Страница:
- Тебе нравится Женева?- мерзким слащавым голосом спрашивала Лидия.Посмотри, какие чудесные здания банков!
Пару раз мы проехали мимо "Swiss Commercial Bank", и я нарочито пристально вглядывалась в него. В зеркало было видно, как они обменялись понимающими взглядами. Ябыла никудышной актрисой, но эти двое так хотели денег, что ничего не замечали.
Когда мы в третий раз проехали мимо входа в этот банк, я прикрыла глаза рукой, застонала и соскользнула с сиденья. Какое-то время я изображала обморок.
- Думаешь, тот самый?- живо поинтересовался Александр.
- Уверена!- торжествующе воскликнула Лидия.- Ты
же видел, она его узнала!
- Но она же припадочная!- обидно для меня заявил мой муж.
- Вспомни, то же самое было в Москве и в Париже. Нет, я уверена,
просто уверена! Все устроим завтра вечером.
Понятно, завтра вечером надо быть начеку. Я решила, что достаточно изображала обморок, и пошевелилась.
- Как ты, моя девочка?- захлопотала надо мной Лидия.
- Все в порядке... Просто почудилось, что я уже здесь была,- облегчила я им задачу.
В какой-то момент мне даже показалось, что Лидия готова захлопать в ладоши от радости.
И как мой мудрый, мой замечательный отец мог жениться на
этой дряни? И как я могла клюнуть на дешевую оберточную красоту ее любовника?!
* * *
- Малыш,- ласково обратился ко мне Саша,- как
насчет семейного ужина с шампанским при свечах? Не забыла, сегодня рождественский вечер. Только ты, я и Лидия.
Я поморщилась при упоминании о Лидии.
- Ты что, против Лидии?- нахмурился мой заботливый
муж.- Разве ты забыла, сколько она для тебя сделала, как
мы ей обязаны?
- Что ты,- я покаянно прижалась к его плечу, испытывая
острое желание вцепиться ногтями в его физиономию,- конечно,
мы не можем оставить ее одну в такой вечер. Кстати, мы ведь не купили
ей рождественский подарок. Давай съездим в город?
- Молодец,- удовлетворенно похвалил меня Саша,
сама вспомнила.
- Еще бы,- я полюбовалась своими великолепными, но с виду довольно скромными часиками,- ведь я получила такой прекрасный подарок. Мне даже неловко, что я случайно выбрала такой дорогой, - слукавила я.
Мы надели свои яркие куртки и вышли из отеля, ослепленные сиянием солнца и белизной заснеженных гор. На какой-то миг мне даже показалось, что мы с девчонками беззаботно катаемся на лыжах, поддразниваем друг друга и мадам Роз, а та хлопочет над нами, как наседка над цыплятами.
И жив отец, и еще нет Лидии, и весь мой любовный опыт ограничивается поцелуем украдкой с застенчивым и от этого старающимся быть наглым и самоуверенным долговязым американцем из соседней школы. И еще никто никогда меня не предавал.
Но мне надо бороться за свою жизнь, мне нельзя сдаваться, отец никогда
не простил бы меня, если бы я дала себя одурачить этим проходимцам.
И я нежно взяла своего проходимца под руку, чтобы идти за рождественским
подарком для его любовницы.
Отведя его от прилавка с аляповатыми украшениями, к которым, как магнитом, тянуло моего не отличавшегося изысканным вкусом мужа, я выбрала небольшой золотой кулон с крупным рубином, ограненным в форме сердечка, и небольшими алмазами на застежке. Сего точки зрения, это простовато, но я-то знала, что отец привил Лидии вкус к хорошим драгоценностям.
Из магазина напротив посыльный принес огромную коробку шоколада, я открыла ее, с удовольствием съела несколько конфет в центре, положила туда бархатную коробочку и попросила продавца упаковать. Саша с удивлением наблюдал за моими действиями.
- Пусть это будет сюрприз. Она откроет коробку и ахнет. Правда, здорово?
- Ну еще бы!- преувеличенно восхитился Саша.
Словом, я притупляла их бдительность, как только могла. И надо сказать, небезуспешно. Ввоздухе витало напряжение. Пока официант сервировал праздничный ужин в номере и зажигал свечи, Лидия без умолку болтала ни о чем. Саша молчал, но глаза его возбужденно блестели, он переводил взгляд с официанта на Лидию, с Лидии на меня и нервно перебирал пальцами. Я же старалась выглядеть естественно, и мне даже хотелось положить руку на Сашино плечо и попросить его успокоиться.
Официант наконец-то закончил и, получив чаевые, удалился. Я расслабленно откинулась на спинку дивана, понимая, что настало время быть наиболее собранной. Не спуская глаз с их рук, я поучаствовала в восторгах Лидии по поводу подарка, сунула в рот конфету из коробки. Саша взял открытую бутылку шампанского и подошел к камину. На каминной полке стояли бокалы, и он осторожно, почти профессиональными движениями наполнил их. Явидела в зеркале его напряженное лицо.
Я приняла из его рук бокал и счастливо улыбнулась:
- Милый, я так тебя люблю! Лидия, в тебе я нашла сестру. За вас, мои дорогие!- я потянулась к ним своим бокалом, привстав с низкого мягкого дивана, не удержала равновесия и неловко задела серебряный подсвечник. Он упал, расколов блюдо с закусками, горящая свеча лизала край крахмальной скатерти. Я ахнула, а Саша и Лидия принялись ликвидировать последствия моей неуклюжести.
Я выплеснула из бокала его содержимое за диванную подушку и взяла его, почти закрыв ладонью.
- Ой, мне так неловко,- я стала извиняться, прижимая к себе уже пустой бокал.
- Это ничего, будем считать, что к счастью,- хором успокоила меня парочка.
Я для вида еще немного посмущалась, подняла с ними бокал. Лидия бросила острый взгляд, когда я поставила его на стол. Мы немного поели, но чувствовалось, что никому из нас кусок в горло не лезет. Поэтому мы перебрасывались отрывистыми репликами, старательно размазывая еду по тарелкам.
- Ну, повторим!- произнес Саша, на сей раз разливая шампанское на глазах у всех.- За Настю, за ее здоровье, за наше счастье!- провозгласил он.
Я сочла напиток на сей раз довольно безопасным и отпила пару глотков.
Я видела, что они внимательно наблюдают за мной, но не знала, какой реакции от меня ждут. На всякий случай я отставила бокал, попросила мне больше не наливать и пожаловалась на головокружение.
- Сегодня от предпраздничного возбуждения опьянела больше обычного.
