Черкасов Дмитрий. Косово поле. Россия

 
   – ...Ну?.. На одну десятую фарады годится... Штуки три-четыре... С нуля, естественно... Да, вот это без проблем... – Рокотов кивнул Азаду на закипающий чайник, не отрываясь от телефона. – В идеале надо хотя бы две. Лучше три... Только одна? Не фонтан... Нет, все равно беру... Ультрафиолета не нужно... Ага... Слушай, а порошковых магниевых стержней нету?.. Пластины пойдут... Сколько в длину?.. Ага... Вполне, вполне... Давай. Но учти – мне надо до восьми утра. Потом я занят. И путь до тебя неблизкий... В семь? Отлично. Даже более чем... Да, и еще, чтоб мне голову не грузить. Пару листов асбеста сделай... Рулон не надо, просто пару листиков сто на сто... Понял... Посидим, конечно. На выходных. Если только меня не дернут... Не, я сейчас в бессрочном отпуске... Ага, на дядю. Хоть платит нормально... А то как же! Как платит, так и работаем. Машину вон выделил от щедрот. Завтра увидишь... “Мерседес”, джип... А то! Не новый, конечно, и не пятисоточка, но все же... Ага... Обязательно... Будут и рубли, если надо... Сколько поменять?.. Понял. Двести бакинскими и три тонны деревянными.. Нет вопросов. Тебе бакинские сотками?.. Хорошо... Новые, с кривым портретом... А ты думал! Кто обедает, тот и танцует... Хороню... В семь. Сам подойдешь или мне выйти?.. Сам. Угу... Лады, до завтра...
   Влад положил трубку и уселся перед азербайджанцем.
   – И что ты такой насупленный?
   – Нет, я не понимаю, – Вестибюль-оглы всыпал в чашку щедрую порцию сахара, – какой-то шакал хапнул твою квартиру, а ты даже не беспокоишься! Не поехал к нему, морду не набил, в конце концов, даже в ментовку не пошел! Не понимаю... Гаражи какие-то снимаешь, машину купил.
   – Рано с квартирой разбираться.
   – Как рано?! Как это рано?! – Ибрагимов чуть не подпрыгнул на стуле. – Этого козла Ковалевского надо было сразу гасить. Как ты приехал, так и гасить!
   – И как ты себе это представляешь? Пойти к нему в офис, выволочь на улицу и попинать ногами? И что дальше? Что-то я сомневаюсь, что он тут же побежал бы сдаваться на Литейный. – Рокотов заложил руки за голову. – Если действовать, то наверняка. Все сначала хорошенько подготовить, собрать информацию и о нем, и о людях, с ним связанных. Ты же не думаешь, что это мелкое чмо само все провернуло?
   – Не думаю...
   – Вот. Так что Ковалевский лично мне малоинтересен. Морду ему набить – дело нехитрое. А вот вычислить его подельников посложнее будет.
   – Это да, – согласился Вестибюль-оглы.
   – Ну вот видишь... И бросками бутылок с бензином проблему не решить. Тем более что, как я понял из твоего рассказа, вышла небольшая накладочка.
   – Мне надо было идти, – помрачнел Азад.
   – Не надо. Поджог офиса ничего кардинально не меняет. То, что Ковалевского пуганули твои ребята, – это хорошо. Органично... Но все остальное – без толку. Кроме того, немного не вовремя. Более разумно это было бы сделать сейчас, когда я приехал.
   – Я удивляюсь! Ты так спокойно рассуждаешь... Как будто это тебя не касается.
   – Видишь ли, мой верный и горячий друг, – Владислав взял свою чашку, – резкие движения – это, конечно, здорово... В теории. Или на экране телевизора, когда герой мочит всех подряд без опасений за свои жизнь и здоровье. В жизни все, к сожалению, примитивнее и скучнее. Сплошной быт, как бы это ни выглядело со стороны. Чтобы пройти из пункта А в пункт Б или совершить нечто масштабное, надо учесть массу мелочей вроде одежды, вооружения и продовольствия, собрать необходимую информацию, подготовить места лёжки, пути отхода, примерно вычислить количество и готовность противника и еще многое сделать в том же духе... С кондачка дела не делают. И еще надо определить сверхзадачу. Ту цель, к которой ты стремишься. Не просто делать ради процесса, а иметь понимание того, чего же ты в результате достигаешь. И зачем...
   – Зачем – понятно, – Вестибюль-оглы пожал плечами, – вернешь квартиру...
