Бушков Александр Александрович. Бешеная (Бешеная - 1)

выступление вице-премьера Чубайса на всероссийском слете Юных Друзей Товарно-Сырьевой Биржи...) Майор (очень он любил именно такое обращение, при каждом удобном случае напоминая, что в США отставники пожизненно носят прежние титулы, как-то: "полковник", "губернатор", "президент") с видом предельно умученною служебным долгом служаки отделил кобуру с разовым "Айсбергом", примостил ее на холодильнике, принял непроницаемый вид и стал наливать себе кофе. Даша, вытянув шею демонстративно и шумно втянула воздух ноздрями. И заключила: - "Пуазон". Польского производства. - Инсинуации, - сказал майор. - Есть еще хорошее ругательство - "ist eblisch ment", - сказала Дата. Нет, ну конечно, ты всю ночь пролежал у сейфа, притворяясь факсом, чтобы конкуренты не слямзили рецепт знаменитой миндальной настойки. А факсы у нас как-то исстари повелось протирать "Пуазоном". Все замотивировано. - Трепло, - хмыкнул майор. - Ну какой "Пуазон"? - Знаю, - сказала Даша. - Это я так, абстрактно. Я ж тебе не Шерлок Холмс, чтобы угадывать марку с лету. Но запашок-то все равно присутствует, а, родитель? Родитель скромно потупился. - Молоток ты у меня, майор, - сказала Даша. - Пятьдесят шестой пошел, а ты вон какой еще бодренький по утрам, опосля, стало быть... Лет-то очередной сколько? - Тридцать один, - с оттенком законной гордости поведал майор. - Ого? - Даша подняла брови. - Двойные поздравления, майор. Этак ты скоро до школьниц докатишься. - Вот уж кого боюсь, так это нынешних школьниц. Уровни развития у меня с ними не совпадают. Слава богу, успел я тебя родить до сексуальной революции и прочих нынешних художеств... - А, все равно получилось нечто ужасное, - отмахнулась Даша. - Можешь и меня поздравить. Нынче ночью сто штук заработала в эскорте. Майор, не отвешивай челюсть до пупа, я ж не говорю, что я за них трудилась, я их просто заработала... - Это как? - Секреты оперативно-следственной работы, - отмахнулась Даша. - Понимать должен. - Брали кого? - Брали. - Взяли? - А когда это я кого не взяла? - на сей раз в ее голосе звучала вполне законная гордость. - Ну ты у нас и впрямь крутой мент... - Ты не язви, родитель, - сказала она совершенно серьезно. - Ты меня, конечно, помнишь в закаканных пеленках и все такое, но я и впрямь крутой мент, если в смыслах профессионализма... - Ты пока что собака Баскервилей, и не более того, - отозвался родитель Выследить, да загрызть. А вот когда ты в зубах у начальства оставишь клочки шкуры, да все равно из этих зубьев вырвешься и доделаешь дело тогда и будешь крутой мент, понимаешь ли... И принялся шумно распечатывать чашки с китайской "моментальной лапшой", в последние годы ставшей в Шантарске прямо-таки национальным блюдом, не хуже, чем в самом Китае. Очень уж здорово экономил время сей продукт. Даша задумчиво посмотрела ему в спину, но ничего не сказала из дочернего почтения, хотя могла бы и съязвить, благо прошло двенадцать лет, и время майоровы царапины давно зализало... Сам майор в свое время из зубов начальства так и не вырвался - точнее, капитулировать не захотел. В общем, как посмотреть. Майор, как и многие, в том числе и весьма даже порядочные мужики, попал под Федорчука, словно под поезд. Верный сподвижник товарища Андропова, Федорчук прошелся по МВД, словно асфальтовый каток по груде пустых бутылок - столь же целеустремленно и туповато. Говорят, у Федорчука были самые благие намерения - да вот беда - всем понятно, куда ведет вымощенная таковыми дорога... Поскольку ни одну контору на планете никак нельзя назвать филиалом рая, грехов и грешников хватает в любом заведении, на всех меридианах и параллелях. Вот только искоренять грехи вкупе с грешниками