Страница:
- Это не меня к награде представлять надо, - еле слышно прошептал серб. Эх, Тигр, где ты сейчас?
Около получаса ситуация оставалась без изменений.
"Мерседес" петлял по извилистой, будто перекрученная шаловливым котом шерстяная нить, дороге, позади него в тех же нескольких сотнях метров телепался внедорожник. Грунтовка шла между невысокими пологими холмами, напрочь лишенными какой-либо растительности. Построек и людей тоже не встречалось. Несмотря на то что покрытие дороги мало отличалось от пространства за обочиной, косовары на своем джипе не предприняли ни единой попытки съехать с трассы и попробовать напрямик перехватить Владислава. Видимо, они, как и Рокотов, местности не знали.
Биолог лихорадочно обдумывал свое положение, но пока никаких здравых мыслей в голову не приходило. Лезли только всякие глупости. Вроде того, чтобы устроить засаду и попытаться из-за пригорка перестрелять албанский экипаж.
Но для засады местность не подходила совершенно. Все вокруг простреливалось аж до горизонта.
На одном крутом повороте Рокотову все же пришла интересная мысль. Ради ее осуществления он даже пожертвовал парой секунд ценного времени, остановившись, распахнул левую дверцу и снес ее напрочь ударом о торчащий у дороги каменный столб.
Теперь при необходимости он мог прыгать на ходу, не боясь зацепиться за ручку или за боковое стекло.
Албанцы демарша своего противника не поняли и проехали мимо оторванной дверцы как ни в чем не бывало. Даже не притормозили.
Владислав безостановочно обшаривал глазами окружающую местность.
Ничего похожего на укрытие.
Даже приличного, способного скрыть за собой "мерседес" холмика не наблюдалось.
"Черт, плохо! - Безжалостная гонка уже сказывалась на плавности хода, и машину все больше подбрасывало на ухабах. - Еще немного, и амортизаторы могут закипеть... Тогда хана. Полетят опоры подвески, и мои пепелац встанет на прикол. Заодно у меня будет последний шанс поприкалываться с грубыми и неженственными албанскими пареньками. Зря я так машиной восхищался. У нас в России дороги типа этих, так что "мере" не годится. Решено - покупаю джип помощнее. - Посторонние мысли помогали снять нервное напряжение. - "Тойоту лэндкрузер" или, на худой конец, "сузуки витару"... Ну, это только на очень худой. Хотя даже до него надобно дожить... Та-ак, что у нас слева? Никак шоссе?"
В трехстах метрах по левому борту показалась насыпь, за которой ехал ярко раскрашенный грузовик-фургон.
"Есть! - Рокотов посмотрел в зеркало. - Джип почти в километре... Отлично! А вот и подъездная дорога..."
"Мерседес" тяжело перевалил через кучу гравия и вывернул на асфальтовое шоссе, подрезав фургон. Грузовичок повело юзом, он резко остановился, и на подножку выскочил шофер, в манере всех водителей мира орущий что-то обидное в адрес хама на дорогом лимузине.
У Влада не было ни секунды лишнего времени, поэтому он с целью пресечения пререканий, преследования и других глупостей просто высунулся из проема двери и погрозил возмущенному македонцу стволом "Хеклер-Коха".
Водитель оказался на удивление понятливым.
Он мгновенно спрятался в кабине и лег на сиденье, задним умом соображая, что у "мерседеса" не было левой передней дверцы, машина .выскочила с проселка, управлял ею некто в темном комбинезоне и с раскрашенным черными полосами лицом, а вслед лимузину несется какой-то внедорожник, набитый вооруженными людьми.
Водителя звали Киро Дубровски, он вез в Градец клубничное мороженое с фабрики в Гостиваре25. Киро был сугубо мирным, толстеньким человеком, и ему впервые пришлось увидеть направленное на него боевое оружие. А в том, что разрисованный, как индеец, незнакомец способен выстрелить, мороженщик не сомневался ни мгновения.
Рокотов вывернул руль, и "мерседес" рванул по автостраде. Тут у биолога сразу появилось преимущество в скорости - он мог гнать хоть за двести километров в час, тогда как его преследователи вряд ли выжали бы больше ста сорока.
Навстречу попалось несколько легковушек. Все водители поворачивали головы, многие раскрывали рты, завидев несущийся им навстречу сюрреализм в виде черного, слегка поцарапанного седана без водительской дверцы, за рулем которого гордо и независимо восседал некто в боевой раскраске.
Влад вежливо улыбался, не забывая поглядывать назад.
При проезде через поселок он сбросил скорость, чтобы невзначай не переехать зазевавшегося аборигена. Но ненамного - до сотни. Тормоза у "мерседесов" хорошие, а дорога была довольно прямая.
К счастью, все обошлось. На пути не встретился ни мячик, вылетевший из-под ноги играющего в футбол подростка, ни подслеповатая старушка, ни мелкая живность.
Однако полоса везенья закончилась. Владислава видели уже слишком многие, и хотя бы один из македонцев должен был позвонить в полицию.
"Еще километров пять-десять, и надо сваливать. Пущу машину под откос, пусть с ней разбираются. В идеале - подожгу, если времени хватит. Только вот незадача - "мерсы" так спроектированы, что не горят... Обижаешь! Бак пробью ножом, и все дела. Останется лишь спичку поднести. Что одним человеком сделано, другой завсегда испортить сумеет. - Влад вспомнил одну из своих любимых присказок: - Ничего, я еще у них на похоронах простужусь! Не на того напали! Оп-па, а это что за летун?"
По ушам с улицы ударил тугой шум, по лобовому стеклу скользнула тень, и вдоль шоссе на высоте в сотню метров ушел бело-голубой вертолет.
"Айн, цвай, драй - вылезает полицай! Все, приехали... Здравствуйте, девочки! Собирается блокировать дорогу. Теперь как пить дать зажмут... Перекроют узкое место, поставят несколько машин. Что ж, на другой исход я вряд ли рассчитывал. Ладно, поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Будем прорываться. Русского камикадзе они еще не видели. И тараны, насколько мне известно из истории, на Балканах не являются основным средством ведения боя..."
Рокотов поднажал на газ, и "мерседес" вылетел на последний перед мостом через Вардар холм.
Командующий объединенными силами НАТО в Европе генерал Уэсли Кларк лично прибыл в отдел планирования воздушных операций. Спустился на лифте на третий подземный этаж, деловито прошел в окружении своры адъютантов в центральный зал и с умным видом застыл у огромной, шесть на восемь метров, электронной карты.
