Страница:
Несмотря на всю быстроту ударов, удивленное выражение все же посетило простые, не искаженные интеллектом лица этих парней. Ну, никак они не ожидали, что немолодой мужик, самым житейским образом попивавший пивко на днепровском берегу, вдруг устроит им тут показательный шао-линь пополам с ван-даммовщиной…
А Мазур, оказывается, пострадал не только от удара по ребрам, не только морально и физически. Еще и брюки оказались облиты пивом. То ли этот «акул пера» постарался, когда вскакивал, то ли Мазур сам себя облил…
Словом, битва при Днепре – бесспорное черное пятно в его биографии. Забыть навсегда.
Журналист тоже вышел из побоища не без убытков, от кого-то успел качественно получить по физиономии, и не иначе ботинком, – у него была разбита губа.
– Ну, и зачем полез, герой-одиночка, соскучился по острым впечатлениям? – Мазур протянул ему платок. – Прижми, а то одежку запачкаешь. Не забудь сегодня вечером накропать заметку в колонку «Кое-где у нас порой». Про отдельные недостатки организации гламурного отдыха в Гидропарке… Ладно, давай двигать до хаты, раны будем зализывать. Наработки твои по Пасленку я погляжу, если возникнут вопросы – стану названивать тебе по телефону.
– Хорошо, – прошепелявил, прикладывая платок к губе. – А ловко вы их… Приемчики знаете?
– Ерунда, – поморщившись, махнул рукой Мазур. – Во дворе наблатыкался. Материалы-то не потерял?..
Глава девятая
А Мазур, оказывается, пострадал не только от удара по ребрам, не только морально и физически. Еще и брюки оказались облиты пивом. То ли этот «акул пера» постарался, когда вскакивал, то ли Мазур сам себя облил…
Словом, битва при Днепре – бесспорное черное пятно в его биографии. Забыть навсегда.
Журналист тоже вышел из побоища не без убытков, от кого-то успел качественно получить по физиономии, и не иначе ботинком, – у него была разбита губа.
– Ну, и зачем полез, герой-одиночка, соскучился по острым впечатлениям? – Мазур протянул ему платок. – Прижми, а то одежку запачкаешь. Не забудь сегодня вечером накропать заметку в колонку «Кое-где у нас порой». Про отдельные недостатки организации гламурного отдыха в Гидропарке… Ладно, давай двигать до хаты, раны будем зализывать. Наработки твои по Пасленку я погляжу, если возникнут вопросы – стану названивать тебе по телефону.
– Хорошо, – прошепелявил, прикладывая платок к губе. – А ловко вы их… Приемчики знаете?
– Ерунда, – поморщившись, махнул рукой Мазур. – Во дворе наблатыкался. Материалы-то не потерял?..
Глава девятая
О ПОЛЬЗЕ ЖУРНАЛИСТСКИХ РАССЛЕДОВАНИЙ
Они расстались с Ильей возле станции метро «Гидропарк». Первым электропоездом уехал журналист, отдав флэшку и назвав пароль к файлам… Следующим отбыл Мазур. Когда он проезжал над Днепром, его многострадальный телефон издал характерное пиликанье, извещавшее, что пришла эсэмэска.
Сообщение была от Оксаны, Адъютант сообщала Мазуру, что отправила на адрес его электронной почты документы по П. А. П. То бишь, по Павлу Андреевичу Пасленку.
Среди множества возможностей, коими располагал его непростой телефон, были как весьма бесполезные, как то игры, видеовызов, курс валют и многое другое, так и весьма дельные, вроде выхода в интернет. То есть Мазур мог открыть свою электронную почту прямо над Днепром, ровно посреди моста, и прочитать, что там пришло, даже посмотреть фотографии, ежели таковые прилагались. Но делать этого Мазур не стал. Читать с экрана телефона ему было весьма непривычно и оттого неудобно, тем более тексты могли быть весьма объемными и их проще было пробежать глазами. Но главным образом ему не хотелось этого делать в людном вагоне метро… к тому же, не прошло и получаса, как он привлек внимание к себе как раз таки этим телефоном, зачем же наступать на грабли во второй раз? А посмотреть, что ему прислали, следовало не откладывая. Ехать до дома – терять время. Мало ли что.
Была такая рубрика в советских газетах и журналах: «Письмо позвало в дорогу». Вот и Мазура электронное письмо может позвать в дорогу. Кстати, не помешает заодно проглядеть и журналистские материалы, мало ли там обнаружится что-то, требующее немедленного реагирования.
Ну что, возвращаемся домой и – за компьютер?..
До машины, конечно, недалече, но возле нее, теоретически рассуждая, могли торчать те все еще донельзя прилипчивые и любопытные типы в серой незарегистрированной «мазде». Конечно, можно воспользоваться интернет-кафе, благо любой столичный город ныне располагает подобными заведениями в преизрядном количестве. На следующей же станции выйти – и первый попавшийся по дороге подросток или студент подскажет, где поблизости можно найти такое заведение. Там же, кстати, можно просмотреть флэшку Ильи Стародума. Однако изучать секретные файлы в компании увлеченных компьютерными играми подростков как-то не солидно… Впрочем, бог с ней с солидностью, не убудет, в конце концов. Главное, что за спиной может пройти кто угодно, бросив взгляд через плечо. Да и вообще… К чему эти детские ухищрения, когда все проблемы он может решать сегодня с поистине олигархическим размахом? Как некоторые люди подходят к киоску и покупают шариковые ручки, когда им приспичит, допустим, порешать кроссворд или записать, чтоб не потерялся, телефончик девчушки, с которой только что познакомился, так и Мазур может элементарно зайти в первый попавшийся магазин компьютерной техники и купить себе понравившийся ноутбук. Расходы соизмеримы. На выданной ему Малышевским кредитной карте лежит сумма, многократно превышающая стоимость ноутбука самого распоследнего поколения.
Как и всевозможными кафе, центр столичного города так же богат и всевозможными магазинами. Поэтому у Мазура совсем немного времени ушло на то, чтобы найти нужный магазин. Да и то, чтобы купить компьютер времени много не потребовалось. Мазур не ходил от витрине к витрине, не мучил продавцов вопросами вроде: «А какая у него память?», «А какая видеокарта?», «А могу ли я смотреть по нему DVD?» Просто выбрал самый что ни на есть средний по стоимости ноутбук из выставленных на витрине, ткнул в него пальцем, потом приобрел диск с программой, позволяющей компу связаться с его мобильным телефоном, и проводок для оной связи… Ну и разве что не сказал «все это заверните», а то бы получилось уж совсем как в анекдотах про «новых русских».
