Страница:
Профессиональный историк, получив сообщение о Грюнвальде, просто обязан предположить нечто подобное. Одно сообщение — это еще далеко не достоверный факт! Может быть, польский король потерпел поражение и не под Грюнвальдом, а совсем в другом месте и в совсем другое время?
И, чтобы скрыть поражение, придумал битву под Грюнвальдом?
Но про Грюнвальд писали и хроники других участников сражения: и Тевтонского ордена, и Великого княжества Литовского. И смоленские хроники (в том числе и Аврамкина летопись). Польский хронист Ян Длугош лично участвовал в Грюнвальдском сражении и знал лично многих участников. Он написал книгу об этой войне. Известие о поражении Тевтонского ордена было настолько важным в международном масштабе, что почти по всей Европе прошла волна слухов, как от камушка, брошенного в воду.
Более чем в двадцати источниках разных стран и народов, на разных языках упоминается Грюнвальдская битва, передаются разные подробности. Иногда во Франции, в Голландии, где события в Польше и в Прибалтике далеки и не очень важны, — упоминания самые краткие. В Скандинавии, германских княжествах — гораздо более подробные. Конечно же, очень различны интонации. В хрониках Тевтонского ордена поражение оплакивается, героизм тевтонских рыцарей живописан самыми роскошными красками, а польско-литовскому войску приписываются потери, превышающие население всей Польши. В хрониках Геттингена — отношение сочувственное, но нет в них скрежета зубовного.
Вот в хрониках города Бремена гораздо больше эмоций, потому что Бремен тесно связан с Тевтонским орденом и многие из его граждан лично принимали участие в войнах ордена.
Но все это уже мелкие детали, а главное можно считать установленным: значит, битва под Грюнвальдом все-таки была и победили именно славяне.
На этом примере видно, как вообще определяют, имело место быть событие или нет и какой вид оно могло иметь в реальности. Чтобы стало предельно ясно, историк не просто переписывает то, что отыщет в летописи. Он проводит работу наподобие детективной.
Вообще для серьезного исследования одна летопись — это источник явно недостаточный. Летописи дополняют друг друга; если используется несколько источников, это позволяет сравнивать несколько точек зрения и рисовать какую-то общую картину.
Киевские летописи до нас не дошли. В смысле, не дошли те бумаги, которые писал лично Нестор; но данные из его «Повести временных лет» включались во все русские летописи, составлявшиеся во все времена во всех русских княжествах. Известны московские, владимирские, псковские, новгородские, смоленские, тверские летописи. Известны летописи Западной Руси — тех областей, где сегодня находятся два суверенных государства — Белоруссия и Украина. Этот свод летописей еще в прошлом веке стали называть «Летописи западно-русские» или «Летописи литовские» — ведь они писались на территории Великого княжества Литовского [23].
И во всех этих летописях неизменно воспроизводится «Повесть временных лет», вплоть до написанной уже в XVIII веке Григорием Ивановичем Грабянкой украинской летописи «Действия презельной и от начала поляков кровавшой небывалой брани Богдана Хмельницкого, гетмана Запорожского с поляки».
Уже при советской власти началась грандиозная разборка где же именно чьи летописи?* Большая часть «Литовских летописей» написана вовсе не литовцами и не о литовцах. Это летописи западных русских княжеств, которые написаны русскими людьми и на русском языке [24].
Только одна из летописей, «Летописец князей Литовских», повествует о литовцах — о великих князьях литовских, потомках великого князя Гедиминаса. Но и эти летописи написаны на русском языке, кириллицей. Это очень огорчает некоторых литовских националистов, которым очень хочется, чтобы литовцы изначально были бы настоящими европейцами, писали бы латинским алфавитом и не имели бы ничего общего с этими ужасными славянами.
Оказались недовольны и некоторые белорусские историки. Весь север Западной Руси — это современная Белоруссия. Могилев, Витебск, Минск, Гродно, Брест, Пинск — столицы русских княжеств, вошедших в Великое княжество Литовское. Так какое же право имеем мы называть эти летописи и литовскими, и русскими?! Они — белорусские!
В связи с отделением Белоруссии эти настроения очень усилились. Настолько, что Великое княжество Литовское уже начали порой называть Белорусско-Литовским.
Беда в том, что считать западно-русские летописи белорусскими можно только в одном случае: если не обращать никакого внимания на то, что думали сами о себе создатели летописей. А они-то считали себя вовсе не белорусами (у них даже слова такого не было), а русскими.
Можно за очень многое ругать бывший СССР, но порой в нем находились неглупые и даже изящные способы решения такого рода проблем. «Летописи литовские» или «Летописи западно-русские» стали именовать новым словесным уродцем — «Летописи белорусско-литовские». Так сказать, каждая сестра получила по своей законной серьге.
А кроме того, официальное мнение было таково: в составе белорусско-литовских летописей выделяются поздние, с XV века, белорусские и украинские. До этого — все-таки о западно-русских. На мой взгляд, решение, в принципе, вполне взвешенное, способное если не снять, то, по крайние мере, притушить страсти по национальной истории. Только вот и XV век, пожалуй, чересчур ранний срок для текстов на украинском и белорусском… С чем национально озабоченные историки, конечно же, не согласятся.
Известно 14 списков западно-русских летописей, включая украинские (Супрасльская, Густынская и др.), и белорусские летописи (Аврамкина, Баркулабовская, Витебская и т.д.).
Собственно западно-русские — летописи Великого княжества Литовского, которые подразделяются на три списка: краткие, средние и пространные.
Краткие состоят из русских летописей, дополненных местными известиями и из «Летописца князей Литовских», написанного около 1428—1430. Летописец излагает историю Великого княжества Литовского со времени смерти Гедиминаса и до смерти Витовта. «Летописец» доведен до 1446 и написан в откровенной апологии великого князя Витовта.
Идея защиты интересов княжества, его величия, его авторитета занимает большое место в «Летописце». Не защищаясь ни от кого, автор преисполнен гордости за свое княжество, чувства патриотизма и феодальной верности.
