Страница:
– А как быть еще с тремя свидетелями со стороны обвиняемого, которые тоже придут в суд, будут бить себя кулаками в грудь и клясться на конституции, что в означенный час резались с обвиняемым в домино во дворе дома нумер четыре по Кривоколенному переулку?..
– Все, хватит упражнений в словоблудии, – собеседник Мазура заговорил жестко. – Это раньше ты, адмиралишка хренов, был со всех сторон прикрытый, предельно серьезный и от ушей до пяток засекреченный. В прежние времена за один разговор с тобой, ежели б я его организовал без согласования с твоим и моим начальствами, мне б яйца оторвали под самый корешок. А может, ты себе думаешь, что твои бывшие отцы-командиры заступятся за тебя по въевшейся привычке, или там во имя сохранения незапятнанности мундира? Так ты это выброси из головы, адмирал. Во-первых, едва они прознают про твои внеслужебные подвиги, как отрекутся от тебя быстрее, чем Петр отрекся от Христа. Во-вторых, они могут ничего и никогда не узнать. Пропал человек – и все. Вышел погулять – и не вернулся. И твои искать тебя не будут. Это раньше на ноги подняли бы всю армию и флот. «Пропал главный боец невидимого фронта, ходячее хранилище государственных секретов!» А теперь ты кто? Теперь ты пенсионер с сомнительными связями, занятия которого отдают нехорошим душком.
– Пугаешь? – поинтересовался Мазур сквозь зубы.
– Докладываю обстановку, – сказал человек-винтик. – Чтобы развеять иллюзии, буде таковые имеются.
– А что тебе от меня надо тогда, ежели сам сказал, что все мои шалости хорошо известны? – недобро спросил Мазур. – А коли известны, так затевай следствие, передавай дело в суд – там и договорим наши разговоры в компании с адвокатами и гражданами присяжными заседателями. Что от меня-то тебе надо в таком случае? Чистосердечного раскаяния?
– Разве что в качестве бесплатного приложения, – человек-винтик вновь улыбнулся широко и приветливо. – Но можно обойтись и без раскаянья. Нам просто хотелось бы уточнить некоторые детали.
– Это какие же?
– Да самые наипустяковейшие. Красочно описывать свои подвиги от вас не требуется. Бог с ними, с подвигами, в самом-то деле. Можно и позабыть о них, будто и не было. Если вы нам, конечно, честно расскажете о той организации, которая посылала вас творить нехорошие дела.
– Организация? – нешуточно удивился Мазур. – Кроме известной вам организации, в других не состоял. Ну разве еще в компартии, но это было давно, еще при царе Горохе.
– А про Белую Бригаду вы тоже никогда не слышали? – человек напротив поднял на Мазура лукавый взгляд.
Теперь пришла очередь Мазура улыбаться.
– Конечно, слышал. Вернее, читал. В газетах и в книжках читал. Красивая байка. В стиле Союза Девяти или Тайного Мирового правительства… Людям хочется своих, доморощенных робин гудов, вот и выдумывают сказочки про Белую Бригаду. Фольклор, народное творчество. Ну сами посудите, разве…
– Понятно, – перебил Мазура карикатурный человек. – А с кем из своих сослуживцев вы сейчас поддерживаете контакт?
– А вот тут уж вы вторгаетесь, как говорится, в область не своей компетенции. Я, конечно, в отставке и все такое прочее, но некоторые подписки сроков давности не имеют. И несмотря на горячее желание оказать вам всемерную помощь вынужден предложенную тему отклонить.
– Тяжело с вами, – покачал головой собеседник Мазура.
– А на что вы рассчитывали, позвольте узнать? Вы утверждаете, что многое обо мне знаете. Так неужели вы надеялись, что я на старости лет раскис, как залежавшийся помидор? И стоит только пальцем надавить, как потеку? Ни за что не поверю в эдакую вашу наивность. Тогда зачем вы устроили этот цирк с похищением и допросом?
Человек-винтик улыбнулся так широко и приветливо, словно Мазур только что пообещал ему повышение в звании.
– Вы мне не поверите, Кирила Степанович, – доверительно сказал он, – но лично я ни на что не рассчитывал. И вопросы вам я задавал исключительно ради того, чтобы выслушать ваши ответы, какими бы они ни были. А цирк с похищением, как вы изволили выразиться, был устроен по велению вышестоящего начальства и исключительно ради того, чтобы вы задумались, как дальше жить. Вот вы придете сегодня домой, походите по дому, окинете взглядом нажитое непосильным трудом добро, поужинаете в семейном кругу и, закурив вечернюю сигару, предадитесь непростым раздумьям. Можете даже посоветоваться с женой, мол: нравится ли тебе, дорогая, уют нашего домашнего очага, урчание моторов трех наших машин и крепость такого прочного с виду нашего домика-пряника? И как ты посмотришь, дорогая, если мы вдруг в одночасье всего этого лишимся? И вот когда мы во второй раз вас призовем, Кирила свет Степанович, то меня будут устраивать только честные ответы в вашем исполнении. И никак иначе.
– Ну и сволочь ты, мужик, – вежливо сказал Мазур.
– Служба такая, – ничтоже сумняшеся развел руками человечек. – Можно подумать, ты всегда был любезен и обходителен и, как Санта-Клаус, раздавал всем исключительно пряники и подарки, и ни-ни кого-нибудь тронуть хоть пальчиком. – Он нажал кнопку под столом. – Диспут считаю закрытым. Вас проводят. Простите, что не приношу свои глубочайшие извинения. Мне отчего-то кажется, что вы не очень-то и нуждаетесь в моих извинениях.
Дверь распахнулась, вошел мордоворот в сером костюме, встал у двери. Мазур не прощаясь поднялся, шагнул к выходу.
– И вот что еще скажу вам напоследок, – донесся сзади голос человека-винтика.
– Ну? – Мазур обернулся…
Честно говоря, он расслабился. Решил, что все и в самом деле закончилось. Непозволительная глупость, ежели откровенно… А то, что еще ничего не закончилось, он сообразил, лишь когда почувствовал легкий укол в правое плечо. И еще успел повернуться, успел мутнеющим взглядом разглядеть, как мордоворот в сером костюме выдирает из его плеча опорожненный шприц. А потом тело налилось свинцовой тяжестью, ноги подкосились, и мир вокруг погас мгновенно, будто повернули выключатель.