   – Помимо квартиры есть еще нюанс, о котором ты забыл. Я, как тебе известно, условно мертв. Поэтому мне надо для начала восстановиться в правах. Или сделать это одновременно с отъемом квартиры.
   Ибрагимов почесал затылок.
   – Но ты же существуешь. И доказать это можно. В паспортном столе сохранились твои фотографии, есть люди, которые тебя давно знают.
   – Верно. Но рассмотрим два момента. Первый – где я пропадал эти два месяца? И второй – возможное участие в этом мероприятии столь нелюбимых тобою сотрудников органов. Я уверен, да и ты тоже, что без ментов не обошлось. Убрать человека из документального учета крайне сложно. Со стороны, даже за очень большие деньги, такое не сделаешь. Стоимость моей квартиры не покрывает расходов на подобную операцию.
   Вывод – для Ковалевского и тех, кто стоит за ним, мой случай не первый. Так сказать – конвейер. А конвейер предполагает организацию минимум из трех людей, один из которых – мент. Причем не сержант-патрульный, а старший офицер... Вот и думай. Пока что мы знаем только одного Ковалевского, пешку... Убрав его, я не достигаю практически ничего. Окромя морального удовлетворения.
   – Ковалевского можно поспрошать...
   – Можно. Если есть план, что делать дальше... Ну, предположим, сдаст он своих подельников. И что? Ломиться к ним и пихать в задницу паяльник? Получится нападение на представителя власти. Должен быть иной ход.
   Вестибюль-оглы закурил и задумался. Рокотов говорил вполне резонно. Переть на государственную машину с голыми руками – глупо. У чиновников всегда найдется причина, чтобы затянуть процесс и за это время разобраться с тем, кто им помешал. Особенно если в деле принимает участие страж порядка. Задержат под любым предлогом на улице или даже в кабинете – и пиши пропало. Потом даже тело могут не найти.
   – Невесело? – усмехнулся Рокотов. – Вот поэтому я предпочитаю не суетиться, а хорошенько все продумать. Неделя-две значения не имеют. Я уже пару месяцев как покойник, так что могу побыть им еще. Искать меня никому в голову не придет, квартира, как ты говоришь, пустует, никто по телефону не ответит. С кем надо, я отсюда свяжусь.
   – Хотя бы вещи твои забрать надо, – неуверенно предложил Азад.
   – Опять ошибочка... Для того чтобы мне пролезть в собственную квартиру, придется ломать дверь. А сие опасно. У нас нет уверенности, что там не поставлена сигнализация.
   – Не, сигнализация не стоит. Точно.
   – Вот откуда ты знаешь? Ты же две недели в камере отдыхал. За это время сто раз можно было установить. Полезу за вещами – и финита...
   Вестибюль-оглы сделал большой глоток кофе, поперхнулся и закашлялся.
   – Не нервничай... Все рано или поздно образуется. Только, как говорил товарищ Са-ахов, “тарапыться нэ надо”. Поспешишь – людей насмешишь.
   – И все-таки я не понимаю...
   – Разница в менталитете, – меланхолично заметил Владислав. – У тебя кровь горячая, чуть что – хватаешься за кинжал. А я северянин. С восточным уклоном. Пока сатори1 не придет – с места не сдвинусь. Зато когда придет – тады держись! – Рокотов улыбнулся, вспомнив переход через Македонию.
   1 Сатори – озарение (японск.).
   – И все-таки... – Вестибюль-оглы не унимался. – Надо что-то делать!..
   – Надо. Я с тобой полностью солидарен. Но осторожно и без суеты. К тому же у меня помимо квартирного вопроса есть одно маленькое дельце. Вот решу с ним – и займусь Ковалевским.
   – Какое дельце? – заинтересовался Азад.

Глава 2
ЯДРЁНА КОЧЕРЫЖКА

   Небольшую автомастерскую, выполняющую, если судить по рекламному плакату над воротами, все виды работ, Влад обнаружил, когда проезжал поворот с проспекта Добролюбова на Большую Пушкарскую улицу. Он немного притормозил, осмотрел чистенькую подъездную дорожку и недрогнувшей рукой направил “мерседес” к распахнутым дверям ярко-синего гаража.
   Единственный механик, он же по совместительству – и владелец предприятия, откровенно скучал.
   При виде клиента работяга выплюнул окурок и соскочил с верстака.
   Рокотов опустил стекло на водительской дверце.
