Черкасова Екатерина. Маска, я тебя знаю

   Мила,- кстати, можно у Тишки спросить, он у нас уже где только не работал!
   Я очень обрадовалась, потому что вместе со стипендией мне должно хватить этой, и, может быть, даже меньшей суммы на жизнь, к тому же я хорошо себе представляла, какой она будет, если я не стану работать.
   ГЛАВА 5
   Я сидела в широком, освещенном ночниками коридоре клиники. Только что вымыла везде полы и решила устроить себе небольшой перерывчик. Надвинув шапочку по самые брови, чуть прикрыла глаза, не опасаясь, что засну на своем боевом посту.
   Мне казалось, что я живу в Москве, учусь и работаю здесь уже целую
   вечность, хотя прошел только месяц. Я попыталась вспомнить, что значительного случилось с тех пор, но перед глазами все спуталось и странно переплелось в липкую паутину, в центре которой висела я, голодная и уставшая...
   Через несколько дней после моего посещения больницы меня устроили на работу. Мила расстаралась, насколько это возможно, и меня взяли ночной санитаркой в клинику психических болезней им. С. С. Корсакова, где помимо основной работы еще добавили полставки уборщицы, пообещав общую сумму оклада в триста восемьдесят рублей, предел моих мечтаний. Сдесятого сентября я вышла на свое первое дежурство.
   К этому времени я неплохо обжилась в комнате Оксаны и даже перенесла туда часть своих вещей. Мила очень трогательно меня опекала и немножко подкармливала. Я самостоятельно съездила в клинику к Гоше, где получила разрешение на ночную работу, повторный строгий запрет на спиртное, а также наказ явиться на еще один осмотр. Я уехала оттуда совершенно счастливая. Я думала, что легко справлюсь с работой и учебой одновременно, но все оказалось не так просто.
   В психиатрической клинике первое время было страшновато, хотя и интересно. Я жалела всех больных, особенно пожилых. Мои обязанности на работе казались бы не слишком обременительными, если бы не одно обстоятельство- ночью нельзя спать. Иногда мне удавалось почитать учебник, а иногда
   я только бегала из палаты в палату как мышь.
   Смотреть на чужое безумие тяжело, наверное, поэтому после дежурства мне стали часто сниться кошмары.
   Я сильно уставала, первое время засыпала на лекциях после дежурства. Приходя в общежитие, я часто ложилась не поев, так как не было сил приготовить еду. Правда, иногда душевная моя Мила оставляла на моей полке в холодильнике что-нибудь вкусное.
   Если в выходные не было дежурств, то в субботу я отсыпалась, а в воскресенье что-нибудь зубрила.
   Общалась я исключительно с Милой, и то не очень часто, поскольку графики досуга у меня с ней не совпадали. В нашей же комнате происходили постоянные возлияния, на которые я после приступа даже смотреть не могла. Правда, на мое счастье, приступы больше не повторялись, но теперь у меня часто стали возникать какие-то новые ощущения, будто я уже когда-то то ли это видела, слышала, что нечто подобное уже происходило со мной. Но больше всего пугали сны, когда в самых страшных моих кошмарах я жила совершенно другой, чужой жизнью, и вообще была другим человеком!
   Я стала бояться сойти с ума.
   Однажды Мила спросила у меня, говорю ли я по-французски. Я ответила, что не знаю, и рассказала ей историю с чернокожими девушками. Тогда подруга привела к нам огромного африканца из Кот-д'Ивуара, чтобы он поговорил со мной по-французски. При этом она постоянно встревала в разговор, потому что это язык, который она "когда-то изучала в школе". Эксперимент полностью провалился. Я ничего не поняла, кроме "спасибо и здравствуйте", хотя Мила измучила и меня и Чану, так звали юношу. А после того, как он ушел, Мила еще и обиделась на меня, заявив при этом, что сама прекрасно слышала, как я разговаривала во сне по-французски, и что это было наутро перед моей первой поездкой в больницу к Гоше. Я была в шоке, а Мила не разговаривала со мной после этого три дня. Правда, потом мы помирились, и я поняла, что, в сущности, кроме Милы, друзей у меня нет.