Он открыл глаза, и тотчас над ним склонился человек, в котором Мазур признал своего недавнего собеседника. И настолько добродушным, где-то даже детским было выражение его лица, что невольно на ум опять пришли карикатурные персонажи. Правда, над головой человека-винтика нимбом зависло похожее на подсолнух соцветие ламп, сейчас погашенных, какие украшают операционные кабинеты, и сие обстоятельство напрочь отбивало желание мило улыбнуться старому знакомому.
Мазур скосил глаза вправо и увидел стойку капельницы с закрепленной наверху пластиковой бутылью, емкостью граммов на триста. Желтая гибкая трубка, по которой вниз сбегала жидкость, оканчивалась металлической иглой, воткнутой Мазуру в вену. Картина, прямо скажем, безрадостная. Вряд ли вводимый ему препарат являлся безобидной глюкозой или полезными для жизни витаминчиками. Есть кое-какие соображения, что это может быть на самом деле…
Вдобавок на средний палец правой руки Мазура была надета прищепка, от которой куда-то тянулся сине-белый провод. И случайно где-то рядом слышалось характерное монотонное гудение аппаратуры.
Человек-винтик несколько секунд внимательно вглядывался в Мазура. Потом улыбнулся приветливо.
– Мне известно, Кирила Степанович, что вы человек подготовленный. Следует признать, в ваше время спецов готовили обстоятельно и прочно, ничего не упуская. Школа тогда была на зависть. Знаю, что вас готовили и к возможной химии… Но все же это было давно, с тех пор наука далеко-о-о шагнула вперед… Сейчас вам доведется вкусить препарат нового поколения, с которым вы доселе не сталкивались. Крайне занятная вещица, доложу я вам. И говорят – увы, сам не проверял, повторяю с чужих слов – крайне приятная для пациента вещица. Так что, надеюсь, все пройдет ко взаимному удовольствию…
Мазур даже не злился. Глупо злиться на отдельно взятый винтик механизма. Это все равно, что когда тебя переедет машина, обрушивать всю свою злость на правое переднее колесо или на отказавшие тормоза.
– Долго еще? – спросил человеческий винтик у кого-то, кого Мазур видеть со своего места не мог.
– Нормально, сейчас подействует, – пообещал этот доктор Вальтер, так и оставаясь за кадром.
Поначалу ничего не происходило. Ровным счетом ничего. Потом Мазур почувствовал, как вокруг него заколыхались теплые волны, убаюкивающе закачали тело. Веки налились тяжестью, и глаза закрылись само собой…
Это были не амфитамины и не барбитураты – с действием и тех, и других Мазур был прекрасно знаком как в теории, так и, увы, на практике. Нет, это было нечто совершенно другое.
– Не беспокойтесь за здоровье, Кирила Степанович, – как сквозь вату услышал Мазур ласковый голос своего собеседника. – Компоненты не токсичные и через пять часов выводятся из организма без следа. Средство разрабатывалось как универсальное, в том числе и для проверки своих. А своих не станешь же кормить всякой дрянью…
– Можно приступать, – вклинился второй голос.
Мазуру в это время казалось, что он плавает в теплом, обволакивающем желе. Точно находишься между сном и явью. И при этом охватывало чувство всеобъемлющей доброты. Хотелось всем без исключения отвечать взаимностью. И не было никакой возможности противиться просьбам. Собственная воля вышла на перекур, и от этого стало легко и приятно. Может быть, так и выглядит нирвана?..
– Ваши фамилия, имя, отчество? – услышал Мазур голос человека-винтика.
– Мазур, Кирилл Степанович.
– Ваше прозвище среди своих?
– Пиранья.
– Что скрывается под аббревиатурой ББ?
– Белая Бригада.
– Она существует на самом деле?
Пауза.
– Да…
Еще одна пауза.
– Структура организации?
– По принципу пятерок.
– С кем вы имели дело из вышестоящих?
– С Самариным. По кличке Лаврик. Он…
– Не трудитесь, это персона нам известна. Как часто вы с ним встречались?
– По мере необходимости.
– По чьей инициативе?
– Обычно по его. Бывало, я приглашал его на встречу.
Мазур услышал откуда-то из невообразимой дали: «Спрашивайте быстрее, он засыпает». И невесть откуда возникло гулкое эхо: «…пает… пает… ает…»
– Последнее полученное от него задание? Ну, говорите! Последнее задание?!
«Последнее – это не значит нынешнее», – напоследок подсказало угасающее сознание, и Мазур с трудом выдавил:
– Выяснить, почему некая российская олигархическая группировка всерьез заинтересована в судьбе некоего чернокожего президента некой африканской страны Ньянгаталы…
На него наваливался сон. Накатил, как сходящая с гор лавина. Мазур еще услышал какой-то вопрос, даже попытался на него ответить, но не успел – его поволокло куда-то, и темные воды сомкнулись над ним.
Глава седьмая
Часть вторая
Глава восьмая
– Все, хватит упражнений в словоблудии, – собеседник Мазура заговорил жестко. – Это раньше ты, адмиралишка хренов, был со всех сторон прикрытый, предельно серьезный и от ушей до пяток засекреченный. В прежние времена за один разговор с тобой, ежели б я его организовал без согласования с твоим и моим начальствами, мне б яйца оторвали под самый корешок. А может, ты себе думаешь, что твои бывшие отцы-командиры заступятся за тебя по въевшейся привычке, или там во имя сохранения незапятнанности мундира? Так ты это выброси из головы, адмирал. Во-первых, едва они прознают про твои внеслужебные подвиги, как отрекутся от тебя быстрее, чем Петр отрекся от Христа. Во-вторых, они могут ничего и никогда не узнать. Пропал человек – и все. Вышел погулять – и не вернулся. И твои искать тебя не будут. Это раньше на ноги подняли бы всю армию и флот. «Пропал главный боец невидимого фронта, ходячее хранилище государственных секретов!» А теперь ты кто? Теперь ты пенсионер с сомнительными связями, занятия которого отдают нехорошим душком.
– Пугаешь? – поинтересовался Мазур сквозь зубы.
– Докладываю обстановку, – сказал человек-винтик. – Чтобы развеять иллюзии, буде таковые имеются.
– А что тебе от меня надо тогда, ежели сам сказал, что все мои шалости хорошо известны? – недобро спросил Мазур. – А коли известны, так затевай следствие, передавай дело в суд – там и договорим наши разговоры в компании с адвокатами и гражданами присяжными заседателями. Что от меня-то тебе надо в таком случае? Чистосердечного раскаяния?