   – Верно написано, что все виды работ, ал и брешут?
   – Это зависит... – дипломатично выдал механик.
   “А ты, братец, философ... Прям Дени Дидро с монтировкой в руках...”
   – Зависит, видимо, от количества презренного металла? – уточнил Влад.
   – Все мы человеки, -механик потупился.
   – Верно подмечено. – Рокотов открыл дверцу и поставил левую ногу на порожек. – И сколь далеко распространяется понятие “все виды работ”?
   – Отсель, – работяга широко махнул замасленной тряпкой, – и в бесконечность...
   – Годится, – Влад спрыгнул на землю.
   Внешность у механика была примечательна. Небольшого роста, кряжистый, с узловатыми пальцами и траурной каймой под ногтями. Этакий эпикуреец с тридцатилетним стажем употребления горячительных напитков. Из-под кустистых бровей сверкали маленькие внимательные глазки. В народе про таких говорят – “этот своего не упустит”. Но работают такие, как правило, с душой, за хорошие деньги горы своротят и не поморщатся.
   – Локера, кенгурин, хромированную решетку? – с места в карьер предложил владелец мастерской.
   – Не угадал. Хотя усиленные бампера не помешают. А ты тут по всем специальностям соображаешь?
   – Я, мил человек, туточки один сегодня. Напарник в деревню к матушке уехал. Так что, если тебе движок перебрать или чего в том же духе, – не обессудь. Не выдюжу один...
   – Нет, у меня задачка попроще будет. Но и позаковыристее.
   – Это мы можем, – механик солидно покивал, – ежели без надрыву, так всегда пожалуйста.
   – Электрику делаешь?
   – Запросто.
   – Но электрика не совсем обычная.
   – Мне без разницы. Машина – она машина и есть. Хучь наша, хучь ненецкая...
   – Ненцы, слава Богу, машин еще не выпускают, – заявил педантичный Влад, – а то б я посмотрел на тебя возле оленьей упряжки... Но дело не в этом. Мне надо быстро, без огласки и на твоих материалах.
   – Номера я не перебиваю, – подозрительно отстранился механик.
   – А кто тут про номера говорит? Вот с ними-то все в порядке. Машина чистая, куплена в салоне... Тебе что, тугомент показать? – с расстановкой поинтересовался Рокотов.
   – Порядок есть порядок, – важно заявил работяга, – я криминалом не занимаюсь.
   – А специфическими заказами? Тайнички, громкую связь, мигалку...
   – В принципе можно. Только без наряда.
   – Ну, я не такой идиот, чтоб это документально оформлять. Так что, сделаешь?
   – Рассказывай...
   За полчаса Владислав изложил задачу.
   Механик походил вокруг джипа, с умным видом почесал в затылке, повздыхал и назвал цену. Для переделки “мерседеса” в боевую машину диверсанта сумма оказалась не такой уж запредельной. Всего около тысячи семисот долларов.
   А требования у владельца были о-го-го какие!
   Для начала устанавливалась сирена на девяносто децибел, смонтированная в едином блоке с громкоговорителем. Теперь при необходимости Рокотов мог разогнать криком зазевавшихся пешеходов или вякнуть на всю улицу нечто глуповатое в милицейском духе. Вроде – “Трамваю прижаться справа!”.
   Затем изменению подвергались противо-туманныс фары. На них должно быть замкнуто реле, дающее при включении тумблера в салоне прерывистое мерцание. Правой-левой, правой-левой. Так еще с незапамятных времен специальные машины наружного наблюдения КГБ и МВД сигнализировали алчным дорожным инспекторам, что едет свой. И за остановку подобного аппарата, часто выглядевшего как битая и наспех подкрашенная “копейка”, гаишники лишались погон. А иногда и хуже – при срыве спецмероприятия отправлялись на зону в Нижний Тагил. Сколачивать ящики и отдыхать от дурных мыслей о денежных знаках.
   Традиции у стражей порядка сильны, и Влад был уверен, что трюк сработает.
   Но основные изменения коснулись кормы.
   В левом углу задней дверцы Рокотов наметил круглое отверстие диаметром в десять сантиметров. В дополнение к нему должен быть установлен крепеж под электрооборудование, подсоединенное к двум мощным, на сто двадцать ампер-часов каждый, двадцатичетырехвольтовым аккумуляторам.
   Работяга пытался было возразить, мол, негоже на бензиновую тачку ставить батареи для дизелей, но Влад только строго посмотрел, и механик умолк.
