Черкашин Николай Андреевич. Повседневная жизнь подводников

   - Не знаю, что с ними могло приключиться. По боевой подготовке к экипажу никаких претензий не было. Они только что вернулись из морей, отработались как надо, сплавались. Что я могу предположить?
   Во все времена мерилом командирского мастерства была прежде всего скрытность плавания. Без нее никакие другие задачи подводного корабля - невыполнимы. Для дизелистов проблемой проблем была скрытная зарядка аккумуляторной батареи. Чаще всего для этой цели лодки всплывают ночью и молотят до рассвета дизелями. Но темнота помогала лишь в дорадиолокационную эпоху. Поэтому пошли на такое ухищрение - плавать в приповерхностном слое, выставив над водой шахту РДП…
   Режим РДП - работа дизеля под водой - самый опасный для подводного корабля…
   Да, я хорошо помню, какое напряжение воцарялось в центральном посту, когда под РДП становилась наша подводная лодка. Чаще всего командир выбирал для этого штилевое море.
   - Боевая тревога! По местам стоять! Под РДП становиться! Из обтекателя рубки выдвигалась вверх широкая труба воздухозаборника с навершием в виде рыцарского шлема. Она вспарывает штилевую гладь моря, открываются захлопни, и дизели жадно всасывают морской озон. Кроме шахты РДП над водой торчат, точнее, режут ее выдвижные антенны и оба перископа - зенитный и командирский. Все офицеры, включая и доктора, посменно наблюдают в перископы за морем и небом. На акустиков надежда плохая - грохот дизелей забивает гидрофоны…
   Я извинился перед Затеевым за то, что отвлекся, и он продолжил свой рассказ:
   - Сколько лодок погибло из-за этого РДП! То полавковый клапан обмерзнет, вовремя не сработает. То волной накроет, лодка провалится, трюмные зевнут шахту перекрыть… Бывало, когда шахта из-за дефицита на металл, из которого ее следовало делать, сама переламывалась. Нечто подобное, я думаю, произошло и с К-129-й. Экипаж устал, потерял бдительность. А плавать под РДП в зимнем океане - не еж чихнул.
   От Кобзаря же требовалась полная скрытность. Шли с баллистическими ракетами, ядерным боезапасом. Возможно, шел под РДП даже тогда, когда и волну развело… Не буду гадать. Я в то время дежурил по ЦКП ВМФ. Хорошо помню, как все закрутились, когда Кобзарь не вышел на связь. С 12 марта начался массированный поиск. Разведывательную авицию перебросили даже с Севера и Балтики. Долго искали… Потом американцы подключились. Они первыми обнаружили масляное пятно размером десять на две мили. Навели наше гидрографическое судно. Гидрограф собрал с пленки граммов 50 топлива. Анализ показал - наш соляр. Потом поднялся шторм, и пятно разнесло…
   Тут еще вот какая накладка вышла. В штабе дивизии не оказалось заверенного списка членов экипажа К-129. Выходили второпях да еще с приписным личным составом - матросами-учениками… Не успели оформить. А без этого документа кадровики не выдают родственникам справки о гибели, без них пенсию не назначают… Долго мурыжили. Это со сталинских времен повелось. В начале пятидесятых пропала в Татарском проливе без вести «щука». Сталин сомнение высказал - а вдруг они к супостату уплыли? Кадровики время выжидали. Тоже ни пенсий, ни пособий не назначали…»
   С огромным нетерпением дождался я второго письма из Кишинева. "…Ко второму, основному этапу этой печальной истории, - писал А. Сунгариев, - я служил в штабе Тихоокеанского флота в должности заместителя начальника разведки. Шел 1974 год. Мой непосредственный начальник капитан 1 ранга, а с 1975 года - контр-адмирал В. Домбровский (ныне - покойный) отличался кипучей жизнерадостностью и совсем не стремился взваливать на себя бремя служебной ответственности, а посему охотно предоставлял мне управление конгломератом подчиненных частей, кораблей, отделов. В силу этого, так уж получилось, «фирмой» в основном заправлял я, и стоял «не ковре» перед командованием флота тоже я. Мой же начальник в предвидении всякого рода коллизий убывал в части и, как правило, являлся пред светлые очи командования при выигрышных докладах, когда «фирма» была на высоте.
