Страница:
Он снова прижал меня к себе.
- Если ты считаешь, что я буду тебе нужнее здесь, то я согласен побыть вдалеке от тебя, но только если обещаешь, что это не надолго.
- Обещаю,- заверила я.
- Я боюсь оставлять тебя одну на продолжительное время. И хотя
я слишком за тебя волнуюсь, я готов сделать все, что ты хочешь.
- Я тебя очень люблю,- я прижалась к нему, зная, что говорю чистую правду...
Мне удалось улететь из Москвы в тот же день ночным рейсом до Симферополя.
По дороге в аэропорт заехали в круглосуточную аптеку на Тверской, где я купила все выписанные мне Гошей лекарства. Когда мы приехали, уже объявили посадку, поэтому прощание вышло торопливым и скомканным.
В самолете я наконец облегченно вздохнула. Попросив у стюардессы воды, я выпила все положенные таблетки и быстро заснула, убаюканная гулом работающих двигателей.
* * *
В четвертом часу утра я добралась до дома. Саддам сонно тявкнул, услышав звуки остановившейся машины и скрипнувшей калитки.
- Ну что ты, песик?- решила я успокоить его, но он, услышав мой голос, заскулил и выбежал мне навстречу.
Маленькое, лохматое черное существо. Яприсела на корточки, а он прыгал вокруг, вставал на задние лапки и, облизывая мне лицо, тихо поскуливал.
Я гладила его по теплому боку, а он радостно слизывал слезинки с моих щек и норовил лизнуть в губы. От него пахло мокрой псиной и сырой рыбой, которую он и при мне всегда выпрашивал на причале, но я не отворачивала от него лицо.
- Ты один меня по-настоящему любишь и радуешься мне. Правда, лохматый?- лаская маленькое существо, шептала я.
Наконец я поднялась, и пес, продолжая прыгать вокруг меня, залаял на всю улицу.
- Тихо,- сказала я,- иди спать.- И он, уловив недовольство в моем голосе, убежал в будку.
В доме все осталось таким, как и было больше года назад. На столе недопитая бутылка водки, две тарелки, остатки нехитрой закуски.
На полу валялся разбитый телефон. Я зашла за занавеску.
Мать спала в одежде, раскинувшись на кровати. Она сладко посапывала
во сне и иногда громко чмокала губами. Я раздела ее и накрыла одеялом,
но она не разомкнула глаз. Потом я убрала со стола, вымыла посуду,
проветрила в комнате и, постелив себе чистую постель, легла спать.
Мне снова приснился шторм, где меня смывало в море, и стоящий на палубе, ухмыляющийся Саша.
- Доченька,- раздалось над моим ухом,
радость-то какая!
Я открыла глаза, надо мной стояла мать.
- Когда же ты приехала, моя умница?- она была помятой,
но на лице у нее никаких признаков похмелья.- Ой, да какая
же ты красавица стала, невозможно и представить. Вот что значит операция на лице. И шрама не видно,- вдруг она заплакала.
Я быстро вскочила с постели.
- Что с тобой, мам?
Мать вытерла слезы и обняла меня:
- Это я так, не обращай внимания,- это от радости.
Так когда же ты приехала?
- Вчера ночью. Я с тобой разговаривала по телефону и
вдруг услышала, как ты упала, ну и подумала, не случилось ли чего.
Муж мне денег дал, и я прилетела, как только смогла,- мне было
неприятно врать, глядя в ее счастливые глаза, но я не могла поступить
иначе.
- Ну и славно, ну и хорошо,- мать начала бестолково суетиться вокруг меня. Побежала готовить завтрак, вынесла мне старый застиранный халатик, достала из холодильника свежего молочка.
Пока я ела, она сидела, опершись ладонями о стол,
и смотрела на меня, задавая множество вопросов: "Надолго ли приехала? Как семейная жизнь? Когда приедет муж познакомиться с тещей? Как у меня дела с институтом?"- и тому подобное.
Внезапно она спохватилась и стала быстро собираться.
- Ох, я же сегодня в утреннюю смену, надо бежать,
может, отпустят пораньше, раз такая радость у меня.
- Мам, ты что, на новую работу устроилась?- удивилась
я.
- Да, я сейчас по вечерам уборщицей работаю в школе,
а утром в столовой- там платят хорошо и продуктов всегда дают немножко,- она виновато покачала головой,- уж очень тяжело стало жить у нас, дочка.
- Когда тебя ждать?- спросила я мать уже в дверях.
- К трем часам буду точно,- уверила она и добавила:- А ты дома не сиди, пойди прогуляйся, хоть воздухом чистым подыши.
А то в Москве небось все больше грязь да гарь?- она почему-то засмеялась.
- Хорошо, мама. Но мне еще нужно позвонить мужу, он,
наверное, сегодня приедет, чтобы познакомиться с тобой.
- Может, поживете с недельку,- обрадовалась мать
и убежала на работу, а я не стала ее огорчать раньше времени.
После ее ухода я с большим трудом выждала полчаса и направилась в городскую библиотеку...
Мои руки дрожали от нетерпения, когда я достала подшивку газет за прошлый год. Я просматривала все летние статьи, где изучала только одну колонку- происшествия. Прошел целый час, прежде чем я перевернула очередную картинку и вздрогнула.
На меня смотрело мое собственное лицо! Маленькая фотография,
плохо переснятая с паспорта, но сходство очевидно. Я вытащила из кармана паспорт Насти и открыла его. Действительно, мы очень похожи, вернее, принадлежим к одному типу: узкое вытянутое лицо с острым подбородком, широко расставленные серые глаза, высокий лоб, русые волосы. Я испытала странное чувство: за прошедшее время я отождествляла себя с Настей, называла себя ее именем... Рядом с моей фотографией другое фотопожилого мужчины.
Роняя слезы на бумагу плохого качества, отчего на ней сразу же появлялись грязные разводы, я читала.
"Из-за неполадок в системе электрооборудования во время
шторма на яхте "Принцесса Алиса" произошел взрыв, в результате чего погибли крупный российский бизнесмен Володин Сергей Федорович и его дочь Алиса... Ведется расследование, так как есть предположение о криминальном характере происшествия".
Строчки окончательно расплылись у меня перед глазами.
"Он сделал из тебя настоящую принцессу",
вдруг возникли у меня в голове слова Ксанки, и я похолодела от ужаса. В этот момент в моем мозгу словно что-то вспыхнуло.
- Он был механиком на яхте,- я изо всех сил сжала
голову руками, словно боясь, что она сейчас лопнет.- Господи,
я вспомнила!
Теперь все уже бесполезно: плакать, стонать, надеяться, что
это могло быть ошибкой. Таких совпадений просто не бывает. В какой-то момент мне показалось, что лучше для меня сойти с ума, чем жить со знанием того, что произошло.