можно умно, а можно и по-дурацки... Одним словом, под подозрение в коррупции (тогда, правда, словечко это не было в такой моде) попадал практически каждый мент, имевший несчастье обзавестись машиной либо дачкой. Даже если дачка эта представляла собой фанерную конуру, окруженную парой грядок с редиской, нововведения были суровы - либо в кратчайшие сроки избавляйся от компрометирующего поместья, либо можешь отправляться ко всем чертям. И так далее, и тому подобное. Майор Шевчук, человек в общении тяжелый, не то чтобы нарывался на скандал - попросту не мог понять, отчего вдруг его купленная на трудовую денежку "Нива" и шесть соток с лелеемой малиной повисли на плечах тяжким компроматом и от малины следует немедленно избавиться. Начальство, свято проводя в жизнь новую линию, стало "брать на бас". Майор, с которым такие штучки проходили плохо, показал зубы. Вот только начальство, так уж заведено, изначально зубастее. Тем более в таких вот ситуациях - когда отдельные несознательные индивидуумы мало того, что не понимают новой линии, так еще злонамеренно ей препятствуют. И накрылся начальник районною утро майор Шевчук, пролетел, как фанера над Парижем. Хорошо еще, что приземлился не мордой в битое стекло, а на жесткий стул заместителя начальника питомника служебно-розыскных собак. Откуда и ушел на вольные хлеба - в те совсем недалекие времена, когда разрешили и легализовали частный сыск. И был отныне вторым человеком в одном шантарском агентстве, далеко не самом хилым. В общем, ему еще повезло тогда. Случались перемещения и посквернее. Добрый знакомый майора, начальник ГОВД в граде Абакане (живописные и благодатные места, сибирская Швейцария) вообще угодил на полторы тысячи километров севернее, аккурат за Северный полярный круг - начальником вневедомственной охраны в Норильск, в места скучные и мерзопакостнейшие. Сам товарищ Сталин когда-то отбывал ссылку почти в тех же краях - и довольно быстро ушел в побег ввиду непреходящей унылости тамошних пенатов... Время, конечно, все сгладило, но Даша не хотела лишний раз бередить отцу душу еще и из-за того, что он вбил себе в голову, будто неуступчивостью перед начальством испортил любимой доченьке жизнь. А ничего подобного не было. Останься он на прежнем посту, Даша вместо университета, о котором размечтался майор, все равно бы завербовалась в доблестную Советскую Армию. Ибо роман с бравым гарнизонным капитаном полыхал лесным пожаром, вот и напялила дуреха форму, чтобы оказаться рядом с неповторимым и единственным - каковой уже через полгода проявил гнилую натуру во всей красе, да поздно было переигрывать, и пришлось рыжей связисточке дослуживать полтора года согласно принятой присяге. А потом прошла мимо университета вполне осознанно, в Шантарскую милицейскую школу, так оно и поехало... Майор старательно залил лапшу кипяточком - две чашки. Подумал и налил в третью. - Что, не покормила? - лениво съехидничала Даша. - Гусарские офицеры у дамы утром не завтракают. Разве что похмеляются, сообщил майор. - А что это у тебя глазки бегают, гусар? Майор помялся, потом вес же выдал: - Дат, я, может, и женюсь... - Ну, взялся за ум, - сказала она искренне. - Давно пора. Только ты мне ее сначала предъяви, а я возьму в разработку - вдруг это алчная хищница хочет проникнуть в приватизированную хату немощного старичка, а потом старинушку-то под дождь и выпереть. - Трепло. У нее у самой однокомнатная. И если что - так я туда... А хоромы остаются тебе. - Майор глянул донельзя хитро. - Глядишь, и распорядишься ими с умом... - Не тянет меня что-то на штампы, - сказала Даша. - И на те, что в паспорте, в том числе... - А что, с журналистом у тебя не все ладно? Даша встала, запахнула халат и старательно, без