Пространные списки называются «Кройники Великого княжества Литовского и Жомойтского». Они дополнены, так сказать, с обеих сторон, то есть с одной стороны удревнены, дополнены легендарными сведениями из ранней истории Литвы, до Гедиминаса. С другой стороны, продлены до середины XVI века.
В них никуда не исчезает восторженное отношение к великому князю Витовту, но и великий князь Гедиминас очень поднимается на щит. В этих «Кройниках…» чересчур уж навязчиво подчеркивается величие, богатство, авторитет, нерушимость Великого княжества Литовского.
В них же предпринимаются попытки связать генеалогии некоторых родов литовской шляхты с римской аристократией и тем обосновать, что литовская шляхта древнее и лучше польской. В общем, в поздних западно-русских летописях появляется нечто похожее на чувство ущербности и даже переживание своей исторической неполноценности. С XV века появляется пласт, который можно с равным успехом назвать поздними западно-русскими летописями и белорусскими летописями. Ну хорошо, пусть будут белорусские, лишь бы всем было хорошо.
Белорусские летописи составлялись на основе уже бывшей традиции и развивались в основном в Смоленске, где в среде мещанства стало развиваться белорусское летописание, отражавшее и местные события, и общие события литовской и русской истории. В отношении ранних событий белорусские летописи компилятивны, то есть несамостоятельны. Все они берут сведения из более ранних, не дошедших до нас летописей, и только старательно их переписывают.
При описании же событий XV—XVIII веков они сразу же становятся совершенно самостоятельны, сообщая важные сведения из жизни местных городов (Орши, Могилева, Полоцка, Витебска, Себежа и т.д.) и о событиях русско-литовско-польской, русско-шведской борьбы, происходившей на территории Смоленской земли и Белоруссии. При описании событий авторы привлекают материалы из хорошо знакомых им польских исторических сочинений Длугоша, Стрыйковского, Кояловича, Меховиты и др.
Белорусские летописи предельно неоднородны. Аврамкина летопись, летопись Витебская, Баркулабовская, Могилевская хроника Сурты и Трубницких имеют и разное происхождение, и вскрывают очень разные исторические пласты.
Аврамкина летопись написана в Смоленске в 1495 году писцом Авраамкой по поручению смоленского епископа Иосифа Солтана. Сначала Авраамка старательно, хотя и кратко, излагает события всемирной истории, начиная от сотворения мира. Потом он дает краткое изложение исторических событий по «Повести временных лет», и пока что все это — чистейшей воды компиляция. С XIV века события излагаются подробнее и доводятся до 1469 года включительно. Самое интересное здесь для историка — сведения 1446—1469 годов и юридические статьи, в том числе и Русская Правда.
Авраамка лихо использовал Новгородские летописи, дополняя их описаниями событий местной истории, — Смоленской земли и всего Великого княжества Литовского.
И, конечно же, не забывает подчеркивать идею единства русской земли, стремление русских Великого княжества Литовского к единению с Москвой.
«Летопись Быховца» названа по месту ее обнаружения — в библиотеке польского чиновника А. Быховца. Написанная в конце XVI века на русском языке, но латинскими буквами, она излагает события с древнейших времен и до 1507 года. Полностью самостоятельна последняя часть, с 1433 года.
Витебская летопись наиболее самобытна. Она составлена в 1768 году С. Г. Аверкой путем объединения летописей, сделанных в Витебске в XVII—XVIII веках.
Основная ее часть — летопись мещанина Витебска М. Панцырного, начавшего описание событий, конечно же, с 896 года (и хорошо хоть не с сотворения мира).
А доведена летопись на основе русских и польских исторических сообщений и местных известий до 1709 года. Важный источник летописца — заметки отца составителя Г. В. Аверки, объединившего записи витебских мещан Чарновских (1601—1733) и дополнившего их собственными записями до 1757 года и польскими историческими сочинениями.
Историки очень ценят эту летопись за сведения о действиях администрации Российской империи в XVIII веке и об истории городских общин.
Украинские летописи не менее самобытны и плавно продолжают западно-русские.
Особняком стоит «Летопись Львовского братства» — летопись особого социального организма, кучки православных людей в равнодушном или прямо враждебном католическом окружении. Летопись охватывает XV—XVIII века и заканчивается историей Львовского братства.
Остальные украинские летописи писались в разных местах Украины в XV—XVIII веках в основном казацкой старшиной. Образованные, умные люди оказывались очевидцами невероятно интересных и ярких событий и стремились рассказать о них. Часть этих событий они видели сами, а порой и участвовали в них. Остальное они достраивали на основе дневниковых записей очевидцев и участников событий, казацких и польских хроник, духовных и мирских летописцев, официальных документов.
«Летописец, или описание краткое знатнейших действ и случаев, что в котором году деялося в Украини» — Лизогубовская летопись, составлена в XVII веке, отражает историю XVI—XVII веков.
«Летопись Самовидца», или «Летописец о начале войны Хмельницкой» — повествует про начало войны Хмельницкого.
Автор основной части «Летописца…» — казацкий старшина Ракушка-Романовский. События с 1672 по 1702 год написаны в форме дневника. Другие авторы после смерти Ракушки-Романовского довели «Летописец…» до 1734 года.
«Летопись событий в Юго-Западной России» написал интереснейший человек — Самойло Васильевич Величко.
Родился он в 1670 году, умер не ранее 1728 года, а скорее всего — несколько позже.
Образованнейший человек, Самойло Васильевич окончил Киевскую академию, владел польским, немецким, латинским языками. В 1690 — 1708 годах он служил у генерального писаря В. Л. Кочубея и в генеральной войсковой канцелярии. После казни Кочубея, с которым был очень близок он, говоря современным языком, потерял место.
И вот тут-то начинается самое интересное. Самойло Васильевич поселился в имении сына Кочубея, в селе Диканька, под Полтавой. Там он создал школу, преподавал крестьянским детишкам… и там писал книгу.
