Страница:
– Я не вооружен.
– Ну и что?
– И я не ликвидатор.
– Все так говорят. А потом пукнуть не успеешь, как уже с апостолом Петром прелести ангелиц обсуждаешь, – резонно заметил Рокотов и сделал крохотный шажок вперед.
– Мне нужно с вами поговорить.
– Кто вы такой и почему называете меня чужим именем?
– Владислав Сергеич, – мужчина укоризненно наклонил голову вбок, – перестаньте... Я прекрасно знаю, кто вы такой.
И также знаю, зачем вы сюда явились. Уверяю вас, я на вашей стороне. Поэтому я здесь, а не где-то в другом месте.
– Так кто вы?
– Майор Бобровский Григорий Владимирович, – толстяк двумя пальцами достал из кармана пиджака вишневое удостоверение на длинной цепочке и развернул, – Главное Разведуправление.
– Какой страны?
– Этой, естественно.
– Откуда вы меня знаете?
– Это долгая история.
– Зачем я вам?
– Я собираюсь вам помочь. Восстановить вас в числе живых и прочее, – Бобровский пожал плечами. – Думаю, что отказываться глупо.
“Вроде не врет...” ,
– Ковалевского сейчас нет, – продолжил майор, – и сегодня вряд ли появится.
– Вы и это знаете?
– Конечно, – вздохнул толстяк и вытер потный лоб. – Мы можем где-нибудь побеседовать?
Влад еще раз оглядел майора с ног до головы.
Оружия при нем не видно.
Костюм тонкий, из легкого хлопка. Кобура бы обязательно выпирала.
Но ГРУ – это не милиция, у них помимо пистолетов достаточно хитрых штук, при помощи которых отправить человека на тот свет можно легко и без шума.
– Задерите рукава рубашки до локтей, – попросил Рокотов.
– Зачем?
– Откуда я знаю, может, там у вас “стрелка”1.
1 “Стрелка” – многозарядное специальное устройство для стрельбы на близких дистанциях. Имеет форму и размер толстой авторучки.
– Я же сказал, что не имею отношения к ликвидаторам, – Бобровский послушно обнажил предплечья, – я аналитик, а не полевой агент.
– Вы можете это доказать?
– Как?
– Вот именно – как? – язвительно сказал Влад. – Останавливаете меня на улице и хотите, чтобы я вам поверил. При этом представляетесь сотрудником оч-чень серьезной конторы.
– Я действительно служу в ГРУ. Вот мои документы.
– При современном развитии печатного дела...
– Я знаю. Но так мы ни к чему не придем.
– А вы уверены, что мы действительно друг другу можем быть полезны?
“Чем черт не шутит! Мужик пришел один, чувствуется, что без прикрытия... Нервничает. Это нормально. Вроде говорит правду. Если б им надо было меня взять, так навалились бы кучей. И ничего я своими приемчиками бы не сделал. Группы захвата работать умеют, у них и Терминатор не пикнет...”
Толстяк пожал плечами.
– Вам решать... Я не смогу вас заставить.
– Хорошо. Попробуем договориться. Худой мир завсегда лучше доброй ссоры.
– Надеюсь...
Рокотов приблизился на расстояние вытянутой руки.
– И всё же – как вы меня угнали?
– Я видел вашу фотографию. Это элементарно.
– Согласен, – биолог невесело усмехнулся, – пойдемте. У меня машина рядом. Поедем в какое-нибудь кафе и поговорим.
Бобровский подхватил свой потертый портфель и направился к джипу, ступая в ногу с Владом,
– Я не сомневался, что вы разумный человек.
– А як же! Хомо сапиенс все-таки... – Рокотов нажал кнопочку на брелке. – Вы где остановились?
– В гостинице.
Майор залез в “мерседес” и бросил портфель на заднее сиденье. С недоумением посмотрел на здоровенный бак внутри салона.
– Что это?
– Не обращайте внимание. Маленький прибамбас.
– Куда едем?
– У Петропавловки есть приличное место. Тихо, на открытом воздухе.
– Там не очень дорого? – смущенно спросил Бобровский.
– Пусть вас это не беспокоит, – отмахнулся Влад, – на чашечку кофе у меня как-нибудь хватит...
Белый от ярости Рыбаковский чуть не размазал Пенькова по стене, когда тот сообщил ему пренеприятнейшее известие о провале операции по транзиту “агранов” из Хорватии в Чечню.
Накрылись полтора миллиона долларов, взятые из кассы питерского филиала “Яблока” под честное слово самого Адамыча.
И не только это.
Хуже всего, что чечены не станут никого слушать, а обвинят во всем Рыбаковского. И у него появляется хороший шанс схватить пулю, как за год до этого наелась свинца обожаемая демократами Галина.
По аналогичным причинам.
Адамыч тоже встанет на уши.
Этот правозащитник с внешностью мелкого пакостника на самом деле являлся основным передаточным звеном между сепаратистами и их друзьями как в России, так и за ее пределами. От Адамыча зависели все сделки, с которых Рыбаковский. Юшенкевич, Пеньков, Боровской и иже с ними срывали хороший куш.
А теперь бизнес может гавкнуться.
И Рыбаковскому останется только побираться по старым коре шам-диссидентам да пытаться втюхать лохам свою мазню, которую ни один нормальный человек даже в туалете не повесит.
И всё из-за тупоголового педераста!
Пожадничал, уродец, не снял нормальный склад с нормальной сигнализацией – и на тебе!
Не только десяток чеченов замочили, по и оружие в руки ментов попало.
Главное – непонятно кто.
Один из участников боя поведал Пенькову, что нападавших было человек десять, все как на подбор, двухметровые и одетые в черные комбинезоны.
У страха глаза велики.
– Что сказали мусора? – прошипел Юлик, уставившись на сжавшегося в кресле Руслана.
– Говорят, рано делать выводы...
– Идиот! Я тебя не об этом спрашиваю! Кто стуканул в мусарню?
– Соседи. Как пальба началась, так и позвонили. Там же дома недалеко... И станция.
– Почему никто не видел нападавших?
– Это ты не у меня узнавай. – Пеньков приосанился. – Это твои друзья, ты с ними вопросы решал, .. Мое дело было груз доставить.
– А кто склад снял?
– Ну, я... Но не я ж охрану нанимал. Они сами.
– Ты понимаешь, что попал на бабки?
– На какие бабки? – встрепенулся худосочный журналист – Ты сам виноват! Не думай, что я за тебя отвечать буду! Приедет Адамыч, я всё расскажу!