   Такова была специфика службы, таков установившийся порядок. Я не собираюсь изливать какие-либо обиды и утверждать, какой я был хороший и какие плохие начальники. Нет. Просто у меня были развязаны руки, а принимать синяки и шишки всяк из нас в то время поднаторел.
   Упоминаю об этом не ради суесловия. Просто подобная система дела мне возможность строить многое, как бывшему специалисту-подводнику, специалисту по подводным средам, по своему пониманию проблем и своему разумению способов их решения. В те времена эта «фирма» не имела понятия о том, что творится ниже поверхности океана, что там делает всемогущий вероятный противник. И мной было создано новое направление: анализ развития подводных систем и выявление деятельности иностранных ВМС под водой на" нашем театре.
   Сколоченная не без моей инициативы «команда гениев поневоле» (офицеры В. Мигин, В. Соловьев, Л. Нейштадт, К. Чудин и другие) вначале стонала под прессом новых заданий, жаловалась по всем каналам на перегруз - работали и по субботам и по воское-сеньям. Но постепенно мы втянулись в дело, вошли во вкус работы и на основе анализа начали выдавать такие «перлы», от которых начальство время от времени бросало в дрожь и по штабам снизу вверх шел сильный «шорох».
   На просторы океана вместе с дизельным вышел и наш атомный подводный флот первого поколения: поэтому особо остро стал вопрос обеспечения скрытности подводных лодок в дальних зонах, а главный вероятный противник весьма озаботился проблемой своевременного обнаружения развертывающихся подводных лодок, непрерывного за ними слежения в готовности в случае начала военных действий к немедленному их уничтожению.
   Это соревнование флотов под водой особенно остро протекало в семидесятые годы, и только теперь оно приняло несколько иные формы. Соперничество же в развитии ударных и оборонительных систем флотов, в том числе и подводных, оперативного использования и тактики действий сил не прекращается и поныне.
   Простите за пространное отступление. Но оно необходимо, чтобы пояснить, почему и история с гибелью К-129 тесно вплелась, говоря современным языком, в «пакет проблем» и событий «холодной войны».
   Как было установлено в последствии, советская подводная лодка на маршруте перехода в район выполнения задачи была протаранена следившей за ней атомной подводной лодкой "Суордфиш" США (тип "Скейт").
   До момента столкновения наша подлодка шла под РДП (работа дизеля под водой) и из-за шума дизеля была глуха, как «ревущая корова» (терминология американских противолодочников).
   Следует упомянуть, что длительные «скрытные» переходы под РДП подводных лодок тех лет считались определенным мерилом тактического искусства подводников-дизелистов, а в некоторых соединениях помимо поощрительной оценки командования принимало формы своеобразной морской лихости. Этому способствовали и действовавшие в те времена тактические наставления, отсталость тактики нашего ВМФ по сравнению с развитием противолодочных систем ВМС США.
   Погибшая подводная лодка, по свидетельству командиров и механиков-подводников, не числилась в отстающих и отличалась искусством плавания под РДП в штормовых условиях.
   Столкновение произошло вечером 8 марта 1968 года (пятница) близ поворотной точки маршрута в координатах Ш-40°00' сев Д-180°00'; фактически - в координатах Ш-40°06' сев. Д-179°57' зап. Глубина в районе 6500 метров, удаление от побережья Камчатки - около 1230 миль.
   Впоследствии эта точка в документах флота стала фигурировать как точка «К». Предположительно, при слежении за нашей лодкой атомарина США активно маневрировала со сменой бортов и подныриванием под объект слежения на критически малых дистанциях.
   Не исключено, что столкновение произошло в результате поворота нашей подводной лодки на новый курс маршрута, своевременно не замеченного командиром «Суордфиша», когда наша лодка подставила борт. Американская ПЛА непреднамеренно ударила верхней частью своей рубки в днищевую часть центрального поста нашей подводной лодки. К-129 с затопленным центральным отсеком пошла на дно. (Есть и другие версии гибели К-129. - Прим. авт.)
   Мы получили косвенные данные, что с экипажа «Суордфиш» была взята подписка о строгом соблюдении тайны аварии.
   Впоследствии, когда тайное стало явным, представители главного командования Тихоокеанского флота США, выступая на брифингах, упорно отрицали факт столкновения и удара атомной подводной лодки в корпус нашей подводной лодки. Они заявляли, что время и место гибели нашей подводной лодки выявлены БШПС* дальнего обнаружения «Цезарь» по характерному шуму поступления воды и разлома корпуса лодки при ее провале на глубину.