   В группе же отношения с ребятами не складывались, мои сотоварищи
   более охотно проводили время в дешевых забегаловках или на чьих-нибудь квартирах, в то время как я все имеющееся свободное время сидела в читальном зале библиотеки, где иногда засыпала, утомленная огромным объемом материала.
   Несмотря на все трудности, связанные с моим проживанием и работой,
   я отлично училась, благодаря чему получила от одного наиболее бестолкового и насмешливого одногруппника длинное прозвище: Периферийная Умненькая Мышка, которое постепенно сократилось до усеченного варианта "пумка". Мне было, в сущности, на это наплевать, но с другой стороны иногда становилось противно, когда этот балбес, слащаво улыбаясь, просил ему что-нибудь объяснить и обращался ко мне не иначе как "Настюха", что, видимо, должно свидетельствовать о наивысшей степени его расположения и доверия ко мне.
   Как-то случайно я рассказала о нем Миле, после чего ко мне с предложениями "вырвать у него ноги, язык и мозги" последовательно подходили Виктор, Сашка, Ваня и даже Тихон, он при этом тонко намекал на свое спортивное прошлое. Особенно отличился в этой истории Женька Носов. Тот, как всегда, узнал обо всем последним, поэтому выступил с оригинальным предложением оторвать моему обидчику задницу, что позволило мне лишний раз убедиться в его скрытой кровожадности, несмотря на его хорошее ко мне отношение. Правда, потом наимудрейшая моя Мила разъяснила мне, что Носов вовсе не кровожаден, просто давно готовится к многотрудной профессии хирурга-проктолога, и, стало быть, поэтому, как выразилась скабрезная моя соседка, "жопа не сходит у него с языка".
   В целом с одногруппниками Милы у меня сложились более теплые отношения, чем со своими собственными.
   Это было приятно, хотя я понимала, что ребята видят во мне на редкость правильное, упертое, но при этом беззащитное и нескладное существо.
   Поэтому на более серьезное отношение к моей скромной персоне я практически не рассчитывала. Что, впрочем, не мешало мне испытывать теплые чувства, правда, больше похожие на какое-то благоговение, к одному из врачей, с кем я часто дежурила ночью. К тому же я давно собиралась с ним поговорить о своих ночных страхах, но все никак не могла решиться...
   - Настя, вы спите?- раздалось совсем рядом.
   Я открыла глаза и поспешно вскочила:
   - Нет, нет, что вы, я просто присела на минуту.
   Передо мной стоял предмет моего тайного обожания- кандидат медицинских наук Андрей Юрьевич Орлов. Это невысокий, чуть полноватый мужчина лет тридцати пяти, с внимательными умными глазами, прикрытыми дымчатыми стеклами очков. В его внешности мне казались особенно привлекательными аккуратная ухоженная борода и легкая седина на висках.
   - Если боитесь заснуть, пойдемте со мной, я налью
   вам кофе,- его голос звучал так, словно он очень тактично
   пытался в чем-то убедить меня.
   Боясь поверить доступности своего великолепного доктора, я только кивнула в ответ.
   В ординаторской он приготовил мне растворимый кофе.
   - Выпейте здесь, не торопитесь, я только что с обхода, у нас, кажется, все спокойно,- он сел за компьютер и стал просматривать какие-то файлы.
   - Андрей Юрьевич,- начала я робко,- можно я спрошу
   у вас одну вещь.
   - Конечно,- он отвернулся от экрана и посмотрел на меня.
   - Я хотела бы ходить в психиатрический кружок, но не знаю, возьмут
   ли меня, я ведь еще первокурсница,- вдруг брякнула я, хотя
   раньше об этом даже не думала.