– Разве что в качестве бесплатного приложения, – человек-винтик вновь улыбнулся широко и приветливо. – Но можно обойтись и без раскаянья. Нам просто хотелось бы уточнить некоторые детали.
– Это какие же?
– Да самые наипустяковейшие. Красочно описывать свои подвиги от вас не требуется. Бог с ними, с подвигами, в самом-то деле. Можно и позабыть о них, будто и не было. Если вы нам, конечно, честно расскажете о той организации, которая посылала вас творить нехорошие дела.
– Организация? – нешуточно удивился Мазур. – Кроме известной вам организации, в других не состоял. Ну разве еще в компартии, но это было давно, еще при царе Горохе.
– А про Белую Бригаду вы тоже никогда не слышали? – человек напротив поднял на Мазура лукавый взгляд.
Теперь пришла очередь Мазура улыбаться.
– Конечно, слышал. Вернее, читал. В газетах и в книжках читал. Красивая байка. В стиле Союза Девяти или Тайного Мирового правительства… Людям хочется своих, доморощенных робин гудов, вот и выдумывают сказочки про Белую Бригаду. Фольклор, народное творчество. Ну сами посудите, разве…
– Понятно, – перебил Мазура карикатурный человек. – А с кем из своих сослуживцев вы сейчас поддерживаете контакт?
– А вот тут уж вы вторгаетесь, как говорится, в область не своей компетенции. Я, конечно, в отставке и все такое прочее, но некоторые подписки сроков давности не имеют. И несмотря на горячее желание оказать вам всемерную помощь вынужден предложенную тему отклонить.
– Тяжело с вами, – покачал головой собеседник Мазура.
– А на что вы рассчитывали, позвольте узнать? Вы утверждаете, что многое обо мне знаете. Так неужели вы надеялись, что я на старости лет раскис, как залежавшийся помидор? И стоит только пальцем надавить, как потеку? Ни за что не поверю в эдакую вашу наивность. Тогда зачем вы устроили этот цирк с похищением и допросом?
Человек-винтик улыбнулся так широко и приветливо, словно Мазур только что пообещал ему повышение в звании.
– Вы мне не поверите, Кирила Степанович, – доверительно сказал он, – но лично я ни на что не рассчитывал. И вопросы вам я задавал исключительно ради того, чтобы выслушать ваши ответы, какими бы они ни были. А цирк с похищением, как вы изволили выразиться, был устроен по велению вышестоящего начальства и исключительно ради того, чтобы вы задумались, как дальше жить. Вот вы придете сегодня домой, походите по дому, окинете взглядом нажитое непосильным трудом добро, поужинаете в семейном кругу и, закурив вечернюю сигару, предадитесь непростым раздумьям. Можете даже посоветоваться с женой, мол: нравится ли тебе, дорогая, уют нашего домашнего очага, урчание моторов трех наших машин и крепость такого прочного с виду нашего домика-пряника? И как ты посмотришь, дорогая, если мы вдруг в одночасье всего этого лишимся? И вот когда мы во второй раз вас призовем, Кирила свет Степанович, то меня будут устраивать только честные ответы в вашем исполнении. И никак иначе.
– Ну и сволочь ты, мужик, – вежливо сказал Мазур.
– Служба такая, – ничтоже сумняшеся развел руками человечек. – Можно подумать, ты всегда был любезен и обходителен и, как Санта-Клаус, раздавал всем исключительно пряники и подарки, и ни-ни кого-нибудь тронуть хоть пальчиком. – Он нажал кнопку под столом. – Диспут считаю закрытым. Вас проводят. Простите, что не приношу свои глубочайшие извинения. Мне отчего-то кажется, что вы не очень-то и нуждаетесь в моих извинениях.
Дверь распахнулась, вошел мордоворот в сером костюме, встал у двери. Мазур не прощаясь поднялся, шагнул к выходу.
– И вот что еще скажу вам напоследок, – донесся сзади голос человека-винтика.
– Ну? – Мазур обернулся…
Честно говоря, он расслабился. Решил, что все и в самом деле закончилось. Непозволительная глупость, ежели откровенно… А то, что еще ничего не закончилось, он сообразил, лишь когда почувствовал легкий укол в правое плечо. И еще успел повернуться, успел мутнеющим взглядом разглядеть, как мордоворот в сером костюме выдирает из его плеча опорожненный шприц. А потом тело налилось свинцовой тяжестью, ноги подкосились, и мир вокруг погас мгновенно, будто повернули выключатель.
* * *
Сперва он услышал звяканье, какое издает металлический предмет, допустим, скальпель или щипчики, когда их опускают в металлическую ванночку. Вслед за слухом вернулись и остальные чувства. Мазур ощутил, что он лежит на чем-то прохладном, а ноги и руки надежно прихвачены ремнями. Чуть выше локтевого сгиба правой руки имелось дополнительное неудобство. Во рту же стоял горький привкус, растекшийся по глотке и небу.Он открыл глаза, и тотчас над ним склонился человек, в котором Мазур признал своего недавнего собеседника. И настолько добродушным, где-то даже детским было выражение его лица, что невольно на ум опять пришли карикатурные персонажи. Правда, над головой человека-винтика нимбом зависло похожее на подсолнух соцветие ламп, сейчас погашенных, какие украшают операционные кабинеты, и сие обстоятельство напрочь отбивало желание мило улыбнуться старому знакомому.
Мазур скосил глаза вправо и увидел стойку капельницы с закрепленной наверху пластиковой бутылью, емкостью граммов на триста. Желтая гибкая трубка, по которой вниз сбегала жидкость, оканчивалась металлической иглой, воткнутой Мазуру в вену. Картина, прямо скажем, безрадостная. Вряд ли вводимый ему препарат являлся безобидной глюкозой или полезными для жизни витаминчиками. Есть кое-какие соображения, что это может быть на самом деле…
Вдобавок на средний палец правой руки Мазура была надета прищепка, от которой куда-то тянулся сине-белый провод. И случайно где-то рядом слышалось характерное монотонное гудение аппаратуры.
Человек-винтик несколько секунд внимательно вглядывался в Мазура. Потом улыбнулся приветливо.