Начальник смены, квадратный немецкий полковник, четко отрапортовал генералу и вкратце ввел его в нынешнюю воздушную обстановку. Пятьдесят две зеленые точки на карте обозначали самолеты Альянса, в данный момент выполняющие боевые задания. Красных точек - югославских "МиГов" - над контролируемой территорией не наблюдалось.
- Итак, - Кларк прошелся вдоль стола операционистов, - меня интересует подготовка к атаке на колонну танков.
- Объект "эс-восемь"? - уточнил немец.
- Именно. Как продвигаются дела?
- Будем атаковать тремя машинами. "Хорнеты" из состава ВМС США. Вылет назначен на двадцать два часа.
- Хорошо. Держите меня в курсе, - генерал резко развернулся и вышел в коридор. За ним потянулись адъютанты и старшие офицеры штаба ВВС.
Оператор компьютера "Крэй", отвечающий за координацию действий экипажей из разных стран Альянса, тридцатипятилетний француз, повернулся к своему итальянскому коллеге:
- Я с этим объектом что-то не понимаю...
- Что конкретно? - смуглый уроженец Милана отхлебнул кофе из огромной кружки с эмблемой в виде четырехлучевой голубой звезды.
- Как "Дефендер" смог определить наземную технику?
- Не знаю.
- И я не знаю. Я летал на "Дефендерах". На них стоит РЛС "Скаймастер", способная определять только воздушные цели. А тут речь идет о десятке югославских танков, - француз показал итальянцу листок бумаги.
- Постой... Может, это какая-нибудь модификация?
- В сопроводительном тексте ничего нет. Позывные, тип самолета, время работы... И еще одна странность - нет обозначения базы. "Дефендеры" действуют в радиусе максимум двухсот километров. Значит, он мог работать только с аэродрома в Боснии. Но там ни одного подобного самолета нет. Вот распечатка...
- Странно, - итальянец пожал плечами, - но цели-то есть. И цели реальные. А наличие машин в Боснии могли засекретить из каких-нибудь очередных идиотских соображений. Ты же знаешь наших контрразведчиков. Они координаты сортира засекретят, если им волю дать...
- Это верно. Ладно, не наша головная боль... Кстати, ты знаешь, как Кларка в Академии генерального Штаба прозвали? - француз заговорщицки наклонился к приятелю.
- Нет.
- "Zero'fuckin'nothin'"26.
Миланец поперхнулся кофе и стал тихо трястись от хохота.
Француз победно улыбнулся и вернулся к клавиатуре своей машины.
Лазар Царевски, пилот патрульного вертолета "MD-500MG", принял вызов, когда облетал сложный перекресток на шоссе Гостивар - Врапчиште. Молодой лейтенант с радостью бросил скучное занятие по контролю за дорожным движением, опустил нос своей машины, дал подтверждение на центральный пост, поставил связную радиостанцию "VNF-251" в режим постоянной связи и на максимальной скорости в двести сорок один километр в час отправился к заданной точке.
Второе кресло в кабине, прикрытой изогнутыми панорамными стеклами, пустовало. Напарник Царевски отпросился на три дня навестить заболевшего родственника, и лейтенант летал один. В этом не было ничего необычного легкие "MD-500MG" прекрасно управляются и одним человеком, второй нужен лишь в качестве радиста и бортмеханика. А при патрулировании надобности в радисте нет, все переговоры замкнуты на систему связи, подключенную к шлемофону пилота.
К автостраде Лазар подлетел через двадцать три минуты после того, как получил приказ. Он дисциплинированно отрапортовал капитану, возглавляющему дежурную смену воздушных патрулей, и повел вертолет вдоль шоссе, держась на высоте ста двадцати метров и высматривая черный "мерседес".
Мчащийся автомобиль лейтенант засек почти сразу. Не прошло и двух минут. Царевски сделал вираж, подлетел к "мерседесу" слева и нажал кнопку американского радара "Нидл"27, которым недавно оснастили его машину.
На экран в центре левой консоли выскочили цифры "один-четыре-один".
Водитель "мерседеса" явно плевал на ограничения скорости. Гнал, как сумасшедший, по трассе, где максимальная скорость установлена в девяносто километров в час, о чем на каждом километре сообщают специально вывешенные знаки.
Лазар посмотрел на автомобиль повнимательнее.
Что за черт?
У "мерседеса" напрочь отсутствовала водительская дверца, а через всю крышу протянулись несколько белых царапин, прекрасно видных на фоне черного лака.
Царевски щелкнул тумблером системы электронного увеличения, камера зафиксировала объект в стационарном режиме и вывела картинку на внутреннюю поверхность стекла шлема. Лейтенант присмотрелся и тихонько присвистнул.
Укрупнение неподвижной картинки не давало всех деталей, но раскрашенная физиономия водителя и лежащий у него на коленях автомат были видны совершенно четко. Человек за рулем сидел прямо и расслабленно, будто бы совершал обычнейшую поездку и нисколечко не волновался.
Лазар поднялся на триста метров вверх и прошел над дорогой в противоположном направлении. Спустя полтора километра в поле его зрения попал открытый внедорожник, набитый людьми в черных куртках, также идущий с явным превышением скорости.
Лейтенант нажал кнопку вызова базы.
- Я номер третий. Объект обнаружен. Движется к Градецу на скорости сто сорок километров в час. Позади объекта другой объект. Видимо, производит преследование. Как поняли? Прием.
- Понял вас, - мгновенно отреагировал капитан. - Что за второй объект? Прием.
- Вседорожник с открытым кузовом. Видимо, румынский "АРО", модель "двести сорок" или "двести сорок три". В кузове - до десяти вооруженных людей. Прием.
- Понял вас. Блокируйте дорогу. Из Градеца уже вышли патрульные машины. Управления в Чегране и Вранчиште высылают экипажи на перехват. Как поняли? Прием.
- Понял вас. Блокирую дорогу с западной стороны моста. Конец связи.
- Роджер, - щегольнул капитан.
Царевски вновь опустился до сотни метров, увеличил шаг несущего винта и с ревом пронесся над "мерседесом" в надежде напугать водителя и принудить его остановиться. Или хотя бы снизить скорость.
Нахал на "мерседесе" даже ухом не повел, продолжая жать под сто пятьдесят. Словно не полицейский вертолет только что пронесся у него над головой, а безобидная стрекоза.
