Страница:
А вот теперь его колотило.
Вроде все позади, осталось самое легкое – доставить модифицированный заряд к нужной точке, вмонтировать его в обычное вентиляционное оборудование и в условленную секунду нажать маленькую кнопку пульта радиоуправления.
И все.
Нервный командир никуда не годится. И Арби тут же покинул подвал, чтобы никто не углядел проявления слабости. Сделал вид, что вспомнил о чем-то важном, и удалился.
И теперь стоял в темной дворницкой, прижавшись затылком к холодному бетону стены, и курил.
Анаша всегда помогала ему справиться с перевозбуждением.
И он в ней не ошибся.
Уже через две минуты Арби стал самим собой – непроницаемым, жестоким и властным горцем, настоящим командиром специальной группы “волков ислама”, который ничтоже сумняшеся нажмет кнопку, отправляющую в огненный ад десятки тысяч ни в чем не повинных люден.
Бранко догнал Мирьяну на улице, когда та уже вышла из стеклянных дверей здания, куда после разрушения белградского телецентра переехала часть студии и технических служб.
– Сколько лет! – Журналист из Нови-Сада заплясал вокруг старой знакомой. – Мирьяша! Вот уж не думал, не гадал! Как ты, где?
– Бранко?! А ты-то как тут оказался? – Сербка удивленно распахнула глаза.
– Да вот заехал к вам с материалами... Тут смотрю – вроде ты.
– Я это, я. Не ожидала тебя увидеть. Ты ж вроде с западными немцами контракт заключил. Думала, уехал давно...
Журналист махнул рукой.
– Какой там контракт! Пока шли переговоры, началась заваруха. Вот меня из Гамбурга и попросили... Мол, когда все закончится, приезжайте снова. А пока... Да плевать! Не очень-то и хотелось. – Бранко взял Мирьяну под локоть. – Столько не виделись. Может, зайдем в кафешку, посидим? Ты не торопишься?
– Все нормально, времени у меня – хоть отбавляй. Информационный блок скинула, теперь до послезавтра свободна.
– Тогда показывай, куда идти. Ты же знаешь, я в ваших улицах никак разобраться не могу.
– Тут недалеко, за полквартала, есть милая забегаловка.
– Подходит. Я угощаю. – Бранко нежно приобнял Мирьину за плечи. – Нет, ну встреча!
Небольшой гриль-бар, расположенный в полуподвале, был действительно очень уютен. Всего шесть столиков, расставленных на почтительном расстоянии друг от друга, чтобы у посетителей не было дискомфорта от слишком близкого соседства с посторонними. Стены украшены бутафорскими неотесанными камнями, придающими помещению вид средневекового каземата, повсюду живые цветы. Чисто, прохладно. В баре царила атмосфера исконно сербского гостеприимства.
Пока хозяин с длинными, вислыми усами готовил кофе на горячем песке, Бранко успел вкратце изложить историю своих последних трех лет жизни.
Все еще не женился, родители живы-здоровы, работает на скромной должности заместителя начальника отдела криминальных новостей, есть перспектива роста, но придется подождать окончания войны. Приглашали немцы, но в связи с известными событиями все повисло в воздухе. Как сложится потом – неясно. Может, вспомнят о сербском журналисте, а может, и нет.
– Да что мы все время обо мне! – Бранко всегда отличался взрывным характером и неумением тихо говорить. – Ты-то как?
– Нормально. – Мирьяна сделала глоток минеральной воды. – Ребят очень жалко... Ненад погиб, Христофор, Коста.
– Да-а... – Бранко тяжело вздохнул, – у нас тоже. Группа поехала снимать пожар на нефтехранилище, а бомбардировщики вернулись. Ну... и ракетой по машине... выскочить никто не успел. И корреспондента, и оператора, и звучка1. Вместе с водителем... Неделю назад похоронили. Ур-роды...
1 Звучок – звукооператор.
– Ничего, – лицо у журналистки потемнело от сдерживаемой ярости, – им тоже достается.
– Пропаганда, – бросил коллега. – Слоба так народ успокаивает. Якобы наши не зря гибнут... Вранье всё это. Одного “невидимку” удалось случайно сбить, а про остальные врут. И в Косове не все гладко.
– Ты многого не знаешь, – мягко сказала Мирьяна.
– Так просвети.
– Не могу, это не мои секреты.
– Ну хоть чуток-то приоткрой завесу...
– И чуток не могу. Одно скажу – далеко не все попадает на экран. Даже те случаи, когда америкашки и косовары получают по морде, – журналистка закурила. – Просто о многом говорить рано.
– Партизаны? – шепотом спросил Бранко.
– Я деталей не знаю.
– Слушай, я сейчас готовлю материал о русских добровольцах. Не подскажешь чего-нибудь свеженького? Ну, случай какой... Желательно, чтоб с одиночкой был связан. Народ это обожает.
– Это тебе надо с Тиграновичем поговорить. Он с русскими общается. А я, честно сказать, только по телевизору их и видела. У нас на студии их не было.
– Шутишь! Чтоб Мирьяна Джуканович не взяла интервью у русского добровольца!
– Представь себе, да. – Сербке все меньше и меньше нравилась затронутая Бранко тема. Как-то странно было для криминального журналиста интересоваться добровольцами из далекой России. И эта неожиданная встреча... Мирьяна доверяла своей интуиции. – Сенсации в их приезде не было никакой. Разве что напились с нашей молодежью и подрались с полицейским патрулем. Но это больше по твоей части.
– И все? – Бранко выглядел разочарованным.
– По крайней мере я ни о чем из ряда вон выходящем не слышала...
– А у меня была информация... Ладно, забудем. Любая война рождает легенды.
– А-а! – улыбнулась Мирьяна. – Ты тоже попался на удочку Павлича?
– Какую удочку?
– Ой, да ты не знаешь? И смех и грех... Нашего главного по режиму помнишь?
– Толстого, с бородавкой на шее? – уточнил Бранко.
– Его, его... – Мирьяна сделала вид, что еле сдерживается, чтоб не расхохотаться.
– Помню. А что?
– Так от него все пошло... Месяц назад Павличу кто-то принес пленку из Косова. С записью реального боя. Ну, лиц наших бойцов на экране не просматривается, есть только взрывы, стрельба и дым. А Павлич почему-то решил, что на пленке материал о действиях таинственного героя-одиночки. К тому же русского... И начал вопить на всех углах.
– А с чего он так решил?
– Да ты Павлича не знаешь! Он же алкаш...
– Серьезно?!
