Страница:
– Вы этого хотите?
– А вы?
– Я хочу кофе. И пару булочек. Вы не представляете, как надоели сухари.
Луис звякнул в серебряный колокольчик.
Кофе тут же принесли. Кофе и булочки. Виктор сделал глоток. Блаженно прикрыл глаза.
– Думаю, ваше желание исполнить куда сложнее, – предположил Ланьер.
– Вам по силам.
«У меня их не так много...» – едва не сказал Виктор.
– А если я откажусь?
– Вас ждет колпак правды.
– Вы знаете, какая это пытка?..
– Вы сами заставляете нас сделать это. Ни у кого не хватит сил противостоять императору. Помогите ему. Покажите вторые врата добровольно. Поверьте, император к вам благоволит.
– Военным почему-то никогда не хватает пространства.
Договорить им не удалось: дверь бесшумно отворилась, и так же бесшумно внутрь проскользнул человек-мышка. Подбежал к Луису и что-то шепнул на ухо. Виктору почудилось, что он расслышал одно слово. Одно имя...
«Бурлаков...»
Но что дальше – разобрать не сумел.
– Уведите! – приказал Луис.
– Послушайте, я здесь гость!
– Кто вам это сказал? – Луис рассмеялся. – Вы в моей власти, герцог. Отныне вы – пленник.
МИР
– Это ты, my angel? – Поль крепко держал Алену за локоть и вел за собой. – Похоже, в этот раз ты одна? Или виндексы скоро появятся?
Внезапно он отстранил Алену, приоткрыл дверь и спросил у того, кто был внутри:
– Убрали?
Ланьеру что-то ответили. Что – Алена не разобрала.
– Заходи! – Поль втолкнул ее в комнату.
Полуголый парень в шортах цвета хаки затирал тряпкой пятно на полу. Тряпка была бурой.
– Все нормально! Иди, Мигель! – приказал Ланьер.
Парень схватил тряпку и выбежал из комнаты, обдав Алёну брызгами. Она содрогнулась. Окаменела. Будто зелье какое было в этой тряпке, и ее околдовали.
– Ты что, убил Снайпершу? – спросила Алена.
– Что? Ты думала, это кровь? – Ланьер расхохотался. – Это всего лишь разбитая бутылка вина.
– Это хорошо, – она вздохнула с облегчением.
– Напротив – плохо. Вино было отличное. Теперь придется пить всякую дрянь.
Поль вынул из бара квадратную бутылку с прозрачной жидкостью, глотнул из горла. Потом тряхнул и протянул бутылку Алене:
– Хочешь?
– Что это?
– Хочешь или нет?
Она взяла у него бутылку, зажмурилась и сделала большой глоток. Задохнулась. На глаза невольно выступили слезы. Отвратительный вкус. Сладковатая сивуха. Неужели Поль это пьет? Ноги сами собой подогнулись. Она пошатнулась, сделала шаг и села на кровать. Ланьер взял у нее бутылку и снова глотнул. Он был раскован, но не развязен, силен, но не груб, ироничен, но ей чудилась за его насмешливым тоном затаенная грусть.
– Что ты сделал со Снайпершей? – спросила она и зачем-то хихикнула. Во рту был странный привкус – смесь сахара и дешевого рома.
– Отнял значок и выставил дамочку за дверь. Она – агент стражей, хотя и пыталась мне сунуть под нос портальный значок.
Он отрезал охотничьим ножом кусок перченой говядины и протянул Алене:
Последний кусок, я успел стянуть его на кухне. Ешь!
– Стражи? – переспросила Алена. – Они тебя выследили?
– Как видишь, я нужен всем – и стражам, и виндексам. Ведь ты на них работаешь?
– Я ни на кого не работаю... я сама по себе... я – сама... Мне нужно было тебя найти. Сущинская обещала помочь пробраться сюда на виллу.
– Тебе это уже ни к чему. – Поль сорвал с нее значок «Глобал» и разбил серебряным подсвечником. – Зачем ты явилась?
Алена вспомнила о поручении Лиса.
– Предупредить, что за тобой охотятся стражи врат.
– Я это знаю. Но это не страшно. Они не собираются меня убивать. Просто идут по следу.
– Еще я должна была передать тебе одну фразу от Лисова, какой-то пароль. Но он не успел сказать мне – какой.
– Не успел? Что это значит?
– Его ранил «неподчинимый», агент стражей.
Ланьер глотнул из бутылки, задумался, как будто прикидывал что-то, делал в уме расчеты.
– Значит, виндексы сцепились со стражами...
– Но я не только поэтому здесь! – выпалила Алена. – Я здесь из-за тебя... из-за врат... Сейчас все объясню! – торопливо добавила она, заметив его недоуменный жест. – Когда увидела врата, сразу почувствовала: я должна туда идти, должна. Но не могла – испугалась. Брата звали, а я пятилась, как глупая курица, трусливая зайчиха. Я бежала. Сидела все лето и ждала, ждала. Я терпеть не могу ждать. Терпеть не могу.
– Почему? – перебил Поль.
– А тебе нравится ждать?
– Я задал вопрос. На вопросы герцога положено отвечать без запинки, – он засмеялся. – Но я прощаю тебе своеволие, my angel.
– Мать столько лет ждала, что отец вернется из-за врат! А он так и не вернулся. Ну, ничего, теперь я твердо решила: пойду с тобой в Дикий мир. Ты защитишь. С тобой нечего страшиться. Ты не похож на других. Ты – сильный. Бесстрашный. Ты – герой.
– А ты умеешь льстить, my angel!
Поль подошел к ней, сел рядом, положил руку на плечо. Как владетель. Будто вещь свою клеймил.
– Как ты думаешь, на тебе много жучков?
– Что?
– Думаю, тебе подбросили жучка. Твой будущий родственник Лис постарался. Давай-ка поищем.
Он провел ладонью на расстоянии нескольких сантиметров от ее лица, спустился к шее, потом ниже, к груди. Алену бросило в жар. Его рука повторяла контур её тела. Еще ниже.
– В кармане, – сказал Поль. – Эта штука лежит у тебя в кармане.
Алена послушно сунула руку в карман и достала бумажник, который дал ей Лисов.
Поль забрал его, шагнул к двери и, даже не открыв и не посмотрев, что же внутри потрепанного бумажника, выбросил находку за дверь.
– Мигель! – крикнул слуге. – Отнеси эту вещицу на кухню и отдай Марии.
– Что вы сделали? – возмутилась Алена. – Там были мои деньги.
Поль вернулся и сел рядом.
– Теперь мы можем свободно поговорить. Я отправляюсь за врата первого декабря.
– Что?.. – Она растерялась. – Но ведь зимой врата закрыты.
– Ты говоришь о той двери, через которую шляются все, кому не лень, и ваши промышленники вываливают груды мусора. Только я знаю тайную калиточку. Дикий мир ждет меня. Я ухожу. – Говоря это, он улыбался.