– Мне известно, Кирила Степанович, что вы человек подготовленный. Следует признать, в ваше время спецов готовили обстоятельно и прочно, ничего не упуская. Школа тогда была на зависть. Знаю, что вас готовили и к возможной химии… Но все же это было давно, с тех пор наука далеко-о-о шагнула вперед… Сейчас вам доведется вкусить препарат нового поколения, с которым вы доселе не сталкивались. Крайне занятная вещица, доложу я вам. И говорят – увы, сам не проверял, повторяю с чужих слов – крайне приятная для пациента вещица. Так что, надеюсь, все пройдет ко взаимному удовольствию…
Мазур даже не злился. Глупо злиться на отдельно взятый винтик механизма. Это все равно, что когда тебя переедет машина, обрушивать всю свою злость на правое переднее колесо или на отказавшие тормоза.
– Долго еще? – спросил человеческий винтик у кого-то, кого Мазур видеть со своего места не мог.
– Нормально, сейчас подействует, – пообещал этот доктор Вальтер, так и оставаясь за кадром.
Поначалу ничего не происходило. Ровным счетом ничего. Потом Мазур почувствовал, как вокруг него заколыхались теплые волны, убаюкивающе закачали тело. Веки налились тяжестью, и глаза закрылись само собой…
Это были не амфитамины и не барбитураты – с действием и тех, и других Мазур был прекрасно знаком как в теории, так и, увы, на практике. Нет, это было нечто совершенно другое.
– Не беспокойтесь за здоровье, Кирила Степанович, – как сквозь вату услышал Мазур ласковый голос своего собеседника. – Компоненты не токсичные и через пять часов выводятся из организма без следа. Средство разрабатывалось как универсальное, в том числе и для проверки своих. А своих не станешь же кормить всякой дрянью…
– Можно приступать, – вклинился второй голос.
Мазуру в это время казалось, что он плавает в теплом, обволакивающем желе. Точно находишься между сном и явью. И при этом охватывало чувство всеобъемлющей доброты. Хотелось всем без исключения отвечать взаимностью. И не было никакой возможности противиться просьбам. Собственная воля вышла на перекур, и от этого стало легко и приятно. Может быть, так и выглядит нирвана?..
– Ваши фамилия, имя, отчество? – услышал Мазур голос человека-винтика.
– Мазур, Кирилл Степанович.
– Ваше прозвище среди своих?
– Пиранья.
– Что скрывается под аббревиатурой ББ?
– Белая Бригада.
– Она существует на самом деле?
Пауза.
– Да…
Еще одна пауза.
– Структура организации?
– По принципу пятерок.
– С кем вы имели дело из вышестоящих?
– С Самариным. По кличке Лаврик. Он…
– Не трудитесь, это персона нам известна. Как часто вы с ним встречались?
– По мере необходимости.
– По чьей инициативе?
– Обычно по его. Бывало, я приглашал его на встречу.
Мазур услышал откуда-то из невообразимой дали: «Спрашивайте быстрее, он засыпает». И невесть откуда возникло гулкое эхо: «…пает… пает… ает…»
– Последнее полученное от него задание? Ну, говорите! Последнее задание?!
«Последнее – это не значит нынешнее», – напоследок подсказало угасающее сознание, и Мазур с трудом выдавил:
– Выяснить, почему некая российская олигархическая группировка всерьез заинтересована в судьбе некоего чернокожего президента некой африканской страны Ньянгаталы…
На него наваливался сон. Накатил, как сходящая с гор лавина. Мазур еще услышал какой-то вопрос, даже попытался на него ответить, но не успел – его поволокло куда-то, и темные воды сомкнулись над ним.
Глава седьмая
СТАРЫЙ ЗНАКОМЕЦ
Кафе действительно было не слишком-то навороченным и отнюдь не дорогим, даже до понятия «ресторанчик» не дотягивало. Но и простецкой пролетарской забегаловкой оно не являлось – да и откуда взяться пролетариям в центре столицы-то! Это на окраинах – да: чипсы, сушеные кольца кальмаров в пакетиках, сушеные же бутерброды, шашлык непонятно из кого, зато пиво в пластиковых стаканах и водочка в стаканах стеклянных в агромадном количестве… Тут было не так.
Тут было чистенько, уютненько, светильники на стенах источают приглушенный свет, ненавязчиво играет радио за барной стойкой – что-то такое попсовое (гламурное, блин), что крутят по всем московским ФМ-станциям… Одним словом – кафешка для более-менее среднего класса, притулившаяся совсем рядом с Дмитровской. Под названием «Уголек».
Меню в бархатной обложке, не слишком дешевое пиво в толстостенных стеклянных кружках, причем не какая-нибудь там патриотическая «Балтика», а главным образом чешское и «Варштайнер». И разливной «Варштайнер» был очень недурственным, это Мазур оценил уже сразу после первого же глотка из первой запотевшей кружки.
– Извини, – мрачно сказал он, перехватив вопросительный взгляд Лаврика.
– За что?
Мазур промолчал, сделав еще один глоток (из кружки, если память не изменяет, за порядковым номером четыре), зажевал кусочком нежнейшей солонинки, тонким, как газетный лист. И сказал:
– Понимаешь, очень уж все четко тогда у них получилось. Как по нотам разыграли. Ты позвонил, пригласил в этот шалман, и едва я повесил трубку, как… Как меня скрутили что твоего кутенка. Без сучка, без задоринки… И ведь никто ничего не слышал, никто ничего не видел!.. А потом меня выпотрошили – и тут же отпустили. Вот что непонятно. Ведь знали же наверняка, что я тут же побегу с докладом к тебе! Или не к тебе, но все равно молчать не буду!
– И на этом основании ты решил, что это именно товарищ Самарин организовал твое псевдопокушение, заставил выболтать все, что ты знал о ББ, а потом отпустил с миром? И чего ради, спрашивается?
Мазур пожал плечами.
– Понятия не имею. Последняя проверка, какая-нибудь провокация, тест на непредвиденную ситауцию… Понятия не имею! Откуда мне знать, что у тебя в черепушке происходит. Но… Но почему меня отпустили? Почему ты позвонил именно в тот момент? И кто кроме тебя мог организовать нападение посередь поселка, да еще и вернуть меня туда?! Минуя охрану, промежду прочим…
– Ну, спасибо за комплимент… Нет, погоди, не кипятись, я абсолютно серьезен… Ты считаешь, что только старина Лаврик сумел бы все это провернуть, – вот за это и спасибо. И нечего извиняться. Хотя, на самом деле, ни я, ни мои орелики – не бэтмены и не черепашки-ниндзя…
Мазур ничего не ответил.