– А ты думал! – Мирьяна хмыкнула. – Только смотри, никому...
– Могила, – пообещал Бранко.
– Что у него там в голове перемкнуло, теперь уже никто, наверное, не догадается. Но результат налицо – ты пятый или шестой, кто бегает с этой историей.
– Черт! А как было бы здорово...
– Если б такое произошло, я бы первая узнала. У меня брат – командир специального батальона. Помог бы сестричке.
– Тогда понятно, – Бранко почесал затылок. – А то ведь и у нас об этом поговаривают.
– Скажи спасибо Павличу.
– Ясно, – полученные от агента БНД1 пятьсот марок молодой серб отработал. С Ми-рьяной переговорил, и не его вина, что история о русском одиночке оказалась обыкновенной уткой.
1 БНД – западногерманская разведка.
Бывает...
Машину Влад решил не брать. Когда намереваешься совершить нечто противозаконное, лучшее средство передвижения – метро. Быстро, удобно, недорого. К тому же вычислить потенциального преступника среди десятков тысяч снующих туда-сюда людей не удалось бы даже Шерлоку Холмсу.
Автомобили частенько обыскивают, а пассажиров подземки нет. Конечно, бывает, что какого-нибудь горбоносого гражданина с огромными полосатыми сумками задерживают для проверки документов, но людям со славянской внешностью опасаться нечего.
Многое еще зависит и от одежды.
Когда идешь на дело, не стоит напяливать на себя лайковую куртку, попугайских расцветок рубаху. Надо быть скромнее. Серенькие, давно вышедшие из моды брючки, голубоватая рубашечка, коричневый, купленный в комиссионном магазине плащик с потертыми рукавами, простые ботиночки – и путь открыт к успехам. Венчать сию композицию обязательно должен синий или темно-серый беретик. Это важно. Тело в беретике обычно вызывает ностальгические воспоминания о советских инженерах и аспирантах и вызывает у стражей порядка чувство жалости. Такого и останавливать без толку. Не говоря уже о личном обыске. Максимум, что можно обнаружить у столь задрипанного человечка, так это червонец на молоко для больного ребенка и квитанцию из химчистки. Паспорта “совки” обычно с собой не носят, заменяя их пропуском на работу или истертым по краям читательским билетом в Публичную библиотеку.
Неплохо работают также очки. В массивной оправе из дешевой пластмассы, с перевязанной синей изолентой одной дужкой. Это просто верх изящества, если речь идет о городском камуфляже.
И сумка. Средних размеров, из шелушащегося от старости кожзаменителя, один карабин ремня заменен на кольцо из алюминиевой проволоки, молния сбоку скреплена устрашающего вида кривой булавкой, из закрытого наполовину основного отделения высовываются корешки книг и край полиэтиленового пакета, по низу сумка прошита капроновой нитью.
Такая экипировка требует и соответствующего образу поведения.
“Совок” по натуре своей пуглив, любопытен и рассеян. Слегка склоненная набок голова, развинченная походка, сутулость, немного шаркающие шаги, усиленная работа локтями в толпе, поминутное вздергивание падающих с носа очков, выбивающиеся из-под берета пряди нечесаных волос, малюсенький обрывочек газеты на щеке или верхней губе, коим еще утром был прикрыт порез от бритвы, огромные, болтающиеся на запястье допотопные часы “Ракета”, ворсистый от многократной стирки воротник рубашки, небрежно постриженные явно прямыми ножницами ногти. Из парфюма – что-нибудь типа “Красной Москвы”, едкое, со стойким спиртовым духом. Ни в коем случае не “Фаренгейт” и не “Альфред Данхилл”. Ежели надо украсить себя перстнем, дабы скрыть наколку или усилить удар кулака, то выбирается наидешевейшая печатка из плохого железа, что в изобилии продаются лотошниками возле любой станции метро. Сюжет на печатке соответствующий – никаких черепов и надписей “ZZ Top”, подбирается что-нибудь нейтральное – цветочек, иероглиф, пузатый восточный божок.
Если бы с Рокотовым, вышедшим в образе “совка” на охоту, столкнулся кто-нибудь из давних знакомых, то биолог остался бы неузнанным.
Влад доехал до Гостиного Двора, немного покрутился в Апраксином переулке и решил пройтись пешочком до площади Восстания, визуально оценивая встреченные по пути милицейские патрули.
Раньше он не обращал особого внимания на лица и манеры стражей порядка. Но времена меняются. Отсмотрев четыре наряда патрульных, Рокотов свернул в скверик у кафе “Эльф” и устроился перекурить на лавочке. День обещал быть интересным.
“Менты-с, свежее решение... Если судить по внешнему виду, проблем с отбором оружия не возникнет. Такое впечатление, что в ментовку принимают исключительно убогих. Чем страшнее и чем менее подготовлен к несению службы, тем лучше. Один другого краще... Глаза без единой мысли, походка ослабленных недельной голодовкой орангуганов, на харях – выражение надменной презрительности. Да уж, с такими стражами порядка каши не сваришь. Впору повторять опыты Чезарс Ломброзо. Только теперь создавать фенотипические портреты не преступников. а сотрудников органов. Тяга к насильственным действиям у них на лицах написана... Правильно говорят, что нормальный человек нынче в ментовку не пойдет, – Влад выщелкнул из пачки „Невских" сигаретку и прикурил, – кунсткамера. Зомби в сером. Одно желание – побыстрее обшмонать задержанного и нажраться с приятелями в отделении... И так – изо дня в день..-”
Биолог выпустил струю дыма и огляделся.
Через два дома на фасаде призывно сияли огромная зеленая надпись, “Delta Telecom” и рекламный плакат корпорации сотовой связи. Бодрый текст призывал горожан отряхнуть со своих ног прах старого мира и всей семьей присоединяться к радостям спутниковой телефонии.
“Кстати... Это мысль. Мобильник не повредит. Дополнительная возможность для маневра. И в Интернет выйти можно без опасений, что засекут. Переходник для сотового телефона на моем ноутбуке есть...”
Владислав стянул с себя берет и очки, спрятал их в сумку, снял плащ и прикрыл им сверху драный кожзаменитель, превратившись в скромно одетого молодого человека. Пригладил короткие волосы и отправился к массивным прозрачным дверям.
На внешне небогатого посетителя поначалу никто из служащих не обратил внимания.
Рокотов походил возле стеллажа с выставленными трубками, прочитал вывешенный прайс-лист и присел за столик к молоденькой девушке в бело-зеленой униформе.
– Вы что-то хотели?