Алена подумала, что он ее разыгрывает.
– И только ты один знаешь про эти врата? – спросила она с сомнением.
– Только я.
– Так вот почему ты... я поняла... – Алена не стала продолжать и говорить про найденный билет из Нью-Йорка. – Эти вторые врата где-то здесь? Близко? Да? Поэтому ты и приехал сюда?
– Ответить тебе искренне или соврать?
– Конечно, соври! Нет, говори серьезно, но делай при этом вид, что врешь, – она рассмеялась, хмель действовал на нее все сильнее.
– Чудный рецепт. Я его запомню. Тогда слушай мое вранье, которое на самом деле – правда. Врата ближе, чем ты думаешь. Но не рядом. Нет. Либо стражи, либо твои друзья виндексы скоро их найдут. Я не дурак, понимаю, что они идут по моему следу и дышат в затылок. Но я успею проскочить первым – это все, что мне нужно. А кто встанет у входа – мне все равно. Я ничего не понимаю в политике Вечного мира и, как бы тщательно ни выбирал, кто лучше, все равно ошибусь.
– Виндексы лучше, – заверила Алена.
– Я же сказал: мне все равно, my angel. Меня интересует Дикий мир. Ты готова уйти со мной на ту сторону?
– Конечно!
– Ты не боишься? Мне кажется, ты не для Дикого мира. Можешь существовать только здесь, в милом, теплом, охраняемом доме, как оранжерейный цветок. А на той стороне – дикие леса, ночевки на голой земле, охота, кровь, стрельба, смерть. Тебе ничего этого не надо. И это замечательно. Мне нравятся подобные женщины.
– Я – сильная! – Она, разумеется, лгала.
Он засмеялся:
– Тебе это только кажется. Один может жить на той стороне, другой – погибает. А я бы умер здесь от тоски. Ты не хочешь, чтобы я умер подле тебя?
– Я люблю тебя! – выкрикнула она почти в отчаянии. Ну что ж, он добился своего. На миг ей показалось, что она его ненавидит.
– Вот как? А говорила, что любишь Виктора.
– Это жестоко...
– Что жестоко, my angel?
– Говорить о том, чего нет. Там все кончено. – Алена выговорила эти слова с неожиданной решимостью. – Я пойду с тобой!
Ей показалось в эту минуту, что он по-юношески смущен. Сексуальность и обаяние смешивались в нем с какой-то наивностью, и этим он привлекал еще больше.
Но при этом ее не оставляло ощущение, что она рядом с ним оказалась случайно. Будто он шел в одну сторону, а она в другую, они столкнулись на улице, на секунду очутились рядом, руки сами собой потянулись друг к другу, желание соединило губы, они приникли друг к другу, сознавая, что следующий шаг их разъединит.
Но одна ночь была в их распоряжении.
Каждое его прикосновение отзывалось в ее теле вспышкой восторга. Алене казалось – еще секунда, она не выдержит этого и умрет. Смерть. Умереть... Слова звучали в такт ударам сердца. Пока истома растекалась по телу, оно пульсировало в каждой клеточке тела. Смерть. Алена лежала неподвижно, пытаясь понять, что происходит с ней. Ничего подобного никогда прежде не было. Это походило на ожидание чего-то совершенно необычного. Бесподобного. Чего-то такого, что гораздо сильнее, чем секс. Невыносимое наслаждение. Смерть.
Дыхание Поля сделалось ровным. Заснул? Похоже. У герцога наверняка должно быть оружие. Где он его прячет? Под подушкой? Она протянула руку. Но пальцы лишь скользили по ткани – оружия не было. О Господи, что с ней?.. Она же не хочет... «Смерть! Я должна убить Поля!» – приказ уже отчетливо звучал в мозгу. Может быть, нож? Да, именно нож. Полоснуть по горлу спящего. Мысль об этом вызывала почти сексуальное наслаждение. Нож – она видела его на столике рядом с бутылкой. Отличный охотничий нож. Алена вскочила. Нож в самом деле лежал на столе.
Она вернулась к кровати, встала на колени рядом со спящим, примериваясь, как лучше нанести удар. Но лишь стала заносить руку, как Поль открыл глаза. Одна неуловимое движение, и оружие оказалось выбитым из ее пальцев, а сама она – распростертой на кровати с плотно прижатыми к телу руками. Поль нависал над ней и смотрел на нее, будто изучал.
– Я так и думал, – прошептал Поль и, наклонившись, поцеловал ее.
– Нет! – Алена вырывалась яростно, пыталась царапаться, драться, обнаружив бешеную, неведомую прежде силу.
Но герцог был куда сильнее.
– Б чем дело, my angel? Так ведь? Была бы возможность – перекусила бы горло?
Поль вновь овладел ее телом, но это вызывало не наслаждение, а боль, как будто он всадил ей нож в промежность.
– Пусти!
Но он и не думал подчиняться. Напротив, он держал ее крепко, так, что она и пошевелиться не могла. Каждое его движение было как удар ножа. Она корчилась от боли.
– Я убью тебя! Убью! Убью! – Алена захлебывалась криком.
Потом все поплыло перед глазами, навалилась тьма, а потом представилось, что она опять дома, сидит на веранде вместе с дедом. На улице лето, август, деревья ещё зеленые, но Алена знает, что скоро осень. Идет дождь, шумит вода в листве сада. Дед сумрачный, недовольный, сидит в шезлонге, листает бумажную книгу и что-то бормочет под нос.
– Что ты говоришь, деда? – спрашивает его Алена.
– Он теперь не вернется, – отвечает дед. – Теперь он точно навсегда застрянет в Диком мире. Ты этого хотела?
– Ты о чем? – Алену охватывает страх – такой страх бывает только во сне, страх, что вот-вот умрешь.
– Не о чем, а о ком. О Викторе. Твой Виктор не может теперь вернуться.
– Почему? – шепчет Алена.
– Ты не хочешь этого.
– Неправда! Я жду его! Я зову его каждый день назад!
– Если бы это было так, он бы вернулся.
– Я хочу! Я всей душой хочу! Он вернется! – выкрикнула Алена в отчаянии и очнулась.
Она лежала на кровати, руки и ноги были стянуты скотчем, на лбу – влажное полотенце. Поль сидел рядом и смотрел на нее.
– Поль... – Алена попыталась улыбнуться.
Ей казалось, что от тела ее осталась одна оболочка, и внутри ничего нет.
– Тебе все-таки подсадили жучка, – сказал герцог, – но я не смог не найти.
Он коснулся ее плеча.
– Ты вся горишь.
Он приподнял ее и поднес к ее губам квадратную бутылку.
– Это пош, ужасная гадость, но должен немного помочь.
Она сделала глоток, задохнулась, замотала головой. Но Поль заставил ее выпить все до дна.
