Черкасов Дмитрий. Косово поле - Балканы (Рокотов - 3)

   За что тут же поплатился.
   Журналисты почувствовали запах жареного и копнули мэра вместе с его семейством поглубже. Наружу тут же вывалился ком дерьма, как из забитого унитаза. Забрызгало всех, включая супругу градоначальника и его дальних родственников. По стране поползли слухи о скором аресте надоевшего всем Прудкова.
   Но на защиту мэра встал отстраненный Генеральный Прокурор, подключивший к кампании по дискредитации Президента все свои связи. Как в России, так и за рубежом. Прокурору после того, как вся страна лицезрела его помятую задницу, терять уже было нечего.
   Один другого стоил.
   Мэр крал деньги прямиком из бюджета города, проводя их через подставные фирмы и доведя стоимость строительства московских объектов до запредельных величин. Его многочисленные и прожорливые родственнички не отставали. Прокурор напрямую не воровал, но за взятку был готов прекратить любое дело. Особенно он любил, когда взятка предоставлялась ему в виде парочки продажных девиц. На чем и погорел.
   - Прудков меня мало интересует, - Президент вяло махнул рукой, - рано или поздно он сядет... Пока его трогать нельзя. Понимаешь, неприкосновенность.. Пусть еще потрепыхается... Импичмент поважнее будет. Ты мне вот что скажи почему это экс-премьер так себя странно повел? Вроде вы все оговорили, когда на Совет Федерации ехали... А он, понимаешь, выступить как надо не смог...
   - Сложный вопрос, - Глава Администрации протер платочком вспотевшую лысину. - Возможно, сработал стереотип разведчика. Сам создал конфликт и не знал, как из него выбираться.
   - Сам, говоришь? - задумалось Первое Лицо. - А что, в этом что-то есть...
   - Но вы его опередили, - напомнил чиновник, - вычеркнули из ситуации. Теперь у него
   ни власти, ни влияния. Единственный путь - к Прудкову в объятия. Куда он и намеревается упасть. Переговоры уже ведутся... Вчера к Максимычу приезжал ваш бывший пресс-секретарь. Он сейчас у Прудкова в команде. О чем-то два часа беседовали. Видимо, уговаривал войти в политсовет "Всей России" или "Отечества"...
   В голосе Главы Администрации послышались раздраженные нотки.
   Экс-пресс-секретаря с непроизносимой фамилией Крстржембский чиновник недолюбливал еще с той поры, когда они работали в Президентском окружении. Даже придумал фонетическую скороговорку на произношение слитных согласных по ассоциации с фамилией коллеги. Фразочка "Крстржембский встревоженно взбзднул" долго гуляла по кремлевским коридорам. Даже тогда, когда пресс-секретарь был отстранен от должности и перешел под крыло московского мэра.
   - Пустое, - Президента судьбы бывших не интересовали. - После того, как он завалил вопрос о Югославии, его уже никто всерьез не воспринимает...
   - Коммунисты могут поднять его на знамя.
   - Ну и что? Пусть поднимают... Популярности он им не добавит. Такой провокатор только Прудкову и нужен. Да, а что там у нас с этим американцем, который приехал вместе с моим спецпредставителем?
   - Тэлботом?
   - Угу...
   - Пока ничего определенного. Наш министр иностранных дел пытается договориться о предоставлении нам сектора в Косово... Тэлбот сопротивляется.
   - Почему? - густые брови Президента сошлись на переносице.
   - У НАТО свои планы на раздел края. Нашим там места нет...
   - Это, понимаешь, непорядок.
   - Надо подождать, -у чиновника были недвусмысленные указания друзей из-за океана тянуть с вопросом Югославии максимально долго, отвлекая Президента от этой темы любыми средствами. - Раньше чем через два месяца война не закончится. И я сомневаюсь, что Милошевич позволит западным войскам оккупировать Косово. Надо активизировать ООН. Пусть наш представитель побеседует с Кофи Ананом.
   - Генсека ООН мы можем и в Москву пригласить, - президенту в голову пришла светлая, с его точки зрения, мысль. - Проведем встречу на высшем уровне, переговорим... Смотришь, и дело сдвинется.
   - Прекрасно! - Глава Администрации не возражал против приезда в Россию чернокожей американской марионетки. Будет чем занять Президента, пока натовские сухопутные части станут разворачиваться в Косово. - Надо подготовить приглашение.