И еще Мазур приобрел специальный такой чемоданчик для переноски ноутбуков. С этим чемоданчиком в руке вышел из магазина и направился к заранее присмотренному кафе. Заведение было явно из дорогих, даже не для среднего кармана, многолюдно в нем не могло быть по определению. Значит, свободный столик в углу обязательно обнаружится. За этим столиком, не опасаясь, что кто-то будет заглядывать тебе через плечо, он спокойно все проглядит.
Кафе полностью соответствовало его ожиданиям. Устроившись в углу, откуда отлично просматривался и зал, и вход, Мазур раскрыл новенькую «Тошибу», подключил ее к телефону.
В этом заведении Мазур не смотрелся необычно. Вон – через два столика от него девушка, посмеиваясь, что-то читает возбужденно в таком же ноуте. А в дальнем конце зала сидит ухоженного вида молодой человек в костюме, по виду – типичный менеджер среднего звена, рядом с ним на соседнем стуле лежит ноутбук и, что характерно, точно в таком же, как у Мазура, чемоданчике.
Мазур, помимо кофе, заказал коньяку и лимон, а еще знаменитый киевский торт. Разумеется, не целиком торт, а его кусок. К такому заказу вынудили, блин, ностальгического характера воспоминания из серии «когда мы были одной страной». В советские времена человека, отправлявшегося в Киев по отпускной, туристической или по командировочной надобности, обязательно снабжали наказом привезти из украинской столицы киевский торт. И кто возвращался без торта, в глазах родных и сослуживцев выглядел как-то жалко, как-то неполноценно…
Потягивая кофе и ковыряя ложечкой торт (который, между прочим, казался не столь вкусным, как во времена ранешние; ну да впрочем, дело обычное, раньше и трава была зеленее, и девки ядренее), Мазур приступил к делу. Открыл свою почту, удивляясь тому, как лихо он с помощью Нинки освоил компьютерную грамоту, и это за короткое-то время! Теперь он был вполне на «ты» с компьютером и в Интернете «серфить» научился ничуть не менее уверенно, чем по джунглям.
Мазур вскрыл присланное ему письмо…
Действительно, брошенные на дело Пасленка люди Говорова – наконец-то! – поработали неплохо. Времени с начала их работы прошло совсем ничего, а результаты уже налицо. Государственные службы так землю роют, только когда дружно и сплоченно работают за идею, либо когда их не переставая бьют палкой по пяткам.
Мазур приступил к чтению присланных файлов. Чтение было весьма занимательным.
Итак, в свой последний день Пасленок Павел Андреевич покинул министерство около семи часов вечера. С шестнадцати часов и до ухода Пасленка с работы, по свидетельству опрошенных лиц, ничего необычного не происходило. Никаких нежданных посетителей, срочных вызовов куда бы то ни было и прочих выбивающихся из повседневного рабочего графика замминистра происшествий. Обыкновенная кабинетная рутина. С трех до пяти на совещании, потом получасовой отдых на кофе, пирожки и возлежание на диване, потом час на прием посетителей, заранее на этот прием записавшихся. А в семь часов он уехал. Обычно Пасленок покидал министерство на час-полтора позже, но и в чуть более раннем уходе не было ничего необычного.
Сколько раз, бывало, уходил и еще раньше, вовсе в разгар рабочего дня покидал родное министерство, ни перед кем и ни в чем, естественно, не отчитываясь – значит, надо так, ему виднее, с него есть кому спросить. К отчету об отъезде Павла Андреевича Пасленка из Министерства прилагался перечень лиц, которых соединяли с замминистра через секретаря.
«Интересно, – подумал Мазур, – все позвонившие фиксируются в специальном журнале или у секретарши такая отменная память?»
Ну как бы там ни было, а любопытных звонков не случилось. Сплошь чиновники из областей, наверняка, со своими хозяйственными заботами. В общем-то, трудно предположить, что человек, вызывающий Пасленка на экстренную тайную встречу примется названивать через секретаря, представляясь как положено. Понятно, что этот некто воспользовался прямым телефоном, скорее всего и вовсе мобильным. А номеров, с которых звонили в интересующее Мазура время на номер Пасленка, пока еще добыть не удалось. И не факт, что удастся. А если удастся – не факт, что это принесет хоть какую-то пользу расследованию…
Мазур был почти уверен, что тот, кто вызывал Пасленка на роковую для того встречу, звонил с какого-нибудь совсем левого аппарата, который никак с ним не свяжут, вроде уличного таксофона. Или использовав разовую симку. Конечно, и у киллеров случаются детские проколы, но рассчитывать на это не просто глупо, но и преступно глупо. Хотя проверить, конечно, стоит все…
Куда отправился замминистра после работы, установить не составляло труда, потому что воспользовался он персональным автомобилем и в отличие, скажем, от Мазура, из машины в метро не пересаживался, тачки не менял и ни от кого не отрывался. Шофер Пасленка показал, что они поехали в спортклуб «Динамо-экстра», куда прибыли примерно от половины восьмого до без двадцати восемь, в клубе Пасленок пробыл около часа с небольшим, из клуба сразу отправились домой. Никуда не заезжая более и нигде не останавливаясь. В том, что замминистра сразу после работы направился в спортклуб тоже не было ничего сверхординарного. В «Динамо-экстра» он ездил часто, ездил по плану и без плана.
И дело здесь даже не в преданной любви Пасленка к физкультуре и спорту. Вовсе не в этой любви дело. К составленному для Мазура отчету любезно была приложена справка о спортклубе «Динамо-экстра», основанном на базе спортивного общества «Динамо». Элитный, насквозь закрытый клуб, куда простому смертному не попасть даже за весьма приличные деньги. Членства в этом клубе удостаиваются по принципу избранности, или, вернее будет сказано, по принципу принадлежности к элите, в первую очередь, конечно, к политической. Всякие министры, главы парламентских фракций, партийные лидеры, чиновники высшего звена в неформальной обстановке сперва могут поразмяться в теннис, на тренажерах, наплаваться в бассейне, а потом в тамошней сауне порешать вопросы государственной важности, последствия которых после будет расхлебывать вся страна. К членству в клубе допущены, так сказать, для оживляжу, известные артисты, знаменитые спортсмены и прочая такого рода публика. Членство в этом клубе – наверняка, знак того, что в этой жизни ты вышел на самый высокий уровень…
Спортклуб «Динамо-экстра». Именно там это и произошло! Мазур практически не сомневался в этом.
