Черепнин Владимир. Вовка в Троеклятом

   Толстяк на некоторое время опешил. Даже перестал махать кинжалом.
   - Ты сто, не знаес? Я зе язбойник! Соловей! Самый сильный, самый здоевый, самый звейский, самый беспосядный!
   В этот момент, ломая кусты, из леса вышел мой приятель - медведь. Увидев его, самый зверский разбойник просто расцвел. Он опустил нож, улыбнулся и начал хвастаться:
   - Пьевет, Сеенький! Я сегодня с добысей! Огьябил какого-то лоха. Так сто, сегодня гуляем.
   - Ну, и где твоя добыча? - В голосе медведя слышалась ирония. Но маленький азиат ее явно не почувствовал и продолжал бахвалиться:
   - Во, видис месок? Он теперь мой!
   - А тебе его кто-нибудь отдавал?
   - Не вопьес! Сейсяс я его забею! - И толстяк вновь поднял нож, намереваясь двинуть в очередную атаку.
   Но спокойный голос медведя остановил его.
   - Слушай, Соловушка, во-первых, это не мешок, а котомка, причем моя. А во-вторых, знакомься. Это мой друг - Вовка. Мы торопимся, у нас очень важные дела. Так что можешь опять залезать на свое дерево и ждать очередную жертву.
   Незадачливый грабитель переварил вывалившуюся на него информацию неожиданно быстро. И тут же заканючил:
   - Сеенький! Мозно я с вами пойду? Я пьигозусь! Вдьюг, кого огьябить потьебуется? Или, вообсе...
   Медведь вопросительно взглянул на меня. Мог бы этого не делать. Я только пожал плечами, мол, тебе видней. И Умберто принял решение.
   - Ладно, берем тебя с собой. Но при одном условии: слушаешься меня беспрекословно, - небольшая пауза, - и Вовку. Что бы мы не сказали. Согласен?
   Грабитель на секунду бросил неодобрительный взгляд на медведя, потом с тем же выражением, но гораздо более продолжительный срок взирал на мою персону. И, наконец, кивнув, протянул мне пухленькую ручонку:
   - Соловей-язбойник. Гьяза всех путников. Зуткий гьябитель.
   Я отпустил ему реверанс, на что Серенький одобрительно кивнул.
   Через минуту мы втроем уже вновь шли по узкой тропинке через лес.
   Медведь предложил сначала наведаться к Бабе-Яге, чтобы попытаться узнать, какая колдовская сила перенесла меня из моего мира в сказочный.
   Не смотря на отвратительную дикцию, новый знакомец оказался весьма словоохотливым. И через полчаса я понимал многое, из того, что он говорит.
   Не знаю, сколько времени прошло (это и не мудрено, когда идешь по тропинке, вихляющей между многовековыми дубами и соснами, сквозь кроны которых не проникает солнечный свет), но еще не стемнело, когда мы вышли на очередную поляну.
   - Здесь живет Яга, - сообщил медведь.
   Я бы и сам догадался, если бы у избушки в центре поляны были только две куриные ножки. Они, конечно, имелись в наличии. Но кроме них! Изба стояла на всевозможных ножках: там было все, начиная с птичьих, заканчивая кривыми лохматыми ногами обезьян. Добрых полсотни копыт, когтей и прочих оконечностей. Не знаю, может, мне показалось, но между свиным копытцем и лапой тигра, кажется, промелькнул рыбий хвост. Хотя, зачем он там нужен?
   Моих спутников ни сколько не удивил такой своеобразный вид жилища лесной ведьмы. Серенький, как положено в сказках, произнес заветную фразу:
   Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу - задом.
   И тут началось что-то невообразимое. Каждая из полусотни пар конечностей двинулась в свою сторону. В результате избушка не развернулась, а только затряслась, как лихорадочная. Тут же изнутри раздался истошный женский визг, который быстро перешел на отборный мат. И через минуту, когда обитательница лесного домика объяснила всем ножкам и лапкам, где она их видела и откуда они растут, ее же голосом раздалась строгая команда:
   - Равняйсь! Смирно! Левое плечо вперед, шагом арш!