Македонский лейтенант хмыкнул, обогнул рощицу на холме и резко пошел на снижение, включив проблесковые синие огни, заставившие, резко затормозить пересекающий мост автобус.
"MD-500MG" мягко, в одно касание сел на асфальт перед мостом, в конце прямого участка шоссе. Царевски расстегнул страховочные ремни, распахнул дверь кабины и поставил левую ногу на обтекатель.
Со стороны он выглядел как крутой американский коп из голливудского боевика.
Из-за холма показался черный капот с трехлучевой звездой...
Владислав перевалил вершину холма и недовольно нахмурился.
Пилот вертолета оказался глупее, чем он думал. Перегородил своей машиной дорогу, даже не соображая, что "мерседес" Рокотова весит раза в два больше и сметет винтокрылый аппарат так же легко, как пустую банку из-под пива.
Правда, проблема была в топливных баках. Авиационный бензин воспламеняется от малейшей искры.
Биолог мгновенно проанализировал открывшуюся картину.
Вертолет стоит боком, пилот наполовину высунулся из машины, справа довольно крутой откос, уходящий к реке, слева - заросшее бело-розовыми цветами молочая поле. Метров эдак четыреста по ширине.
Подходит.
Преследовать его с собаками уже не смогут. Молочай ядовит, его пыльца действует на животных почище толченого перца. А за полем - лес, откуда можно направиться в три свободных стороны.
Остается вертолет вкупе с неумным летчиком.
Биолог сбросил скорость и приготовился.
Когда "мерседес" вылетел на прямой участок шоссе, Влад одновременно нажал на клаксон и кнопку "круиз-контроля". Компьютерный мозг отдал команду электронным схемам управления, и немецкий автомобиль стал автоматически поддерживать заданную скорость в шестьдесят километров в час без участия водителя. Владислав снял ногу с педали, выдвинулся с кресла влево, почти повиснув снаружи машины, и вытащил нож.
Способ, который избрал Рокотов для того, чтобы заблокировать руль в стационарном положении, был варварским, но эффективным.
Он ударил острием в центр рулевой колонки, инициировав подушку безопасности и заклинив сигнал. И в тот же момент оттолкнулся обеими ногами от подножки, разжав пальцы на рукояти ножа.
Прыгать с лезвием в руке было слишком опасно.
Безостановочно сигналящий автомобиль помчался по прямой, подушка сработала за сотую долю секунды, толкнув в зад вылетающего из кабины биолога, и "мерседес" продолжил путь уже без водителя. "Круиз-контроль" не подвел, а развернувшийся под давлением газа мешок зафиксировал руль в одном положении.
Полет длился полторы секунды.
Владислав не стал перекатываться или совершать иные бессмысленные, годные лишь для художественного фильма действия. На скоростях выше сорока километров в час человека спасают только ноги. Любой кувырок, столь эффектно выглядящий со стороны, приведет к тяжелой травме или переломам всех без исключения конечностей. Каскадеры, и те бьются через раз. Что уж говорить о прыжке без страховки и без подготовленного для приземления места!
Коснувшись песчаного откоса, Рокотов помчался вперед огромными прыжками, сцепив руки на груди и низко наклонив голову.
Спустя, две секунды скорость снизилась до тридцати пяти километров в час, а еще через четыре - и до приемлемых пятнадцати. Организм самостоятельно решил поставленную задачу, увеличив давление крови в два раза и нагнетая ее в мощные бедренные мышцы, развивающие в экстремальных условиях усилие в тысячи ньютонов.
Назавтра мышцы будут болеть зверски, но свою роль они исполнили с блеском. Влад не упал, а за десять секунд пробежал больше пятидесяти шагов перпендикулярно дороге.
За то же время неуправляемый "мерседес" прокатился отведенную ему сотню метров и соприкоснулся с вертолетом.
Лазару Царевски повезло в том, что он отстегнулся от кресла.
Удар автомобиля о лыжное шасси машины вышвырнул его влево, и летчик кубарем покатился с обочины, сломав при этом обе лодыжки.
Но остался жив.
"Мерседес" пропорол двухсотсорокалитровый бак, взрезал фюзеляж, как огромный консервный нож, и протащил искореженный, с еще вращающимся винтом вертолет добрые два десятка метров. Разорванные листы обшивки выбили из асфальта сноп искр, и баки обеих машин взорвались.
Пламя взметнулось до уровня третьего этажа, бензин растекся от обочины до обочины, сцепившиеся обломки зачадили, разбрызгивая вокруг огромные капли пузырящегося пластика. Волна жара ударила в автобус, откуда с дикими воплями посыпались пассажиры...
Рокотов со всех ног перебежал поле и остановился, чтобы отдышаться.
На шоссе творилось нечто невообразимое. Полыхали "мерседес" с вертолетом, в полусотне метров от них метались десятки людей, из находящегося в километре городка слышался рев сирен.
"Люблю хорошую тусовку! - весело подумал чудом спасшийся Влад и посмотрел в бинокль на холм. - А вот и мои друзья..."
К обочине подлетел джип, из его кузова посыпались фигурки.
Албанцы не стали терять время и устремились через поле. Было видно, как один из ко-соваров размахивает руками и показывает на лес.
"Командир, язви его душу... Не отстают, сволочи. Ладно, устрою я вам канкан с элементами народных чукотских танцев. - Биолог продрался сквозь кусты и оказался возле стены старого, почти полностью заросшего мхом здания. На площади в километр местность была изрезана овражками, то тут, то там возвышались кирпичные прямоугольники. - Заброшенный завод? Или крепость? Без разницы, для моих целей в самый раз..."
Владислав передвинул "Хеклер-Кох" из-за спины на грудь и спрыгнул в ближайшую траншею.
Глава 4
БАЙКЕР ИЗ СКЛЕПА
Албанцы выскочили именно оттуда, откуда ожидалось.
Десять косоваров со стволами наперевес спустились с невысокого откоса и остановились, обозревая открывшуюся их взору картину - нагромождение полуразрушенных домов, кучи битого красного кирпича, извилистые линии рвов.
В центре композиции находился полукруглый форт, доверху увитый плющом.
На таком импровизированном полигоне Владислав мог играть в прятки несколько суток подряд. Однако этих нескольких суток у него в запасе не было через час-другой все вокруг будет оцеплено полицией и частями регулярной македонской армии. Еще и натовские "друзья" подтянутся со своей тепловизионной техникой.
Следовало действовать быстро и нестандартно.
