Булычев Кир. Великий Гусляр

Глава тринадцатая, в которой Удалов встречается с Его Необозримостью Верховным микробом и с девушкой Тулией

   – Перед Его Необозримостью вести себя культурно, - предупредил неопрятный толстяк, ведя пленников по коридорам космопорта к выходу на улицу. Сзади топали солдаты. - Его Необозримость не выносит хамства.
   – А почему вы его называете Необозримостью? - спросил Удалов.
   – Во-первых, из уважения к его уму и талантам, - ответил толстяк. - А во-вторых, он воистину огромен. Ты не поверишь, но Верховного микроба можно разглядеть невооруженным глазом.
   – Не может быть! - подобострастно воскликнул кузнечик.
   – И он продолжает расти, - добавил толстяк.
   Полдороги они проехали в старом, открытом автомобиле, но на одном из поворотов двигатель заглох, и завести его не удалось. Шофер лениво копался в моторе, потом задремал на дороге, а когда солдаты принялись его лупить, микроб, который жил в шофере, потребовал прекратить избиение, что от этого в теле шофера возникала неприятная для микроба вибрация.
   Пришлось вылезать из машины и идти дальше пешком, что было нелегко, так как с улиц давно уж никто не убирал сор и отбросы. На одном из перекрестков пришлось остановиться. По улице медленно двигалась демонстрация. Демонстрация состояла из нескольких сот кое-как одетых и полуодетых женщин в цветочных венках и гирляндах, которые несли коряво написанные плакаты и лозунги. Кое-какие из них Удалов запомнил:
   «Мой микроб всегда со мной». «Ни шагу без микроба». «Порадуем хозяев повышенной рождаемостью!». Многие несли круглые щиты с тремя буквами «П». Буквы по-разному располагались на щитах.
   – Что это значит? - спросил Удалов у неопрятного толстяка.
   – Послушание-Прилежание-Простота. Наш главный лозунг. Нравится?
   – Не нравится, - честно сказал Удалов.
   – А мне нравится! - сказал кузнечик. - Я просто счастлив видеть такую стройную организацию населения, такое единодушие, такую любовь к микробам!
   – Попробовали бы они иначе, - заметил толстяк. Потом он поднял руку и закричал:
   – Старайтесь, дорогие женщины! Мы с вами!
   – Ура! - закричали нестройно женщины.
   Как только демонстрация миновала, толстяк поспешил через дорогу. Солдаты лениво семенили сзади, нюхая розочки, вставленные в дула автоматов.
   Дворец бывшего президента планеты Кэ, как нетрудно догадаться, был в плачевном состоянии. Штукатурка осыпалась, некоторые колонны рухнули, их обломки загораживали подъезд ко дворцу, отчего туда проходили по вьющейся тропинке, поглядывая наверх, не свалится ли еще что-нибудь.
   Никто не охранял входа, да, видно, на той планете в охране не было смысла, потому что в каждом преступнике сидел бдительный наблюдатель, а к борьбе за власть между собой микробы еще не приступили.
   В коридорах и холлах дворца слонялись тусклые люди, человек, одетый только в ботинки, спал на ступеньках, большой бак с цветочным отваром стоял на лестничной площадке, лакей в рваной ливрее мрачно жевал гладиолус. При виде поднимающихся по лестнице солдат с пленниками он вскочил, изобразил на лице радость и слишком громко закричал:
   – Не желаете ли нектара? Нет ничего вкуснее нектара!
   – Спасибо, на обратном пути, - вежливо ответил Удалов.
   Наконец они вошли в центральный зал, где их ожидал предупрежденный заранее Верховный микроб. Увидеть его невооруженным глазом Удалов не мог, потому что микроб был спрятан в теле немощного старика, бывшего Президента планеты. Старик, хранивший в себе микроб, сидел на возвышении, в золотом потертом кресле, а вокруг толпились сановники.
   Неопрятный толстяк, обогнав пленников, прошел прямо к креслу и объявил:
   – Корнелий Удалов с Земли и взятые с ним лица просят разрешения приблизиться.
