Черкасов Дмитрий. Белорусский набат (Рокотов - 6)

   Владислав отбросил тесак, передернул плечами, будто в ознобе, и неожиданно для себя перекрестился, прося у Бога прощения за то, что вынужден был имитировать сатанинский ритуал и рисовать на стене дьявольские символы.
   В дверь раздались удары чем-то тяжелым.
   Рокотов метнулся в соседнюю комнату, потом на кухню.
   Под окнами в напряженных позах застыли милиционеры. И у всех, как назло, было в руках оружие, направленное точнехонько на окна мас-люковской квартиры. О прыжке на соседние балконы или хождении по карнизам можно было даже не задумываться. Снимут в три секунды.
   Биолог закусил губу.
   "Дверь мощная, выдержит еще минут десять. Так, окна отпадают, встроенного на кухне мусоропровода тут нет, через канализацию мне не просочиться... Полный эндшпиль! Летать я тоже не умею. Не научился, знаете ли, все недосуг было. И тюбетейки-невидимки у меня нет... Попал я на этот раз по полной программе. С трупом на руках и в квартире, окромя меня и обезображенного тела, никого нет. Отбиться не получится. Любые мои слова о контртеррористической деятельности будут выглядеть как неумная попытка снять с себя вину за убийство. Здесь мне точно никто не поверит. Опера из "убойного" - это не даун Яичко, их на мякине не проведешь..." [Капитан Яичко из 19-го отдела милиции - персонаж романов "Косово поле: Россия" и "Шансон для братвы"]
   Влад еще раз посмотрел в окно.
   "Стоят грамотно, контролируют все окна. И мое, и соседние... Серьезные парни, не чета полудуркам из девятнадцатого отдела. Да-а, вляпался... Рокотов, уже не скрываясь, зажег свет в туалете и ванной комнате и тут же его погасил. Под потолком туалета виднелось узкое оконце. - Стоп! И куда оно выходит?.."
   Рокотов быстро забрался по установленному на стене туалета стеллажу и распахнул мутное окошко. Проем вел в короткий узкий тупичок между домами, внизу виднелась помойка и растущий возле нее молодой ясень.
   В тупичке никого из людей не наблюдалось.
   Верхушка дерева доходила почти до четвертого этажа.
   Влад с трудом протиснул тело в окно, сжался в комок на узеньком подоконнике, глубоко вдохнул и прыгнул.
   Метров пять он преодолел в свободном полете, подавив в себе инстинктивное желание схватиться за верхние ветви. Первую треть кроны любого дерева следует проходить насквозь, не пытаясь даже притормозить падение. Молодые ветки недостаточно прочны, чтобы погасить ускорение человеческого тела. Но вполне способны при неудачно протянутой руке изменить траекторию, и тогда прыгун пролетит мимо ствола и средних, наиболее развитых сучьев.
   По лицу хлестнули тонкие побеги, правую щеку обожгло.
   Рокотов сложил ноги вместе, сконцентрировался и обеими руками захватил пригодную толстую ветку. Тело по инерции скользнуло вниз, биолог сделал мах ногами и совершил классический "подъем переворотом".
   Со стороны все это должно было смотреться очень эффектно.
   Но Владу было не до показухи.
   Он обнял ствол и перевел дух. Затем, не теряя ни секунды, спустился на землю, обогнул смердящий железный контейнер с мусором, сделал два шага за угол и увидел напряженную фигуру с автоматом, наставленным под углом вверх. Страж порядка стоял вполоборота к помойке, и у Рокотова в запасе было всего две се-. кунды.
   Огнестрельного оружия у биолога не было.
   В Беларуси ношение ствола не приветствуется, и пойманный с "пушкой" в кармане индивид однозначно отправляется на пару лет валить лес или добывать сланец. Причем совершенно бесплатно, в веселенькой машине с зарешеченными окнами и в компании таких же обормотов, проклинающих суровость приговоров.