   - Откуда этот интерес к психиатрии на столь раннем этапе обучения?спросил он.
   Я собралась с духом и ответила:
   - Мне кажется, что я схожу с ума.
   - Что же,- сказал он, внимательно меня рассматривая, так,
   словно видел перед собой впервые,- это серьезные опасения.
   Если есть желание, нужно побеседовать, но не в рабочее время, поскольку это должен быть спокойный и продолжительный разговор. Вам удобнее утром или во второй половине дня?
   - Лучше после двух,- заторопилась я, не веря в свою удачу.
   - Хорошо,- согласно кивнул он,- четверг подойдет?
   - Да, да, да, конечно,- я так обрадовалась, что чуть не расплескала кофе.
   - Договорились,- улыбнулся Андрей Юрьевич и повернулся
   к монитору.
   - Спасибо,- поблагодарила я, вставая, чтобы вернуться
   на свое рабочее место.
   Уходя, я тихонько поставила на стол чашку с кофе, к которой даже не притронулась...
   * * *
   На следующий день у меня было отличное настроение, я не чувствовала усталости, хотя всю ночь не спала, скорее наоборот, я была слишком перевозбуждена после разговора с Орловым. Сегодня среда, и это значит, что завтра я смогу, наконец, кому-то рассказать о своих страхах. Нет, не кому-то, а квалифицированному специалисту, кандидату медицинских наук. Он наверняка объяснит мне, что со мной происходит, и сможет мне помочь.
   После занятий у меня возникло желание прогуляться по Москве. Я с ужасом подумала, что не делала этого с начала учебы. Укрепившись в своем решении, я поехала на Кропоткинскую, чтобы всласть побродить по своим любимым арбатским переулкам.
   Было ветрено, и я собрала отросшие волосы в хвостик, чтобы они не лезли мне в глаза. Я давно не стриглась, и, хотя Оксана предлагала мне свои услуги домашнего парикмахера, я побаивалась ее авангардного подхода. Из-за этого моя челка, закрывавшая страшный шрам на лбу, неприлично отросла, и с зачесанными назад волосами я выглядела, мягко скажем, ужасно.
   Прохожие, которых я случайно встречала, смотрели на меня с жалостью, а одна дамочка даже схватилась за нос, видимо, радуясь, что он у нее не такой же перебитый и кривой, как у меня.
   Но я не теряла прекрасного расположения духа, и поэтому встречала направленные на себя взгляды с надменной полуулыбкой, и изо всех сил распрямляла спину и задирала голову, чтобы казаться гордой и целеустремленной. Однако скоро мне это надоело и я перестала изображать из себя бог знает кого.
   Я гуляла почти три часа подряд и уже перед тем, как возвращаться
   домой, решила пройтись мимо своего "любимого дома". Явстретилась с ним, как со старым другом после долгой разлуки. В этот момент у меня опять возникло ощущение, что я вернулась домой. Я погладила холодные шершавые камни и, по-птичьи вжав голову в плечи, направилась восвояси.
   - Девушка, время не подскажете?- обратился ко мне мужчина средних лет.
   - Ой, уже пятый час,- сама удивилась я, отвечая ему.
   - Да, сейчас еще светло, поэтому и незаметно, как время летит.
   Я взглянула на него: крупный, рослый, с толстым, мясистым носом, который, казалось, живет отдельной от своего хозяина жизнью. Мужчина внимательно смотрел на меня и явно собирался продолжить нашу беседу. Спиртным от него не пахло, и это меня встревожило.
   - Извините,- пробормотала я, опуская голову и обходя мужчину, заторопилась к метро.
   Мне почему-то стало страшно, и, хотя шагов за собой я не слышала,
   это меня не успокоило. Я постоянно оглядывалась, и какое-то тревожное чувство торопило меня, заставляло совершать короткие перебежки и все время держаться в толпе людей.
   За время моего пути мне показалось, что я еще дважды видела этого носатого дядьку где-то поблизости, последний раз мне почудилось, что его крупная фигура промелькнула около Усачевского рынка, совсем рядом с которым находилось наше общежитие.
