Игнатий

Игнатий (Дмитрий Александрович Брянчанинов, 1807 — 67) — сначала военный инженер, затем инок и архимандрит Сергиевой пустыни близ Петербурга; впоследствии епископ костромской и кавказский; известен аскетическими сочинениями: «Отечник» (избранные изречения св. иноков, изд. 1880), «Полное собрание сочинений» (аскетические опыты, 4 т., СПб., 1865 — 1867).
Н. Б.

Игнипунктура

Игнипунктура — погружение с лечебной целью сильно нагретых прижигателей в различные ткани тела на большую или меньшую глубину. В настоящее время почти исключительно пользуются прижигателем (термокаутером) Пакелена. Он состоит из деревянной рукоятки, к которой привинчены различной формы наконечники из листовой платины (так называемые арматуры), устроенные в виде замкнутого полого футляра, в котором происходит сгорание бензина, вдуваемого помощью обыкновенного пульверизатора. К И. часто прибегают при болезнях суставов и глубоких процессах в костях.
Г. М. Г.

Игорь Рюрикович

Игорь Рюрикович — вел. кн. киевский, сын Рюрика. Умирая (879), Рюрик вручил правление и малолетнего И. Олегу. И. начал княжить лишь по смерти Олега, в 912 г. Брак И. с Ольгою летопись относит к 904 г. Едва смерть Олега стала известной, древляне и другие племена восстали, но И. заставил их смириться, а воевода его Свинельд покорить угличей и взял их город Пересечен, за что и получил их землю в управление. В 914 г. близ пределов России явились впервые печенеги, которых И. встретил с многочисленным войском. Печенеги, не решаясь вступить в бой, заключили с И. перемирие на пять лет. И. — первый русский князь, о котором сообщают иноземные писатели (Симеон Логофет, Лев Грамматик, Георгий Мних, Кедрин, Зонара, продолжатели Феофана и Амартола, Лев Диакон, кремонский епископ Лиутпранд). В 941 г. И. предпринял поход на Грецию. С флотом в несколько сот ладей И. пристал к берегам Вифинии, распространил свои опустошения до Босфора фракийского и подступил к Константинополю. Греческий флот был в то время в отсутствии, в походе против сарацин. Тем не менее суда И. не выдержали «греч. огня», и сам он спасся только с 10 судами. В 944 г. И., при содействии варягов и печенегов, возобновил свое нападение на Грецию, но греч. послы встретили его еще по сю сторону Дуная и предложили выкуп, вследствие чего И. возвратился в Киев. В 945 г. прибыли в Киев греч. послы для подтверждения этого мира; с ними И. отправил в Царьград собственных послов, которые и заключили договор, приводимый летописцем под 945 г. Договор этот не известен визант. историкам, что послужило Шлецеру одним из главных оснований к сомнению в подлинности его, но позднейшие исследования устранили эти сомнения. В этом, наиболее пространном из договоров русских с греками Х в. (напеч. в 1-м вып. «Хрестоматии по истории русск. права» Владимирского-Буданова, где и литература), весьма много положений частного международного права, в которых усматривали древнерусские народные обычаи; на основании их Эверс нарисовал цельную картину нашего древнего юридического быта. Сергеевич («Ж. М. Н. Пр.» 1882, № 1), утверждая, что положения эти действовали только на греч. территории и притом в столкновениях греков с русскими (а не русских между собою), доказывает, что при составлении этого договора русские обычаи принимались во внимание лишь постольку, поскольку не противоречили стремлению греков наложить узду на примитивные нравы Руси и в частности на господствовавшее у ее начало самоуправства. Этим значение договора, как источника русского права, в значительной степени умаляется, за то выдвигается другая сторона договоров русских с греками, как первых по времени памятников, в которых выразилось влияние на Русь Византии. Кроме племен, обитавших по обе стороны верхнего и среднего Днепра, владения Руси при Игоре распространялись, по-видимому, на ЮВ до Кавказа и Таврических гор, на что указывает статья договора 945 г., обязывавшая И. не допускать нападений черных болгар (т. е. болгар, обитавших на нижней Кубани и в вост. части Крыма) на Корсунь и другие греч. города в Тавриде, а на С достигали до берегов Волхова, что можно вывести из указания Константина Багрянородного на то, что при жизни И. в Новгороде княжил сын его Святослав. Смерть И. летопись относить к 945 г. Случилась она на полюдьи. Не удовольствовавшись данью, уже полученной с древлян, И. с небольшою частью дружины вернулся к ним за новой данью, но древляне, и именно жители Коростена, с князем своим Малом во главе, возмутились и убили И. По словам одного византийского историка (Льва Диакона) древляне привязали его к верхушкам двух нагнутых друг к другу деревьев, а потом пустили их, и И. был разорван. Резолюцией кабинет-министров 21 авг. 1735 г. некоторые старые серебряные деньги признаны за копейки вел. кн. Игоря, хотя при И. никаких копеек не было. Впоследствии оказалось, что имя И. прочли вместо слова: государь. Ср. "П. С. Р. Л. " (I, 8 — 10, 12, 18 — 24; II, 238, 239, 241 — 243; IV, 173 — 174; V, 9, 88 — 90, 93, 94, 97 — 103; VII, 221 — 222, 269, 270, 272, 273, 27884; IX, 16, 16, 18, 26 — 28); Срезневский, "Договоры с греками X в. " («Истор. Чтения о яз. и словесности»); Н. А. Лавровский, «О визант. элементе в языке договоров русских с греками» (1853).