   Однако совершенно безоружным Рокотов тоже не был. Во внутреннем кармане его куртки дожидались своего часа стальные шарики "двухсантиметрового диаметра, извлеченные из подшипника и упакованные в длинный матерчатый мешочек.
   Владислав упал на одно колено, замахнулся, и в ту же секунду патрульный повернул голову...
   Дверь наконец вылетела, и четверо автоматчиков оказались внутри квартиры.
   Пробыли они там недолго. Им хватило тридцати секунд, чтобы включить свет, наткнуться на остывающее тело, увидеть стоящую на столе отрубленную голову и убедиться, что в двух комнатах, на кухне и в санузле никого нет.
   Одного милиционера стошнило.
   Старший наряда поднес к губам рацию.
   - "Волна", я "ноль-восьмой", пришлите дознавателя. Прием.
   - "Ноль-восьмой", что там у тебя? Прием, - захрипел динамик.
   - Расчлененка. Как поняли? Прием.
   - Понял тебя, "ноль-восьмой". Дополнительные силы нужны? Прием.
   Лейтенант бросил взгляд в глубь коридора.
   - Обязательно, "волна". Подозреваемого на месте нет. Надо прочесывать район. Прием.
   - Ясно, "ноль-восьмой". Экипажи сейчас будут. Оставайтесь на месте. Отбой.
   Старший повернулся к милиционерам и топтавшимся на площадке перед квартирой жильцам, открыл рот, но ничего сказать не успел.
   С улицы раздалась короткая автоматная очередь.
   Стальной шарик попал автоматчику точно в ухо.
   Старый Лю был бы доволен своим учеником. Милиционер развернулся вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов и рухнул на землю. Его руки рефлекторно сжались, и АКСУ выплюнул три пули, ушедшие в стену дома.
   Эффективность малогабаритного метательного оружия гораздо выше, чем принято считать. "Сюрикен" (Метательная пластина в нин-джицу. Может иметь форму крута, звезды, свастики и т.д.), стальной шарик, простой камень или заточенная особым образом трехгранная игла способны натворить не меньше бед, чем пистолет Макарова. И дальность броска почти не отличается от прицельной дальности стрельбы из корот-коствольного оружия. Это в кино герой попадает из пистолета в мишень, находящуюся на расстоянии полусотни метров, в жизни же рабочая дистанция в три-четыре раза меньше.
   К тому же, чтобы научиться неплохо владеть метательными шариками или "звездочками", нужно потратить практически столько же времени, как на обучение хорошей стрельбе. Естественно, при наличии учителя. Самостоятельно овладеть навыками обращения с традиционным восточноазиатским оружием очень непросто.
   Владислав перемахнул через скамейку и помчался прочь от лежащего тела.
   Он не стал брать автомат. АКСУ только усугубил бы его положение. Рокотов не собирался вступать в бой с минскими милиционерами. Они ни в чем не были виноваты, честно выполняли свой долг, и стрельба по патрульным означала попытку убийства нормальных людей. Чего биолог никак не мог допустить.
   Шарик в ухо - несколько другое дело.
   Автоматчика только оглушило. Через пару дней он спокойно выйдет из больницы. Если, конечно, его вообще туда направят. Легкое сотрясение мозга не требует стационара, и больной прекрасно отлежится дома.
   Максимум, что грозило милиционеру, так это устный выговор. Оружие на месте, и не его вина, что маньяк-убийца оказался лучше подготовлен.
   Рокотов преодолел двор до половины, когда сзади раздался топот.
   Стрелять на ходу - дело сложное и малоперспективное. Особенно в жилом дворе, где любая шальная пуля может поразить подошедшего к окну человека. Калибр у АКСУ маленький, всего пять целых сорок пять сотых миллиметра, пули легкие, и рикошет неизбежен. Даже ствол кустарника изменяет траекторию полета трех с половиной граммового свинцового конуса со стальным сердечником. Автоматы милиционерам выданы в основном не для применения, а в качестве пугачей. Ибо любой преступник десять раз подумает, прежде чем броситься на скорострельный ствол, и почти со стопроцентной вероятностью предпочтет сдаться.