   - Давай, - приободрился Президент, - это, понимаешь, решительный шаг... И для престижа России полезно. Готовь документы...
   К мосту, ведущему через реку Треска, Владислав вышел к пяти вечера.
   О том, чтобы перебраться через последнее оставшееся до Скопье водное препятствие днем, не могло быть и речи. По реке сновали катера и прогулочные лодчонки, дорога перед мостом была забита автомобилями, а у самого въезда на мост дежурил наряд македонской дорожной полиции.
   Полицейские вели себя обычно для славянских стражей порядка.
   Выцелив натренированным взглядом машину подороже, но не чрезмерно навороченную и не укомплектованную пятеркой бритоголовых амбалов, местные блюстители закона останавливали ее широким взмахом полосатой палки, неспешно подгребали к водительской дверце и начинали канючить, исполняя хит всех времен и народов под названием "Give me, give me, give me..."53. Большинство водителей быстро расставались с некрупной суммой и следовали дальше. Ибо без мзды полицейские испытывали внезапный приступ подозрительности и могли начать доскональную проверку транспорта на угон, что означало задержку минимум часа на два. Пока свяжутся с центральным управлением, пока невыспавшийся сержант найдет нужный файл в компьютере, пока сообщит данные на пост, пока патрульные удостоверятся в том, что номера на двигателе и кузове не перебиты...
   Отдать пару дойчмарок дешевле.
   Рокотов устроился в кустах, решив дождаться темноты и под покровом ночи перебраться на ту сторону реки. От нечего делать он принялся наблюдать за реалиями македонской жизни, что кипела в ста метрах от его убежища под переплетенными ветками фундука.
   Реалии мало отличались от южнороссийских.
   Македонцы так же, как и русские, цепляли прицепы к своим автомобилям и так же перевозили в них всякие разности. Начиная от досок и заканчивая корзинами с овощами и клетками с домашней птицей. Причем класс машины никакой роли не играл - на крышу почти нового "мерседеса" или "сааба" могли ничтоже сумняшеся принайтовить холодильник. И ничего, что багажника не предусмотрено! Есть веревка, протянутая через салон. А что до царапин на краске, так это тоже не вопрос - имеется кисточка, коей можно эти самые царапинки и закрасить. Главное - не тушеваться и использовать транспортное средство на всю катушку.
   Влад улыбнулся, вспомнив далеких россиян, совершенно так же по-варварски обходившихся с нежными иномарками. Ему не раз приходилось видеть, как из открытого багажника роскошной "БМВ" торчит штакетник, который рачительный хозяин немецкого седана волочет себе на дачу в Псковскую область. Ибо там, в области, придется этот самый штакетник покупать, а здесь он достался бесплатно, выломанный недрогнувшей рукой из бесхозного забора.
   "Все вокруг народное, все вокруг мое... Вот тебе и сермяжная правда. Видимо, православная идея общинности обретает свое истинное звучание именно в таких мелочах. У католиков сложнее... У них есть понятие неприкосновенности частной собственности, налога на церковь. А наши этих дурацких стереотипов не ведают. Если есть возможность спереть - сопрут обязательно. Обернуться не успеешь. Только что стояло - и нету! Правда, потом обязательно покаются... Это самая что ни на есть квинтэссенция православия - сначала украсть, потом покаяться. Но при этом уворованное никто отдавать не собирается. Ибо что в руки попало, то уже считается своим. И попытки отобрать или хотя бы вернуть законному владельцу воспринимаются как посягательство на самое святое. Умом Россию не понять. Равно не понять и всех остальных славян... Зря западники в православные страны полезли. Сидели бы себе тихо, глядишь, мы бы сами к цивилизации вырулили бы. Мы ж мирные, первые в драку не лезем. А тут по-другому получилось. Попытались силой западный образ мышления навязать... И облажались. Вместо перехода Европы под крыло НАТО устроили мочилово прям по центру Балкан, что в самом недалеком будущем аукнется. Рано или поздно власть в России сменится, Борис уйдет на покой. И что тогда они с нами делать будут? Угрожать нам бессмысленно... Мы ж хоть и с голым задом, но зато во всеоружии. Причем в атомном всеоружии... Купить всех поголовно не удастся. Яблонский и коммуняки - это еще не вся страна. - Рокотов перевел взгляд на автобус, сворачивающий с основной трассы на площадку перед бензоколонкой. - Судя по полосатым пакетам и сумкам на пол-автобуса - челноки... Решили сделать остановочку у магазина. И точно у меня перед носом..."