Все оказалось правдой.
Но мои сны обманули меня. Когда я тонула, Саши на яхте не было. Он отпросился в тот день у отца на берег, я даже не помню, какую причину он придумал для того, чтобы уйти. Иотпросился неспроста.
"Вот и все,- подумала я,- теперь ничего невозможно изменить!"
Я вышла из здания библиотеки, купила пачку сигарет и зажигалку.
Не знаю, что на меня нашло, я действовала совершенно автоматически.
Усевшись на мокрую скамейку в парке, трясущимися руками я закурила.
Подавилась дымом после первой же сильной затяжки, закашлялась и зарыдала.
Мне стало плохо, меня тошнило от душевной боли и страха...
Я окончательно осознала, что мой муж виновен в смерти моего отца, да и моей. Потому что с этого момента я умерла. Настя Ильичева, кем я считала себя последние полтора года, которая была счастлива с красавцем мужем, только что пропала, исчезла из моего сознания.
И в эту же секунду родилась другая женщина, несчастная, одинокая, лишенная чьей-либо поддержки- погибшая Алиса Сергеевна Володина, и сейчас она хотела умереть по-настоящему...
"Ты у меня сильная, Мышонок, у тебя мой характер, ты никогда не сдаешься,- в голове зазвучали слова отца. Настоящего, родного, любящего отца, которого я потеряла из-за Саши и Лидии,- ты должна побеждать".
- Ты прав, папа,- я вытерла слезы,- я осталась одна, но я не сдамся...
Я решила пойти на пристань, чтобы привести свои мысли в порядок.
- Зачем они устроили весь этот фарс со мной?- размышляла я вслух.
Теперь я не сомневалась, что в тот летний день, в Москве,
во дворе собственного дома я столкнулась с Лидией и, конечно, не узнала ее, как не узнала бы тогда никого из моего прошлого. Я также сейчас уверена, что человек, следивший за мной, вовсе не был плодом моего больного воображения. Его послала Лидия! Скорее всего Саша вовсе никакой не вице-президент и не владелец акций, а истинная хозяйка- Лидия. Да и акции эти принадлежали моему отцу. Но для чего все эти фокусы с аварией, скоропалительной свадьбой, Парижем? Что им от меня нужно?
Я вышла к морю, оно сегодня совершенно серого цвета. Дул
прохладный ветер, и я запахнула свою старую курточку, в которой вышла
на улицу.
- Да, лучше бы я надела шубу,- пробормотала я
и вспомнила, какими глазами смотрела на это меховое изделие Ксанка.
Я вспомнила ее слова, которые тогда сочла просто завистливыми:
"Такие типчики редко бывают порядочными людьми. Подобные
мужики все либо пидоры, либо ищут большие деньги",- вот
что сказала мне умудренная опытом подруга и была тысячу раз права.
ДЕНЬГИ! Я знала, что у отца есть деньги, знала место, где они хранятся,
и даже помнила наизусть номер, выбитый у меня на браслете. Я точно знала- это номер банковского счета. Я помнила нашу поездку в Женеву, посещение банка, холод застегивающегося на запястье браслета, яркий свет какого-то аппарата, видимо, щелевой лампы. Но только сейчас я поняла, что это были не просто деньги. Это огромные, безумные, бешеные деньги, иначе Лидия не стала бы разворачивать вокруг меня такой грандиозный спектакль.
- Если им так нужна я, значит, отец не оставил Лидии доступа к его, судя по всему, миллионам, находящимся в банке. В том самом женевском банке. Скорее всего, им неизвестно и название банка! Она знает, что деньги есть, но не знает, где их взять!- от этой внезапной догадки мне стало намного легче.
"Но если у меня амнезия, то как же они заставят меня вспомнить?"- эта мысль меня насторожила, но я решила, что подобные тонкости обдумаю позднее. Пора начинать действовать.
Уверенным шагом я направилась на телеграф...
* * *
Вечером прилетел мой супруг, и я познакомила его с "мамой".
Саша был сама забота и внимательность. Он подарил Валентине Сергеевне
(теперь у меня не поворачивался язык называть ее мамой, и я как бы
шутя называла ее по имени-отчеству!) множество маленьких подарков,
уверяя, что эти сувениры мы покупали вместе в Париже.
Она выглядела довольной. Смотрела на моего негодяя-красавчика во все глаза и называла его "сынок".
Мы сидели в самом дорогом ресторане города, и я охотно ела, улыбалась. Я становилась сильной. Теперь я все знала и старалась играть в наивную, счастливую дурочку. Саша не должен ни о чем догадаться, иначе... я представить себе не могла, что может случиться.
"Нужно быть терпеливой и ждать их следующего шага",- мысленно уговаривала я себя.
Я подняла голову от тарелки и посмотрела в голубые глаза мужа. Он
что-то рассказывал теще и весело шутил. Иногда он с нежностью поглядывал на меня, и я тотчас складывала губы в улыбку, старательно делая вид, что пьянею от счастья.
Наконец, мы проводили Валентину Сергеевну домой, нежно попрощались.
Саша обещал, что скоро мы опять приедем в Крым, настаивал на том,
чтобы она обязательно побывала в Москве с ответным визитом: посмотреть, какая у нас замечательная семья, и так далее.
В машине, по дороге в аэропорт, он сказал:
- Ты знаешь, Мышонок, твоя мама очень приятная женщина, настоящая труженица, ты можешь ею гордиться.
Я сделала вид, что задремала, но в этот момент мне захотелось изо всех сил ударить его по лицу. Я даже сжала кулаки, чтобы справиться с захлестнувшей меня ненавистью.
Это было не столько возмущение его ложью по поводу матери-алкоголички, какой я "могу гордиться", сколько злостью за то, что он посмел назвать меня так, как называл мой отец.
Всю дорогу я притворялась, что крепко сплю. Эта маленькая хитрость позволила мне не сказать ни слова до самой Москвы, но не позволила избежать ненавязчивых ласк мужа, от которых хотелось избавиться навсегда...
@BREAK =
ЧАСТЬ II
ГЛАВА 1
Когда Саша предложил поехать на Рождество в Швейцарию, я даже не знала, радоваться или огорчаться. Конечно, я догадывалась, что Швейцария выбрана неспроста, но не понимала, каким образом они собираются заставить меня "вспомнить" номер счета. А уж в том, что интересует их именно счет, я не сомневалась. Мои догадки подкреплялись тем, что
Саша предложил взять с собой в поездку и Лидию.