   Само оборудование Рокотов собирался установить лично.
   Дабы механик случайно не нажал не туда и не вызвал инициации защитных средств.
   Напоследок Влад позаботился о противоугонной системе. В Питере разные новомодные антиграбберы и антисканеры никого не остановят. Так уж повелось. Питерские угонщики, воспитанные в духе Кулибиных с военных заводов, упрут все, что угодно. И никакая западная сигнализация им не помеха. Надо будет – уведут атомный подводный ракетоносец, если покупатель найдется.
   Поэтому ставить надо только механику. Электрические примочки не спасут. Рокотов вручил механику двадцатиштекерный разъем и приказал замкнуть на него все провода. Вперемешку. Теперь при извлечении разъема из гнезда машина была абсолютно мертва и годилась лишь на перекатку вручную. Что при условии автоматической коробки передач крайне затруднительно. Можно, конечно, поднять “мерседес” краном, но сие делается нечасто. Проще угнать другую машину, чем терять полчаса на сомнительное дельце с сереньким джипом. За тридцать минут и хозяин выскочит, и даже вялые патрульные успеют подтянуться.
   В дополнение ко всему вышеперечисленному Влад показал механику, как сделать специальный замок, который бы открывался без ключа. Ситуации в жизни разные бывают, и у Рокотова не было гарантии, что ему не придется воспользоваться и этим усовершенствованием.
   Наконец инструктаж завершился.
   – Неплохо, – уважительно протянул механик, – только я вот не пойму, на фига сверлить дырки. Зимой соль попадет – и аут...
   – Я ее зимой в гараж поставлю.
   – Ты хозяин, тебе и решать. Лады, завтра после обеда заберешь свою лайбу. Все сделаю в лучшем виде.
   – Уж постарайся.
   – Не боись. Фирма веников не вяжет...
   – А если вяжет, то фирменные, – улыбнулся Влад.
 
   Секретарь Совета Безопасности России, которого друзья и знакомые именовали емкой и недвусмысленной кличкой “Штази”, встретил военного представителя на середине своего кабинета. Вышел из-за стола, крепко пожал руку и пригласил присесть за кофейный столик.
   Воинские звания и у Секретаря Совбеза, и у военпреда были одинаковы. Полковники. В недавнем прошлом оба служили по одному ведомству. Только Секретарь относился к Первому Главному Управлению, а военпред – к Четвертому.
   Пока им готовили чай, полковники беседовали о мелочах.
   О погоде, о футболе, о газетных сплетнях. Военпред поведал Секретарю последнюю хохмочку, которую отмочил подчиненный московскому мэру телеканал, – известие о смерти Президента и о “замене его двойником”, полученное из “очень конфиденциальных источников”. Несколько политологов всерьез обсуждали эту утку уже третий день подряд, приглашая на свои программы в качестве эксперта скандального журналиста из “Комсомольца Москвы”. Журналист раздувал щеки, бормотал нечто невнятное и готовился к очередному курсу лечения в психоневрологическом диспансере.
   “Штази” только пожал плечами. Он встречался с Президентом накануне и мог с уверенностью сказать, что тот явно не походил на “двойника”.
   Но это не значило, что дублера у Президента не было. Естественно, был, и не один. У любого Главы Государства существуют двойники. Однако они служат отнюдь не для замены “объекта” в случае смерти, а для чисто представительских функций – проехать в открытой машине, пройти по простреливаемому с многих точек пространству, показаться журналистам через стекло. Существование двойников – это нормальная практика службы охраны Первого Лица, никак не связанная со сменой власти. Да и вблизи двойники мало похожи на “объект”, их задача – создать у предполагаемых террористов впечатление, что Президент доступен для покушения.
   И такая ловушка срабатывала не раз.
   Только об удачных операциях по обезвреживанию террористов никогда не узнавала пресса. Ибо основной постулат любой секретной службы – незаметность. И в России, и в США, и в Германии, и в Китае, и в далекой Бразилии. Идеальная операция – это когда террориста уносят на носилках к машине “Скорой помощи” как гражданина, которому стало плохо в толпе. И доктора в белых халатах и с добрыми глазами держат над ним капельницу. Правда, жидкость, что изливается в вену, очень специфична и не входит в стандартный набор первой помощи, но это уже детали.
   Когда за адъютантом закрылась тяжелая дубовая дверь. Секретарь Совбеза перешел к делу.