   Прибежав в общагу, я направилась не в комнату к Оксанке, где фактически проживала, а к Миле, потому что там всегда люди, а я боялась остаться сейчас одна.
   Следом за мной в комнату ввалился Носов с водкой.
   - Привет, Настенкин,- обратился он ко мне,- слушай, я тебя на улице догнать не мог. Мчалась, словно за тобой черти гнались. Ты чего это?
   - Да просто замерзла очень, вот я и пробежалась, чтобы согреться,ответила я с ненатуральным смехом.
   Я была уверена в том, что сегодня за мной следили, но кому я могла об этом рассказать?
   ГЛАВА 6
   Всю ночь мне снился один и тот же кошмарный сон.
   Снова и снова я попадала в тот ужасный шторм. Меня затягивало глубоко на дно, я задерживала дыхание сколько могла, но понимала, что это конец. В отчаянной попытке вырваться я изо всех сил гребла, с трудом всплывая на поверхность. Я судорожно втянула в себя воздух и прямо перед собой увидела лодку, в ней стоял преследовавший меня накануне мужчина.
   - Пожалуйста, помогите мне,- захлебываясь, умоляла я.
   Но он словно не видел меня, стоял и спокойно курил, стряхивая пепел в море. Казалось, до бушующей вокруг стихии ему нет никакого дела. Наконец я смогла ухватиться рукой за скользкий борт лодки. Он повернул ко мне перекошенное от злости лицо.
   - Маленькая сучка,- прошипел он и изо всех сил ударил меня веслом по голове, отчего я с криком проснулась.
   Утром я встала совершенно разбитая, в комнате было холодно. На соседней кровати сладко сопела настоящая хозяйка комнаты- Оксана. Я накинула кофту на ночную рубашку, морщась, влезла в холодные тапки и пошла в ванную комнату.
   Когда я умывалась, в зеркале вместо меня отражался зеленый волнистый попугайчик с синими кругами под глазами и горбатым перебитым носом. Я брызнула водой на стекло, протерла его, но мое отражение от этого только проиграло.
   - Так больше не может продолжаться,- сказала я сама себе и пошла ставить чайник.
   Вяло поковырявшись в обезжиренном твороге, который ела почти каждый день из-за его сказочной дешевизны, я залезла в свой неприкосновенный запас- подаренную Милой банку кофе и приступила к сложному ритуалу. Почти десять минут перетирала кофе с сахаром и капелькой горячей воды, пока он не превратился в однородную массу сливочного цвета. Потом я залила его кипятком, быстро перемешала и сразу же стала пить восхитительный обжигающий напиток, жадно втягивая в себя еще не успевшую осесть пену.
   Придя в чувство, я вспомнила, что сегодня четверг, и, значит, я встречаюсь с Андреем Юрьевичем, эта мысль придала мне сил.
   - Настюша,- раздался сонный Оксанин голос, когда я одевалась.
   - Доброе утро,- поприветствовала я ее.
   - Ага,- ответила Оксана и попросила:- Будь другом, запиши мне гороскоп на сегодня, на меня и на Витьку,- произнеся эту фразу, она отвернулась от меня и укрылась с головой.
   Одевшись, я вышла на кухню, включила маленький радиоприемничек, настроенный на волну Европы-плюс. Буквально через минуту начали передавать гороскоп от какой-то Лины, я быстро записала, что Оксане, как Скорпиону, следует сегодня быть бдительной. АВитьку, как Близнеца, напротив, ждет судьбоносная встреча. Я подумала, что такому гороскопу на двоих Ксанка вряд ли обрадуется.
   Сама же я, напротив, встрепенулась, поскольку у нас с Витькой один знак, и хоть я не верила в гороскопы, но все же приятно, что именно сегодня моя встреча с Орловым является по гороскопу судьбоносной.