Пошатываясь, он выбрался на воздух. Огляделся. Никого. Сыро и зябко, но именно прохлада и сырость быстро привели Мазура в чувство. Состояние – как после отсыпа по завершении трехдневной пьянки, когда пивком организм уже чуток подлечен: имеет место небольшой тремор[4], голова, словно воздушный шарик, и окружающий мир воспринимается как из аквариума.
Суки.
Первым делом Мазур глянул на часы в мобильнике: девять утра. Причем утра следующего за раутом дня. Бизнесмены уже укатили по своим офисам, а их подружки и жены – равно как и люди творчества, каковых здесь тоже полно – еще нежатся по постелькам. В общем, идеальное время, чтобы подбросить труп…
Но Мазур трупом отчего-то не был, вот в чем непонятка!
Он загнал машину в гараж, поднялся в дом. Посмотрел, где супружница. Нинка, змея, как ни в чем не бывало дрыхла, раскинувшись, в агромадной постели – даже и не беспокоилась, судя по всему, где муж пропадает…
Ну и хорошо.
Он схватил городскую трубку и набрал – удалось с третьего раза – контактный, только для своих, номер Лаврика…
– Это не я…
– А? – Мазур поднял на него глаза.
– Это не я, – повторил Лаврик.
– Поклянись.
– Не веришь? Хорошо. Клясться не буду, но объясняю. Ты достаточно подробно описал весь ваш диалог с твоим… э-э… собеседником. Так вот. Он не знал, что означает ББ. А потом спросил: «Белая Бригада существует на самом деле?»
– И я сказал, что да.
– Не в том дело. Он не знал, что означает аббревиатура ББ. И не знал, что это не миф.
– И?
– Значит, это был не я.
Мазур нервно хохотнул:
– Ты, душа моя, меня вовсе за идиота держишь? Тоже мне, доказательство.
Лаврик не ответил. А Мазур спросил после паузы:
– Но если не ты… Это случайно не продолжение скачек с алмазами? Это не Олеся?
Самарин хлебнул пивка:
– Нет. Вряд ли. Очень не похоже. Однако ж, как говорится – спасибо за сигнал… Приму в разработку. А ты этим особо не парься: разберемся. И пока закроем тему.
– Значит, ты ждал чего-то подобного? – в лоб спросил Мазур.
– Ну-у… – протянул Лаврик, – не столь кардинальных поступков.
– Темнишь.
– Темню. Горячее будем заказывать?
– Скотина.
– Или лучше коньячку?
– Дважды скотина.
– Да, скотина… Но зато какая! – губы Лаврика растянулись аж до ушей. Пальцами он выудил из мисочки оливку, подбросил и поймал ее ртом. Запил пивом.
Мазур задумался. Что-то здесь не так. Не так все идет. Ну, допустим, весь кабак под колпаком ББ, не то что мышь – даже самый навороченный «жучок» не проскочит… Но ведь его, Мазура, учитывая недавнее происшествие, наверняка пасут, могли допасти и до этого заведения, а тут он встречается со своим, скажем так, куратором, которого противник прекрасно знает… Уже можно делать выводы. И почему Лаврик так спокоен, будто ничего особенного не произошло? Ведь под препаратом Мазур выложил неизвестному противнику все, что знал о Белой Бригаде! О своем участии в ней рассказал, о Лаврике!..
– Ты приглашение в Одессу получил? – вдруг спросил Самарин и сделал большой глоток.
– Куда?!
– В Одессу.
– А… – Мазур вспомнил курьера, конверт, странное приглашение. – Ну, было что-то такое… Блин, начинается! Ты что, следил? Хотя о чем это я… С твоего поста просто так не уходят.
– Причем тут мой пост? Так что?
– Ну, получил. Все равно ехать никуда не собираюсь. Во-первых, без жены – Нина меня не поймет. А во-вторых, знал бы ты, где у меня уже все эти светские мероприятия сидят, – Мазур провел ладонью по горлу. – Тут-то не знаешь, как отвертеться, а еще и на Украину…
– А ты съезди, съезди, – Лаврик невозмутимо подцепил вилкой креветку. – Там тепло. Развеешься. А для жены придумаем что-нибудь.
– О как! – Мазур наклонился вперед. – Слушай, ты куда меня опять втравить хочешь?
– Я? – сделал большие глаза Самарин. – Да когда я тебя куда-нибудь втравливал?!
– Ага, ни разу, – Мазур мрачно поднес пиво ко рту…
Предчувствия, как говорится, его не обманули. Поговорили (безрезультатно), а после дежурных слов о здоровье, о житье-бытье, об общих знакомых и сослуживцах Лаврик без обиняков перешел к делу. «Нет, но за каким чертом ему так на эту Украину меня надо отправить? И к кому, интересно в гости?» – подумал Мазур и произнес вслух:
– Кто там будет-то?
– В Одессе? Да обычная тусовка, – это последнее слово Лаврик выговорил с неуловимым презрением. – Примерно те же круги, в коих ты последнее время и вращался. Разве что с примесью хохляцкости, вот и вся разница.
– Ну и зачем мне все это надо? – обреченно спросил Мазур, понимая что в душе он уже согласился, а обреченно потому, что пока смутно представлял себе, что он скажет Нине. – У меня ж детеныш годовалый!
– Насчет детеныша не волнуйся ты, это недолго – на самолете туда и обратно, да там максимум пару дней.
Мазур поднял брови – ничего себе вечеринка, на пару дней. Явно старая лиса Лаврик что-то недоговаривает.
– А насчет того, зачем это надо… – Самарин, оставшийся, сразу видно, крепким профессионалом, ловко разоблачил очередную изъятую из тарелки креветку, – насчет этого мы с тобой сейчас и поговорим.
Тут было чистенько, уютненько, светильники на стенах источают приглушенный свет, ненавязчиво играет радио за барной стойкой – что-то такое попсовое (гламурное, блин), что крутят по всем московским ФМ-станциям… Одним словом – кафешка для более-менее среднего класса, притулившаяся совсем рядом с Дмитровской. Под названием «Уголек».
Меню в бархатной обложке, не слишком дешевое пиво в толстостенных стеклянных кружках, причем не какая-нибудь там патриотическая «Балтика», а главным образом чешское и «Варштайнер». И разливной «Варштайнер» был очень недурственным, это Мазур оценил уже сразу после первого же глотка из первой запотевшей кружки.
– Извини, – мрачно сказал он, перехватив вопросительный взгляд Лаврика.
– За что?