– Это не отключит программу убийства, но руки и ноги перестанут тебя слушаться, – пообещал Поль. – Погоди немного, я сейчас вернусь, детка.
Он оделся и ушел. Куда? Зачем? Помогите! Кто-нибудь! Ей было плохо. Как будто она натолкнулась на непробиваемую стену и никак не могла теперь сквозь нее пройти.
Он вскоре вернулся с огромной матерчатой сумкой, по виду – довольно тяжелой. Своим охотничьим ножом разрезал у нее на руках и ногах скотч, помог одеться.
– Идем, – сказал Поль.
Алена попыталась подняться и едва не упала. Герцог подхватил ее и поставил на ноги, как куклу. Повел, придерживая одной рукой, во второй нес сумку.
– Я тебя спрячу на время, – пообещал пришелец из-за врат.
Она не спросила «зачем» и «где», просто пошла за ним, автоматически переставляя ноги.
У нее голова кружилась так, будто она каталась на карусели, а проклятая карусель вращалась все быстрее и быстрее. Если бы Поль не держал ее под руку, она бы и шагу не смогла ступить. Только у ворот Алена догадалась – Поль уводит ее с виллы. Над сторожкой горела лампа. Охранник Мигель спал, сидя в кресле, не проснулся даже, когда они выскользнули за ворота.
Они прошли сотню метров по дороге, потом свернули на тропинку в джунгли.
– Ты что, решил завести меня в лес и бросить? – пробормотала Алена.
– Примерно так.
– И там убьешь? – Она попыталась погрозить ему пальцем. – Я знаю, на что ты способен.
– Пока воздержусь. Живи, my angel!
Они шли недолго. Вскоре Поль остановился и осветил вечным фонарем вход в землянку.
– Здесь. Это твое убежище. Чтобы войти, придется встать на колени. Ты – первая. – Он подтолкнул ее, и Алёна упала на колени.
Внутри землянки было сыро, прохладно и пахло плесенью. Поль укрепил вечный фонарь на подпорке. Девушка повалилась на покрытый шерстяным одеялом топчан. Вокруг нее все продолжало кружиться.
– Здесь запас еды и воды на четыре дня. Я хранил здесь кое-какие свои вещи, но теперь их забрал. Несколько дней тебе придется побыть в уединении, потом тебя заберут. Одного не понимаю, почему они это сделали с тобой, почему не подослали настоящего убийцу?
Поль достал из сумки бутылку с водой, упаковки с печеньем и какую-то коробку.
– Здесь уминта[3]. Этих хлебцев много не ешь – не больше двух штук за раз. Иначе понос обеспечен. В землянке есть еще консервы и сухари.
– Я умру... с голоду... – пробормотала Алена.
– Принес для тебя все, что не успели уничтожить участники марша.
– Я – дура.
– Не переживай, в твоем возрасте это еще достоинство. Тебе холодно? – Он завернул ее в одеяло. – Я бы поцеловал тебя, но боюсь, тебе вновь захочется пырнуть меня ножом. Прощай, my angel...
Он ушел, вернее, уполз через лаз.
Она сидела неподвижно, будто окаменела. Тишина. Потом послышался какой-то шорох. Еще громче. Еще... Она вскочила. Но тут же упала. Поползла к выходу. Но выбраться наружу было уже невозможно: лаз был перегорожен деревянным щитом, и сдвинуть его у Алены не было сил. О Господи, зачем он это сделал?
– Помогите! – закричала она. Но кто мог услышать этот вопль из-под земли?
ВОЙНА
Следующие сутки прошли в тишине. Отбойные молотки не работали, скалу никто не долбил.
Тишина – значит, можно думать. А пищи для размышлений у Виктора – хоть отбавляй! Глаза закрыты, перед глазами – чернота. Но не просто чернота – черный пепел. Тот пепел, что всегда теперь кружится возле врат. Небытие без права возрождения. Безвозвратность.
Итак, какова ситуация? Попробуем подвести первые итоги. Через охраняемые врата на ту сторону войскам Валгаллы не прорваться. Но если в их распоряжении окажутся вторые врата, о которых стражам на той стороне ничего не известно, можно переправить серьезные силы. Да, такое вполне вероятно. Сколько бойцов может выставить Валгалла? Несколько тысяч. Несколько десятков тысяч? И то вряд ли. Планету с такими силами не захватывают. Но имея тайную дверку, можно установить террор над властителями Вечного мира. Под силу это Валгалле? Вполне.
Для его осуществления не нужна огромная армия. Луис намекал именно на такой образ действий, выдавая его за свое «ноу хау». Наивный!
Ещё в 600 году до нашей эры то ли тиран Милета говорил тирану Коринфа, то ли наоборот... Неважно, в общем, один тиран другому советовал «сбивать самые высокие колосья». То есть уничтожать тех, кто превышает некий средний уровень. С тех пор эта тактика пользуется неизменной популярностью у всех тиранов. Так что с этим вопросом все понятно. Не ясно другое: как скоро они доберутся до вторых врат. Найдут они их непременно, это вопрос времени. Но есть ли запас времени у Валгаллы? Не просто так герцог все бросил и ушел на ту сторону – совсем не просто так.
Виктор так задумался, что не заметил, как отворилась дверь.
– Здравствуйте, герцог! – В гости к пленнику пожаловал молодой человек в форме цвета фельдграу.
– А, старый враг, Генрих! – Виктор поднялся.
– Разве мы с вами враги, герцог? – Голос гостя был излишне бодр, ненатурален. Генрих был чем-то встревожен. Интересно, чем он так встревожен и зачем вообще пожаловал?
«Информация не бывает лишней, – любил повторять Гремучка. – Любую можно использовать...»
– Пришли сообщить что-нибудь приятное? – Виктор спросил это как можно более равнодушным тоном.
– Новость не особенно для вас хорошая. Завтра вас «околпачат».
– Что? Околпачат?
– Неужели не знаете, что это такое?.. – с фальшивым сочувствием спросил Генрих. – Ну да, конечно, не знаете, ведь вы столько времени провели за вратами! Придется объяснить. «Околпачить» – это значит пропустить через психотронку. У нас имеется агрегат, примитивный, но действенный. Надевают колпак, создающий мортальные кольца. Через пять минут человек говорит все, что знает. Через десять – впадает в детство. Через два дня – превращается в овощ.
– А если н-не знает?
«О, Господи, что у меня с голосом!..» – Виктор схватил со стола кружку, выпил одним глотком содержимое.
– Если не знает, не говорит, разумеется. Но дебилом становится еще быстрее. Потому что тогда колпачат по максимуму. Император не любит прибегать к таким мерам – ведь процесс деградации необратим. Зачем зря расходовать человеческий материал? Луис обещал, что десяток шустрых ребят сделают ему новый агрегат, на котором можно промывать мозги, и после этого не придется пускать человека в расход. Но, судя по всему, это чудо техники пока еще не работает.
