Бушков Александр Александрович. Бешеная (Бешеная - 1)

У дома - наружка, у редакции - аналогично, еще в пяти местах... Рано или поздно проявится. - Будем брать? - Ну ты. Федя, у нас Штирлиц... - хмыкнула Даша. - Никто его не будет брать, золото мое. Ибо - оснований пока нет... - А обыск дома? - А если он тесак спустил в незамерзающую Шантару? Ну-ка, чуть тормозни, посмотри влево... Видишь пацанку в красном шарфике с чертенком? Ее тоже брать? И шарфик - не улика. Даже если их у Паленого дома полный шкаф. - А свидетели? - Они видели, как Паленый девочек резал? - Даша пожала плечами. - Ни хрена они не видели. - Так сунуть в СИЗО и малость того... - Феденька, я от тебя без ума - от оптимизма твоего юношеского, - сказала Даша. - Только за коленки не вздумай хватать после таких признаний - я как-никак офицер, да и годами постарше... Ты понимаешь, попинать его в СИЗО нетрудно. Только потом поднимется такой хай, что не отмоешься и к двухтысячному году. Если ты но молодости поверил, будто ментовка карательный орган, лучше тебе побыстрее с этим заблуждением развязаться. Потому что - далеко не всегда... Стоит зацепить такого вот интеллигента со старыми и разветвленными демократическими связями, как вонь пойдет до небес... Где сейчас усатый генерал Руцкоблуд со своими жуткими чемоданами? А ведь не все в тех чемоданах было липой, я уверена... И хоть, Феденька, не менты придумали идти набегом на логово злодея Хасбулатова, все потом свалили как раз на ментов: они, пьянь и рвань, несчастных патриотов без соли зажаривали... Ты не переживай. В Штатах то же самое, да еще аллигаторы в речках плавают, где потеплее, конечно. - Вы что, хотите сказать, его вообще брать не будут? - Брать удобнее всего, когда перед тобой сухое полено. а не кусок мыла. Даша помолчала. - Меня только одно во всей этой катавасии смущает; отчего это писака-интеллигент, в занятиях боевыми искусствами не замешанный, так ловко шейные позвонки ломает? Даже я. пожалуй, столь ювелирно сработать не смогу... ...Она стояла у окна, украдкой стряхивая пепел в коричневый глиняный горшок с фикусом. В другое время генерал Дронов давно учинил бы втык за столь садистское обращение с украшением своего кабинета, но сейчас ему было не до Даши. В кабинете кружили пух и перья - воображаемые, конечно, но порой их прикосновения ощущались явственно. Генерал с подполковником наседали на прокурорского, как лайки на медведя, а тот отрыкивался кратко и умело. Даша же молча страдала - никак не полагается простому, как карандаш, капитану вживе присутствовать на столь высоких разборках, где вцепляются друг другу в глотку большие милицейские звезды и раззолоченные прокурорские петлицы, Чегодаев, начальник следственной части городской прокуратуры, если перевести его звездочки в ментовское звание, но весу превосходил Воловикова, хоть и уступал Дронову, Однако в рукаве у него таилась еще парочка козырей, от количества звезд не зависящих: пока что прокуратура осуществляет надзор за милицией, а не наоборот. И хоть широкой общественности об этом как-то и подзабыли сообщить, у прокуратуры до сих пор есть план на разоблачение энного количества нарушений законности в рядах ментовки. А план, как известно, полагается выполнять. Вот и кружит милая шуточка: "Плох тот прокурор, что за год не посадил ни одного мента..." - Послушайте, - сказал Чегодаев спокойно. - Давайте не будем сотрясать воздух. Следователь прокуратуры имел полное право вызвать подозреваемого на допрос, тем более что допрос был произведен в строгом соответствии с уголовно-процессуальным кодексом. Нет, вы всерьез полагаете, что ваши оперативники смогли бы добиться лучших результатов? - Не в том дело, - чуть поостыв, бросил Дронов. - Мы