Мазур промолчал, сделав еще один глоток (из кружки, если память не изменяет, за порядковым номером четыре), зажевал кусочком нежнейшей солонинки, тонким, как газетный лист. И сказал:
– Понимаешь, очень уж все четко тогда у них получилось. Как по нотам разыграли. Ты позвонил, пригласил в этот шалман, и едва я повесил трубку, как… Как меня скрутили что твоего кутенка. Без сучка, без задоринки… И ведь никто ничего не слышал, никто ничего не видел!.. А потом меня выпотрошили – и тут же отпустили. Вот что непонятно. Ведь знали же наверняка, что я тут же побегу с докладом к тебе! Или не к тебе, но все равно молчать не буду!
– И на этом основании ты решил, что это именно товарищ Самарин организовал твое псевдопокушение, заставил выболтать все, что ты знал о ББ, а потом отпустил с миром? И чего ради, спрашивается?
Мазур пожал плечами.
– Понятия не имею. Последняя проверка, какая-нибудь провокация, тест на непредвиденную ситауцию… Понятия не имею! Откуда мне знать, что у тебя в черепушке происходит. Но… Но почему меня отпустили? Почему ты позвонил именно в тот момент? И кто кроме тебя мог организовать нападение посередь поселка, да еще и вернуть меня туда?! Минуя охрану, промежду прочим…
– Ну, спасибо за комплимент… Нет, погоди, не кипятись, я абсолютно серьезен… Ты считаешь, что только старина Лаврик сумел бы все это провернуть, – вот за это и спасибо. И нечего извиняться. Хотя, на самом деле, ни я, ни мои орелики – не бэтмены и не черепашки-ниндзя…
Мазур ничего не ответил.
* * *
Тогда, после задушевной беседы под действием сыворотки правды, он очнулся только под утро. Причем очнулся в собственной машине, аккуратнейшим образом припаркованной на грунтовой дорожке возле ворот его собственного, Мазура, дома. Мирно вставало солнце, щебетали пичуги, вполголоса, воспитанно тявкала собачка… Мазур тряхнул головой, быстро охлопал себя по карманам. Документы, права, ключи, кредитки, сигареты, зажигалка, телефон, еще какая-то мелочь – все на месте. Ключи от машины торчат в замке зажигания…Пошатываясь, он выбрался на воздух. Огляделся. Никого. Сыро и зябко, но именно прохлада и сырость быстро привели Мазура в чувство. Состояние – как после отсыпа по завершении трехдневной пьянки, когда пивком организм уже чуток подлечен: имеет место небольшой тремор[4], голова, словно воздушный шарик, и окружающий мир воспринимается как из аквариума.
Суки.
Первым делом Мазур глянул на часы в мобильнике: девять утра. Причем утра следующего за раутом дня. Бизнесмены уже укатили по своим офисам, а их подружки и жены – равно как и люди творчества, каковых здесь тоже полно – еще нежатся по постелькам. В общем, идеальное время, чтобы подбросить труп…
Но Мазур трупом отчего-то не был, вот в чем непонятка!
Он загнал машину в гараж, поднялся в дом. Посмотрел, где супружница. Нинка, змея, как ни в чем не бывало дрыхла, раскинувшись, в агромадной постели – даже и не беспокоилась, судя по всему, где муж пропадает…
Ну и хорошо.
Он схватил городскую трубку и набрал – удалось с третьего раза – контактный, только для своих, номер Лаврика…
* * *
Лаврик, словно догадавшись, что Мазур думает о нем, произнес негромко:– Это не я…
– А? – Мазур поднял на него глаза.
– Это не я, – повторил Лаврик.
– Поклянись.
– Не веришь? Хорошо. Клясться не буду, но объясняю. Ты достаточно подробно описал весь ваш диалог с твоим… э-э… собеседником. Так вот. Он не знал, что означает ББ. А потом спросил: «Белая Бригада существует на самом деле?»
– И я сказал, что да.
– Не в том дело. Он не знал, что означает аббревиатура ББ. И не знал, что это не миф.
– И?
– Значит, это был не я.
Мазур нервно хохотнул:
– Ты, душа моя, меня вовсе за идиота держишь? Тоже мне, доказательство.
Лаврик не ответил. А Мазур спросил после паузы:
– Но если не ты… Это случайно не продолжение скачек с алмазами? Это не Олеся?
Самарин хлебнул пивка:
– Нет. Вряд ли. Очень не похоже. Однако ж, как говорится – спасибо за сигнал… Приму в разработку. А ты этим особо не парься: разберемся. И пока закроем тему.
– Значит, ты ждал чего-то подобного? – в лоб спросил Мазур.
– Ну-у… – протянул Лаврик, – не столь кардинальных поступков.
– Темнишь.
– Темню. Горячее будем заказывать?
– Скотина.
– Или лучше коньячку?
– Дважды скотина.
– Да, скотина… Но зато какая! – губы Лаврика растянулись аж до ушей. Пальцами он выудил из мисочки оливку, подбросил и поймал ее ртом. Запил пивом.
Мазур задумался. Что-то здесь не так. Не так все идет. Ну, допустим, весь кабак под колпаком ББ, не то что мышь – даже самый навороченный «жучок» не проскочит… Но ведь его, Мазура, учитывая недавнее происшествие, наверняка пасут, могли допасти и до этого заведения, а тут он встречается со своим, скажем так, куратором, которого противник прекрасно знает… Уже можно делать выводы. И почему Лаврик так спокоен, будто ничего особенного не произошло? Ведь под препаратом Мазур выложил неизвестному противнику все, что знал о Белой Бригаде! О своем участии в ней рассказал, о Лаврике!..
– Ты приглашение в Одессу получил? – вдруг спросил Самарин и сделал большой глоток.
– Куда?!
– В Одессу.
– А… – Мазур вспомнил курьера, конверт, странное приглашение. – Ну, было что-то такое… Блин, начинается! Ты что, следил? Хотя о чем это я… С твоего поста просто так не уходят.
– Причем тут мой пост? Так что?
– Ну, получил. Все равно ехать никуда не собираюсь. Во-первых, без жены – Нина меня не поймет. А во-вторых, знал бы ты, где у меня уже все эти светские мероприятия сидят, – Мазур провел ладонью по горлу. – Тут-то не знаешь, как отвертеться, а еще и на Украину…
– А ты съезди, съезди, – Лаврик невозмутимо подцепил вилкой креветку. – Там тепло. Развеешься. А для жены придумаем что-нибудь.