Особенной любезности в голосе девушки не чувствовалось. За два года работы она навидалась подобных типов, которые по два часа выясняют подробности обслуживания, охают над ценами, а потом обещают “подумать”. И ничего не покупают. Заходят в офис только для того, чтобы в своих фантазиях приобщиться к современному обеспеченному образу жизни. Посмотреть на недоступные им вещи и потом неделю ходить под впечатлением.
– Трубочку хочу купить, – жалобно сказал Влад, оценив состояние девушки.
– Старенькую? – обреченно спросила девица.
Такие клиенты тоже попадались. Скоробчат где-нибудь сотню долларов и первым делом бегут покупать мобильник, который через месяц им отключат за неуплату. Такие потом приходят скандалить, орут, что не знали о ежемесячном взносе, требуют встречи со старшим – менеджером и грозят милицией.
– Нет. новенькую, – спокойно ответил Рокотов. – Меня шеф попросил приобрести ему телефон.
– Вы цены видели?
Упоминание о “шефе” на девицу никак не подействовало. Небось, такой же, как этот занюханный бывший инженеришка. Владелец гаража, используемого под склад, и одного-единственного места на рынке. Торгующий просроченным турецким шоколадом и польскими самопальными джинсами. “Новый советский”, чтоб ему пусто было...
– Видел. А что?
– Можем предложить “Эриксон” модели “а десять-восемнадцать эс” стандарта джи-эс-эм за сто пятьдесят долларов или “Но-кия пятьдесят один-десять” за сто шестьдесят пять. Дешевле нет.
Влад с интересом посмотрел на скучающую работницу.
– По-моему, вы меня не поняли...
– Почему не поняла? Вам нужен телефон. Вот я вам по деньгам и предлагаю...
– Не по деньгам, а по деньгам. Ударение ставится на первый слог, – поправил подкованный в русской фонетике Рокотов, – это для начала... А во-вторых, я ничего о сумме пока не говорил. Так что будьте любезны сесть прямо, взять в руки ручку и просветить меня насчет подробностей обслуживания.
– Извините, – девушка густо покраснела.
Посетитель оказался совсем не тем, за кого она приняла его поначалу. Жалкий инженеришка на секунду переродился в опасного, готового к прыжку зверя. Холодные голубые глаза, резко очерченные губы, взгляд как сквозь оптический прицел.
– Ничего, ничего... – Влад снова стал безопасным “совком”.
– Что вас интересует?
– Малый вес, надежность, возможность оплатить время вперед, чтобы месяца два ни о чем не беспокоиться. Не будет возможности к вам заезжать.
– Пожалуйста, это все есть. Оплата по безналу?
– Нет. Наличными – и прямо сейчас, – беззаботно заявил посетитель.
– Если вы покупаете время больше тысячи минуг, то тариф существенно снижается, – осторожно предложила девушка-менеджер.
– Насколько?
– С двадцати пяти центов минута до пятнадцати.
– Думаю, моего шефа это устроит, – после секундной паузы произнес Владислав. – Какие трубки самые миниатюрные?
Девушка быстро выложила перед Рокотовым три ярких проспекта.
– Вот... “Нокия семьдесят один-десять” за шестьсот двадцать, “Эриксон тэ двадцать восемь” за шестьсот шестьдесят девять и Моторола вэ тридцать шесть-восемьдесят восемью за шестьсот четыре доллара.
– Какую вы посоветуете?
– Они все отлично работают. Но я бы выбрала “Эриксон”. Дизайн, надежность, имя...
И цена. На полтинник с лишним больше остальных. Менеджер, как это принято в любой уважающей себя фирме, получала процент от заработанной предприятием суммы. Так что трубка “Эриксон” была выгоднее во всех отношениях.
Рокотов это понял и мысленно улыбнулся.
– Когда можете подключить аппарат?
– Через двадцать минут.
– Хорошо. “Эриксон”, абонентная плата за три месяца вперед плюс две тысячи минут. Где подписывать?
– Нужны паспортные данные владельца. Влад вытащил из нагрудного кармана рубашки листок, на который занес данные одного из наркоманов, предоставленных Вестибюлем-оглы для подобного случая.
– У меня записано... Вносите в договор – Гиянутдинов Равиль Эльханович, дата рождения...
Девушка прилежно застрочила на бланке договора.
Отсутствие документа, удостоверяющего личность, и отсутствие самой личности в физическом воплощении не вызвали у нее никаких возражений.
Бизнес есть – бизнес. Если занятый делами директор посылает за сотовым телефоном своего подчиненного и доверяет ему тысячи долларов, то это проблема директоpa. Фирма по предоставлению услуг спутниковой связи не обязана проверять личность абонента.
Главное – чтобы платил вовремя.
Главе Администрации российского Президента было не по себе.
Всё шло не совсем так, как замысливалось вначале. Предназначенные к “списанию по выработке ресурса” новехонькие БТР-80 продолжали стоять в расположении бригады внутренних войск в Буйнакске. Шесть машин, за которые уже получено полтора миллиона долларов от ичкерийских друзей. Доля Главы Администрации от суммы сделки составила четыреста тысяч.
И все из-за комиссии Генерального Штаба.
Принесла нелегкая...
Заместитель командира бригады по тылу только разводит руками. Эксперты из отдела войскового имущества уже неделю перелопачивают тонны документов. Хорошо еще, ведомости на списание бронемашин спрятать успели, а то бы влетели, как генерал из Ленинградского округа, попавшийся на квартирных махинациях. Никакое заступничество не поможет, если речь идет о боевой технике.
Глава Администрации неслышно вздохнул и покосился на насупленного с утра Президента. Первое Лицо изволило читать доклад министра иностранных дел.
Вот хорошо было в девяносто четвертом – девяносто шестом, когда шла война! Раздолье для человека, умеющего извлекать прибыль. Послал колонну из пяти танков Т-72 по определенному маршруту, дал им в “поддержку” взвод пехотинцев-первогодков, сообщил Шамилю или Салману – и сиди жди спокойно, когда боевики пожгут и машины, и солдат. Пожгли – принимайся за работу. Вместо пяти Т-72 возникают двадцать Т-80, да еще в сопровождении пятнадцати БМД1.
1 БМД – боевая машина десанта.
На бумаге, конечно.
Но бумага – это основное в любой сделке. И “уничтоженные в неравном бою” машины благополучно отправляются в Арабские Эмираты. Или тем же ичкерийским боевикам. Покупатель значения не имеет.
