие от своих брата и сестры, которые в детстве постоянно говорили и мечтали о полетах к звездам, он никогда не хотел покидать Джиджо. Сама мысль об этом делала его больным. Чувствуя его состояние, Линг взяла его голову в руки и погладила, но не перестала говорить, описывая охоту в космосе. А Ларк, как ни старался, не мог себе этого представить.
   – Очевидно, поблизости от Джиджо оказался флот, – объясняла она. – Хотя не могу понять, как он мог здесь оказаться. Может, миновал Измунути, и теперь джофуры прогоняют эти корабли. Но загадочный флот как будто разделился на пять групп, и все порознь движутся к пылающей звезде. А оттуда, вероятно, к пункту перехода.
   За этим кораблем тянется цепочка каких-то объектов, насколько я могу судить, все они привязаны к кораблю силовым полем. Не знаю, какова их цель. Но если у меня будет время…
   Ларку захотелось вслух рассмеяться. Он отдал бы Линг весь мир. Всю вселенную! Но теперь ему хочется одного – вернуться в гнездо. В их маленькое зеленое убежище, где можно дотянуться до сладких фруктов и где никто их не найдет.
   Головокружение у Ларка начало проходить, когда в помещении стало очень шумно.
   – Что это? – спросил он, садясь. И не пытался удержать Линг, которая чуть приподнялась и выглянула.
   – Это был орудийный залп, – пояснила она. – Джофуры выпускают снаряды в ближайшую группу кораблей. Должно быть, очень уверены в себе: к каждому кораблю направили только по одному снаряду.
   Ларк молча пожелал новым чужакам, кем бы они ни были, удачи. Если кому-то из них удастся уйти, они сообщат в Галактический Институт Миграции. И хотя Шесть Рас жили на Джиджо две тысячи лет, боясь именно этого, сейчас появление нейтральных судей гораздо лучше той судьбы, которую уготовили для джиджоанцев джофуры.
   – Маленькие корабли пытаются совершить маневр уклонения, но у них ничего не получается, – сказала Линг. – Снаряды приближаются к ним.

РЕТИ

   Она прокляла корабль из мусора за то, что тот не позволяет управлять собой.
   Прокляла Джиллиан Баскин и дельфинов за то, что те поставили ее в положение, когда из-за их некомпетентности она оказалась в ловушке.
   Прокляла джофуров за то, что те стреляют по кораблям-макетам, а не ищут нужную им добычу.
   Но больше всего Рети проклинала себя. Ибо в конце концов, никого иного винить нельзя.
   Обучающая машина объяснила, какие символы обозначают эти смертоносные стрелы, теперь отчетливо видные на дисплее и быстро приближающиеся.
   Один за другим корабли за ней встречались с мстительными хищниками. Но янтарные точки не вспыхивали, просто меняли цвет, становились алыми. И каждый направлялся назад, на встречу с крупной красной точкой.
   Корабль джофуров не поглощал своих пленников. Это отняло бы слишком много времени. Напротив, они выстраивались цепочкой, как хвост головастика, и следовали за могучим кораблем.
   Рети удивилась. Может, они не хотят убивать. Может, им просто нужны пленные!
   Если это так, то Рети готова. В одной руке она держала йии, в другой – обучающую машину, настроенную на галактический два – диалект джофуров.
 
   И когда появился ее снаряд, Рети была спокойней, чем сама ожидала.
   – Не волнуйся, йии, – сказала она, гладя своего маленького мужа. – Мы найдем что-нибудь такое, что им нужно, и заключим сделку. Только подожди и увидишь.
   С отчаянной уверенностью она держалась, когда древний буйурский корабль неожиданно вздрогнул. Через мгновение его двигатели затихли и тут же исчезло притяжение к полу. И мягкая сила словно потянула ее к носу обездвиженного корабля.
   Свет погас. Но Рети могла немного видеть. Осторожно скользя по наклонному полу, она последовала за источником освещения к открытому иллюминатору и увидела за ним мир светло-желтого рассвета.
   – Неплохо быть мертвым, – сухо заметил йии.
   Рети согласилась:
   – Наверно.
   Потом пожала плечами.
   – По крайней мере увидим, чья возьмет верх.