– О как! – Мазур наклонился вперед. – Слушай, ты куда меня опять втравить хочешь?
– Я? – сделал большие глаза Самарин. – Да когда я тебя куда-нибудь втравливал?!
– Ага, ни разу, – Мазур мрачно поднес пиво ко рту…
Предчувствия, как говорится, его не обманули. Поговорили (безрезультатно), а после дежурных слов о здоровье, о житье-бытье, об общих знакомых и сослуживцах Лаврик без обиняков перешел к делу. «Нет, но за каким чертом ему так на эту Украину меня надо отправить? И к кому, интересно в гости?» – подумал Мазур и произнес вслух:
– Кто там будет-то?
– В Одессе? Да обычная тусовка, – это последнее слово Лаврик выговорил с неуловимым презрением. – Примерно те же круги, в коих ты последнее время и вращался. Разве что с примесью хохляцкости, вот и вся разница.
– Ну и зачем мне все это надо? – обреченно спросил Мазур, понимая что в душе он уже согласился, а обреченно потому, что пока смутно представлял себе, что он скажет Нине. – У меня ж детеныш годовалый!
– Насчет детеныша не волнуйся ты, это недолго – на самолете туда и обратно, да там максимум пару дней.
Мазур поднял брови – ничего себе вечеринка, на пару дней. Явно старая лиса Лаврик что-то недоговаривает.
– А насчет того, зачем это надо… – Самарин, оставшийся, сразу видно, крепким профессионалом, ловко разоблачил очередную изъятую из тарелки креветку, – насчет этого мы с тобой сейчас и поговорим.
Часть вторая
НЕПТУНОВЫ ЗАБАВЫ
Глава восьмая
АХ, ОДЕССА, ЖЕМЧУЖИНА У МОРЯ
Стоя в своем номере перед огромным, в рост человека, и явно старинным зеркалом в массивной, темного дерева оправе, Мазур в очередной раз пытался выровнять упрямо съезжавшую набок бабочку. Бабочка отчего-то не поддавалась уговорам. Мазур тихо стервенел. А что прикажете делать? Если в приглашении указан определенный dress-code, то будьте любезны соответствовать.
Вот и маялся он у зеркала – в белоснежном смокинге с обязательным платочком в нагрудном кармане, и в белоснежной рубашке, подпоясанный белоснежным же кушаком, поправляя в очередной раз непокорную белоснежную бабочку. Весь из себя белый такой и пушистый, короче. Еще раз взглянув на себя в зеркало, Мазур мысленно сплюнул. «Надо было адмиральский мундир с собой взять, и все дела, – мрачно подумал он. – А что? В ранешние времена вполне даже приемлемая форма одежды на всякие разные торжественные мероприятия была, гордились господа офицеры мундиром-то!»
Сорвав с себя непокорную бабочку, Мазур вернулся в гостиную, открыл дверцу мини-бара. Помедлил секунду, выбрал маленькую, граммов на сто, бутылочку «Реми Мартин». Набулькал в пузатый бокал, вышел на балкон, устроился поудобнее в уютном плетеном кресле.
«Однако стареете вы, батенька, – думал он, любуясь великолепным видом на море, – раньше, бывало, орлом выглядели на всяческих там раутах и суаре, и костюмчик, даже с чужого плеча, сидел на вас, как родной…»
Вспомним, к примеру, далекую республику Санта-Кроче, где в гасиенде Куэстра-дель-Камири донья Эстебания выделила ему коммодорский мундир своего какого-то там по счету мужа и где благородные сеньоры и сеньориты танцевали малагуэну… Ведь не ударил же тогда Мазур в грязь лицом, смотрелся в непривычной морской форме очень даже вальяжно! А сейчас даже бабочку толком повязать с первого раза не получается…
Ну и плевать.
Он сделал маленький глоток и с наслаждением закурил. Открыл предоставляемую отелем (как выяснилось, бесплатно) газету и принялся лениво перелистывать. Ничего интересного, все как обычно, хоть и газета была не русская, и даже не украинская – издание ВВС. На русском, правда, языке. Времени еще было полно, и Мазур прикрыл глаза, подставив лицо легкому освежающему ветру, пахнущему солью, водорослями, портом – и бог его знает, чем там еще пахнет морской ветер. В своей жизни он такие запахи обонял многократно и в преизрядных количествах под всеми широтами и меридианами. «Хорошо хоть, не порохом пахнет», – мелькнула мысль, но Мазур, тряхнув головой, отогнал ее, затушил сигарету в хрустальной пепельнице, стоявшей на маленьком столике красного дерева с мраморной крышкой (столик был до безобразия антикварного вида), и сделал еще один глоток.
Собственно говоря, вся мебель в этом номере была антикварная, примерно конца девятнадцатого века, за исключением, разумеется, оборудования ванной и туалетной комнат, где стояла техника века исключительно двадцать первого – ну, это понятно, не было у предков в принципе таких удобств, чего уж там…
Утром, едва разместившись в отеле, Мазур в полной мере оценил достижения технического прогресса. Принял душ, ради интереса экспериментируя с устрашающим количеством кнопочек на пульте управления (иначе и не скажешь!) душевой кабины. Освежившись, с интересом побродил по номеру. Большая гостиная, в коей наличествует камин, по всему видно – действующий, спальня чуть поменьше, но кровать в ней чудовищных размеров и – ну надо же! – под балдахином (Мазур хмыкнул), ванная и туалетная комнаты, большой балкон с видом на море. Да-с, ребята, неплохо…
Вообще, идиллия началась с самого раннего утра, когда самолет компании «Дельта» приземлился в одесском аэропорту. Мазур, дождавшись своей очереди, попрощался со стюардессой, вдохнул морской воздух, чувствовавшийся даже здесь, и начал спускаться по трапу. Солнце жарило не по-утреннему, на небе – ни облачка, воздух был влажным и теплый, вдалеке маслянисто блестели сигары самолетных фюзеляжей…
Возле самого трапа пристроилось несколько весьма нехилых, лоснящихся в утренних лучах намытыми бортами авто – что, естественно, нарушало все правила безопасности, но тем самым автоматически свидетельствовало о весьма нехилом же ранге прилетевших.
Мазур усмехнулся.
Видать, какие-то бонзы приперлись бизнес-классом. Ну, это не для нас. Этого мы и в России насмотрелись, удивительного тут нет ничего, в общем-то, – мало ли какого полета москали могли пожаловать в незалежную…
Когда Мазур в толпе прибывших благополучно спустился по трапу и направил было стопы к ожидающему пассажиров автобусу, над самым его ухом раздалось негромкое: «Кирилл Степанович?»