Именно там господин Пасленок получил из чьих-то рук стакан, чашку, а может быть, даже пластиковую бутылочку пепси или фанты с «улучшенным» содержимым. И это содержимое чуть позже разлучило его тело и душу. Вариант с водой или каким-нибудь напитком в якобы невскрытой бутылке наиболее препочтителен.
Например, клиент позанимался с коллегой на тренажерах, оба разгорячились, пропотели. Второй достает из сумки две бутылки с неким прохладительным напитком (наверняка с любимым напитком Пасленка), протягивает Пасленку: «Будешь?» Ну конечно, будет, чего отказываться! С чего это вдруг Пасленку может прийти в голову, что эта кока-кола или там лимонад «Дюшес» заряжены? Да ни вжисть…
Хотя все могло происходить и несколько иначе. Допустим, встретились сразу в кафе, которых в спортклубе наверняка не одно, сидели за столиком, беседовали, никуда более не выходили. Второму оставалось лишь что-то украдкой подсыпать или подлить…
И все же Мазур готов был поспорить с кем угодно, что события развивались по первому варианту. Для этого спортклуб – место, идеальнее не подберешь… И что, и какое ему, начальнику аналитического отдела, следует отдать распоряжение? Съездить в «Динамо-экстра» и расспросить персонал, кто из украинских шишек наведывался в тот день в клуб, кто общался с Пасленком? Да его людей и на порог не пустят, хоть какими удостоверениями размахивай. Этот клуб, любую мышцу можно дать на отсечение, охраняют как особо секретный объект. Там же сплошь VIP-персоны, плюнуть некуда – в VIP-персону попадешь…
М-да. Ну допустим, поедет сам Мазур… Предварительно, конечно, следует через Малышевского пробить пропуск-допуск в этот заповедник. «Интересно, сам Александр Олегович спортом предпочитаете заниматься в собственном спортзале или в компании министров-капиталистов? Другими словами, есть ли у Малышевского билет в этот рай?» Даже если нет, надо будет напрячь, чтоб Мазуру достал.
И что дальше? Приходит Мазур в «Динамо-экстра», начинает расспрашивать персонал. И кто ему хоть слово скажет! Предположим, Мазур на свой страх и риск примется размахивать «корочками», которыми без всяких опасений размахивал в городе, где мэром Стороженко. И на кого они подействуют в том месте, где полковников отродясь не бывало по причине их крайней мелкозвездности? Где генералы – мелюзга из тех, кто заезжает поиграть в сквош или сгонять партейку на бильярде?
Наверняка весь персонал в этом «Динамо-экстра» вышколен так, что из Букингемского дворца туда должны возить лакеев на стажировку. И первая, она же самая главная заповедь у сотрудников этого «Динамо»: ни слова на сторону о наших клиентах. А то голову оторвем, суки.
И, думается, оторвут.
А то и отрывали…
Да-а, задачка… Это вам не Стороженко прижать. Однако клуб необходимо пробивать. Там ответы на вопросы – в этом Мазур был убежден. Или… все же убедил сам себя? Нет, сомнения следовало отбросить до тех пор, пока факты не опровергнут эту версию. Просто другой версии у него пока нет…
Конечно, если даже будет установлено, что Пасленок вечер в клубе провел в компании гражданина, допустим, Мосякина Эрнеста Хемингуевича, то этим ничего никому не докажешь. Это всего лишь даст самому Мазуру направление поисков. И тогда он обложит этого Мосякина с ног до головы прослушкой и наружкой, пробьет все его связи, поднимет на него все подноготную – и что-то всплывет, непременно всплывет…
Мазур поднял голову и огляделся. Девочки за соседним столом что-то оживленно обсуждали, оттуда доносилось: «Не, прикинь, я йому така кажу…», «Да ты шо! Не може буты!» Возле окна офисный мальчик охмурял офисную девочку, что-то жарко ей расписывая – возможно, как следующим летом они непременно отправятся вместе в солнечную Турцию на сказочный отдых. Солидного вида человек в позолоченных очках читал газету «Коммерсантъ-Украина»… Словом, у людей нормальные повседневные дела. И в том же заведении некий Мазур мается-размышляет, как вывести на чистую воду заместителей министров и прочих негодяев из высших эшелонов власти и общества… Мазур вновь перевел взгляд на ноутбук.
Придется все же опять обращаться за помощью к начальнику транспортного цеха… Пардон, к начальнику отдела по борьбе с терроризмом, пану Говорову. Нерешительному и не слишком-то компетентному, судя по его речам. Но с его возможностями, пожалуй, можно пробить «Динамо-экстра».
Пусть скомбинирует что-нибудь – типа бомбы в зале, о чем стало известно из непроверенных источников, нагонит туда мальчиков из «маски-шоу», на понт возьмет, короче говоря…
Устало проведя ладонью по лицу, Мазур вывел на экран следующую компьютерную страницу. Ага, тут у нас расклад по персоналиям, которые были близки к Пасленку П. А., и мини-досье на каждого. Секретарша. Шофер. Жена Пасленка. Любовницы, нынешняя и бывшая. Перечень плановых посетителей, которые побывали вчера на приеме у Пасленка. Мазур быстро пробежал глазами этот материал и не нашел в нем ничего интересного…
Что ж, теперь можно посмотреть на творчество журналиста Стародума. Мазур воткнул журналистскую флэшку в соответствующее гнездо на корпусе ноутбука. Пробежался по клавишам, открывая и выводя. Ага, на экране появилось изображение желтеньких папочек, каждая из которых была подписана. «Донециднепропгруп», «Запормет», «Черногай», «Пасленок». Остальные пролистаем на досуге, сейчас же нас интересует последняя папочка.
В папочке оказались еще папочки, тоже подписанные. Правда, подписи были малопонятные – в основном, сокращения попеременно то из букв русского алфавита, то латинского, то цифирек. В общем, голову сломаешь, разгадывая сии ребусы. Проще проглядывать все подряд. Хотя нет, вот подпись, во-первых, внятная, во-вторых, знакомая. «МиГи». Стопроцентно, там материалы, касающиеся той гнилой истории с продажей военной техники через Молдавию в Пакистан.