Они переглянулись. Затем Лидия сказала:
- Настя, наверное, не стоит тебе сидеть всю ночь. Ты еще быстро
устаешь. Так что, когда захочешь, отправляйся-ка спать.
- Да, да...- медленно произнесла я, расслабленно откидываясь
на диванные подушки,- лучше я посижу здесь, очень кружится
голова, все плывет.- Я закрыла глаза и съехала с диванных подушек
на пол.
Повисла пауза, затем я услышала деловитый голос Лидии:
- Ну, кажется, все в порядке. Давай подождем еще минут десять.
Я приоткрыла глаза и смотрела, как они приближаются друг к другу:
мой муж и моя мачеха. Мне стало до того себя жаль, что я чуть не заплакала.
Так как я не подавала признаков жизни, они не обращали на меня внимания, словно на диване валялась кукла.
Саша сильно, даже грубо сжал ее в объятиях, резким движением поднял узкое черное платье, обнажив очень белое над черным чулком бедро.
Белье она не носила. Наверное, специально для любовника, чтобы
не отвлекаться на раздевание, чтобы заниматься с ним любовью когда угодно. Я была потрясена этим открытием. Мне даже в голову не приходило, что можно не носить белье. Во всяком случае, в швейцарском пансионе это считалось недопустимым. Он сжал нежную кожу над чулком так, что Лидия глухо застонала, то ли от боли, то ли от наслаждения. Резким движением она выдернула из брюк рубашку и провела ногтями по спине Александра. Он с каким-то звериным рычанием грубо ласкал ее, то ли целуя, то ли кусая ее шею. Чтобы не видеть продолжения, я прикрыла глаза и слышала только их шумное дыхание. Он никогда не был со мной таким, готовым растерзать от страсти. Честно говоря, мне казалось, они выбрали не совсем удачное время для занятий любовью, но потом решила, что это выплеснулось сильное нервное напряжение.
Затем ловкие руки Лидии сняли с меня туфли, платье и колготки и надели что-то, что показалось мне лыжным костюмом. Сквозь ресницы пробивалось нечто ярко-желтое, и я поняла, что так оно и есть. Однако их замысел пока ясен не до конца. Я слышала, как дважды хлопнула дверь, Лидия коротко бросила:
- Можно, никого нет.
Он погрузил меня на плечо, как большую марионетку, и впервые в жизни
я пожалела, что вешу так немного. Меня пронесли вниз по темной лестнице, видимо, запасной, и я ощутила прикосновение морозного воздуха. Было темно, и я смело открыла глаза. Меня тащили на горку прямо у отеля, ту самую, по которой, как сказал портье, не всякий решится проехать. Лидия шла рядом, она несла лыжи. Чувствовалось, что они напряжены и сосредоточены. Перебрасываясь короткими репликами, они надели на меня лыжи и нахлобучили шапочку. Я оседала, и Саша был вынужден держать меня под мышки. Они попытались поставить меня поровнее и сильным толчком в спину отправили вниз. Я упала как возможно удачнее и поскользила по склону, пытаясь достичь группы деревьев. Маневр удался, и я ухватилась за ствол ближайшего дерева, обдирая ладони. Привалившись к стволу, я отдышалась, поправила почти отстегнувшееся крепление и попыталась разобраться в происшедшем. Что ж, им нельзя отказать в изобретательности. Все можно списать на несчастный случай, происшедший с психически неуравновешенной особой. Как им кажется, они знают банк и номер счета. И больше ничто
не препятствует получить деньги. Но им так только кажется.
Я очень осторожно съехала вниз, слава богу, что в темноте я вижу, как кошка. По моим расчетам, через несколько часов должно рассвести, и главное для меня сейчас- не привлечь ничьего внимания. Я закопала лыжи, надела куртку навыворот, что несколько изменило мой облик: теперь я девушка не в желтом, а в фиолетовом. Меня несколько раздражало пристрастие Серджио Таччини к нелепым и ярким цветам. Я пошарила по карманам и нащупала там паспорт и долларов триста наличными, которые предусмотрительно припрятала на всякий случай.
Улицы деревушки у подножия горы пустынны, и только из бара
"Старый петух" раздавались музыка и вопли: в отличие от местных жителей, туристы праздновали Рождество шумно. Лучшей возможности, чем затеряться среди одетых так же пьяных туристов, я не видела. На меня действительно почти никто не обратил внимания. Я сняла куртку и осталась в свитере грубой вязки. Пробравшись в темный угол, я уселась за залитый пивом столик. Ко мне подсела компания абсолютно пьяных немцев, я представилась им француженкой по имени Николь. Думаю, что завтра они обо мне и не вспомнят. Под утро они засобирались в отель и потребовали, чтобы я пошла с ними. Они были так пьяны, что одного из них мне пришлось почти тащить на себе. Кроме того, через каждые пять минут они спрашивали, как меня зовут, а получив ответ, удовлетворенно кивали. Шумной компанией мы ввалились в холл крошечного семейного отеля и, провожаемые взглядом сонного портье, отправились в номер. Там я сгрузила своих новых приятелей на широкую двуспальную кровать, а сама свернулась калачиком на диване. Мне надо было хоть немного поспать.
Я проснулась от шума на улице. Уже светило солнце, и первые
туристы уже отправились по своим праздничным делам. Мои приятели спали, разметавшись по кровати и сладко посапывая. Я тихонько выскользнула из комнаты и, не привлекая ничьего внимания, вышла из гостиницы.
В ближайшей лавке, торгующей спортивной одеждой, я купила
джинсы, темную куртку, недорогие ботинки, синюю лыжную шапочку, солнцезащитные очки и спортивную сумку. В кафе напротив я переоделась, а свою излишне яркую одежду затолкала в сумку. Теперь я ничем не отличалась от сотен небогатых студентов, приехавших на каникулы.
Я сняла маленькую комнатку в дешевом пансионе. Приняв
душ и плюхнувшись на скрипучую койку, я почувствовала себя почти
в безопасности. А еще я почувствовала, что голодна, как целая стая волков.
* * *
Милая старушка, хозяйка пансиона, позвала меня завтракать.
Кроме меня, у нее остановились трое студентов из Лондона и симпатичная молодая пара бельгийцев. Стол был накрыт по-домашнему просто, но мне это нравилось. Я с удовольствием намазала тост мягким сливочным сыром и налила себе крепкий кофе. Старушка хлопотала вокруг нас так, словно мы ее внуки, приехавшие на каникулы. А может, она и вправду скучала по своим внукам. Она почти насильно добавила мне в кофе жирных сливок, приговаривая:
- Тебе надо хорошо есть, деточка, вон ты какая худенькая
и бледная, сразу видно, что живешь в большом городе.