   Огромный "неоплан" мягко притормозил в тридцати метрах от лежащего в кустах Влада, с шипением распахнулась передняя дверь, и из нее выскочил крепыш в цветастой рубахе.
   Крепыш быстро огляделся и бросился к задней стене заправки. Туда, где заросли сирени могли скрыть его от посторонних глаз.
   Из открытой верхней створки третьего с хвоста окна высунулся парень с длинными вьющимися волосами и ехидно улыбнулся.
   - Что, Чувахо, опять гречкой объелся? - крикнул парень по-русски и демонически захохотал.
   Крепыш не обернулся, вздернул вверх руку со сжатым кулаком, погрозил и скрьыся за кустами. При этом оставшись в поле зрения напрягшегося Рокотова.
   Когда Вознесенский распахнул дверь в подъезд, он сразу почувствовал неладное.
   У лифта стояли двое в милицейской форме. Один - широкоплечий сержант с уже намечающимся брюшком, второй - прыщавый юнец в куртке из кожзаменителя с погонами ефрейтора и гражданских темно-синих брюках. Сержант привалился плечом к стене и меланхолично жевал резинку. Ефрейтор переминался с ноги на ногу, словно испытывал малую нужду.
   Иван остановился у почтовых ящиков и искоса кинул взгляд на парочку.
   Принадлежность парней к славной когорте российских милиционеров была ясна. Могли бы даже форму не надевать. Похмельно-наглое выражение маленьких, близко посаженных глаз говорило само за себя. Судя по лицам, в беспощадной игре под названием "бытовой алкоголизм" оба терпели сокрушительное поражение. Еще лет пять-шесть, и печень начнет отваливаться.
   Вознесенский сделал вид, что не может открыть ящик, асам сунул руку в боковой карман куртки, где лежало купленное по совету многоопытного Димона обыкновенное портняжное шило. Вещь незаменимая в бою на малой дистанции и при этом совершенно невинная. Никто не может квалифицировать пятисантиметровое жало как холодное оружие.
   Милиционеры терпеливо ждали.
   Иван не торопил события. Пусть поджидающие его решат, что он ничего не подозревает, и попробуют напасть.
   Рукоять шила удобно легла в ладонь.
   Жало оказалось прикрыто пальцами, так что со стороны Вознесенский казался безоружным.
   Наконец ефрейтору надоело стоять молча и ждать, когда потенциальная жертва закончит возиться с дверцей ящика.
   - Эй, ты - Вознесенский?
   Иван близоруко прищурился, зажав под мышкой кожаную папку с документами. Помимо них папка скрывала и стальной лист толщиной в три миллиметра, вырезанный по формату "а-четыре". На случай, если нападающие будут вооружены ножами. Димон советовал держать папку у живота, блокируя самые распространенные удары.
   - А что?
   - На вопрос отвечайте, - в игру вступил сержант, - когда к вам представители власти обращаются.
   Вознесенский опять прищурился. Димон советовал тянуть до последнего, изображая слабовидящего и тем самым укрепляя уверенность противника в легкой победе. С близорукой жертвой справиться просто, от нее не ожидают резкого отпора, бьют без финтов и по наиболее короткой траектории.
   - А что вы тут делаете? - вопросом на вопрос отреагировал Иван.
   - Ну ты чо? - бессвязно возмутился ефрейтор и сделал шаг вниз по лестнице, ведущей на площадку перед входной дверью.
   Сержант нехотя отцепился от стены.
   - А в чем, собственно дело?
   Вознесенский сыграл испуганного доходягу-интеллигента, вяло пытающегося отстоять свое жалкое достоинство.
   На губах у обоих парней появилась презрительная усмешка.
   - Они не понимают, - язвительно прогундосил ефрейтор.
   - А ты объясни, - предложил сержант. В свете запыленной лампочки было видно, что оба милиционера не вооружены. Даже не взяли на дело резиновые дубинки.
   - Сейчас и объясню, - ефрейтор спустился еще на одну ступеньку.
   - Что тут происходит? - сипло взвизгнул Иван, отступая на шаг.
   Голос получился что надо - с ноткой истерики, чуть не срывающийся на всхлип. Димон был бы доволен. Он особо обращал внимание на внешнюю атрибутику. Камуфляж, короче. Вознесенский должен был сыграть мини-спектакль, прежде чем атаковать.