просто подождали бы пару дней, накопили материал... - А он тем временем убьет кого-то еще? - Он был под плотным круглосуточным наблюдением. - И вы бы гарантировали... - Нелогично получается, - услышала Даша бесстрастный вроде бы басок Воловикова. - Что именно? - Нестыковочка. Вы только что сказали: "А он тем временем убьет кого-то еще"? Как же это связать с тем, что вы его после допроса отпустили, обязав исключительно подписочкой о невыезде? Тут, обдирайте вы мне погоны, логическая неувязка... - Погоны, господин подполковник, мы не обдираем. На сей предмет есть ваша же собственная инспекция по кадрам и суд. - И все же? - Что вы меня ловите, как мальчишку? - возмутился Чегодаев. Нестыковочка, видите ли... Никакой нестыковки. Вы прекрасно знаете настроения в городе, вам известно, что дело получило самый широкий общественный резонанс. Или только наше столичное начальство взяло его на контроль? Насколько мне известно, МВД в стороне не осталось... Вызывая Василькова на допрос, мы, возможно, действовали чуточку нервически, но, если рассудить трезво, в основе лежало вполне логичное побуждение; если это он, мог последовать и четвертый труп... - И вы, значит, теперь твердо уверены, что это не он. - У нас не было оснований его задерживать. Равно как и выписывать ордер на обыск. Ни Казмина, ни Изместьева его с уверенностью не опознали. - А убедительное алиби он вам представил? - Послушайте, генерал, вы же розыскник в прошлом... Вам не хуже моего известно, что самое убедительное алиби сплошь и рядом бывает у подлинного преступника. Васильков заявил, что во время всех трех убийств находился дома. Подтвердить этого никто не может... но и опровергнуть пока никто не в состоянии! Черт побери, я вам должен объяснять презумпцию невиновности?! Предположим, мы его завтра же вытащим в суд. Вы представляете, какой кишмиш оставит от обвинителя мало-мальски толковый адвокат? А у него будет хороший адвокат, мне достоверно известно, что Васильков уже консультировался с Ураковым... Или вы рассчитываете засадить его на тридцать суток в вашу пресс-хату? Не полу-чит-ся! Говорю вам: не по-лу-чит-ся! Максимум, на что вы можете рассчитывать - трое суток. И вам еще придется в течение этих семидесяти двух часов пылинки с него сдувать, следить днем и ночью, чтобы он не начал биться башкой об стену - иначе потом экспертиза отыщет такие "следы пыток"... - Вам звонил Москалей? - тихо, небрежно спросил Дронов. - Никто мне не звонил. Но непременно начнутся звонки, не будьте ребенком... При столь шатких уликах нет никакой нужды оказывать на меня или на вас настоящее давление. Достаточно потребовать скрупулезного соблюдения законности. Всего лишь. Вы читали сегодняшние газеты? А ваши сыскари? Капитан Шевчук, вы читаете газеты? Даша обернулась, но ее опередил Дронов; - Совершенно не понимаю, при чем здесь капитан Шевчук. К ней не может быть никаких претензий. - У меня и нет претензий. Я просто спросил, читает ли она газеты. - Не успела еще, - сказала Даша. - А вы почитайте, - посоветовал Чегодаев. - Возможно, поймете всю щекотливость и сложность проблемы. - Я постараюсь, - пообещала Даша с коротким поклоном. - Уж постарайтесь. Хочу вам напомнить, господа, что положение сложное. Любая ваша оплошность в этом деле может привести - сейчас, перед выборами, - к обвинениям в политической ангажированности. А этого не нужно ни мне, ни вам... Тем более что последствия поистине непредсказуемы. - Это почему? - с наивным видом спросила Даша, все еще стоя у окна. - Он еще кого-нибудь убьет... Вы же сами говорили... - А вот на то вы и опера, чтобы никто больше никого не убил! Допустим, это все-таки он... так возьмите его в "коробочку"! Поймайте на горячем! Санкции на обыск