Англичане-студенты позвали меня кататься, но я сослалась
на то, что мне надо встретиться с приятелями, которые остановились
в гостинице.
Мелодично зазвенел дверной колокольчик, и хозяйка, на ходу снимая фартук, пошла открывать.
- А вот и свежие газеты!- она развернула одну из них. Внезапно лицо у нее омрачилось и она прошептала:
- Какой ужас! Такого у нас еще не бывало.
Я вынула листок из ее рук и, быстро просмотрев, нашла то,
что потрясло хозяйку. Заголовок гласил: "Трагедия в рождественскую ночь". Я пробежала глазами строки: "Психически больная русская, приехавшая на отдых со своим мужем и его сестрой, вероятно, погибла в рождественскую ночь. После того как ее муж заснул, она наглоталась наркотиков и успокоительных таблеток и, судя по следам, попыталась спуститься ночью на лыжах по опасному даже в светлое время суток склону. Ситуация осложняется тем, что под утро отмечался сход снежной лавины. Шансы, что девушка осталась жива, минимальны, полиция продолжает поиски тела. Безутешный муж считает, что это могло быть попыткой самоубийства, так как женщина страдала депрессией и эпилептическими припадками, а также употребляла наркотики". Не могу сказать, что читать о собственной смерти очень приятно.
* * *
Я натянула куртку, лыжную шапочку и солнцезащитные очки и на пригородном поезде отправилась в Женеву. Всю дорогу меня преследовали видения собственной смерти, я мысленно прокручивала вчерашние события: рождественский ужин, шампанское, куда, вероятно, был добавлен наркотик. Я представляла, как мое изломанное бесчувственное тело словно тряпичная кукла катится с горы. Вердикт полиции предсказуем: несчастный случай с психически больной, накачавшейся наркотиками. Отогнав мрачные мысли, я подумала, что снежная лавина сошла весьма кстати, ведь тело будут искать долго, и мои родственнички не сразу поймут, что я не погибла. Единственное, чего я опасалась, так это столкнуться с ними в дверях банка. В Женеве я зашла в магазинчик недалеко от вокзала и купила черный парик. Вкупе с темными очками он довольно сильно менял мой облик. Я убедилась в этом, глядя на себя в зеркало вокзального туалета.
В банке я подошла к клерку и, поглаживая пальцем гравировку на браслете, наизусть произнесла номер счета. Клерк не подал виду, что удивлен моим непрезентабельным видом,- а я мало походила на клиентов банка,- он вышел из-за стойки и любезно произнес:
- Прошу, мадемуазель, следуйте за мной.
Мы прошли мимо охраны и спустились вниз. Служащий набрал код замка, и тяжелая бронированная дверь отворилась. Жестом он пригласил меня войти.
- Мадемуазель, вы, конечно, в курсе насчет степеней защиты этого счета?
- Естественно, - с достоинством кивнула я.
- Тогда прошу. Здесь обозначен доступ для двух лиц.
Я подошла к щелевой лампе и положила подбородок в специальное углубление. Просканировав изображение радужки моего глаза, компьютер дал ответ.
Через минуту раздался сигнал, на экране дисплея появилась надпись: "Доступ разрешен". В общем-то я знала, что рисунок радужки так же индивидуален, как и отпечаток пальца.
* * *
Я выходила из банка с новенькими кредитными карточками и изрядной суммой наличных. Почему-то меня не покидало ощущение, что мой муженек и его псевдосестричка обязательно появятся здесь сегодня. Просто у них не хватит терпения ждать дольше, они постараются завладеть всем немедленно.
Было холодно и сыро, и я уселась в кафе напротив банка. Горячий кофе согрел меня, и я теперь готова ждать сколько угодно. Я просто не могла пропустить минуту своего триумфа. Когда я допивала третью чашку, у банка притормозил знакомый взятый напрокат "Фольксваген-Гольф". Лидия выглядела торжествующе-элегантно, как настоящая клиентка уважаемого банка, не то что я. Ее сопровождал красивый хорошо одетый мужчина,
мой муж. Вэту минуту никто бы не подумал, что он был мужем простушки, греющей руки о чашку с горячим кофе в забегаловке напротив.
И мой час настал. Они вышли из банка в сопровождении охраны,
растерянные и убитые. От их торжествующего вида не осталось и следа.
Но я понимала, что скоро они узнают, что я жива. И пойдут
по моему следу. Мне сделалось страшно, очень страшно.
ГЛАВА 2
Я сидела в тесной комнатке пансиона недалеко от Цюриха. Хотя
я и была уверена в том, что они не могли меня увидеть и выследить,
меня била нервная дрожь, я боялась высунуться на улицу. Тем более
что смелостью и решительностью я вообще не отличалась. На широкой
койке валялись черный парик и солнцезащитные очки. Ну не могу
же я всю жизнь носить эту гадость, всю жизнь скрываться!
Яне сомневалась, что мой муж и его псевдосестра обязательно попытаются меня найти. Найти и убить, ведь в этом случае муж станет моим наследником.
Я упала лицом в подушку и разревелась. Мне было так одиноко,
так нестерпимо жаль себя. И хотя здесь я чувствовала себя тоже дома,
как и в Москве, я просто не представляла себе, кто может мне помочь...
Иман! Ну конечно же! Милая, добрая Иман! Самое лучшее- скрыться
подальше, ни о чем не думать, плескаться в ласковом океане. Ведь сколько
раз она приглашала меня приехать. Я придвинула телефон и стала набирать
номер моей школы. Через мгновение ответила мадам Роз, ну конечно
же, она прекрасно меня помнит. Да, да, конечно, они хранят все координаты
воспитанниц, ведь это такая респектабельная школа. Я поблагодарила
директрису и набрала номер Иман. Кто-то с сильным арабским акцентом
долго выяснял, кто я и зачем мне нужна мадемуазель Иман. Наконец
сообщили, что она сейчас в резиденции в Марракеше и что я могу позвонить
туда. Еще несколько минут, и я наконец добралась до нее.
- Привет, Мими!- радостно завопила я в трубку.
Господи, как же я рада тебя слышать!
- Алиса! Да где же ты пропадала?! Больше двух лет от
тебя ни слуху ни духу! А ведь клялась писать, звонить, приехать в
гости, встретиться в Париже. Ты сейчас где, в Москве?
- Я в Швейцарии. Прости, Мими, столько всего произошло
за это время, сразу не расскажешь. Но поверь, я никак, никак не могла
связаться с тобой.
- Я так волновалась. Несколько раз звонила, но мне отвечали,
что такие здесь больше не живут, и отказывались сказать, как тебя
найти.