Игры

   Игры: 1. Общественные: А) у греков. В) У римлян (Ludi). — Подобно греческим агонам, И. у римлян находились в тесном отношении к культу; не смотря на общий упадок религиозности в эпоху расцвета римского государства, их число все увеличивалось, а обстановка делалась все роскошнее. Общественные игры (ludi publici) подразделялись на 1. stati, периодически повторяющиеся, 1. votivi, совершавшиеся по обету, 1. extraordinarii. По родам, они разделялись еще на circenses, введение которых приписывалось еще Ромулу, gladiatorii и scaenici. Первые находились в заведывании эдилов, которые ставили их на свой счет и старались превзойти друг друга в роскоши, с целью заслужить благоволение толпы. Они открывались торжественной процессией, обходившей весь цирк, после чего начинались состязания, состоявшие в беге, ристании колесниц, кулачном бое и примерных сражениях, даже морских (naumachiae). L. gladiatorii происходили в амфитеатре, scaenici — в театре. Важнейшие из римских 1. publici: 1) L. Apollinares, учрежденные во время 2-й Пунич. войны (312 до Р. X.). Совершались 5 июля в Circus Maximus. 2) L. Capitolini — в честь Юпитера, после изгнания галлов. 3) L. Florales или Floraria — весенний праздник, в поздние времена отличавшийся разнузданностью. 4) L. Magni или Maximi упоминаются Ливием впервые в 491 г. до Р. X. Дионисий подробно их описывает, с целью доказать их заимствование от греков. Уже в древнейшее время на них тратились большие суммы (500 мил сер. ежегодно), они происходили в цирке и состояли первоначально только из конского ристания. Впоследствии присоединились борьба и звериный бой. б) L. Megalenses, в честь великой матери богов, по поводу перенесения в 204 г. ее символа, черного камня, из Фригийского Пессинунта в Рим. 6) L. Plebeii, учрежденные в республиканское время. Происходили в Фламиниевом цирке 7) L. Romani, патрицианский праздник в честь капитолийской триады. 8) L. Saeculares, справлявшиеся раз в 100 лет, учреждены консулом Валерием Попликолой и совершались каждый раз после предварительной справки в Сивиллиных книгах, так что случалось, что между двумя празднествами протекало и более 100 лет, напр. 110. Праздник длился 3 дня в 8 ночи, при чем допускались иногда слишком свободные отношения между полами, так что Август, во время знаменитых L. Saeculares 17 года до Р. X., разрешил молодежи обоего пола участвовать в празднествах не иначе, как под надзором старших. Празднествам предшествовало объявление о приближении их глашатаями по всей Италии. Они начинались торжественною помпой, жертвами; ночи проходили в пении, танцах и театральных представлениях. Заканчивались игры пением особого Carmen Saeculare, исполнявшегося хором из 27 мальчиков и такого же числа девочек. В 17 г. до Р. X. Carmen Saeculare сочинено было Горацием. 9) L. Augustales — 3 различных праздника в честь императора Августа: первый справлялся в день его рождения, второй в день благополучного возвращения из путешествия по Востоку, третий был учрежден после смерти его в честь его, как Divus Augustus. Ср. Friedlander, «Darstellungen aus der Sittengeschichte Roms» (II, 227 сл.) и его же — у Marquardt-Mommsen'a: «Handbuch d. Rom. Altertumer» (VI).