ДЖИЛЛИАН

   – Я нашел в Библиотеке ссылку на то, что называется «ящиками захвата», – объяснил Нисс. Это оружие предлагает умное решение дилеммы джофуров.
   – Какое решение? – спросила Джиллиан.
   – Мы полагали, что поставили их в затруднительное положение. Им нужно осматривать каждый корабль-макет, чтобы найти нас! Неприятный и отнимающий много времени процесс.
   А так джофурам нужно время лишь на посылку снарядов. Они могут двигаться и тащить за собой цепочку пленников.
   – А разве добавочная масса не замедлит их продвижение? – спросил пилот Каа.
   – Замедлит, и это нам на пользу. Но, увы, недостаточно, чтобы мы могли воспользоваться преимуществом, которое это дает нам.
   Джиллиан покачала головой.
   – Жаль, что мы не знали об этом в свое время, чтобы включить в наш план.
   Нисс обиженно ответил:
   – Большие кланы имеют доступ к оружейным файлам за весь миллиард лет галактической истории.
   На мостике воцарилось молчание. Наконец заговорила Сара Кулхан. Ее голос усиливала лицевая пластина шлема.
   – А что произойдет, если такой снаряд попадет в нас?
   – Снаряд создает поле, того же типа, что топоргическая клетка, в которой ваши Шесть Рас видели корабль ротенов. Конечно, то поле метровой толщины, а снаряды не могут нести столько псевдоматериала. Главный эффект ящика захвата заключается в подавлении цифрового сознания.
   Сара посмотрела в замешательстве, и Джиллиан объяснила:
   – Цифровое сознание можно уловить на расстоянии и подавить эффективными полевыми технологиями. Именно в этом главная причина того, что в Пяти Галактиках господствуют не машины, а органические формы жизни.
   К несчастью, это означает, что корабли-макеты могут быть легко выведены из строя, если заключить их в тонкую оболочку искаженного пространства-времени.
   Действительно, это идеальное оружие против восстановленных кораблей без экипажа. Джофуры могут быть злобными и ограниченными во многих отношениях, но в мастерстве и умении логично рассуждать им не откажешь.
   Сара кивнула.
   – Вы хотите сказать, что против «Стремительного» этот метод не сработает?
   – Совершенно верно, – ответила Джиллиан. – Мы подготовили наши компьютеры к временной остановке без всяких последующих неудобств.
   – Говорите о себе, – пробормотал Нисс.
   – Как только нас окружит ящик захвата, члены органического экипажа могут с помощью простых инструментов растворить оболочку изнутри. Оцениваемое время перерыва, Нисс?
   Голограмма завертелась.
   – Мне бы хотелось иметь больше данных об экспедиции сунеров к кораблю ротенов. Они сообщили о сильных квантовых эффектах от топоргического слоя метровой толщины.
   Но корабль джофуров посылает только тонкие пузыри. Если подготовиться, экипаж сможет освободить нас за несколько минут.
   Каа и несколько дельфинов облегченно перевели дух. Но машина Нисс продолжала:
   – К несчастью, когда мы выйдем из пузыря, джофурам станет известно, что в пойманном корабле есть живая добыча. И после этого наша восстановленная свобода будет поистине очень краткой.