Не подавая вида, что прекрасно разбираюсь в горнолыжной экипировке,
я растерянно рылась в дорогущих костюмах немыслимых расцветок, недоуменно разглядывала лыжи, ботинки, постоянно повторяя, что без помощи консультанта не обойтись. Надо сказать, что и Саша чувствовал себя не слишком уверенно. Врезультате, как часто бывает в таких случаях, он купил самое дорогое: три костюма от Серджио Таччини, красный Лидии, синий ему и дурацкого цыплячьего цвета- мне. Лыжи и ботинки он выбрал почти на слух, то есть те, чьи названия ему что-то напоминали. Ими оказались лыжи Россиньоль и ботинки Зеро. Правда, шапочки, перчатки и очки я выбрала почти без затруднений, здесь демонстрации моего опыта не требовалось.
Пока Саша расплачивался, я думала о том, как же мне изображать из себя чайника, мне, неоднократно побеждавшей в школьных соревнованиях в этом виде спорта. Ну да ладно, трясти коленками, вилять задом и почаще падать не так уж сложно. К тому же цель нашей поездки в Швейцарию- совсем не занятие спортом.
Конечно, я прекрасно понимала, какой опасности себя подвергаю. Если я хоть чем-то себя выдам, эта парочка прикончит меня без сожаления. Но самое ужасное, я до сих пор любила этого двуличного мерзавца, который был моим мужем. Я пыталась оправдать его в собственных глазах, но в глубине души понимала, что оправданий быть не может.
* * *
В Женеве мне все до боли знакомо, но я прилежно изучала указатели
и надписи. Мы направлялись в Церматт- престижный горнолыжный
курорт у подножия пика Маттерхорн, в четырех часах езды от Женевы.
Поселившись в маленькой высокогорной гостинице, построенной
в стиле традиционного швейцарского шале, мы спустились вниз. Раньше
я никогда не была в Церматте. Оказалось, что пользование автотранспортом здесь запрещено, все передвигаются в электрокарах или конных экипажах. В преддверии Рождества витрины богато украшены, а кроме традиционной рождественской символики, везде знаменитые швейцарские колокольчики и коровы в разных видах.
Мы узнали, что именно здесь находится самая длинная в Альпах горнолыжная трасса, правда, зачем это понадобилось Саше и Лидии, пока непонятно.
Несмотря на двусмысленность моего положения, я наслаждалась чистым горным воздухом, предпраздничным возбуждением, царившим здесь, радостью узнавания: ведь я вернулась в страну, где прошло мое детство, которую хорошо знала и любила.
* * *
В отеле мы поужинали в маленьком ресторанчике, отделанном
деревом и украшенном охотничьими трофеями. Я очень устала и ела без аппетита. Зато Саша и Лидия ни в чем себе не отказывали, выпили за ужином три бутылки вина, раскраснелись, шутили и мало обращали на меня внимания. Лидия посматривала на него влажно поблескивавшими глазами, и мне даже показалось, что они соприкасаются коленями под столом. Скоро мне это надоело.
- Пожалуй, я лучше пойду в номер,- я поднялась
из-за стола. - Что-то неважно себя чувствую.
- Конечно, дорогая, иди отдыхай,- сладенько сказала Лидия, закуривая сигарету.- А мы еще посидим, выпьем коньяку и кофе.
- Да, отдыхай, я скоро приду,- добавил Саша, явно довольный
моим уходом.- Кстати, не забудь принять таблетки.
Я поднялась в номер и, не раздеваясь, повалилась на постель. Я не сомневалась, что после моего ухода они поднимутся в номер Лидии, чтобы заняться любовью. И хотя я знала, почему он на мне женился, меня это больно ранило. Чтобы не думать об этом, я выпила таблетки, разделась и провалилась в тяжелый без сновидений сон.
Наутро я проснулась от Сашиного пения, раздававшегося из душа. Очевидно, он прекрасно провел ночь. Он вышел, энергично вытирая мокрые волосы полотенцем. Белый махровый гостиничный халат был ему узковат и обнажал сильную смуглую грудь. Я невольно залюбовалась: он сложен, как античный бог. Икак я могла поверить, что такой мужчина влюбился в меня, серую мышку.
- Доброе утро, милая,- он заметил, что я смотрю на него, наклонился и поцеловал меня. Пахнуло его любимым Платиновым Эгоистом.- Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно выспалась, спасибо,- вежливо ответила я.
- Готова сегодня кататься? Я просто горю от нетерпения.
- Готова-то я готова, только никогда в жизни не стояла на
лыжах. Ты забыл? Я выросла в Крыму, а там на лыжах не катаются.
Саша удовлетворенно хмыкнул, и я отчетливо представила, о чем он думает: избалованная девчонка выросла в Швейцарии, занималась с лучшими тренерами, и вот надо же, ничего не помнит. Вместо этого он сказал:
- Я уже договорился с тренером, он немного говорит по-русски.
Уверен, что у тебя все получится.
Я вздохнула и стала выбираться из постели.
Когда мы спустились к завтраку, Лидия уже с аппетитом уплетала булочки, щедро намазывая их маслом и джемом. Они с Сашей обменялись тем самым взглядом, который безошибочно выдает любовников, проведших вместе полную удовольствий ночь. Я, будто ничего не заметив, попросила у официанта кофе с молоком. После принятых на ночь таблеток я чувствовала себя разбитой, вялой, руки и ноги, казалось, налиты свинцом. Я подумала, что наверняка приняла не те легкие снотворные, что принимала раньше, и решила больше их не пить. Я ощущала надвигающуюся опасность и должна быть все время начеку.
* * *
Прекрасные виды Швейцарских Альп несколько улучшили мое настроение. Подъемник доставил нас на Малый Маттерхорн, и мы слились с толпой так же дорого и аляповато одетых чайников. Саша быстро нашел инструктора, говорившего, как оказалось, не на русском, как обещали, а на болгарском. Но мы все равно его понимали. Его звали Здравко, и он был профессиональным тренером, покинувшим Болгарию после распада социалистического лагеря в поисках лучшей доли. Здравко очень серьезно относился к своим обязанностям, и довольно быстро Саша освоил основные приемы. С Лидией обстояло намного хуже: как выяснилось, у нее проблемы с координацией движений. Она столько раз упала, что злая, мокрая, потирая ушибленный зад, удалилась в направлении кафе, на прощание бросив, что лучше подождет там. Зная Лидию, я могла себе представить, как это ее задевает, ведь она выглядела неуклюжей коровой в глазах всех катающихся, а особенно Сашиных. Надо сказать, я немного позлорадствовала.
Здравко занялся мной, и, хотя я сделала все, чтобы казаться неумехой, он что-то почувствовал:
- Могу поклясться, что ты уже училась,- он вопросительно посмотрел на меня.