   Таким образом, проявились три характерных аспекта в позиции командования Тихоокеанским флотом США:
   - намеренно скрыть факт и выгородить командира «Суордфиша», которого специалисты и пресса могли обвинить в неоправданной лихости и безграмотности маневрирования. Мотив защиты чести мундира;
   - опасение международного обвинения командования ВМС США в преднамеренном уничтожении советской подводной лодки, что могло привести к резкому обострению военно-политической обстановки. (Вспомните сходную историю с уничтожением южнокорейского самолета «Боинг» над Сахалином, когда общественное мнение во многих западных странах было взвинчено до истерии.). Наконец, своеобразная реклама технических возможностей подсистемы БШПС "Цезарь".
   На этом пока прервусь. Печатаю я сам, а одним пальцем много не надолбишь».
   Очередного письма из Кишинева, несмотря на двоекратное подтверждение о получении предыдущего послания, я так и не дождался. Вместо него пришла почтовая открытка с московским штемпелем.
   "Н.А.! Дела сердечные привели в кардиологию госпиталя имени Бурденко. Если Вы в Москве и у вас есть желание дослушать конец истории, приезжайте. 18 отделение, 5-ая палата. Ваш А.Т.С."
   В тот же день, несмотря на неприемные часы, я добился встречи с Сунгариевым. Пожилой коренастый человек в коричневой госпитальной пижаме увел меня в тихий уголок холла, и я достал блокнот. Несколько слов о моем рассказчике. Родился он в крестьянской семье под Курском. В 50-ых годах окончил высшее военно-морское училище. Командовал дизельными подводными лодками различных проектов на Тихом океане.
   Пережил все перипетии Карибского кризиса, находясь в море на боевой службе. В общем, прежде чем перейти на штабную работу, и поплавал, и повидал, и понатерпелся…
   - Итак, в июле 1974 года, - начал свой рассказ Сунгариев, - на одном из утренних докладов по обстановке на театре, я обратил внимание на появление в центре северной части Тихого океана специального судна «Гломар Челленджер» американской фирмы «Гломар», имеющей международный статус.
   Я обратил внимание на то, что район действий судна "Гломер Челленджер" совпадает с центром района поиска подводной лодки К-129.
   Главная же причина моей настороженности заключалась в том, что фирма «Гломар» использовала свои суда (их было зарегистрировано 9 единиц) для исследования шельфов и бурения морского дна на прибрежных материковых склонах с глубинами порядка 200 метров. Суда с фирменной маркой «Гломар» ранее отмечались в районе Большого Барьерного рифа (Австралия), у побережья Филиппин, но никогда - в глубоководных районах океана.
   Согласно рекламе суда фирмы «Гломар» специализировались на глубоком бурении донных грунтов в целях достижения жидкой магмы и изучения возможностей извлечения редких элементов. Совсем как в «Гиперболоиде инженера Гарина» у Алексея Толстого. Но это - реклама, она на совести дельцов-технократов. Мы знали одно: технические возможности специализированных судов фирмы «Гломар» ограничивались зонами шельфов.
   Что же могло делать такое судно среди океана, где глубины свыше 6 километров? Между тем судно устойчиво отмечалось в ограниченном районе открытого океана.
   Мои подозрения Домбровский оценил весьма однозначно:
   «Нечего создавать проблему, когда начальство не ставит задачу. Хватает своих забот».
   Мне оставалось либо махнуть на все рукой, либо действовать в одиночку на свой страх и риск. Для начала надо было обрести документальное обоснование. Я обратился к заместителю начальника штаба флота Л.У. Шашенкову:
   - Лев Уварович. Когда затонула лодка Кобзаря, кажется вы руководили действиями поисковых сил с позиций КП флота?
   - Ну да, конечно. Я руководил…
   -- Где же отчетные материалы?
   - Эх-ма! Нашел, что спрашивать! Столько лет прошло. В архиве, конечно.
   - Лев Уварович! Очень прошу. Прикажите отыскать эти материалы.
   -- Хорошо, если не сожгли…
   Я понимал: только дружеские отношения помогут мне заполучить эти документы.
   Через несколько дней архивная папка ждала меня на КП флота. Развернув карты, я сразу понял: центр района поиска 129-й и центр района действий «Гломара» - один и тот же. Однако к тому времени «Гломар Челленджер» покинул район и ушел в Штаты.