   – Молодец, молодец, - сказал добрым голосом старик, поглаживая морщинистой рукой белоснежную жидкую бороду. - Значит, ты и будешь Удалов?
   Глазки старика уперлись в лицо Удалову, и тому показалось, что за зрачками таится крупный микроб. Но, разумеется, это было не так.
   Удалову трудно было смириться с мыслью, что старик перед ним не настоящий, а только оболочка. Он не удержался и задал неделикатный вопрос:
   – Простите, - сказал он. - А вот вы, человек, в котором сидит паразит, как вы это ощущаете?
   И к его удивлению старик ответил совершенно другим голосом:
   – Погано... - И тут глаза его остекленели, губы сжались, и через ноздри прозвучало окончание фразы: - Я наслаждаюсь постоянным присутствием Его Необозримости. Я счастлив быть оболочкой.
   – Понимаю, - вздохнул Удалов, - как же, понимаю.
   И только теперь до него дошел весь ужас его положения. Раньше все было не очень реально. Ну, попал в плен, с кем не бывает, ну, привезли во дворец, понятно... Но когда он увидел, как остекленели, застыли глаза несчастного Президента, когда заговорил в нем микроб, Удалов сжался. Даже сердце застучало с перебоями...
   – Как доехали? - спросил Президент, подергивая бороду. - Вас хорошо разместили?
   – Что? - спросил Удалов, почти не слыша. За него ответил кузнечик:
   – Мы отлично доехали и удобно устроились, Ваша Необозримость. Мы рады, что увидели лично вас!
   – Меня не видно, - ответил Президент. - Мне говорили, что ты продажный и неумный агент. Это так?
   – Не умен, - поспешил согласиться кузнечик. - Совершенно недостоин быть оболочкой уважаемого микроба.
   – А нам твой ум ни к чему, - раздался мелодичный женский голос.
   Сановники засмеялись.
   Удалов вздрогнул и обратил взор в направлении голоса.
   В толпе придворных, не замеченная раньше, стояла его возлюбленная.
   – Тулия! - закричал Удалов. - Дорогая! Мы встретились! - Он сделал неверный шаг к девушке и простер вперед руки.
   – Что с ним? - спросил Президент.
   – Он влюблен в меня, - ответила со смехом прекрасная Тулия. - Когда я выполняла твое задание на Альдебаране и попыталась выкрасть Удалова с пересадочной станции, мне пришлось изобразить некоторую заинтересованность в этом барашке. Вот он и попался.
   Сановники, сам Президент, солдаты и даже неопрятный толстяк чуть не умерли от хохота. Оказалось, что и у микробов бывает чувство юмора. Захихикал даже кузнечик, и мрачно, не поднимая опущенных углов губ, улыбнулся мухомор-могильщик.
   Удалов был готов провалиться под землю. Он опустил руки, и они плетьми повисли вдоль тела. Он чувствовал, как позорная алая краска залила ему щеки. Он судорожно проглотил слюну и, когда смех немного стих, произнес:
   – Тулия, ваша мама не имеет от вас никаких известий и очень беспокоится.
   – Мама! - воскликнула девушка, но тут же гнездящийся в ней микроб перехватил ее голос и сказал: - У меня нет отца и нет матери. Мы все родственники Его Необозримости Верховного микроба.
   И Удалов понял, что больше ему разговаривать с этой девушкой не о чем. И понял другое: если удастся ему, если повезет избавиться от ужасной угрозы стать оболочкой для микроба - он сделает все, что в его силах, чтобы спасти и вернуть к матери и к учебе в университете эту несчастную девушку. И, конечно, спасти остальных жителей планеты Кэ.

Глава четырнадцатая, в которой Удалов вступает в нечаянное единоборство с Верховным микробом

   – Ну что ж, начнем пожалуй, - сказал скрипучим голосом Президент.
   – С кого начнем? - спросил неопрятный толстяк.