– Я должен увидеть императора. Немедленно, – Ланьер постарался придать своему голосу твердость.
– Он вас пока не вызывал.
– Я все расскажу без колпака, – пообещал Виктор. – Можете ему так и передать.
– Непременно передам. – Генрих шагнул к двери. Обернулся. – Здесь довольно холодно, герцог. Вас старая рана не беспокоит? Не ноет по ночам?
– Что? Рана? Какая... Ах да... нет...
– Тогда счастливо оставаться, герцог! – И Генрих вышел.
Что ему было нужно? Что-то он хотел выяснить... Для кого? Для императора? Для Луиса?
Ну что ж, комедия окончена. Тайну врат Ланьер, конечно, открыть императору не сможет. Виктор – не герцог. В этом придется признаться. Зато он – портальщик. И может рассказать на той стороне о Валгалле правду. Только Валгалле это совершенно ни к чему. Тогда что предложить взамен? О Господи, что же делать!
«Прекратить панику!» – приказал он себе.
Легко сказать – прекратить! Виктор задыхался, сердце билось, как сумасшедшее. Уж он-то очень хорошо знал, что такое – колпачить. Этот агрегат запрещен к применению в Вечном мире, но, прежде чем к такому решению пришли, десятки людей превратились в пускающих слюни идиотов. Виктор несколько раз делал о них репортаж. На всю жизнь запомнил эти ввалившиеся, лишенные всякой жизни глаза, полуоткрытые, пускающие слюни рты, навсегда сведенные судорогами руки. Он вновь и вновь возвращался к этой теме, напоминал: кто может помочь, спасите их, верните несчастным право жить. Напрасно: медицина в данном случае была бессильна. Но такие, как Луис, не страдают приступами гуманизма. Быть «околпаченным» – хуже, чем умереть. Уж лучше бы его сразу приговорили к смерти.
О Господи! Неужели нет никакой надежды ускользнуть? Бурлаков бросил его... Бурлаков? Ну конечно! В кабинете Луиса упоминали имя Бурлакова! Ну конечно! Генерал должен потребовать от Валгаллы вернуть похищенного. Нет, хозяин крепости не всемогущ. Но какая-то сила у него имеется. Сила, которую Валгалле приходилось учитывать. Иначе они бы давно подчинили себе крепость. Значит, императору приходилось считаться с идеалистом, спасающим людей и охраняющим деревни. Бурлаков – единственный, кто может спасти Виктора. Да, да, конечно! Успокойся, приятель. Тебя увели, когда они произнесли это имя. Точно! Бурлаков поможет.
Император испугался. Он знает силу генерала. Он отдаст Виктора. Он не посмеет. Виктор метался по своей комнатушке. Его трясло. Успокойся! За тобой придут. Скоро! Это он не от страха дрожит – от нетерпения.
Виктор уже верил, что в Валгаллу прибыл посол от Бурлакова и ведет переговоры. Ну конечно! Посол первым делом сказал, что пленник – вовсе не герцог, а Генрих зашел проверить это утверждение. Почему же за ним не идут? Надо позвать охрану, потребовать...
Нет, подожди. Еще немного. Еще пару часов. За тобой непременно придут. Посланец уже здесь. Ты можешь все испортить.
И за ним пришли.
Дюжий охранник провел его сначала маленьким коридором, потом широким, но вывел не к лифту, как в первый раз, а в небольшой холл. Здесь уже стояли несколько арестантов. Перед ними расхаживал офицер в новенькой форме с серебряным орлом на груди. Тоненький, молодой, невысокого роста. Светлая челка дерзко свешивалась на серые холодные глаза. Несколько в стороне стоял знакомый тюремщик – тот, что водил Виктора к Луису.
– Ну, кто вам больше нравится, майор? – спросил тюремщик, глумливо ухмыляясь. – Поглядите на этого, – он пихнул фонариком в бок молоденького парнишку. – Он, правда, малость похудел, но еще вполне. Этого не берите. – Он ударил по голове невысокого кругленького человечка. – Он теперь все время в портки гадит.
Майор остановился перед Ланьером, оглядел его внимательно с головы до ног.
– Этот! – Тонкий палец коснулся груди Виктора.
– Этот? – Охранник поглядел с сомнением на арестанта. – У него с головой непорядок. Орет все время. Или что-то бормочет – какие-то цифры. Его даже в промзону не возьмут.
– Зато красавчик. Идем! – приказал офицер. Голос у него был хриплый, прокуренный.
– Иди, счастливчик. Сейчас Салли порвет твою тощую задницу, – хмыкнул тюремщик и пихнул Ланьера в спину.
Виктор ударил ногой охранника в колено. Тот взвизгнул от боли и повалился на пол. В ту же секунду второй здоровяк (его Ланьер не заметил, серая форма сливалась с серой стеной) подскочил сбоку и ударил кулаком в висок. Несильно ударил. Но боль лопнула в голове ослепительным шаром.
И Ланьер грохнулся на пол.
Он умер? Или все еще жив? Кажется, жив. Виктор очнулся. Что с ним? Похоже, лежит на кровати, матрас мягкий, простыни чистые. К виску приложен пузырь со льдом. И он раздет, на нем ничего нет, совершенно ничего. В кресле неподалеку от кровати сидит майор. Уже без мундира – в белой рубашке и форменных брюках. Курит.
– Ну ты и дурак. Чуть все не испортил. Как всегда! – У майора были тонкие черты лица и бледная гладкая кожа. – На счастье, император поверил, что ты – герцог, и не обратил внимания на твой нелепый тост. Хотя обычно он на все обращает внимание. Пароль, произнесенный во всеуслышанье в виде тоста. Это что-то из старинных видашек или пародий...
Ланьер сел на кровати.
– Дважды два – четыре, – сказал он скорее вопросительно, нежели утвердительно.
– Тебя еще не «околпачили», а ты поплыл.
– Девятью девять – восемьдесят один?
– Точно.
Виктор положил на прикроватную тумбочку пузырь со льдом.
– Ты – Ли Бернхард, единственный агент, добравшийся до Валгаллы. Так? – Это имя, как и пароль, назвал ему Сашка Вязьков в Париже.
Майор рассмеялся. Ядовито. Более чем.
– Как только тебе доверили такое дело? Ты же сто раз мог его провалить. Кто ты на самом деле? Что не герцог – мне уже ясно. Хотя не ясно Луису. Император слишком жаждет открыть вторые врата и потому не принимает во внимание очевидное. К счастью, нашему Верховному сейчас не до вторых врат.
– Почему? – автоматически спросил Виктор.
– В Диком мире что-то не так. В крепости переворот. Генерал Бурлаков убит.
– Что?! – Виктор вскочил, но тут же повалился на кровать – боль вспыхнула в виске и пронзила голову. – Генерал... Нет, этого не может быть! Он столько лет провел в Диком мире. Как? Кто убил?
– А вы?