   – Георгий Константинович, у меня к вам есть ряд непростых вопросов.
   Военпред помешал сахар, раздавил дольку лимона и спокойно вытащил из пачки сигарету.
   – Насколько я себя помню, простых вопросов мне никогда не задавали. Итак? “Штази” побарабанил пальцами по столу.
   – Боюсь, эти вопросы окажутся совсем непростыми.
   – Бывает...
   – Хорошо, – Секретарь Совбеза выложил на стол листок бумаги с несколькими буквами и цифрами. – Возможно, вопросы, которые я буду задавать, покажутся вам наивными, но не обессудьте.
   – Это ничего. Гораздо хуже, когда таких вопросов не задают, а строят предположения на основе неверной информации. Слушаю вас...
   – Речь пойдет о ядерных устройствах.
   – А именно?
   – Боеголовки.
   – Хочу вас сразу предупредить, что некоторые новые разработки, которые еще не пошли в серию, мне неизвестны.
   – Нет, это образцы восьмидесятых годов.
   – Тогда я весь внимание.
   – “АУ дробь эс тире десять”, – “Штази” прочел по бумажке.
   – А какая модификация?
   – То есть?
   – Вы мне назвали проект, но не определили точную спецификацию. В этом проекте существовало с десяток разных подпроектов. После числа “десять” должно идти буквенное обозначение.
   Секретарь Совбеза нахмурился.
   – Подробнее, пожалуйста. Сначала о проекте.
   – Данный тип боеголовки разработан в середине шестидесятых годов. В документах проект назывался “фиалка”. Цифро-буквенное обозначение являлось секретным, так как любой специалист сразу поймет, что АУ – это “атомное устройство”, С – “специальное”, а число десять означает порядковый номер проекта или серии. Мощность данного типа боеголовок варьировалась в пределах от пятидесяти до трехсот килотонн. В зависимости от целей применения и носителя. Начинка – двести тридцать пятый уран. Крайне надежна и неприхотлива... Фактически годна к работе в течение ста лет. Урановый сердечник нарезан дольками, как апельсин. Количество долек – от шести до десяти, масса сердечника – до двадцати пяти килограммов. Ядерная начинка заключена в сферу из чистого бериллия толщиной в полтора-два сантиметра. Точно не помню, но порядок такой... На некоторых модификациях имеется внутренний ускоритель гамма-частиц, разгоняющий мощность взрыва на пятьдесят-двести процентов. Всего было изготовлено более трех тысяч таких устройств. В основном они предназначались для оснащения передвижных комплексов тактических ракет в Европе. Часть стояла на советско-китайской границе. Модификация “зет тридцать четыре” устанавливалась на ракеты морского базирования надводного флота. Около пятисот боеголовок пониженной мощности были размещены в системе “Щучий капкан”.
   – Что это за система?
   – Контейнеры с реактивными снарядами, установленные на больших глубинах по периметру наших морских границ. Аналогов в мире не имеет.
   – Почему пониженная мощность?
   – А при подводном взрыве достаточно тридцати-сорока килотонн. Объект поражения – группа кораблей или одиночная лодка, – объяснил военпред. – волна вес равно сметет нес в радиусе пяти миль, если не дальше...
   – Поднять такой контейнер возможно?
   – При современной технике – нет. Снаряды находятся на глубинах от трех до шести километров. Естественно, есть системы подрыва и блоки самоуничтожения.
   – И система работает?
   – А как же! – широко улыбнулся военпред. – Еще как работает! Помните гибель американского “Скорпиона” в Бермудском треугольнике?
   – Подробностей не знаю.
   – Мы тогда разместили часть контейнеров возле Кубы. С обычными зарядами, правда... А америкашки вознамерились один вытащить. Ну и послали новую лодку на сканирование дна. Тут-то капкан и сработал. За “Скорпиона” они протаранили нашу “Ка сто двадцать девять” в Тихом океане... Да уж, были времена...
   – Хорошо, – задумался Секретарь Совбе-за, – с морским базированием ясно. А какие еще были специальные модификации?
   – Космическая, например...
   – Это как?
   – Система “Алмаз”, шестьдесят девятого года. Тогда всерьез задумывались над проблемой так называемых “звездных войн”. Полеты “Салюта-три” и “Салюта-пять” были пробными в этой программе. На третьем “Салюте” установили двадцатитрехмиллиметровую пушку, на пятом – муляж ракеты. Года через три после полета “Салютов” появилась модификация “ка-эр”. Со специальным покрытием в виде кремниевых чешуек и вольфрамового обтекателя. Пошла ли она в серию, мне неизвестно...