– Ах ты, педовка! – Юлик схватил руку Пенькова, закрутил и ткнул его лицом в палитру со свежей краской. – Расскажешь, гомик недорезанный?!
– Отпусти! – взвизгнул Пеньков и закашлялся.
Разошедшийся Рыбаковский с наслаждением схватил журналиста за волосы и несколько раз стукнул носом об стол, раскровянив нос.
Руслан засучил ножками и разрыдался.
Юлий брезгливо отшвырнул от себя измазанного красно-желто-синим Пенькова и вытер руки тряпкой.
– Слушай внимательно! Повторять не буду! Виноваты сами чечены. У них там была какая-то стычка, они и начали стрельбу. Кто, что – мы не в курсе. Ясно?
– Адамыч не поверит. – проскулил избитый педераст.
– Поверит, никуда не денется! Нас там не было. А что черпожопые базарят – их дело. Своих покрывают. Мы свое сделали... Где сейчас Абу?
– Убит...
– Вот и хорошо! Значит, так. Склад нашел он. Ты только арендовал. Ты предлагал ему другое место, но он не согласился.
– Я-я-ясно...
– Подбери сопли! Дальше – денег нам Абу передать не успел. Понял?
– Ага, – на разбитом лице Пенькова появилось подобие улыбки.
Сто пятьдесят тысяч долларов можно было оставить себе.
По семьдесят пять на брата.
Руслан попытался сесть.
– Тебе – тридцатник, – заявил Рыбаковский.
– Почему?
– Больше не заработал.
– Так не честно, – слабым голосом возразил журналист. – Я рисковал больше тебя...
– Перебьешься. А попробуешь вякнуть – мамашу свою убогую будешь по кускам от стен отскребывать. Вместе с костылями ейными...
Пеньков опять зарыдал. Юлик швырнул ему в лицо грязную тряпку и пошел к двери.
– Рожу вытри! И помни, что я тебе сказал... Слово скажешь – я историю с Гадиной наружу вытащу. Сядешь сразу.
– Галю не трожь! – патетически воскликнул Руслан.
– Ишь ты! – криво ухмыльнулся Рыбаковский. – Голосок прорезался... Я тебя предупредил, дальше сам сообразишь. Материалы по убийству и твоей роли в нем у надежного человека – Вместе с фамилиями. И полиэтилен из-под бабок с твоими отпечатками тоже у меня. И бандерольки банковские. И свидетель есть, как ты в аэропорту перед прилетом Гали звонил по сотовому...
– Гильбович, сука! – Пеньков залился слезами.
– И не только он, – Юлик ткнул Руслана носком ботинка под ребра. – Так что в случае чего – вешайся.
– Какой же он подонок! – журналист никак не мог успокоиться.
– Такой же, как и ты, – Рыба конскому надоела истерика Пенькова– Иди умойся... И не забудь, что тебе еще сегодня с Артемьевым встречаться...
Когда за старшим товарищем закрылась дверь, Руслан перевернулся на живот и стал жалобно и обреченно голосить, колотя кулачками по полу.
– Кондиционер, говоришь? – Бобровский протер стекла очков. – И больше ничего?
На “ты” они перешли через три минуты нормального разговора.
Майор вкратце изложил, как он вышел на Рокотова., а тот в качестве ответного слова сообщил неизвестные Григорию подробности охоты за ядерным устройством.
Бобровскому чуть не стало плохо с сердцем.
Самое смешное, что сотрудник ГРУ оказался в абсолютно том же, что и Владислав, положении. В блуждающую без надзора атомную бомбу никто не поверит. Особенно, если единственными доказательствами ее существования являются сомнительная фотография и рассказ безумца, которого, согласно документам, нет на этом свете.
– Где бумаги, что ты взял из офиса этого чеченца?
– Дома.
– Поехали. Будем искать не там, где они ее прячут, а там, куда устройство должны привезти. Это наш единственный выход...
Рокотов согласно кивнул.
Глава 14
– Ну и что?
– И я не ликвидатор.
– Все так говорят. А потом пукнуть не успеешь, как уже с апостолом Петром прелести ангелиц обсуждаешь, – резонно заметил Рокотов и сделал крохотный шажок вперед.
– Мне нужно с вами поговорить.
– Кто вы такой и почему называете меня чужим именем?
– Владислав Сергеич, – мужчина укоризненно наклонил голову вбок, – перестаньте... Я прекрасно знаю, кто вы такой.
И также знаю, зачем вы сюда явились. Уверяю вас, я на вашей стороне. Поэтому я здесь, а не где-то в другом месте.
– Так кто вы?
– Майор Бобровский Григорий Владимирович, – толстяк двумя пальцами достал из кармана пиджака вишневое удостоверение на длинной цепочке и развернул, – Главное Разведуправление.
– Какой страны?
– Этой, естественно.
– Откуда вы меня знаете?
– Это долгая история.
– Зачем я вам?
– Я собираюсь вам помочь. Восстановить вас в числе живых и прочее, – Бобровский пожал плечами. – Думаю, что отказываться глупо.
“Вроде не врет...” ,
– Ковалевского сейчас нет, – продолжил майор, – и сегодня вряд ли появится.
– Вы и это знаете?
– Конечно, – вздохнул толстяк и вытер потный лоб. – Мы можем где-нибудь побеседовать?
Влад еще раз оглядел майора с ног до головы.
Оружия при нем не видно.
Костюм тонкий, из легкого хлопка. Кобура бы обязательно выпирала.
Но ГРУ – это не милиция, у них помимо пистолетов достаточно хитрых штук, при помощи которых отправить человека на тот свет можно легко и без шума.
– Задерите рукава рубашки до локтей, – попросил Рокотов.
– Зачем?
– Откуда я знаю, может, там у вас “стрелка”1.
1 “Стрелка” – многозарядное специальное устройство для стрельбы на близких дистанциях. Имеет форму и размер толстой авторучки.
– Я же сказал, что не имею отношения к ликвидаторам, – Бобровский послушно обнажил предплечья, – я аналитик, а не полевой агент.
– Вы можете это доказать?
– Как?
– Вот именно – как? – язвительно сказал Влад. – Останавливаете меня на улице и хотите, чтобы я вам поверил. При этом представляетесь сотрудником оч-чень серьезной конторы.
– Я действительно служу в ГРУ. Вот мои документы.
– При современном развитии печатного дела...
– Я знаю. Но так мы ни к чему не придем.