всякого наигрыша испепелила майора взглядом. Родитель занервничал очень скоро: - Ну что, спросить нельзя? - Не виляй, частник, - сказала она сердито. - Интересно, ты с чего это взял, что он журналист, если я ни словечком не упоминала... - Да говорила. - Не надо ля-ля. Ни разу не говорила. Колитесь, майор. Майор без особой цели перемещался по кухне, пытаясь насвистывать и покачиваясь с пятки на носок. Однако в конце концов с тяжким вздохом дал показания: - Слушай, ну должен же я знать, с кем мое единственное дите... проводит время. А возможности у частных сыскарей ныне имеются. Ребята мне по дружбе в свободное время и посодействовали... - Та-ак, - сказала Даша. - Значит, это ваш был синий "опелек"? То-то мне показалось... Ладно, чистосердечное признание вину вроде бы смягчает, но если ты и в дальнейшем попытаешься своих обормотов за нами пускать, они у меня слезами умоются. Усек, майор? - Заметано. Нет, ну я же ничего... Парень вполне, знаешь ли, положительный. Что бы вам... - Хватит, родитель, - сказала она вполне серьезно. - Ну не чувствую я в себе тяги к семейному очагу и пеленочкам. Пока что. Вот получу майора или там преступление века раскрою с присущим мне блеском, тогда и покумекаем... Майор грустно кивнул. Видно было, что в преступление века, случившееся в Шантарске - особенно в сочетании с Дашей, - ему верится плохо. Ну что ж, сама Даша в преступление века - а тем более в сочетании с собой - не верила вовсе. Во-первых, преступлений века в Шантарске не случается. Летние прибамбасы с кладом Чингисхана не в счет. Как показывает опыт двадцатого века, суперпреступления обычно совершаются в тишайших кабинетах финансистов, оставаясь абсолютно неизвестными мало-мальски широкой публике. Во-вторых, любой мало-мальски неглупый сыщик если и боится чего-то, так это свалившегося на его плечи этого самого преступления века. В детективных романах они хороши, и не более того. А в жизни либо потребуют от тебя колоссальнейшего расхода нервных клеток, каковой ничуть не способны компенсировать благодарность в приказе или очередная звездочка, либо напрочь сломают карьеру и саму жизнь. Хватало прецедентов. До сих пор не нашли трех андроповских сыскарей, работавших двенадцать лет назад в бывшей песчаной союзной республике, а ныне суверенном государстве. Да и никогда уже не найдут. И это лишь одна-едпнственная грань проблемы... Нет уж, храни нас господь от преступлений века! Майор, со смаком уписывавший горячую лапшу, вдруг поднял голову: - У тебя с деньгами как? - Я ж говорю, сегодня сотню заработала. - А зарплата? - А зарплата - как обычно. Ждем-с. Если Колосов в Москве что-нибудь выбьет... Это и есть одна из самых больных проблем. Вопреки устоявшемуся мнению, будто менты прикуривают от крупных бумажек, с зарплатой обстоит в точности так, как у всех прочих - теоретически она есть, а практически ее еще нужно выцарапать со слезами и соплями. Москва в первую очередь, как исстари водилось, выделяет денежки самой себе, родной, да Питеру. А провинция сосет лапу. Кроме того, одни службы финансируются из местного бюджета, другие - из федерального. И если муниципальшики, гаишники, участковые и ППС тугрики получают, в общем, вовремя, сыскари, люди федеральные, прочно сидят на подсосе. Лапа - продукт некалорийный, сколько со ни соси. И потому в одном райотделе вспыхивает чуть ли не забастовка ("чугь ли" потому что милиционерам законом бастовать запрещено), в другом отключают за неуплату электричество и телефон, в третьем отчаявшийся офицер вешается в служебном кабинете, оставив на столе пистолет и пару медалей. Экономия наводится на чем только можно - о курсах повышения квалификации давно и думать забыли, как и о дальних командировках "на преступление", о