- Я знаю,- коротко ответила я.- Мими, если честно,
у меня неприятности. Можно я приеду к тебе, поживу где-нибудь поблизости?
- Конечно! О чем речь,- обрадовалась Иман.- Всегда
рада тебе помочь. Скажи, где тебя искать, к тебе приедут из посольства,
получишь визу. Полетишь Свиссэйром до Касабланки?
- Пока не знаю. Позвоню, как только решу. Я продиктовала ей
адрес и телефон своего скромного пансиона.
Спустя часа два я увидела из окна, как подъехал автомобиль и из него выбрался смуглый господин в деловом костюме и кашемировом пальто. Быстро сбежав вниз по лестнице, я встретила его в холле.
- Мадемуазель Володин?- обратился он ко мне.
- Да, да, это я.
- Меня зовут Азиз, я работаю в консульстве Королевства Марокко. Если вы дадите сейчас мне свой паспорт, я привезу его вам завтра утром с визой.
- Да, спасибо, - я торопливо протянула ему свой паспорт,- вы очень любезны.
Он раскланялся и уехал, а я принялась изучать расписание самолетов
из аэропорта Цюриха, которым запаслась заранее. Наиболее неприемлемым
я сочла прямой перелет из Цюриха до Касабланки. Ведь прежде всего
они станут искать меня в аэропорту. Я долго соображала, как безопаснее
всего попасть в Марокко, обзвонила несколько агентств и наконец решила.
Сяду на ночной поезд до Мюнхена, затем в девять утра на чартерный рейс до Малаги, автобус до Кадиса, паром до Танжера. А там уже буду в безопасности.
Ночь прошла в размышлениях. Я мысленно проанализировала каждый шаг и пришла к выводу, что все получится.
Утром появился обязательный Азиз с моим паспортом. Он протянул мне темно-красную книжицу:
- Добро пожаловать в Королевство Марокко. Но, извините, почему-то в паспорте у вас другая фамилия.
- Я вышла замуж,- коротко пояснила я.
До темноты я решила не покидать пансион. У меня небольшая полупустая дорожная сумка, из одежды только джинсы, майка, свитер и куртка- все это я купила заранее. И самое главное: деньги и кредитные карты. С этим можно путешествовать и налегке. Я не слишком опасалась, что парочка может вычислить меня по кредитной карте. Для этого нужно по крайней мере задействовать полицию, а так как мое тело не найдено, то с точки зрения закона нет и факта преступления.
* * *
Мои расчеты оказались верными. В шумном мюнхенском аэропорту я легко затерялась в толпе туристов, отправляющихся в Испанию. Дальнейший мой путь, как мне казалось, просчитать довольно трудно.
В Танжер попала на рассвете. После вылизанной и игрушечной Швейцарии город производил впечатление чего-то терпкого, пряного, остро пахнущего. Пиратское гнездо, приют контрабандистов, манящий и пугающий узкими улочками старой Медины, неприступными стенами Касбы. С минарета монотонно кричал муэдзин, хозяева открывали лавки и кафе. Язашла в маленькую, не очень чистую кофейню. Запах свежесваренного кофе был таким одуряющим, что я сама себе напомнила мышь Рокфора из мультфильма, учуявшую аромат сыра. Сделав глоток обжигающего густого напитка, я попросила у непроснувшегося официанта разрешения позвонить.
- Мими, прости, что разбудила. Я в Танжере. Еду в аэропорт и ближайшим рейсом отправляюсь в Марракеш.
- Отлично,- сонным голосом ответила Иман.- Позвони
из аэропорта, тебя встретят.
Допив кофе, я на стареньком дребезжащем такси "Пежо" добралась до аэропорта. Вылет через час вполне меня устраивал. Нужно признаться, я почти падала с ног от усталости.
Похоже, что на этом местном рейсе только я была европейкой. Полупустой салон наполнен хриплыми гортанными разговорами мужчин, воплями их многочисленных отпрысков, которым никто не делал замечаний, поэтому казалось, что народу в самолете намного больше. Уснуть из-за этого так и не удалось.
В Марракеше, расположенном на склоне Атласских гор, уже ярко светило солнце. Я сняла куртку и поймала на себе удивленные взгляды: окружающие одеты в пальто, куртки, некоторые даже в вязаные шапочки- все-таки зима, несмотря на двадцать градусов тепла и яркое солнце.
В аэропорту меня безошибочно вычислил водитель и проводил до машины. Он удивился, когда я сказала, что у меня нет багажа. Через пятнадцать минут мы подъезжали к воротам одной из многочисленных королевских резиденций. Вдоль улицы на сотни и сотни метров тянулась терракотово-розовая стена, ограждающая дворцовый комплекс.
Иман как-то по-детски бросилась мне на шею:
- Ну наконец-то, Алиса!- она отстранилась, оглядела меня.- Но что с тобой? Ты так похудела, у тебя усталый вид, а что с лицом?
Как будто это ты, но в то же время и не ты. Глаза твои,
Иман беззастенчиво вертела меня, поворачивая к свету,- а
вот нос, подбородок- какие-то другие. Мягче, что ли, изысканнее.
Ты сказала, с тобой что-то произошло? Тебе угрожает опасность?
Иман, не давая мне сказать ни слова, засыпала меня вопросами, теребила, высказывала непоследовательные желания купать меня, кормить, укладывать спать и выслушивать мою историю одновременно. Я с трудом прервала ее словесный поток.
- Покажи мне мою комнату. Приму душ и все тебе расскажу.
Я приходила в себя под струями воды и думала, каким она все-таки осталась ребенком и что сделали со мной прошедшие два года. Иман поминутно заглядывала ко мне и требовала общения, попутно сообщая, что махровый халат уже принесли, завтрак уже приготовили, что она ждет меня не дождется. Затем я закуталась в длинный махровый халат, и мы повалились на широкую кровать, поставив посередине поднос с круассанами, кофе и фруктами. Иман заговорщицки предложила:
- Слушай, может, покурим, как раньше? Помнишь, как мы прятались от мадам Роз, курили в окошко при выключенном свете? И все равно нас поймали. Такой скандал был!- она мечтательно очистила мандарин и отправила в рот оранжево-розовую дольку.- Вот ведь жизнь, даже и покурить здесь не с кем.
Я вытащила из сумки пачку сигарет, и мы дружно закурили.
- Ну теперь рассказывай, что у тебя случилось,- потребовала подруга.
- Мими, за эти два года я чуть не погибла, мне сделали трепанацию
черепа, я потеряла память, погиб мой отец, год я жила у чужих людей,
считая их своими родителями, потом влюбилась. Сделала пластическую
операцию, следы которой ты видишь, вышла замуж, все вспомнила, и теперь получается, что мой муж и его любовница, кстати, вдова моего отца, хотят меня убить.