В первую чеченскую войну Глава Администрации еще не был VIP-персоной. Соответственно, получаемые им доходы не шли ни в какое сравнение с теми, что извлекали приближенные к столу. Так, мелочи. Сотня-другая тысяч долларов. А работы – выше головы. И риск. В случае провала на него свалили бы всё. Никто б не заступился – ни велеречивый Юмашкин, ни Сосковенко по кличке Сосок, ни партнер и подельник Ин-дюшанский, ни прикормленные журналюги вроде Компотова или Мужицкого. Все бы сделали вид, что чиновник сам но себе, а они и не подозревали о его делишках.
Сейчас всё по-другому.
Сейчас он при Власти. Дед уже стар, половину времени проводит на больничной койке, заменяет собственную подпись резиновым факсимиле, готовится к передаче полномочий. Уже и преемника себе подыскивает. Нынешний премьер метит в любимчики, но это у него вряд ли удастся. Рожей не вышел. Интеллигентная больно...
– Ну, шта... – Президент отложил прочитанный доклад, прервав поток мыслей Главы своей Администрации. – Опять не слава Богу, понимаешь... Опять нас хотят отодвинуть па задворки.
– У них это не получится, -чиновник лихорадочно попытался сообразить, кого Первое Лицо имеет в виду.
Доклада министра Глава Администрации не читал, его принесли только за пятнадцать минут до встречи с Президентом.
– Получится, не получится, – мрачно прогудел Дед, – не суть важно... Важна тенденция. Опять, понимаешь, воду мутят... Даже прибалтов пригласили, а нас – нет. Будто не соображают, что без россиян контингенту в Косове не обойтись.
– А что наш спецпредставитель? Он же вроде договорился с немцами и французами.
– С французами – да, но не с немцами... Немцы – это, понимаешь, отдельная тема. Сербы немцев вообще могут не пустить.
– Если будет принято решение, то Милошевичу будет некуда деваться.
– Чье решение? – насмешливо спросил Президент.
– Совета Альянса. С учетом наших интересов, разумеется.
– И как ты себе это представляешь?
– Ну-у... Выставим условие нашего присутствия в обмен на лояльность Милошевича.
Президент покачался в кресле, что-то обдумывая. Когда ему приходилось решать какой-нибудь важный вопрос, он всегда ерзал или раскачивался.
Глава Администрации быстро просчитал схему, по которой можно было бы срубить деньжат на контингенте в Косове, но пришел к выводу, что игра не стоит свеч. Гораздо безопаснее прокручивать бюджетные деньги и снабжать оружием боевиков внутри России, чем связываться с Югославией. Слишком далеко. Да и средства, которые гипотетически могут быть выделены на содержание грех-четырехтысячного контингента неизмеримо ниже тех сумм, с которыми чиновник привык иметь дело.
– Это, понимаешь, вопрос престижа России, – Президент склонил голову влево. – Придется действовать нестандартно... Запиши – назавтра пригласить ко мне командующего воздушно-десантными войсками.
– Завтра у вас и так три встречи. Премьер, спикер Госдумы и представитель Международного Валютного Фонда...
Чиновника из МВФ Глава Администрации вставил в график встреч самостоятельно, никого заранее не предупредив. За организацию рандеву с Первым Лицом России он получил сто пятнадцать тысяч долларов. С миру по нитке. Холеный американец возжелал обсудить с Президентом вопрос об очередных летних продажах золота и предложить ему посредничество одного калифорнийского банка.
– Ничего, понимаешь, подождут... Поставь командующего ВДВ первым, на семь утра.
Глава Администрации мысленно сплюнул, но подчинился.
Чиновнику из МВФ предстоял непростой разговор. Президент после встречи с военными обычно терял чувство реальности и начинал вести себя подобно римскому императору. Цедил сквозь зубы, грозно хмурил брови, не шел ни на какие уступки, поминутно вспоминал о ядерном оружии, вращал сверкающими гневом глазами и сулил всем асимметричный ответа. Будь его воля, нежелательному посетителю отрубали бы голову.
К счастью, всплески активности продолжались недолго, Уже на следующий день Президент возвращался в свое обычное состояние.
Глава Администрации подумал и решил сразу после генерала запустить к Первому Лицу его младшую дочурку. Буквально на несколько минут. Якобы с проектом указа о повышении цен на водку. В деле потребления внутрь веселящею напитка Президент был большим специалистом, и сия тема не могла не найти отклика в его измученной душе, лишенной по указке врачей истинно русского допинга. Водочный указ должен был послужить как бы амортизатором между командующим ВДВ и американцем, принять на себя ярость Деда и лишить его юношеского задора. Побушевав по поводу сорокаградусной жидкости и в очередной раз отклонив этот вредный проект, Президент будет посговорчивее.
А дочурка ничего, стерпит отцовский гнев.
Для пользы дела и ради поступлений на свой банковский счет она всё стерпит.
Проверено.
На углу Невского проспекта и улицы Марата Влад остановился и сделал звонок Азаду. Мобильный телефон работал прекрасно.
На просьбу Рокотова о нескольких “левых” автомобильных номерах Вестибюль-оглы ответил, что проблем нет. К вечеру можно будет забрать.
Биолог спрятал трубку в карман сумки и осмотрелся.
“Так-с... Таперича начинаем работать. Народу много, и это хорошо. Проще скрыться в толпе. Дневное время, солнышко, менты разморены теплом и бездельем...”
Владислав дошел до улицы Восстания, миновал станцию метро и забрел в проходной дворик. Там он скинул под лестницу в темной парадной плащ и сумку и переоделся в ярко-желтую куртку с алой надписью “Miller” через всю спину.
Если вы хотите, чтобы никто не заметил ваше лицо, надевайте что-нибудь поярче. Тогда все взгляды будут прикованы к цветному пятну, и описания вашей внешности сведутся к одному – “человек в желтой куртке”.
Жертвенные агнцы не заставили себя ждать.
Через десять минут после того, как Рокотов обосновался у ржавых чугунных ворот, запирающих проход в арку дома, из переулка неспешно выплыли двое патрульных. Один – высокий и худощавый, другой – еле достигавший роста в полтора метра. Милиционеры вышагивали с достоинством, было видно, что они уже закончили рутинную часть своей работы, для проформы обошли несколько дворов и теперь направлялись к лоткам “лохотрона”, чтобы получить с мошенников ежедневную дань.
Когда до патрульных оставалось метров двадцать, Владислав выскочил из своего укрытия и бросился к стражам порядка.
– Быстрее! Там...
– Что случилось? – небрежно спросил высокий.