   Пришла медсестра, и контр-адмирал Сунгариев - аналитик с горящими глазами - снова превратился в пациента, облаченного в мешковатую пижаму с отложным белым воротником. Его увели на процедуры…
   Второй нашей встрече, увы, не суждено было состояться. В регистратуре госпиталя мне сообщили, что больной Сунгариев переведен в палату интенсивной терапии и доступ к нему запрещен. Такой поворот событий удручал и Анатолия Тимофеевича не меньше, если не большее чем меня. Однако, что для бывшего подводника госпитальные препоны?
   Утром мне позвонила медсестра из кардиологии и передала просьбу Сунгариева принести ему портативный диктофон. Через два дня, вставив компакткассету в свой магнитофон, я слушал глуховатый прерывистый голос:
   - А батарейка-то слабовата. Боюсь - не хватит. В следующий раз принесите свежую… Ну, так вот. Прошло примерно два с половиной месяца. Службы, следящие за морской обстановкой докладывают: какой-то новый объект с позывными "Гломар Эксплорер" появился в интересующем нас районе.
   Я перепроверил международные справочники - такого судна фирма «Гломар» не регистрировала. Напрашивается вывод: кто-то маскируется под судно этой фирмы. И этот «кто-то» интересуется районом гибели нашей подводной лодки. Но… глубина! Кто, как и каким способом может обследовать то, что лежит на такой чудовищной глубине, оставалось совершенно непонятным. Мной и моими офицерами была подготовлена частная карта района и краткая докладная записка: имеются требующие дополнительного подтверждения данные о том, что спецслужбы США изучают район вероятного нахождения нашей затонувшей подводной лодки и неустановленный объект с позывными «Гломар Эксплорер» выполняет какое-то целевое задание.
   Своим докладом я сломал скепсис своего шефа. Забрав с собой группу «гениев-аналитиков», мы, как цыгане, шумною толпой вторглись в кабинет командующего флотом. Вот, товарищ командующий, такой сюрпризик!
   Комфлота адмирал Н.И. Смирнов быстро вник в суть дела и пришел в возбужденное состояние:
   - Немедленно готовьте корабль! Нет, два корабля! Посадить специалистов, начинить аппаратурой какой надо и в кратчайший срок направить в район! Выявить объект, вскрыть характер его деятельности и намерения!…
   Если б мой дражайший шеф мог предвидеть, к каким последствиям приведет этот первый докладик!
   Приказать легко. А как выполнить?
   Можно подумать, что в нашем распоряжении было по меньшей мере полсотни стоящих под парами кораблей. Послать на внеплановую задачу, да еще два корабля, - это значит сломать весь годовой план использования кораблей. Ведь хитрый комфлота дополнительно ни одного корабля не дал!…
   По выходе из смирновского кабинета начальник смотрел на меня уже зверем: на кой черт мне твоя инициатива?! Лезет со своими идиотскими идеями… Но… Приказ есть приказ, даже если ты напросился на него сам.
   Через несколько дней в район точки "К" вышел наш самый быстроходный корабль с солидной дальностью плавания. Соблюдая полное радиомолчание, корабль прибыл в район через неделю. Прибыл и обнаружил в районе судно совершенно непонятной конструкции. Даже не судно, а плавучую «платформу» размером чуть ли не с футбольное поле. Посредине - ажурные фермы, похожие на нефтяные вышки. Стеллажи труб. На палубе снуют гражданские лица. На появление нашего корабля американцы не реагируют. Якорных цепей и швартовых бочек не видно, тем не менее судно удерживается на месте. Погода свежая. Каких-либо работ «платформа» не производит.
   Вот и вся информация.
   Прошло трое суток. Судно "Гломар Эксплорер" покинуло район и легло курсом на Гавайские острова. Согласно приказанию наш корабль неотступно следовал за ним на дистанциии визуальной видимости.
   25 декабря 1974 года, а это был канун Рождества, судно «Гломар Эксплорер» приблизилось к острову Оаху и вошло в Гонолулу. Нам было ясно, что по установившейся традиции всю рождественскую неделю, с 26 декабря по 2 января, судно в море не выйдет, а экипаж будет просаживать доллары в кабаках.