предусмотренных законом льготах. И люди уходят. Благо нынче есть куда. Уходят, как случается, далеко не самые худшие, лучший сторожевой пес порвет привязь и сбежит, если его держать на пустой болтушке, или в крайнем случае плюнет на вверенное ею попечению добро, заляжет себе в будку и примется гавкать по графику; раз в сутки. И попробуйте, киньте в него камень. Высоким властям, конечно, некогда - они решают чересчур уж глобальные проблемы. Особенно теперь, когда до выборов в Думу осталось недели три. Правда, в преддверии очередных судьбоносных перемен все без исключения кандидаты обещают всем без исключения молочные реки с кисельными берегами и Луну с неба, но когда эти обещания выполнялись? - Да ладно, - сказала Даша. - Не горит. Прокручусь как-нибудь. - Я тебе подкину. - Да ну. - Подкину. Я акции толкнул. - Ну? - фыркнула она. - Это которые? - Кангарского молибденового. Все твердят - то ли он закрывается, то ли консервируется. В общем, скоро упадут до нуля. Даша, тяжко вздохнув, завела глаза к потолку, но вслух комментировать не стала - привыкла. Кроме женщин и возни с "Нивой", майор вот уже пять лет предавался третьей страстишке - игре с ценными бумажками (точнее, с тем, что в родном отечестве именовалось "ценными бумагами"). Голову он при этом не терял, то есть последние штаны не закладывал и вещи из дома на толкучку не тащил, но страстишка была постоянная. Вполне возможно, любил говаривать безбожник майор, кто-то из его предков в прошлом воплощении был биржевым маклером, а то и он сам. Самое смешное и странное, что у него и в самом деле образовалось некое чутье - поскольку больших капиталов у майора не имелось, не случалось и больших потерь, а вот кое-какая прибыль временами выпадала. Во всяком случае, с развеселого поезда под названием "МММ" майор успел соскочить вовремя, не отбив печенок, чем нешуточно гордился. (Ваучер, правда, он некогда демонстративно пропил, заявив, что не желает участвовать в разграблении отечества.) - Штук пятьсот я тебе дам, - пообещал майор, выкинув в ведро пустые чашки. - А то ведь Колосов может и не выцарапать... Даша рассеянно кивнула, думая о своем. Точнее, о том, что ей в последнее время не нравятся верные кадры - Толя и Славик. Она уже научилась определять, какое выражение лица бывает у собрата-сыскаря, когда смутные побуждения бросить все к черту неуловимо перетекают в твердое намерение написан, рапорт. Так вот, оба носили на лице именно эту печать... А жаль. Чертовски. Все-таки - сыгранная группа, даже если уйдет только один... Хватит с нее и Косильщика. - Дарья, - осторожно сказал майор. - Ну? - откликнулась она, враз насторожившись от этого его тона. - Вообще-то, у меня в агентстве мест навалом... - Да пошел ты, родитель! - Она резко встала. - Не всякая собака ловится на колбасу... И хлопнула кухонной дверью, злая на весь свет. У себя в комнате сердито влезла в джинсы, чувствуя, что эта злость не пройдет, а будет отравлять жизнь до вечера. Вчерашний успех, как ему и полагается, быстро отошел в прошлое, прямо-таки унесся с реактивной скоростью - потому что настоящее было очень уж паскудным. Накинула свитерок, присобачила кобуру на пояс и вышла в гостиную. Майор заворожено созерцал по восемнадцатому каналу очередную серию импортной бесконечной жвачки - на сей раз, правда, это оказалось что-то мало-мальски динамичное, то и дело пыряли друг друга шпагами разодетые кавалеры, шнырял, плетя интриги, одноглазый монах, красотка с огромным вырезом охлаждала пылавшее сердце шампанским, порой появлялся красивый парусный фрегат. Или корвет - кто там разберет такие тонкости. Судя по завлекательно-пугающей музыке, всякий раз сопровождавшей его появление, корабль играл в происходящем