   Конечности беспрекословно подчинились, и нашему взору предстало резное крыльцо.
   - Яги нету. При ней избушка так бы не выкаблучивалась. Только внучка ее, Клара. Но все равно, надо зайти, узнать куда подевалась старая. - Сделал вывод медведь и первым двинулся в избу.
   Нам с Соловушкой ничего не оставалось, как последовать его примеру.
   Мы вошли в горницу. Внучка оказалась тетенькой плотного телосложения лет тридцати-сорока с виду (на самом деле, хрен их знает с их сказочным летоисчислением), и, если бы я заблаговременно не знал, что это родственница Бабы-Яги, то сроду не подумал бы. Весьма привлекательная женщина, несмотря на облачающие ее лохмотья и растрепанные волосы.
   - Где Яга? - Спросил с порога Серенький.
   - Где-где, в ..., - и тут внучка осеклась, заметив, что среди прибывших гостей есть новый человек. Я, без ложной скромности, готов поклясться, что матерное слово не сорвалось с ее губ только потому, что она разглядела вашего покорного слугу, выглядывающего из-за массивной фигуры медведя.
   - Ой, заходите, гости дорогие, - голос из низкого грудного превратился в ласково-слащавый, - бабуля скоро будет. Она травки всяки-разны собирает. Вы проходите, садитесь, а я сейчас.
   И внучка скрылась за дверью, находящейся в противоположном от входа конце горницы.
   Я посмотрел на медведя. Он пожал плечами, прошел в центр комнаты, отодвинул лапой дубовую скамью и уселся за стол. Мы с Соловушкой присоединились к нему.
   Я осмотрел горницу. Ничего сверхъестественного. Все чисто и аккуратно. Стол, полати, скамейки, стулья. Единственной деталью, хоть как-то намекающей на принадлежность хозяев к колдовскому ремеслу, было чучело большого черного ворона, сидящего на жердочке.
   Не прошло и пяти минут, как вновь появилась внучка.
   У Серенького отвисла челюсть. Он только смог пробормотать:
   - Клара, ты эт чо?
   И было от чего: внучка Бабы-Яги успела переодеться. Теперь вместо обрывков засаленной мешковины на ней было... Не знаю, как это называется, но по сравнению с этим любые пеньюар или комбинация выглядели бы строгим пуританским одеянием. Платье походило на майку с глубоким декольте, из которого, казалось вот-вот выпрыгнут арбузоподобные груди. Хотя в этом не было особой нужды: ткань была настолько прозрачной, что не скрывала даже маленькую родинку под правым соском. Мой взгляд непроизвольно скользнул вниз, и я понял, что лесные ведьмы или, по крайней мере, их внучки, нижнего белья не признают.
   Тем временем, невозмутимая Клара принялась разжигать самовар, наклонившись к нему, от чего и без того короткое платьице задралось так, что перестала существовать иллюзорная преграда между нашими глазами и самым сокровенным женским естеством.
   Медведь уставился в пол. Разбойник громко засопел. Ну, а я...
   Распахнулась дверь, и в горницу с шумом вошла она. Это была светловолосая девчушка лет четырнадцати-пятнадцати. Еще не до конца сформированная фигура, но, хотя ее и нельзя было пока назвать женщиной, то уже и не подошло бы определение - девочка-подросток. Почти детское, курносое, симпатичное личико, усыпанное веснушками и большие зеленые глаза.
   Девчушке хватило мгновения, чтобы оценить обстановку. Она быстро оглядела горницу, нервно мотнула головой, тряхнув короткими волосами, и решительной походкой направилась к Кларе. Внучка Бабы-Яги выпрямилась, попыталась бесполезным жестом одернуть подол своей одежки и сменить страх в газах, поселившийся там в момент появления девчонки, на обыденный взгляд. Юная леди подскочила к Кларе, отвесила ей звонкую затрещину, затем - вторую, третью.
   - Ах, ты, прошмандовка! Ты это во что вырядилась?! Хочешь голенькой ходить? Это я тебе быстренько устрою! Лягушки, они по жизни голые. Сейчас...