   - Мы проводим задержание одного преступника, - непонятно зачем объяснил сержант, становясь рядом с ефрейтором.
   - А я тут при чем?
   - А вот при чем...
   Прыщавый сделал вид, что оборачивается, и тут же нанес удар кулаком снизу, целя Ивану в живот.
   Но жертва оказалась готова к такому повороту.
   Кулак ефрейтора впечатался в папку. Не ожидавший соприкосновения с твердым металлом Петюня разбил себе костяшки пальцев и вывихнул кисть руки.
   Вознесенский ударом сверху опустил папку на голову открывшего рот ефрейтора и одновременно с этим маховым движением засадил шило точно в середину гульфика на штанах сержанта.
   Вырубать надо сначала самого здорового.
   От страшного удара головой в грудь Иван отлетел к стене. Сержант согнулся вдвое и лбом саданул слишком близко стоящего Вознесенского. Тот не растерялся и ударом ноги заставил сержанта взмыть в воздух и впечататься в решетку, ограждавшую вход в подвал.
   Тело сползло на пол и затихло.
   Ефрейтор попытался проскользнуть мимо Ивана и вырваться на улицу, но был остановлен подсечкой и со всего маху треснулся затылком о бетонный пол. Второй удар основанием ладони в переносицу лишил упавшего сознания.
   В юности Вознесенский баловался самбо и до сих пор помнил некоторые приемы.
   Теперь требовалась быстрота.
   Иван обыскал находящихся в беспамятстве нападавших и только у одного обнаружил милицейское удостоверение. Корочки перекочевали в карман куртки. Потом несостоявшаяся жертва оттянула на себя почтовые ящики и извлекла из проема между кирпичами объемистый пакет, приготовленный именно на такой случай.
   Как и предполагал Димон, нападать на Ивана должны были в его собственной парадной. Верзила-журналист не ошибся.
   Содержимое пакета обошлось Вознесенскому в сто пятьдесят долларов.
   Но оно того стоило.
   Иван вытряхнул с десяток прямоугольничков из фольги, куда была расфасована анаша, и затолкал их в карманы лежащих, не забыв предварительно надеть тонкие резиновые перчатки. Потом размотал тряпицу и сжал бесчувственную руку ефрейтора на рукояти потертого ТТ, из которого месяц назад были убиты два азербайджанца с Сытного рынка. Пистолет отправился за пояс ефрейтора.
   Вознесенский отряхнул руки, вышел из парадной и прошел вдоль темного дома к машине.
   На ходу он достал трубку радиотелефона.
   - Аде, Димой? Да, как ты и говорил... В ментовской форме. Ксиву у одного я забрал... Да, лежат... Все как договаривались... Ага... Понял, еду.
   Теперь Ивана ждали на авторемонтной станции, где трое слесарей, трудившихся под "крышей" бригады Димона, подтвердят, что проводили техническое обслуживание "девятки" аж с шести вечера. В присутствии хозяина, разумеется.
   А спустя три минуты после драки неизвестный сообщил в местное отделение, что в подъезде такого-то дома двое пьяных выясняют отношения с помощью оружия и пугают жильцов.
   Кунакам, которые поклялись отомстить за смерть соплеменников, на следующий день шепнули, что вчера был задержан оч-чень подозрительный субъект с пушкой, из которой были расстреляны те двое на рынке, и даже сообщили адрес субъекта. Так сказать, в качестве утешения.
   Кунаки по-восточному витиевато поблагодарили и поставили пост у квартиры Петюни в ожидании, когда он вернется из СИЗО. Месть - дело святое.
   Сержант Юра оклемался в больнице. Но из органов он был уволен. Несмотря на прошлые заслуги, начальство не стало прикрывать попавшегося на наркотиках подчиненного. Уголовное дело не завели, однако Юре пришлось уехать в родную деревню. Причем насовсем. Где он благополучно попал под трактор, переползая дорогу после очередной трехдневной пьянки.
   Труп Петюни обнаружили спустя месяц после того, как он был отпущен под подписку о невыезде. Некто нашел-таки радикальный способ вывести прыщи с его не отягощенного интеллектом лица, спалив кожу до костей паяльной лампой. Убийство списали на разборки между рыночными торговцами и засунули папку с делом в архив, где оно оказалось изъедено мышами еще до того, как пришел срок его уничтожения.
   Рокотов пододвинул поближе "Хеклер-Кох" и приготовился при необходимости прострелить шины "неоплану".