– Там человек лежит... На лестнице.
Вроде все позади, осталось самое легкое – доставить модифицированный заряд к нужной точке, вмонтировать его в обычное вентиляционное оборудование и в условленную секунду нажать маленькую кнопку пульта радиоуправления.
И все.
Нервный командир никуда не годится. И Арби тут же покинул подвал, чтобы никто не углядел проявления слабости. Сделал вид, что вспомнил о чем-то важном, и удалился.
И теперь стоял в темной дворницкой, прижавшись затылком к холодному бетону стены, и курил.
Анаша всегда помогала ему справиться с перевозбуждением.
И он в ней не ошибся.
Уже через две минуты Арби стал самим собой – непроницаемым, жестоким и властным горцем, настоящим командиром специальной группы “волков ислама”, который ничтоже сумняшеся нажмет кнопку, отправляющую в огненный ад десятки тысяч ни в чем не повинных люден.
Бранко догнал Мирьяну на улице, когда та уже вышла из стеклянных дверей здания, куда после разрушения белградского телецентра переехала часть студии и технических служб.
– Сколько лет! – Журналист из Нови-Сада заплясал вокруг старой знакомой. – Мирьяша! Вот уж не думал, не гадал! Как ты, где?
– Бранко?! А ты-то как тут оказался? – Сербка удивленно распахнула глаза.
– Да вот заехал к вам с материалами... Тут смотрю – вроде ты.
– Я это, я. Не ожидала тебя увидеть. Ты ж вроде с западными немцами контракт заключил. Думала, уехал давно...
Журналист махнул рукой.
– Какой там контракт! Пока шли переговоры, началась заваруха. Вот меня из Гамбурга и попросили... Мол, когда все закончится, приезжайте снова. А пока... Да плевать! Не очень-то и хотелось. – Бранко взял Мирьяну под локоть. – Столько не виделись. Может, зайдем в кафешку, посидим? Ты не торопишься?
– Все нормально, времени у меня – хоть отбавляй. Информационный блок скинула, теперь до послезавтра свободна.
– Тогда показывай, куда идти. Ты же знаешь, я в ваших улицах никак разобраться не могу.
– Тут недалеко, за полквартала, есть милая забегаловка.
– Подходит. Я угощаю. – Бранко нежно приобнял Мирьину за плечи. – Нет, ну встреча!
Небольшой гриль-бар, расположенный в полуподвале, был действительно очень уютен. Всего шесть столиков, расставленных на почтительном расстоянии друг от друга, чтобы у посетителей не было дискомфорта от слишком близкого соседства с посторонними. Стены украшены бутафорскими неотесанными камнями, придающими помещению вид средневекового каземата, повсюду живые цветы. Чисто, прохладно. В баре царила атмосфера исконно сербского гостеприимства.
Пока хозяин с длинными, вислыми усами готовил кофе на горячем песке, Бранко успел вкратце изложить историю своих последних трех лет жизни.
Все еще не женился, родители живы-здоровы, работает на скромной должности заместителя начальника отдела криминальных новостей, есть перспектива роста, но придется подождать окончания войны. Приглашали немцы, но в связи с известными событиями все повисло в воздухе. Как сложится потом – неясно. Может, вспомнят о сербском журналисте, а может, и нет.
– Да что мы все время обо мне! – Бранко всегда отличался взрывным характером и неумением тихо говорить. – Ты-то как?
– Нормально. – Мирьяна сделала глоток минеральной воды. – Ребят очень жалко... Ненад погиб, Христофор, Коста.
– Да-а... – Бранко тяжело вздохнул, – у нас тоже. Группа поехала снимать пожар на нефтехранилище, а бомбардировщики вернулись. Ну... и ракетой по машине... выскочить никто не успел. И корреспондента, и оператора, и звучка1. Вместе с водителем... Неделю назад похоронили. Ур-роды...
1 Звучок – звукооператор.
– Ничего, – лицо у журналистки потемнело от сдерживаемой ярости, – им тоже достается.
– Пропаганда, – бросил коллега. – Слоба так народ успокаивает. Якобы наши не зря гибнут... Вранье всё это. Одного “невидимку” удалось случайно сбить, а про остальные врут. И в Косове не все гладко.
– Ты многого не знаешь, – мягко сказала Мирьяна.
– Так просвети.
– Не могу, это не мои секреты.
– Ну хоть чуток-то приоткрой завесу...
– И чуток не могу. Одно скажу – далеко не все попадает на экран. Даже те случаи, когда америкашки и косовары получают по морде, – журналистка закурила. – Просто о многом говорить рано.
– Партизаны? – шепотом спросил Бранко.
– Я деталей не знаю.
– Слушай, я сейчас готовлю материал о русских добровольцах. Не подскажешь чего-нибудь свеженького? Ну, случай какой... Желательно, чтоб с одиночкой был связан. Народ это обожает.
– Это тебе надо с Тиграновичем поговорить. Он с русскими общается. А я, честно сказать, только по телевизору их и видела. У нас на студии их не было.
– Шутишь! Чтоб Мирьяна Джуканович не взяла интервью у русского добровольца!
– Представь себе, да. – Сербке все меньше и меньше нравилась затронутая Бранко тема. Как-то странно было для криминального журналиста интересоваться добровольцами из далекой России. И эта неожиданная встреча... Мирьяна доверяла своей интуиции. – Сенсации в их приезде не было никакой. Разве что напились с нашей молодежью и подрались с полицейским патрулем. Но это больше по твоей части.
– И все? – Бранко выглядел разочарованным.
– По крайней мере я ни о чем из ряда вон выходящем не слышала...
– А у меня была информация... Ладно, забудем. Любая война рождает легенды.
– А-а! – улыбнулась Мирьяна. – Ты тоже попался на удочку Павлича?
– Какую удочку?
– Ой, да ты не знаешь? И смех и грех... Нашего главного по режиму помнишь?
– Толстого, с бородавкой на шее? – уточнил Бранко.
– Его, его... – Мирьяна сделала вид, что еле сдерживается, чтоб не расхохотаться.
– Помню. А что?
– Так от него все пошло... Месяц назад Павличу кто-то принес пленку из Косова. С записью реального боя. Ну, лиц наших бойцов на экране не просматривается, есть только взрывы, стрельба и дым. А Павлич почему-то решил, что на пленке материал о действиях таинственного героя-одиночки. К тому же русского... И начал вопить на всех углах.
– А с чего он так решил?
– Да ты Павлича не знаешь! Он же алкаш...
– Серьезно?!