немаленькую роль... - А убийца - определенно усатый, - сказала Даша. - Что? - майор не сразу сообразил. - Да нет там никакого усатого, а у Раймонда железное алиби... - он опомнился. - Тьфу ты, все опошлишь... Такая залипуха! - Алиби у Раймонда липовое, - безжалостно заключила Даша, представления не имевшая, кто этот Раймонд и как он выглядит. - Скажешь тоже... Держи вот деньги. - За деньги спасибо, - сказала Даша, пряча пестрые бумажки (на некоторых красовался шантарский мост, неведомо отчего удостоившийся таких заслуг). Только, родитель, я тебя умоляю - не заикайся ты больше о своем агентстве, иначе кусаться начну, право слово... - Я ж - как лучше. - Когда хочешь как лучше, получается как всегда, - заключила Даша философски. - Не уяснил еще? - Тебе машина нужна? - Не подлизывайся. - Да я не подлизываюсь. Просто у меня нынче выходной. - Давай подумаем. Если... В дверь позвонили, и она пошла открывать, так и не решив, нужна ли ей машина. А открыв, поняла, что не нужна - верный кадр Славик стоял перед ней, как лист перед травой, с кривой виноватой улыбочкой. Прекрасно она знала, что означают такие улыбочки и такие визиты. - Тьфу ты, пошлости какие, - сказала Даша с сердцем. - Как в кино, ну что ты скажешь... - Поехали, начальник, - сказал Славик тихо. И ясно уже, что это не очередной обменный пункт и даже не шизофреник Алабин с охотничьим тесаком, растворившийся на просторах миллионного города, чтобы убивать, убивать и убивать... Чертыхнувшись про себя, Даша в темпе напялила куртку, нахлобучила шапку, проверила, лежат ли в кармане перчатки и ключи, крикнула в глубь квартиры: - Майор, я упорхнула в неизвестность! И хлопнула дверью. Верный кадр понесся вниз, скача через две ступеньки. У подъезда астматически похрипывал мотором грязно-синий "Москвич" старой модели с незнакомым водителем, совсем мальчишкой на вид. - Пулей на место. - сказал ему Слава. - Какой тут пулей... - проворчал сержант под нос, включил синюю мигалку только она и выдавала принадлежность "антилопы-гну" к доблестным органам сыска - и выехал со двора. - Здрасьте, товарищ капитан. - вежливо поздоровался сидевший рядом с водителем Косильщик. - Привет. - хмуро сказала Даша. Это приобретение даже при хронической нехватке людей ее не радовало. Правда, наедине с собой она вынуждена была сознаться, что для неприязни к парню нет пока что никаких оснований, и все равно... Косильщик, он же старший лейтенант Сергей Свечкин, до самого последнею времени трудился в РУОПе, у достославного полковника Бортко по кличке Ведмедь, среди прочего, героя летних баталий вокруг клада Чингисхана. Очень похоже, что старлей был не самой ценной жемчужиной в коллекции Ведмедя. Очень похоже... Иначе не предложили бы уматывать по-хорошему. Да и не вляпался бы в такую историю путный сыскарь. Еще в августе Свечкин неведомыми путями вышел на бабусю, лелеявшую в огороде изрядное количество мака. После чего по всем правилам искусства произвел налет на бабкину фазенду. самолично накосил этого мака столько, что набралось пол-"уазика" - и торжественно доставил по начальству. Однако начальство особой радости не проявило - быстро выяснилось, что мак не того сорта, на производство какой бы то ни было дури категорически не пригоден, а пригоден лишь в пироги и рулеты. И выяснить это, между прочим, можно было загодя без лишнего шума и суегы, не привлекая группу поддержки в бронежилетах и с автоматами - стоило лишь послать в сумерках пацана, чтобы нарвал с дюжину головок, благо собаки у бабки в хозяйстве не имелось... Видимо, у Свечкина и до того хватало за душой всякого. Потому что после провала "макового дела" Бортко его тихонько и непреклонно выпер. Ну, а дальше началась большая политика. Дело в том, что РУОП