- Что вы, я выросла на море, у нас снега там никогда не бывает,
рассмеялась я.
- Странно, значит, у тебя особый талант.
К нам подъехал гордый своими успехами Саша, и Здравко стал меня нахваливать.
Чтобы сгладить впечатление от его похвал, я, якобы демонстрируя свое умение, лихо отъехала и грохнулась как можно естественнее, к тому же стараясь ничего себе не повредить. Похоже, мне это удалось. Прихрамывая, я отправилась к Лидии, которая наблюдала за нами из кафе.
- У меня тоже ничего не получается, - обрадовала я ее.
- Да я уж поняла, это не женское развлечение,- удовлетворенно поддержала меня Лидия, невозможно элегантная даже в красном лыжном костюме,- а братишка пусть развлечется. Хочешь кофе?
- Да. Со сливками и сахаром.
* * *
После обеда я отключилась, словно весь день разгружала мешки с углем. Я вспомнила, как часами проводила время на горе без малейших признаков усталости. Но это было раньше. Гостиница, в которой мы остановились, находилась на высоте более трех тысяч метров над уровнем моря, из окна виднелись прекрасные горнолыжные трассы, но катающихся здесь немного. Я не понимала, почему Саша потащил нас на Малый Маттерхорн. Все, что происходило теперь вокруг меня, вызывало подозрение, поэтому я спустилась вниз и подошла к стойке портье.
Следуя своей линии, я не стала демонстрировать свой отличный французский и на скверном английском спросила портье:
- Извините, можно ли пользоваться ближайшей трассой?
я неопределенно махнула рукой в сторону, где, как предполагала, находился спуск.
- Конечно, мадам, но я бы не советовал. Это очень сложный
спуск, и для начинающих там опасно. Кроме того, там много деревьев.
Трасса заканчивается у деревушки у подножия горы почти на границе
с Италией. Оттуда довольно трудно выбраться, нет подъемника. Поэтому,
если вы посмотрите, там катаются единицы.
Успокоенная, я вернулась в номер. Теперь понятно, почему
Саша предпочел другую трассу.
Я все время ждала, когда они начнут приводить в действие свой план, и, кажется, этот момент настал.
- Настя, мы хотим съездить в Женеву, погулять по городу,
купить подарки. Ты не против?- обратилась ко мне Лидия.
Все равно мне не научиться кататься на этих чертовых лыжах!
- Я не против,- сдержанно отозвалась я, без аппетита
поглощая суфле.
- Вот и отлично!- обрадовалась Лидия. Она встала,
одергивая толстый вязаный свитер. Не знаю, как ей удавалось потрясающе
выглядеть даже в джинсах и бесформенном свитере.
- Хочу купить тебе что-нибудь необыкновенное и обязательно
швейцарское,- Саша взял меня за руку и нежно погладил. Я замерла
и чуть не забыла об их истинных намерениях.
- Шоколада?- пошутила я.
- Инкрустированного бриллиантами,- поддержал он мою шутку.
* * *
Собственно говоря, он сдержал свое обещание. В роскошном, несколько помпезном магазине на темно-вишневом бархате красовались часы лучших швейцарских мастеров. На них скромно отсутствовали ценники: стоимость указывалась по номеру. Александр широким жестом обвел магазин:
- Настя, выбирай любые!
Конечно, я догадывалась, что он намерен сторицей окупить свои траты,
но все равно было приятно. Вежливые продавцы, больше похожие на аристократов, чем на продавцов, с любопытством смотрели на странную пару: он- высокий черноволосый красавец, она- бесцветное худое существо.
И к тому же он собирается купить ей дорогие часы! Все это я читала в их нарочито безразличных взглядах. Вотместку всем им, и Саше, и продавцам, я для начала растерянно обошла витрины, делая вид, что рассматриваю их.
- Но я же ничего в этом не понимаю!- расстроенно сказала я.
- Только покажи, что тебе нравится!- демонстрировал Саша безграничную щедрость.
Тогда я, внутренне упиваясь своей мелкой местью, безошибочно выбрала
самые дорогие: от Патека в корпусе из розового и серого золота с нанесенной вручную гравировкой и изысканной инкрустацией чистейшей воды бриллиантами. Надо сказать, что они менее всего бросались в глаза среди этого изобилия.
Комментируя свой выбор, я скромно сказала:
- Вот эти. Мне кажется, это единственные часы не из золота. Надеюсь,
они не очень дорогие,- произнося эти слова, я про себя умирала
со смеху.
Продавцы тут же открыли витрину и осторожно извлекли часы. Они стали преувеличенно восторгаться мной:
- О, у мадам прекрасный вкус, невозможно найти более изысканную
вещь.
Правда, когда они назвали цену, у Лидии вытянулось лицо, а Саша побледнел.
Но деваться некуда. Сгорая от стыда, он вытащил толстенную пачку наличных и принялся их пересчитывать. Продавцы, как завороженные, следили за движениями его пальцев. Такого количества наличных денег они не видели никогда.
- Не хватает,- с досадой сказал Саша.- Всего полутора тысяч.
- Не беспокойся, милый,- сказала я.- Давай купим другие, подешевле.
Уловив предмет разговора, продавцы засуетились. Один из них усадил нас на кожаный диван, а другой куда-то убежал. На стеклянном столике появился ароматный капуччино. Через пару минут из-за бархатной шторы появился седой благообразный господин в безукоризненном черном костюме, по виду хозяин магазина. Он с достоинством поклонился и стал расхваливать наш выбор. Саша на своем убогом английском попытался объяснить, что купить именно эти часы он не может. Чтобы не смущать его, я встала и отправилась рассматривать витрины. До меня доносилось периодически повторяющееся слово "дискаунт". Вскоре они подошли ко мне, и пожилой господин торжественно надел роскошные часы на мое запястье, а затем почтительно поцеловал руку.
Лидия несколько ревниво заметила:
- Что ж, после такого подарка мне остается только попросить шоколада.
Я поймала его извиняющийся взгляд, как бы призывающий ее потерпеть еще немного.
Мы сели в машину, и Саша предложил проехаться по Женеве,
посмотреть город. Он разложил карту у себя на коленях и принялся ее изучать.
Я знала Женеву как свои пять пальцев, поэтому цель данной прогулки стала сразу ясна. Мы постоянно кружили в кварталах, где расположились крупнейшие банки. Они явно ожидали от меня какой-то реакции, возможно, вроде той, что случилась, когда я впервые после травмы вошла в свой дом. Это свидетельствовало только о том, что они не обладали полной информацией: видимо, Лидии удалось выудить у отца место расположения банка, не зря их интересовала Женева, но название банка он ей не сказал. Теперь понятно, зачем они потащили меня с собой в Женеву. Ну что ж, можно им и подыграть.