   – Со второстепенных персонажей, сказал старик. Например, с вашего неудачливого агента.
   – Я удачливый! - закричал кузнечик. - Я вам доставил Удалова! Совершенно бесплатно, из идейных соображений. Меня можно отпустить.
   – Сейчас ты и получишь награду, - сказал Президент. - Высшую награду. Ты возводишься в высокий чин носителя моего двоюродного брата, который только вчера потерял предыдущее тело. Приступайте.
   Неопрятный толстяк с одним из солдат прошел в угол зала, где за колоннами лежало нечто, покрытое коврами. Они приподняли ковер за угол, оттянули на себя, и под ковром обнаружилось несколько мертвых тел.
   – Какой из них ваш кузен? - спросил толстяк.
   – По-моему, первый справа, - сказал Президент.
   Вдруг к ужасу Удалова из второго слева мертвеца послышался голос:
   – Нет, я здесь.
   Толстяк вытащил из своего воротника иголочку и нагнулся к мертвецу. Удалов отвернулся, чтобы не видеть этого зрелища. Кузнечик потерял сознание и с хрустом упал на пол. Прекрасная Тулия мелодично смеялась.
   Неопрятный толстяк возвратился к пленникам, осторожно неся перед собой иголку и прикрывая ее ладонью, как огонек свечи. Удалов зажмурился. Раздался отчаянный крик Тори. Потом была пауза. Корнелий открыл глаза, увидел, что кузнечик медленно поднимается с пола.
   Кузнечик отряхнул пыль с золотых штанов, потянулся, его лицо исказилось неестественной улыбкой, и он сказал, почти не шевеля губами:
   – Спасибо, кузен, все в порядке, а то я за эти три дня соскучился без движения.
   И, подчиняясь приказу своего нового хозяина, кузнечик пустился в пляс.
   Раздались аплодисменты сановников и солдат.
   – Тори! - воскликнул Удалов. - Тори, ты меня слышишь?
   – Слышу, - ответил Тори, не переставая плясать. - Я счастлив. Теперь я буду спокойно наслаждаться нектаром и ни о чем не думать.
   – Браво, - сказал Президент. - Следующий!
   Операция с могильщиком заняла всего минуту, потому что иголочка с микробом была уже подготовлена. Могильщик пытался сопротивляться, и Удалов даже рванулся, чтобы прийти к нему на помощь, но солдаты быстро подавили бунт, и еще через пять секунд могильщик объявил, что он тоже счастлив.
   Остался один Удалов. Один несчастливый во всей этой большой удовлетворенной компании.
   – Я займусь им лично, - сказал Президент, сходя с возвышения. Солдаты подперли Удалова автоматами в спину, чтобы он не отступил, и Удалов решил, что не уронит своего достоинства даже в такой критической ситуации. Он замер и высоко поднял голову.
   Старик шел с трудом, сановники поддерживали его под локти, и Удалов даже успел подумать, что наверное нельзя кормить одними лепестками такого пожилого и привыкшего к разносолам господина.
   Не доходя до Удалова двух шагов, старик вдруг остановился.
   Внезапная тревога исказила его лицо.
   – А вы уверены, что это тот самый Удалов? - спросил он.
   – Совершенно уверены, - ответила прекрасная Тулия и достала из сумочки сложенный вчетверо лист бумаги. - Вот что написано в предсказании Острадама: «И прибудет на съезд делегат Земли Корнелий Удалов. И прославится на съезде большими делами. И будет от него страшная угроза могуществу микробов. И станет он...»
   – Хватит, - прервал девушку Президент. - До сих пор Острадам не обманывал. Хотя предсказания его туманны. Тебя зовут Корнелий? Ты с Земли?
   – Меня зовут Корнелий Иванович Удалов, - сказал пленник. - Я прилетел с Земли, из города Великий Гусляр, и я клянусь посвятить все свои силы освобождению Галактики от паразитов.