   Положив листок с гороскопом на письменный стол, я посмотрела на часы и обнаружила, что пора выходить. С утра у меня была анатомия, и нужно ехать на Манежную площадь.
   Я подумала, что быстрее добежать до метро "Спортивная", чем мерзнуть на остановке в ожидании троллейбуса, и торопливо зашагала к метро. На улице противно- сыро и слякотно. Уткнувшись носом в шарф, я стала переходить улицу.
   Я услышала скрежет тормозов всего в паре метров от пешеходной дороги. Или я в тот момент вдруг ловко увернулась, или вылетевший на большой скорости из-за поворота водитель успел каким-то чудом меня объехать, это уже неважно. Я поскользнулась и упала, впечатавшись лицом в бортик тротуара, даже не успев выставить перед собой руки...
   Надо мной был белый-белый потолок. Сначала я решила, что
   попала в больницу после шторма, ощупала голову и убедилась, что никаких бинтов на мне нет.
   "Интересно, маме уже рассказали, что я не утонула",- подумала я, но тут же осознала, что я уже давно в Москве, учусь в институте, а мама в Ялте, совсем одна.
   Потом я вспомнила, как упала.
   Я села на кровати и огляделась. Белоснежная палата с большими, чистыми окнами, телевизор, видео, чудовищных размеров холодильник, рядом с которым наш маленький "Морозко" просто бы умер от чувства собственной неполноценности. То, что это больница двадцать первого века или рай, я не сомневалась, но как тут могла оказаться я?
   Еще раз осмотревшись, я обнаружила на своей кровати какой-то приборчик с тремя кнопками. Приняв его за пульт телевизора, я нажала красную кнопку. Телевизор не включился, но в палату вошел мужчина в белом халате.
   - Меня зовут Игорь Сергеевич, я твой лечащий врач, а ты, как
   я понимаю, Настя?- обратился он ко мне.
   - Настя,- кивнула я, внимательно его рассматривая и надеясь увидеть под халатом крылья.
   - Как ты себя чувствуешь?- спросил он.
   - Нормально,- обрадовалась я, довольная, что еще могу
   что-то чувствовать.
   - Тебя не тошнит?
   - Нет, нет,- я попыталась сесть на кровати, перед глазами
   поплыли восхитительные голубые круги, и я поняла, что меня сейчас
   вырвет.
   Крайне осторожно вернувшись в горизонтальное положение, я согласилась с предположением доктора:
   - Да, вообще-то мутит немножко.
   - Не волнуйся, Настя, у тебя нет никаких серьезных повреждений,
   небольшое сотрясение мозга, сломан нос и разбито лицо,- успокоил
   меня врач.
   Я подумала, что новые шрамы и второй перелом носа вряд ли смогут меня сильно испортить, учитывая уже имеющиеся "данные". Мне почему-то стало смешно смотреть на участливое лицо врача, который не видел меня до вновь полученных повреждений, и я закрыла глаза.
   Но врач, видимо, истолковал все мои действия по-своему:
   - Не волнуйся, на одну глубокую царапину мы наложили косметический шов, остальные пройдут сами, а потом у нас тебе сделают пластику носа и шлифовку шрамов,- он потрепал меня по плечу и бодро произнес:- Ивсе станет как раньше!
   После таких слов я не смогла больше сдерживаться и рассмеялась.
   - Ну, ну, не нужно так волноваться,- стал успокаивать
   он так, словно я не смеялась, а плакала,- полежишь у нас пару дней, если все будет в порядке, поедешь домой, а пока отдыхай.
   Большим усилием воли я подавила смех и спросила:
   - Доктор, а как я сюда попала?
   - Твой друг привез, сказал, что тебя сбила машина.
   - А нельзя мне с ним поговорить?
   - Конечно, я позову его,- Игорь Сергеевич направился к выходу и у самых дверей погрозил мне пальцем,- но только на десять минут.