вам не будет, но санкцию на применение технических средств наблюдения получите хоть сегодня, с прокурором города согласовано, пусть ваш человек подъедет и заберет... Тронута вашей щедростью, так и подмывало Дашу ляпнуть. Разрешили взять телефон на подслушку - уписяться можно! А Сема, простая душа, завтра же другу брякнет: "Вася, я тут пошел девочек дырявить, так что вы меня не ждите, разливайте но первой..." - У вас ко мне есть еще вопросы? - спросил Чегодаев. - В таком случае разрешите откланяться, господа. И умоляю вас, почаще вспоминайте, что нынче на дворе не тридцать седьмой год и даже не восемьдесят седьмой... Дверь за ним едва успела закрыться, как раздался могучий начальственный рык: - Дарья, не мучай фикус! Возьми вон спичечный коробок, пепел аккуратно выгреби, в пепельницу высыпь. Раздымилась тут... Дай сигаретку, у меня вышли, - он шумно вздохнул пару раз, пытаясь охолонуть. - Дарья, садись. Что ты вырядилась, как юная блядь? Это у тебя юбка, или лейкопластырь? - Да я только что из "Листка". Я ж но легенде и есть блядь провинциальная... - Вот ты бы это Чегодаеву объяснила. Он на тебя косился, как солдат на вошь... Переодеться в кабинете не могла? Ладно. Садись. Будем мучить мозги. Ты что, в самом деле газет не видела? На, пробеги. Он сунул ей разложенный на нужной странице номер сегодняшнего "Обозревателя". Сема Васильков превзошел самого себя. Воспоминания о его вчерашнем визите в прокуратуру читались, словно репортаж с Лубянки в пору владычества там железного наркома Ежова. "Рецидивы тридцать седьмого года... инспирированные красно-коричневыми дутые дела... брызжущий слюной следователь... беспочвенные обвинения... наша родная милиция, надо полагать, больше привыкла бить сапогами под ребра, чем заниматься, подобно ее коллегам в цивилизованном мире, нормальным расследованием... вопиющие нарушения гражданских прав... демократия... Хартия о правах человека... общеевропейский дом... неприкрытое давление перед выборами... пока так называемые органы пытаются лезть в политику, наши жены, дочери и сестры все так же беззащитны перед вышедшим на кровавую тропу маньяком..." - Слушайте, - вздохнула Даша. - А может, его и в самом деле по политике грязью поливают? - Ага, - сказал Воловиков. - И госпожа Казмина - замаскированный секретарь подпольного обкома КПСС, и эта девочка, Анжелка, - переодетый Зюганов... Илья Петрович, а может... - Я тебе дам "может"! - грозно пообещал Дронов. - Даже если ты к нему в квартиру с отмычкой залезешь и тот тесак на столе увидишь, тебе потом пришьют та-акую провокацию... И правильно сделают. Прочитала, Дарья? - Ну. - Хрен гну. Ты в самом деле ситуацию не просекаешь? - Отчего же, - сказала Даша. - Все углы харями кандидатов залеплены, бумаги извели... Но сводкам было уже три драки - одни срывали плакатики, другим это не нравилось.-- Так по-вашему, Москалей и в самом деле еще не звонил? - Не звонил, так позвонит - тут прокурорский кругом прав. Дарья, это для нас, ментов позорных, выборы и все сопутствующее - хренотень на обочине жизни. А для массы народа, и не обязательно несерьезного, это жизненная необходимость. Они в этом деле по уши, и ухватятся за любую соломинку, чтобы только поднять пеку, пока еще разрешена законом избирательная кампания... Твой Паленый - доверенное лицо господина кандидата в депутаты Государственной Думы Тетерева. Заведует агитацией и пропагандой, как старый газетный волк, благо "Листок" Тетерева поддерживает. И наплевать с высокой колокольни, что эти самые "демократические альтернативны" уже сто лет как не собирают многотысячных митингов, что в партии у них остались три придурка, бабка Марья, да кот Ромка... Все равно это - политическая партия, участвующая в