- Если ты считаешь, что я буду тебе нужнее здесь, то я согласен побыть вдалеке от тебя, но только если обещаешь, что это не надолго.
- Обещаю,- заверила я.
- Я боюсь оставлять тебя одну на продолжительное время. И хотя
я слишком за тебя волнуюсь, я готов сделать все, что ты хочешь.
- Я тебя очень люблю,- я прижалась к нему, зная, что говорю чистую правду...
Мне удалось улететь из Москвы в тот же день ночным рейсом до Симферополя.
По дороге в аэропорт заехали в круглосуточную аптеку на Тверской, где я купила все выписанные мне Гошей лекарства. Когда мы приехали, уже объявили посадку, поэтому прощание вышло торопливым и скомканным.
В самолете я наконец облегченно вздохнула. Попросив у стюардессы воды, я выпила все положенные таблетки и быстро заснула, убаюканная гулом работающих двигателей.
* * *
В четвертом часу утра я добралась до дома. Саддам сонно тявкнул, услышав звуки остановившейся машины и скрипнувшей калитки.
- Ну что ты, песик?- решила я успокоить его, но он, услышав мой голос, заскулил и выбежал мне навстречу.
Маленькое, лохматое черное существо. Яприсела на корточки, а он прыгал вокруг, вставал на задние лапки и, облизывая мне лицо, тихо поскуливал.
Я гладила его по теплому боку, а он радостно слизывал слезинки с моих щек и норовил лизнуть в губы. От него пахло мокрой псиной и сырой рыбой, которую он и при мне всегда выпрашивал на причале, но я не отворачивала от него лицо.
- Ты один меня по-настоящему любишь и радуешься мне. Правда, лохматый?- лаская маленькое существо, шептала я.
Наконец я поднялась, и пес, продолжая прыгать вокруг меня, залаял на всю улицу.
- Тихо,- сказала я,- иди спать.- И он, уловив недовольство в моем голосе, убежал в будку.
В доме все осталось таким, как и было больше года назад. На столе недопитая бутылка водки, две тарелки, остатки нехитрой закуски.
На полу валялся разбитый телефон. Я зашла за занавеску.
Мать спала в одежде, раскинувшись на кровати. Она сладко посапывала
во сне и иногда громко чмокала губами. Я раздела ее и накрыла одеялом,
но она не разомкнула глаз. Потом я убрала со стола, вымыла посуду,
проветрила в комнате и, постелив себе чистую постель, легла спать.
Мне снова приснился шторм, где меня смывало в море, и стоящий на палубе, ухмыляющийся Саша.
- Доченька,- раздалось над моим ухом,
радость-то какая!
Я открыла глаза, надо мной стояла мать.
- Когда же ты приехала, моя умница?- она была помятой,
но на лице у нее никаких признаков похмелья.- Ой, да какая
же ты красавица стала, невозможно и представить. Вот что значит операция на лице. И шрама не видно,- вдруг она заплакала.
Я быстро вскочила с постели.
- Что с тобой, мам?
Мать вытерла слезы и обняла меня:
- Это я так, не обращай внимания,- это от радости.
Так когда же ты приехала?
- Вчера ночью. Я с тобой разговаривала по телефону и
вдруг услышала, как ты упала, ну и подумала, не случилось ли чего.
Муж мне денег дал, и я прилетела, как только смогла,- мне было
неприятно врать, глядя в ее счастливые глаза, но я не могла поступить
иначе.
- Ну и славно, ну и хорошо,- мать начала бестолково суетиться вокруг меня. Побежала готовить завтрак, вынесла мне старый застиранный халатик, достала из холодильника свежего молочка.
Пока я ела, она сидела, опершись ладонями о стол,
и смотрела на меня, задавая множество вопросов: "Надолго ли приехала? Как семейная жизнь? Когда приедет муж познакомиться с тещей? Как у меня дела с институтом?"- и тому подобное.
Внезапно она спохватилась и стала быстро собираться.
- Ох, я же сегодня в утреннюю смену, надо бежать,
может, отпустят пораньше, раз такая радость у меня.
- Мам, ты что, на новую работу устроилась?- удивилась
я.
- Да, я сейчас по вечерам уборщицей работаю в школе,
а утром в столовой- там платят хорошо и продуктов всегда дают немножко,- она виновато покачала головой,- уж очень тяжело стало жить у нас, дочка.
- Когда тебя ждать?- спросила я мать уже в дверях.
- К трем часам буду точно,- уверила она и добавила:- А ты дома не сиди, пойди прогуляйся, хоть воздухом чистым подыши.
А то в Москве небось все больше грязь да гарь?- она почему-то засмеялась.
- Хорошо, мама. Но мне еще нужно позвонить мужу, он,
наверное, сегодня приедет, чтобы познакомиться с тобой.
- Может, поживете с недельку,- обрадовалась мать
и убежала на работу, а я не стала ее огорчать раньше времени.
После ее ухода я с большим трудом выждала полчаса и направилась в городскую библиотеку...
Мои руки дрожали от нетерпения, когда я достала подшивку газет за прошлый год. Я просматривала все летние статьи, где изучала только одну колонку- происшествия. Прошел целый час, прежде чем я перевернула очередную картинку и вздрогнула.
На меня смотрело мое собственное лицо! Маленькая фотография,
плохо переснятая с паспорта, но сходство очевидно. Я вытащила из кармана паспорт Насти и открыла его. Действительно, мы очень похожи, вернее, принадлежим к одному типу: узкое вытянутое лицо с острым подбородком, широко расставленные серые глаза, высокий лоб, русые волосы. Я испытала странное чувство: за прошедшее время я отождествляла себя с Настей, называла себя ее именем... Рядом с моей фотографией другое фотопожилого мужчины.
Роняя слезы на бумагу плохого качества, отчего на ней сразу же появлялись грязные разводы, я читала.
"Из-за неполадок в системе электрооборудования во время
шторма на яхте "Принцесса Алиса" произошел взрыв, в результате чего погибли крупный российский бизнесмен Володин Сергей Федорович и его дочь Алиса... Ведется расследование, так как есть предположение о криминальном характере происшествия".
Строчки окончательно расплылись у меня перед глазами.
"Он сделал из тебя настоящую принцессу",
вдруг возникли у меня в голове слова Ксанки, и я похолодела от ужаса. В этот момент в моем мозгу словно что-то вспыхнуло.
- Он был механиком на яхте,- я изо всех сил сжала
голову руками, словно боясь, что она сейчас лопнет.- Господи,
я вспомнила!
Теперь все уже бесполезно: плакать, стонать, надеяться, что
это могло быть ошибкой. Таких совпадений просто не бывает. В какой-то момент мне показалось, что лучше для меня сойти с ума, чем жить со знанием того, что произошло.