Мазур навел курсор на папочку «МиГи» и дважды кликнул мышкой. На экран высыпали файлы. Мазур открыл первый в их строю. Так, это та самая статья, которой повезло и она таки вышла. Мазур пробежал ее глазами.
Развал СССР… раздел имущества… смутное время… ловить рыбу в мутной воде… разговоры политиков про будущее перевооружение и будущие натовские деньги – дымовая завеса, под покровом которой толкают за границу еще не отслужившую свой срок военную технику по цене металлолома… многие миллионы долларов… сложная схема…
Про Пасленка в статье было совсем немного, в общем-то, о нем упоминалось вскользь, среди лиц, которых Стародум описал в пассаже «Есть акулы, а есть рыбки помельче, прилипалы, отщипывающие свои маленькие кусочки». Пасленок был назван в числе отщипывающих куски. А в конце сказано, что эта статья начинает серию репортажей Ильи Стародума в жанре журналистского расследования, в которых более подробно будет рассказано о деле с МиГами, о некоторых фигурантах этого дела и о других не менее громких делах…
Видимо, Пасленок и его опекуны особенно встревожились как раз из-за этих обещаний раскручивать тему дальше и копать глубже, они навели справки и выяснили, что журналист Стародум вдумчиво и обстоятельно разрабатывает биографии некоторых героев статьи и, скорее всего, собирается предать огласке некоторые пикантные моменты из этих биографий. После чего на Стародума и надавили крепенько…
Мазур задумался, и две мысли, будто дождавшись своей очереди, тут же посетили его. Вопрос первый: почему же Стародума не убили? Вопрос второй: а не подсовывают ли ему через Стародума элементарную дезу, чтобы аккуратно увести расследование в сторону?
Ну, что касается того, почему не убили… Самое смешное – ведь запросто может быть, что журналиста Стародума спас сам же журналист Стародум. Тем, что вовремя все бросил, от всего отказался и ушел с переднего фронта журналистики в болотистую гавань светских новостей. Даже не просто вовремя, а сразу ушел, едва только надавили. Трудно сказать, почему он так вдруг перепугался, ведь не мог не представлять, во что ввязывается еще до начала работы над статьями… Возможно, тут дела личные. Допустим, собирался жениться, и невеста поставила вопрос ребром – или я, или твои расследования, на решение даю тебе сутки.
Кстати, Оксана что-то такое говорила про несостоявшуюся свадьбу. Это имеет значение? Проверим, обязательно проверим…
Дальше один за другим шли файлы-фотографии. Мазур стал выводить их последовательно на экран. МиГ… Непонятные мужики в брезентовых куртках на рыбалке, качество снимка отвратное, лиц не видно… Пески, посреди песков какие-то бочки с надписью «огнеопасно», машина без номеров, возле бочек прохаживается душманистого вида бородатый крендель в чалме и с сорок седьмым АКМ на плече… Видимо, объяснения этим снимкам можно будет найти в других, текстовых файлах.
Он заказал еще одну чашку кофе, третью по счету. С коньяком решил пока повременить, мало ли куда придется еще ехать. Хорошо, кстати, что компьютер он купил мощный, как выражаются компьютерные люди – с термоядерным процессором, поэтому фотографии грузились быстро, не приходилось подолгу ждать, пока…
Мазур замер. Осторожно поставил чашку на блюдце, чтобы не расплескать ненароком. Почему-то в голове сама собой всплыла фраза из известного фильма: «Скрипач, клептоманщик ты мой, ты же гравицапу украл!»
Да-а…
Если это деза, то деза, сделанная на высшем уровне. По какому-то запредельному уровню…
Если же не деза, то…
То журналист Илья Стародум явно не знал, что попало ему в руки. Не знал, какую бомбу он держит дома. Иначе бы не передал столь обыденным образом. Да просто бы не жил столько с этим в своей квартире, давно бы стер к чертовой матери без следа! И то, после того, как стер, эта фотография всплывала бы у него в ночных кошмарах, заставляя просыпаться в холодном поту.
Но на свое счастье он ни о чем не подозревал. А ведь это все равно что много лет подряд колоть орехи гранатой, принимая ее за безобидную колотушку…
Мазур вытащил телефон, подумал – и сменил симку на другую, зарегистрированную на чужую фамилию. Набрал номер Оксаны, подождал пока она возьмет трубку и сказал постаравшись, чтобы голос звучал ровно:
– Душа моя, а вот выясни-ка мне, где сейчас находится журналист Стародум, и немедленно направь туда двух ребят потолковее и порасторопнее. Пусть аккуратно за ним присмотрят. Главным образом, не за ним, а за теми, кто рядом с ним. Паренька могут попытаться убрать. А мне бы очень хотелось, чтобы этого не произошло.
– А в чем дело?..
– Потом, Оксан. Все потом.
Мазур отключил связь, пододвинул поближе ноутбук и увеличил фотографию.
Снимок был сделан на каком-то аэродроме, некоторые детали позволяли с большой долей вероятности предположить, что на военном. В объектив попали хвост самолета, сложенные рядами ящики с военной маркировкой и стоящие перед этими ящиками люди.
В камеру никто не смотрит, из чего напрашивается вывод, что снимали если не тайком, то во всяком случае не афишируя съемку, никаких «а ну-ка все посмотрели в объектив, сделали улыбочку и сказали „сы-ы-ыр“».
На снимке запечатлено четверо. Двоих Мазур не знал, зато двух других… Первый Мазуров знакомец запечатлен как раз в тот момент, когда хлопает по плечу второго знакомца.
Первый это – Заурбек Хадашев по прозвищу Тракторист, боевик, который возглавлял захват «Русалки». Его фейс Мазур запомнил на всю жизнь.
Второй же…
Второй – Анатолий Витальевич Говоров, начальник отдела по борьбе с терроризмом СБУ.
На фотографии не было даты. Но ясно, что снимок сделан не вчера. Скорее всего, в то время, когда, как помнил Мазур из рассказа иранского консультанта Зелимханова, Заурбек Хадашев возглавлял в Латвии некий центр помощи чеченским беженцам, консульство Ичкерии в изгнании или как там это называлось. Тогда Зелимханов еще высказался в том духе, что, мол, поищите в Латвии, может, и обрящите… «Ладно, одним соображением поделюсь. Возможно, искать подходы к заказчику следует в Латвии, где последние годы торчал Тракторист», – вот как выразился тогда Зелимханов. Ищите, да обрящете… Может быть, не просто так обмолвился тогда чечен? Может быть, вот такого рода контакты Тракториста-Хадашева и имел в виду? И нет ли еще в Латвии зацепок за что-нибудь?