выборах. И кое-какую денежку им подбросили. И кое-какие средства массовой информации они контролируют. И господин Москалец, Дарий свет Петрович, око государево по Шантарской губернии, их по старой дружбе поддерживает, хоть и с вихляньями. И в столицах у них еще остались горластые кореша, вплоть до Попа Расстриги и Жоры Мордастого. На это нам прокурорский и намекал открытым текстом... - Дронов, утомленный длинной тирадой, ухнул, расслабил форменный галстук. - И прав он, сучара, на сто кругов. Если мы сейчас запечатаем Паленого на нары, через пару дней максимум наши фамилии будет полоскать "Голос Америки", верно вам говорю. Оно нам надо? Я ведь не боюсь - просто в результате всего этого поганого концерта обязательно изыщут способ, чтобы дело у нас отобрать или тихо при тушить. А нам бы до выборов продержаться, потом станет не до нас, жопой чую... И потом. Мы и в самом деле уязвимы со всех сторон. Прав Чегодай не нужно на нас давить, достаточно потребовать строжайшего соблюдения соц... тьфу, законности. Свидетели его не опознают, виляют. Дома у него мы можем ни черта не найти. Через трое суток выпорхнет - и будет над нами порхать летающая корова со всеми последствиями... Копать надо, милые! Мы ж не виноваты, что время такое! Трофимов на стену лезет, так ему хочется этого лидера законопатить - но что делать... - он помолчал. - Детали знает кто-нибудь? - Чирикнула я кой с кем в прокуратуре... - сказала Даша. - Ну, ничего не скажешь, опознание они провели квалифицированно - подобрали четверых статистов со стороны, польты-шапки такие же подыскали, шрамы подрисовали самые разные... Только мой источник говорит, что бабы определенно виляли. Банкирша совсем чуть-чуть, и ее можно понять, и в самом деле, уверяет, мельком видела, а вот девчонка, такое впечатление, просто испугалась. Бывает частенько. Соплюшка, что требовать... Паленого мы обставили плотнейшим образом. - Даже мусорные баки во дворе тихонечко слямзили ночью на пару часиков, с грустной усмешкой дополнил Воловиков. - Благо у него окна на другую сторону выходят. Извозились, как поросюки, но не нашли ни ножика, ни шарфиков... - Если он шиз, не выдержит, - сказал генерал. - Ведь выйдет на охоту, несмотря ни на что, как "доктор Петров"... Вам приборов ночного видения полный комплект дали? - Ага. Кой-кого учить пришлось, сроду не бачили... - А что там с моей кассетой? - спросила Даша. - Ничего пока. Частников обзваниваем, может, кто и возьмется. Ты с этой своей кассетой туману только напустила... И не в том дело, что ты ее изъяла без понятых... - Ну, так получилось, - пожала Даша плечами чуть смущенно. - Не хотелось позориться, если не будет ничего... - Я о другом. Нам ее пока не к чему присовокупить. И не к кому. Если кыска пахала на "соседей", то любой запрос, чует мое сердце, проигнорируют. А если на частников - ищи ветра в поле... - Так давайте крутить пресловутого доктора Усачева? - Погоди, - сказал генерал. - Тут к нему еще присмотрятся с денек. Надо будет, тебе скажут, пойдешь покрутишь... В общем, кассетка малость выпадает из общей картины маньяческих убийств. Или не выпадает. У остальных двух ничего подобного не было. А то что часы, судя но всему, со всех трех сняли, это как раз в образ маньяка-фетишиста прекрасно вписывается. Что там за ходунцы Ольминская таскала? Я семнадцатый канал частенько смотрю, у нее всегда часы на руке были. - "Ситизен", - сказал Воловиков. - За полтора лимона. Ну, это либо Крокодил расщедрился, либо Житенев - он у них подвязан с кой-какими рекламными дела ми, прилично заколачивает. - Что там с ним, кстати? - Сопли и слезы. Размяк, как кисель. Ну, вообще-то понять можно мужика... С Ольгой, заверяет, не цапался - разве что в тот вечер