Рокотов тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок. "Хеклер-Кох" мелко задрожал, выплевывая девятимиллиметровые пули, и защелкал. Звук шел даже не со среза ствола, откуда вырывались облачки пороховых газов, а сбоку, где затвор бился об ограничитель прорези ствольной коробки.
Веер пуль, летящих с дозвуковой скоростью, прошел по группе столпившихся албанцев. Несмотря на приличное, метров в шестьдесят расстояние, Влад попал. И попал очень удачно. Одного косовара развернуло на месте, и он, нелепо расставив руки, впечатался в глинистый откос, второй выронил штурмовую винтовку и заверещал, держась за раздробленное колено, третьего сложило пополам, и он боком свалился под куст шиповника.
"Три из десяти..." - Биолог нырнул за выступ траншеи, откуда вел огонь, и перебежал за обвалившуюся десятки лет назад стену амбара.
Албанцы начали палить во все стороны. Не видя противника, они изливали свою злобу в длинных и беспорядочных очередях. Пули крошили кирпич, с противным визгом рикошетили от валунов, взметали облака песка и вырывали полосы дерна.
"Ну-ну, - совершенно спокойно отреагировал Влад, - тратьте-тратьте боеприпасы... Их у вас ограниченное количество, так что чем больше постреляете, тем быстрее останетесь ни с чем..."
Видимо, эта прогрессивная мысль пришла в голову не только ему одному.
Раздалась гортанная команда, и стрельба мгновенно стихла. Снова грубый голос отдал непонятные русскому приказания.
Рокотов осторожно заглянул в щель между кирпичами.
Косовары в количестве семи оставшихся в живых разделились на две группы одна пошла цепью с запада, другие четверо двинулись по низинке, охватывая форт полукругом.
"Ничего у вас не выйдет, - Владислав мысленно показал албанцам язык, народу не хватит. Женилка у вас, граждане сепаратисты, не выросла... Вам только в солдатики под столом играть или с мирными сербами расправляться. Всемером туточки делать нечего. Однако мне сей волюнтаризм на руку".
Биолог съехал на пятой точке ко дну глубокого рва, еще раз огляделся и, плотно зажмурив глаза, шагнул в темный проем подвала, что расположился прямо под развалинами форта. Постоял с закрытыми веками секунд пятнадцать, медленно открыл глаза и приставным шагом, держась стены, отправился по наклонному коридору под землю.
Начальника службы безопасности консульства США в Санкт-Петербурге все за глаза называли "бешеной Мэри". Эта молодая, но уже начинающая жиреть американка с бесцветным и угреватым лицом напросилась на службу в Россию по собственной инициативе. Ее идеалом была мадам Олбрайт. Мэри с упоением зачитывалась докладами Госсекретаря и пожелала самолично убедиться в тупости и продажности славян, населяющих огромную территорию между двумя океанами, чтобы иметь представление о том, как с ними следует обходиться в будущем, когда ее карьера достигнет соответствующих высот в Государственном Департаменте.
Можно сказать, что Россия не обманула ее ожиданий.
Попав на должность шефа консульской охраны, "бешеная Мэри" тут же столкнулась с тем, о чем столь красочно повествовали и Збигнев
Бжезинский, и сиятельная старуха Мадден, и спецпосланник Президента США Ричард Холб-рук, и осторожный в оценках Строуб Тэлбот. А именно - с повальным взяточничеством, стукачеством "из любви к искусству доноса", преклонением перед всем заокеанским, охаиванием своей страны и своей истории, тягой к мелкому воровству и абсолютнейшей беспринципностью. Не было чиновника, который за небольшую сумму не стал бы топтать интересы собственной страны. Прокуроры, судьи, оперативные сотрудники милиции, таможенники, работники аппарата губернатора - все в едином порыве по первому свистку американского консула выполняли любое, даже самое дикое поручение. Им в помощь стройными рядами выступали и сидящие на "подкорме" журналисты с бегающими глазками и полупедрильной внешностью. Оболгать кого-нибудь - извольте, облить грязью со страниц газет или с голубого экрана - пожалуйста, возбудить дело о клевете только скажите! Городской прокурор с манерами застигнутого на месте преступления педофила лично предлагал консулу свою посильную помощь в обуздании тех немногих репортеров, что отказывались ложиться под танк со звездно-полосатым флагом на башне.
Но все оказалось далеко не так просто, как выглядело поначалу.
Помимо изгибающихся в угодливых поклонах чиновников всех мастей, в городе проживали еще почти пять миллионов человек, не испытывающих перед американцами и их образом жизни никакого почтительного раболепия. Просто с ними граждане США почти не сталкивались, вращаясь в кругу жеманных и нечистых на руку личностей. Консульство и приютивший его город жили в разных плоскостях, поглядывая друг на друга сквозь преграды пуленепробиваемых стекол автомобилей с красными дипломатическими номерами и тройные пакеты окон здания на Фурщтадтской улице.
Начало операции в Югославии заставило эти две силы перейти на уровень непосредственного контакта.
Консульство забросали пакетами с собачьим дерьмом и банками жгучего краснодарского соуса. Окрестные продавцы томатной приправы были в восторге и срочно увеличили объемы закупаемых партий, чем сильно потрафили отечественному производителю.
Троим охранникам из числа американских морских пехотинцев набили морду в гостинице "Астория", где те опрометчиво решили поужинать. Несмотря на рассказ сильно отмудоханных "тюленей" о схватке с группой бритоголовых громил, инцидент был гораздо прозаичнее - против элиты американской армии выступил всего лишь один невысокий и внешне невыразительный мужичонка, к тому же находившийся в изрядном подпитии. Мужичонка работал в "Астории" водопроводчиком, куда он устроился после увольнения из армии. Воинская специализация лучшего друга унитазов и раковин обозначалась литерой "В-0080/334". Для тех, кто понимал язык безликих цифр, все вставало на свои места - капитан запаса десять лет служил инструктором - спецназа внутренних войск по рукопашному бою и за свою жизнь выпустил в свет немало сильных бойцов. Американцы супротив него были то же, что хулиганистые подростки. Набил походя морду и отправился дальше по номерам, помахивая разводным ключом.
Несколько неприятностей произошло и у журналистов, исповедовавших принцип "необходимости наказания тирана Милошевича". Группку манерных педерастов, составлявших костяк редакции "Новейшей газеты", не пустили на бриффинг командира питерского СОБРа, в помещении "Невского Времени" кто-то ночью забросал столы сотрудников тухлыми яйцами, политического обозревателя Женечку Гильбовича поймали в собственном подъезде и от души измазали голубой масляной краской.