   Водитель выбрался из кабины, постучал носком ботинка по передней левой шине и отправился к окошечку бензоколонки. Пассажиры выходить не собирались, ожидая заправки и своего товарища, скрывшегося в кустах.
   Влад перевел взгляд направо.
   Крепыш расположился в позе пятигорского орла у подножия толстенного клена. На его лице застыло страдальчески-томное выражение.
   "Мучается, бедняга... Может, помочь соотечественнику? Выскочить, к примеру, прямо перед ним и махнуть мачете. Враз облегчится! И каких только совпадений в жизни не бывает! Вот уж не ждал не гадал, что на русских наткнусь... Как бишь его назвали? Чубакка? Это, по-моему, обезьяна из "Звездных войн". Точно, здоровенная такая горилла... Странно, этот парень на нее не особенно похож. Ну да ладно, у всех свои приколы. Евойный приятель лучше меня знает, как и кого следует называть..."
   Несчастный побагровел.
   "Да-а, мастер Данила, не выходит у тебя каменный цветок... Как ни тужься. Вот уж извращение - валяться в кустах со стволом на-перевес и созерцать какающего россиянина. Вместо того чтобы выскочить с радостным воплем и получить штрафные сто грамм. Но всему свое время... Объятиям с соотечественниками - тем более. У меня туточки друзей нет. Все равно с собой они меня взять не смогут, испугаются... И что этот парень в кусты полез?
   Тут же туалетов навалом. Нет, надо по привычке. Нагадил и смылся... Еще книжку какую-то в руках держит. Интересно, зачем? Не иначе, в качестве бумажки прихватил, - биолог достал бинокль и навел его на голубую обложку с красно-желтой картинкой, - "Тайна Марианской впадины"... Что-то по географии или по океанологии".
   Крепыш наконец перевел дух, удовлетворенно вздохнул и стал яростно мять вырванную страницу.
   "Во вандал! Будто не знает, что книги не для этих целей писаны... Что с челнока возьмешь! Небось три класса образования. И коридор. Книжки читать надо, балбес, а не задницу ими подтирать!"
   Желудочный страдалец натянул штаны и как ни в чем не бывало вышел на площадку возле автобуса.
   В окне появилась расплывшаяся в улыбке физиономия.
   - С облегченьицем вас!
   - Да отвали ты! Можно подумать, тебя пробрать не может, - крепыш держался гордо и независимо, ощущая в теле волшебную легкость. - Водила там скоро?
   - А он в туалет зашел! - выпалил длинноволосый и расхохотался.
   Его собеседник сделал вид, что последняя фраза его не касается, и полез в автобус.
   Продолжения разговора Влад уже не расслышал.
   Через пять минут появился взъерошенный водитель, дверь бесшумно закрылась, и "неоплан" отчалил в неизвестность, унося в своем чреве двадцать девять россиян, промышлявших в Македонии дешевым турецким товаром и собиравшихся в дальнейший вояж по Греции.
   Рокотов печально посмотрел вслед автобусу и снова сосредоточился на окружающей обстановке.
   Жан-Кристоф Летелье второй раз перечитал десяток строк секретного пресс-релиза и поднял спокойные глаза на полковника Симони.
   - Ваше мнение, капрал?
   В кабинете они находились одни. Поэтому полковник и позволил себе посоветоваться с подчиненным, которого знал почти двадцать лет. И даже дал ему прочитать циркуляр, предназначенный только для высших офицеров НАТО и описывающий произошедшие сутки назад события на американской военной базе в городе Градец.
   - Факты искажены.
   - Почему?
   - Потому что в описании американцев данная операция сербского спецназа, если, конечно, это был спецназ, теряет всякий смысл, - капрал нашел нужную строчку. - Особенно случай с асфальтовым катком. Это больше похоже на начало партизанской войны.
   - Значит, следует ожидать продолжения? - Симони побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
   - Вероятность есть. Хотя я слабо себе представляю, как это можно осуществить на практике. - Летелье сделал глоток из бутылки с минеральной водой "Перье". - Если бы американцы не врали и не пытались всех запугать, у нас были бы более точные данные. Можно наверняка сказать только одно - охрана базы в Градеце была организована из рук вон плохо. Все произошедшее - это следствие халатности караульных.
   - И угон вертолета?
   - Конечно. Среди проникших на базу вполне мог оказаться летчик. Непонятно другое - зачем надо было разбивать вертолет на реке и как там погиб второй. У меня есть предположение, что "Апач" никто не угонял.