   Влад тем не менее не стал искушать судьбу и продолжил бег зигзагом, внезапно меняя направление движения.
   За спиной заорали.
   Биолог миновал низкую арку, как заправский легкоатлет, перепрыгнул широкую лужу, с маху перебросил тело через двухметровый кирпичный забор и очутился между двух длинных рядов металлических гаражей.
   Преследователи не отставали.
   Самое неприятное заключалось в том, что они уже могли открывать огонь без опасений ранить постороннего человека.
   Рокотов пробежал метров тридцать и нырнул в узкий боковой проход.
   - Стоять! - биолога настигал высоченный прапорщик. Болтающийся у него на плече автомат задевал стволом за задние стены гаражей, отчего в проходе раздавалась металлическая дробь.
   Владислав прибавил ходу. Прапорщик засопел и тоже наддал. Проход между гаражами немного сузился и закончился.
   Биолог выскочил на открытое пространство, милиционер сделал последний рывок, уже протянул руки, чтобы схватить подозреваемого за плечи, и вдруг резко остановился. В пылу погони он не заметил сужения прохода и на скорости влетел в щель между двух последних гаражей. Голова и одна рука оказались снаружи, а корпус с прижатым к боку автоматом и ноги застряли. Причем намертво.
   Рокотов ехидно засмеялся, спокойно подошел к прапорщику, заблокировал его руку и перехватил за горло.
   - Вот гадство! - обиженным тоном выдал застрявший страж порядка.
   - Ты кто такой? - осведомился Влад.
   - Командир взвода Козлов.
   - Взвода кого?! - захохотал биолог. Прапорщик зло сверкнул глазами.
   - Ты арестован!
   - Ага! Разбежался! Чего это вы за мной гонитесь?
   - Ты убийца! - завопил Козлов.
   - Понятно. Ты не кассир, ты убийца. Знакомая песня. Ошибочка вышла, я по своим делам топаю.
   - Следователю расскажешь! - снова завопил прапорщик, стараясь в полутьме рассмотреть лицо подозреваемого.
   - Ну-ну. Ладно, некогда мне с тобой возиться. Ты уж не обессудь, - Влад нажал две точки на шее милиционера, и тот потерял сознание.
   Биолог проверил пульс, убедился, что с прапорщиком все в порядке, и рванул направо.
   С противоположной стороны автостоянки уже доносился пронзительный вой сирены и сверкали синие всполохи маячков.
   - Надо бы еще к третьему числу что-нибудь этакое подготовить, - Глава Администрации белорусского Президента Требухович изобразил пальцами непонятную фигуру. [3-е июля - государственный праздник, день освобождения Белоруссии от фашистской оккупации]
   - Тгетьего не получится. Газгешения не дадут, - картавый Богданкович запихнул в рот очередной кусок чебурека.
   Встреча Требуховича и Богданковича была за-легендирована необходимостью наладить контакт с оппозицией. Так Глава Администрации и доложил Батьке. Издерганный недавними событиями Президент лишь коротко кивнул. Действуй, мол, худой мир в любом случае лучше доброй ссоры.
   Миша Требухович был и оставался подонком.
   В школе он подставлял одноклассников, сваливая на них собственные проделки, стучал завучу и классной руководительнице. В армии, чтобы получить лычки ефрейтора, подсунул своим возможным конкурентам в тумбочки по бупылке купленного в соседней деревне самогона и сдал товарищей замполиту. В райкоме комсомола Михаил отвечал за культмассовую работу и добивался отличных показателей лишь с помощью очковтирательства и составления липовых отчетов, где все неудачи списывались на подчиненных ему освобожденных секретарей институтов. За что тех песочили на собраниях, где главным обличителем выступал все тот же Требухович.