   – Тот самый, - сказал Президент. - Без сомнения. Ты от нас на Земле ушел, ты от нас на Альдебаране ушел, но здесь тебе деваться некуда.
   Президент подошел вплотную, сложил губы трубочкой и заверещал:
   – Скорее! Я хочу в новое тело. Мое старое умирает.
   Тут Президент начал покачиваться, и ноги его подкосились.
   Но Удалова это не спасло. Падающий Президент успел обнять Удалова старческими руками и вцепиться с такой силой, что стряхнуть его не было никакой возможности. Президент потянулся мертвеющими губами к губам Удалова. Несмотря на протестующие крики сановников, Удалову удалось отклонить голову, но что-то мелкое и шустрое пробежало у него по щеке и нырнуло в ноздрю. Тело Президента, лишенное хозяина, сползло на пол, и умирающий старик прошептал:
   – Уничтожайте паразитов... пить!
   – Воды! Дайте ему воды! - закричал Удалов. - Человеку плохо!
   Он начал нагибаться к бездыханному Президенту, но что-то случилось с его позвоночником, что-то замкнулось в его грудной клетке, и Удалов замер в неудобной позе, услышав внутренний голос:
   – Не надо, Удалов, не беспокойся. Все в порядке. Ты теперь не одинок в этом мире. В тебе есть верный и неотлучный друг. Угроза существованию микробов ликвидирована. И мы с тобой вместе будем бороться за счастье и благоденствие паразитов.
   – Нет! - закричал было Удалов, но крик исчез, не долетев до рта, а вместо этого кто-то удаловским голосом сказал:
   – Отличное тело. Подвижное, крепкое, вполне достойное меня.
   Раздались радостные крики сановников, к которым присоединились счастливые кузнечик и могильщик, а больше всех радовалась прекрасная Тулия, в которой, как узнал Удалов, жила сама Верховная матка племени микробов.
   – Погодите, - мысленно сопротивлялся Удалов. - Вы не имеете права! Я буду жаловаться!
   Но в ответ внутри Удалова, зарождаясь где-то в районе гайморовой полости, раздался тихий удовлетворенный смех, который перешел в убеждающий, мягкий и в чем-то даже добрый голос Верховного микроба:
   – Отныне, Удалов, мы с тобой будем жить безмятежно, питаться нектаром и беспрекословно выполнять все мои приказания. Мы будем кричать на всех перекрестках, что мы счастливы. Мы будем ратовать за «послушание, прилежание и простоту». И ничего нам не надо, кроме моего счастья... А задумайся, как хорошо беспрекословно подчиняться, сколько это снимает с тебя проблем и забот. За тебя думает паразит, решение за тебя принимает паразит, даже зубы по утрам чистить необязательно, потому что паразиту плевать, чистые у тебя зубы или грязные... Мы с тобой, Удалов, покорим всю Вселенную, мы принесем счастье Галактике, мы принесем спокойствие Земле... Что такое? Что такое? Кто сюда идет?
   Вдруг внутренний голос Удалова замолк, и Корнелий, все еще скованный волей Верховного микроба, обрел способность глядеть по сторонам и видеть, что творится вокруг.
   Сановники о чем-то беседовали, могильщик принялся снимать мерку с трупа Президента, хотя, видно, в этом не было нужды, потому что солдаты уже приготовили ржавые крючья, чтобы оттащить труп старика на свалку. Прекрасная Тулия, не подозревавшая о том, что Верховный микроб столкнулся с какими-то неприятностями в недрах удаловского организма, подошла к нему и сказала:
   – Полагаю, что моя оболочка все еще вызывает в тебе нежные чувства. Так что можешь пользоваться. И пока вы с Тулией будете любить друг друга, мы с Его Необозримостью займемся плодотворным обсуждением вопросов дальнейшей экспансии.
   Глаза Тулии были пусты и показались Удалову совсем не такими прекрасными, как прежде.
   – А как же любовь? - спросил он.
   – Зачем тебе любовь? - удивилась Тулия. - Главное - простота.