– Я хочу кофе. И пару булочек. Вы не представляете, как надоели сухари.
Луис звякнул в серебряный колокольчик.
Кофе тут же принесли. Кофе и булочки. Виктор сделал глоток. Блаженно прикрыл глаза.
– Думаю, ваше желание исполнить куда сложнее, – предположил Ланьер.
– Вам по силам.
«У меня их не так много...» – едва не сказал Виктор.
– А если я откажусь?
– Вас ждет колпак правды.
– Вы знаете, какая это пытка?..
– Вы сами заставляете нас сделать это. Ни у кого не хватит сил противостоять императору. Помогите ему. Покажите вторые врата добровольно. Поверьте, император к вам благоволит.
– Военным почему-то никогда не хватает пространства.
Договорить им не удалось: дверь бесшумно отворилась, и так же бесшумно внутрь проскользнул человек-мышка. Подбежал к Луису и что-то шепнул на ухо. Виктору почудилось, что он расслышал одно слово. Одно имя...
«Бурлаков...»
Но что дальше – разобрать не сумел.
– Уведите! – приказал Луис.
– Послушайте, я здесь гость!
– Кто вам это сказал? – Луис рассмеялся. – Вы в моей власти, герцог. Отныне вы – пленник.
МИР
Глава 12
1
– Это ты, my angel? – Поль крепко держал Алену за локоть и вел за собой. – Похоже, в этот раз ты одна? Или виндексы скоро появятся?
Внезапно он отстранил Алену, приоткрыл дверь и спросил у того, кто был внутри:
– Убрали?
Ланьеру что-то ответили. Что – Алена не разобрала.
– Заходи! – Поль втолкнул ее в комнату.
Полуголый парень в шортах цвета хаки затирал тряпкой пятно на полу. Тряпка была бурой.
– Все нормально! Иди, Мигель! – приказал Ланьер.
Парень схватил тряпку и выбежал из комнаты, обдав Алёну брызгами. Она содрогнулась. Окаменела. Будто зелье какое было в этой тряпке, и ее околдовали.
– Ты что, убил Снайпершу? – спросила Алена.
– Что? Ты думала, это кровь? – Ланьер расхохотался. – Это всего лишь разбитая бутылка вина.
– Это хорошо, – она вздохнула с облегчением.
– Напротив – плохо. Вино было отличное. Теперь придется пить всякую дрянь.
Поль вынул из бара квадратную бутылку с прозрачной жидкостью, глотнул из горла. Потом тряхнул и протянул бутылку Алене:
– Хочешь?
– Что это?
– Хочешь или нет?
Она взяла у него бутылку, зажмурилась и сделала большой глоток. Задохнулась. На глаза невольно выступили слезы. Отвратительный вкус. Сладковатая сивуха. Неужели Поль это пьет? Ноги сами собой подогнулись. Она пошатнулась, сделала шаг и села на кровать. Ланьер взял у нее бутылку и снова глотнул. Он был раскован, но не развязен, силен, но не груб, ироничен, но ей чудилась за его насмешливым тоном затаенная грусть.
– Что ты сделал со Снайпершей? – спросила она и зачем-то хихикнула. Во рту был странный привкус – смесь сахара и дешевого рома.
– Отнял значок и выставил дамочку за дверь. Она – агент стражей, хотя и пыталась мне сунуть под нос портальный значок.
Он отрезал охотничьим ножом кусок перченой говядины и протянул Алене:
Последний кусок, я успел стянуть его на кухне. Ешь!
– Стражи? – переспросила Алена. – Они тебя выследили?
– Как видишь, я нужен всем – и стражам, и виндексам. Ведь ты на них работаешь?
– Я ни на кого не работаю... я сама по себе... я – сама... Мне нужно было тебя найти. Сущинская обещала помочь пробраться сюда на виллу.
– Тебе это уже ни к чему. – Поль сорвал с нее значок «Глобал» и разбил серебряным подсвечником. – Зачем ты явилась?
Алена вспомнила о поручении Лиса.
– Предупредить, что за тобой охотятся стражи врат.
– Я это знаю. Но это не страшно. Они не собираются меня убивать. Просто идут по следу.
– Еще я должна была передать тебе одну фразу от Лисова, какой-то пароль. Но он не успел сказать мне – какой.
– Не успел? Что это значит?
– Его ранил «неподчинимый», агент стражей.
Ланьер глотнул из бутылки, задумался, как будто прикидывал что-то, делал в уме расчеты.
– Значит, виндексы сцепились со стражами...
– Но я не только поэтому здесь! – выпалила Алена. – Я здесь из-за тебя... из-за врат... Сейчас все объясню! – торопливо добавила она, заметив его недоуменный жест. – Когда увидела врата, сразу почувствовала: я должна туда идти, должна. Но не могла – испугалась. Брата звали, а я пятилась, как глупая курица, трусливая зайчиха. Я бежала. Сидела все лето и ждала, ждала. Я терпеть не могу ждать. Терпеть не могу.
– Почему? – перебил Поль.
– А тебе нравится ждать?
– Я задал вопрос. На вопросы герцога положено отвечать без запинки, – он засмеялся. – Но я прощаю тебе своеволие, my angel.
– Мать столько лет ждала, что отец вернется из-за врат! А он так и не вернулся. Ну, ничего, теперь я твердо решила: пойду с тобой в Дикий мир. Ты защитишь. С тобой нечего страшиться. Ты не похож на других. Ты – сильный. Бесстрашный. Ты – герой.
– А ты умеешь льстить, my angel!
Поль подошел к ней, сел рядом, положил руку на плечо. Как владетель. Будто вещь свою клеймил.
– Как ты думаешь, на тебе много жучков?
– Что?
– Думаю, тебе подбросили жучка. Твой будущий родственник Лис постарался. Давай-ка поищем.
Он провел ладонью на расстоянии нескольких сантиметров от ее лица, спустился к шее, потом ниже, к груди. Алену бросило в жар. Его рука повторяла контур её тела. Еще ниже.
– В кармане, – сказал Поль. – Эта штука лежит у тебя в кармане.
Алена послушно сунула руку в карман и достала бумажник, который дал ей Лисов.
Поль забрал его, шагнул к двери и, даже не открыв и не посмотрев, что же внутри потрепанного бумажника, выбросил находку за дверь.
– Мигель! – крикнул слуге. – Отнеси эту вещицу на кухню и отдай Марии.
– Что вы сделали? – возмутилась Алена. – Там были мои деньги.
Поль вернулся и сел рядом.
– Теперь мы можем свободно поговорить. Я отправляюсь за врата первого декабря.
– Что?.. – Она растерялась. – Но ведь зимой врата закрыты.
– Ты говоришь о той двери, через которую шляются все, кому не лень, и ваши промышленники вываливают груды мусора. Только я знаю тайную калиточку. Дикий мир ждет меня. Я ухожу. – Говоря это, он улыбался.