Около получаса ситуация оставалась без изменений.
"Мерседес" петлял по извилистой, будто перекрученная шаловливым котом шерстяная нить, дороге, позади него в тех же нескольких сотнях метров телепался внедорожник. Грунтовка шла между невысокими пологими холмами, напрочь лишенными какой-либо растительности. Построек и людей тоже не встречалось. Несмотря на то что покрытие дороги мало отличалось от пространства за обочиной, косовары на своем джипе не предприняли ни единой попытки съехать с трассы и попробовать напрямик перехватить Владислава. Видимо, они, как и Рокотов, местности не знали.
Биолог лихорадочно обдумывал свое положение, но пока никаких здравых мыслей в голову не приходило. Лезли только всякие глупости. Вроде того, чтобы устроить засаду и попытаться из-за пригорка перестрелять албанский экипаж.
Но для засады местность не подходила совершенно. Все вокруг простреливалось аж до горизонта.
На одном крутом повороте Рокотову все же пришла интересная мысль. Ради ее осуществления он даже пожертвовал парой секунд ценного времени, остановившись, распахнул левую дверцу и снес ее напрочь ударом о торчащий у дороги каменный столб.
Теперь при необходимости он мог прыгать на ходу, не боясь зацепиться за ручку или за боковое стекло.
Албанцы демарша своего противника не поняли и проехали мимо оторванной дверцы как ни в чем не бывало. Даже не притормозили.
Владислав безостановочно обшаривал глазами окружающую местность.
Ничего похожего на укрытие.
Даже приличного, способного скрыть за собой "мерседес" холмика не наблюдалось.
"Черт, плохо! - Безжалостная гонка уже сказывалась на плавности хода, и машину все больше подбрасывало на ухабах. - Еще немного, и амортизаторы могут закипеть... Тогда хана. Полетят опоры подвески, и мои пепелац встанет на прикол. Заодно у меня будет последний шанс поприкалываться с грубыми и неженственными албанскими пареньками. Зря я так машиной восхищался. У нас в России дороги типа этих, так что "мере" не годится. Решено - покупаю джип помощнее. - Посторонние мысли помогали снять нервное напряжение. - "Тойоту лэндкрузер" или, на худой конец, "сузуки витару"... Ну, это только на очень худой. Хотя даже до него надобно дожить... Та-ак, что у нас слева? Никак шоссе?"
В трехстах метрах по левому борту показалась насыпь, за которой ехал ярко раскрашенный грузовик-фургон.
"Есть! - Рокотов посмотрел в зеркало. - Джип почти в километре... Отлично! А вот и подъездная дорога..."
"Мерседес" тяжело перевалил через кучу гравия и вывернул на асфальтовое шоссе, подрезав фургон. Грузовичок повело юзом, он резко остановился, и на подножку выскочил шофер, в манере всех водителей мира орущий что-то обидное в адрес хама на дорогом лимузине.
У Влада не было ни секунды лишнего времени, поэтому он с целью пресечения пререканий, преследования и других глупостей просто высунулся из проема двери и погрозил возмущенному македонцу стволом "Хеклер-Коха".
Водитель оказался на удивление понятливым.
Он мгновенно спрятался в кабине и лег на сиденье, задним умом соображая, что у "мерседеса" не было левой передней дверцы, машина .выскочила с проселка, управлял ею некто в темном комбинезоне и с раскрашенным черными полосами лицом, а вслед лимузину несется какой-то внедорожник, набитый вооруженными людьми.
Водителя звали Киро Дубровски, он вез в Градец клубничное мороженое с фабрики в Гостиваре25. Киро был сугубо мирным, толстеньким человеком, и ему впервые пришлось увидеть направленное на него боевое оружие. А в том, что разрисованный, как индеец, незнакомец способен выстрелить, мороженщик не сомневался ни мгновения.
Рокотов вывернул руль, и "мерседес" рванул по автостраде. Тут у биолога сразу появилось преимущество в скорости - он мог гнать хоть за двести километров в час, тогда как его преследователи вряд ли выжали бы больше ста сорока.
Навстречу попалось несколько легковушек. Все водители поворачивали головы, многие раскрывали рты, завидев несущийся им навстречу сюрреализм в виде черного, слегка поцарапанного седана без водительской дверцы, за рулем которого гордо и независимо восседал некто в боевой раскраске.
Влад вежливо улыбался, не забывая поглядывать назад.
При проезде через поселок он сбросил скорость, чтобы невзначай не переехать зазевавшегося аборигена. Но ненамного - до сотни. Тормоза у "мерседесов" хорошие, а дорога была довольно прямая.
К счастью, все обошлось. На пути не встретился ни мячик, вылетевший из-под ноги играющего в футбол подростка, ни подслеповатая старушка, ни мелкая живность.
Однако полоса везенья закончилась. Владислава видели уже слишком многие, и хотя бы один из македонцев должен был позвонить в полицию.
"Еще километров пять-десять, и надо сваливать. Пущу машину под откос, пусть с ней разбираются. В идеале - подожгу, если времени хватит. Только вот незадача - "мерсы" так спроектированы, что не горят... Обижаешь! Бак пробью ножом, и все дела. Останется лишь спичку поднести. Что одним человеком сделано, другой завсегда испортить сумеет. - Влад вспомнил одну из своих любимых присказок: - Ничего, я еще у них на похоронах простужусь! Не на того напали! Оп-па, а это что за летун?"
По ушам с улицы ударил тугой шум, по лобовому стеклу скользнула тень, и вдоль шоссе на высоте в сотню метров ушел бело-голубой вертолет.
"Айн, цвай, драй - вылезает полицай! Все, приехали... Здравствуйте, девочки! Собирается блокировать дорогу. Теперь как пить дать зажмут... Перекроют узкое место, поставят несколько машин. Что ж, на другой исход я вряд ли рассчитывал. Ладно, поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Будем прорываться. Русского камикадзе они еще не видели. И тараны, насколько мне известно из истории, на Балканах не являются основным средством ведения боя..."
Рокотов поднажал на газ, и "мерседес" вылетел на последний перед мостом через Вардар холм.
Командующий объединенными силами НАТО в Европе генерал Уэсли Кларк лично прибыл в отдел планирования воздушных операций. Спустился на лифте на третий подземный этаж, деловито прошел в окружении своры адъютантов в центральный зал и с умным видом застыл у огромной, шесть на восемь метров, электронной карты.