   Декабрь - период штормов. Учитывая, что запасы топлива на исходе, в открытом океане дозвправлять корабль даже с наших проходящих судов - дело неимоверно трудное, приняли решение отозвать корабль во Владивосток. Отозвать - это в условиях Тихоокеанского театра означает трехнедельный переход в условиях непрерывных штормов.
   Прошел январь. В последние его дни "Гломар Эксплорер" был снова запеленгован в исходном районе.
   Мы - к командующему: нужен крупный боевой корабль для слежения и, если станет необходимым, для помеховых действий.
   Командующий посмотрел на нас как на несерьезных юнцов и отрезал:
   - Кораблей нет и не будет. Решайте задачу собственными средствами.
   Мы понимали: послать большой боевой корабль в центр океана в условиях непрерывных штормов, послать даже в сопровождении танкера - флоту не по карману.
   Начали выкручиваться собственными средствами. Точнее - «ловить» ситуацию. Если мне не изменяет память, в начале марта 1975 года в южной части океана были развернуты корабли ТОГЭ - 5 (Тихоокеанской гидрографической экспедиции) для обеспечения полетов космонавтов.
   Корабли КИК (корабельно-измерительные комплексы) - это не скорлупки, а махины по 8-12 тысяч тонн с соответствующей начинкой и мореходными качествами. Но главное - они могли использоваться только по плану Космического центра в Москве. Следовательно, рассчитывать на их использование мы могли только «попутно», после выполнения поставленной центром задачи.
   Один из таких кораблей КИК «Чажма» (командир - капитан 1 ранга Краснов) был «уловлен» нами при возвращении из района южнее Гавайев на Камчатку. Ему-то за подписью начальника штаба флота мы и подсунули задачу: довернуть в район с центром… Обнаружить "Эксплорер", вести слежение, выявлять характер деятельности, обратив особое внимание на возможные признаки судоподъемных работ. Я далек от мысли, что командир КИК «Чажма» пришел в восторг от такой задачи, да еще в конце изнурительного плавания. Но тем не менее распоряжение выполнил.
   Прибыл в район. Обнаружил. Начал слежение. Совершенно непонятное, невиданное ранее плавучее сооружение. Похоже на морскую платформу, вроде тех, что на бакинских Нефтяных Камнях. Чем занимается, абсолютно непонятно. Какими-то устройствами, похожими на механических роботов, поднимает со стеллажей разноцветные трубы длиной примерно по 25 метров каждая, навинчивает и гонит вниз. В течение светлого времени суток прогнал вниз скрутку из 60 труб (то есть на полтора километра), потом начал их подъем и развинчивание. И так далее. Волнение океана 6-7 баллов.
   Не удовлетворившись донесениями подобного характера, я по ночам, когда на КП флота наступало относительное затишье и связь была разгружена, приходил к связистам и вызывал на телетайп командира КИК, по крохам выуживал из него информацию.
   - Командир, ты помнишь Кобзаря?
   - Конечно, помню.
   - Пожалуйста, поищи признаки того, что они его или поднимают или собираются поднимать.
   - Убей меня Бог, не могу найти ничего подобного! Все признаки за то, что нефть ищут.
   И так далее, и в том же духе. Прошла неделя. Командир доложил: запасы на пределе. Скрепя сердце, понес на подпись начальнику штаба флота распоряжение: "Командиру КИК "Чажма". Следовать в базу."
   Прошло еще полмесяца. Удалось выбить у командования флотом океанский спасательный буксир МБ-136. Посадили глазастых парней. Но по сравнению с предыдущими кораблями, это, конечно, слезы. Бинокль, записная книжка. Талмуд, по которому закодировать простое сообщение капитану (гражданскому лицу), - семь потов пролить.
   Пришел. Обнаружил. Начал наблюдение. Ничего нового. Через десять суток МБ-136 взмолился: запасов в обрез на переход до Петропавловска.
   В апреле- мае мы наловчились посылать в район действий "Эксплорера" самолеты дальней разведавиации (по американской классификации "медведей").
   Господствующая облачность - 10 баллов. Прилетят «на укол», «мазнут» радаром по горизонту и - на аэродром.
   «Обнаружена крупная засветка. Координаты совпадают. Возвращаемся на базу». Большего от них не потребуешь. С трудом добились двух-трех парных вылетов.