– А вы уверены, что мы действительно друг другу можем быть полезны?
“Чем черт не шутит! Мужик пришел один, чувствуется, что без прикрытия... Нервничает. Это нормально. Вроде говорит правду. Если б им надо было меня взять, так навалились бы кучей. И ничего я своими приемчиками бы не сделал. Группы захвата работать умеют, у них и Терминатор не пикнет...”
Толстяк пожал плечами.
– Вам решать... Я не смогу вас заставить.
– Хорошо. Попробуем договориться. Худой мир завсегда лучше доброй ссоры.
– Надеюсь...
Рокотов приблизился на расстояние вытянутой руки.
– И всё же – как вы меня угнали?
– Я видел вашу фотографию. Это элементарно.
– Согласен, – биолог невесело усмехнулся, – пойдемте. У меня машина рядом. Поедем в какое-нибудь кафе и поговорим.
Бобровский подхватил свой потертый портфель и направился к джипу, ступая в ногу с Владом,
– Я не сомневался, что вы разумный человек.
– А як же! Хомо сапиенс все-таки... – Рокотов нажал кнопочку на брелке. – Вы где остановились?
– В гостинице.
Майор залез в “мерседес” и бросил портфель на заднее сиденье. С недоумением посмотрел на здоровенный бак внутри салона.
– Что это?
– Не обращайте внимание. Маленький прибамбас.
– Куда едем?
– У Петропавловки есть приличное место. Тихо, на открытом воздухе.
– Там не очень дорого? – смущенно спросил Бобровский.
– Пусть вас это не беспокоит, – отмахнулся Влад, – на чашечку кофе у меня как-нибудь хватит...
Белый от ярости Рыбаковский чуть не размазал Пенькова по стене, когда тот сообщил ему пренеприятнейшее известие о провале операции по транзиту “агранов” из Хорватии в Чечню.
Накрылись полтора миллиона долларов, взятые из кассы питерского филиала “Яблока” под честное слово самого Адамыча.
И не только это.
Хуже всего, что чечены не станут никого слушать, а обвинят во всем Рыбаковского. И у него появляется хороший шанс схватить пулю, как за год до этого наелась свинца обожаемая демократами Галина.
По аналогичным причинам.
Адамыч тоже встанет на уши.
Этот правозащитник с внешностью мелкого пакостника на самом деле являлся основным передаточным звеном между сепаратистами и их друзьями как в России, так и за ее пределами. От Адамыча зависели все сделки, с которых Рыбаковский. Юшенкевич, Пеньков, Боровской и иже с ними срывали хороший куш.
А теперь бизнес может гавкнуться.
И Рыбаковскому останется только побираться по старым коре шам-диссидентам да пытаться втюхать лохам свою мазню, которую ни один нормальный человек даже в туалете не повесит.
И всё из-за тупоголового педераста!
Пожадничал, уродец, не снял нормальный склад с нормальной сигнализацией – и на тебе!
Не только десяток чеченов замочили, по и оружие в руки ментов попало.
Главное – непонятно кто.
Один из участников боя поведал Пенькову, что нападавших было человек десять, все как на подбор, двухметровые и одетые в черные комбинезоны.
У страха глаза велики.
– Что сказали мусора? – прошипел Юлик, уставившись на сжавшегося в кресле Руслана.
– Говорят, рано делать выводы...
– Идиот! Я тебя не об этом спрашиваю! Кто стуканул в мусарню?
– Соседи. Как пальба началась, так и позвонили. Там же дома недалеко... И станция.
– Почему никто не видел нападавших?
– Это ты не у меня узнавай. – Пеньков приосанился. – Это твои друзья, ты с ними вопросы решал, .. Мое дело было груз доставить.
– А кто склад снял?
– Ну, я... Но не я ж охрану нанимал. Они сами.
– Ты понимаешь, что попал на бабки?
– На какие бабки? – встрепенулся худосочный журналист – Ты сам виноват! Не думай, что я за тебя отвечать буду! Приедет Адамыч, я всё расскажу!
– Ах ты, педовка! – Юлик схватил руку Пенькова, закрутил и ткнул его лицом в палитру со свежей краской. – Расскажешь, гомик недорезанный?!
– Отпусти! – взвизгнул Пеньков и закашлялся.
Разошедшийся Рыбаковский с наслаждением схватил журналиста за волосы и несколько раз стукнул носом об стол, раскровянив нос.
Руслан засучил ножками и разрыдался.
Юлий брезгливо отшвырнул от себя измазанного красно-желто-синим Пенькова и вытер руки тряпкой.
– Слушай внимательно! Повторять не буду! Виноваты сами чечены. У них там была какая-то стычка, они и начали стрельбу. Кто, что – мы не в курсе. Ясно?
– Адамыч не поверит. – проскулил избитый педераст.
– Поверит, никуда не денется! Нас там не было. А что черпожопые базарят – их дело. Своих покрывают. Мы свое сделали... Где сейчас Абу?
– Убит...
– Вот и хорошо! Значит, так. Склад нашел он. Ты только арендовал. Ты предлагал ему другое место, но он не согласился.
– Я-я-ясно...
– Подбери сопли! Дальше – денег нам Абу передать не успел. Понял?
– Ага, – на разбитом лице Пенькова появилось подобие улыбки.
Сто пятьдесят тысяч долларов можно было оставить себе.
По семьдесят пять на брата.
Руслан попытался сесть.
– Тебе – тридцатник, – заявил Рыбаковский.
– Почему?
– Больше не заработал.
– Так не честно, – слабым голосом возразил журналист. – Я рисковал больше тебя...
– Перебьешься. А попробуешь вякнуть – мамашу свою убогую будешь по кускам от стен отскребывать. Вместе с костылями ейными...
Пеньков опять зарыдал. Юлик швырнул ему в лицо грязную тряпку и пошел к двери.
– Рожу вытри! И помни, что я тебе сказал... Слово скажешь – я историю с Гадиной наружу вытащу. Сядешь сразу.
– Галю не трожь! – патетически воскликнул Руслан.
– Ишь ты! – криво ухмыльнулся Рыбаковский. – Голосок прорезался... Я тебя предупредил, дальше сам сообразишь. Материалы по убийству и твоей роли в нем у надежного человека – Вместе с фамилиями. И полиэтилен из-под бабок с твоими отпечатками тоже у меня. И бандерольки банковские. И свидетель есть, как ты в аэропорту перед прилетом Гали звонил по сотовому...