Алена подумала, что он ее разыгрывает.
– И только ты один знаешь про эти врата? – спросила она с сомнением.
– Только я.
– Так вот почему ты... я поняла... – Алена не стала продолжать и говорить про найденный билет из Нью-Йорка. – Эти вторые врата где-то здесь? Близко? Да? Поэтому ты и приехал сюда?
– Ответить тебе искренне или соврать?
– Конечно, соври! Нет, говори серьезно, но делай при этом вид, что врешь, – она рассмеялась, хмель действовал на нее все сильнее.
– Чудный рецепт. Я его запомню. Тогда слушай мое вранье, которое на самом деле – правда. Врата ближе, чем ты думаешь. Но не рядом. Нет. Либо стражи, либо твои друзья виндексы скоро их найдут. Я не дурак, понимаю, что они идут по моему следу и дышат в затылок. Но я успею проскочить первым – это все, что мне нужно. А кто встанет у входа – мне все равно. Я ничего не понимаю в политике Вечного мира и, как бы тщательно ни выбирал, кто лучше, все равно ошибусь.
– Виндексы лучше, – заверила Алена.
– Я же сказал: мне все равно, my angel. Меня интересует Дикий мир. Ты готова уйти со мной на ту сторону?
– Конечно!
– Ты не боишься? Мне кажется, ты не для Дикого мира. Можешь существовать только здесь, в милом, теплом, охраняемом доме, как оранжерейный цветок. А на той стороне – дикие леса, ночевки на голой земле, охота, кровь, стрельба, смерть. Тебе ничего этого не надо. И это замечательно. Мне нравятся подобные женщины.
– Я – сильная! – Она, разумеется, лгала.
Он засмеялся:
– Тебе это только кажется. Один может жить на той стороне, другой – погибает. А я бы умер здесь от тоски. Ты не хочешь, чтобы я умер подле тебя?
– Я люблю тебя! – выкрикнула она почти в отчаянии. Ну что ж, он добился своего. На миг ей показалось, что она его ненавидит.
– Вот как? А говорила, что любишь Виктора.
– Это жестоко...
– Что жестоко, my angel?
– Говорить о том, чего нет. Там все кончено. – Алена выговорила эти слова с неожиданной решимостью. – Я пойду с тобой!
Ей показалось в эту минуту, что он по-юношески смущен. Сексуальность и обаяние смешивались в нем с какой-то наивностью, и этим он привлекал еще больше.
Но при этом ее не оставляло ощущение, что она рядом с ним оказалась случайно. Будто он шел в одну сторону, а она в другую, они столкнулись на улице, на секунду очутились рядом, руки сами собой потянулись друг к другу, желание соединило губы, они приникли друг к другу, сознавая, что следующий шаг их разъединит.
Но одна ночь была в их распоряжении.
2
Каждое его прикосновение отзывалось в ее теле вспышкой восторга. Алене казалось – еще секунда, она не выдержит этого и умрет. Смерть. Умереть... Слова звучали в такт ударам сердца. Пока истома растекалась по телу, оно пульсировало в каждой клеточке тела. Смерть. Алена лежала неподвижно, пытаясь понять, что происходит с ней. Ничего подобного никогда прежде не было. Это походило на ожидание чего-то совершенно необычного. Бесподобного. Чего-то такого, что гораздо сильнее, чем секс. Невыносимое наслаждение. Смерть.
Дыхание Поля сделалось ровным. Заснул? Похоже. У герцога наверняка должно быть оружие. Где он его прячет? Под подушкой? Она протянула руку. Но пальцы лишь скользили по ткани – оружия не было. О Господи, что с ней?.. Она же не хочет... «Смерть! Я должна убить Поля!» – приказ уже отчетливо звучал в мозгу. Может быть, нож? Да, именно нож. Полоснуть по горлу спящего. Мысль об этом вызывала почти сексуальное наслаждение. Нож – она видела его на столике рядом с бутылкой. Отличный охотничий нож. Алена вскочила. Нож в самом деле лежал на столе.
Она вернулась к кровати, встала на колени рядом со спящим, примериваясь, как лучше нанести удар. Но лишь стала заносить руку, как Поль открыл глаза. Одна неуловимое движение, и оружие оказалось выбитым из ее пальцев, а сама она – распростертой на кровати с плотно прижатыми к телу руками. Поль нависал над ней и смотрел на нее, будто изучал.
– Я так и думал, – прошептал Поль и, наклонившись, поцеловал ее.
– Нет! – Алена вырывалась яростно, пыталась царапаться, драться, обнаружив бешеную, неведомую прежде силу.
Но герцог был куда сильнее.
– Б чем дело, my angel? Так ведь? Была бы возможность – перекусила бы горло?
Поль вновь овладел ее телом, но это вызывало не наслаждение, а боль, как будто он всадил ей нож в промежность.
– Пусти!
Но он и не думал подчиняться. Напротив, он держал ее крепко, так, что она и пошевелиться не могла. Каждое его движение было как удар ножа. Она корчилась от боли.
– Я убью тебя! Убью! Убью! – Алена захлебывалась криком.
Потом все поплыло перед глазами, навалилась тьма, а потом представилось, что она опять дома, сидит на веранде вместе с дедом. На улице лето, август, деревья ещё зеленые, но Алена знает, что скоро осень. Идет дождь, шумит вода в листве сада. Дед сумрачный, недовольный, сидит в шезлонге, листает бумажную книгу и что-то бормочет под нос.
– Что ты говоришь, деда? – спрашивает его Алена.
– Он теперь не вернется, – отвечает дед. – Теперь он точно навсегда застрянет в Диком мире. Ты этого хотела?
– Ты о чем? – Алену охватывает страх – такой страх бывает только во сне, страх, что вот-вот умрешь.
– Не о чем, а о ком. О Викторе. Твой Виктор не может теперь вернуться.
– Почему? – шепчет Алена.
– Ты не хочешь этого.
– Неправда! Я жду его! Я зову его каждый день назад!
– Если бы это было так, он бы вернулся.
– Я хочу! Я всей душой хочу! Он вернется! – выкрикнула Алена в отчаянии и очнулась.
Она лежала на кровати, руки и ноги были стянуты скотчем, на лбу – влажное полотенце. Поль сидел рядом и смотрел на нее.
– Поль... – Алена попыталась улыбнуться.
Ей казалось, что от тела ее осталась одна оболочка, и внутри ничего нет.
– Тебе все-таки подсадили жучка, – сказал герцог, – но я не смог не найти.
Он коснулся ее плеча.
– Ты вся горишь.
Он приподнял ее и поднес к ее губам квадратную бутылку.
– Это пош, ужасная гадость, но должен немного помочь.
Она сделала глоток, задохнулась, замотала головой. Но Поль заставил ее выпить все до дна.