Ну да бог с ней, с Латвией, когда вот она – зацепка из зацепок!
В голове Мазура что-то щелкнуло, и перед глазами, будто на экране, появилось изображение: Заурбек и Говоров. Значит, они знакомы! Террорист Хадашев – и Говоров, который возглавляет антитеррористический отдел… Говоров, который руководит расследованием атаки на яхту и ничего путного найти до сих пор не может…
Вот вышли люди Малышевского на мэра Стороженко – и тут же снайпер возник, и тут же Павла Пасленка кто-то грохнул, а Говоров ни сном, ни духом: мол, никакого криминала…
Мазур схватил телефон и быстро набрал номер Малышевского…
– Неужели ни Хадашеву, ни Говорову не было известно о существовании этой фотографии? – спросил Малышевский, резко поворачиваясь к адмиралу.
– Очень может быть, Александр Олегович. К счастью для журналиста, не знали. Или знали, но тогда, в свое время, не придали этому значения и забыли? Подумаешь, какая-то фотография. Они же не могли предвидеть будущее и знать, где кто из них окажется… А может, снимок сделал какой-нибудь иностранный фотограф, который уехал потом к себе в Пакистан или еще куда подальше, Хадашев с Говоровым махнули на него рукой: в самом деле, слишком уж невероятно, чтобы фотографии эти где-нибудь всплыли впоследствии…
Сообщение была от Оксаны, Адъютант сообщала Мазуру, что отправила на адрес его электронной почты документы по П. А. П. То бишь, по Павлу Андреевичу Пасленку.
Среди множества возможностей, коими располагал его непростой телефон, были как весьма бесполезные, как то игры, видеовызов, курс валют и многое другое, так и весьма дельные, вроде выхода в интернет. То есть Мазур мог открыть свою электронную почту прямо над Днепром, ровно посреди моста, и прочитать, что там пришло, даже посмотреть фотографии, ежели таковые прилагались. Но делать этого Мазур не стал. Читать с экрана телефона ему было весьма непривычно и оттого неудобно, тем более тексты могли быть весьма объемными и их проще было пробежать глазами. Но главным образом ему не хотелось этого делать в людном вагоне метро… к тому же, не прошло и получаса, как он привлек внимание к себе как раз таки этим телефоном, зачем же наступать на грабли во второй раз? А посмотреть, что ему прислали, следовало не откладывая. Ехать до дома – терять время. Мало ли что.
Была такая рубрика в советских газетах и журналах: «Письмо позвало в дорогу». Вот и Мазура электронное письмо может позвать в дорогу. Кстати, не помешает заодно проглядеть и журналистские материалы, мало ли там обнаружится что-то, требующее немедленного реагирования.
Ну что, возвращаемся домой и – за компьютер?..
До машины, конечно, недалече, но возле нее, теоретически рассуждая, могли торчать те все еще донельзя прилипчивые и любопытные типы в серой незарегистрированной «мазде». Конечно, можно воспользоваться интернет-кафе, благо любой столичный город ныне располагает подобными заведениями в преизрядном количестве. На следующей же станции выйти – и первый попавшийся по дороге подросток или студент подскажет, где поблизости можно найти такое заведение. Там же, кстати, можно просмотреть флэшку Ильи Стародума. Однако изучать секретные файлы в компании увлеченных компьютерными играми подростков как-то не солидно… Впрочем, бог с ней с солидностью, не убудет, в конце концов. Главное, что за спиной может пройти кто угодно, бросив взгляд через плечо. Да и вообще… К чему эти детские ухищрения, когда все проблемы он может решать сегодня с поистине олигархическим размахом? Как некоторые люди подходят к киоску и покупают шариковые ручки, когда им приспичит, допустим, порешать кроссворд или записать, чтоб не потерялся, телефончик девчушки, с которой только что познакомился, так и Мазур может элементарно зайти в первый попавшийся магазин компьютерной техники и купить себе понравившийся ноутбук. Расходы соизмеримы. На выданной ему Малышевским кредитной карте лежит сумма, многократно превышающая стоимость ноутбука самого распоследнего поколения.
Как и всевозможными кафе, центр столичного города так же богат и всевозможными магазинами. Поэтому у Мазура совсем немного времени ушло на то, чтобы найти нужный магазин. Да и то, чтобы купить компьютер времени много не потребовалось. Мазур не ходил от витрине к витрине, не мучил продавцов вопросами вроде: «А какая у него память?», «А какая видеокарта?», «А могу ли я смотреть по нему DVD?» Просто выбрал самый что ни на есть средний по стоимости ноутбук из выставленных на витрине, ткнул в него пальцем, потом приобрел диск с программой, позволяющей компу связаться с его мобильным телефоном, и проводок для оной связи… Ну и разве что не сказал «все это заверните», а то бы получилось уж совсем как в анекдотах про «новых русских».
И еще Мазур приобрел специальный такой чемоданчик для переноски ноутбуков. С этим чемоданчиком в руке вышел из магазина и направился к заранее присмотренному кафе. Заведение было явно из дорогих, даже не для среднего кармана, многолюдно в нем не могло быть по определению. Значит, свободный столик в углу обязательно обнаружится. За этим столиком, не опасаясь, что кто-то будет заглядывать тебе через плечо, он спокойно все проглядит.
Кафе полностью соответствовало его ожиданиям. Устроившись в углу, откуда отлично просматривался и зал, и вход, Мазур раскрыл новенькую «Тошибу», подключил ее к телефону.
В этом заведении Мазур не смотрелся необычно. Вон – через два столика от него девушка, посмеиваясь, что-то читает возбужденно в таком же ноуте. А в дальнем конце зала сидит ухоженного вида молодой человек в костюме, по виду – типичный менеджер среднего звена, рядом с ним на соседнем стуле лежит ноутбук и, что характерно, точно в таком же, как у Мазура, чемоданчике.