– Гильбович, сука! – Пеньков залился слезами.
– И не только он, – Юлик ткнул Руслана носком ботинка под ребра. – Так что в случае чего – вешайся.
– Какой же он подонок! – журналист никак не мог успокоиться.
– Такой же, как и ты, – Рыба конскому надоела истерика Пенькова– Иди умойся... И не забудь, что тебе еще сегодня с Артемьевым встречаться...
Когда за старшим товарищем закрылась дверь, Руслан перевернулся на живот и стал жалобно и обреченно голосить, колотя кулачками по полу.
– Кондиционер, говоришь? – Бобровский протер стекла очков. – И больше ничего?
На “ты” они перешли через три минуты нормального разговора.
Майор вкратце изложил, как он вышел на Рокотова., а тот в качестве ответного слова сообщил неизвестные Григорию подробности охоты за ядерным устройством.
Бобровскому чуть не стало плохо с сердцем.
Самое смешное, что сотрудник ГРУ оказался в абсолютно том же, что и Владислав, положении. В блуждающую без надзора атомную бомбу никто не поверит. Особенно, если единственными доказательствами ее существования являются сомнительная фотография и рассказ безумца, которого, согласно документам, нет на этом свете.
– Где бумаги, что ты взял из офиса этого чеченца?
– Дома.
– Поехали. Будем искать не там, где они ее прячут, а там, куда устройство должны привезти. Это наш единственный выход...
Рокотов согласно кивнул.
Глава 14
ПАПУАСЫ И МАМУАСЫ
Доктор Лоуренс Фишборн ссыпал остатки ланча в приготовленный бумажный кулек, вытащил неизменную сигару и с довольным видом откинулся на скамейке.
Профессор Брукхеймер с хрустом потянулся.
– А знаете, коллега, – Фишборн выпустил клуб дыма, – ланчи на природе оказывают на пищеварение крайне благотворное влияние. Так что мы с вами правильно делаем, завтракая не в столовой, а здесь.
– У нас были на то причины.
– Логично. Но внешняя причина вызвала к жизни традицию.
– Разделяю ваше мнение, – Брукхеймер открыл бутылочку грейпфрутового сока. – Лично мое самочувствие, несмотря на все перипетии, только улучшилось... Жаль, что этого нельзя сказать про те проблемы, благодаря которым мы стали завтракать на природе.
– Не скажите. Программа по незаконному производству сложных протеинов свернута. И свернута окончательно. Я сегодня посмотрел последние отчеты геронтологичёского общества... Они неделю назад отказались от работ в этой области и перешли к другой тематике.
– Но это не значит, что направление зашло в тупик.
– Верно. Однако, коллега, сигнал получен. Те, кто за всем этим стоял, ощутили слишком большую опасность разоблачения, – доктор взмахнул рукой с зажатой между пальцами сигарой, – и здесь есть доля нашего участия. Лично меня такое положение вещей удовлетворяет.
– А вам не кажется, что вес это слишком просто разрешилось?
– Ну-у, мы же не знаем деталей... Помимо нас, как мне представляется, в противоборстве принимали участие еще многие люди. Немаловажную роль сыграл некто в Европе.
– “Некто”?
– Тот, кто инициировал разгром лаборатории непосредственно на месте производства.
– А почему вы уверены, что лаборатория разгромлена?
– Прежде всего по причине неполучения уже заявленной партии в тысячу шестьсот миллиграммов.
– Мне об этом ничего не известно, – удивился Брукхеймер.
– Я проверил файлы отдела поставок и заказов, – небрежно ответил Фишборн.
– Но как? К ним же имеют доступ только Криг и сотрудники контрразведки...
– Технический прогресс, коллега. Мой старший внук балуется с компьютером уже десять лет кряду. Для него коды доступа в систему нашего института – пустяк. Взломал за десять минут.
– Вас не вычислят? – обеспокоился профессор.
– Как мне объяснил Робби, сеть института не снабжена программами поиска. Естественно, перед тем, как лезть в файлы, он это выяснил. Каким образом – мне неведомо.
– Взлом информационной сети – серьезное преступление.
– А производство – препарата с использованием малолетних доноров что, не преступление? – Фишборн посмотрел в глаза Брукхеймеру.
– Я не то имел в виду... – профессор поставил бутылочку с соком на скамью. – Не хотелось бы, чтобы Робби хоть как-то пострадал.
– Мы предприняли меры предосторожности. Выход в сеть был осуществлен из телефонной будки в холле “Мариотта”1.
1 “Мариотт” – сеть дорогих гостиниц, оборудованная всеми современным!! средствами связи.
Брукхеймер кивнул.
Лоуренс стряхнул пепел на газон, с наслаждением затянулся и попытался выпустить кольца, как обычно делал у себя в лаборатории, сидя за огромным столом у окна, но легкий ветерок воспрепятствовал образованию фигур из дыма.
– К тому же в файлах отдела поставок и заказов я обнаружил немало интересного.
– Например?
– Целый набор препаратов, нужных для производства избирательных вирусов< Избирательные вирусы – разновидность бактериологического оружия, основанная на расовых и национальных различиях человека. Избирательный вирус, приводящий к детальному исходу у одной расы, практически не действует на другую. Таким образом можно уничтожить население произвольно выбранного ареала обитания. В настоящее время известно 43 основные расы, имеющие достаточные для "избирательности" генетические различия. Программы по производству данного вида вооружения существовали в СССР, СШЛ. Израиле, Китае, Франции, Бактериологическое оружие в целом и избирательные вирусы в частности запрещены международной конвенцией. Однако разработки, но всей вероятности, не закрыты. В США хранением. производством и изучением избирательных культур вирусов и микробов занимается специальное подразделение химических войск со штаб-квартирой в Форт-Дедрике>.
– Но ведь мы объявили двадцать лет назад, что отказываемся от подобного оружия!
– Мало ли что мы объявляли... – проворчал доктор. – Газы нарывного действия мы тоже якобы не производим. А у меня только за последний год прошли три образца бактериальной взвеси с явными следами нарывного газа последнего поколения. Причем биопсию брали точно не на полигоне.
– Недавно о газовой атаке заявляли представители сербов...
– Я слышал. И не удивился... Балканы для наших медных касок!< Медные каски (Cooper Helmets) – уничижительное прозвище генералов в США> – опытный участок. Как и Ирак.
– А контроль? Если не соблюсти меры безопасности, можно вызвать эпидемию на весь регион...