Насыщенность летописи, доведенной до 20-х годов XVII века, официальными документами, сведениями по истории Турции и Польши, записками современников и личными воспоминаниями делает труд исключительно интересным.
«Действия презельной и от начала поляков кровавшой небывалой брани Богдана Хмельницкого гетмана Запорожского с поляки» написана Григорием Ивановичем Грабянкой.
Известно около 20 списков летописи. В ней повествуется об истории Украины с древнейших времен (то есть от «Повести временных лет») до 1708 года. И притом основное внимание уделяется эпохе Богдана Хмельницкого, времени с 1648 по 1655 год, — битва у Желтых Вод, и прочему. Войны этой эпохи стали важнейшим событием в жизни современников.
Сам Грабянка в этих войнах не участвовал, источниками ему послужили летописи, официальные документы, польские хроники, дневники, рассказы современников.
Летопись крайне интересна; настолько, что в 1734 году из этой летописи сделана выборка «Краткое описание Малороссии».
Мы не знаем даже, где и когда родился Григорий Иванович Грабянка. Погиб он около 1738 года — хорошо, что хоть это известно. Казачий полковник, он участвовал во всех походах конца XVII — начала XVIII веков — азовских, крымских, шведских — ив конце концов погиб, сложил голову в ходе войны с Турцией 1735—1739 годов.
Украинские и белорусские летописи интересны многим, в том числе и как опыт летописания в уже исторические времена [25].
Сведения, сообщаемые и в западно-русских летописях и в более поздних, подтверждаются данными летописей Великого княжества Московского, новгородскими и псковскими летописями, летописями княжеств Северо-Восточной Руси.
А очень многие сведения и летописями Польши, стран Скандинавии, Тевтонского ордена, германских государств, Венгрии.
Фактически у нас есть сведения об истории Западной Руси с IX века до самых исторических времен — до Российской империи. От эпохи племенных союзов и до формирования современных народностей.
Спор о «не правильной» истории
И, чтобы скрыть поражение, придумал битву под Грюнвальдом?
Но про Грюнвальд писали и хроники других участников сражения: и Тевтонского ордена, и Великого княжества Литовского. И смоленские хроники (в том числе и Аврамкина летопись). Польский хронист Ян Длугош лично участвовал в Грюнвальдском сражении и знал лично многих участников. Он написал книгу об этой войне. Известие о поражении Тевтонского ордена было настолько важным в международном масштабе, что почти по всей Европе прошла волна слухов, как от камушка, брошенного в воду.
Более чем в двадцати источниках разных стран и народов, на разных языках упоминается Грюнвальдская битва, передаются разные подробности. Иногда во Франции, в Голландии, где события в Польше и в Прибалтике далеки и не очень важны, — упоминания самые краткие. В Скандинавии, германских княжествах — гораздо более подробные. Конечно же, очень различны интонации. В хрониках Тевтонского ордена поражение оплакивается, героизм тевтонских рыцарей живописан самыми роскошными красками, а польско-литовскому войску приписываются потери, превышающие население всей Польши. В хрониках Геттингена — отношение сочувственное, но нет в них скрежета зубовного.
Вот в хрониках города Бремена гораздо больше эмоций, потому что Бремен тесно связан с Тевтонским орденом и многие из его граждан лично принимали участие в войнах ордена.
Но все это уже мелкие детали, а главное можно считать установленным: значит, битва под Грюнвальдом все-таки была и победили именно славяне.
На этом примере видно, как вообще определяют, имело место быть событие или нет и какой вид оно могло иметь в реальности. Чтобы стало предельно ясно, историк не просто переписывает то, что отыщет в летописи. Он проводит работу наподобие детективной.
Вообще для серьезного исследования одна летопись — это источник явно недостаточный. Летописи дополняют друг друга; если используется несколько источников, это позволяет сравнивать несколько точек зрения и рисовать какую-то общую картину.
Киевские летописи до нас не дошли. В смысле, не дошли те бумаги, которые писал лично Нестор; но данные из его «Повести временных лет» включались во все русские летописи, составлявшиеся во все времена во всех русских княжествах. Известны московские, владимирские, псковские, новгородские, смоленские, тверские летописи. Известны летописи Западной Руси — тех областей, где сегодня находятся два суверенных государства — Белоруссия и Украина. Этот свод летописей еще в прошлом веке стали называть «Летописи западно-русские» или «Летописи литовские» — ведь они писались на территории Великого княжества Литовского [23].
И во всех этих летописях неизменно воспроизводится «Повесть временных лет», вплоть до написанной уже в XVIII веке Григорием Ивановичем Грабянкой украинской летописи «Действия презельной и от начала поляков кровавшой небывалой брани Богдана Хмельницкого, гетмана Запорожского с поляки».
Уже при советской власти началась грандиозная разборка где же именно чьи летописи?* Большая часть «Литовских летописей» написана вовсе не литовцами и не о литовцах. Это летописи западных русских княжеств, которые написаны русскими людьми и на русском языке [24].
Только одна из летописей, «Летописец князей Литовских», повествует о литовцах — о великих князьях литовских, потомках великого князя Гедиминаса. Но и эти летописи написаны на русском языке, кириллицей. Это очень огорчает некоторых литовских националистов, которым очень хочется, чтобы литовцы изначально были бы настоящими европейцами, писали бы латинским алфавитом и не имели бы ничего общего с этими ужасными славянами.
Оказались недовольны и некоторые белорусские историки. Весь север Западной Руси — это современная Белоруссия. Могилев, Витебск, Минск, Гродно, Брест, Пинск — столицы русских княжеств, вошедших в Великое княжество Литовское. Так какое же право имеем мы называть эти летописи и литовскими, и русскими?! Они — белорусские!
В связи с отделением Белоруссии эти настроения очень усилились. Настолько, что Великое княжество Литовское уже начали порой называть Белорусско-Литовским.
Беда в том, что считать западно-русские летописи белорусскими можно только в одном случае: если не обращать никакого внимания на то, что думали сами о себе создатели летописей. А они-то считали себя вовсе не белорусами (у них даже слова такого не было), а русскими.