– Это не отключит программу убийства, но руки и ноги перестанут тебя слушаться, – пообещал Поль. – Погоди немного, я сейчас вернусь, детка.
Он оделся и ушел. Куда? Зачем? Помогите! Кто-нибудь! Ей было плохо. Как будто она натолкнулась на непробиваемую стену и никак не могла теперь сквозь нее пройти.
Он вскоре вернулся с огромной матерчатой сумкой, по виду – довольно тяжелой. Своим охотничьим ножом разрезал у нее на руках и ногах скотч, помог одеться.
– Идем, – сказал Поль.
Алена попыталась подняться и едва не упала. Герцог подхватил ее и поставил на ноги, как куклу. Повел, придерживая одной рукой, во второй нес сумку.
– Я тебя спрячу на время, – пообещал пришелец из-за врат.
Она не спросила «зачем» и «где», просто пошла за ним, автоматически переставляя ноги.
3
У нее голова кружилась так, будто она каталась на карусели, а проклятая карусель вращалась все быстрее и быстрее. Если бы Поль не держал ее под руку, она бы и шагу не смогла ступить. Только у ворот Алена догадалась – Поль уводит ее с виллы. Над сторожкой горела лампа. Охранник Мигель спал, сидя в кресле, не проснулся даже, когда они выскользнули за ворота.
Они прошли сотню метров по дороге, потом свернули на тропинку в джунгли.
– Ты что, решил завести меня в лес и бросить? – пробормотала Алена.
– Примерно так.
– И там убьешь? – Она попыталась погрозить ему пальцем. – Я знаю, на что ты способен.
– Пока воздержусь. Живи, my angel!
Они шли недолго. Вскоре Поль остановился и осветил вечным фонарем вход в землянку.
– Здесь. Это твое убежище. Чтобы войти, придется встать на колени. Ты – первая. – Он подтолкнул ее, и Алёна упала на колени.
Внутри землянки было сыро, прохладно и пахло плесенью. Поль укрепил вечный фонарь на подпорке. Девушка повалилась на покрытый шерстяным одеялом топчан. Вокруг нее все продолжало кружиться.
– Здесь запас еды и воды на четыре дня. Я хранил здесь кое-какие свои вещи, но теперь их забрал. Несколько дней тебе придется побыть в уединении, потом тебя заберут. Одного не понимаю, почему они это сделали с тобой, почему не подослали настоящего убийцу?
Поль достал из сумки бутылку с водой, упаковки с печеньем и какую-то коробку.
– Здесь уминта[3]. Этих хлебцев много не ешь – не больше двух штук за раз. Иначе понос обеспечен. В землянке есть еще консервы и сухари.
– Я умру... с голоду... – пробормотала Алена.
– Принес для тебя все, что не успели уничтожить участники марша.
– Я – дура.
– Не переживай, в твоем возрасте это еще достоинство. Тебе холодно? – Он завернул ее в одеяло. – Я бы поцеловал тебя, но боюсь, тебе вновь захочется пырнуть меня ножом. Прощай, my angel...
Он ушел, вернее, уполз через лаз.
Она сидела неподвижно, будто окаменела. Тишина. Потом послышался какой-то шорох. Еще громче. Еще... Она вскочила. Но тут же упала. Поползла к выходу. Но выбраться наружу было уже невозможно: лаз был перегорожен деревянным щитом, и сдвинуть его у Алены не было сил. О Господи, зачем он это сделал?
– Помогите! – закричала она. Но кто мог услышать этот вопль из-под земли?
ВОЙНА
Глава 13
1
Следующие сутки прошли в тишине. Отбойные молотки не работали, скалу никто не долбил.
Тишина – значит, можно думать. А пищи для размышлений у Виктора – хоть отбавляй! Глаза закрыты, перед глазами – чернота. Но не просто чернота – черный пепел. Тот пепел, что всегда теперь кружится возле врат. Небытие без права возрождения. Безвозвратность.
Итак, какова ситуация? Попробуем подвести первые итоги. Через охраняемые врата на ту сторону войскам Валгаллы не прорваться. Но если в их распоряжении окажутся вторые врата, о которых стражам на той стороне ничего не известно, можно переправить серьезные силы. Да, такое вполне вероятно. Сколько бойцов может выставить Валгалла? Несколько тысяч. Несколько десятков тысяч? И то вряд ли. Планету с такими силами не захватывают. Но имея тайную дверку, можно установить террор над властителями Вечного мира. Под силу это Валгалле? Вполне.
Для его осуществления не нужна огромная армия. Луис намекал именно на такой образ действий, выдавая его за свое «ноу хау». Наивный!
Ещё в 600 году до нашей эры то ли тиран Милета говорил тирану Коринфа, то ли наоборот... Неважно, в общем, один тиран другому советовал «сбивать самые высокие колосья». То есть уничтожать тех, кто превышает некий средний уровень. С тех пор эта тактика пользуется неизменной популярностью у всех тиранов. Так что с этим вопросом все понятно. Не ясно другое: как скоро они доберутся до вторых врат. Найдут они их непременно, это вопрос времени. Но есть ли запас времени у Валгаллы? Не просто так герцог все бросил и ушел на ту сторону – совсем не просто так.
Виктор так задумался, что не заметил, как отворилась дверь.
– Здравствуйте, герцог! – В гости к пленнику пожаловал молодой человек в форме цвета фельдграу.
– А, старый враг, Генрих! – Виктор поднялся.
– Разве мы с вами враги, герцог? – Голос гостя был излишне бодр, ненатурален. Генрих был чем-то встревожен. Интересно, чем он так встревожен и зачем вообще пожаловал?
«Информация не бывает лишней, – любил повторять Гремучка. – Любую можно использовать...»
– Пришли сообщить что-нибудь приятное? – Виктор спросил это как можно более равнодушным тоном.
– Новость не особенно для вас хорошая. Завтра вас «околпачат».
– Что? Околпачат?
– Неужели не знаете, что это такое?.. – с фальшивым сочувствием спросил Генрих. – Ну да, конечно, не знаете, ведь вы столько времени провели за вратами! Придется объяснить. «Околпачить» – это значит пропустить через психотронку. У нас имеется агрегат, примитивный, но действенный. Надевают колпак, создающий мортальные кольца. Через пять минут человек говорит все, что знает. Через десять – впадает в детство. Через два дня – превращается в овощ.
– А если н-не знает?
«О, Господи, что у меня с голосом!..» – Виктор схватил со стола кружку, выпил одним глотком содержимое.
– Если не знает, не говорит, разумеется. Но дебилом становится еще быстрее. Потому что тогда колпачат по максимуму. Император не любит прибегать к таким мерам – ведь процесс деградации необратим. Зачем зря расходовать человеческий материал? Луис обещал, что десяток шустрых ребят сделают ему новый агрегат, на котором можно промывать мозги, и после этого не придется пускать человека в расход. Но, судя по всему, это чудо техники пока еще не работает.