   Я с интересом думала, кто из знакомых мне ребят мог увидеть, как я пропахала носом тротуар, но главное, каким образом я попала в это суперблатное и, видимо, очень дорогое место? Это похоже на незапланированный отдых в санатории, а не на лечение в больнице- голова не болела, тошнило только когда я вставала, но при желании ведь можно и не вставать. Правда, саднило и болело лицо, но если не думать об этом, боль быстро отступала.
   Вдруг я вспомнила, что на встречу с Андреем Юрьевичем я сегодня не попаду, и мне сразу захотелось убежать отсюда. В этот момент дверь в палату открылась, и я замерла, ожидая увидеть кого-нибудь из наших. Но это, кажется, новый молодой доктор.
   - Привет,- обратился он ко мне.
   Я решила, что такое обращение с пациентами слишком панибратское, и
   со всем достоинством, какое только могла выразить моя разбитая физиономия, ответила:
   - Здравствуйте.
   После этого мы примерно минуту молча смотрели друг на друга, и я подумала, что этот врач не совсем нормальный.
   - Меня зовут Саша,- наконец представился он.
   В ответ я вежливо закивала, еще больше укрепившись в своих подозрениях. Он снова замолчал.
   - Вот, и это я,- добавил он к уже сказанному.
   - Я вас не понимаю, доктор,- решила я поторопить его, так как момент встречи с кем-то из моих ребят из-за него оттягивался.
   - Да нет,- замотал он головой и вдруг спросил:- Можно я присяду?
   - Садитесь,- совсем обалдела я.
   Он сел в кресло возле кровати.
   - Я не доктор.
   Не успела я переварить эту информацию, как он мгновенно вывалил на меня вторую:
   - И это я тебя задел машиной,- признался он,- там, на дороге.
   Я уставилась на него во все глаза, а он вдруг заговорил так быстро, словно его наконец прорвало:
   - Я понимаю, что ты можешь подать на меня в суд, но ведь серьезных повреждений у тебя нет, так доктор сказал. А насчет лица не беспокойся, я полностью оплачу тебе пластику, чтобы все сделали в лучшем виде. Снова станешь как куколка.
   Я молчала, представляя, какая из меня куколка получится.
   - Ты извини, Настя,- продолжил он,- я подумал,
   что слишком сильно тебя стукнул, поэтому и привез сюда. Испугался, конечно. Ну а другом назвался, чтобы не возникло ненужных расспросов.
   - Как вы узнали мое имя?
   - У тебя в сумке лежал читательский билет, я подумал, что
   он твой. А разве тебя не Настя зовут?- встревожился он.
   - Настя.
   - Ну так что же ты мне скажешь, Анастасия?
   Я посмотрела на его озабоченное лицо, встревоженные глаза.
   - Не волнуйтесь, я не собираюсь подавать в суд.
   - Спасибо тебе,- с нескрываемым облегчением произнес он,
   а потом неожиданно наклонился и легко поцеловал мою руку,
   я обо всем позабочусь, правда. Все будет хорошо.
   Он встал, чтобы идти, но потом вдруг спросил:
   - Да, давай я сообщу твоим родственникам, что с тобой все в порядке.
   - Ой,- тут уже я заволновалась,- не надо родственникам,
   да и потом, мама все равно приехать не сможет.
   - Почему?- удивился он.
   - Потому что я из Крыма, в Москве учусь в институте, живу в общаге
   и если кому-то и стоит знать, что я в больнице, так это моей соседке
   по комнате,- выложила я свою краткую биографию.
   - Хорошо,- заторопился он,- я сообщу ей. Куда позвонить?
   Я промолчала, и он переспросил:
   - Ну адрес ведь ты помнишь?
   Я назвала свой точный адрес и фамилию Милы.
   - Я все для тебя сделаю в лучшем виде,- ободрил он меня,
   честное слово, ты мне очень помогла. Спасибо,- он направился
   к двери.
   - Я еще зайду завтра,- кивнул он мне, уже с порога.