начал кушать водку слишком рано, и не получилось полноценной постельки. Что Ольминскую убил он, я не верю ни капельки - многое можно подделать, но не запашок хорошего запоя. На момент убийства Артемьевой у него есть твердое алиби - работал на студии - а вот во время убийства Шохиной, говорит, был дома, с Ольминской, но она уже ничего подтвердить или опровергнуть не может. Немного занимается каратэ, но это не зацепка. Отрабатывать его мы будем, конечно... - А куда вы, на хрен, денетесь... - фыркнул генерал. - Дарья, у тебя разработка сатанистов из "Листка" много времени отнимает? - Не особенно. - Ты все же гнешь на групповуху? - Да дьявол их разберет! - в сердцах сказала Даша. - Обязана же я прокатать и этот вариант? Особенно после Манска... Мне, кровь из носу, нужно влезть внутрь, на поганую кухоньку, посмотреть, чем там дышит народец и не намечается ли там нечто вроде жертвоприношения. Вы не забывайте, Паленый уже проходил но той краже спаниеля, хоть и отмотался. Нет гарантий, что их завтра на человечинку не потянет или уже не потянуло... - Понятно. Может, тебе куда-нибудь под лифчик "маячок" втолкнуть? А то пригласят на какую-нибудь дачку, есть у них вроде такая... - Нашими "маячками" только волков оглоушивать, - сказала Даша. - С их-то габаритами... Паленому мы к машине под днище прилепили - так то машина, что ей лишние триста граммов? Вот если у родителя достать... Я о прикрытии позабочусь, не играть же в ковбоев, в самом-то деле... - Значит, я так понимаю, ты пока в подвешенном состоянии? Сатанисты много времени не отнимают, а детали но "шарфикам" твои опера отработают? Что ты забеспокоилась? Ничего я у тебя пока не отнимаю, ни людей, ни колес. Просто подежурь завтра с утра, тут Пестерев заявление принес, весь график полетел. - Есть! - облегченно вздохнула Даша. - Это-то запросто... - Идите. И политинформацию не забывайте, соколы. - Лицо генерала приняло свирепо-мечтательное выражение. - Хорошо бы, конечно, кой кому и сала за шкуру, но непременно - с соблюдением всех норм... Глядя на него, Даша подумала, что старые слухи, пожалуй, верны: молва в свое время твердила, что генералова двоюродного деда в двадцать первом расстреляли гайдаровские каратели, и Дронов перенес неприязнь на мордатого внучка... А с него, естественно, на "демократов", тех, что через кавычки. - А куда же это Пестерев... - сказала Даша в коридоре. - Куда-куда... - пожал плечами Воловиков, - В агентство. То ли в "Шантарскую защиту", то ли в "Сибирский бульдог"... - Когда ж мне Усачева разрешат? - Когда надо, тогда и разрешат. Не суетись. Тут опять дипломатия, пируэты и реверансы... Ты, знаешь ли, лучше зайди сейчас к Новикову и посмотри, что там у него есть но казакам. Возможное наличие оружия, возможные кандидаты на совершение противоправных действий... Все такое. Я как раз генералу докладывал, когда ты пришла, а за тобой - прокурорский... Принесли вчера в дежурную часть манифест от казаков. Очень они возмущены злодейскими убийствами и нашей нерасторопностью, грозят всем скопом выйти и навести казачий порядок, а встречным маньякам блудливы ручки пооторвать. Судя но печальному примеру с прошлогодней разборкой на центральном рынке, пользы от этого не будет никакой, а получится опять сплошная порнография с горой бумаг и совершенно посторонними мордами, в кровь разбитыми... - Которые казаки? - спросила Даша. - А они не подписались, которые, - хмыкнул Воловиков. - Ученые после того раза. Но могут напакостить... - Хорошо, иду, - кивнула Даша. Хотя Шантарск сроду не был казачьим городом, в последние годы здесь вдруг объявились казаки в немалом количестве. Но идее, казак в старое время занимался двумя делами - служил в армии и пахал землю. Нынешние