– Они считают, что держат руку на пульсе.
– Я в этом сомневаюсь.
– Я тоже. Но дурачки из Комитета начальников штабов придерживаются своего, исключительно “правильного” мнения. После исследования одного образца я составил служебную записку о вероятности мутации измененной кишечной палочки. И предупредил, что остановить распространение будет крайне сложно.
– И что?
– Задумались... Прислали целую кипу протоколов экспериментов и попросили дать независимую оценку. Сейчас над этим работаю.
– Изменения в ядре или в цепочке?
– Присоединение гена...
– А уровень?
– Я сразу поставил четвертый< Высший уровень биологической опасности. На кем работают с такими культурами, как вирусы Эболы, Лхасса и Кью>. Не хочу рисковать...
– Правильно, – согласился Брукхеймер.
– Хорошо еще, что нет кристаллизации< Ряд вирусов способен переходить в кристаллическое состояние и преобразовываться в минерал. Из итого следует, что вирус нельзя считать формой жизни в се общем понимании. До сих нор ученые не пришли к ели-ному мнению, что же такое вирус. Кристаллизация вирусов несет в себе особую опасность возникновения неизвестных человечеству заболеваний в случае извлечения на поверхность земли древних порол, могущих содержать и себе подобные структуры, или масштабного таяния ледовых шапок в Арктике и Антарктике. Существует программа по изучению ретровирусов (так называемых протоструктур). но ее финансирование крайне скудно и не отвечает действительным потребностям> -А то Маккензи на пятьдесят первом объекте столкнулся с модифицированным гриппом. Причем, коллега, заметьте – не в кюветах, а прямо на поверхности бетона.
– Всё обошлось?
– Крис мужик опытный. Мгновенно перекрыл все системы вентиляции, согнал персонал с поверхности на нижний этаж и пробил ультрафиолетом. Даже лампы поменяли па сутки. Потом вся охрана месяц с красными рожами ходила.
Ретровирусы также находятся в организме некоторых животных. К примеру, у свиней. Именно с этим связана опасность пересадки донорских органов от свиньи к человеку. При практической генной совместимости не решен вопрос безопасности. Ретровирус, не оказывающий на свиной организм никакого влияния, может мутировать внутри человека и вызвать вспышку смертельной болезни.
– То-то Смайли разорялся, что ему закрыли доступ на “пятьдесят первый”...
– Карантин держали три недели. К счастью, все обошлось, – Фишборн выложил на неубранную салфетку небольшой шприц. – А вот еще интересный предмет.
Профессор повертел шприц в руке.
– И что в нем интересного? Обычная вещь...
– Не скажите... Дело не в форме, а в содержимом.
Брукхеймер поднес шприц поближе к глазам.
– Ультракаин форте. Судя по ампуле, из стоматологического набора.
– В точку! – улыбнулся доктор Лоуренс. – Только там не ультракаин.
– Это я уже понял...
– Модифицированный тубарин1. Вызывает “синдром внезапной смерти” не сразу, а в течение суток. Через сорок минут после введения разлагается на безобидные составляющие. Анализ ничего не показывает.
1 Тубарин – препарат, используемый при хирургических операциях При неправильно выбранной дозесмертелен.
– Лэнгли?
– Нет, АН Б.
– С каких пор они стали участвовать в черных операциях?
– Как Мадлен стала Госсекретарем, так и начали.
– Безумие...
– Разделяю ваше мнение. Но интересно другое, – Фишборн спрятал шприц в карман, – инструмент немного необычен. Это не стандарт, а улучшенный вариант для поставки в клиники для очень важных персон. Диаметр иглы уменьшен, у поршня допуски выше, чем принято, рамка из качественной стали... Кто-то начал сильно мешать нашему руководству. И кому-то этот препарат собираются вколоть.
– В Штатах?
– Думаю, нет... Партия уже отправлена.
– А куда?
– Сие покрыто мраком. Перевалочный пункт – Литва. В файлах больше ничего нет.
– Да уж, – Брукхеймер покачал головой, – компьютер – вещь полезная. Но как вы достали образец?
– А вот это – мой маленький секрет...
Пока Бобровский трудолюбиво копался в куче бумаг и с кем-то созванивался, Владислав привел в порядок оружие и разложил его на кухонном столе.
Зашедший выпить стакан воды майор с интересом осмотрел арсенал – укороченный “Калашников”, два “аграна” и целую кучу магазинов.
– Пользоваться умеешь?
– В пределах учебных стрельб, – честно признался Григорий. – АКСУ – я еще понимаю, но откуда эти стволы?
– Со склада... Там их немерено. Вернее, было немерено. Сейчас все в ментовке.
– Производство Хорватии, – майор положил “агран” обратно на стол, – по лицензии. Машинка не очень.
– Других нет.
– Ну, для скоротечного огневого контакта сойдет.
– Я тоже так думаю... Ничего не нашел?
– Почему? Всё ясно.
– И?
– Ледовый Дворец. Заряд, по всей вероятности, они разместят в системе кондиционирования воздуха.
– Как ты это понял? – Рокотов уселся на краешек стола.
Бобровский вытащил сигареты и плюхнулся на табурет.
– Элементарно. Через “Авангард” несколько раз проходили заказы для одной строительной фирмы. Я просто позвонил по справочному, узнал номер телефона и поговорил с менеджером – Как потенциальный клиент. Тот мне и спел песню про свои успехи. Упомянул Ледовый Дворец, мол, и такие заказы выполняют... Остальное уже технические детали.
– Все-таки Президент?
– В процессе визита губернатор его обязательно должен отвезти на стройку, продемонстрировать успехи. Лучшего себе не представить.
– А охрана?
– Они же не могут разобрать корпус дворца на кусочки.
– Счетчик Гейгера работает в любом помещении.
– Существует масса способов сбить его показания, – майор махнул пухлой ладошкой, – та же противопожарная сигнализация. В датчиках используются изотопные элементы. Цифры примерно соответствуют излучению экранированного атомного заряда.
Влад потеребил мочку уха.
– А собаки? Запах взрывчатки они унюхать точно должны.
– Достаточно запаять взрывную сферу в двойную оболочку и откачать воздух. Так в принципе и делается при нормальном производстве изделия...
– Черт! Получается, что закладка устройства под силу кому угодно.
– В общих чертах – да. Однако есть нюанс, который меня беспокоит значительно больше факта наличия бомбы. Откуда она взялась – разберемся. Но как они получили коды инициации?