   Клара рухнула на колени:
   - Бабуль, прости! Боле никогда...
   - Собралась меня опозорить, - не унималась девчонка, - хочешь как эти Василиски да Марьюшки, на панель? Не потерплю! Лучше определю тебя в болото, квакай там.
   Я мельком взглянул на медведя. Если я подумал, что он удивился при появлении Клары в своем сексуальном наряде, то прошу пардон (подумаешь, отвисла челюсть). Тогда я ошибся. Очень удивленные серенькие медведи выглядят по-другому. Я подчеркиваю, что серенькие, так как понятия не имею, как удивляются обыкновенные.
   Вылупленные глаза (каждый размером с мой кулак), из еще не успевшего закрыться рта вывалился язык, и полное отсутствие признаков жизни.
   Про Соловья-Разбойника я вообще ничего не могу сказать. Все происходило молниеносно. И с момента появления почти голой Клары до этой невероятной экзекуции над ней прошло не более трех минут. Вначале грабитель громко сопел, потом ойкнул. Когда я посмотрел в его лицо, то увидел только бессмысленный взгляд и улыбку идиота.
   Тем временем девчонка продолжала распекать внучку Бабы-Яги:
   - Ах, ты, сучка! Да я тебя превращу...
   - Бабуль, у нас гости! - Умудрилась вклиниться в поток брани Клара.
   - Я видела! Тебя не спасет! Перед медведями стала задом крутить. Еще чуть-чуть и под лешего ляжешь?! Я такого не переживу!
   - Ба, у нас в гостях не только медведи...
   - Видела...
   Осмелевшая Клара вновь перебила строгую девчонку:
   - Бабуль, не только Соловушка, сама знаешь, я лучше пятьсот лет потерплю, чем... У нас мужик в гостях!
   Замах пропал даром. Оплеухи не последовало. Девушка хмыкнула и, наконец-то, взглянула более внимательно в нашу сторону. Гнев в ее глазах сменился заинтересованностью.
   - Серенький, кого это ты привел?
   - А..., э..., вот..., - только и смог выдавить из себя медведь.
   - Что, косолапый, не признал старую знакомую? - Страх в голосе Клары сменился неприкрытым ехидством. - А это же бабуля моя - Яга.
   - А, это...как?..
   - Она намедни молодильных яблок обожралась, - внучка прыснула, причем, зеленых. А когда часа через три вышла из того заведения, - Клара указала через окно на стоящий поодаль маленький деревянный домик а-ля деревенский сортир на куриных ногах, - предстала предо мной в данном виде.
   - Заткнись, балаболка, - Яга была смущена подробностями своего омоложения, - а не то...
   - Знаю, знаю, превратишь в лягушку, - почувствовав, что опасность миновала, Клара беспардонно перебила бабку.
   Наконец, медведь немного очухался и обрел дар речи:
   - Баба-Яг... ой, как же теперь величать-то тебя? На бабку ты не тянешь.
   - Зови Ядвигой. - Кокетливо заявила экс-старушка. - Так ты не ответил, Серенький, кого привел?
   Медведь бросил многозначительный взгляд в сторону Клары. Помолодевшая ведьма сразу все поняла.
   - Ты еще здесь?! Я же сказала - марш переодеваться!
   - Фи, - внучка скорчила недовольную гримасу и, напоследок, колыхнув грудями, медленно удалилась, вызывающе покачивая бедрами.
   После того, как за ней закрылась дверь, Ядвига вопросительно уставилась на медведя.
   - Вот, Яг..., Ядвига, знакомься. Это - Вовка. Он прибыл к нам оттуда, коготь в очередной раз указал вверх, - настоящий!
   - Ух, ты! Молодец, Серенький, что при Кларе не стал говорить. У ней в заднице вода не держится. Мигом растреплет каждому встречному. - Ее внимание переключилось на меня. - Как попал сюда, Вовка?
   - Да и сам не знаю.
   - С этим и пришли к тебе, - вмешался медведь, - выручай. Ему срочно вернуться надо. На работу.