Можно за очень многое ругать бывший СССР, но порой в нем находились неглупые и даже изящные способы решения такого рода проблем. «Летописи литовские» или «Летописи западно-русские» стали именовать новым словесным уродцем — «Летописи белорусско-литовские». Так сказать, каждая сестра получила по своей законной серьге.
А кроме того, официальное мнение было таково: в составе белорусско-литовских летописей выделяются поздние, с XV века, белорусские и украинские. До этого — все-таки о западно-русских. На мой взгляд, решение, в принципе, вполне взвешенное, способное если не снять, то, по крайние мере, притушить страсти по национальной истории. Только вот и XV век, пожалуй, чересчур ранний срок для текстов на украинском и белорусском… С чем национально озабоченные историки, конечно же, не согласятся.
Известно 14 списков западно-русских летописей, включая украинские (Супрасльская, Густынская и др.), и белорусские летописи (Аврамкина, Баркулабовская, Витебская и т.д.).
Собственно западно-русские — летописи Великого княжества Литовского, которые подразделяются на три списка: краткие, средние и пространные.
Краткие состоят из русских летописей, дополненных местными известиями и из «Летописца князей Литовских», написанного около 1428—1430. Летописец излагает историю Великого княжества Литовского со времени смерти Гедиминаса и до смерти Витовта. «Летописец» доведен до 1446 и написан в откровенной апологии великого князя Витовта.
Идея защиты интересов княжества, его величия, его авторитета занимает большое место в «Летописце». Не защищаясь ни от кого, автор преисполнен гордости за свое княжество, чувства патриотизма и феодальной верности.
Пространные списки называются «Кройники Великого княжества Литовского и Жомойтского». Они дополнены, так сказать, с обеих сторон, то есть с одной стороны удревнены, дополнены легендарными сведениями из ранней истории Литвы, до Гедиминаса. С другой стороны, продлены до середины XVI века.
В них никуда не исчезает восторженное отношение к великому князю Витовту, но и великий князь Гедиминас очень поднимается на щит. В этих «Кройниках…» чересчур уж навязчиво подчеркивается величие, богатство, авторитет, нерушимость Великого княжества Литовского.
В них же предпринимаются попытки связать генеалогии некоторых родов литовской шляхты с римской аристократией и тем обосновать, что литовская шляхта древнее и лучше польской. В общем, в поздних западно-русских летописях появляется нечто похожее на чувство ущербности и даже переживание своей исторической неполноценности. С XV века появляется пласт, который можно с равным успехом назвать поздними западно-русскими летописями и белорусскими летописями. Ну хорошо, пусть будут белорусские, лишь бы всем было хорошо.
Белорусские летописи составлялись на основе уже бывшей традиции и развивались в основном в Смоленске, где в среде мещанства стало развиваться белорусское летописание, отражавшее и местные события, и общие события литовской и русской истории. В отношении ранних событий белорусские летописи компилятивны, то есть несамостоятельны. Все они берут сведения из более ранних, не дошедших до нас летописей, и только старательно их переписывают.
При описании же событий XV—XVIII веков они сразу же становятся совершенно самостоятельны, сообщая важные сведения из жизни местных городов (Орши, Могилева, Полоцка, Витебска, Себежа и т.д.) и о событиях русско-литовско-польской, русско-шведской борьбы, происходившей на территории Смоленской земли и Белоруссии. При описании событий авторы привлекают материалы из хорошо знакомых им польских исторических сочинений Длугоша, Стрыйковского, Кояловича, Меховиты и др.
Белорусские летописи предельно неоднородны. Аврамкина летопись, летопись Витебская, Баркулабовская, Могилевская хроника Сурты и Трубницких имеют и разное происхождение, и вскрывают очень разные исторические пласты.
Аврамкина летопись написана в Смоленске в 1495 году писцом Авраамкой по поручению смоленского епископа Иосифа Солтана. Сначала Авраамка старательно, хотя и кратко, излагает события всемирной истории, начиная от сотворения мира. Потом он дает краткое изложение исторических событий по «Повести временных лет», и пока что все это — чистейшей воды компиляция. С XIV века события излагаются подробнее и доводятся до 1469 года включительно. Самое интересное здесь для историка — сведения 1446—1469 годов и юридические статьи, в том числе и Русская Правда.
Авраамка лихо использовал Новгородские летописи, дополняя их описаниями событий местной истории, — Смоленской земли и всего Великого княжества Литовского.
И, конечно же, не забывает подчеркивать идею единства русской земли, стремление русских Великого княжества Литовского к единению с Москвой.
«Летопись Быховца» названа по месту ее обнаружения — в библиотеке польского чиновника А. Быховца. Написанная в конце XVI века на русском языке, но латинскими буквами, она излагает события с древнейших времен и до 1507 года. Полностью самостоятельна последняя часть, с 1433 года.
Витебская летопись наиболее самобытна. Она составлена в 1768 году С. Г. Аверкой путем объединения летописей, сделанных в Витебске в XVII—XVIII веках.
Основная ее часть — летопись мещанина Витебска М. Панцырного, начавшего описание событий, конечно же, с 896 года (и хорошо хоть не с сотворения мира).
А доведена летопись на основе русских и польских исторических сообщений и местных известий до 1709 года. Важный источник летописца — заметки отца составителя Г. В. Аверки, объединившего записи витебских мещан Чарновских (1601—1733) и дополнившего их собственными записями до 1757 года и польскими историческими сочинениями.
Историки очень ценят эту летопись за сведения о действиях администрации Российской империи в XVIII веке и об истории городских общин.
Украинские летописи не менее самобытны и плавно продолжают западно-русские.
Особняком стоит «Летопись Львовского братства» — летопись особого социального организма, кучки православных людей в равнодушном или прямо враждебном католическом окружении. Летопись охватывает XV—XVIII века и заканчивается историей Львовского братства.