– А ты думал! – Мирьяна хмыкнула. – Только смотри, никому...
– Могила, – пообещал Бранко.
– Что у него там в голове перемкнуло, теперь уже никто, наверное, не догадается. Но результат налицо – ты пятый или шестой, кто бегает с этой историей.
– Черт! А как было бы здорово...
– Если б такое произошло, я бы первая узнала. У меня брат – командир специального батальона. Помог бы сестричке.
– Тогда понятно, – Бранко почесал затылок. – А то ведь и у нас об этом поговаривают.
– Скажи спасибо Павличу.
– Ясно, – полученные от агента БНД1 пятьсот марок молодой серб отработал. С Ми-рьяной переговорил, и не его вина, что история о русском одиночке оказалась обыкновенной уткой.
1 БНД – западногерманская разведка.
Бывает...
Машину Влад решил не брать. Когда намереваешься совершить нечто противозаконное, лучшее средство передвижения – метро. Быстро, удобно, недорого. К тому же вычислить потенциального преступника среди десятков тысяч снующих туда-сюда людей не удалось бы даже Шерлоку Холмсу.
Автомобили частенько обыскивают, а пассажиров подземки нет. Конечно, бывает, что какого-нибудь горбоносого гражданина с огромными полосатыми сумками задерживают для проверки документов, но людям со славянской внешностью опасаться нечего.
Многое еще зависит и от одежды.
Когда идешь на дело, не стоит напяливать на себя лайковую куртку, попугайских расцветок рубаху. Надо быть скромнее. Серенькие, давно вышедшие из моды брючки, голубоватая рубашечка, коричневый, купленный в комиссионном магазине плащик с потертыми рукавами, простые ботиночки – и путь открыт к успехам. Венчать сию композицию обязательно должен синий или темно-серый беретик. Это важно. Тело в беретике обычно вызывает ностальгические воспоминания о советских инженерах и аспирантах и вызывает у стражей порядка чувство жалости. Такого и останавливать без толку. Не говоря уже о личном обыске. Максимум, что можно обнаружить у столь задрипанного человечка, так это червонец на молоко для больного ребенка и квитанцию из химчистки. Паспорта “совки” обычно с собой не носят, заменяя их пропуском на работу или истертым по краям читательским билетом в Публичную библиотеку.
Неплохо работают также очки. В массивной оправе из дешевой пластмассы, с перевязанной синей изолентой одной дужкой. Это просто верх изящества, если речь идет о городском камуфляже.
И сумка. Средних размеров, из шелушащегося от старости кожзаменителя, один карабин ремня заменен на кольцо из алюминиевой проволоки, молния сбоку скреплена устрашающего вида кривой булавкой, из закрытого наполовину основного отделения высовываются корешки книг и край полиэтиленового пакета, по низу сумка прошита капроновой нитью.
Такая экипировка требует и соответствующего образу поведения.
“Совок” по натуре своей пуглив, любопытен и рассеян. Слегка склоненная набок голова, развинченная походка, сутулость, немного шаркающие шаги, усиленная работа локтями в толпе, поминутное вздергивание падающих с носа очков, выбивающиеся из-под берета пряди нечесаных волос, малюсенький обрывочек газеты на щеке или верхней губе, коим еще утром был прикрыт порез от бритвы, огромные, болтающиеся на запястье допотопные часы “Ракета”, ворсистый от многократной стирки воротник рубашки, небрежно постриженные явно прямыми ножницами ногти. Из парфюма – что-нибудь типа “Красной Москвы”, едкое, со стойким спиртовым духом. Ни в коем случае не “Фаренгейт” и не “Альфред Данхилл”. Ежели надо украсить себя перстнем, дабы скрыть наколку или усилить удар кулака, то выбирается наидешевейшая печатка из плохого железа, что в изобилии продаются лотошниками возле любой станции метро. Сюжет на печатке соответствующий – никаких черепов и надписей “ZZ Top”, подбирается что-нибудь нейтральное – цветочек, иероглиф, пузатый восточный божок.
Если бы с Рокотовым, вышедшим в образе “совка” на охоту, столкнулся кто-нибудь из давних знакомых, то биолог остался бы неузнанным.
Влад доехал до Гостиного Двора, немного покрутился в Апраксином переулке и решил пройтись пешочком до площади Восстания, визуально оценивая встреченные по пути милицейские патрули.
Раньше он не обращал особого внимания на лица и манеры стражей порядка. Но времена меняются. Отсмотрев четыре наряда патрульных, Рокотов свернул в скверик у кафе “Эльф” и устроился перекурить на лавочке. День обещал быть интересным.
“Менты-с, свежее решение... Если судить по внешнему виду, проблем с отбором оружия не возникнет. Такое впечатление, что в ментовку принимают исключительно убогих. Чем страшнее и чем менее подготовлен к несению службы, тем лучше. Один другого краще... Глаза без единой мысли, походка ослабленных недельной голодовкой орангуганов, на харях – выражение надменной презрительности. Да уж, с такими стражами порядка каши не сваришь. Впору повторять опыты Чезарс Ломброзо. Только теперь создавать фенотипические портреты не преступников. а сотрудников органов. Тяга к насильственным действиям у них на лицах написана... Правильно говорят, что нормальный человек нынче в ментовку не пойдет, – Влад выщелкнул из пачки „Невских" сигаретку и прикурил, – кунсткамера. Зомби в сером. Одно желание – побыстрее обшмонать задержанного и нажраться с приятелями в отделении... И так – изо дня в день..-”
Биолог выпустил струю дыма и огляделся.
Через два дома на фасаде призывно сияли огромная зеленая надпись, “Delta Telecom” и рекламный плакат корпорации сотовой связи. Бодрый текст призывал горожан отряхнуть со своих ног прах старого мира и всей семьей присоединяться к радостям спутниковой телефонии.
“Кстати... Это мысль. Мобильник не повредит. Дополнительная возможность для маневра. И в Интернет выйти можно без опасений, что засекут. Переходник для сотового телефона на моем ноутбуке есть...”
Владислав стянул с себя берет и очки, спрятал их в сумку, снял плащ и прикрыл им сверху драный кожзаменитель, превратившись в скромно одетого молодого человека. Пригладил короткие волосы и отправился к массивным прозрачным дверям.
На внешне небогатого посетителя поначалу никто из служащих не обратил внимания.
Рокотов походил возле стеллажа с выставленными трубками, прочитал вывешенный прайс-лист и присел за столик к молоденькой девушке в бело-зеленой униформе.
– Вы что-то хотели?