   II. Увеселительные игры частного характера у греков и римлян. Лексикограф Полидевк (IX, 9) перечисляет до полусотни разных родов игр, бывших в употреблении у греков, из которых около половины детские, как-то: куклы, лошадки и т. п. Самые употребительные игры взрослых: 1) игра в кости или зернь (astragalismoV, alea). Кости имели четыре поверхности с номерами: 1. 3. 4. 6. Четыре такие кости клали в небольшой сосуд и, выбрасывая на стол, смотрели, какие цифры на верхних ребрах. Лучшим метанием считалось то, при кот. все 4 цифры были разные (Venus), худшим, — если везде стоял 1. Иногда костям придавали правильную кубическую форму с номерами от 1 до 6 (tesserae). Игра эта считалась азартною и когда шла на деньги, называлась также cubeia, была запрещена и производилась в особых притонах, называвшихся также cubeia, или skirajeia; 2) игра, вроде наших шашек и шахмат — petteia, от камушков pettoi, которые заменяли шашки, или poliV, так как напоминала отчасти и игру, называющуюся осада крепости. Задача игрока состояла в том, чтобы запереть противнику ходы. У римлян подобная игра называлась 1. latrunculorum, или duodecim scriptorum; 3) чет и нечет (artiazein, ludere par impar), азартная игра, тожественная современным, состоящим в угадывании числа денег и т. п., зажатых в руке, пальцев (мора) и т. д.; 4) игра в мяч (sjairistikh) упоминается уже у Гомера. Играли по двое и более человек. Иногда делились на два враждебные лагеря. Некоторые роды И. в мяч принимали вид прямо упражнений с гигиеническими целями, напр. раскачивание грудью большого полого мяча, висящего с потолка; 5) KottaboV, преимущественно греческая игра, допускавшаяся в веселых компаниях, за попойкой, и потому считавшаяся несколько непристойною для людей степенных. Состояла в искусном выплескивании капель вина аз сосуда в другой сосуд, или на особый прибор, вроде канделябра с статуэткою (ManhV) наверху. Жидкость должна была задеть металлическую пластинку, лежащую на голове статуэтка и сбросить ее в подставленный сосуд, при том так, чтобы он издал при этом звук. Несколько приборов коттаба найдено в некрополях Этрурии, но среди римлян, по крайней мере в хорошо известные нам эпохи, игра эта не была распространена. см. Becker, «Charikles» (т. II, стр. 38, 362) и «Gallus» (П, стр. 79; III, стр. 454; обе кн. Беккера перев. на русск. яз.); Ohlert, «Ratsel und Gesellschaftspiele der alten Griechen» (1886); Richter, «Die Spiele der Griechen and Romer» (1887).
   А. Щ.
   У народов романских и германских общественные И. не были так разнообразны; у германцев в древнейшую эпоху в большом ходу были только военные И. для упражнения юношей. У славян (восточных) общественные И., называемые духовными писателями игрищами, сопровождали какой-либо языческий обряд, а потом стали приурочиваться к какому-либо определенному времени. Наиболее распространены были кулачные бои, бега, скачки, метания копий, стрельба из лука и др. Победителя получали награды и выигрывали заклады. Церковь карала отлучением предававшихся игрищам. В большом ходу с древнейших времен были И., имевшие целью выигрыш (зернь, карты и др.). У женщин и девиц по настоящее время большою любовью пользуются хороводы, ведущие начало с отдаленной древности. Став предметом исследования этнографов, русские И. вошли в разные сборники: Сахарова, «Сказания русского народа» (СПб., 1885); Терещенко, «Быт русского народа» (ч. IV); Сементовский, «Обзор игр в Полтавской и Черниговской губ.» («Маяк», 1843, т. XI); Максимович, «Дни и месяцы украинского селянина» («Русская Бес.», 1856); Маркевич, «Обычаи и поверья малороссиян» (1860); Moszynska, «Kupajlo», в "Zbior wiadom. do antrop. krajow. " (1881); Исаевич, «Детские игры в окрестностях Переяслава» («Киев. Старина», 1887); Иванов, «Игры крестьянских детей в Купянском у.» («Сборн. Истор. Филолог. Общ. при харьк. унив.», т. II).
   В. Р — в.