Голос был женский, подчеркнуто вежливый, с едва заметным хохляцким акцентом.
Ага, вот и комитет по торжественной встрече высокого гостя нарисовался…
Оглянувшись, Мазур узрел черноволосую дивчину лет двадцати пяти, в брючном сером костюмчике и белой открытой блузке. Симпатичную, между прочим. Быстро окинул ее профессиональным взглядом. Безоружна. Если пиджачок что и топорщило, то отнюдь не кобура – пиджак сидел как влитой… Ну, если не считать небольших выпуклостей спереди. Выпуклостей весьма аппетитных, следовало признать. Но все равно он машинально сдвинулся немного левее, совсем чуть-чуть, якобы для того, чтобы солнце не било в глаза, а на самом деле – дабы заработать несколько дополнительных мгновений, если девица решит выхватить откуда-нибудь ствол и начнет разворачиваться в его сторону.
Вот и маялся он у зеркала – в белоснежном смокинге с обязательным платочком в нагрудном кармане, и в белоснежной рубашке, подпоясанный белоснежным же кушаком, поправляя в очередной раз непокорную белоснежную бабочку. Весь из себя белый такой и пушистый, короче. Еще раз взглянув на себя в зеркало, Мазур мысленно сплюнул. «Надо было адмиральский мундир с собой взять, и все дела, – мрачно подумал он. – А что? В ранешние времена вполне даже приемлемая форма одежды на всякие разные торжественные мероприятия была, гордились господа офицеры мундиром-то!»
Сорвав с себя непокорную бабочку, Мазур вернулся в гостиную, открыл дверцу мини-бара. Помедлил секунду, выбрал маленькую, граммов на сто, бутылочку «Реми Мартин». Набулькал в пузатый бокал, вышел на балкон, устроился поудобнее в уютном плетеном кресле.
«Однако стареете вы, батенька, – думал он, любуясь великолепным видом на море, – раньше, бывало, орлом выглядели на всяческих там раутах и суаре, и костюмчик, даже с чужого плеча, сидел на вас, как родной…»
Вспомним, к примеру, далекую республику Санта-Кроче, где в гасиенде Куэстра-дель-Камири донья Эстебания выделила ему коммодорский мундир своего какого-то там по счету мужа и где благородные сеньоры и сеньориты танцевали малагуэну… Ведь не ударил же тогда Мазур в грязь лицом, смотрелся в непривычной морской форме очень даже вальяжно! А сейчас даже бабочку толком повязать с первого раза не получается…
Ну и плевать.
Он сделал маленький глоток и с наслаждением закурил. Открыл предоставляемую отелем (как выяснилось, бесплатно) газету и принялся лениво перелистывать. Ничего интересного, все как обычно, хоть и газета была не русская, и даже не украинская – издание ВВС. На русском, правда, языке. Времени еще было полно, и Мазур прикрыл глаза, подставив лицо легкому освежающему ветру, пахнущему солью, водорослями, портом – и бог его знает, чем там еще пахнет морской ветер. В своей жизни он такие запахи обонял многократно и в преизрядных количествах под всеми широтами и меридианами. «Хорошо хоть, не порохом пахнет», – мелькнула мысль, но Мазур, тряхнув головой, отогнал ее, затушил сигарету в хрустальной пепельнице, стоявшей на маленьком столике красного дерева с мраморной крышкой (столик был до безобразия антикварного вида), и сделал еще один глоток.
Собственно говоря, вся мебель в этом номере была антикварная, примерно конца девятнадцатого века, за исключением, разумеется, оборудования ванной и туалетной комнат, где стояла техника века исключительно двадцать первого – ну, это понятно, не было у предков в принципе таких удобств, чего уж там…
Утром, едва разместившись в отеле, Мазур в полной мере оценил достижения технического прогресса. Принял душ, ради интереса экспериментируя с устрашающим количеством кнопочек на пульте управления (иначе и не скажешь!) душевой кабины. Освежившись, с интересом побродил по номеру. Большая гостиная, в коей наличествует камин, по всему видно – действующий, спальня чуть поменьше, но кровать в ней чудовищных размеров и – ну надо же! – под балдахином (Мазур хмыкнул), ванная и туалетная комнаты, большой балкон с видом на море. Да-с, ребята, неплохо…
Вообще, идиллия началась с самого раннего утра, когда самолет компании «Дельта» приземлился в одесском аэропорту. Мазур, дождавшись своей очереди, попрощался со стюардессой, вдохнул морской воздух, чувствовавшийся даже здесь, и начал спускаться по трапу. Солнце жарило не по-утреннему, на небе – ни облачка, воздух был влажным и теплый, вдалеке маслянисто блестели сигары самолетных фюзеляжей…
Возле самого трапа пристроилось несколько весьма нехилых, лоснящихся в утренних лучах намытыми бортами авто – что, естественно, нарушало все правила безопасности, но тем самым автоматически свидетельствовало о весьма нехилом же ранге прилетевших.
Мазур усмехнулся.
Видать, какие-то бонзы приперлись бизнес-классом. Ну, это не для нас. Этого мы и в России насмотрелись, удивительного тут нет ничего, в общем-то, – мало ли какого полета москали могли пожаловать в незалежную…
Когда Мазур в толпе прибывших благополучно спустился по трапу и направил было стопы к ожидающему пассажиров автобусу, над самым его ухом раздалось негромкое: «Кирилл Степанович?»
Голос был женский, подчеркнуто вежливый, с едва заметным хохляцким акцентом.
Ага, вот и комитет по торжественной встрече высокого гостя нарисовался…
Оглянувшись, Мазур узрел черноволосую дивчину лет двадцати пяти, в брючном сером костюмчике и белой открытой блузке. Симпатичную, между прочим. Быстро окинул ее профессиональным взглядом. Безоружна. Если пиджачок что и топорщило, то отнюдь не кобура – пиджак сидел как влитой… Ну, если не считать небольших выпуклостей спереди. Выпуклостей весьма аппетитных, следовало признать. Но все равно он машинально сдвинулся немного левее, совсем чуть-чуть, якобы для того, чтобы солнце не било в глаза, а на самом деле – дабы заработать несколько дополнительных мгновений, если девица решит выхватить откуда-нибудь ствол и начнет разворачиваться в его сторону.