Особенной любезности в голосе девушки не чувствовалось. За два года работы она навидалась подобных типов, которые по два часа выясняют подробности обслуживания, охают над ценами, а потом обещают “подумать”. И ничего не покупают. Заходят в офис только для того, чтобы в своих фантазиях приобщиться к современному обеспеченному образу жизни. Посмотреть на недоступные им вещи и потом неделю ходить под впечатлением.
– Трубочку хочу купить, – жалобно сказал Влад, оценив состояние девушки.
– Старенькую? – обреченно спросила девица.
Такие клиенты тоже попадались. Скоробчат где-нибудь сотню долларов и первым делом бегут покупать мобильник, который через месяц им отключат за неуплату. Такие потом приходят скандалить, орут, что не знали о ежемесячном взносе, требуют встречи со старшим – менеджером и грозят милицией.
– Нет. новенькую, – спокойно ответил Рокотов. – Меня шеф попросил приобрести ему телефон.
– Вы цены видели?
Упоминание о “шефе” на девицу никак не подействовало. Небось, такой же, как этот занюханный бывший инженеришка. Владелец гаража, используемого под склад, и одного-единственного места на рынке. Торгующий просроченным турецким шоколадом и польскими самопальными джинсами. “Новый советский”, чтоб ему пусто было...
– Видел. А что?
– Можем предложить “Эриксон” модели “а десять-восемнадцать эс” стандарта джи-эс-эм за сто пятьдесят долларов или “Но-кия пятьдесят один-десять” за сто шестьдесят пять. Дешевле нет.
Влад с интересом посмотрел на скучающую работницу.
– По-моему, вы меня не поняли...
– Почему не поняла? Вам нужен телефон. Вот я вам по деньгам и предлагаю...
– Не по деньгам, а по деньгам. Ударение ставится на первый слог, – поправил подкованный в русской фонетике Рокотов, – это для начала... А во-вторых, я ничего о сумме пока не говорил. Так что будьте любезны сесть прямо, взять в руки ручку и просветить меня насчет подробностей обслуживания.
– Извините, – девушка густо покраснела.
Посетитель оказался совсем не тем, за кого она приняла его поначалу. Жалкий инженеришка на секунду переродился в опасного, готового к прыжку зверя. Холодные голубые глаза, резко очерченные губы, взгляд как сквозь оптический прицел.
– Ничего, ничего... – Влад снова стал безопасным “совком”.
– Что вас интересует?
– Малый вес, надежность, возможность оплатить время вперед, чтобы месяца два ни о чем не беспокоиться. Не будет возможности к вам заезжать.
– Пожалуйста, это все есть. Оплата по безналу?
– Нет. Наличными – и прямо сейчас, – беззаботно заявил посетитель.
– Если вы покупаете время больше тысячи минуг, то тариф существенно снижается, – осторожно предложила девушка-менеджер.
– Насколько?
– С двадцати пяти центов минута до пятнадцати.
– Думаю, моего шефа это устроит, – после секундной паузы произнес Владислав. – Какие трубки самые миниатюрные?
Девушка быстро выложила перед Рокотовым три ярких проспекта.
– Вот... “Нокия семьдесят один-десять” за шестьсот двадцать, “Эриксон тэ двадцать восемь” за шестьсот шестьдесят девять и Моторола вэ тридцать шесть-восемьдесят восемью за шестьсот четыре доллара.
– Какую вы посоветуете?
– Они все отлично работают. Но я бы выбрала “Эриксон”. Дизайн, надежность, имя...
И цена. На полтинник с лишним больше остальных. Менеджер, как это принято в любой уважающей себя фирме, получала процент от заработанной предприятием суммы. Так что трубка “Эриксон” была выгоднее во всех отношениях.
Рокотов это понял и мысленно улыбнулся.
– Когда можете подключить аппарат?
– Через двадцать минут.
– Хорошо. “Эриксон”, абонентная плата за три месяца вперед плюс две тысячи минут. Где подписывать?
– Нужны паспортные данные владельца. Влад вытащил из нагрудного кармана рубашки листок, на который занес данные одного из наркоманов, предоставленных Вестибюлем-оглы для подобного случая.
– У меня записано... Вносите в договор – Гиянутдинов Равиль Эльханович, дата рождения...
Девушка прилежно застрочила на бланке договора.
Отсутствие документа, удостоверяющего личность, и отсутствие самой личности в физическом воплощении не вызвали у нее никаких возражений.
Бизнес есть – бизнес. Если занятый делами директор посылает за сотовым телефоном своего подчиненного и доверяет ему тысячи долларов, то это проблема директоpa. Фирма по предоставлению услуг спутниковой связи не обязана проверять личность абонента.
Главное – чтобы платил вовремя.
Главе Администрации российского Президента было не по себе.
Всё шло не совсем так, как замысливалось вначале. Предназначенные к “списанию по выработке ресурса” новехонькие БТР-80 продолжали стоять в расположении бригады внутренних войск в Буйнакске. Шесть машин, за которые уже получено полтора миллиона долларов от ичкерийских друзей. Доля Главы Администрации от суммы сделки составила четыреста тысяч.
И все из-за комиссии Генерального Штаба.
Принесла нелегкая...
Заместитель командира бригады по тылу только разводит руками. Эксперты из отдела войскового имущества уже неделю перелопачивают тонны документов. Хорошо еще, ведомости на списание бронемашин спрятать успели, а то бы влетели, как генерал из Ленинградского округа, попавшийся на квартирных махинациях. Никакое заступничество не поможет, если речь идет о боевой технике.
Глава Администрации неслышно вздохнул и покосился на насупленного с утра Президента. Первое Лицо изволило читать доклад министра иностранных дел.
Вот хорошо было в девяносто четвертом – девяносто шестом, когда шла война! Раздолье для человека, умеющего извлекать прибыль. Послал колонну из пяти танков Т-72 по определенному маршруту, дал им в “поддержку” взвод пехотинцев-первогодков, сообщил Шамилю или Салману – и сиди жди спокойно, когда боевики пожгут и машины, и солдат. Пожгли – принимайся за работу. Вместо пяти Т-72 возникают двадцать Т-80, да еще в сопровождении пятнадцати БМД1.
1 БМД – боевая машина десанта.
На бумаге, конечно.
Но бумага – это основное в любой сделке. И “уничтоженные в неравном бою” машины благополучно отправляются в Арабские Эмираты. Или тем же ичкерийским боевикам. Покупатель значения не имеет.