Остальные украинские летописи писались в разных местах Украины в XV—XVIII веках в основном казацкой старшиной. Образованные, умные люди оказывались очевидцами невероятно интересных и ярких событий и стремились рассказать о них. Часть этих событий они видели сами, а порой и участвовали в них. Остальное они достраивали на основе дневниковых записей очевидцев и участников событий, казацких и польских хроник, духовных и мирских летописцев, официальных документов.
«Летописец, или описание краткое знатнейших действ и случаев, что в котором году деялося в Украини» — Лизогубовская летопись, составлена в XVII веке, отражает историю XVI—XVII веков.
«Летопись Самовидца», или «Летописец о начале войны Хмельницкой» — повествует про начало войны Хмельницкого.
Автор основной части «Летописца…» — казацкий старшина Ракушка-Романовский. События с 1672 по 1702 год написаны в форме дневника. Другие авторы после смерти Ракушки-Романовского довели «Летописец…» до 1734 года.
«Летопись событий в Юго-Западной России» написал интереснейший человек — Самойло Васильевич Величко.
Родился он в 1670 году, умер не ранее 1728 года, а скорее всего — несколько позже.
Образованнейший человек, Самойло Васильевич окончил Киевскую академию, владел польским, немецким, латинским языками. В 1690 — 1708 годах он служил у генерального писаря В. Л. Кочубея и в генеральной войсковой канцелярии. После казни Кочубея, с которым был очень близок он, говоря современным языком, потерял место.
И вот тут-то начинается самое интересное. Самойло Васильевич поселился в имении сына Кочубея, в селе Диканька, под Полтавой. Там он создал школу, преподавал крестьянским детишкам… и там писал книгу.
Насыщенность летописи, доведенной до 20-х годов XVII века, официальными документами, сведениями по истории Турции и Польши, записками современников и личными воспоминаниями делает труд исключительно интересным.
«Действия презельной и от начала поляков кровавшой небывалой брани Богдана Хмельницкого гетмана Запорожского с поляки» написана Григорием Ивановичем Грабянкой.
Известно около 20 списков летописи. В ней повествуется об истории Украины с древнейших времен (то есть от «Повести временных лет») до 1708 года. И притом основное внимание уделяется эпохе Богдана Хмельницкого, времени с 1648 по 1655 год, — битва у Желтых Вод, и прочему. Войны этой эпохи стали важнейшим событием в жизни современников.
Сам Грабянка в этих войнах не участвовал, источниками ему послужили летописи, официальные документы, польские хроники, дневники, рассказы современников.
Летопись крайне интересна; настолько, что в 1734 году из этой летописи сделана выборка «Краткое описание Малороссии».
Мы не знаем даже, где и когда родился Григорий Иванович Грабянка. Погиб он около 1738 года — хорошо, что хоть это известно. Казачий полковник, он участвовал во всех походах конца XVII — начала XVIII веков — азовских, крымских, шведских — ив конце концов погиб, сложил голову в ходе войны с Турцией 1735—1739 годов.
Украинские и белорусские летописи интересны многим, в том числе и как опыт летописания в уже исторические времена [25].
Сведения, сообщаемые и в западно-русских летописях и в более поздних, подтверждаются данными летописей Великого княжества Московского, новгородскими и псковскими летописями, летописями княжеств Северо-Восточной Руси.
А очень многие сведения и летописями Польши, стран Скандинавии, Тевтонского ордена, германских государств, Венгрии.
Фактически у нас есть сведения об истории Западной Руси с IX века до самых исторических времен — до Российской империи. От эпохи племенных союзов и до формирования современных народностей.
Спор о «не правильной» истории
Может быть, у кого-то из моих читателей уже мелькнула скептическая усмешка: «Как же! Рассказывайте! Разве вы не знаете, что вся эта история — не правильная»? Что все было совсем не так?»
В последние годы появилось довольно много книг, в которых отрицается все, что считается твердо установленным в академической истории, и предлагается своя собственная версия того.
Не будем говорить уже об Елене Блаватской, которую в свое время полиция выдворила из Индии за вульгарный подлог «писем махаришь», то есть неких высших существ, почти что вечных и всеведущих. «Махариши» регулярно писали Елене Блаватской письма, в которых поведывали невероятно интересные истории о прилетах духов и о материализации материков, слонов и «людей других ископаемых рас».
Письма, как выяснилось, писали слуги из соседней гостиницы; Елена Блаватская оказалась женщиной небогатой и в один прекрасный момент не смогла внести требуемую сумму. Слуги-«махариши» обиделись и обратились в полицию. А английские полицейские, по причине полного отсутствия фантазии и плохого отношения к жуликам, выдворили Е. Блаватскую из страны [26].
Вообще-то, упоминать Е. Блаватскую и Елену Рерих приходится, потому что их последователи продолжают рассказывать все те же сказки, в том числе и на исторические темы.
И пока поток доверчивых, но невежественных людей не иссяк, имеет смысл предупредить соотечественников. Даст Бог, кто-то и убережется.
Но в наше время по городам и весям ходят не менее оригинальные книги. Наверняка я знаю далеко не все «шедевры» этого типа, но приведу только три, хорошо мне известные:
1. Кандыба, доказывающий, что вся история человечества протекала возле Ильмень-озера, на Новгородчине (по просьбе историков из Новгорода специально оговариваюсь: они к этой теории не имеют никакого отношения, ее разработкой не занимались, а к самому Кандыбе относятся, мягко выражаясь, несерьезно) [27].
2. В. Н. Демин, «отыскавший» прародину «настоящей Руси» чуть ли не на Северном полюсе: «Гиперборейскую Русь» на севере современной Европейской России; тогда и климат был якобы иной. Обойтись без мистики, без ссылок на Рерихов и без множества совершенно фантастических аналогий славянских богов с эллинскими и с индусскими автор, конечно же, не в состоянии [28].
3. Юрий Дмитриевич Петухов, издававший некогда замечательную газету «Голос Вселенной» («Орган трансцедентных надправительственных сил»), а ныне написавший книгу, аннотацию к которой я привожу полностью и без комментариев: «История человечества, история земной цивилизации — это в основном история русов, древнейшего первонарода, породившего практически все нации и народности ностратической языковой семьи. Об этом и многом другом увлекательно рассказывается в статьях одного из ведущих ученых-историков нашего времени Ю. Д. Петухова» [29].