   И так всю жизнь.
   На место Главы Администрации он пробрался аналогичным способом. Лгал, обливал грязью других претендентов на эту должность, втирался в доверие к будущему Президенту, чтобы предать его в удобный момент и на этом погреть руки. С аппаратом, мягко говоря, Батьке не повезло. Подлец Требухович, педрила-комсомольчик Жучок, засевший на должности пресс-секретаря, замглавы Администрации Пушкевич, баптист и скрытый педофил, премьер Снегирь, распихавший на хлебные должности в министерствах своих родственников и знакомых.
   И сотни таких же чиновников помельче. В этом болоте вязли любые распоряжения Первого Лица. Лишь благодаря крутому нраву Президента и его бешеной работоспособности ситуация не выходила из-под контроля.
   Но развитие республики шло медленнее, чем планировал Батька.
   По не зависящим от него причинам. Президент никак не мог поверить и понять, что в его окружении порядочных людей можно пересчитать по пальцам. Пожалуй, только руководители армии и спецслужб честно выполняли свою работу. Остальные же явно и тайно саботировали указы Главы Государства, набивали мошну и с вожделением смотрели на госсобственность. Они знали, что с уходом Лукашенко у них тут же появится прекрасная возможность наложить лапу на промышленные предприятия и приватизировать их в узком кругу избранных. Поэтому почти каждый чиновник терпеливо ждал своего часа, внешне соблюдая приличия и одновременно с этим подтачивая государственную систему.
   - А зачем тебе разрешение, Стае? - хмыкнул Требухович.
   - Как зачем? - Богданкович тыльной стороной ладони вытер жирные губы. - Я тебя не понимаю, пгости...
   - Ты что, не можешь своих сориентировать? Например, пусть пойдут в составе колонн и на площади устроят драку. Скажи Голубко и Вячор-ке, они быстро подберут сотню добровольцев.
   - С Вячогкой у меня сложные отношения...
   - Тогда поговори с Худыко. Он же лидер фронта.
   - Так-то оно так, - Богданкович выпил полстакана теплого молока и икнул, но он денег захочет.
   - А ты что, сильно поиздержался?
   - Есть немножко, - последний "транш" от своих европейских партнеров из Парламентской Ассамблеи основатель "Хартии-98" полностью перебросил на свой австрийский счет, - были большие тгаты...
   - Какие "тгаты"? - передразнил Требухович.
   - Я же тебя пгосил! - взвился Богданкович. - Не надо этих шуточек!
   - Ладно, ладно, извини. Сорвалось... Так что там по поводу трат?
   - Мы же агендовали помещения для конфе-генций, пгиглашали гостей. В кассе денег почти не осталось, - печально сообщил картавый оппозиционер.
   - Собери взносы...
   Требухович понял намек на тяжелое материальное положение Богданковича со товарищи, но помогать из собственных средств не собирался. Пусть сами выруливают. А то как прикарманивать сотни тысяч долларов - тут они первые, а как услуги хулиганья оплачивать - так "денег нет".
   - Легко сказать, - заныл Богданкович.
   - Это твои проблемы, - Глава Администрации посмотрел на наручные часы "Rado", болтающиеся на запятье лидера "Хартии-98", - думаю, ты вполне справишься. А если нет, продай свои часики. Они уж никак не меньше пятерочки штук бакинских стоят.
   - Не могу. Это мамин подагок, память о ней, - ляпнул Богданкович.
   - А у твоей мамочки девичья фамилия, случайно, не Онассис? - прищурился Требухович. - Стае, хорош мне тут мозги вкручивать!
   - Нет, пгавда! Бедная моя мамочка, - лидер "Хартии-98" страдальчески скривился, - она с пенсии откладывала, чтобы мне эти часы подагить...