   Вернулась Клара. Она переоделась, но уже не в то тряпье, в котором встретила нас. Теперь на ней была облегающая сорочка из тонкой белоснежной ткани, заправленная в мини-юбочку. Я бы посчитал этот наряд суперсексуальным, если бы не видел предыдущего одеяния.
   Ядвига только покачала головой, но решив, что дело прежде всего, не стала вновь выражать недовольство внешним видом Клары. Наоборот, голос ее зазвучал чуть ли не ласково:
   - Внученька, гостей надо как положено встретить, - она высунулась по пояс в окно и залихватски свистнула, на что из леса тут же пришкандыбала, слегка прихрамывая, небольшая избушка, - бери кота, и чтобы через час банька была готова.
   - Может, колданешь? - С надеждой протянула Клара.
   - Ни в коем разе! Гости дорогие, так что все должно быть по высшему разряду. Васька!
   В тот же миг из-за печки показался крупный черный кот, своими размерами напоминающий небольшого леопарда.
   - Иди с Кларой, поможешь ей баньку растопить. И гляди, кисуля, языком не трепи, оторву.
   - Спал я, - лениво промурлыкал Васька, - и знать не знаю, о чем вы тут шушукались.
   - То-то же. Все, за работу.
   Клара и кот вышли из избушки. Тут же до нас донесся неразборчивый требовательный шепот любопытной внучки, на что Васька громко ответствовал:
   - Ну, что это такое? Чуть что - молока не получишь! Говорю ж, спал, ничего не слышал...
   - Вот, бестия, никак не угомонится, - посетовала Ядвига, - не волнуйтесь, Васька, конечно, все слышал, но никому не скажет. Знает, кто здесь главный. Давай, Вовка, рассказывай.
   Не успел я и рта открыть, как пришло время очухаться забытому Соловушке. Видимо, разговор о баньке, дошедший до его сознания, вернул незадачливого грабителя в реальную действительность.
   - Баньку топить засем? Не хосю мыться. Все явно замаяюсь. Се воду зья тьятить?
   - А! Соловушка пришел в себя. Ну, здравствуй. Ты-то как оказался в столь приличной компании?
   - Я его гьябил! - Толстячок с гордостью ткнул в мою сторону грязным указательным пальцем. - И, вообсе, Сеенький - мой дьюг!
   - Значит, гьябил? - Усмехнувшись, передразнила Ядвига. - Ну-ну. А, насчет мыться... Я твой запах, то есть, вонь, за две версты почувствовала. Если в баньку не пойдешь, разгоню к едрене-фене. Я тебе не джигитка, чтобы законы гостеприимства соблюдать. Или не буду гнать, а просто... - ее глаза хищно блеснули.
   - Сто ты, сто ты, Ягусенька! Это я так, пьесто. Конесно, помоюсь! Не надо в паука!
   - Какой догадливый... Так, не будем терять время.
   Я вкратце рассказал свою историю.
   - Ну, а мужика того запомнил?
   - Смутно.
   - Что так?
   - Было темно, страшно и... пьяно.
   - Ясненько.
   Ядвига проворно принялась за дело, и уже через пару минут на столе без всякого огня, зычно пробулькивая, кипел небольшой котелок. Она, бормоча заклинание, поочередно бросила в бурлящую жидкость несколько щепоток колдовских порошков, на что варево отреагировало цветными облачками пара.
   - Плюнь, - скомандовала мне ведьма.
   Я подчинился. Плевок вызвал столб пара, переливающийся всеми цветами радуги. Ядвига смело сунула голову в пар, и несколько мгновений мы заворожено наблюдали за происходящим. Затем содержимое котелка успокоилось, и молоденькая ведьма только пожала плечами:
   - Ни какого знакомого колдовства я не обнаружила. На миг показалось, что есть что-то непонятное и очень сильное. Но я не уверена.
   - А ты сама можешь отправить его обратно? - С надеждой спросил Серенький.
   Ядвига с сожалением покачала головой.
   - Во-первых, тот мир для нас не доступен. Во-вторых, чужое, да еще неизвестное колдовство или еще что-то там. Тут со своими заклинаниями не всегда удается справиться. Вон, с избушкой сколько маюсь - все без толку.