Начальник смены, квадратный немецкий полковник, четко отрапортовал генералу и вкратце ввел его в нынешнюю воздушную обстановку. Пятьдесят две зеленые точки на карте обозначали самолеты Альянса, в данный момент выполняющие боевые задания. Красных точек - югославских "МиГов" - над контролируемой территорией не наблюдалось.
- Итак, - Кларк прошелся вдоль стола операционистов, - меня интересует подготовка к атаке на колонну танков.
- Объект "эс-восемь"? - уточнил немец.
- Именно. Как продвигаются дела?
- Будем атаковать тремя машинами. "Хорнеты" из состава ВМС США. Вылет назначен на двадцать два часа.
- Хорошо. Держите меня в курсе, - генерал резко развернулся и вышел в коридор. За ним потянулись адъютанты и старшие офицеры штаба ВВС.
Оператор компьютера "Крэй", отвечающий за координацию действий экипажей из разных стран Альянса, тридцатипятилетний француз, повернулся к своему итальянскому коллеге:
- Я с этим объектом что-то не понимаю...
- Что конкретно? - смуглый уроженец Милана отхлебнул кофе из огромной кружки с эмблемой в виде четырехлучевой голубой звезды.
- Как "Дефендер" смог определить наземную технику?
- Не знаю.
- И я не знаю. Я летал на "Дефендерах". На них стоит РЛС "Скаймастер", способная определять только воздушные цели. А тут речь идет о десятке югославских танков, - француз показал итальянцу листок бумаги.
- Постой... Может, это какая-нибудь модификация?
- В сопроводительном тексте ничего нет. Позывные, тип самолета, время работы... И еще одна странность - нет обозначения базы. "Дефендеры" действуют в радиусе максимум двухсот километров. Значит, он мог работать только с аэродрома в Боснии. Но там ни одного подобного самолета нет. Вот распечатка...
- Странно, - итальянец пожал плечами, - но цели-то есть. И цели реальные. А наличие машин в Боснии могли засекретить из каких-нибудь очередных идиотских соображений. Ты же знаешь наших контрразведчиков. Они координаты сортира засекретят, если им волю дать...
- Это верно. Ладно, не наша головная боль... Кстати, ты знаешь, как Кларка в Академии генерального Штаба прозвали? - француз заговорщицки наклонился к приятелю.
- Нет.
- "Zero'fuckin'nothin'"26.
Миланец поперхнулся кофе и стал тихо трястись от хохота.
Француз победно улыбнулся и вернулся к клавиатуре своей машины.
Лазар Царевски, пилот патрульного вертолета "MD-500MG", принял вызов, когда облетал сложный перекресток на шоссе Гостивар - Врапчиште. Молодой лейтенант с радостью бросил скучное занятие по контролю за дорожным движением, опустил нос своей машины, дал подтверждение на центральный пост, поставил связную радиостанцию "VNF-251" в режим постоянной связи и на максимальной скорости в двести сорок один километр в час отправился к заданной точке.
Второе кресло в кабине, прикрытой изогнутыми панорамными стеклами, пустовало. Напарник Царевски отпросился на три дня навестить заболевшего родственника, и лейтенант летал один. В этом не было ничего необычного легкие "MD-500MG" прекрасно управляются и одним человеком, второй нужен лишь в качестве радиста и бортмеханика. А при патрулировании надобности в радисте нет, все переговоры замкнуты на систему связи, подключенную к шлемофону пилота.
К автостраде Лазар подлетел через двадцать три минуты после того, как получил приказ. Он дисциплинированно отрапортовал капитану, возглавляющему дежурную смену воздушных патрулей, и повел вертолет вдоль шоссе, держась на высоте ста двадцати метров и высматривая черный "мерседес".
Мчащийся автомобиль лейтенант засек почти сразу. Не прошло и двух минут. Царевски сделал вираж, подлетел к "мерседесу" слева и нажал кнопку американского радара "Нидл"27, которым недавно оснастили его машину.
На экран в центре левой консоли выскочили цифры "один-четыре-один".
Водитель "мерседеса" явно плевал на ограничения скорости. Гнал, как сумасшедший, по трассе, где максимальная скорость установлена в девяносто километров в час, о чем на каждом километре сообщают специально вывешенные знаки.
Лазар посмотрел на автомобиль повнимательнее.
Что за черт?
У "мерседеса" напрочь отсутствовала водительская дверца, а через всю крышу протянулись несколько белых царапин, прекрасно видных на фоне черного лака.
Царевски щелкнул тумблером системы электронного увеличения, камера зафиксировала объект в стационарном режиме и вывела картинку на внутреннюю поверхность стекла шлема. Лейтенант присмотрелся и тихонько присвистнул.
Укрупнение неподвижной картинки не давало всех деталей, но раскрашенная физиономия водителя и лежащий у него на коленях автомат были видны совершенно четко. Человек за рулем сидел прямо и расслабленно, будто бы совершал обычнейшую поездку и нисколечко не волновался.
Лазар поднялся на триста метров вверх и прошел над дорогой в противоположном направлении. Спустя полтора километра в поле его зрения попал открытый внедорожник, набитый людьми в черных куртках, также идущий с явным превышением скорости.
Лейтенант нажал кнопку вызова базы.
- Я номер третий. Объект обнаружен. Движется к Градецу на скорости сто сорок километров в час. Позади объекта другой объект. Видимо, производит преследование. Как поняли? Прием.
- Понял вас, - мгновенно отреагировал капитан. - Что за второй объект? Прием.
- Вседорожник с открытым кузовом. Видимо, румынский "АРО", модель "двести сорок" или "двести сорок три". В кузове - до десяти вооруженных людей. Прием.
- Понял вас. Блокируйте дорогу. Из Градеца уже вышли патрульные машины. Управления в Чегране и Вранчиште высылают экипажи на перехват. Как поняли? Прием.
- Понял вас. Блокирую дорогу с западной стороны моста. Конец связи.
- Роджер, - щегольнул капитан.
Царевски вновь опустился до сотни метров, увеличил шаг несущего винта и с ревом пронесся над "мерседесом" в надежде напугать водителя и принудить его остановиться. Или хотя бы снизить скорость.
Нахал на "мерседесе" даже ухом не повел, продолжая жать под сто пятьдесят. Словно не полицейский вертолет только что пронесся у него над головой, а безобидная стрекоза.
Македонский лейтенант хмыкнул, обогнул рощицу на холме и резко пошел на снижение, включив проблесковые синие огни, заставившие, резко затормозить пересекающий мост автобус.