Естественно, ведущим ученым-историком никто Ю. Д. Петухова отродясь в научном мире не признавал, да и не за что. Самозванец — он самозванец и есть.
Но сейчас я вынужден анализировать совсем другое явление, поскольку именно оно может вызвать у кого-то из читателей протест: «Чего же это нам суют не правильную историю?»
Все началось с того, что в 1996 году два математика:
Глеб Владимирович Носовский и Анатолий Тимофеевич Фоменко опубликовали книгу «Империя», а через год, в 1997 году, еще одну — «Новая хронология Руси» [30].
Если передавать содержание книги предельно кратко, то авторы претендуют на совершенно новое прочтение русской (и не только русской) истории. Все, что мы считаем историей русского народа, Руси и Российской империи, согласно авторам — фальсифицировано. В нашем прошлом не было никакой такой Киевской Руси, не было Господина Великого Новгорода. Тем более не существовало никакого такого монгольского завоевания Руси.
И не могло существовать, потому что до воцарения дома Романовых от Китая до Европы простиралась огромная империя, Русь-Орда. Единое государство, разные части которого говорили на разных языках, а своих императоров-царей-ханов называли разными именами. А единая церковь империи объединяла не только католиков и православных, но и магометан.
Авторы устанавливают множество тождеств между монгольскими, татарскими, византийскими, русскими правителями, проводят множество параллелей, «…в справедливости которых, как нам кажется, трудно сомневаться» [30, с. 235].
Великий князь Дмитрий Донской — это и есть Тохтамыш.
Ярослав, отец Александра Невского, — это, оказывается, и есть Батый; он же — Иван Калита. Его старший брат Георгий Данилович — это и есть Чингисхан, основатель империи; он же, «по совместительству», и Рюрик; именно с него-то и начинаются исторические времена. Просто их знают то под одним, то под другим именем.
Почему же никто в России (и во всем мире) не имеет представления о великой империи Руси-Орде и о тождестве деятелей мировой истории? Почему взволнованный рассказ о неведомой миру империи-Орде и о тождестве Батыя и Ярослава выглядит сегодня не повествованием историка, а бредом? А это потому, объясняют авторы, что все русские летописи полностью фальсифицированы.
Придя к власти, гадкие Романовы стремились фальсифицировать русское прошлое, уничтожить память об истинной истории Руси-Орды. Поэтому они уничтожали подлинные документы, стремительно создавали новые о каких-то высосанных из пальца исторических обстоятельствах и событиях. Все, чтобы оправдать свою узурпацию власти.
На самом деле Романовы захватывают власть после кровопролитной гражданской войны в XVI веке. Тогда правило четыре царя Ивана, позже объединенных под именем Ивана Грозного. Суть же борьбы — в ориентации на прежнюю сверхимперию или на нехорошую Европу. Романовы победили… и сделали все, чтобы представить историю в выгодном для себя свете: истинного царя Дмитрия обозвали самозванцем, Смутное время укоротили, чтобы не рассматривать свои неблаговидные деяния, а Ивана Грозного выдумали, чтобы объяснить причины Смуты.
Как же доказывают авторы свои сногсшибательные открытия? А никак! Основной звучащий аргумент выглядит текстуально так: «Такова наша гипотеза». Или: «Согласно нашей гипотезе». Казалось бы, авторы — профессиональные ученые: как-никак, должны понимать — гипотеза выдвигается не беспричинно и не на пустом месте. Гипотеза имеет свое обоснование, и именно это отличает ее от пустого домысла. Но Носовский и Фоменко представляют нашему вниманию именно набор ничем не обоснованных домыслов.
Единственно, на чем строится аналитический аппарат работы, — это игра на звукописи и игра на примерном совпадении дат.
Например, кто такие варяги? А очень просто! Варяги — это враги. Это не этноним, а название любого врага. Врага вообще. Кстати, как свидетельствуют профессиональные филологи (и что известно уже пятиклассникам, враг чередуется фонетически с ворогом, чередование — противоречит нормам). То, что таким словом никогда не называли никого, кроме норманнов, авторы либо игнорируют, либо просто не знают. Об их фантастическом невежестве еще придется говорить особо. Но это еще не все! Оказывается, такое же название было дано и итальянцам! Фряги, фрязи — это не кто иные, как фряжины — вражины [30, с. 119].
Но это еще что! Киев для авторов — это Хио (CHYO, CLEVA, Riona) западных летописей; делается вывод, что это… о-в Хиос (Chios, KHIOS) рядом с Грецией [30, с. 118].
Самарканд лихо оказывается Самарой, таурмены пляшут кекуок с турменами (т.е., на дикой смеси английского с тюркским — «мужчинами турок»)… Впрочем, всего не перечтешь.
Даже в магометанском летоисчислении по годам Хидждры (Гедждры) «улавливаются отголоски имени Георгий, его варианты — Гургий, Гургута. „Кроме того, слово Hegira“ может быть слиянием двух — Гог и эра (напомним: эра=ега), то есть могло обозначать просто эра Гога» или эра Готов» эра монголов». Горгий и Геджра вполне созвучны» [30, с. 120].
Вообще-то, в лингвистике давно известно, что сравнивать звукоподобия — совершенно бессмысленно: они просто ничего не доказывают. Ну, есть у побережья Якутии островок, называемый Африка. Ну, есть в Центральной Америке город Герма. Следует ли из этого, что в Якутии до якутов жили негры, а город Герму основали германцы?
Даже не учитывая, что жители Африки никогда не называли себя африканцами, а германские племена — германцами. И в этом случае случайные совпадения звуков не означают совершенно НИЧЕГО. Сама по себе похожая звукопись «доказывает» не больше, чем совпадение очертаний облаков в небе.