станишники в армии, за редким исключением, допрежь не служили, а землю пахать не рвался ни один. Они просто-напросто горделиво разгуливали но улицам в самом фантастическом обмундировании (лампасы - Оренбургского войска, просветы на погонах - Уральского, а околыши фуражек и вовсе уж экзотических расцветок), зачастую украшенном погонами Советской Армии (хотя в царской армии погон с двумя просветами и двумя звездочками никогда не было). Даша прошлым летом своими глазами видела на проспекте Авиаторов двух весьма грудастых девах, кое-как втиснувшихся в шаровары с широченными лампасами и гимнастерки с подозрительными медалями. А майор Шевчук влип в неприятность: наткнувшись возле Оперного театра на казацкий митинг, он, будучи чуток поддатым, взял за портупею ближайшего и вежливо поинтересовался - коли уж речь идет о возрождении старинных казачих традиций, не намерены ли пампасные орлы возрождать еще и снохачество? Тоже исконная традиция, как-никак. Казаки обиделись и хотели было майора пороть, но он отмахался, отступил с честью и даже гордо приволок домой нагайку в качестве трофея. Наиболее последовательная казачня, не светясь на митингах, воевала кто в Приднестровье, кто в Сербской Крайне. Остальные, разделившись на фракции, возобновили еще одну старинную казачью традицию - воевали друг с другом. От чего милиции вообще и уголовному розыску персонально выпадало одно беспокойство - в одном районе Шантарска казачьи рэкетиры вознамерились вытеснить дагестанских, и кончилось все грандиозной потасовкой с пальбой; в другом каптенармусы одного из атаманов принялись усиленно скупать стволы, двое попали в "Невод", и выручать их под окна РОВД явилось полсотни чубатых орлов с четырьмя штандартами: в третьем белые казаки подрались с красными пенсионерами; в четвертом красные казаки средь бела дня подожгли украшавший глухую стену пятиэтажного дома выцветший портрет Свердлова, которого они упорно именовали Мойшей, хотя по жизни он так и так был Яковом... Но громче всего прогремело дело атамана Ветеркова. Но его заявлению, казаки из конкурирующего куреня атамана Хренова злодейски его, Ветеркова, похитили и собирались, упрятав в мешок, "посадить в воду". Доказательств он не привел никаких, а в описании улицы и гаража, где его якобы держали, откровенно путался. Хреновцы же уверяли, что никто Ветеркова не похищал, а те двое суток он провел в обществе четверти самогона и некоей особы, не имевшей к казачеству никакого отношения. Дело выеденного яйца не стоило, но такие уж стояли времена, что уголовному розыску пришлось всерьёз проверять со всем тщанием и этот бред, Даша со Славкой сами два дня мотались но Шантарску в компании Ветеркова, осматривая изнутри наугад указанные гаражи...
   Глава десятая. Вы не в Чикаго, юноша...
   С казаками она назавтра справилась быстро - просмотрела все, что имелось, и перекинула в районы все, что требовалось. Потом просмотрела сводку. "Убийца с шарфиками", слава богу, знать о себе не давал, а единственное покушение на убийство лица женского пола заключалось в том, что посреди скверика на Кутеванова, бельма на глазу тамошнего РОВД, огрели бутылкой но голове сорокалетнюю бичиху. Зато хватало ошибочных задержаний и недоразумений - как всегда в таких случаях, экипажи ППС заводятся с легкого касания, потому что к сексуальным маньякам отношение особо скверное... На Пирогова, у подъезда, парень пытался затащить внутрь сопротивлявшуюся девицу. Налетели и повязали. Оказалось, юные супруги насмерть поссорились, и она собралась ночевать к маме, а глава семьи с этим категорически не соглашался. Тут же помирившись, молодожены накатали совместную жалобу на грубость милиции, сующейся не в свое дело. На Корнетова засекли