   – Прекратите! - произнесли губы Удалова помимо его воли. Видно, внутри него творилось что-то неладное. - Сейчас же отпустите меня!
   – Что случилось? - всполошилась Тулия. - Что с тобой?
   – На меня напали! Здесь полчища бандитов! На помощь! Спасите!
   Тулия ударила Удалова по голове кулачком.
   – Прекратите, подрыватель! - закричала она. - Оставь в покое моего сына! Ты на кого поднял руку, подлец!
   – Я совершенно ни при чем! - закричал в ответ Удалов, но слова получились смятыми я неубедительными, потому что сквозь рот Удалова рвались отчаянные вопли страдающего паразита. Боль Верховного микроба передалась Удалову, и его начало корчить и мотать, разболелись одновременно все зубы, ломило голову и взрывалось в ушах. Удалов помимо своей воли совершал нелепый танец, закидывая руки, выпячивая живот и стуча ногами. Успела мелькнуть мысль, что он сейчас со стороны наверно похож на древнего шамана, но тут же эта мысль исчезла и наступило помутнение сознания. И как будто сквозь туман к Удалову тянулись гневные руки сановников и его бывших товарищей - кузнечика и могильщика, все вокруг вопили, грозились убить Удалова и даже старались его убить, но мешали друг другу, и это Удалова спасло. А тем временем изо рта Удалова продолжали вырываться страшные проклятия.
   – Я гибну! - кричал Верховный микроб. - Меня окружили! Здесь хищные враги! Они едят меня! На помощь... Я не могу вырваться. Предательство... измена! Ааааа...
   И последний крик Верховного паразита угас, превратившись в невнятные всхлипывания. В ужасе сановники отшатнулись от Удалова, и он, избитый, измученный происходившей в нем борьбой, лишился чувств.

Глава пятнадцатая, в которой Удалов попадает в подземелье и встречается с предсказателем Острадамом

   Когда Удалов пришел в себя, оказалось, что он лежит на холодном, грязном полу тронного зала. В зале слышался гул голосов, но никто более Удалова не бил.
   Удалов с трудом сел. Голова болела, все члены тела были измучены и не хотели подчиняться. Когда удалось сфокусировать зрение, оказалось, что сановники столпились вокруг золотого кресла, на котором сидела Тулия, и обсуждали создавшееся положение. На Удалова никто не обращал внимания.
   Кузнечик суетился у трона, а могильщик стоял с солдатами неподалеку и с сочувствием смотрел на Удалова.
   В этот момент сановники отошли от трона, и Тулия, обратив строгий, начисто лишенный любви взгляд к Удалову, сказала:
   – Мы пришли к выводу, что в тебе, Удалов, живут враждебные нам бактерии и вирусы... Разумеется, мы могли бы поместить в тебя для проверки еще одного из наших братьев, но риск его гибели слишком велик, и потому лучше тебя уничтожить. Надеюсь, ты согласен с нами, что такое решение разумно?
   – Нет, - сказал Удалов. - Совершенно дикое решение.
   – Но ведь ты убил лучшего из нас!
   – Я никого не убивал. И никто не просил его в меня соваться.
   – Удалов, нам, микробам, суждено покорить всю Галактику, и не пытайся встать на пути исторического регресса. Ты приговорен к уничтожению, однако исполнение приговора откладывается. Мы рассудили, что если ты нам опасен, то еще опаснее вся Земля. Вместо одного врага мы получили теперь шесть миллиардов врагов. А это нас удручает. Следовало серьезней отнестись к предсказанию Острадама и уничтожить тебя на Альдебаране.
   – Опоздали, - согласился Удалов. - Ваше дело проиграно. Учтите, что я - самый средний землянин, а у нас есть очень умные люди.
   – Мы учитываем, - сказала прекрасная Тулия. - Поэтому перед уничтожением ты подвергнешься пыткам для добровольной выдачи информации, которая позволит нам ликвидировать Землю. Увести его!