и его отделения в милиции не особенно-то любимы. И понять причину этой нелюбви трудно, не зная кое-каких тонкостей... Управление по организованной преступности, расположенное в областном или краевом центре, подчиняется лишь одному-двум высшем милицейским чинам данной области или края. И только. Остальных УОП игнорирует. И поскольку все мы люди, все человеки, поставьте себя на место иных полковников и генералов - возможно, вы их поймете. Представьте, что на территории, где вы - царь, бог и воинский начальник, существует совершенно независимое подразделение, штыков этак в сотню, сущие гвардейцы кардинала, которыми вы командовать не вправе, хоть и хочется. Представили? Добавим еще: в городе, где расположено не просто УОП, а его региональный центр (как это имеет место быть в Шантарске), "кардинальские гвардейцы" и вовсе не зависимы, косясь лишь на столицу... Словом, определенная неприязнь и трения, чего греха таить, существуют. И посему в результате нехитрой дипломатии обиженного старшего лейтенанта (к которому моментально и намертво приклеилась кличка Косильщик) в городском УВД взяли и пригрели. И таково уж было Дашино невезение, что сие сомнительное приобретение досталось ее группе. И ничего тут не попишешь сама жаловалась на вопиющий некомплект, а дареным косильщикам в зубы не смотрят... Собственно, работать Косильщик мог и умел. За три месяца претензий к нему у Даши не нашлось. Могло подвернуться нечто и похуже. И все равно... Парень не дурак, расторопный, исполнительный, а не лежит к нему душа, хоть ты тресни. То ли жажда выдвинуться у него зашкаливает за некий неуловимый предел, то ли постоянно сравниваешь его с Дудпевым, чье место Косильщик занял. А Дудиев вернулся с Кавказа в цинковом пиджаке - ибо, родившись и выросши в Сибири, Костя Дудиев все же остался в душе совершеннейшим осетином. Кровный долг всякого порядочного осетина - как он объяснял Даше прирезать за свою жизнь хотя парочку вайнахов, сиречь ингушей с чеченцами. Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Даша поначалу смеялась и не принимала всерьез, но с началом чеченской заварушки Дудиев бомбардировал начальство рапортами, пока его все же не откомандировали... - Что там стряслось? - спросила она громко. - Убийсгво на Садовой, - поторопился первым ответить трудяга Косильщик. Женщина. - Грабеж? Или маньяк? - Вот то-то и оно, что очень похоже на маньяка, - буркнул Слава. - А вы в свое время язык за зубами не держали, мадам начальник... - Та-ак, - сказала Даша. - А что это я ляпнула и где? - Убийство на Кутеванова. На прошлой неделе. Это же ты во всеуслышанье заявила насчет шарфика? - Я в этом и сейчас уверена, - сказала Даша. - Не ее это шарф, чем хочешь клянусь. Шарф ей навязал тот, кто мочканул. Ну я ж женщина, Слава, у меня чутье должно быть на такие вещи... Шарфик этот с её одеждой ничуть не гармонирует. Нисколечки. И потому, что дешевка по сравнению с остальными шмотками, и вообще... Ни одна женщина к такому прикиду этот шарфик не надела бы, да еще столь небрежно. - Да я тебе охотно верю, - сказал Слава. - Только это дело, знаешь ли, полчаса назад на нас взвалили. Вспомнив твои чрезвычайно толковые замечания на прошлой неделе... - Стоп, - сказала Даша. - Там что, снова шарф? - Не знаю. Очень похоже. Иначе почему бы вдруг... - Бог ты мой, как мне весело... - сказала Даша. - Ну жили же, не тужили... Дернул черт за язык. - Вытащила сигарету и зло чиркнула зажигалкой. Сержант, что слышно? У нас ведь самые информированные люди - шоферы, они же шофера... - А как же, - не без гордости отозвался сержант- - Только так, товарищ капитан... Вышли машины за Трофимовым и Дроновым. В общем, большой сбор. А про вас, я слышал, полковник Шмагин сказал, что вы