Мазур, помимо кофе, заказал коньяку и лимон, а еще знаменитый киевский торт. Разумеется, не целиком торт, а его кусок. К такому заказу вынудили, блин, ностальгического характера воспоминания из серии «когда мы были одной страной». В советские времена человека, отправлявшегося в Киев по отпускной, туристической или по командировочной надобности, обязательно снабжали наказом привезти из украинской столицы киевский торт. И кто возвращался без торта, в глазах родных и сослуживцев выглядел как-то жалко, как-то неполноценно…
Потягивая кофе и ковыряя ложечкой торт (который, между прочим, казался не столь вкусным, как во времена ранешние; ну да впрочем, дело обычное, раньше и трава была зеленее, и девки ядренее), Мазур приступил к делу. Открыл свою почту, удивляясь тому, как лихо он с помощью Нинки освоил компьютерную грамоту, и это за короткое-то время! Теперь он был вполне на «ты» с компьютером и в Интернете «серфить» научился ничуть не менее уверенно, чем по джунглям.
Мазур вскрыл присланное ему письмо…
Действительно, брошенные на дело Пасленка люди Говорова – наконец-то! – поработали неплохо. Времени с начала их работы прошло совсем ничего, а результаты уже налицо. Государственные службы так землю роют, только когда дружно и сплоченно работают за идею, либо когда их не переставая бьют палкой по пяткам.
Мазур приступил к чтению присланных файлов. Чтение было весьма занимательным.
Итак, в свой последний день Пасленок Павел Андреевич покинул министерство около семи часов вечера. С шестнадцати часов и до ухода Пасленка с работы, по свидетельству опрошенных лиц, ничего необычного не происходило. Никаких нежданных посетителей, срочных вызовов куда бы то ни было и прочих выбивающихся из повседневного рабочего графика замминистра происшествий. Обыкновенная кабинетная рутина. С трех до пяти на совещании, потом получасовой отдых на кофе, пирожки и возлежание на диване, потом час на прием посетителей, заранее на этот прием записавшихся. А в семь часов он уехал. Обычно Пасленок покидал министерство на час-полтора позже, но и в чуть более раннем уходе не было ничего необычного.
Сколько раз, бывало, уходил и еще раньше, вовсе в разгар рабочего дня покидал родное министерство, ни перед кем и ни в чем, естественно, не отчитываясь – значит, надо так, ему виднее, с него есть кому спросить. К отчету об отъезде Павла Андреевича Пасленка из Министерства прилагался перечень лиц, которых соединяли с замминистра через секретаря.
«Интересно, – подумал Мазур, – все позвонившие фиксируются в специальном журнале или у секретарши такая отменная память?»
Ну как бы там ни было, а любопытных звонков не случилось. Сплошь чиновники из областей, наверняка, со своими хозяйственными заботами. В общем-то, трудно предположить, что человек, вызывающий Пасленка на экстренную тайную встречу примется названивать через секретаря, представляясь как положено. Понятно, что этот некто воспользовался прямым телефоном, скорее всего и вовсе мобильным. А номеров, с которых звонили в интересующее Мазура время на номер Пасленка, пока еще добыть не удалось. И не факт, что удастся. А если удастся – не факт, что это принесет хоть какую-то пользу расследованию…
Мазур был почти уверен, что тот, кто вызывал Пасленка на роковую для того встречу, звонил с какого-нибудь совсем левого аппарата, который никак с ним не свяжут, вроде уличного таксофона. Или использовав разовую симку. Конечно, и у киллеров случаются детские проколы, но рассчитывать на это не просто глупо, но и преступно глупо. Хотя проверить, конечно, стоит все…
Куда отправился замминистра после работы, установить не составляло труда, потому что воспользовался он персональным автомобилем и в отличие, скажем, от Мазура, из машины в метро не пересаживался, тачки не менял и ни от кого не отрывался. Шофер Пасленка показал, что они поехали в спортклуб «Динамо-экстра», куда прибыли примерно от половины восьмого до без двадцати восемь, в клубе Пасленок пробыл около часа с небольшим, из клуба сразу отправились домой. Никуда не заезжая более и нигде не останавливаясь. В том, что замминистра сразу после работы направился в спортклуб тоже не было ничего сверхординарного. В «Динамо-экстра» он ездил часто, ездил по плану и без плана.
И дело здесь даже не в преданной любви Пасленка к физкультуре и спорту. Вовсе не в этой любви дело. К составленному для Мазура отчету любезно была приложена справка о спортклубе «Динамо-экстра», основанном на базе спортивного общества «Динамо». Элитный, насквозь закрытый клуб, куда простому смертному не попасть даже за весьма приличные деньги. Членства в этом клубе удостаиваются по принципу избранности, или, вернее будет сказано, по принципу принадлежности к элите, в первую очередь, конечно, к политической. Всякие министры, главы парламентских фракций, партийные лидеры, чиновники высшего звена в неформальной обстановке сперва могут поразмяться в теннис, на тренажерах, наплаваться в бассейне, а потом в тамошней сауне порешать вопросы государственной важности, последствия которых после будет расхлебывать вся страна. К членству в клубе допущены, так сказать, для оживляжу, известные артисты, знаменитые спортсмены и прочая такого рода публика. Членство в этом клубе – наверняка, знак того, что в этой жизни ты вышел на самый высокий уровень…
Спортклуб «Динамо-экстра». Именно там это и произошло! Мазур практически не сомневался в этом.
Именно там господин Пасленок получил из чьих-то рук стакан, чашку, а может быть, даже пластиковую бутылочку пепси или фанты с «улучшенным» содержимым. И это содержимое чуть позже разлучило его тело и душу. Вариант с водой или каким-нибудь напитком в якобы невскрытой бутылке наиболее препочтителен.
Например, клиент позанимался с коллегой на тренажерах, оба разгорячились, пропотели. Второй достает из сумки две бутылки с неким прохладительным напитком (наверняка с любимым напитком Пасленка), протягивает Пасленку: «Будешь?» Ну конечно, будет, чего отказываться! С чего это вдруг Пасленку может прийти в голову, что эта кока-кола или там лимонад «Дюшес» заряжены? Да ни вжисть…
Хотя все могло происходить и несколько иначе. Допустим, встретились сразу в кафе, которых в спортклубе наверняка не одно, сидели за столиком, беседовали, никуда более не выходили. Второму оставалось лишь что-то украдкой подсыпать или подлить…
И все же Мазур готов был поспорить с кем угодно, что события развивались по первому варианту. Для этого спортклуб – место, идеальнее не подберешь… И что, и какое ему, начальнику аналитического отдела, следует отдать распоряжение? Съездить в «Динамо-экстра» и расспросить персонал, кто из украинских шишек наведывался в тот день в клуб, кто общался с Пасленком? Да его людей и на порог не пустят, хоть какими удостоверениями размахивай. Этот клуб, любую мышцу можно дать на отсечение, охраняют как особо секретный объект. Там же сплошь VIP-персоны, плюнуть некуда – в VIP-персону попадешь…
М-да. Ну допустим, поедет сам Мазур… Предварительно, конечно, следует через Малышевского пробить пропуск-допуск в этот заповедник. «Интересно, сам Александр Олегович спортом предпочитаете заниматься в собственном спортзале или в компании министров-капиталистов? Другими словами, есть ли у Малышевского билет в этот рай?» Даже если нет, надо будет напрячь, чтоб Мазуру достал.