Игрушечное производство

Игрушечное производство. — Желание подражать старшим в их действиях так сильно у детей, что во все времена родители снабжали их подобиями действительных предметов игрушками. И. находят как между остатками свайных построек, так и в позднейших развалинах и гробницах. Первое место между И., конечно, занимают изображения людей и животных — куклы, по старинному «живуля». Классическая кукла еще сравнительно недавнего времени была «тряпичная», свернутая из тряпки с пришитыми руками и нарисованным лицом. Куклы великобританской императрицы Виктории, недавно переданные в музей, были все тряпичные, хотя очень элегантно одетые. Восковые головы и руки не долго были в моде вследствие своей непрочности. Головы из «папье-маше» еще и теперь изготовляются кустарями, но далеко превзойдены неломающимися куклами из смеси желатина с глицерином, патокою и краскою, составленною на подобие массы для типографских валков, фарфоровыми головками Жюмо в Париже в их подражаниями. Ремесло игрушечника не самостоятельное, чуть ли не все ремесла применяются к этому делу, только характер работы меняется; тут требуется не прочность и добросовестность работы, а дешевизна и достаточная степень внешней отделки. Так, напр., существует особая «игрушечная окраска», она с виду походит на масляную, но делается на клею, с достаточною примесью мела для грунта, и только покрывается дешевым лаком из раствора канифоли в скипидаре. У нас большие игрушечные мастерские существуют в обеих столицах и в Риге, но очень много дешевых И. изготовляется кустарями под Москвой, особенно около Сергиевского посада. Самые изящные И. парижские; там же в обычае к новому году пускать в разносную продажу по бульварам дешевые, нового образца И., непременно отличающиеся чем либо оригинальным, которые, в случае успеха, распространяются потом по всему свету. В Швейцарии изготовляются во множестве разные И. и музыкальные ящики. В Германии лучший сорт И. делается в Нюрнберге, Штуттгардте и Берлине, похуже — в Вюртемберге и Тюрингене, а самые дешевые — в Рудных горах Саксонии. Обороты игрушечного производства считаются десятками миллионов.
В. Лермантов.

Игуаны

Игуаны (Iguanidae) — семейство ящериц из подотряда толстоязычных (Crassilinguia). Зубы, приросшие к внутренней поверхности челюсти, округленные у корня, сжатые с боков и широкие на конце; клыков не бывает почти никогда; часто бывают нёбные зубы; голова покрыта щитками, тело чешуйками, расположенными по большей части поперечными рядами; пальцы обыкновенно свободны, всегда по 5 на передних и задних ногах. Очень многочисленное (в 1883 г. известно 55 родов с 235 видами) семейство, живущее в Америке, особенно Ю. Распадаются на две группы: 1) древесные И. (Dendrobatae) с тонким, сжатым с боков или трехгранным телом, длинным хвостом и тонкими конечностями, живущие на деревьях, и 2) наземные И. (Humivagae) с круглым или приплюснутым телом, хвостом по большей части лишь средней величины или коротким и по большей части укороченными конечностями. К древесным принадлежит род И. (Iguana). Тело тонкое, хвост очень длинный и сжатый с боков, спина и хвост с продольным гребнем, на горле большой, сжатый с боков мешок, пальцы очень длинны; зубы в челюстях зазубренные, есть и нёбные. Крупные быстрые ящерицы, живущие преимущественно около воды и хорошо плавающие. От человека убегают, но в случай крайности храбро защищаются. Питаются растениями и насекомыми; мясо и яйца съедобны; яйца, величиною с голубиные, откладываются в ямку в песке. 5 видов, водящихся в Вест-Индии и Южной Америке, составляют предмет ревностной охоты; пойманные — сначала ведут себя очень бешено, но потом хорошо приручаются. Обыкновенная И. (I. taberculata), с крупным щитком под ухом; на спине преобладает зеленый цвет, бока с бурыми окаймленными желтыми полосками; брюхо зеленовато-желтое, хвост с бурыми и желто-зелеными кольцами. Длина 1,75 м., из которых 1,25 м. приходятся на хвост. Водится в Вест-Индии и Южной Америке. К этой же группе принадлежит Василиск. Весьма замечательна по своему образу жизни ящерица, водящаяся в большом количестве на Галапагосских островах, похожая по виду на И. — Amblyrhynchus s. Oreocephalus cristatus, длиною около 0,9 м., грязно-черного цвета, с укороченной головой, покрытой сверху пирамидальными щитками; вдоль спины зубчатый гребень, хвост сильно сжать с боков. Превосходно плавает, змеевидно изгибая тело без помощи ног и значительно удаляется от берегов, возвращаясь, в случае опасности, на прибрежные скалы; питается исключительно морскими водорослями (Ulva). Это единственная действительно морская ящерица. Из наземных И. замечателен род Phrynosoma. Тело толстое, короткое, плоское, похожее на тело жабы; голова короткая и плоская; плоский, широкий при основании, хвост короче тела; ноги очень коротки, с мало развитыми, зазубренными на краях пальцами; на горле поперечные складка; на затылке и боках тела шиповатые чешуи. Их не менее 9 видов, водящихся в Америке к западу от Миссисипи, от Мексики до Дакоты. Все живородящие, рождают 7 — 8 детенышей. Очень медленны в движениях, легко привыкают к неволе и приручаются. P. Orbiculare-Taпайаксин сверху светло-буроватого цвета, с беловатой продольной полоской по средине и по 4 больших черных пятна по бокам. Длина 10 см., хвост 3,8 см. Водится в Мексике, в сухих солнечных местностях, питается насекомыми (особенно муравьями и жуками) и улитками.
Н. Кн.