   Требухович в ответ только обреченно вздохнул.
   С такими товарищами по "борьбе с тиранией" каши не сваришь. Серьезные люди в оппозицию не идут, одни мелкие мошенники, еще с советских времен привыкшие подворовывать гайки на заводе и картошку с колхозного поля.
   Богданкович все продолжал причитать.
   Влад протиснулся между прутьями высокой решетки, продрался сквозь густые заросли сирени вперемешку с шиповником и вылетел к высокому многокорпусному зданию, стоявшему особняком посреди огромного пустого участка. Ни одно окно на видимой Рокотову стороне здания не светилось.
   Биолог на секунду остановился.
   "Так. Что мы имеем? Пустырь и домину. Вернее, больничный корпус. Вон пандусы для въезда машин, холл, технический этаж. А света почему нет? Профилактика? Ладно, не суть... Здесь меня искать весьма затруднительно. Собаку по больничным коридорам не пустишь. Одуреет бедное животное от запахов. Тем более что моих вещей у ментов нет. Дать понюхать нечего... Искать в больничке чужака глупо. Там могут быть и сторожа, и ночная смена какая-нибудь... Вдруг одно из отделений работает? Судя по размерам и количеству корпусов, вполне может быть. Разберемся..."
   Владислав преодолел двести метров открытого пространства, пробежал вдоль стены еще несколько десятков шагов, пока не наткнулся на полуоткрытое окно возле самой земли. Залезая внутрь, он услышал приближающийся вой сирен.
   Погоня не прекращалась. И милиционеры были настроены очень серьезно.
   Биолог прикрыл за собой окно, в темноте прошел по коридору, пробуя все попадающиеся по пути двери. Наконец ему повезло. В самом конце коридора мощная стальная створка с круглым иллюминатором посредине гостеприимно распахнулась.
   Рокотов миновал небольшой предбанничек, заставленный потертыми от частого употребления каталками, и вошел в длинный, широкий и холодный зал.
   Постоял, принюхался.
   И через мгновение понял, что попал в морг.
   В свое время, учась в тогда еще Ленинградском университете, Влад полгода подрабатывал санитаром в морге больницы "Скорой помощи". Платили за смену очень неплохо, так что молодой студент мог легко выкручиваться без финансовой поддержки родителей.
   Он наугад выдвинул один поддон из встроенного в стену холодильника.
   На нем возлежало покрытое инеем тело.
   "Морг работает. Соответственно, где-то поблизости спит санитар..."
   Владислав тихо, как кошка, прокрался вдоль ряда каталок, заглянул в прозекторскую, потом в комнату персонала.
   На кушетке возлежал худой носатый субъект в грязноватом халате и сопел. Натюрморт на столе не оставлял сомнений в том, что санитар хорошо провел вечер в обнимку с поллитровкой и баночкой килек в томате. Да еще явно полирнул спиртягой из больничных запасов.
   Рокотов осторожно потряс санитара за плечо.
   Ноль реакции.
   Служитель предпоследнего перед кладбищем приюта бренных останков был пьян в стельку. И очнулся бы не раньше полудня. Санитары в моргах по всему миру практически одинаковы. В свою смену они ударными темпами таскают мертвые тела, но стоит их оставить сторожить помещение - упиваются вусмерть для снятия стресса.
   Однако Влад не полагался на принятую санитаром дозу.
   Он покопался в аптечке, извлек упаковку димедрола, нацедил из графина полстакана воды, присел рядом со спящим, приподнял ему голову, положил в полуоткрытый рот лекарство и тонкой струйкой влил жидкость. Санитар, не открывая глаз, что-то промычал и сглотнул. Пять таблеток проскочили в желудок.
   "Вот теперь с гарантией..." - Рокотов взял расслабленное тело санитара на руки, отнес в основной зал, положил на поддон и задвинул его в отключенную секцию холодильника. Дверцы агрегата негерметичны, так что опасности задохнуться для служителя не было.