ДВЕР

   Вещество необычное на ощупь. Оно как будто слегка отталкивает руку, когда Двер подносит ее на несколько сантиметров. А потом притягивает. Ни то, ни другое не очень сильно. Он легко может отдернуть руку.
   И не может понять, почему ощущение кажется странно знакомым.
   Двер обошел свою круглую клетку, время от времени останавливаясь и всматриваясь в звезды снаружи. Большинство созвездий он узнал, кроме одной полоски неба, которую невозможно увидеть со Склона. Так вот как выглядит южное небо. Перед ним, не затмеваемое атмосферной пылью, лежало скопление Одуванчик, обширное немигающее зрелище. Без золотистого барьера оно было бы еще внушительней.
   Слава Ифни за этот барьер, напомнил он себе. Там нет воздуха.
   В одном направлении небо было очень ярким, и он вначале его не узнал.
   Потом понял – это солнце, уменьшенное и становящееся все меньше.
   В противоположном направлении находится свирепый глаз Измунути. Красный блеск становился все сильней, и вскоре Двер смог различить диск. Но понимал, что до него гораздо дальше, чем до солнца. Говорят, Измунути – гигант среди звезд.
   Со временем он заметил и другие объекты. Не звезды и не туманности, но сверкающие точки. Вначале они казались очень далекими. Но в течение мидура постепенно приближались. Теперь их края стали видны не из-за слабого мерцания, а потому что они затмевали звезды.
   Одна из этих точек – неровная сфера по направлению к Измунути, – должно быть, космический корабль. С каждым проходящим дуром она становилась все больше. И вскоре Двер узнал гиганта, который дважды пересекал небо над Ядовитой равниной, сотрясая своим прохождением его несчастный шар.
   Перейдя на другую сторону своей камеры и посмотрев наружу, Двер увидел ряд желтых огоньков, еще ближе корабля. Их цвет заставил его сообразить: «Это такие же капсулы, как моя».
   Когда он прижался к барьеру плотнее, спину и кожу головы закололо. Что-то похожее на ощущение, когда робот даников пропускал через его тело силовое поле, все еще непонятным образом изменив безвозвратно нервную систему.
   «Что ж, я и до этого был необычным. Например, никто из моих знакомых не мог разговаривать с мульк-пауком».
   Двер откинул голову, вспомнив наконец, что напоминало ему это вещество. Жидкость, которой безумный древний паук в горах – Один-В-Своем-Роде – запечатывал свои жертвы, уберегая бесценные коллекции от воздействия времени. Много месяцев назад такая оболочка едва не задушила Двера, когда он спасся из гнезда паука.
   Странное ощущение овладело Двером. Сумасшедшая мысль.
   «Я мог разговаривать с пауками – не только в горах, но с тем на болоте.
   Интересно, означает ли это».
 
   Он снова прижал руку к золотистому материалу, надавил, преодолевая начальное сопротивление, нажимая концами пальцев. Материал не поддавался.
   Но Двер настроил сознание на такой же способ мышления, как когда разговаривал с мульк-существами. Раньше он всегда считал, что эту работу проделывает паук, но теперь понял: «Это моя способность. Мой особый дар. И клянусь Святым Яйцом, мне кажется, я смогу».
   Что-то подалось. Сопротивление концам пальцев неожиданно исчезло, и они прошли наружу, как будто сквозь какую-то вязкую жидкость.
   Неожиданный страшный холод обрушился на руку и одновременно ощущение, что тысячи вампиров пытаются через соломинки пить кровь из жил. Двер отдернул руку. Пальцы покраснели и онемели, но в основном невредимы. Мембрана мгновенно затянула отверстие.
   «Это мне повезло», – подумал Двер.
   Когда посмотрел в следующий раз, корабль стал огромен. Гигантский зверь стремительно несся на него со спокойной охотничьей уверенностью.
   «Я рыба на леске. И он меня вытягивает!»
   По другую сторону раскачивались, едва не касаясь друг друга, плененные шары, нанизанные на невидимую нить. Расстояние их друг от друга быстро уменьшалось.
   Двер немного посидел и подумал.
   Потом начал собирать припасы.