Пару раз мы проехали мимо "Swiss Commercial Bank", и я нарочито пристально вглядывалась в него. В зеркало было видно, как они обменялись понимающими взглядами. Ябыла никудышной актрисой, но эти двое так хотели денег, что ничего не замечали.
Когда мы в третий раз проехали мимо входа в этот банк, я прикрыла глаза рукой, застонала и соскользнула с сиденья. Какое-то время я изображала обморок.
- Думаешь, тот самый?- живо поинтересовался Александр.
- Уверена!- торжествующе воскликнула Лидия.- Ты
же видел, она его узнала!
- Но она же припадочная!- обидно для меня заявил мой муж.
- Вспомни, то же самое было в Москве и в Париже. Нет, я уверена,
просто уверена! Все устроим завтра вечером.
Понятно, завтра вечером надо быть начеку. Я решила, что достаточно изображала обморок, и пошевелилась.
- Как ты, моя девочка?- захлопотала надо мной Лидия.
- Все в порядке... Просто почудилось, что я уже здесь была,- облегчила я им задачу.
В какой-то момент мне даже показалось, что Лидия готова захлопать в ладоши от радости.
И как мой мудрый, мой замечательный отец мог жениться на
этой дряни? И как я могла клюнуть на дешевую оберточную красоту ее любовника?!
* * *
- Малыш,- ласково обратился ко мне Саша,- как
насчет семейного ужина с шампанским при свечах? Не забыла, сегодня рождественский вечер. Только ты, я и Лидия.
Я поморщилась при упоминании о Лидии.
- Ты что, против Лидии?- нахмурился мой заботливый
муж.- Разве ты забыла, сколько она для тебя сделала, как
мы ей обязаны?
- Что ты,- я покаянно прижалась к его плечу, испытывая
острое желание вцепиться ногтями в его физиономию,- конечно,
мы не можем оставить ее одну в такой вечер. Кстати, мы ведь не купили
ей рождественский подарок. Давай съездим в город?
- Молодец,- удовлетворенно похвалил меня Саша,
сама вспомнила.
- Еще бы,- я полюбовалась своими великолепными, но с виду довольно скромными часиками,- ведь я получила такой прекрасный подарок. Мне даже неловко, что я случайно выбрала такой дорогой, - слукавила я.
Мы надели свои яркие куртки и вышли из отеля, ослепленные сиянием солнца и белизной заснеженных гор. На какой-то миг мне даже показалось, что мы с девчонками беззаботно катаемся на лыжах, поддразниваем друг друга и мадам Роз, а та хлопочет над нами, как наседка над цыплятами.
И жив отец, и еще нет Лидии, и весь мой любовный опыт ограничивается поцелуем украдкой с застенчивым и от этого старающимся быть наглым и самоуверенным долговязым американцем из соседней школы. И еще никто никогда меня не предавал.
Но мне надо бороться за свою жизнь, мне нельзя сдаваться, отец никогда
не простил бы меня, если бы я дала себя одурачить этим проходимцам.
И я нежно взяла своего проходимца под руку, чтобы идти за рождественским
подарком для его любовницы.
Отведя его от прилавка с аляповатыми украшениями, к которым, как магнитом, тянуло моего не отличавшегося изысканным вкусом мужа, я выбрала небольшой золотой кулон с крупным рубином, ограненным в форме сердечка, и небольшими алмазами на застежке. Сего точки зрения, это простовато, но я-то знала, что отец привил Лидии вкус к хорошим драгоценностям.
Из магазина напротив посыльный принес огромную коробку шоколада, я открыла ее, с удовольствием съела несколько конфет в центре, положила туда бархатную коробочку и попросила продавца упаковать. Саша с удивлением наблюдал за моими действиями.
- Пусть это будет сюрприз. Она откроет коробку и ахнет. Правда, здорово?
- Ну еще бы!- преувеличенно восхитился Саша.
Словом, я притупляла их бдительность, как только могла. И надо сказать, небезуспешно. Ввоздухе витало напряжение. Пока официант сервировал праздничный ужин в номере и зажигал свечи, Лидия без умолку болтала ни о чем. Саша молчал, но глаза его возбужденно блестели, он переводил взгляд с официанта на Лидию, с Лидии на меня и нервно перебирал пальцами. Я же старалась выглядеть естественно, и мне даже хотелось положить руку на Сашино плечо и попросить его успокоиться.
Официант наконец-то закончил и, получив чаевые, удалился. Я расслабленно откинулась на спинку дивана, понимая, что настало время быть наиболее собранной. Не спуская глаз с их рук, я поучаствовала в восторгах Лидии по поводу подарка, сунула в рот конфету из коробки. Саша взял открытую бутылку шампанского и подошел к камину. На каминной полке стояли бокалы, и он осторожно, почти профессиональными движениями наполнил их. Явидела в зеркале его напряженное лицо.
Я приняла из его рук бокал и счастливо улыбнулась:
- Милый, я так тебя люблю! Лидия, в тебе я нашла сестру. За вас, мои дорогие!- я потянулась к ним своим бокалом, привстав с низкого мягкого дивана, не удержала равновесия и неловко задела серебряный подсвечник. Он упал, расколов блюдо с закусками, горящая свеча лизала край крахмальной скатерти. Я ахнула, а Саша и Лидия принялись ликвидировать последствия моей неуклюжести.
Я выплеснула из бокала его содержимое за диванную подушку и взяла его, почти закрыв ладонью.
- Ой, мне так неловко,- я стала извиняться, прижимая к себе уже пустой бокал.
- Это ничего, будем считать, что к счастью,- хором успокоила меня парочка.
Я для вида еще немного посмущалась, подняла с ними бокал. Лидия бросила острый взгляд, когда я поставила его на стол. Мы немного поели, но чувствовалось, что никому из нас кусок в горло не лезет. Поэтому мы перебрасывались отрывистыми репликами, старательно размазывая еду по тарелкам.
- Ну, повторим!- произнес Саша, на сей раз разливая шампанское на глазах у всех.- За Настю, за ее здоровье, за наше счастье!- провозгласил он.
Я сочла напиток на сей раз довольно безопасным и отпила пару глотков.
Я видела, что они внимательно наблюдают за мной, но не знала, какой реакции от меня ждут. На всякий случай я отставила бокал, попросила мне больше не наливать и пожаловалась на головокружение.
- Сегодня от предпраздничного возбуждения опьянела больше обычного.
Они переглянулись. Затем Лидия сказала:
- Настя, наверное, не стоит тебе сидеть всю ночь. Ты еще быстро
устаешь. Так что, когда захочешь, отправляйся-ка спать.