   - А что с ней такое? - Поинтересовался я (видимо, жилище колдуньи уже давно превратилось в многоножку, так как ни у Серенького, ни у Соловушки необычный вид избушки не вызывал никакого удивления).
   Ядвига махнула рукой:
   - Да на шабаше перебрала, что-то колданула, а утром...
   - А расколдовать можно?
   - Можно, если знаешь заклинание. А я не то что его, даже как с Лысой горы добиралась не помню. Ступа вся поцарапана, метла растрепана, локти сбиты... - она вновь махнула рукой и тут же сменила тему, вернее, вернулась к предыдущей.
   - Вам, первым делом нужно узнать, как Вовка попал сюда. Скорей всего, тот, кто его переправил, может и назад вернуть.
   - Значит, пойдем в Город, - подвел итог медведь.
   - Сегодня я вас не отпущу. Уж вечер скоро, да и банька вот-вот будет готова. А завтра с утра и отправитесь.
   На том и порешили.
   * * *
   После бани все (даже кот Васька) собрались за столом. Дымился двухведерный самовар, но чай никто не пил: все налегали на наливку, и было почему. Напиток оказался очень приятным на вкус, как-то по особому дурманил голову, да, к тому же, Ядвига клятвенно заверила, что утром не будет даже намека на похмелье. Что же касается закусок, то, пока мы мылись, ведьмы потрудились на славу. Не буду перечислять всех яств, но уверен, ассортименту и качеству позавидовал бы самый престижный валютный ресторан.
   Ядвига на корню пресекла попытки внучки разузнать обо мне, и разговор за столом был самым обыденным (по сказочным меркам). Хозяйка пожаловалась, что банька ногу наколола. Серенький сетовал на надоедливых деда с бабкой. Затем порядком захмелевший Соловушка никому не дал рта раскрыть. Рассказывал, как он "гьябил", "гьябил" и "есе яз гьябил" и как будет "гьябить всех подьяд".
   Наливочка, конечно, дело хорошее, но к завершению застолья в моей пьяной голове зародилось подозрение. Вроде бы все пили один и тот же напиток, только он явно на членов нашей разношерстной компании действовал по разному.
   Дело в том, что когда сова с ближайшего дуба проугукала полночь, за столом в "живых" остались только я и ведьмы. Васька нашел в себе силы уползти за печку, а два моих приятеля отрубились прямо за столом.
   Думаю, без колдовства здесь не обошлось. Не знаю, как насчет спиртного дела обстоят у кота и разбойника, но уж, как лакает медведь - лично видел. И выпитое им за ужином не может быть дозой, способной свалить Серенького.
   Но эта мысль была мимолетной и неуместной. Наполненное эйфорией сознание отмахнулось от нее, как от назойливой мухи.
   Мне было хорошо. Даже очень. Пропали беспокойство, неопределенность, желание вернуться домой. Зато проснулось другое желание и под его воздействием, я поочередно разглядывал своих собутыльниц.
   Ситуация казалась комичной: младшая из них выглядела раза в два старше, чем я, а старшая - как минимум, лет на пять моложе.
   Когда в очередной раз мой взгляд скользнул по Ядвиге, она спросила:
   - Что, Вовка, высматриваешь костяную ногу? Можешь проверить.
   Ведьма задрала подол так высоко, что еще бы сантиметров пять, и это уже называлось бы не "задрать подол", а "раздеться". У меня перехватило дыхание. И было от чего. Длинные, прекрасные ножки. И ни каких костей. Вернее, ноги у всех из костей, но покрытых мышцами и кожей. В этом смысле Ядвига ничем не отличалась от обычных людей.
   - Нет, ты потрогай! Убедись.
   Дважды ей повторять не пришлось. Я провел рукой сначала по одной ноге, затем по другой. В самом деле, кожа гладкая, как у младенца. Дальнейшее мое рукоблудство остановил жуткий скрежет, раздавшийся с правой стороны. От неожиданности я вздрогнул и отстранился от Ядвиги.
   Источник звука оказался более, чем банальным: обиженная невниманием Клара заскрипела зубами.