   Солдаты знаками показали Удалову, чтобы он двигался к выходу, и Удалов не стал сопротивляться. Он так устал, что мечтал только об одном - немного поспать. А там видно будет.
   И он спокойно пошел к выходу.
   На улице так же светило солнце, плыли кучевые облака, по соседней улице шла очередная демонстрация за увеличение потребления нектара, и никому не было дела до одинокого человека, который попал в переплет и вполне мог сгореть на костре подобно Жанне д'Арк, Джордано Бруно и Тарасу Бульбе.
   Перейдя площадь, Удалов оказался перед входом в тюрьму. Предупрежденный о его приходе тюремщик открыл двери, а сам опасливо отошел, и это было понятно, так как на планете Кэ не было смысла держать преступников в тюрьме, когда их можно было использовать и перевоспитывать более надежным образом.
   Скрипели ржавые двери, пыль поднималась с лестничных ступенек, и путешествие показалось Удалову бесконечным.
   Наконец, он добрался до нижнего этажа подвалов. Железная дверь с глазком отворилась перед ним, из камеры выскочил, зажимая нос и рот, оборванный тюремщик, дверь закрылась, и Удалов оказался в холодном каменном мешке, освещенном голой лампочкой под потолком. Здесь стоял табурет, на полу валялась куча гнилой соломы да в углу виделась черная дыра в полу - простейшее туалетное устройство.
   – Ну что ж, - сказал Удалов сам себе, - еще не вечер.
   Глазок в двери приоткрылся, и женский голос произнес:
   – Нет, вечер.
   Удалов узнал голос прекрасной Тулии и крикнул в ответ:
   – Я требую справедливого суда!
   – Суд уже состоялся, - сказала Тулия. - Ты уже приговорен к сожжению на костре за убийство президента этой планеты.
   – Постойте! - возмутился Удалов. - Но ведь суда не было, и я ни в чем не признавался! И президента я не трогал. Вы его сами лепестками уморили.
   – Неважно! - ответила Тулия из-за двери. - Копия приговора после вынесения наказания будет послана на СОС и на Землю, чтобы все морально осудили убийцу.
   Четкие шаги Тулии удалились, и наступила тишина, которую нарушали лишь капли, падавшие с потолка каменного мешка. Удалов вытащил из кармана коробочку со скорпионом. Скорпиончик посмотрел на Удалова с осуждением, видно, никогда еще не попадал в такую ситуацию. Потом мелко задрожал хвостом и начал согревать промозглый воздух. Запахло флоксами, и Удалов немного приободрился.
   Согревшись, Удалов свернулся калачиком на соломе и задремал, во сне увидел родной город, жену Ксению в процессе приготовления блинов, сына Максимку, бегающего по зеленой лужайке перед церковью Параскевы Пятницы с сачком для ловли бабочек в руке, а также школьного друга Колю Белосельского, который уверенно говорил: «Не падай духом, Корнелий! Мы не оставим тебя в беде! Мы не поверим клевете, которую распространяют о тебе злые силы реакции! Вся Земля, затаив дыхание, следит за твоей неравной борьбой за справедливость и национальное освобождение трудолюбивых обитателей планеты Кэ от жестоких угнетателей. Мы с тобой, Корнелий!» Застучали барабаны, и Корнелий проснулся.
   Оказалось, что кто-то негромко стучит в стену. Но не равномерно, а прерывисто, словно на азбуке Морзе, которую Удалов, к сожалению, не знал.
   Удалов протянул руку к стене и, отогнав мокрицу, постучал в ответ.
   – Не падай духом! - услышал он незнакомый голос.
   Удалов поднял голову и увидел, что в дыре под потолком камеры появилась человеческая голова. Голова подмигнула Удалову и повторила:
   – Главное, не падать духом.
   – Это вы стучали? - спросил Удалов.
   – Я, - человек оглушительно чихнул и сказал: - Извините, у меня насморк.
   – Что вы здесь делаете? - спросил Удалов.
   – Я не делаю, - сказал человек, - я сижу в соседней камере и жду смерти.