Все оказалось правдой.
Но мои сны обманули меня. Когда я тонула, Саши на яхте не было. Он отпросился в тот день у отца на берег, я даже не помню, какую причину он придумал для того, чтобы уйти. Иотпросился неспроста.
"Вот и все,- подумала я,- теперь ничего невозможно изменить!"
Я вышла из здания библиотеки, купила пачку сигарет и зажигалку.
Не знаю, что на меня нашло, я действовала совершенно автоматически.
Усевшись на мокрую скамейку в парке, трясущимися руками я закурила.
Подавилась дымом после первой же сильной затяжки, закашлялась и зарыдала.
Мне стало плохо, меня тошнило от душевной боли и страха...
Я окончательно осознала, что мой муж виновен в смерти моего отца, да и моей. Потому что с этого момента я умерла. Настя Ильичева, кем я считала себя последние полтора года, которая была счастлива с красавцем мужем, только что пропала, исчезла из моего сознания.
И в эту же секунду родилась другая женщина, несчастная, одинокая, лишенная чьей-либо поддержки- погибшая Алиса Сергеевна Володина, и сейчас она хотела умереть по-настоящему...
"Ты у меня сильная, Мышонок, у тебя мой характер, ты никогда не сдаешься,- в голове зазвучали слова отца. Настоящего, родного, любящего отца, которого я потеряла из-за Саши и Лидии,- ты должна побеждать".
- Ты прав, папа,- я вытерла слезы,- я осталась одна, но я не сдамся...
Я решила пойти на пристань, чтобы привести свои мысли в порядок.
- Зачем они устроили весь этот фарс со мной?- размышляла я вслух.
Теперь я не сомневалась, что в тот летний день, в Москве,
во дворе собственного дома я столкнулась с Лидией и, конечно, не узнала ее, как не узнала бы тогда никого из моего прошлого. Я также сейчас уверена, что человек, следивший за мной, вовсе не был плодом моего больного воображения. Его послала Лидия! Скорее всего Саша вовсе никакой не вице-президент и не владелец акций, а истинная хозяйка- Лидия. Да и акции эти принадлежали моему отцу. Но для чего все эти фокусы с аварией, скоропалительной свадьбой, Парижем? Что им от меня нужно?
Я вышла к морю, оно сегодня совершенно серого цвета. Дул
прохладный ветер, и я запахнула свою старую курточку, в которой вышла
на улицу.
- Да, лучше бы я надела шубу,- пробормотала я
и вспомнила, какими глазами смотрела на это меховое изделие Ксанка.
Я вспомнила ее слова, которые тогда сочла просто завистливыми:
"Такие типчики редко бывают порядочными людьми. Подобные
мужики все либо пидоры, либо ищут большие деньги",- вот
что сказала мне умудренная опытом подруга и была тысячу раз права.
ДЕНЬГИ! Я знала, что у отца есть деньги, знала место, где они хранятся,
и даже помнила наизусть номер, выбитый у меня на браслете. Я точно знала- это номер банковского счета. Я помнила нашу поездку в Женеву, посещение банка, холод застегивающегося на запястье браслета, яркий свет какого-то аппарата, видимо, щелевой лампы. Но только сейчас я поняла, что это были не просто деньги. Это огромные, безумные, бешеные деньги, иначе Лидия не стала бы разворачивать вокруг меня такой грандиозный спектакль.
- Если им так нужна я, значит, отец не оставил Лидии доступа к его, судя по всему, миллионам, находящимся в банке. В том самом женевском банке. Скорее всего, им неизвестно и название банка! Она знает, что деньги есть, но не знает, где их взять!- от этой внезапной догадки мне стало намного легче.
"Но если у меня амнезия, то как же они заставят меня вспомнить?"- эта мысль меня насторожила, но я решила, что подобные тонкости обдумаю позднее. Пора начинать действовать.
Уверенным шагом я направилась на телеграф...
* * *
Вечером прилетел мой супруг, и я познакомила его с "мамой".
Саша был сама забота и внимательность. Он подарил Валентине Сергеевне
(теперь у меня не поворачивался язык называть ее мамой, и я как бы
шутя называла ее по имени-отчеству!) множество маленьких подарков,
уверяя, что эти сувениры мы покупали вместе в Париже.
Она выглядела довольной. Смотрела на моего негодяя-красавчика во все глаза и называла его "сынок".
Мы сидели в самом дорогом ресторане города, и я охотно ела, улыбалась. Я становилась сильной. Теперь я все знала и старалась играть в наивную, счастливую дурочку. Саша не должен ни о чем догадаться, иначе... я представить себе не могла, что может случиться.
"Нужно быть терпеливой и ждать их следующего шага",- мысленно уговаривала я себя.
Я подняла голову от тарелки и посмотрела в голубые глаза мужа. Он
что-то рассказывал теще и весело шутил. Иногда он с нежностью поглядывал на меня, и я тотчас складывала губы в улыбку, старательно делая вид, что пьянею от счастья.
Наконец, мы проводили Валентину Сергеевну домой, нежно попрощались.
Саша обещал, что скоро мы опять приедем в Крым, настаивал на том,
чтобы она обязательно побывала в Москве с ответным визитом: посмотреть, какая у нас замечательная семья, и так далее.
В машине, по дороге в аэропорт, он сказал:
- Ты знаешь, Мышонок, твоя мама очень приятная женщина, настоящая труженица, ты можешь ею гордиться.
Я сделала вид, что задремала, но в этот момент мне захотелось изо всех сил ударить его по лицу. Я даже сжала кулаки, чтобы справиться с захлестнувшей меня ненавистью.
Это было не столько возмущение его ложью по поводу матери-алкоголички, какой я "могу гордиться", сколько злостью за то, что он посмел назвать меня так, как называл мой отец.
Всю дорогу я притворялась, что крепко сплю. Эта маленькая хитрость позволила мне не сказать ни слова до самой Москвы, но не позволила избежать ненавязчивых ласк мужа, от которых хотелось избавиться навсегда...
@BREAK =
ЧАСТЬ II
ГЛАВА 1
Когда Саша предложил поехать на Рождество в Швейцарию, я даже не знала, радоваться или огорчаться. Конечно, я догадывалась, что Швейцария выбрана неспроста, но не понимала, каким образом они собираются заставить меня "вспомнить" номер счета. А уж в том, что интересует их именно счет, я не сомневалась. Мои догадки подкреплялись тем, что
Саша предложил взять с собой в поездку и Лидию.