- Да, да...- медленно произнесла я, расслабленно откидываясь
на диванные подушки,- лучше я посижу здесь, очень кружится
голова, все плывет.- Я закрыла глаза и съехала с диванных подушек
на пол.
Повисла пауза, затем я услышала деловитый голос Лидии:
- Ну, кажется, все в порядке. Давай подождем еще минут десять.
Я приоткрыла глаза и смотрела, как они приближаются друг к другу:
мой муж и моя мачеха. Мне стало до того себя жаль, что я чуть не заплакала.
Так как я не подавала признаков жизни, они не обращали на меня внимания, словно на диване валялась кукла.
Саша сильно, даже грубо сжал ее в объятиях, резким движением поднял узкое черное платье, обнажив очень белое над черным чулком бедро.
Белье она не носила. Наверное, специально для любовника, чтобы
не отвлекаться на раздевание, чтобы заниматься с ним любовью когда угодно. Я была потрясена этим открытием. Мне даже в голову не приходило, что можно не носить белье. Во всяком случае, в швейцарском пансионе это считалось недопустимым. Он сжал нежную кожу над чулком так, что Лидия глухо застонала, то ли от боли, то ли от наслаждения. Резким движением она выдернула из брюк рубашку и провела ногтями по спине Александра. Он с каким-то звериным рычанием грубо ласкал ее, то ли целуя, то ли кусая ее шею. Чтобы не видеть продолжения, я прикрыла глаза и слышала только их шумное дыхание. Он никогда не был со мной таким, готовым растерзать от страсти. Честно говоря, мне казалось, они выбрали не совсем удачное время для занятий любовью, но потом решила, что это выплеснулось сильное нервное напряжение.
Затем ловкие руки Лидии сняли с меня туфли, платье и колготки и надели что-то, что показалось мне лыжным костюмом. Сквозь ресницы пробивалось нечто ярко-желтое, и я поняла, что так оно и есть. Однако их замысел пока ясен не до конца. Я слышала, как дважды хлопнула дверь, Лидия коротко бросила:
- Можно, никого нет.
Он погрузил меня на плечо, как большую марионетку, и впервые в жизни
я пожалела, что вешу так немного. Меня пронесли вниз по темной лестнице, видимо, запасной, и я ощутила прикосновение морозного воздуха. Было темно, и я смело открыла глаза. Меня тащили на горку прямо у отеля, ту самую, по которой, как сказал портье, не всякий решится проехать. Лидия шла рядом, она несла лыжи. Чувствовалось, что они напряжены и сосредоточены. Перебрасываясь короткими репликами, они надели на меня лыжи и нахлобучили шапочку. Я оседала, и Саша был вынужден держать меня под мышки. Они попытались поставить меня поровнее и сильным толчком в спину отправили вниз. Я упала как возможно удачнее и поскользила по склону, пытаясь достичь группы деревьев. Маневр удался, и я ухватилась за ствол ближайшего дерева, обдирая ладони. Привалившись к стволу, я отдышалась, поправила почти отстегнувшееся крепление и попыталась разобраться в происшедшем. Что ж, им нельзя отказать в изобретательности. Все можно списать на несчастный случай, происшедший с психически неуравновешенной особой. Как им кажется, они знают банк и номер счета. И больше ничто
не препятствует получить деньги. Но им так только кажется.
Я очень осторожно съехала вниз, слава богу, что в темноте я вижу, как кошка. По моим расчетам, через несколько часов должно рассвести, и главное для меня сейчас- не привлечь ничьего внимания. Я закопала лыжи, надела куртку навыворот, что несколько изменило мой облик: теперь я девушка не в желтом, а в фиолетовом. Меня несколько раздражало пристрастие Серджио Таччини к нелепым и ярким цветам. Я пошарила по карманам и нащупала там паспорт и долларов триста наличными, которые предусмотрительно припрятала на всякий случай.
Улицы деревушки у подножия горы пустынны, и только из бара
"Старый петух" раздавались музыка и вопли: в отличие от местных жителей, туристы праздновали Рождество шумно. Лучшей возможности, чем затеряться среди одетых так же пьяных туристов, я не видела. На меня действительно почти никто не обратил внимания. Я сняла куртку и осталась в свитере грубой вязки. Пробравшись в темный угол, я уселась за залитый пивом столик. Ко мне подсела компания абсолютно пьяных немцев, я представилась им француженкой по имени Николь. Думаю, что завтра они обо мне и не вспомнят. Под утро они засобирались в отель и потребовали, чтобы я пошла с ними. Они были так пьяны, что одного из них мне пришлось почти тащить на себе. Кроме того, через каждые пять минут они спрашивали, как меня зовут, а получив ответ, удовлетворенно кивали. Шумной компанией мы ввалились в холл крошечного семейного отеля и, провожаемые взглядом сонного портье, отправились в номер. Там я сгрузила своих новых приятелей на широкую двуспальную кровать, а сама свернулась калачиком на диване. Мне надо было хоть немного поспать.
Я проснулась от шума на улице. Уже светило солнце, и первые
туристы уже отправились по своим праздничным делам. Мои приятели спали, разметавшись по кровати и сладко посапывая. Я тихонько выскользнула из комнаты и, не привлекая ничьего внимания, вышла из гостиницы.
В ближайшей лавке, торгующей спортивной одеждой, я купила
джинсы, темную куртку, недорогие ботинки, синюю лыжную шапочку, солнцезащитные очки и спортивную сумку. В кафе напротив я переоделась, а свою излишне яркую одежду затолкала в сумку. Теперь я ничем не отличалась от сотен небогатых студентов, приехавших на каникулы.
Я сняла маленькую комнатку в дешевом пансионе. Приняв
душ и плюхнувшись на скрипучую койку, я почувствовала себя почти
в безопасности. А еще я почувствовала, что голодна, как целая стая волков.
* * *
Милая старушка, хозяйка пансиона, позвала меня завтракать.
Кроме меня, у нее остановились трое студентов из Лондона и симпатичная молодая пара бельгийцев. Стол был накрыт по-домашнему просто, но мне это нравилось. Я с удовольствием намазала тост мягким сливочным сыром и налила себе крепкий кофе. Старушка хлопотала вокруг нас так, словно мы ее внуки, приехавшие на каникулы. А может, она и вправду скучала по своим внукам. Она почти насильно добавила мне в кофе жирных сливок, приговаривая:
- Тебе надо хорошо есть, деточка, вон ты какая худенькая
и бледная, сразу видно, что живешь в большом городе.
Англичане-студенты позвали меня кататься, но я сослалась
на то, что мне надо встретиться с приятелями, которые остановились
в гостинице.