МУДРЕЦЫ

   Фвхун-дау повел следующий секстет, начав низким гулким ворчанием своего резонирующего горлового мешка.
   Ум-Острый-Как-Нож последовала за ним, проворным языком работая на барабане-мирлитоне и усиливая звуки барабана синкопированным свистом из всех пяти ножных щелей.
   Затем вступила Ур-Джа, прижав виолу к изгибу длинной шеи и создавая изогнутым смычком двойную гармонию звуков.
   После этого по старшинству добавляли свой вклад новые мудрецы от треки, людей и г'кеков. Они играли для огромного раненого камня в форме овоида. Вначале согласованность не очень получалась, но вскоре звуки слились в единстве того типа, которое способствует сосредоточенности сознания.
   До сих пор все было традиционно. И другие секстеты за сто лет играли для Яйца. И среди них были гораздо более одаренные и музыкальные.
   Только на этот раз положение было совершенно иным. И вообще не было группы из шести.
   Были представлены еще две джиджоанские расы.
   Первая из них – глейверы.
   Регрессировавшая раса всегда могла свободно присутствовать, но уже несколько столетий глейверы не принимали участия в церемониях Общины – задолго до прибытия землян и определенно до прихода Яйца.
   Но вот уже несколько месяцев глейверы ведут себя странно. И сегодня из кустов появилась маленькая самка и двинулась по Тропе Пилигримов сразу за Фвхун-дау, как будто шла к той же цели. Когда началась музыка, ее большие глаза заблестели, из искаженной гримасой пасти вырвались странные мяукающие звуки. Звуки, отдаленно напоминающие слова. В подвижном раздвоенном хвосте самка держала сделанную из шкуры животного грубую погремушку с перекатывающимися внутри камешками.
   Не слишком хороший музыкальный инструмент, но, в конце концов, у глейверов очень давно не было практики.
   Что должно было произойти, подумал Фвхун-дау, чтобы они отвернулись от блаженства Тропы Избавления?
 
   На камне по соседству лежало восьмое существо. Время от времени оно переставало облизываться и оглядывало собравшихся. На абсолютно черной шкуре нура-титлала было два пятна – белые полоски под каждым глазом, и это усиливало его природное выражение скептического презрения.
 
   Но мудрецы не обманывались. Нур пришел вслед за остальными, истощенный, оборванный и уставший. Видно было, что он бежал несколько дней. Заставить нура так напрягаться может только крайняя необходимость, а не обычное самодовольное любопытство. Уши существа непрерывно дергались, а светлые острые волоски за черепом раскачивались, противореча выражению поддельной беззаботности.
   Фвхун-дау заметил, что над беспечным существом начало возникать что-то непонятное, словно засветился воздух. Мудрецы изменяли гармонию, чтобы она резонировала с усиливающимся вмешательством, и на гладкой морде нура появилось выражение неуверенного удивления.
   Охотно или нет, но теперь и нур участвовал в общем рисунке.
   Он стал частью Совета Восьми.
   В тесном резонирующем жилище Яйца они творили свое искусство, свою музыку.
   И вскоре стало проявляться иное присутствие.

ЭВАСКС

   Смотрите, Мои кольца, как хорошо развивается преследование!
   Один беглый конвой уже ликвидирован, составляющие его суда присоединились к цепочке пленников. Эта растущая помеха мешает «Полкджи» развить полную скорость, но груда-тактик уверяет, что все суда, кроме самого последнего, будут захвачены до соприкосновения с бурями Измунути.
   Чтобы ускорить продвижение, капитан-лидер приказал подтянуть поближе нить пойманных судов. Тогда ими смогут заняться роботы, и мы будем отбрасывать макеты один за другим.
   Но вот груда у детектора сообщает данные, пришедшие с Джиджо, планеты за нами.
   Новые следы цифрового сознания! Новые признаки работы двигателей!
 
   Но капитан-лидер решает, что это лишь тщетная попытка отвлечь нас от преследования. Должно быть, земной корабль оставил за собой древние развалины, которые включаются на расстоянии через определенное время. Или оставленные на Джиджо сообщники пытаются привлечь нас на приманку. Но это не имеет значения. Как только беглые корабли окажутся на цепи, мы преградим землянам дорогу к Измунути.
   Конечно, если бы из этой системы был не один выход, положение стало бы совершенно иным. Но так один большой корабль способен эффективно блокировать все отходы с Джиджо.