Существуют довольно строгие правила, по которым имеет смысл соотносить разные части слов в разных языках, я выводы о происхождении слов, названий, понятий делаются на основании кропотливого анализа корней слов, имеющих родственный смысл и употребляемых в близком контексте.
То, что у литовцев и пруссов почитали бога Перуна (Перкунаса), свидетельствует о близости народов. То, что у всех славян одинаково называются орудия сельскохозяйственного труда, а в балтских языках — литовском и прусском — другие названия, служит доказательством: балты и славяне разошлись до того, как появилось земледелие.
А вот звуковые параллели типа: орда-орден, монгол — мегалион, басурман — вессермен, атаман — гетман — гауптман и так далее [30, с. 238] — ничего не доказывают, ни о чем не свидетельствуют и могут представлять интерес разве что для игры в буримэ или для профессиональной работы психиатра, но никак не для истории и лингвистики. Здесь сравниваются слова, которые в своих языках имеют разное происхождение и разный смысл, а потому их совпадение (весьма относительное, впрочем) не говорит совершенно ни о чем.
Нет, для обмана читателя-то сие может представлять интерес. Но вот для доказательства главной идеи авторов книги, вроде бы ученых, — нет, никакого интереса эти параллели не представляют.
Идея тождества исторических лиц и целых династий питается столь же нехитрой игрой на весьма примерном совпадении сроков правления и самой жизни. Если к тому же совпадают (т.е. хоть как-то похожи и деяния) — то делается вывод о тождестве — в той же формулировке: «У нас появилась гипотеза».
Авторы считают тождественными династии киево-новгородских князей, московских князей и татаро-монгольских ханов. По их гипотезе — это одна и та же династия, называвшаяся по-разному в разных местах, с разными региональными именами одних и тех же князей-ханов. Русская история началась в XIV веке с Георгия Чингисхана, а Киевского периода истории Руси для них не было в самом буквальном смысле.
В последние годы появилось довольно много книг, в которых отрицается все, что считается твердо установленным в академической истории, и предлагается своя собственная версия того.
Не будем говорить уже об Елене Блаватской, которую в свое время полиция выдворила из Индии за вульгарный подлог «писем махаришь», то есть неких высших существ, почти что вечных и всеведущих. «Махариши» регулярно писали Елене Блаватской письма, в которых поведывали невероятно интересные истории о прилетах духов и о материализации материков, слонов и «людей других ископаемых рас».
Письма, как выяснилось, писали слуги из соседней гостиницы; Елена Блаватская оказалась женщиной небогатой и в один прекрасный момент не смогла внести требуемую сумму. Слуги-«махариши» обиделись и обратились в полицию. А английские полицейские, по причине полного отсутствия фантазии и плохого отношения к жуликам, выдворили Е. Блаватскую из страны [26].
Вообще-то, упоминать Е. Блаватскую и Елену Рерих приходится, потому что их последователи продолжают рассказывать все те же сказки, в том числе и на исторические темы.
И пока поток доверчивых, но невежественных людей не иссяк, имеет смысл предупредить соотечественников. Даст Бог, кто-то и убережется.
Но в наше время по городам и весям ходят не менее оригинальные книги. Наверняка я знаю далеко не все «шедевры» этого типа, но приведу только три, хорошо мне известные:
1. Кандыба, доказывающий, что вся история человечества протекала возле Ильмень-озера, на Новгородчине (по просьбе историков из Новгорода специально оговариваюсь: они к этой теории не имеют никакого отношения, ее разработкой не занимались, а к самому Кандыбе относятся, мягко выражаясь, несерьезно) [27].
2. В. Н. Демин, «отыскавший» прародину «настоящей Руси» чуть ли не на Северном полюсе: «Гиперборейскую Русь» на севере современной Европейской России; тогда и климат был якобы иной. Обойтись без мистики, без ссылок на Рерихов и без множества совершенно фантастических аналогий славянских богов с эллинскими и с индусскими автор, конечно же, не в состоянии [28].
3. Юрий Дмитриевич Петухов, издававший некогда замечательную газету «Голос Вселенной» («Орган трансцедентных надправительственных сил»), а ныне написавший книгу, аннотацию к которой я привожу полностью и без комментариев: «История человечества, история земной цивилизации — это в основном история русов, древнейшего первонарода, породившего практически все нации и народности ностратической языковой семьи. Об этом и многом другом увлекательно рассказывается в статьях одного из ведущих ученых-историков нашего времени Ю. Д. Петухова» [29].
Естественно, ведущим ученым-историком никто Ю. Д. Петухова отродясь в научном мире не признавал, да и не за что. Самозванец — он самозванец и есть.
Но сейчас я вынужден анализировать совсем другое явление, поскольку именно оно может вызвать у кого-то из читателей протест: «Чего же это нам суют не правильную историю?»
Все началось с того, что в 1996 году два математика:
Глеб Владимирович Носовский и Анатолий Тимофеевич Фоменко опубликовали книгу «Империя», а через год, в 1997 году, еще одну — «Новая хронология Руси» [30].
Если передавать содержание книги предельно кратко, то авторы претендуют на совершенно новое прочтение русской (и не только русской) истории. Все, что мы считаем историей русского народа, Руси и Российской империи, согласно авторам — фальсифицировано. В нашем прошлом не было никакой такой Киевской Руси, не было Господина Великого Новгорода. Тем более не существовало никакого такого монгольского завоевания Руси.
И не могло существовать, потому что до воцарения дома Романовых от Китая до Европы простиралась огромная империя, Русь-Орда. Единое государство, разные части которого говорили на разных языках, а своих императоров-царей-ханов называли разными именами. А единая церковь империи объединяла не только католиков и православных, но и магометан.
Авторы устанавливают множество тождеств между монгольскими, татарскими, византийскими, русскими правителями, проводят множество параллелей, «…в справедливости которых, как нам кажется, трудно сомневаться» [30, с. 235].
Великий князь Дмитрий Донской — это и есть Тохтамыш.