Не подавая вида, что прекрасно разбираюсь в горнолыжной экипировке,
я растерянно рылась в дорогущих костюмах немыслимых расцветок, недоуменно разглядывала лыжи, ботинки, постоянно повторяя, что без помощи консультанта не обойтись. Надо сказать, что и Саша чувствовал себя не слишком уверенно. Врезультате, как часто бывает в таких случаях, он купил самое дорогое: три костюма от Серджио Таччини, красный Лидии, синий ему и дурацкого цыплячьего цвета- мне. Лыжи и ботинки он выбрал почти на слух, то есть те, чьи названия ему что-то напоминали. Ими оказались лыжи Россиньоль и ботинки Зеро. Правда, шапочки, перчатки и очки я выбрала почти без затруднений, здесь демонстрации моего опыта не требовалось.
Пока Саша расплачивался, я думала о том, как же мне изображать из себя чайника, мне, неоднократно побеждавшей в школьных соревнованиях в этом виде спорта. Ну да ладно, трясти коленками, вилять задом и почаще падать не так уж сложно. К тому же цель нашей поездки в Швейцарию- совсем не занятие спортом.
Конечно, я прекрасно понимала, какой опасности себя подвергаю. Если я хоть чем-то себя выдам, эта парочка прикончит меня без сожаления. Но самое ужасное, я до сих пор любила этого двуличного мерзавца, который был моим мужем. Я пыталась оправдать его в собственных глазах, но в глубине души понимала, что оправданий быть не может.
* * *
В Женеве мне все до боли знакомо, но я прилежно изучала указатели
и надписи. Мы направлялись в Церматт- престижный горнолыжный
курорт у подножия пика Маттерхорн, в четырех часах езды от Женевы.
Поселившись в маленькой высокогорной гостинице, построенной
в стиле традиционного швейцарского шале, мы спустились вниз. Раньше
я никогда не была в Церматте. Оказалось, что пользование автотранспортом здесь запрещено, все передвигаются в электрокарах или конных экипажах. В преддверии Рождества витрины богато украшены, а кроме традиционной рождественской символики, везде знаменитые швейцарские колокольчики и коровы в разных видах.
Мы узнали, что именно здесь находится самая длинная в Альпах горнолыжная трасса, правда, зачем это понадобилось Саше и Лидии, пока непонятно.
Несмотря на двусмысленность моего положения, я наслаждалась чистым горным воздухом, предпраздничным возбуждением, царившим здесь, радостью узнавания: ведь я вернулась в страну, где прошло мое детство, которую хорошо знала и любила.
* * *
В отеле мы поужинали в маленьком ресторанчике, отделанном
деревом и украшенном охотничьими трофеями. Я очень устала и ела без аппетита. Зато Саша и Лидия ни в чем себе не отказывали, выпили за ужином три бутылки вина, раскраснелись, шутили и мало обращали на меня внимания. Лидия посматривала на него влажно поблескивавшими глазами, и мне даже показалось, что они соприкасаются коленями под столом. Скоро мне это надоело.
- Пожалуй, я лучше пойду в номер,- я поднялась
из-за стола. - Что-то неважно себя чувствую.
- Конечно, дорогая, иди отдыхай,- сладенько сказала Лидия, закуривая сигарету.- А мы еще посидим, выпьем коньяку и кофе.
- Да, отдыхай, я скоро приду,- добавил Саша, явно довольный
моим уходом.- Кстати, не забудь принять таблетки.
Я поднялась в номер и, не раздеваясь, повалилась на постель. Я не сомневалась, что после моего ухода они поднимутся в номер Лидии, чтобы заняться любовью. И хотя я знала, почему он на мне женился, меня это больно ранило. Чтобы не думать об этом, я выпила таблетки, разделась и провалилась в тяжелый без сновидений сон.
Наутро я проснулась от Сашиного пения, раздававшегося из душа. Очевидно, он прекрасно провел ночь. Он вышел, энергично вытирая мокрые волосы полотенцем. Белый махровый гостиничный халат был ему узковат и обнажал сильную смуглую грудь. Я невольно залюбовалась: он сложен, как античный бог. Икак я могла поверить, что такой мужчина влюбился в меня, серую мышку.
- Доброе утро, милая,- он заметил, что я смотрю на него, наклонился и поцеловал меня. Пахнуло его любимым Платиновым Эгоистом.- Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно выспалась, спасибо,- вежливо ответила я.
- Готова сегодня кататься? Я просто горю от нетерпения.
- Готова-то я готова, только никогда в жизни не стояла на
лыжах. Ты забыл? Я выросла в Крыму, а там на лыжах не катаются.
Саша удовлетворенно хмыкнул, и я отчетливо представила, о чем он думает: избалованная девчонка выросла в Швейцарии, занималась с лучшими тренерами, и вот надо же, ничего не помнит. Вместо этого он сказал:
- Я уже договорился с тренером, он немного говорит по-русски.
Уверен, что у тебя все получится.
Я вздохнула и стала выбираться из постели.
Когда мы спустились к завтраку, Лидия уже с аппетитом уплетала булочки, щедро намазывая их маслом и джемом. Они с Сашей обменялись тем самым взглядом, который безошибочно выдает любовников, проведших вместе полную удовольствий ночь. Я, будто ничего не заметив, попросила у официанта кофе с молоком. После принятых на ночь таблеток я чувствовала себя разбитой, вялой, руки и ноги, казалось, налиты свинцом. Я подумала, что наверняка приняла не те легкие снотворные, что принимала раньше, и решила больше их не пить. Я ощущала надвигающуюся опасность и должна быть все время начеку.
* * *
Прекрасные виды Швейцарских Альп несколько улучшили мое настроение. Подъемник доставил нас на Малый Маттерхорн, и мы слились с толпой так же дорого и аляповато одетых чайников. Саша быстро нашел инструктора, говорившего, как оказалось, не на русском, как обещали, а на болгарском. Но мы все равно его понимали. Его звали Здравко, и он был профессиональным тренером, покинувшим Болгарию после распада социалистического лагеря в поисках лучшей доли. Здравко очень серьезно относился к своим обязанностям, и довольно быстро Саша освоил основные приемы. С Лидией обстояло намного хуже: как выяснилось, у нее проблемы с координацией движений. Она столько раз упала, что злая, мокрая, потирая ушибленный зад, удалилась в направлении кафе, на прощание бросив, что лучше подождет там. Зная Лидию, я могла себе представить, как это ее задевает, ведь она выглядела неуклюжей коровой в глазах всех катающихся, а особенно Сашиных. Надо сказать, я немного позлорадствовала.
Здравко занялся мной, и, хотя я сделала все, чтобы казаться неумехой, он что-то почувствовал:
- Могу поклясться, что ты уже училась,- он вопросительно посмотрел на меня.
- Что вы, я выросла на море, у нас снега там никогда не бывает,
рассмеялась я.