Мелодично зазвенел дверной колокольчик, и хозяйка, на ходу снимая фартук, пошла открывать.
- А вот и свежие газеты!- она развернула одну из них. Внезапно лицо у нее омрачилось и она прошептала:
- Какой ужас! Такого у нас еще не бывало.
Я вынула листок из ее рук и, быстро просмотрев, нашла то,
что потрясло хозяйку. Заголовок гласил: "Трагедия в рождественскую ночь". Я пробежала глазами строки: "Психически больная русская, приехавшая на отдых со своим мужем и его сестрой, вероятно, погибла в рождественскую ночь. После того как ее муж заснул, она наглоталась наркотиков и успокоительных таблеток и, судя по следам, попыталась спуститься ночью на лыжах по опасному даже в светлое время суток склону. Ситуация осложняется тем, что под утро отмечался сход снежной лавины. Шансы, что девушка осталась жива, минимальны, полиция продолжает поиски тела. Безутешный муж считает, что это могло быть попыткой самоубийства, так как женщина страдала депрессией и эпилептическими припадками, а также употребляла наркотики". Не могу сказать, что читать о собственной смерти очень приятно.
* * *
Я натянула куртку, лыжную шапочку и солнцезащитные очки и на пригородном поезде отправилась в Женеву. Всю дорогу меня преследовали видения собственной смерти, я мысленно прокручивала вчерашние события: рождественский ужин, шампанское, куда, вероятно, был добавлен наркотик. Я представляла, как мое изломанное бесчувственное тело словно тряпичная кукла катится с горы. Вердикт полиции предсказуем: несчастный случай с психически больной, накачавшейся наркотиками. Отогнав мрачные мысли, я подумала, что снежная лавина сошла весьма кстати, ведь тело будут искать долго, и мои родственнички не сразу поймут, что я не погибла. Единственное, чего я опасалась, так это столкнуться с ними в дверях банка. В Женеве я зашла в магазинчик недалеко от вокзала и купила черный парик. Вкупе с темными очками он довольно сильно менял мой облик. Я убедилась в этом, глядя на себя в зеркало вокзального туалета.
В банке я подошла к клерку и, поглаживая пальцем гравировку на браслете, наизусть произнесла номер счета. Клерк не подал виду, что удивлен моим непрезентабельным видом,- а я мало походила на клиентов банка,- он вышел из-за стойки и любезно произнес:
- Прошу, мадемуазель, следуйте за мной.
Мы прошли мимо охраны и спустились вниз. Служащий набрал код замка, и тяжелая бронированная дверь отворилась. Жестом он пригласил меня войти.
- Мадемуазель, вы, конечно, в курсе насчет степеней защиты этого счета?
- Естественно, - с достоинством кивнула я.
- Тогда прошу. Здесь обозначен доступ для двух лиц.
Я подошла к щелевой лампе и положила подбородок в специальное углубление. Просканировав изображение радужки моего глаза, компьютер дал ответ.
Через минуту раздался сигнал, на экране дисплея появилась надпись: "Доступ разрешен". В общем-то я знала, что рисунок радужки так же индивидуален, как и отпечаток пальца.
* * *
Я выходила из банка с новенькими кредитными карточками и изрядной суммой наличных. Почему-то меня не покидало ощущение, что мой муженек и его псевдосестричка обязательно появятся здесь сегодня. Просто у них не хватит терпения ждать дольше, они постараются завладеть всем немедленно.
Было холодно и сыро, и я уселась в кафе напротив банка. Горячий кофе согрел меня, и я теперь готова ждать сколько угодно. Я просто не могла пропустить минуту своего триумфа. Когда я допивала третью чашку, у банка притормозил знакомый взятый напрокат "Фольксваген-Гольф". Лидия выглядела торжествующе-элегантно, как настоящая клиентка уважаемого банка, не то что я. Ее сопровождал красивый хорошо одетый мужчина,
мой муж. Вэту минуту никто бы не подумал, что он был мужем простушки, греющей руки о чашку с горячим кофе в забегаловке напротив.
И мой час настал. Они вышли из банка в сопровождении охраны,
растерянные и убитые. От их торжествующего вида не осталось и следа.
Но я понимала, что скоро они узнают, что я жива. И пойдут
по моему следу. Мне сделалось страшно, очень страшно.
ГЛАВА 2
Я сидела в тесной комнатке пансиона недалеко от Цюриха. Хотя
я и была уверена в том, что они не могли меня увидеть и выследить,
меня била нервная дрожь, я боялась высунуться на улицу. Тем более
что смелостью и решительностью я вообще не отличалась. На широкой
койке валялись черный парик и солнцезащитные очки. Ну не могу
же я всю жизнь носить эту гадость, всю жизнь скрываться!
Яне сомневалась, что мой муж и его псевдосестра обязательно попытаются меня найти. Найти и убить, ведь в этом случае муж станет моим наследником.
Я упала лицом в подушку и разревелась. Мне было так одиноко,
так нестерпимо жаль себя. И хотя здесь я чувствовала себя тоже дома,
как и в Москве, я просто не представляла себе, кто может мне помочь...
Иман! Ну конечно же! Милая, добрая Иман! Самое лучшее- скрыться
подальше, ни о чем не думать, плескаться в ласковом океане. Ведь сколько
раз она приглашала меня приехать. Я придвинула телефон и стала набирать
номер моей школы. Через мгновение ответила мадам Роз, ну конечно
же, она прекрасно меня помнит. Да, да, конечно, они хранят все координаты
воспитанниц, ведь это такая респектабельная школа. Я поблагодарила
директрису и набрала номер Иман. Кто-то с сильным арабским акцентом
долго выяснял, кто я и зачем мне нужна мадемуазель Иман. Наконец
сообщили, что она сейчас в резиденции в Марракеше и что я могу позвонить
туда. Еще несколько минут, и я наконец добралась до нее.
- Привет, Мими!- радостно завопила я в трубку.
Господи, как же я рада тебя слышать!
- Алиса! Да где же ты пропадала?! Больше двух лет от
тебя ни слуху ни духу! А ведь клялась писать, звонить, приехать в
гости, встретиться в Париже. Ты сейчас где, в Москве?
- Я в Швейцарии. Прости, Мими, столько всего произошло
за это время, сразу не расскажешь. Но поверь, я никак, никак не могла
связаться с тобой.
- Я так волновалась. Несколько раз звонила, но мне отвечали,
что такие здесь больше не живут, и отказывались сказать, как тебя
найти.
- Я знаю,- коротко ответила я.- Мими, если честно,
у меня неприятности. Можно я приеду к тебе, поживу где-нибудь поблизости?