   После того как Саша удалился, я нашла настоящий пульт дистанционного управления телевизора и стала думать, почему же парень так боится суда. И пришла к выводу, что он, наверно, бандит, имеющий кучу судимостей. Особенно я укрепилась в этой мысли, включив телевизор именно
   в тот момент, когда профессор Преображенский из "Собачьего сердца" говорил:
   "Пока блистающий меч правосудия не сверкнул над ним красным лучом..."
   Однако я не согласна играть роль блистающего меча, мне больше нравилась перспектива "стать куколкой". Бросив думать о глупостях, я с удовольствием начала смотреть свой любимый фильм, пока у меня снова не разболелась голова.
   ГЛАВА 7
   Весь следующий день я находилась под пристальным вниманием специалистов. Сначала пришел вчерашний врач, осмотрел меня и спросил про самочувствие. Потом пришла очень миловидная дама средних лет и тоже поинтересовалась моим здоровьем. Затем мой врач вернулся ко мне вместе с пожилым строгим мужчиной, и они еще раз осматривали меня уже вдвоем и опять спрашивали о самочувствии. От такого неусыпного внимания я решила, что действительно серьезно больна.
   Сразу после ухода докторов мне принесли завтрак, наверное, лучший
   из всех, какие я ела за последние два месяца: два йогурта "Данон", розетки с медом и маслом, упаковка маленьких круассанов, большой стакан апельсинового сока и яблоко. Я думала, что после еды на тарелке ничего не останется, поскольку, несмотря на травмы, аппетит у меня был отличный. Усилием воли подавив желание спрятать оставшиеся круассаны в заначку, я отодвинула от себя столик.
   Делать теперь абсолютно нечего, поэтому я снова схватилась за телевизионный пульт, но не тут-то было. Пришла медсестра с креслом-каталкой, и меня повезли на обследования, где надо мной совершили, по-моему, даже большие надругательства, чем те, что я претерпела не так давно в клинике у Гоши. И даже после этого меня не оставили в покое! Завезли в новый кабинет, где молодая дама сменила мне повязку, потом старательно обмазала мое лицо какой-то гадостью, обклеила всю тонкой белой пленкой, попросила широко не улыбаться и отпустила. Не успела я лечь, как ко мне опять пришел Игорь Сергеевич, сказал, что я держусь молодцом и, возможно, меня выпишут через пару дней. Уходя, он посоветовал мне вставать и гулять по палате, но только в том случае, если не болит голова.
   Наконец-то я села на постели и приготовилась к просмотру новостей.
   Но тут в палате появилась заботливая моя Мила в белом халате и с огромным пакетом в руках.
   - Господи,- выдохнула она вместо приветствия и только
   потом промолвила:- Настя, да как же тебя угораздило?
   - Привет,- бодро начала я.
   - Ну что же это такое делается, как же тебя угораздило так свалиться
   на ровном месте,- запричитала она, совсем как моя мать.
   Я подумала, что все женщины в подобных ситуациях ведут себя одинаково.
   - Мила, я тебя прошу, не надрывайся, у меня все в порядке, я
   просто сломала нос и разбила лицо. У меня ничего не болит, я чувствую
   себя нормально, и кормят здесь просто отлично,- поспешила я
   успокоить ее и сразу же ответить на все возможные вопросы.
   Причитания стихли, и Мила недоверчиво посмотрела на меня:
   - А ты не врешь?
   - Да очень мне надо,- обиделась я.
   - Но у тебя такое с лицом,- посочувствовала она.
   - Да ерунда, бывало и похуже,- уверенно сказала я, но
   от просьбы посмотреться в зеркало отказалась. В конце концов, у меня
   в палате есть ванная комната, где висит огромное зеркало, но когда
   я заходила туда, то предпочитала смотреть в пол.
   - Ладно, я тут тебе вкусненького принесла,- Мила деловито
   достала тарелку и выложила на нее несколько апельсинов и яблок,