– Ясхар об этом ничего не говорил. Похоже, речь о кодах вообще не шла.
– Ты уверен?
– Пол пентоталом натрия не врут – Он сказал всё. что знал. Единственные документы, что у них были, – это описание устройства боеголовки. Технологическая схема.
– Но как они его намерены взорвать?
– Спроси что полегче... Бобровский затушил окурок.
– Ладно. Пойду еще покопаюсь. Попробую просчитать конкретное место вентиляционной системы.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Да нет... Отдыхай. Ты всю ночь не спал...
Молодцеватый генерал армии встретил Секретаря Совета Безопасности у ворот отдельного командного пункта и сопроводил высокого гостя в бункер, где на огромной электронной карте были отмечены все места базирования ядерных боеголовок.
Полковник походил у табло, провел пальцами по сияющей крышке пульта контроля и остановился возле левого края карты.
Накануне генерал получил прямой приказ от командующего РВСН об оказании всемерной помощи посетителю и теперь стоял навытяжку в ожидании вопросов.
Секретарь Совбеза вздохнул.
– Вы, как мне говорили, можете вызвать на экран сигналы маячков любой боеголовки?
– Не совсем так. Сначала маячок активизируется.
– Что нужно для этого знать?
– Серийные номера изделия и код. Запускается программа активации, и через две минуты вы видите пульсирующий огонек, – генерал отвечал просто, стараясь не запутать гостя мудреными терминами.
– Есть вероятность отказа маячка?
– Он многократно продублирован. Естественно, ракеты на подводных лодках мы не определяем. Только наземные и воздушные силы. Боеголовки на субмаринах имеют иные системы контроля, рассчитанные на поиск заряда уже после старта.
– То есть “Щучий капкан” здесь не обозначен?
– Почему? Обозначен. Контейнеры имеют стационарные точки закрепления. Раз в год проводится их выборочный контроль с подводных аппаратов.
Другому чиновнику генерал ничего бы о “Щучьем капкане” не сказал. Сделал бы вид, что впервые слышит это словосочетание.
Но не Секретарю Совбеза.
– А “Маятник”?
Генерал позволил себе улыбнуться.
– Вы возле него стоите.
– Мы можем дать команду на включение маячков?
– Только после сброса воды. Шахты расположены на глубине пятидесяти метров под искусственным болотом. Вода уходит в случае подготовки к боевому применению.
– Когда в последний раз вы проверяли работоспособность системы?
– Шахты “Маятника” остались только в Белоруссии. В остальных республиках боеголовки демонтированы и вывезены в Россию. Во избежании недоразумений. Последняя проверка была осуществлена в январе.
– Сколько ракет в Беларуси?
– Восемь. Снабжены неразделяющимися зарядами мощностью по семьдесят килотонн. Системы наведения ориентированы на Германию.
– Как я понимаю, эти восемь боеголовок в общий реестр не входят?
– Так точно, – генерал обвел рукой пустой зал, – о “Маятнике” даже у нас знают считанные единицы. Перед разговором с вами я вынужден был перевести дежурную смену операторов на дублирующий пульт. Сведения о “Маятнике” составляют государственную тайну особой важности и могут обсуждаться только по прямому указанию командующего.
– А космическое базирование?
– Об этом мне ничего не известно, – генерал даже немного удивился. – По-моему, это фантастика. Были проекты, но на уровне чертежей. По крайней мере мы не обладаем данными о таком оружии.
Спутник КН-710 никогда не проходил по ведомству ракетчиков. Его обслуживанием занимался распущенный в девяносто первом году специальный подотдел военной контрразведки КГБ СССР.
Секретарь Совбеза еще раз бросил взгляд на карту.
– Раз уж я пришел, продемонстрируйте мне, как работает система маячков. На ваше усмотрение...
Ни один мужчина не откажет себе в удовольствии немного поиграться с настоящей военной техникой.
– Прошу! – генерал указал на кресло напротив огромного монитора. – Устраивайтесь на операторском месте. Я вам объясню, что нажать, и вы сами вызовете сигнал.
– Гриня, – Рокотов потряс прикорнувшего на диване майора, – ку-ку!
Профессор Брукхеймер с хрустом потянулся.
– А знаете, коллега, – Фишборн выпустил клуб дыма, – ланчи на природе оказывают на пищеварение крайне благотворное влияние. Так что мы с вами правильно делаем, завтракая не в столовой, а здесь.
– У нас были на то причины.
– Логично. Но внешняя причина вызвала к жизни традицию.
– Разделяю ваше мнение, – Брукхеймер открыл бутылочку грейпфрутового сока. – Лично мое самочувствие, несмотря на все перипетии, только улучшилось... Жаль, что этого нельзя сказать про те проблемы, благодаря которым мы стали завтракать на природе.
– Не скажите. Программа по незаконному производству сложных протеинов свернута. И свернута окончательно. Я сегодня посмотрел последние отчеты геронтологичёского общества... Они неделю назад отказались от работ в этой области и перешли к другой тематике.
– Но это не значит, что направление зашло в тупик.
– Верно. Однако, коллега, сигнал получен. Те, кто за всем этим стоял, ощутили слишком большую опасность разоблачения, – доктор взмахнул рукой с зажатой между пальцами сигарой, – и здесь есть доля нашего участия. Лично меня такое положение вещей удовлетворяет.
– А вам не кажется, что вес это слишком просто разрешилось?
– Ну-у, мы же не знаем деталей... Помимо нас, как мне представляется, в противоборстве принимали участие еще многие люди. Немаловажную роль сыграл некто в Европе.
– “Некто”?
– Тот, кто инициировал разгром лаборатории непосредственно на месте производства.
– А почему вы уверены, что лаборатория разгромлена?
– Прежде всего по причине неполучения уже заявленной партии в тысячу шестьсот миллиграммов.
– Мне об этом ничего не известно, – удивился Брукхеймер.
– Я проверил файлы отдела поставок и заказов, – небрежно ответил Фишборн.
– Но как? К ним же имеют доступ только Криг и сотрудники контрразведки...
– Технический прогресс, коллега. Мой старший внук балуется с компьютером уже десять лет кряду. Для него коды доступа в систему нашего института – пустяк. Взломал за десять минут.
– Вас не вычислят? – обеспокоился профессор.
– Как мне объяснил Робби, сеть института не снабжена программами поиска. Естественно, перед тем, как лезть в файлы, он это выяснил. Каким образом – мне неведомо.
– Взлом информационной сети – серьезное преступление.