Ярослав, отец Александра Невского, — это, оказывается, и есть Батый; он же — Иван Калита. Его старший брат Георгий Данилович — это и есть Чингисхан, основатель империи; он же, «по совместительству», и Рюрик; именно с него-то и начинаются исторические времена. Просто их знают то под одним, то под другим именем.
Почему же никто в России (и во всем мире) не имеет представления о великой империи Руси-Орде и о тождестве деятелей мировой истории? Почему взволнованный рассказ о неведомой миру империи-Орде и о тождестве Батыя и Ярослава выглядит сегодня не повествованием историка, а бредом? А это потому, объясняют авторы, что все русские летописи полностью фальсифицированы.
Придя к власти, гадкие Романовы стремились фальсифицировать русское прошлое, уничтожить память об истинной истории Руси-Орды. Поэтому они уничтожали подлинные документы, стремительно создавали новые о каких-то высосанных из пальца исторических обстоятельствах и событиях. Все, чтобы оправдать свою узурпацию власти.
На самом деле Романовы захватывают власть после кровопролитной гражданской войны в XVI веке. Тогда правило четыре царя Ивана, позже объединенных под именем Ивана Грозного. Суть же борьбы — в ориентации на прежнюю сверхимперию или на нехорошую Европу. Романовы победили… и сделали все, чтобы представить историю в выгодном для себя свете: истинного царя Дмитрия обозвали самозванцем, Смутное время укоротили, чтобы не рассматривать свои неблаговидные деяния, а Ивана Грозного выдумали, чтобы объяснить причины Смуты.
Как же доказывают авторы свои сногсшибательные открытия? А никак! Основной звучащий аргумент выглядит текстуально так: «Такова наша гипотеза». Или: «Согласно нашей гипотезе». Казалось бы, авторы — профессиональные ученые: как-никак, должны понимать — гипотеза выдвигается не беспричинно и не на пустом месте. Гипотеза имеет свое обоснование, и именно это отличает ее от пустого домысла. Но Носовский и Фоменко представляют нашему вниманию именно набор ничем не обоснованных домыслов.
Единственно, на чем строится аналитический аппарат работы, — это игра на звукописи и игра на примерном совпадении дат.
Например, кто такие варяги? А очень просто! Варяги — это враги. Это не этноним, а название любого врага. Врага вообще. Кстати, как свидетельствуют профессиональные филологи (и что известно уже пятиклассникам, враг чередуется фонетически с ворогом, чередование — противоречит нормам). То, что таким словом никогда не называли никого, кроме норманнов, авторы либо игнорируют, либо просто не знают. Об их фантастическом невежестве еще придется говорить особо. Но это еще не все! Оказывается, такое же название было дано и итальянцам! Фряги, фрязи — это не кто иные, как фряжины — вражины [30, с. 119].
Но это еще что! Киев для авторов — это Хио (CHYO, CLEVA, Riona) западных летописей; делается вывод, что это… о-в Хиос (Chios, KHIOS) рядом с Грецией [30, с. 118].
Самарканд лихо оказывается Самарой, таурмены пляшут кекуок с турменами (т.е., на дикой смеси английского с тюркским — «мужчинами турок»)… Впрочем, всего не перечтешь.
Даже в магометанском летоисчислении по годам Хидждры (Гедждры) «улавливаются отголоски имени Георгий, его варианты — Гургий, Гургута. „Кроме того, слово Hegira“ может быть слиянием двух — Гог и эра (напомним: эра=ега), то есть могло обозначать просто эра Гога» или эра Готов» эра монголов». Горгий и Геджра вполне созвучны» [30, с. 120].
Вообще-то, в лингвистике давно известно, что сравнивать звукоподобия — совершенно бессмысленно: они просто ничего не доказывают. Ну, есть у побережья Якутии островок, называемый Африка. Ну, есть в Центральной Америке город Герма. Следует ли из этого, что в Якутии до якутов жили негры, а город Герму основали германцы?
Даже не учитывая, что жители Африки никогда не называли себя африканцами, а германские племена — германцами. И в этом случае случайные совпадения звуков не означают совершенно НИЧЕГО. Сама по себе похожая звукопись «доказывает» не больше, чем совпадение очертаний облаков в небе.
Существуют довольно строгие правила, по которым имеет смысл соотносить разные части слов в разных языках, я выводы о происхождении слов, названий, понятий делаются на основании кропотливого анализа корней слов, имеющих родственный смысл и употребляемых в близком контексте.
То, что у литовцев и пруссов почитали бога Перуна (Перкунаса), свидетельствует о близости народов. То, что у всех славян одинаково называются орудия сельскохозяйственного труда, а в балтских языках — литовском и прусском — другие названия, служит доказательством: балты и славяне разошлись до того, как появилось земледелие.
А вот звуковые параллели типа: орда-орден, монгол — мегалион, басурман — вессермен, атаман — гетман — гауптман и так далее [30, с. 238] — ничего не доказывают, ни о чем не свидетельствуют и могут представлять интерес разве что для игры в буримэ или для профессиональной работы психиатра, но никак не для истории и лингвистики. Здесь сравниваются слова, которые в своих языках имеют разное происхождение и разный смысл, а потому их совпадение (весьма относительное, впрочем) не говорит совершенно ни о чем.
Нет, для обмана читателя-то сие может представлять интерес. Но вот для доказательства главной идеи авторов книги, вроде бы ученых, — нет, никакого интереса эти параллели не представляют.
Идея тождества исторических лиц и целых династий питается столь же нехитрой игрой на весьма примерном совпадении сроков правления и самой жизни. Если к тому же совпадают (т.е. хоть как-то похожи и деяния) — то делается вывод о тождестве — в той же формулировке: «У нас появилась гипотеза».
Авторы считают тождественными династии киево-новгородских князей, московских князей и татаро-монгольских ханов. По их гипотезе — это одна и та же династия, называвшаяся по-разному в разных местах, с разными региональными именами одних и тех же князей-ханов. Русская история началась в XIV веке с Георгия Чингисхана, а Киевского периода истории Руси для них не было в самом буквальном смысле.