Игумен

Игумен (греч. — предводительствующий) — название начальственного лица в монастыре, в древности всякого монастыря, по штатам 1764 г. в России — монастыря третьеклассного. Начальственные права и должностные обязанности его те же, какие имеет всякий настоятель монастыря. Отличие его от архимандрита (настоятеля монастыря первоклассного и второклассного) лишь в том, что при богослужениях он облачается в простую монашескую мантию и набедренник, тогда как архимандрит облачается в мантию с «скрижалями», наперсный крест, палицу и митру.
Н. Б.

Идеал

Идеал — представление высшего совершенства в каком-нибудь отношении. В этом широком смысле слово И. применяется одинаково и к отвлеченным и конкретным предметам: И. добра, И. женской красоты, И. государства, И. гражданина и т. д. В этом общем смысле И. обыкновенно противополагается действительности, как чему то несовершенному. Такое противоположение может приниматься в трояком смысле: 1) И., противоречащий действительности, может тем самым признаваться за пустую фантазию; 2) действительность, несоответствующая И., будет безусловно отвергаться как бытие ложное и призрачное и 3) противоречие между этими двумя терминами может пониматься как задача их примирения, т. е. преобразовании действительности по И., или воплощения его в действительности. Первые два взгляда имеют частную, относительную истинность, поскольку бывают И. по существу своему фантастичные, а с другой стороны бывает действительность также по существу негодная, неспособная к улучшению или пересозданию. Но общая принципиальная истина принадлежит только третьему взгляду: совокупность космического и исторического опыта указывает на И. осуществимые и осуществляемые и на действительность преобразуемую, усовершаемую; вся история мира и человечества есть лишь постепенное воплощение И. и преобразование худшей действительности в лучшую, и когда полагаются произвольные пределы этому процессу — это обыкновенно означает лишь тайное предпочтение дурного хорошему в силу низших интересов и страстей. Особое значение имеет понятие И. в области чистого искусства, имеющего своею задачей воплощение идей в чувственных формах, т. е. создание конкретных И.. В общее употребление слово И. стало входить с конца прошлого и начала нынешнего столетия, главным образом, благодаря Шиллеру.
Вл. С.