   Биолог прочел имя и фамилию дежурного санитара, надел чистый халат и включил в прозекторской свет. Затем взял в руки огромную книгу учета покойников, открыл ее на первой попавшейся странице и принялся терпеливо ждать гостей.
   Те не задержались.
   По коридору затопали сапоги, дверь в зал хлопнула.
   Влад повернулся спиной к двери, нацепил найденные на подоконнике очки, ссутулился и принялся водить ручкой по строкам в гроссбухе, как бы проверяя записи. При этом он тихо напевал себе под нос.
   - Извините, - раздался голос. Рокотов повернулся.
   На пороге прозекторской стояли двое автоматчиков.
   - Да?
   - Вы тут никого не видели?
   - В смысле? - Влад играл роль немного прибабахнутого врача. Блуждающая улыбочка, суетливые движения, вылупленные за стеклами очков глаза. Типичный чокнутый ординатор, с удовольствием кромсающий трупы и находящий в этом занятии большую привлекательность, чем в других областях жизни.
   Расчет биолога строился на том, что ворвавшиеся в пустую больницу милиционеры не разбираются в медицинской иерархии и у сторожа на главном входе узнали лишь количество находящихся в здании людей, а не их должности.
   Никакой угрозы от очкарика-"ординатора" не исходило.
   - Ну-у, - стушевался милиционер, отводя глаза от бурых потеков на прозекторском столе, - кого-нибудь постороннего...
   - Незарегистрированный труп? - уточнил Рокотов и начал листать гроссбух.
   - Нет. Не труп. Живого человека...
   - Живых сюда не привозят, - Владислав поправил очки,- негуманно, знаете ли... По поводу оживших мертвецов вам надо обратиться в городской морг. Вот там бывает. Привозят замерзшего пьяницу, суют в холодильник, а он через сутки стучаться оттуда начинает. Если, конечно, его на вскрытии не зарежут... хихикнул "ординатор" - Но это обычно зимой случается, а сейчас лето.
   По автоматчикам было видно, что они подавили в себе желание обматерить говорливого и придурочного медика.
   - Я имел в виду другое, - светловолосый патрульный поправил ремень. Чужого человека не видели? Нормального, живого, идущего или бегущего по коридору.
   - Я последние три часа отсюда не выходил, - сообщил биолог. - А когда он тут бегал? Милиционеры разочарованно переглянулись.
   - В последние пятнадцать минут...
   - Можно осмотреть холодильники, - радушно предложил Влад. - Вдруг он там спрятался, а я его не заметил? Заодно с нашим хозяйством ознакомитесь. Вы же, наверное, тут никогда не были...
   Патрульные опять переглянулись. На их лицах читалось сомнение в необходимости продолжения беседы с не совсем нормальным доктором.
   - Вы не отказывайтесь сразу, - Рокотов закрепил успех. - Это только на первый взгляд патанатомия скучна. Ничего подобного! Вот недавно был один случай. Молодую девушку размололо трамваем. Пойдемте, я покажу вам тело... Интереснейшие повреждения, я вас уверяю. Вы нигде больше такого не увидите, "ординатор" обошел стол и взял милиционеров под руки, - представьте себе - под колесо попали сразу оба бедра и одна рука. И нервные окончания так перепутались, что мы сразу даже не сообразили, где...
   - Извините, - светловолосый прервал излияния полусумасшедшего "прозектора"-энтузиаста, - но нам пора. В другой раз покажете. Пошли, Олег, нам еще целый этаж осматривать...
   Рокотов ждал почти час, пока милицейские машины не уехали, чутко прислушиваясь к каждому звуку и будучи совершенно готовым к изменению ситуации в негативную для себя сторону.
   Наконец три "уазика" отчалили от ворот и унеслись восвояси.
   Он выволок из холодильника сладко спящего санитара, взгромоздил его на ближайшую каталку, стянул халат, переоделся в его рубашку, накрыл простыней и через то же окошко выбрался наружу.