мужичка лет сорока, тащившего за руку к гаражам девчонку лет пятнадцати, опять-таки усиленно выдиравшуюся. Взяли моментально, в горячке слегка накидав но сусалам. Выяснилось, что юниорка но черствости души не хотела поехать навестить больную бабушку. Мужичок, несмотря на дешевую курточку, оказался чином нз департамента общественной безопасности - и последовала еще одна телега. Возле института искусств отловили человека закавказской национальности, весьма энергично пытавшегося познакомиться с припозднившейся студенткой. Ни тесака, ни шарфиков при нем не нашли, но злостное сопротивление милиции он все-таки успел оказать, нахально бодая физиономией сержантские кулаки и борт "лунохода". И так далее, в столь же веселом духе. Чтение эпизодически перемежалось донесениями но рации, насквозь рутинными - сообщалось, что Паленый вышел из квартиры только в девять двадцать, прошелся но двум соседним магазинам, прикупив продуктов., и вернулся домой. Но телефону он звонил дважды, но ни малейшего криминала в этих беседах слухачи пока что не усматривали. Группы, охранявшие банкиршу и малолетнюю Анжелику, не зафиксировали ни единой попытки подкрасться к квартирам подопечных. Веня Житенев выполз к ближайшему комку пополнить запасы алкоголя и прочно засел в квартире. Риту Шохину так и похоронили без родителей, застрявших в Европах. В десять появился сержант Федя, ожидая распоряжений. Тут как раз засвиристела рация, Даша махнула сержанту на стул - но по волнам эфира прилетела очередная пустышка: сообщалось, что на Каландаришвили только что прибыл на двух машинах Крокодил с братвой. Гости возложили венок на то место, где роковым утром стояла Олечкина "Хонда", скорбно постояли и отбыли, не предприняв никаких враждебных акций против "Шантарских пельменей". - И то хлеб, - философски сказала Даша. - А мог бы от широты души и "Муху" запустить, пиши потом бумаги... - Ну и запустил бы, - встрял сержант. - Пусть друг друга мочат. - Идея не без рационального зерна, Феденька, - сказала скучавшая Даша. Только как быть, если там вдруг с утра кушал пельмени совершенно посторонний доцент? Есть еще у нас доценты без кавычек, которым пока но карману пельмешки в хорошем кафе... Не будет пока никаких распоряжений, Друг мой юный. Сходи в дежурку, что ли, анекдоты послушай. Сержант Федя поерзал и заявил: - А вам идет камуфляж. - А то, - сказала Даша, машинально одергивая пятнистый комбинезон. Только не бей ты ко мне клинья, мальчик, я, конечно, очаровательная и легендарная, но детей давно не совращаю. Однако вчерашний дембель, отловленный вербовщиками Дронова прямо на железнодорожном вокзале, где собирался делать пересадку на электричку до родной деревни, упорно не желал оторвать зад от стула. - Нет, это тенденция какая-то, - с ленивым раздражением бросила Даша. Вечно на меня кладут глаз двадцатилетние сержанты. Ну что во мне такого, Феденька? Ехал бы в родную Знаменку, там девки - кровь с молоком, глянут как рублем одарят. Опять же, сеновалы... - Сеновалы остались, а девок нет, - грустно сказал' сержант. - Ничего там нынче нет, только десяток стариков да два затюканных фермера. Был третий, так его пожгли. - Погоди, еще продотряды пойдут, - философски заключила Даша. - Так и взять-то уже нечего. - Узколобо мыслишь, Федя. Когда это государство не нашло, что отобрать? Поскольку... Свистнул селектор, и ворвался отливавший металлом бас Воловикова: - Дарья, ноги в руки! Перестрелка у Дома грампластинок! "Везет как утопленнице", - подумала она, со всех ног несясь на первый этаж и ухитряясь при этом опережать деревенского здоровяка Федю с его непрокуреными легкими. Подежурила, называется, одна надежда, что дело проплывет мимо ввиду нынешней острой занятости.