В первую чеченскую войну Глава Администрации еще не был VIP-персоной. Соответственно, получаемые им доходы не шли ни в какое сравнение с теми, что извлекали приближенные к столу. Так, мелочи. Сотня-другая тысяч долларов. А работы – выше головы. И риск. В случае провала на него свалили бы всё. Никто б не заступился – ни велеречивый Юмашкин, ни Сосковенко по кличке Сосок, ни партнер и подельник Ин-дюшанский, ни прикормленные журналюги вроде Компотова или Мужицкого. Все бы сделали вид, что чиновник сам но себе, а они и не подозревали о его делишках.
Сейчас всё по-другому.
Сейчас он при Власти. Дед уже стар, половину времени проводит на больничной койке, заменяет собственную подпись резиновым факсимиле, готовится к передаче полномочий. Уже и преемника себе подыскивает. Нынешний премьер метит в любимчики, но это у него вряд ли удастся. Рожей не вышел. Интеллигентная больно...
– Ну, шта... – Президент отложил прочитанный доклад, прервав поток мыслей Главы своей Администрации. – Опять не слава Богу, понимаешь... Опять нас хотят отодвинуть па задворки.
– У них это не получится, -чиновник лихорадочно попытался сообразить, кого Первое Лицо имеет в виду.
Доклада министра Глава Администрации не читал, его принесли только за пятнадцать минут до встречи с Президентом.
– Получится, не получится, – мрачно прогудел Дед, – не суть важно... Важна тенденция. Опять, понимаешь, воду мутят... Даже прибалтов пригласили, а нас – нет. Будто не соображают, что без россиян контингенту в Косове не обойтись.
– А что наш спецпредставитель? Он же вроде договорился с немцами и французами.
– С французами – да, но не с немцами... Немцы – это, понимаешь, отдельная тема. Сербы немцев вообще могут не пустить.
– Если будет принято решение, то Милошевичу будет некуда деваться.
– Чье решение? – насмешливо спросил Президент.
– Совета Альянса. С учетом наших интересов, разумеется.
– И как ты себе это представляешь?
– Ну-у... Выставим условие нашего присутствия в обмен на лояльность Милошевича.
Президент покачался в кресле, что-то обдумывая. Когда ему приходилось решать какой-нибудь важный вопрос, он всегда ерзал или раскачивался.
Глава Администрации быстро просчитал схему, по которой можно было бы срубить деньжат на контингенте в Косове, но пришел к выводу, что игра не стоит свеч. Гораздо безопаснее прокручивать бюджетные деньги и снабжать оружием боевиков внутри России, чем связываться с Югославией. Слишком далеко. Да и средства, которые гипотетически могут быть выделены на содержание грех-четырехтысячного контингента неизмеримо ниже тех сумм, с которыми чиновник привык иметь дело.
– Это, понимаешь, вопрос престижа России, – Президент склонил голову влево. – Придется действовать нестандартно... Запиши – назавтра пригласить ко мне командующего воздушно-десантными войсками.
– Завтра у вас и так три встречи. Премьер, спикер Госдумы и представитель Международного Валютного Фонда...
Чиновника из МВФ Глава Администрации вставил в график встреч самостоятельно, никого заранее не предупредив. За организацию рандеву с Первым Лицом России он получил сто пятнадцать тысяч долларов. С миру по нитке. Холеный американец возжелал обсудить с Президентом вопрос об очередных летних продажах золота и предложить ему посредничество одного калифорнийского банка.
– Ничего, понимаешь, подождут... Поставь командующего ВДВ первым, на семь утра.
Глава Администрации мысленно сплюнул, но подчинился.
Чиновнику из МВФ предстоял непростой разговор. Президент после встречи с военными обычно терял чувство реальности и начинал вести себя подобно римскому императору. Цедил сквозь зубы, грозно хмурил брови, не шел ни на какие уступки, поминутно вспоминал о ядерном оружии, вращал сверкающими гневом глазами и сулил всем асимметричный ответа. Будь его воля, нежелательному посетителю отрубали бы голову.
К счастью, всплески активности продолжались недолго, Уже на следующий день Президент возвращался в свое обычное состояние.
Глава Администрации подумал и решил сразу после генерала запустить к Первому Лицу его младшую дочурку. Буквально на несколько минут. Якобы с проектом указа о повышении цен на водку. В деле потребления внутрь веселящею напитка Президент был большим специалистом, и сия тема не могла не найти отклика в его измученной душе, лишенной по указке врачей истинно русского допинга. Водочный указ должен был послужить как бы амортизатором между командующим ВДВ и американцем, принять на себя ярость Деда и лишить его юношеского задора. Побушевав по поводу сорокаградусной жидкости и в очередной раз отклонив этот вредный проект, Президент будет посговорчивее.
А дочурка ничего, стерпит отцовский гнев.
Для пользы дела и ради поступлений на свой банковский счет она всё стерпит.
Проверено.
На углу Невского проспекта и улицы Марата Влад остановился и сделал звонок Азаду. Мобильный телефон работал прекрасно.
На просьбу Рокотова о нескольких “левых” автомобильных номерах Вестибюль-оглы ответил, что проблем нет. К вечеру можно будет забрать.
Биолог спрятал трубку в карман сумки и осмотрелся.
“Так-с... Таперича начинаем работать. Народу много, и это хорошо. Проще скрыться в толпе. Дневное время, солнышко, менты разморены теплом и бездельем...”
Владислав дошел до улицы Восстания, миновал станцию метро и забрел в проходной дворик. Там он скинул под лестницу в темной парадной плащ и сумку и переоделся в ярко-желтую куртку с алой надписью “Miller” через всю спину.
Если вы хотите, чтобы никто не заметил ваше лицо, надевайте что-нибудь поярче. Тогда все взгляды будут прикованы к цветному пятну, и описания вашей внешности сведутся к одному – “человек в желтой куртке”.
Жертвенные агнцы не заставили себя ждать.
Через десять минут после того, как Рокотов обосновался у ржавых чугунных ворот, запирающих проход в арку дома, из переулка неспешно выплыли двое патрульных. Один – высокий и худощавый, другой – еле достигавший роста в полтора метра. Милиционеры вышагивали с достоинством, было видно, что они уже закончили рутинную часть своей работы, для проформы обошли несколько дворов и теперь направлялись к лоткам “лохотрона”, чтобы получить с мошенников ежедневную дань.
Когда до патрульных оставалось метров двадцать, Владислав выскочил из своего укрытия и бросился к стражам порядка.
– Быстрее! Там...
– Что случилось? – небрежно спросил высокий.
– Там человек лежит... На лестнице.