   Ядвига усмехнулась и одернула подол.
   - Так, всем спать!
   Словно услышав команду, Серенький и Соловей, как два лунатика, поднялись из-за стола, улеглись на расположенные у стены полати и через мгновение снова мирно засопели.
   Я было хотел примоститься рядом со своими приятелями, но ведьма проводила меня в гостевую спальню. Имелась и такая. А если учесть, что и у бабки, и у внучки имелись отдельные комнаты, то получалась уже не избушка, а небольшой особнячок на всяких - разных ножках.
   Как только я улегся на огромную пуховую перину, заявилась Клара. Она успела вновь облачиться в свое платье-майку. Внучка не стала тратить время на разговоры, а сразу вознамерилась влезть ко мне в постель. Я находился все еще под воздействием непонятных колдовских чар, точнее, был полон желания. И противиться не стал.
   Но она успела только откинуть край одеяла. Дверь распахнулась, в проеме стояла бабуля-малолетка.
   - Я так и думала, что эта лахудра уже здесь.
   - Да я так, проверить, все ли в порядке, - Клара стала судорожно подтыкать под меня одеяло, как под малого ребенка.
   - Я же сказала - спать!
   Опять не обошлось без колдовства.
   - Спокойной ночи, - попрощалась сексапильная внучка голосом робота и, как сомнамбула, удалилась (впервые не качая бедрами).
   - Теперь нам никто не помешает, - звонкий девичий голос как-то не вязался с плотоядной улыбкой, но меня это ни сколько не волновало.
   Ядвига медленно двинулась ко мне. Я с нетерпением ждал. Но неожиданно она остановилась, грязно выругалась в свой адрес.
   - Тьфу! Нечистый попутал. Прости, Вовка. По привычке колданула. Не хочу так больше. С новой внешностью надо и новую жизнь начинать.
   Склонившись, она провела рукой возле моих глаз, снимая чары. Я, как будто протрезвел. "Желание" упало, как от ледяной воды.
   Ядвига скромно присела на краешек кровати. Миниатюрной, теплой ладошкой нежно провела по моей щеке.
   - Решай, Вовка. Нравлюсь ли я тебе безо всякого колдовства? Скажешь, нет, - уйду. И не бойся, ворожить не буду.
   Меня одолевали противоречивые чувства. Нравилась ли она мне? Слабо сказано. Я почти готов был влюбиться в симпатичную, курносую девчушку, если бы... Ох, уж эти "если"! С одной стороны, каких-то пару дней назад она была страшно подумать сколько летней старухой. С другой - теперь она выглядела слишком молодой. И хоть я знаю, что нравы давно сменились и детишки начинают активную половую жизнь в более раннем возрасте, сам я придерживаюсь более консервативных взглядов на порядочность. И, как не крути, а ведьмой-то она осталась!
   Словно прочитав мои мысли (хотя уверен, что в этот раз она этого не делала), Ядвига сказала:
   - Ты не думай про то, что совсем недавно была старухой. Это ничего не значит. Лягушка, и та в царевну превратилась. А сколько сейчас принцесс на панели? А прекрасных принцев бомжует? Воспринимай меня такую, какая я сейчас.
   - А сейчас ты слишком молода.
   - Молода?! Гм...
   Я понял, что сморозил чушь. Молодым было только тело... А если тело, то и мозг. Значит... Тьфу, совсем запутался. Да и к чему ломать себе голову? С каждым мгновением она нравилась мне все больше и больше. К тому же, безо всякого колдовства, желание вновь проснулось во мне (еще чуть-чуть и это стало бы заметно, не смотря на одеяло).
   Вместо того, чтобы отвечать на вопрос "нравлюсь - не нравлюсь", я просто протянул руки и, не знаю почему, спросил:
   - Можно я буду называть тебя Яной?
   Она несколько раз повторила новое имя, как бы пробуя его на вкус:
   - Яна... Яна... Яночка. Мне очень нравится. Теперь только так и называй меня.