   - Обоснуйте...
   - Элементарно. - Капрал улыбнулся одним уголком рта. - Наши друзья из морской пехоты бросились то ли в погоню, то ли на поиски диверсантов и сами же погубили две вертушки. К примеру, столкнувшись в условиях плохой видимости или налетев на опоры моста... Или из куража решили пройти под, а не над мостом. Не рассчитали, и вот результат.
   - В бумаге говорится еще о двух поврежденных машинах, - напомнил полковник.
   - Они остались на базе и вполне могли быть подорваны на земле. Чтобы уничтожить вертолет, достаточно повредить ему топливный бак. Сто граммов пластида - и все дела.
   - То, что вы говорите, резонно, - согласно кивнул Симони, - в этом релизе мне тоже многое показалось надуманным... Как вы считаете, следует ли потребовать более подробный отчет?
   - А нам его не предоставят. - Летелье опять сделал глоток минералки. - Вы же знаете американцев. Я вам больше скажу - исходя из опыта общения с нашими союзниками, мне представляется, что в случае начала серьезного конфликта они нас попросту кинут... Естественно, это мое личное мнение.
   - Да я и не требую у вас письменного отчета, - полковник устало махнул рукой, - меня как раз интересует суждение профессионала. Вне зависимости от инструкций и субординации.
   - Вы сами профессионал, - хмыкнул Жан-Кристоф, знакомый с послужным списком командира своего полка, - не хуже меня.
   - Вот потому-то мне и не по себе, - честно признался Симони. - Особенно в преддверии наземной операции. Вы знаете о проблемах у британцев?
   - Нет.
   - Сегодня утром я беседовал с майором Паркинсоном из шестого батальона шотландских стрелков. Так вот - у них недокомплект вооружения почти на сорок процентов. И, похоже, никто не собирается их довооружать.
   - Это как? - удивился капрал.
   - А так! - Полковник сжал правую руку в кулак. - У них на ствол по два магазина патронов. Мол, больше не потребуется. Их премьер, судя по всему, окончательно свихнулся. Утверждает, что для миротворческой миссии достаточно одного присутствия солдат и бронетехники. И лишние патроны им ни к чему. При снаряжении "Брэдли"54 полным боекомплектом у британцев половина машин останется вообще без снарядов.
   - Это сумасшествие... Два магазина - это тридцать секунд боя.
   - Я того же мнения. Но, согласно правилам, мы не можем передать им часть наших запасов. Если сербы ударят по английской колонне, то выбьют весь личный состав в течение десяти минут. И воздушная поддержка не успеет.
   Летелье почесал затылок.
   - Я могу списать около десяти тысяч патронов на стрельбы. Но это максимум. А пятьсот магазинов кардинально ничего не решают...
   - Нам никто не разрешит передавать патроны британцам, - грустно сказал Симони. - К тому же вы правы: десять тысяч - это капля в море. Недокомплект составляет миллионы.
   - Блэр действует по согласованию с Вашингтоном, - вслух размышлял капрал, - однако у американцев, насколько мне известно, с боекомплектами полный порядок. Но тогда получается, что англичан намеренно подставляют. Ведь сухопутная фаза может начаться в любой день, как только Милошевич даст добро на ввод войск.
   - Потенциально - да.
   - В случае больших потерь у британцев авиация продолжит бомбардировки Сербии. И у Клинтона будет оправдание на применение всех имеющихся средств поражения, вплоть до тактических ядерных.
   - Не стоит забывать и об албанцах, - полковник покрутил в пальцах карандаш. - Пока что все данные об их мирных настроениях строятся исключительно на заявлениях старушки Олбрайт.
   - Вы знаете мое к ней отношение, - жестко сказал Жан-Кристоф. - Веры ей быть не может...
   - Согласен... Плюс ко всему этому - почти стопроцентная вероятность отсутствия в крае русского контингента. Хотя именно они могли бы облегчить нашу задачу. Сербы никогда не пойдут на конфликт с русскими.
   - Получается котел, - подвел итог Лете-лье. - Мы втягиваемся в Косово и нарываемся на сопротивление. Клинтон объявляет, что Милошевич его обманул, и начинает ковровые бомбежки. В результате американцы поэтапно выходят из края, оставив нас один на один и с сербами, и с албанцами. Проблема НАТО превращается во внутриевропейскую.