"MD-500MG" мягко, в одно касание сел на асфальт перед мостом, в конце прямого участка шоссе. Царевски расстегнул страховочные ремни, распахнул дверь кабины и поставил левую ногу на обтекатель.
Со стороны он выглядел как крутой американский коп из голливудского боевика.
Из-за холма показался черный капот с трехлучевой звездой...
Владислав перевалил вершину холма и недовольно нахмурился.
Пилот вертолета оказался глупее, чем он думал. Перегородил своей машиной дорогу, даже не соображая, что "мерседес" Рокотова весит раза в два больше и сметет винтокрылый аппарат так же легко, как пустую банку из-под пива.
Правда, проблема была в топливных баках. Авиационный бензин воспламеняется от малейшей искры.
Биолог мгновенно проанализировал открывшуюся картину.
Вертолет стоит боком, пилот наполовину высунулся из машины, справа довольно крутой откос, уходящий к реке, слева - заросшее бело-розовыми цветами молочая поле. Метров эдак четыреста по ширине.
Подходит.
Преследовать его с собаками уже не смогут. Молочай ядовит, его пыльца действует на животных почище толченого перца. А за полем - лес, откуда можно направиться в три свободных стороны.
Остается вертолет вкупе с неумным летчиком.
Биолог сбросил скорость и приготовился.
Когда "мерседес" вылетел на прямой участок шоссе, Влад одновременно нажал на клаксон и кнопку "круиз-контроля". Компьютерный мозг отдал команду электронным схемам управления, и немецкий автомобиль стал автоматически поддерживать заданную скорость в шестьдесят километров в час без участия водителя. Владислав снял ногу с педали, выдвинулся с кресла влево, почти повиснув снаружи машины, и вытащил нож.
Способ, который избрал Рокотов для того, чтобы заблокировать руль в стационарном положении, был варварским, но эффективным.
Он ударил острием в центр рулевой колонки, инициировав подушку безопасности и заклинив сигнал. И в тот же момент оттолкнулся обеими ногами от подножки, разжав пальцы на рукояти ножа.
Прыгать с лезвием в руке было слишком опасно.
Безостановочно сигналящий автомобиль помчался по прямой, подушка сработала за сотую долю секунды, толкнув в зад вылетающего из кабины биолога, и "мерседес" продолжил путь уже без водителя. "Круиз-контроль" не подвел, а развернувшийся под давлением газа мешок зафиксировал руль в одном положении.
Полет длился полторы секунды.
Владислав не стал перекатываться или совершать иные бессмысленные, годные лишь для художественного фильма действия. На скоростях выше сорока километров в час человека спасают только ноги. Любой кувырок, столь эффектно выглядящий со стороны, приведет к тяжелой травме или переломам всех без исключения конечностей. Каскадеры, и те бьются через раз. Что уж говорить о прыжке без страховки и без подготовленного для приземления места!
Коснувшись песчаного откоса, Рокотов помчался вперед огромными прыжками, сцепив руки на груди и низко наклонив голову.
Спустя, две секунды скорость снизилась до тридцати пяти километров в час, а еще через четыре - и до приемлемых пятнадцати. Организм самостоятельно решил поставленную задачу, увеличив давление крови в два раза и нагнетая ее в мощные бедренные мышцы, развивающие в экстремальных условиях усилие в тысячи ньютонов.
Назавтра мышцы будут болеть зверски, но свою роль они исполнили с блеском. Влад не упал, а за десять секунд пробежал больше пятидесяти шагов перпендикулярно дороге.
За то же время неуправляемый "мерседес" прокатился отведенную ему сотню метров и соприкоснулся с вертолетом.
Лазару Царевски повезло в том, что он отстегнулся от кресла.
Удар автомобиля о лыжное шасси машины вышвырнул его влево, и летчик кубарем покатился с обочины, сломав при этом обе лодыжки.
Но остался жив.
"Мерседес" пропорол двухсотсорокалитровый бак, взрезал фюзеляж, как огромный консервный нож, и протащил искореженный, с еще вращающимся винтом вертолет добрые два десятка метров. Разорванные листы обшивки выбили из асфальта сноп искр, и баки обеих машин взорвались.
Пламя взметнулось до уровня третьего этажа, бензин растекся от обочины до обочины, сцепившиеся обломки зачадили, разбрызгивая вокруг огромные капли пузырящегося пластика. Волна жара ударила в автобус, откуда с дикими воплями посыпались пассажиры...
Рокотов со всех ног перебежал поле и остановился, чтобы отдышаться.
На шоссе творилось нечто невообразимое. Полыхали "мерседес" с вертолетом, в полусотне метров от них метались десятки людей, из находящегося в километре городка слышался рев сирен.
"Люблю хорошую тусовку! - весело подумал чудом спасшийся Влад и посмотрел в бинокль на холм. - А вот и мои друзья..."
К обочине подлетел джип, из его кузова посыпались фигурки.
Албанцы не стали терять время и устремились через поле. Было видно, как один из ко-соваров размахивает руками и показывает на лес.
"Командир, язви его душу... Не отстают, сволочи. Ладно, устрою я вам канкан с элементами народных чукотских танцев. - Биолог продрался сквозь кусты и оказался возле стены старого, почти полностью заросшего мхом здания. На площади в километр местность была изрезана овражками, то тут, то там возвышались кирпичные прямоугольники. - Заброшенный завод? Или крепость? Без разницы, для моих целей в самый раз..."
Владислав передвинул "Хеклер-Кох" из-за спины на грудь и спрыгнул в ближайшую траншею.
Глава 4
БАЙКЕР ИЗ СКЛЕПА
Албанцы выскочили именно оттуда, откуда ожидалось.
Десять косоваров со стволами наперевес спустились с невысокого откоса и остановились, обозревая открывшуюся их взору картину - нагромождение полуразрушенных домов, кучи битого красного кирпича, извилистые линии рвов.
В центре композиции находился полукруглый форт, доверху увитый плющом.
На таком импровизированном полигоне Владислав мог играть в прятки несколько суток подряд. Однако этих нескольких суток у него в запасе не было через час-другой все вокруг будет оцеплено полицией и частями регулярной македонской армии. Еще и натовские "друзья" подтянутся со своей тепловизионной техникой.
Следовало действовать быстро и нестандартно.