   – Космос оставим, – решил “Штази”, – хотя над этим стоит подумать... Как я понял, данный тип боеголовки все еще на вооружении?
   – Частично да. По “о-эс-вэ два” мы должны были сократить количество, но не все.
   – И сколько у нас еще осталось?
   – Тысячи полторы, я так думаю...
   – И где основное количество размешено?
   – Шахтное базирование. На тактических передвижных комплексах стоят более современные заряды.
   – Ага... – Секретарь Совбеза еле слышно вздохнул. – Насколько надежны системы блокировки?
   – Стандартные, – военпред поставил пустой стакан на столик, – три степени защиты плюс дублирование команд. Если вы имеете в виду произвольное срабатывание, то это невозможно.
   – Предположим, – “Штази” поднял указательный палец, – что боеголовка оказалась в руках посторонних.
   – Это что, шутка?
   – Нет, не шутка. Но и не реальность... Рассмотрение гипотетического случая.
   – Антитеррористические операции – это не мой профиль. Я могу судить лишь о технических деталях.
   – Меня как раз техника и интересует. Может ли посторонний взорвать устройство?
   – Сложный вопрос... – Военпред прикурил вторую сигарету и потер пальцами подбородок. – Теоретически все возможно. Но есть прямая зависимость от времени, необходимого для осуществления процесса инициации. Наиболее вероятны два сценария... Первый – если у террористов есть коды запуска репрограммируемого устройства и заряда, и носителя. Тогда теоретически ракету запустить можно. Но! Вопрос в том, куда она полетит. Если спутники наведения не получат подтверждения из центра управления, то они не дадут боеголовке ни бита информации. А коды запуска и коды разрешения не пересекаются. Для того чтобы отправить ракету в нужную точку, мало захватить шахту. Надо иметь своих людей в центре управления. Ядерных зарядов автономного применения не бывает. Это миф.
   – А второй вариант?
   – Второй – это использование боеголовки в качестве бомбы. Но она опять же не взорвется, если нет кодов... В принципе коды обойти можно, если поменять взрывную сферу, однако это под силу лишь целому коллективу специалистов-взрывников. Там настолько маленькие допуски, что сдвиг любого сегмента приведет к отказу всей системы. Получится так называемая “шипучка”. Уран вступит во взаимодействие, но взрыва не произойдет. Только высокая температура и мощный поток излучения. Как от открытого топливного элемента с любой атомной станции. Видите ли, атомное оружие может быть полезно только тем, кто обладает средствами его доставки – ракетами, самолетами и прочим. В остальных случаях оно бессмысленно...
   – В качестве аргумента для шантажа? – предположил “Штази”.
   – Ядерным шантажом вряд ли кого-то можно испугать... У любого правительства есть консультанты, способные расставить точки над “и”. Да и учет изделий таков, что все перепроверяется по нескольку десятков раз. Боеголовки, отправляемые на списание, демонтируются и вывозятся по частям. Так что можно захватить одну деталь, но не весь комплект в целом. При существующей системе учета пропажа боеголовки нереальна. – Военпред твердо верил в то, что говорил. Ему и в голову не приходило, что ядерные устройства могли быть где-то “забыты” или “оставлены”. – К тому же каждое изделие оснащено поисковыми маячками, о существовании которых гипотетические террористы не подозревают. Маячок подключается из центра. Насколько мне известно, в штабе Ракетных Войск вам могут продемонстрировать электронную карту и выборочно инициировать любой маячок любой боеголовки. За исключением, естественно, подводных.
   – Что ж, ясно, – Секретарь Совета Безопасности удовлетворенно покачал головой. – Такое положение дел не может не радовать...
   – Хищение боеголовок – это беллетристика. Хотя при наличии денег и специалистов ядерную бомбу изготовить можно. Ничего экстраординарного в ней нет – критическая масса вещества и взрывчатка достаточной силы, чтобы создать равномерное давление в несколько миллионов килограммов на квадратный сантиметр. Засекретить физические законы невозможно, а принцип действия бомбы описан в открытой литературе.
   – Но пока никто не пытался, – полувопросительно изрек “Штази”.
   – А вот сие мне неизвестно... Но если и были попытки, то их вовремя блокировали. Да и уран с плутонием не купить. Даже на нашем диком рынке. Лет через сто – может быть, но не сейчас...