– А производство – препарата с использованием малолетних доноров что, не преступление? – Фишборн посмотрел в глаза Брукхеймеру.
– Я не то имел в виду... – профессор поставил бутылочку с соком на скамью. – Не хотелось бы, чтобы Робби хоть как-то пострадал.
– Мы предприняли меры предосторожности. Выход в сеть был осуществлен из телефонной будки в холле “Мариотта”1.
1 “Мариотт” – сеть дорогих гостиниц, оборудованная всеми современным!! средствами связи.
Брукхеймер кивнул.
Лоуренс стряхнул пепел на газон, с наслаждением затянулся и попытался выпустить кольца, как обычно делал у себя в лаборатории, сидя за огромным столом у окна, но легкий ветерок воспрепятствовал образованию фигур из дыма.
– К тому же в файлах отдела поставок и заказов я обнаружил немало интересного.
– Например?
– Целый набор препаратов, нужных для производства избирательных вирусов< Избирательные вирусы – разновидность бактериологического оружия, основанная на расовых и национальных различиях человека. Избирательный вирус, приводящий к детальному исходу у одной расы, практически не действует на другую. Таким образом можно уничтожить население произвольно выбранного ареала обитания. В настоящее время известно 43 основные расы, имеющие достаточные для "избирательности" генетические различия. Программы по производству данного вида вооружения существовали в СССР, СШЛ. Израиле, Китае, Франции, Бактериологическое оружие в целом и избирательные вирусы в частности запрещены международной конвенцией. Однако разработки, но всей вероятности, не закрыты. В США хранением. производством и изучением избирательных культур вирусов и микробов занимается специальное подразделение химических войск со штаб-квартирой в Форт-Дедрике>.
– Но ведь мы объявили двадцать лет назад, что отказываемся от подобного оружия!
– Мало ли что мы объявляли... – проворчал доктор. – Газы нарывного действия мы тоже якобы не производим. А у меня только за последний год прошли три образца бактериальной взвеси с явными следами нарывного газа последнего поколения. Причем биопсию брали точно не на полигоне.
– Недавно о газовой атаке заявляли представители сербов...
– Я слышал. И не удивился... Балканы для наших медных касок!< Медные каски (Cooper Helmets) – уничижительное прозвище генералов в США> – опытный участок. Как и Ирак.
– А контроль? Если не соблюсти меры безопасности, можно вызвать эпидемию на весь регион...
– Они считают, что держат руку на пульсе.
– Я в этом сомневаюсь.
– Я тоже. Но дурачки из Комитета начальников штабов придерживаются своего, исключительно “правильного” мнения. После исследования одного образца я составил служебную записку о вероятности мутации измененной кишечной палочки. И предупредил, что остановить распространение будет крайне сложно.
– И что?
– Задумались... Прислали целую кипу протоколов экспериментов и попросили дать независимую оценку. Сейчас над этим работаю.
– Изменения в ядре или в цепочке?
– Присоединение гена...
– А уровень?
– Я сразу поставил четвертый< Высший уровень биологической опасности. На кем работают с такими культурами, как вирусы Эболы, Лхасса и Кью>. Не хочу рисковать...
– Правильно, – согласился Брукхеймер.
– Хорошо еще, что нет кристаллизации< Ряд вирусов способен переходить в кристаллическое состояние и преобразовываться в минерал. Из итого следует, что вирус нельзя считать формой жизни в се общем понимании. До сих нор ученые не пришли к ели-ному мнению, что же такое вирус. Кристаллизация вирусов несет в себе особую опасность возникновения неизвестных человечеству заболеваний в случае извлечения на поверхность земли древних порол, могущих содержать и себе подобные структуры, или масштабного таяния ледовых шапок в Арктике и Антарктике. Существует программа по изучению ретровирусов (так называемых протоструктур). но ее финансирование крайне скудно и не отвечает действительным потребностям> -А то Маккензи на пятьдесят первом объекте столкнулся с модифицированным гриппом. Причем, коллега, заметьте – не в кюветах, а прямо на поверхности бетона.
– Всё обошлось?
– Крис мужик опытный. Мгновенно перекрыл все системы вентиляции, согнал персонал с поверхности на нижний этаж и пробил ультрафиолетом. Даже лампы поменяли па сутки. Потом вся охрана месяц с красными рожами ходила.
Ретровирусы также находятся в организме некоторых животных. К примеру, у свиней. Именно с этим связана опасность пересадки донорских органов от свиньи к человеку. При практической генной совместимости не решен вопрос безопасности. Ретровирус, не оказывающий на свиной организм никакого влияния, может мутировать внутри человека и вызвать вспышку смертельной болезни.
– То-то Смайли разорялся, что ему закрыли доступ на “пятьдесят первый”...
– Карантин держали три недели. К счастью, все обошлось, – Фишборн выложил на неубранную салфетку небольшой шприц. – А вот еще интересный предмет.
Профессор повертел шприц в руке.
– И что в нем интересного? Обычная вещь...
– Не скажите... Дело не в форме, а в содержимом.
Брукхеймер поднес шприц поближе к глазам.
– Ультракаин форте. Судя по ампуле, из стоматологического набора.
– В точку! – улыбнулся доктор Лоуренс. – Только там не ультракаин.
– Это я уже понял...
– Модифицированный тубарин1. Вызывает “синдром внезапной смерти” не сразу, а в течение суток. Через сорок минут после введения разлагается на безобидные составляющие. Анализ ничего не показывает.
1 Тубарин – препарат, используемый при хирургических операциях При неправильно выбранной дозесмертелен.
– Лэнгли?
– Нет, АН Б.
– С каких пор они стали участвовать в черных операциях?
– Как Мадлен стала Госсекретарем, так и начали.
– Безумие...
– Разделяю ваше мнение. Но интересно другое, – Фишборн спрятал шприц в карман, – инструмент немного необычен. Это не стандарт, а улучшенный вариант для поставки в клиники для очень важных персон. Диаметр иглы уменьшен, у поршня допуски выше, чем принято, рамка из качественной стали... Кто-то начал сильно мешать нашему руководству. И кому-то этот препарат собираются вколоть.
– В Штатах?
– Думаю, нет... Партия уже отправлена.
– А куда?
– Сие покрыто мраком. Перевалочный пункт – Литва. В файлах больше ничего нет.
– Да уж, – Брукхеймер покачал головой, – компьютер – вещь полезная. Но как вы достали образец?
– А вот это – мой маленький секрет...