   Потом она применила "колдовство", которым владеет всякая уважающая себя женщина: легкое движение, и ночнушка соскользнула с плеч, собравшись гармошкой на талии. Затем на секунду привстала, легкое одеяние оказалось у щиколоток ее ног (в этот момент я понял, что не только внучки лесных ведьм не признают нижнего белья). Переступив через ночнушку, Яна-Ядвига-Яга юркнула ко мне под одеяло.
   * * *
   Я проснулся один. Сладко потянувшись, оделся и вышел в горницу. Соловей и Серенький уже сидели за столом. Самовар закипал. Как только я присоединился к друзьям, из кухни появилась Яна с большущей миской дымящихся блинов. Она загадочно и очень мило улыбнулась мне и села рядом.
   - Ну, вот, все собрались, -заявила хозяйка.
   - Разве? - Удивился я.
   - Васька где-то шляется, а Клара... - Яна кивнула в сторону одной из дверей, - пусть пока не мешает откровенно поговорить.
   Из той комнаты доносилось громкое сопение (не будь я джентльменом, то смело назвал бы эти звуки храпом).
   Вместо разговора получился спор: Яна во что бы то не стало хотела отправиться вместе с нами в Город: "...тоже мне, защитнички-экскурсоводы, один - самый добродушный в мире медведь, другой - "зуткий и стьясный гьябитель", ведь пропадете, да и нечисть любую, колдунов, волшебников я получше вашего знаю". Серенький и Соловей категорически возражали: "...зато меньше внимания привлекать будем, а с тобой, наоборот. Забыла, что ль, как сейчас выглядишь? В зеркало посмотрись. Да нам с тобой проходу не дадут все, у кого хоть чуть-чуть поднимается. Так что, пардон, мадам, то бишь, мадмуазель...", "...есе сего! Сють сто - сьязу в паука, ни за сто! Язве с ней кого-нибудь огьябис?"
   Я же благоразумно соблюдал нейтралитет.
   Яна все-таки сдалась (но при этом подмигнула мне, уж не знаю с каким намеком). Порешили, что она, в случае необходимости, присоединится к нам позже.
   - Ладно, бужу Клару, - девчонка лихо щелкнула, словно подзывала гарсона. "Громкое сопение" тут же прекратилось, и через пару минут к нам присоединилась внучка.
   - Опять секретничаете? Фи, какие вы противные.
   - С чего ты взяла? Абсолютно никаких секретов. Спрашивай, что хочешь.
   - Правда? Тогда, кто он? - Клара через угол стола уперла свой указательный палец мне в грудь. За что тут же получила по руке звонкий шлепок от Яны. Внучка удивленно уставилась на родственницу.
   - Бабуль, случайно среди яблочек белена не попадалась?
   - Я те сейчас покажу белену, соплячка. И не называй меня больше бабкой. С этого момента, я - Яна.
   - Вроде вчера Ядвигой была?
   - Но Яна - лучше. Да и с кузиной путать не будут.
   - Ага, вас перепутаешь... Только откуда такое имечко? Я раньше никогда такого не слышала.
   - Вовка придумал.
   - Так откуда он?
   - Из новой сказки.
   Глаза великовозрастной внучки алчно блеснули, и она обратилась непосредственно ко мне:
   - Ты кто: принц? Царевич?
   Я помотал головой.
   - Царь?!
   - Нет.
   - Чародей? Волшебник? Колдун? Рыцарь? Сын Кощея?
   Получив на все предположения отрицательный ответ, Клара в отчаянии спросила:
   - Ну, пожалуйста, Вовка, скажи, кто ты?
   Не взирая на то, что Яна оттоптала мне ногу, предупреждая об осторожности, я не смог отказать умоляющим глазам и сказал правду:
   - Я - сантехник.
   - Ух, ты, я про такой титул и не слыхивала!
   Чтобы я не сболтнул лишнего, вмешалась Яна:
   - Так, гости дорогие, пора и честь знать. У нас тут дела по хозяйству...
   - Конечно, - Клара обиженно надула губы, - сама имя новое получила, теперь гонишь нового человека. Вовка, а мне тоже можно?
   Я пожал плечами:
   - У тебя и так хорошее.
   - Хочу новое!
   - Тебе совсем новое или, чтобы было похоже на старое?