Рокотов тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок. "Хеклер-Кох" мелко задрожал, выплевывая девятимиллиметровые пули, и защелкал. Звук шел даже не со среза ствола, откуда вырывались облачки пороховых газов, а сбоку, где затвор бился об ограничитель прорези ствольной коробки.
Веер пуль, летящих с дозвуковой скоростью, прошел по группе столпившихся албанцев. Несмотря на приличное, метров в шестьдесят расстояние, Влад попал. И попал очень удачно. Одного косовара развернуло на месте, и он, нелепо расставив руки, впечатался в глинистый откос, второй выронил штурмовую винтовку и заверещал, держась за раздробленное колено, третьего сложило пополам, и он боком свалился под куст шиповника.
"Три из десяти..." - Биолог нырнул за выступ траншеи, откуда вел огонь, и перебежал за обвалившуюся десятки лет назад стену амбара.
Албанцы начали палить во все стороны. Не видя противника, они изливали свою злобу в длинных и беспорядочных очередях. Пули крошили кирпич, с противным визгом рикошетили от валунов, взметали облака песка и вырывали полосы дерна.
"Ну-ну, - совершенно спокойно отреагировал Влад, - тратьте-тратьте боеприпасы... Их у вас ограниченное количество, так что чем больше постреляете, тем быстрее останетесь ни с чем..."
Видимо, эта прогрессивная мысль пришла в голову не только ему одному.
Раздалась гортанная команда, и стрельба мгновенно стихла. Снова грубый голос отдал непонятные русскому приказания.
Рокотов осторожно заглянул в щель между кирпичами.
Косовары в количестве семи оставшихся в живых разделились на две группы одна пошла цепью с запада, другие четверо двинулись по низинке, охватывая форт полукругом.
"Ничего у вас не выйдет, - Владислав мысленно показал албанцам язык, народу не хватит. Женилка у вас, граждане сепаратисты, не выросла... Вам только в солдатики под столом играть или с мирными сербами расправляться. Всемером туточки делать нечего. Однако мне сей волюнтаризм на руку".
Биолог съехал на пятой точке ко дну глубокого рва, еще раз огляделся и, плотно зажмурив глаза, шагнул в темный проем подвала, что расположился прямо под развалинами форта. Постоял с закрытыми веками секунд пятнадцать, медленно открыл глаза и приставным шагом, держась стены, отправился по наклонному коридору под землю.
Начальника службы безопасности консульства США в Санкт-Петербурге все за глаза называли "бешеной Мэри". Эта молодая, но уже начинающая жиреть американка с бесцветным и угреватым лицом напросилась на службу в Россию по собственной инициативе. Ее идеалом была мадам Олбрайт. Мэри с упоением зачитывалась докладами Госсекретаря и пожелала самолично убедиться в тупости и продажности славян, населяющих огромную территорию между двумя океанами, чтобы иметь представление о том, как с ними следует обходиться в будущем, когда ее карьера достигнет соответствующих высот в Государственном Департаменте.
Можно сказать, что Россия не обманула ее ожиданий.
Попав на должность шефа консульской охраны, "бешеная Мэри" тут же столкнулась с тем, о чем столь красочно повествовали и Збигнев
Бжезинский, и сиятельная старуха Мадден, и спецпосланник Президента США Ричард Холб-рук, и осторожный в оценках Строуб Тэлбот. А именно - с повальным взяточничеством, стукачеством "из любви к искусству доноса", преклонением перед всем заокеанским, охаиванием своей страны и своей истории, тягой к мелкому воровству и абсолютнейшей беспринципностью. Не было чиновника, который за небольшую сумму не стал бы топтать интересы собственной страны. Прокуроры, судьи, оперативные сотрудники милиции, таможенники, работники аппарата губернатора - все в едином порыве по первому свистку американского консула выполняли любое, даже самое дикое поручение. Им в помощь стройными рядами выступали и сидящие на "подкорме" журналисты с бегающими глазками и полупедрильной внешностью. Оболгать кого-нибудь - извольте, облить грязью со страниц газет или с голубого экрана - пожалуйста, возбудить дело о клевете только скажите! Городской прокурор с манерами застигнутого на месте преступления педофила лично предлагал консулу свою посильную помощь в обуздании тех немногих репортеров, что отказывались ложиться под танк со звездно-полосатым флагом на башне.
Но все оказалось далеко не так просто, как выглядело поначалу.
Помимо изгибающихся в угодливых поклонах чиновников всех мастей, в городе проживали еще почти пять миллионов человек, не испытывающих перед американцами и их образом жизни никакого почтительного раболепия. Просто с ними граждане США почти не сталкивались, вращаясь в кругу жеманных и нечистых на руку личностей. Консульство и приютивший его город жили в разных плоскостях, поглядывая друг на друга сквозь преграды пуленепробиваемых стекол автомобилей с красными дипломатическими номерами и тройные пакеты окон здания на Фурщтадтской улице.
Начало операции в Югославии заставило эти две силы перейти на уровень непосредственного контакта.
Консульство забросали пакетами с собачьим дерьмом и банками жгучего краснодарского соуса. Окрестные продавцы томатной приправы были в восторге и срочно увеличили объемы закупаемых партий, чем сильно потрафили отечественному производителю.
Троим охранникам из числа американских морских пехотинцев набили морду в гостинице "Астория", где те опрометчиво решили поужинать. Несмотря на рассказ сильно отмудоханных "тюленей" о схватке с группой бритоголовых громил, инцидент был гораздо прозаичнее - против элиты американской армии выступил всего лишь один невысокий и внешне невыразительный мужичонка, к тому же находившийся в изрядном подпитии. Мужичонка работал в "Астории" водопроводчиком, куда он устроился после увольнения из армии. Воинская специализация лучшего друга унитазов и раковин обозначалась литерой "В-0080/334". Для тех, кто понимал язык безликих цифр, все вставало на свои места - капитан запаса десять лет служил инструктором - спецназа внутренних войск по рукопашному бою и за свою жизнь выпустил в свет немало сильных бойцов. Американцы супротив него были то же, что хулиганистые подростки. Набил походя морду и отправился дальше по номерам, помахивая разводным ключом.
Несколько неприятностей произошло и у журналистов, исповедовавших принцип "необходимости наказания тирана Милошевича". Группку манерных педерастов, составлявших костяк редакции "Новейшей газеты", не пустили на бриффинг командира питерского СОБРа, в помещении "Невского Времени" кто-то ночью забросал столы сотрудников тухлыми яйцами, политического обозревателя Женечку Гильбовича поймали в собственном подъезде и от души измазали голубой масляной краской.