И что дальше? Приходит Мазур в «Динамо-экстра», начинает расспрашивать персонал. И кто ему хоть слово скажет! Предположим, Мазур на свой страх и риск примется размахивать «корочками», которыми без всяких опасений размахивал в городе, где мэром Стороженко. И на кого они подействуют в том месте, где полковников отродясь не бывало по причине их крайней мелкозвездности? Где генералы – мелюзга из тех, кто заезжает поиграть в сквош или сгонять партейку на бильярде?
Наверняка весь персонал в этом «Динамо-экстра» вышколен так, что из Букингемского дворца туда должны возить лакеев на стажировку. И первая, она же самая главная заповедь у сотрудников этого «Динамо»: ни слова на сторону о наших клиентах. А то голову оторвем, суки.
И, думается, оторвут.
А то и отрывали…
Да-а, задачка… Это вам не Стороженко прижать. Однако клуб необходимо пробивать. Там ответы на вопросы – в этом Мазур был убежден. Или… все же убедил сам себя? Нет, сомнения следовало отбросить до тех пор, пока факты не опровергнут эту версию. Просто другой версии у него пока нет…
Конечно, если даже будет установлено, что Пасленок вечер в клубе провел в компании гражданина, допустим, Мосякина Эрнеста Хемингуевича, то этим ничего никому не докажешь. Это всего лишь даст самому Мазуру направление поисков. И тогда он обложит этого Мосякина с ног до головы прослушкой и наружкой, пробьет все его связи, поднимет на него все подноготную – и что-то всплывет, непременно всплывет…
Мазур поднял голову и огляделся. Девочки за соседним столом что-то оживленно обсуждали, оттуда доносилось: «Не, прикинь, я йому така кажу…», «Да ты шо! Не може буты!» Возле окна офисный мальчик охмурял офисную девочку, что-то жарко ей расписывая – возможно, как следующим летом они непременно отправятся вместе в солнечную Турцию на сказочный отдых. Солидного вида человек в позолоченных очках читал газету «Коммерсантъ-Украина»… Словом, у людей нормальные повседневные дела. И в том же заведении некий Мазур мается-размышляет, как вывести на чистую воду заместителей министров и прочих негодяев из высших эшелонов власти и общества… Мазур вновь перевел взгляд на ноутбук.
Придется все же опять обращаться за помощью к начальнику транспортного цеха… Пардон, к начальнику отдела по борьбе с терроризмом, пану Говорову. Нерешительному и не слишком-то компетентному, судя по его речам. Но с его возможностями, пожалуй, можно пробить «Динамо-экстра».
Пусть скомбинирует что-нибудь – типа бомбы в зале, о чем стало известно из непроверенных источников, нагонит туда мальчиков из «маски-шоу», на понт возьмет, короче говоря…
Устало проведя ладонью по лицу, Мазур вывел на экран следующую компьютерную страницу. Ага, тут у нас расклад по персоналиям, которые были близки к Пасленку П. А., и мини-досье на каждого. Секретарша. Шофер. Жена Пасленка. Любовницы, нынешняя и бывшая. Перечень плановых посетителей, которые побывали вчера на приеме у Пасленка. Мазур быстро пробежал глазами этот материал и не нашел в нем ничего интересного…
Что ж, теперь можно посмотреть на творчество журналиста Стародума. Мазур воткнул журналистскую флэшку в соответствующее гнездо на корпусе ноутбука. Пробежался по клавишам, открывая и выводя. Ага, на экране появилось изображение желтеньких папочек, каждая из которых была подписана. «Донециднепропгруп», «Запормет», «Черногай», «Пасленок». Остальные пролистаем на досуге, сейчас же нас интересует последняя папочка.
В папочке оказались еще папочки, тоже подписанные. Правда, подписи были малопонятные – в основном, сокращения попеременно то из букв русского алфавита, то латинского, то цифирек. В общем, голову сломаешь, разгадывая сии ребусы. Проще проглядывать все подряд. Хотя нет, вот подпись, во-первых, внятная, во-вторых, знакомая. «МиГи». Стопроцентно, там материалы, касающиеся той гнилой истории с продажей военной техники через Молдавию в Пакистан.
Мазур навел курсор на папочку «МиГи» и дважды кликнул мышкой. На экран высыпали файлы. Мазур открыл первый в их строю. Так, это та самая статья, которой повезло и она таки вышла. Мазур пробежал ее глазами.
Развал СССР… раздел имущества… смутное время… ловить рыбу в мутной воде… разговоры политиков про будущее перевооружение и будущие натовские деньги – дымовая завеса, под покровом которой толкают за границу еще не отслужившую свой срок военную технику по цене металлолома… многие миллионы долларов… сложная схема…
Про Пасленка в статье было совсем немного, в общем-то, о нем упоминалось вскользь, среди лиц, которых Стародум описал в пассаже «Есть акулы, а есть рыбки помельче, прилипалы, отщипывающие свои маленькие кусочки». Пасленок был назван в числе отщипывающих куски. А в конце сказано, что эта статья начинает серию репортажей Ильи Стародума в жанре журналистского расследования, в которых более подробно будет рассказано о деле с МиГами, о некоторых фигурантах этого дела и о других не менее громких делах…
Видимо, Пасленок и его опекуны особенно встревожились как раз из-за этих обещаний раскручивать тему дальше и копать глубже, они навели справки и выяснили, что журналист Стародум вдумчиво и обстоятельно разрабатывает биографии некоторых героев статьи и, скорее всего, собирается предать огласке некоторые пикантные моменты из этих биографий. После чего на Стародума и надавили крепенько…
Мазур задумался, и две мысли, будто дождавшись своей очереди, тут же посетили его. Вопрос первый: почему же Стародума не убили? Вопрос второй: а не подсовывают ли ему через Стародума элементарную дезу, чтобы аккуратно увести расследование в сторону?