уже ловили сексуального маньяка, и потому дело следует немедленно вам и передать... - Интересно, почему не Масленникову? - вслух подумала Даша. - В конце концов, он тоже взял маньяка, березовского... - Так в Березовке дело долго тянулось, - пояснил всезнающий сержант. - А вы своего маньячка взяли гораздо быстрее и чище, и успел он нашинковать гораздо меньше, чем березовский... - Шмагин так сказал? - Ну. Вашему шефу. Сказал, вы тогда провернулись просто блестяще, просто грешно будет вас и сейчас не задействовать. - Ну, спасибочки Шмагину... - тихо проворчала Даша. Прошлого маньяка, тронувшегося хирурга, вырезавшего у женщин печень, она отловила, если честно, исключительно благодаря сплетению случайностей. В сыскном деле такое бывает чаще, чем можно подумать. Случайная встреча, случайный разговор, взгляд, даже то, что в гот день ты был не усталым, а свежим, и оттого обошел еще один подъезд, позвонил в дверь не пять раз, а десять, энергичнее работали мозги, вдруг оказались сорванными троллейбусные провода, и ключевой свидетель вернулся от остановки... Вот только никому это не объяснишь - а уж начальству особенно. Логика у начальства простая: получилось один раз - и второй получился. А приказы, как известно, не обсуждают. И то, что англичане в свое время так и не отловили своею знаменитого Джека-Потрошителя, оправданием тебе служить не может. Как не волнует никого и то, что платят тебе далеко не так, как платят англичане своим сыскарям. - Что-нибудь еще известно? - спросила она громко. - Опять нож, или что? - Да ничего неизвестно, - сказал Слава. - Это почему? - ревниво встрепенулся сержант-водила. - У нее опять крест на лбу, как в тот раз. Гонорейщики по рации говорили. - Кто-кто? - Ну, группа немедленного реагирования. Сокращенно-то гэ-нэ-эр... А на эти буквы само напрашивается... - Отставить, - сказала Даша. - Значит, крест? - Ну. - Интересно, почему в прошлый раз никто не додумался назвать эти порезы "крестом"? - сказала Даша. - А я кино смотрел, - сказал сержант. - Про вампиров. Там один мэн все хотел поступить в вампиры, крест переворачивал. А перевернутый, он так и выглядит. Как у нее на лбу.
   Глава третья. Перевернутый крест.
   Восемь утра - время бойкое, даже для ноября. Разве что еще темно. Снег, как случалось и в прошлые годы, пока что не выпал, и там, куда не достигал свет уличных фонарей и фар, стоял совершеннейший мрак, со свистом продуваемый холодным ветром. В этом мраке довольно густым потоком тянулись к остановке обитатели близлежащих домов, и чуть ли не каждый второй считал своим святым долгом задержаться у оцепления и вдосыт потаращиться на суету. Те, кому спешить было, должно быть, некуда, образовали сплоченного кучку голов в двадцать, притопывали, сжидись под ветром, но вахту несли стойко. Все, как обычно. И. как всегда бывает, на лету рождались самые разнообразные версии - уж это непременно... Когда они вылезли из "Москвича", ветер радостно ударил в лицо. Даша затянула молнию до горла, поежилась - все же следовало надеть пуховик. Огляделась, пытаясь с маху угадать окружающий пейзаж. Пейзаж был донельзя привычный для Шантарска и довольно унылый - огромный квадрат, образованный шеренгами девятиэтажных и двенадцатиэтажных домов (последних - поменьше). Внутри - темное здание, по виду напоминающее школу, изрядное количество гаражей, образовавших несложный лабиринт. И еще остается изрядно пустою пространства. Район не самый престижный, далеко не центр, но вес же при обменах и продаже квартир котируется неплохо. Оцепление, надо сказать, поставили на совесть - человек десять образовали полукруг, где воображаемым диаметром служила стена гаражей, ряд однотипных дверей с зиявшим почти посередине темным проходом.