   В мае пошли на поклон к начальнику Дальневосточного пароходства товарищу Бянкину:
   «Товарищ начальник. Помогите. У вас на линии Лос-Анджелес - Иокогама контейнеровозы. Нельзя ли «довернуть»?»
   Всякий начальник - чем крупнее, тем больше любит почет и нижайшие просьбы. Тем более вроде бы ради государственных интересов. Идет радиограмма в океан: "Капитану. Пройти через точку Ш… Д… Обнаружение такого-то объекта донести. Начальник пароходства."
   Контейнеровоз - штука валютная. Каждая миля маршрута - на хозрасчете, каждый лишний час перехода - в копеечку. Довернуть - еще куда ни шло. Все-таки приказывает начальник пароходства. А уж остановиться, вести слежение - извините.
   Пройдет через район, даст донесение: «Прошел точку. Обнаружил крупный объект. Следую по маршруту». И вся любовь.
   В июле я, оставаясь за начальника (на военном языке это называется «врио»), не выдержал и попросил у командующего флотом время для специального доклада.
   - Товарищ командующий. По всем накопленным признакам, судно «Гломар Эксплорер» завершает подготовительный цикл работ к подъему подводной лодки К-129. Как будут поднимать, мне неясно. Но будут. Характерный признак: изменился характер радиосвязи - ранее "Эксплорер" работал в радиосети фирмы, сейчас перешел на скрытые каналы.
   - - Дайте корабль!
   - Лишних кораблей у меня нет, - отрезал командующий. - Вон в районе атолла Скваджанами действует корабль… Вот и добивайтесь у Москвы переразвернуть его в район работ «Эксплорера».
   Какими соображениями руководствовался комфлотом в этот период, мне неясно, возможно, учитывал скептическое отношение Главного штаба ВМФ, ко «всей этой сказке», возможно, просто приберегал корабли, действуя по старому устоявшемуся принципу "пусть решает задачу "хозспособом".
   В то же время (это стало известно позднее) в сейфе командующего лежала одна очень интересная бумажка.
   Неделей ранее в Вашингтоне под дверь советского посольства некто подсунул записку: «Некоторые спецслужбы принимают меры к подъему советской подводной лодки, затонувшей в Тихом океане. Доброжелатель».
   Содержание этой записки посол СССР в США А.Ф. Добрынин шифром передал в Москву в МИД, а оттуда копия попала на стол Главкому ВМФ - С.Г. Горшкову, а копия копии - в сейф командующего ТОФ.
   Вот он, командующий, и наблюдал, как одно из управлений флота само нащупало проблему и пытается собственными зубами разгрызть орешек. А орешек не по зубам. Такое в его натуре было: заставить людей «гнуть хрип» до седьмого пота и, поскольку Москва задач не ставит, иметь руки свободными.
   Получив отказ командующего, я пораскинул умишком и решил идти ва-банк: дал донесение-запрос начальнику своей службы в ГШ ВМФ. "Начальнику… Анализ деятельности спецсудна США "Гломар Эксплорер" в районе точки Ш… Д… дает основание полагать, что ВМС США завершают подготовку и в ближайшие сроки могут предпринять подъем со дна океана подводной лодки - К-129, затонувшей в 1968 году. В северной части Тихого океана кораблей ТОФ нет, флот выделить силы для слежения не может.
   В настоящее время в районе атолла Скваджанами выполняет поставленные вышестоящим командованием задачи корабль… Прошу разрешения в период с… по… переразвернуть корабль в район действий судна "Гломар Эксплорер" с задачами…
   Врио начальника… Сунгариев».
   Через два дня пришел ответ: «Врио начальника… Обращаю ваше внимание на более качественное выполнение плановых задач».
   В переводе с бюрократического языка означало: "Не лезьте со своими глупостями. Лучше решайте повседневные задачи"
   Предметный урок был усвоен.
   А что, в самом деле мне больше всех надо? Своих насущных проблем по горло…
   Прошло еще пол месяца. И вдруг… Сенсационный взрыв в зарубежной прессе:"ЦРУ США поднято со дна Тихого океана затонувшая советская подводная лодка".
   По-видимому, на рубеже 60-70-х годов ЦРУ США задалось практически решением проблемы - проникнуть в святая святых Вооруженных Сил, и в первую очередь ВМФ СССР, в шифрованную радиосвязь. На нашем жаргоне - «расколоть» шифры радиообмена, в частности в направлении «берег - подводные лодки».