Ну, что касается того, почему не убили… Самое смешное – ведь запросто может быть, что журналиста Стародума спас сам же журналист Стародум. Тем, что вовремя все бросил, от всего отказался и ушел с переднего фронта журналистики в болотистую гавань светских новостей. Даже не просто вовремя, а сразу ушел, едва только надавили. Трудно сказать, почему он так вдруг перепугался, ведь не мог не представлять, во что ввязывается еще до начала работы над статьями… Возможно, тут дела личные. Допустим, собирался жениться, и невеста поставила вопрос ребром – или я, или твои расследования, на решение даю тебе сутки.
Кстати, Оксана что-то такое говорила про несостоявшуюся свадьбу. Это имеет значение? Проверим, обязательно проверим…
Дальше один за другим шли файлы-фотографии. Мазур стал выводить их последовательно на экран. МиГ… Непонятные мужики в брезентовых куртках на рыбалке, качество снимка отвратное, лиц не видно… Пески, посреди песков какие-то бочки с надписью «огнеопасно», машина без номеров, возле бочек прохаживается душманистого вида бородатый крендель в чалме и с сорок седьмым АКМ на плече… Видимо, объяснения этим снимкам можно будет найти в других, текстовых файлах.
Он заказал еще одну чашку кофе, третью по счету. С коньяком решил пока повременить, мало ли куда придется еще ехать. Хорошо, кстати, что компьютер он купил мощный, как выражаются компьютерные люди – с термоядерным процессором, поэтому фотографии грузились быстро, не приходилось подолгу ждать, пока…
Мазур замер. Осторожно поставил чашку на блюдце, чтобы не расплескать ненароком. Почему-то в голове сама собой всплыла фраза из известного фильма: «Скрипач, клептоманщик ты мой, ты же гравицапу украл!»
Да-а…
Если это деза, то деза, сделанная на высшем уровне. По какому-то запредельному уровню…
Если же не деза, то…
То журналист Илья Стародум явно не знал, что попало ему в руки. Не знал, какую бомбу он держит дома. Иначе бы не передал столь обыденным образом. Да просто бы не жил столько с этим в своей квартире, давно бы стер к чертовой матери без следа! И то, после того, как стер, эта фотография всплывала бы у него в ночных кошмарах, заставляя просыпаться в холодном поту.
Но на свое счастье он ни о чем не подозревал. А ведь это все равно что много лет подряд колоть орехи гранатой, принимая ее за безобидную колотушку…
Мазур вытащил телефон, подумал – и сменил симку на другую, зарегистрированную на чужую фамилию. Набрал номер Оксаны, подождал пока она возьмет трубку и сказал постаравшись, чтобы голос звучал ровно:
– Душа моя, а вот выясни-ка мне, где сейчас находится журналист Стародум, и немедленно направь туда двух ребят потолковее и порасторопнее. Пусть аккуратно за ним присмотрят. Главным образом, не за ним, а за теми, кто рядом с ним. Паренька могут попытаться убрать. А мне бы очень хотелось, чтобы этого не произошло.
– А в чем дело?..
– Потом, Оксан. Все потом.
Мазур отключил связь, пододвинул поближе ноутбук и увеличил фотографию.
Снимок был сделан на каком-то аэродроме, некоторые детали позволяли с большой долей вероятности предположить, что на военном. В объектив попали хвост самолета, сложенные рядами ящики с военной маркировкой и стоящие перед этими ящиками люди.
В камеру никто не смотрит, из чего напрашивается вывод, что снимали если не тайком, то во всяком случае не афишируя съемку, никаких «а ну-ка все посмотрели в объектив, сделали улыбочку и сказали „сы-ы-ыр“».
На снимке запечатлено четверо. Двоих Мазур не знал, зато двух других… Первый Мазуров знакомец запечатлен как раз в тот момент, когда хлопает по плечу второго знакомца.
Первый это – Заурбек Хадашев по прозвищу Тракторист, боевик, который возглавлял захват «Русалки». Его фейс Мазур запомнил на всю жизнь.
Второй же…
Второй – Анатолий Витальевич Говоров, начальник отдела по борьбе с терроризмом СБУ.
На фотографии не было даты. Но ясно, что снимок сделан не вчера. Скорее всего, в то время, когда, как помнил Мазур из рассказа иранского консультанта Зелимханова, Заурбек Хадашев возглавлял в Латвии некий центр помощи чеченским беженцам, консульство Ичкерии в изгнании или как там это называлось. Тогда Зелимханов еще высказался в том духе, что, мол, поищите в Латвии, может, и обрящите… «Ладно, одним соображением поделюсь. Возможно, искать подходы к заказчику следует в Латвии, где последние годы торчал Тракторист», – вот как выразился тогда Зелимханов. Ищите, да обрящете… Может быть, не просто так обмолвился тогда чечен? Может быть, вот такого рода контакты Тракториста-Хадашева и имел в виду? И нет ли еще в Латвии зацепок за что-нибудь?
Ну да бог с ней, с Латвией, когда вот она – зацепка из зацепок!
В голове Мазура что-то щелкнуло, и перед глазами, будто на экране, появилось изображение: Заурбек и Говоров. Значит, они знакомы! Террорист Хадашев – и Говоров, который возглавляет антитеррористический отдел… Говоров, который руководит расследованием атаки на яхту и ничего путного найти до сих пор не может…
Вот вышли люди Малышевского на мэра Стороженко – и тут же снайпер возник, и тут же Павла Пасленка кто-то грохнул, а Говоров ни сном, ни духом: мол, никакого криминала…
Мазур схватил телефон и быстро набрал номер Малышевского…
* * *
Возбужденный известием олигарх мерил свой кабинет нервными шагами, Больной же, напротив, неподвижный, как статуя, восседал в кресле у окна. Мазур устроился в кресле напротив него.– Неужели ни Хадашеву, ни Говорову не было известно о существовании этой фотографии? – спросил Малышевский, резко поворачиваясь к адмиралу.
– Очень может быть, Александр Олегович. К счастью для журналиста, не знали. Или знали, но тогда, в свое время, не придали этому значения и забыли? Подумаешь, какая-то фотография. Они же не могли предвидеть будущее и знать, где кто из них окажется… А может, снимок сделал какой-нибудь иностранный фотограф, который уехал потом к себе в Пакистан или еще куда подальше, Хадашев с Говоровым махнули на него рукой: в самом деле, слишком уж невероятно, чтобы фотографии эти где-нибудь всплыли впоследствии…