   – Кстати, я тоже, - сказал Удалов. - Удивительное совпадение. Вы тоже кого-нибудь убили?
   – Нет, - ответил человек. - Я самоубийца. Разрешите, я к вам слезу, а то мне очень неудобно разговаривать на весу.
   – Разумеется, - сказал Удалов. - Я буду рад.
   – Тогда подойдите поближе и подставьте мне спину. Вы же не хотите, чтобы я сломал ноги?
   – Ни в коем случае, - сказал Удалов и подошел к стене.
   Человек протиснулся в дырку, тяжело спрыгнул на спину Удалова, съехал по ней на пол и оказался коренастым карликом с пышной смоляной шевелюрой.
   – Спасибо, - сказал карлик, запахиваясь в парчовый халат и усаживаясь на единственную табуретку. - Мне очень приятно с вами познакомиться, Корнелий Иванович, потому что я, до определенной степени, виновник всех ваших несчастий.
   – А я думал, кто же во всем виноват? - сказал Удалов. - Зачем же вы так?
   – Исключительно из-за тщеславия и любви к роскоши. У вас закурить не найдется?
   – Не курю.
   – Знаю, это я так, для того, чтобы переменить неприятную для меня тему. Я ненавижу доставлять людям неприятности, всю жизнь с этим борюсь. И вы представить не можете, сколько неприятностей я им доставил. И себе тоже.
   – А вы кто будете по специальности?
   – Предсказатель.
   – Что-то вроде фокусника?
   – Хуже, - вздохнул карлик.
   Они помолчали. Потом Удалов сказал:
   – Вот меня здесь все знают, а представиться забывают.
   – Мой псевдоним - Острадам. А имя мое никому не известно.
   – Очень приятно. А меня откуда знаете?
   – Ничего удивительного, - сказал карлик. - Вы, Корнелий, личность известная и перспективная.
   – Если бы я был необыкновенным, - возразил Удалов, - меня не пригласили бы на СОС. В обыкновенности моя сила.
   – Тоже правильно. Но вы же самый обыкновенный из всех обыкновенных. Это уже уникальность. У вас закурить не найдется?
   – Я не курю.
   – Знаю. Простите. Измучился без курева. Третью неделю держат меня здесь на одном цветочном нектаре. Скорей бы уж казнили.
   Карлик расчихался, и прошло минуты две, прежде чем он смог продолжить разговор.
   – Погодите, - Удалова посетило страшное подозрение. - А как же вы?
   – Чего?
   – Как же вас казнить, если в вас сидит уважаемый паразит?
   – Нет во мне паразита, - ответил карлик.
   – Наверное, это провокация, - сказал Удалов. - Здесь во всех паразиты. Даже во мне был, только я его укокошил.
   – Знаю. Вся планета знает. Хотя твоей заслуги, Корнелий, в этом не было. Случайность. Скажем, отсталость Земли. Во всей Вселенной вирусы и прочие микроорганизмы побеждены, а на Земле еще существуют.
   – А вы подумайте, - возразил Удалов. - Кому в результате лучше? У меня иммунитет, такой, что даже Верховного микроба победил. А вы все сдаетесь на милость паразитов.
   – Я не сдаюсь, - возразил Острадам. - Я предпочел смерть.
   – Что-то не верится, - сказал Удалов. - Паразиты бы этого не допустили.
   – Как видишь, допустили.
   – А можно, я тебя одним вопросом проверю? - спросил Удалов.
   – Валяй.
   – Ты любишь цветочные лепестки?
   – Хуже дряни в Галактике еще не придумано.
   – Да, похоже, что нет в тебе микроба. Так почему же они в тебя не залезли?
   – Это долгая история. А у нас времени мало.
   – А ты вкратце расскажи. Конспективно.
   – Постараюсь. Дело в том, что в молодости я любил путешествовать. И однажды за черной дырой, в двойной туманности у белого коллапса угодил в водоворот времени, где перепутано прошлое и будущее.
   – Ну и что?