- Странно, значит, у тебя особый талант.
К нам подъехал гордый своими успехами Саша, и Здравко стал меня нахваливать.
Чтобы сгладить впечатление от его похвал, я, якобы демонстрируя свое умение, лихо отъехала и грохнулась как можно естественнее, к тому же стараясь ничего себе не повредить. Похоже, мне это удалось. Прихрамывая, я отправилась к Лидии, которая наблюдала за нами из кафе.
- У меня тоже ничего не получается, - обрадовала я ее.
- Да я уж поняла, это не женское развлечение,- удовлетворенно поддержала меня Лидия, невозможно элегантная даже в красном лыжном костюме,- а братишка пусть развлечется. Хочешь кофе?
- Да. Со сливками и сахаром.
* * *
После обеда я отключилась, словно весь день разгружала мешки с углем. Я вспомнила, как часами проводила время на горе без малейших признаков усталости. Но это было раньше. Гостиница, в которой мы остановились, находилась на высоте более трех тысяч метров над уровнем моря, из окна виднелись прекрасные горнолыжные трассы, но катающихся здесь немного. Я не понимала, почему Саша потащил нас на Малый Маттерхорн. Все, что происходило теперь вокруг меня, вызывало подозрение, поэтому я спустилась вниз и подошла к стойке портье.
Следуя своей линии, я не стала демонстрировать свой отличный французский и на скверном английском спросила портье:
- Извините, можно ли пользоваться ближайшей трассой?
я неопределенно махнула рукой в сторону, где, как предполагала, находился спуск.
- Конечно, мадам, но я бы не советовал. Это очень сложный
спуск, и для начинающих там опасно. Кроме того, там много деревьев.
Трасса заканчивается у деревушки у подножия горы почти на границе
с Италией. Оттуда довольно трудно выбраться, нет подъемника. Поэтому,
если вы посмотрите, там катаются единицы.
Успокоенная, я вернулась в номер. Теперь понятно, почему
Саша предпочел другую трассу.
Я все время ждала, когда они начнут приводить в действие свой план, и, кажется, этот момент настал.
- Настя, мы хотим съездить в Женеву, погулять по городу,
купить подарки. Ты не против?- обратилась ко мне Лидия.
Все равно мне не научиться кататься на этих чертовых лыжах!
- Я не против,- сдержанно отозвалась я, без аппетита
поглощая суфле.
- Вот и отлично!- обрадовалась Лидия. Она встала,
одергивая толстый вязаный свитер. Не знаю, как ей удавалось потрясающе
выглядеть даже в джинсах и бесформенном свитере.
- Хочу купить тебе что-нибудь необыкновенное и обязательно
швейцарское,- Саша взял меня за руку и нежно погладил. Я замерла
и чуть не забыла об их истинных намерениях.
- Шоколада?- пошутила я.
- Инкрустированного бриллиантами,- поддержал он мою шутку.
* * *
Собственно говоря, он сдержал свое обещание. В роскошном, несколько помпезном магазине на темно-вишневом бархате красовались часы лучших швейцарских мастеров. На них скромно отсутствовали ценники: стоимость указывалась по номеру. Александр широким жестом обвел магазин:
- Настя, выбирай любые!
Конечно, я догадывалась, что он намерен сторицей окупить свои траты,
но все равно было приятно. Вежливые продавцы, больше похожие на аристократов, чем на продавцов, с любопытством смотрели на странную пару: он- высокий черноволосый красавец, она- бесцветное худое существо.
И к тому же он собирается купить ей дорогие часы! Все это я читала в их нарочито безразличных взглядах. Вотместку всем им, и Саше, и продавцам, я для начала растерянно обошла витрины, делая вид, что рассматриваю их.
- Но я же ничего в этом не понимаю!- расстроенно сказала я.
- Только покажи, что тебе нравится!- демонстрировал Саша безграничную щедрость.
Тогда я, внутренне упиваясь своей мелкой местью, безошибочно выбрала
самые дорогие: от Патека в корпусе из розового и серого золота с нанесенной вручную гравировкой и изысканной инкрустацией чистейшей воды бриллиантами. Надо сказать, что они менее всего бросались в глаза среди этого изобилия.
Комментируя свой выбор, я скромно сказала:
- Вот эти. Мне кажется, это единственные часы не из золота. Надеюсь,
они не очень дорогие,- произнося эти слова, я про себя умирала
со смеху.
Продавцы тут же открыли витрину и осторожно извлекли часы. Они стали преувеличенно восторгаться мной:
- О, у мадам прекрасный вкус, невозможно найти более изысканную
вещь.
Правда, когда они назвали цену, у Лидии вытянулось лицо, а Саша побледнел.
Но деваться некуда. Сгорая от стыда, он вытащил толстенную пачку наличных и принялся их пересчитывать. Продавцы, как завороженные, следили за движениями его пальцев. Такого количества наличных денег они не видели никогда.
- Не хватает,- с досадой сказал Саша.- Всего полутора тысяч.
- Не беспокойся, милый,- сказала я.- Давай купим другие, подешевле.
Уловив предмет разговора, продавцы засуетились. Один из них усадил нас на кожаный диван, а другой куда-то убежал. На стеклянном столике появился ароматный капуччино. Через пару минут из-за бархатной шторы появился седой благообразный господин в безукоризненном черном костюме, по виду хозяин магазина. Он с достоинством поклонился и стал расхваливать наш выбор. Саша на своем убогом английском попытался объяснить, что купить именно эти часы он не может. Чтобы не смущать его, я встала и отправилась рассматривать витрины. До меня доносилось периодически повторяющееся слово "дискаунт". Вскоре они подошли ко мне, и пожилой господин торжественно надел роскошные часы на мое запястье, а затем почтительно поцеловал руку.
Лидия несколько ревниво заметила:
- Что ж, после такого подарка мне остается только попросить шоколада.
Я поймала его извиняющийся взгляд, как бы призывающий ее потерпеть еще немного.
Мы сели в машину, и Саша предложил проехаться по Женеве,
посмотреть город. Он разложил карту у себя на коленях и принялся ее изучать.
Я знала Женеву как свои пять пальцев, поэтому цель данной прогулки стала сразу ясна. Мы постоянно кружили в кварталах, где расположились крупнейшие банки. Они явно ожидали от меня какой-то реакции, возможно, вроде той, что случилась, когда я впервые после травмы вошла в свой дом. Это свидетельствовало только о том, что они не обладали полной информацией: видимо, Лидии удалось выудить у отца место расположения банка, не зря их интересовала Женева, но название банка он ей не сказал. Теперь понятно, зачем они потащили меня с собой в Женеву. Ну что ж, можно им и подыграть.