– Я должен увидеть императора. Немедленно, – Ланьер постарался придать своему голосу твердость.
– Он вас пока не вызывал.
– Я все расскажу без колпака, – пообещал Виктор. – Можете ему так и передать.
– Непременно передам. – Генрих шагнул к двери. Обернулся. – Здесь довольно холодно, герцог. Вас старая рана не беспокоит? Не ноет по ночам?
– Что? Рана? Какая... Ах да... нет...
– Тогда счастливо оставаться, герцог! – И Генрих вышел.
Что ему было нужно? Что-то он хотел выяснить... Для кого? Для императора? Для Луиса?
Ну что ж, комедия окончена. Тайну врат Ланьер, конечно, открыть императору не сможет. Виктор – не герцог. В этом придется признаться. Зато он – портальщик. И может рассказать на той стороне о Валгалле правду. Только Валгалле это совершенно ни к чему. Тогда что предложить взамен? О Господи, что же делать!
«Прекратить панику!» – приказал он себе.
Легко сказать – прекратить! Виктор задыхался, сердце билось, как сумасшедшее. Уж он-то очень хорошо знал, что такое – колпачить. Этот агрегат запрещен к применению в Вечном мире, но, прежде чем к такому решению пришли, десятки людей превратились в пускающих слюни идиотов. Виктор несколько раз делал о них репортаж. На всю жизнь запомнил эти ввалившиеся, лишенные всякой жизни глаза, полуоткрытые, пускающие слюни рты, навсегда сведенные судорогами руки. Он вновь и вновь возвращался к этой теме, напоминал: кто может помочь, спасите их, верните несчастным право жить. Напрасно: медицина в данном случае была бессильна. Но такие, как Луис, не страдают приступами гуманизма. Быть «околпаченным» – хуже, чем умереть. Уж лучше бы его сразу приговорили к смерти.
О Господи! Неужели нет никакой надежды ускользнуть? Бурлаков бросил его... Бурлаков? Ну конечно! В кабинете Луиса упоминали имя Бурлакова! Ну конечно! Генерал должен потребовать от Валгаллы вернуть похищенного. Нет, хозяин крепости не всемогущ. Но какая-то сила у него имеется. Сила, которую Валгалле приходилось учитывать. Иначе они бы давно подчинили себе крепость. Значит, императору приходилось считаться с идеалистом, спасающим людей и охраняющим деревни. Бурлаков – единственный, кто может спасти Виктора. Да, да, конечно! Успокойся, приятель. Тебя увели, когда они произнесли это имя. Точно! Бурлаков поможет.
Император испугался. Он знает силу генерала. Он отдаст Виктора. Он не посмеет. Виктор метался по своей комнатушке. Его трясло. Успокойся! За тобой придут. Скоро! Это он не от страха дрожит – от нетерпения.
Виктор уже верил, что в Валгаллу прибыл посол от Бурлакова и ведет переговоры. Ну конечно! Посол первым делом сказал, что пленник – вовсе не герцог, а Генрих зашел проверить это утверждение. Почему же за ним не идут? Надо позвать охрану, потребовать...
Нет, подожди. Еще немного. Еще пару часов. За тобой непременно придут. Посланец уже здесь. Ты можешь все испортить.
И за ним пришли.
2
Дюжий охранник провел его сначала маленьким коридором, потом широким, но вывел не к лифту, как в первый раз, а в небольшой холл. Здесь уже стояли несколько арестантов. Перед ними расхаживал офицер в новенькой форме с серебряным орлом на груди. Тоненький, молодой, невысокого роста. Светлая челка дерзко свешивалась на серые холодные глаза. Несколько в стороне стоял знакомый тюремщик – тот, что водил Виктора к Луису.
– Ну, кто вам больше нравится, майор? – спросил тюремщик, глумливо ухмыляясь. – Поглядите на этого, – он пихнул фонариком в бок молоденького парнишку. – Он, правда, малость похудел, но еще вполне. Этого не берите. – Он ударил по голове невысокого кругленького человечка. – Он теперь все время в портки гадит.
Майор остановился перед Ланьером, оглядел его внимательно с головы до ног.
– Этот! – Тонкий палец коснулся груди Виктора.
– Этот? – Охранник поглядел с сомнением на арестанта. – У него с головой непорядок. Орет все время. Или что-то бормочет – какие-то цифры. Его даже в промзону не возьмут.
– Зато красавчик. Идем! – приказал офицер. Голос у него был хриплый, прокуренный.
– Иди, счастливчик. Сейчас Салли порвет твою тощую задницу, – хмыкнул тюремщик и пихнул Ланьера в спину.
Виктор ударил ногой охранника в колено. Тот взвизгнул от боли и повалился на пол. В ту же секунду второй здоровяк (его Ланьер не заметил, серая форма сливалась с серой стеной) подскочил сбоку и ударил кулаком в висок. Несильно ударил. Но боль лопнула в голове ослепительным шаром.
И Ланьер грохнулся на пол.
3
Он умер? Или все еще жив? Кажется, жив. Виктор очнулся. Что с ним? Похоже, лежит на кровати, матрас мягкий, простыни чистые. К виску приложен пузырь со льдом. И он раздет, на нем ничего нет, совершенно ничего. В кресле неподалеку от кровати сидит майор. Уже без мундира – в белой рубашке и форменных брюках. Курит.
– Ну ты и дурак. Чуть все не испортил. Как всегда! – У майора были тонкие черты лица и бледная гладкая кожа. – На счастье, император поверил, что ты – герцог, и не обратил внимания на твой нелепый тост. Хотя обычно он на все обращает внимание. Пароль, произнесенный во всеуслышанье в виде тоста. Это что-то из старинных видашек или пародий...
Ланьер сел на кровати.
– Дважды два – четыре, – сказал он скорее вопросительно, нежели утвердительно.
– Тебя еще не «околпачили», а ты поплыл.
– Девятью девять – восемьдесят один?
– Точно.
Виктор положил на прикроватную тумбочку пузырь со льдом.
– Ты – Ли Бернхард, единственный агент, добравшийся до Валгаллы. Так? – Это имя, как и пароль, назвал ему Сашка Вязьков в Париже.
Майор рассмеялся. Ядовито. Более чем.
– Как только тебе доверили такое дело? Ты же сто раз мог его провалить. Кто ты на самом деле? Что не герцог – мне уже ясно. Хотя не ясно Луису. Император слишком жаждет открыть вторые врата и потому не принимает во внимание очевидное. К счастью, нашему Верховному сейчас не до вторых врат.
– Почему? – автоматически спросил Виктор.
– В Диком мире что-то не так. В крепости переворот. Генерал Бурлаков убит.
– Что?! – Виктор вскочил, но тут же повалился на кровать – боль вспыхнула в виске и пронзила голову. – Генерал... Нет, этого не может быть! Он столько лет провел в Диком мире. Как? Кто убил?