- Конечно! О чем речь,- обрадовалась Иман.- Всегда
рада тебе помочь. Скажи, где тебя искать, к тебе приедут из посольства,
получишь визу. Полетишь Свиссэйром до Касабланки?
- Пока не знаю. Позвоню, как только решу. Я продиктовала ей
адрес и телефон своего скромного пансиона.
Спустя часа два я увидела из окна, как подъехал автомобиль и из него выбрался смуглый господин в деловом костюме и кашемировом пальто. Быстро сбежав вниз по лестнице, я встретила его в холле.
- Мадемуазель Володин?- обратился он ко мне.
- Да, да, это я.
- Меня зовут Азиз, я работаю в консульстве Королевства Марокко. Если вы дадите сейчас мне свой паспорт, я привезу его вам завтра утром с визой.
- Да, спасибо, - я торопливо протянула ему свой паспорт,- вы очень любезны.
Он раскланялся и уехал, а я принялась изучать расписание самолетов
из аэропорта Цюриха, которым запаслась заранее. Наиболее неприемлемым
я сочла прямой перелет из Цюриха до Касабланки. Ведь прежде всего
они станут искать меня в аэропорту. Я долго соображала, как безопаснее
всего попасть в Марокко, обзвонила несколько агентств и наконец решила.
Сяду на ночной поезд до Мюнхена, затем в девять утра на чартерный рейс до Малаги, автобус до Кадиса, паром до Танжера. А там уже буду в безопасности.
Ночь прошла в размышлениях. Я мысленно проанализировала каждый шаг и пришла к выводу, что все получится.
Утром появился обязательный Азиз с моим паспортом. Он протянул мне темно-красную книжицу:
- Добро пожаловать в Королевство Марокко. Но, извините, почему-то в паспорте у вас другая фамилия.
- Я вышла замуж,- коротко пояснила я.
До темноты я решила не покидать пансион. У меня небольшая полупустая дорожная сумка, из одежды только джинсы, майка, свитер и куртка- все это я купила заранее. И самое главное: деньги и кредитные карты. С этим можно путешествовать и налегке. Я не слишком опасалась, что парочка может вычислить меня по кредитной карте. Для этого нужно по крайней мере задействовать полицию, а так как мое тело не найдено, то с точки зрения закона нет и факта преступления.
* * *
Мои расчеты оказались верными. В шумном мюнхенском аэропорту я легко затерялась в толпе туристов, отправляющихся в Испанию. Дальнейший мой путь, как мне казалось, просчитать довольно трудно.
В Танжер попала на рассвете. После вылизанной и игрушечной Швейцарии город производил впечатление чего-то терпкого, пряного, остро пахнущего. Пиратское гнездо, приют контрабандистов, манящий и пугающий узкими улочками старой Медины, неприступными стенами Касбы. С минарета монотонно кричал муэдзин, хозяева открывали лавки и кафе. Язашла в маленькую, не очень чистую кофейню. Запах свежесваренного кофе был таким одуряющим, что я сама себе напомнила мышь Рокфора из мультфильма, учуявшую аромат сыра. Сделав глоток обжигающего густого напитка, я попросила у непроснувшегося официанта разрешения позвонить.
- Мими, прости, что разбудила. Я в Танжере. Еду в аэропорт и ближайшим рейсом отправляюсь в Марракеш.
- Отлично,- сонным голосом ответила Иман.- Позвони
из аэропорта, тебя встретят.
Допив кофе, я на стареньком дребезжащем такси "Пежо" добралась до аэропорта. Вылет через час вполне меня устраивал. Нужно признаться, я почти падала с ног от усталости.
Похоже, что на этом местном рейсе только я была европейкой. Полупустой салон наполнен хриплыми гортанными разговорами мужчин, воплями их многочисленных отпрысков, которым никто не делал замечаний, поэтому казалось, что народу в самолете намного больше. Уснуть из-за этого так и не удалось.
В Марракеше, расположенном на склоне Атласских гор, уже ярко светило солнце. Я сняла куртку и поймала на себе удивленные взгляды: окружающие одеты в пальто, куртки, некоторые даже в вязаные шапочки- все-таки зима, несмотря на двадцать градусов тепла и яркое солнце.
В аэропорту меня безошибочно вычислил водитель и проводил до машины. Он удивился, когда я сказала, что у меня нет багажа. Через пятнадцать минут мы подъезжали к воротам одной из многочисленных королевских резиденций. Вдоль улицы на сотни и сотни метров тянулась терракотово-розовая стена, ограждающая дворцовый комплекс.
Иман как-то по-детски бросилась мне на шею:
- Ну наконец-то, Алиса!- она отстранилась, оглядела меня.- Но что с тобой? Ты так похудела, у тебя усталый вид, а что с лицом?
Как будто это ты, но в то же время и не ты. Глаза твои,
Иман беззастенчиво вертела меня, поворачивая к свету,- а
вот нос, подбородок- какие-то другие. Мягче, что ли, изысканнее.
Ты сказала, с тобой что-то произошло? Тебе угрожает опасность?
Иман, не давая мне сказать ни слова, засыпала меня вопросами, теребила, высказывала непоследовательные желания купать меня, кормить, укладывать спать и выслушивать мою историю одновременно. Я с трудом прервала ее словесный поток.
- Покажи мне мою комнату. Приму душ и все тебе расскажу.
Я приходила в себя под струями воды и думала, каким она все-таки осталась ребенком и что сделали со мной прошедшие два года. Иман поминутно заглядывала ко мне и требовала общения, попутно сообщая, что махровый халат уже принесли, завтрак уже приготовили, что она ждет меня не дождется. Затем я закуталась в длинный махровый халат, и мы повалились на широкую кровать, поставив посередине поднос с круассанами, кофе и фруктами. Иман заговорщицки предложила:
- Слушай, может, покурим, как раньше? Помнишь, как мы прятались от мадам Роз, курили в окошко при выключенном свете? И все равно нас поймали. Такой скандал был!- она мечтательно очистила мандарин и отправила в рот оранжево-розовую дольку.- Вот ведь жизнь, даже и покурить здесь не с кем.
Я вытащила из сумки пачку сигарет, и мы дружно закурили.
- Ну теперь рассказывай, что у тебя случилось,- потребовала подруга.
- Мими, за эти два года я чуть не погибла, мне сделали трепанацию
черепа, я потеряла память, погиб мой отец, год я жила у чужих людей,
считая их своими родителями, потом влюбилась. Сделала пластическую
операцию, следы которой ты видишь, вышла замуж, все вспомнила, и теперь получается, что мой муж и его любовница, кстати, вдова моего отца, хотят меня убить.