   Вдохнул прохладный ночной воздух, радостно осклабился и добежал до ближайшего кирпичного дома.
   Все чердаки и подвалы окрестных домов были уже осмотрены милицией, поэтому Влад без опасений устроился на верхнем техническом этаже рядом с лифтовой.
   ГЛАВА 5. ДУСТОМ НЕ ПРОБОВАЛИ?
   Кролль налил кипяток в чашку и поставил ее перед Герменчуком.
   - Сахар клади по вкусу.
   Илья был единственным, кто знал, где обитает Йозеф.
   - Что скажешь?
   - Валентина нигде нет, - Герменчук поискал глазами пепельницу, - в квартиру он не возвращался, я проверил...
   - Следов обыска нет? - напряженно спросил Кролль.
   - Нет. Наружного наблюдения - тоже. Мы с Осипом пасли хату шесть часов, прежде чем зайти.
   На всех квартирах, где поселились члены террористической группы, были установлены микрофоны, передающие сигнал на прыгающей частоте. Герменчук мог с расстояния до полукилометра активизировать "жучок" и таким образом получить всю акустическую информацию об объекте, не входя внутрь и даже не приближаясь к потенциально опасной квартире.
   Микрофоны установили очень высокого качества, и они фиксировали любой звук, включая человеческое дыхание. А совершенно бесшумных засад не бывает. Людям надо менять позу, связываться с дежурящими вне квартиры экипажами и так далее.
   - Валентин, судя по беспорядку на кухне и в коридоре, как обычно опаздывал, - продолжил Илья. - Метки проверили, все в порядке.
   - Препарата в квартире нет?
   - Нет. Да мы особо и не искали. Антончик-то для нас потерян.
   - Неважно...
   - Йозеф, я что-то не понимаю. На кой черт тогда было делать на него ставку?
   - Никто на него ставку не делал. Получилось бы - хорошо, нет - ничего страшного, - Кролль махнул рукой. - О наших делах он так и так не в курсе. В случае чего он бы повел гэбуху по ложному следу. Те стали бы трясти Пушкевича, а тот не при делах...
   - Антончик тебя знал, - напомнил Герменчук.
   - И что с того? Тем более что меня он видел только в гриме. Имя ни о чем не говорит, я в Беларуси нигде не зарегистрирован. А выполнить определенную работу его просил Пушкевич.
   - Хорошо. А если бы тряхнули Пушкевича?
   - Ничего бы не произошло. Его один знакомый по просьбе другого знакомого попросил поговорить со стоматологом на предмет левой работенки. Пушкевич на самом деле хоть и сволочь порядочная, но в нашей игре исполняет роль лоха. Зиц-председатель. Его на куски можно резать. Толку - никакого.
   - А цепочка, по которой пришла просьба?
   - Одно из звеньев уже ничего не скажет в принципе.
   - С этой стороны нормально, - успокоился Герменчук. - А база?
   - Что "база"?
   - Как там дела?
   - А никак, - Илье не положено было знать, что произошло с террористами, захватившими ракетные шахты. Жизни ему было отмерено ровно столько, сколько потребуется для полного завершения операции. - Продолжают возиться...
   - Коды не подошли?
   - Подошли. Только там оборудование из строя вышло. Его ж лет десять не трогали. Вот и налаживают.
   Герменчук не знал о старте первой ракеты с холостой боеголовкой.
   - Но тот груз, что мы в лесу оставили, Лука получил?
   - Получил.
   - И что?
   - Сам подумай. Как бы ты на его месте действовал?
   - Я ж не президент...
   - Я тоже, - Кролль откусил крошечный кусочек печенья, - поэтому могу только гадать. Вероятнее всего, сориентировал гэбуху на проверку атомных станций. Нам от этого ни жарко ни холодно. У нас своя задача.