Идеализм

Идеализм, -ист (от греч. через лат. idealis) — имеет много различных, но связанных между собою значений, которые могут быть расположены в последовательный ряд по мере углубления понятия. 1) В самом обыкновенном и поверхностном смысле под И. разумеют наклонность к более высокой, чем следует, оценке лиц и жизненных явлений, т. е. к идеализации действительности; так идеалистом называют, напр., человека, который верит в доброту и честность всех своих ближних и старается все их поступки объяснять достойными или, по крайней мере, невинными побуждениями; в этом значении И. есть почти синоним оптимизма. 2) Далее И. называется преобладание у кого-либо общих интересов над частными, умственных и нравственных — над материальными. 3) Сродный с этим, но более глубокий смысл получает И., когда им обозначается сознательное пренебрежение реальными практическими условиями жизни вследствие веры в могущество и торжество высших начал нравственного или духовного порядка. Указанные три вида принадлежат к И. психологическому, выражающему известное душевное настроение и субъективное отношение в действительности практической. Далее следуют различные типы И. собственно философского, представляющего некоторое теоретическое отношение ума к действительности, как мыслимой. 4) И. Платоновского или дуалистического типа, основанный на резком противоположении двух областей бытия: мира умосозерцаемых идей, как вечных и истинных сущностей, и мира чувственных явлений, как бытия текущего неуловимого, только кажущегося, лишенного внутренней силы и достоинства; при всей призрачности видимого бытия, оно имеет, однако, в этой системе самостоятельную основу, независимую от мира идей, именно материю, представляющую нечто среднее между бытием и небытием. 5) Этот осадок реализма окончательно уничтожается в И. Берклеевского типа; здесь единственною основою всего признается бытие духовное, представляемое божеством с одной стороны и множеством тварных умов — с другой; действием первого на последних возникают в них ряды и группы представлений или идей (в англо-французском смысле этого слова; см. ниже), из коих некоторые более яркие, определенные и сложные суть то, что называется телами или вещественными предметами; таким образом весь физический мир существует только в идеях ума или умов, а материя есть только пустое отвлечение, которому лишь по недоразумению философов приписывается самостоятельная реальность. Эти два вида И. (Платона и Берклея) обозначаются иногда как И. догматический, так как он основан на известных положениях о сущности вещей, а не на критике наших познавательных способностей. С такою критикою связан 6) И. англ. школы, своеобразно сочетавшийся с эмпиризмом и сенсуализмом. Эта точка зрения отличается от Берклеевской тем, что не признает никаких духовных субстанций и никакого самостоятельного субъекта или носителя психических явлений; все существующее сводится здесь к рядам ассоциированных идей или состояний сознания без особых субъектов, как и без реальных объектов. Этот взгляд, вполне развитый лишь в нашем веке (Миллем), уже в прошлом (у Юма) обнаружил свою несовместимость с каким бы то ни было достоверным познанием. Чтобы предотвратить роковой для науки скептицизм Юма, Кант предпринял свою критику разума и основал 7) И. трансцендентальный, согласно которому доступный нам мир явлений, кроме зависимости своей от эмпирического материала ощущений определяется, в своем качестве познаваемого, внутренними априорными условиями всякого познания, именно формами чувственности (пространством и временем), категориями рассудка и идеями разума; таким образом, все предметы доступны нам лишь своею идеальною сущностью, определяемою функциями нашего познающего субъекта, самостоятельная же, реальная основа явлений лежит за пределами познания (мир вещи в себе, Ding an sich). Этот собственно Кантовский И. называется критическим; дальнейшее его развитие породило три новые вида трансцендентального И.: 8) субъективный И. Фихте, 9) объективный И. Шеллинга и 10) абсолютный И Гегеля. Основное различие между этими четырьмя видами трансцендентального И. может выясниться по отношению к главному вопросу о реальности внешнего мира. По Канту, этот мир не только существует, но и обладает полнотою содержания, которое, однако, по необходимости остается для нас неведомым. У Фихте внешняя реальность превращается в бессознательную границу, толкающую трансцендентальный субъект, или я к постепенному созиданию своего, вполне идеального, мира. У Шеллинга эта внешняя граница вбирается внутрь или понимается как темная первооснова (Urgrund и Ungrund) в самой творческой субстанции, которая не есть ни субъект, ни объект, а тожество обоих. Наконец, у Гегеля упраздняется последний остаток внешней реальности, и всемирный процесс, вне которого нет ничего, понимается как безусловно имманентное диалектическое самораскрытие абсолютной идеи. Общее суждение о философском И., сказавшем свое последнее слово в гегельянстве, может ограничиться указанием, что противоречие между идеальным и реальным, между внутренним и внешним, мышлением и бытием и т. д. упразднено здесь односторонне, в сфере чистого мышления, т. е. все примирено только в отвлеченной мысли, а не на деле. Эта непреложная граница философского И. есть, впрочем, граница самой философии, которая в гегелевской системе напрасно хотела стать на место всего. Для действительного оправдания И. должно обратиться к деятельному, практическому осуществлению абсолютной идеи, т. е. истины, в человеческой и мировой жизни.