Пока Бобровский трудолюбиво копался в куче бумаг и с кем-то созванивался, Владислав привел в порядок оружие и разложил его на кухонном столе.
Зашедший выпить стакан воды майор с интересом осмотрел арсенал – укороченный “Калашников”, два “аграна” и целую кучу магазинов.
– Пользоваться умеешь?
– В пределах учебных стрельб, – честно признался Григорий. – АКСУ – я еще понимаю, но откуда эти стволы?
– Со склада... Там их немерено. Вернее, было немерено. Сейчас все в ментовке.
– Производство Хорватии, – майор положил “агран” обратно на стол, – по лицензии. Машинка не очень.
– Других нет.
– Ну, для скоротечного огневого контакта сойдет.
– Я тоже так думаю... Ничего не нашел?
– Почему? Всё ясно.
– И?
– Ледовый Дворец. Заряд, по всей вероятности, они разместят в системе кондиционирования воздуха.
– Как ты это понял? – Рокотов уселся на краешек стола.
Бобровский вытащил сигареты и плюхнулся на табурет.
– Элементарно. Через “Авангард” несколько раз проходили заказы для одной строительной фирмы. Я просто позвонил по справочному, узнал номер телефона и поговорил с менеджером – Как потенциальный клиент. Тот мне и спел песню про свои успехи. Упомянул Ледовый Дворец, мол, и такие заказы выполняют... Остальное уже технические детали.
– Все-таки Президент?
– В процессе визита губернатор его обязательно должен отвезти на стройку, продемонстрировать успехи. Лучшего себе не представить.
– А охрана?
– Они же не могут разобрать корпус дворца на кусочки.
– Счетчик Гейгера работает в любом помещении.
– Существует масса способов сбить его показания, – майор махнул пухлой ладошкой, – та же противопожарная сигнализация. В датчиках используются изотопные элементы. Цифры примерно соответствуют излучению экранированного атомного заряда.
Влад потеребил мочку уха.
– А собаки? Запах взрывчатки они унюхать точно должны.
– Достаточно запаять взрывную сферу в двойную оболочку и откачать воздух. Так в принципе и делается при нормальном производстве изделия...
– Черт! Получается, что закладка устройства под силу кому угодно.
– В общих чертах – да. Однако есть нюанс, который меня беспокоит значительно больше факта наличия бомбы. Откуда она взялась – разберемся. Но как они получили коды инициации?
– Ясхар об этом ничего не говорил. Похоже, речь о кодах вообще не шла.
– Ты уверен?
– Пол пентоталом натрия не врут – Он сказал всё. что знал. Единственные документы, что у них были, – это описание устройства боеголовки. Технологическая схема.
– Но как они его намерены взорвать?
– Спроси что полегче... Бобровский затушил окурок.
– Ладно. Пойду еще покопаюсь. Попробую просчитать конкретное место вентиляционной системы.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Да нет... Отдыхай. Ты всю ночь не спал...
Молодцеватый генерал армии встретил Секретаря Совета Безопасности у ворот отдельного командного пункта и сопроводил высокого гостя в бункер, где на огромной электронной карте были отмечены все места базирования ядерных боеголовок.
Полковник походил у табло, провел пальцами по сияющей крышке пульта контроля и остановился возле левого края карты.
Накануне генерал получил прямой приказ от командующего РВСН об оказании всемерной помощи посетителю и теперь стоял навытяжку в ожидании вопросов.
Секретарь Совбеза вздохнул.
– Вы, как мне говорили, можете вызвать на экран сигналы маячков любой боеголовки?
– Не совсем так. Сначала маячок активизируется.
– Что нужно для этого знать?
– Серийные номера изделия и код. Запускается программа активации, и через две минуты вы видите пульсирующий огонек, – генерал отвечал просто, стараясь не запутать гостя мудреными терминами.
– Есть вероятность отказа маячка?
– Он многократно продублирован. Естественно, ракеты на подводных лодках мы не определяем. Только наземные и воздушные силы. Боеголовки на субмаринах имеют иные системы контроля, рассчитанные на поиск заряда уже после старта.
– То есть “Щучий капкан” здесь не обозначен?
– Почему? Обозначен. Контейнеры имеют стационарные точки закрепления. Раз в год проводится их выборочный контроль с подводных аппаратов.
Другому чиновнику генерал ничего бы о “Щучьем капкане” не сказал. Сделал бы вид, что впервые слышит это словосочетание.
Но не Секретарю Совбеза.
– А “Маятник”?
Генерал позволил себе улыбнуться.
– Вы возле него стоите.
– Мы можем дать команду на включение маячков?
– Только после сброса воды. Шахты расположены на глубине пятидесяти метров под искусственным болотом. Вода уходит в случае подготовки к боевому применению.
– Когда в последний раз вы проверяли работоспособность системы?
– Шахты “Маятника” остались только в Белоруссии. В остальных республиках боеголовки демонтированы и вывезены в Россию. Во избежании недоразумений. Последняя проверка была осуществлена в январе.
– Сколько ракет в Беларуси?
– Восемь. Снабжены неразделяющимися зарядами мощностью по семьдесят килотонн. Системы наведения ориентированы на Германию.
– Как я понимаю, эти восемь боеголовок в общий реестр не входят?
– Так точно, – генерал обвел рукой пустой зал, – о “Маятнике” даже у нас знают считанные единицы. Перед разговором с вами я вынужден был перевести дежурную смену операторов на дублирующий пульт. Сведения о “Маятнике” составляют государственную тайну особой важности и могут обсуждаться только по прямому указанию командующего.
– А космическое базирование?
– Об этом мне ничего не известно, – генерал даже немного удивился. – По-моему, это фантастика. Были проекты, но на уровне чертежей. По крайней мере мы не обладаем данными о таком оружии.
Спутник КН-710 никогда не проходил по ведомству ракетчиков. Его обслуживанием занимался распущенный в девяносто первом году специальный подотдел военной контрразведки КГБ СССР.
Секретарь Совбеза еще раз бросил взгляд на карту.
– Раз уж я пришел, продемонстрируйте мне, как работает система маячков. На ваше усмотрение...
Ни один мужчина не откажет себе в удовольствии немного поиграться с настоящей военной техникой.
– Прошу! – генерал указал на кресло напротив огромного монитора. – Устраивайтесь на операторском месте. Я вам объясню, что нажать, и вы сами вызовете сигнал.
– Гриня, – Рокотов потряс прикорнувшего на диване майора, – ку-ку!