Даниил остановился и вгляделся в силуэт руин повнимательней. Что-то странное и тревожное коснулось его души.
Чтобы лучше разглядеть, поднялся на бархан. Да, что бы это ни было, существовало оно не понарошку. И это что-то необычное, если только глаза и интуиция ученого его не обманывают.
— Ну, что ты там? — недовольно проворчал подошедший сзади Каи. — Словно миража никогда не видел.
— Погоди, это, кажется, не мираж, — произнес археолог. — Уж больно четко все видно.
— Ладно тебе, — «эксперт-криминалист» достал из заплечной сумки кусок сушеной лепешки и впился в него зубами. — Пошли быстрей! Там уже обед поспел.
А то все остынет.
— Да погоди ты! — отмахнулся археолог. — У тебя на уме одна жратва!
Но все же вернулся к отряду. С одной-единственной целью.
— Что это за развалины, Несхи? — спросил у темнокожего воина-нубийца, который слыл в их отряде знатоком пустыни. — Не знаешь?
— Кто ж их ведает, достопочтенный Джеди? — почтительно ответил солдат. — Я ни разу не бывал тут да и не слышал ничего подобного, хотя уже скоро лет двадцать как вожу караваны и воинские отряды.
В песках встречается много разных древних стен, и знающие люди говорят, что лучше без нужды к ним не подходить: духи пустыни — духи недобрые. Но ты великий чародей и тебе, конечно, виднее. Хотя я бы ушел отсюда и не стал тревожить старый прах…
Даниил внимательно посмотрел в лицо собеседника. Тот испытывал явную робость перед руинами, и в его взгляде читалась немая просьба поскорее покинуть это место. Может, он знает больше, чем говорит? Или просто тут все настолько пропитались суевериями, что старая груда камней и в самом деле может вызвать неподдельный страх?
Парень усмехнулся про себя. Ну, если и так, есть лишний повод продемонстрировать спутникам, что херихеб Джеди и впрямь великий чародей и никакие Духи пустыни ему не страшны.
И он зашагал в сторону храма, а за ним, обиженно поругиваясь, поплелся и Каи — а как же без него, доверенного лица и правой руки «чудотворца»?
И чем ближе Даня подходил к цели, тем больше понимал причину робости своих спутников. Как и то, что первое впечатление его не обмануло.
Весь облик Храма (именно так — с большой буквы) неявно, но все же ощутимо отдавал чем-то нечеловеческим.
Нет, видно было, что строили его, конечно, люди. Хоть и прошло с тех пор не сто и даже не тысяча лет. Но, как бы это выразиться поточнее, возводили его не в честь людских богов. Или, в крайнем случае, быть может, подражая чему-то, что видели или подсмотрели где-то и как-то. Чему-то, не принадлежащему миру сему.
Как иначе, например, объяснить эту странную лестницу, прихотливо изогнувшуюся, со ступеньками разной высоты, беспорядочно вытянувшимися вдоль ее длины? Или шеренгу наклоненных в разные стороны колонн, увенчанных капителями, с которых кто-то аккуратно стесал изображения, так что остались лишь непонятные штрихи? Или низкие, куда ниже среднего человеческого роста, но вместе с тем очень широкие дверные проемы?
По отдельности каждая деталь как будто и не особо выделялась; но вот собранные все вместе, воедино… Среди многочисленных древностей, которые Даниил когда-либо видел — воочию или на снимках, — ничего подобного ему не попадалось.
Пожалуй, перед ним артефакт неизвестной цивилизации.
Да, а ведь, похоже, не зря оно вызывает у людей страх и отторжение! Надо будет запомнить место — если суждено ему вернуться в будущее, то, глядишь, мировая слава обеспечена.
Парень еще раз внимательно оглядел здание, ища надписи или изображения, но ни того, ни другого не нашел. То ли их и не было, то ли кто-то позаботился об их ликвидации. Последнее, пожалуй, вернее.
Все сооружение опиралось на платформу из исполинских базальтовых блоков, почти засыпанную песком, а когда-то, вероятно, высоко вздымавшуюся над головами обретавшихся тут людишек.
Здание наискось пересекала широкая трещина — след давнего землетрясения: не выдержал даже кажущийся несокрушимым фундамент.
Высунувшийся вперед Каи с явным неудовольствием смотрел на храм.
— Эх, непорядок…— донеслось до Даниила бормотание толстяка. — Нет хозяина, так сразу и хаос приходит. Святотатство…
Не обращая внимания на приятеля, археолог подошел вплотную к руинам.
Протянул было руку к базальтовой кладке, но что-то словно задержало ее в пяди от шероховатого камня, и он так и не смог заставить себя дотронуться до нее.
Внезапно взгляд его зацепился за прежде незамеченную деталь.
У западного фасада фундамента капризный ветер выдул изрядную часть песка и обнажил что-то, похожее на надпись.
Быстрым шагом молодой человек двинулся туда.
С некоторым облегчением (и одновременно разочарованием) Даниил обнаружил, что текст на каменных блоках фундамента, обнаженных ветром, начертан знакомыми египетскими иероглифами.
Правда, иероглифы эти были начертаны не совсем так, как он привык, так что некоторые читались с трудом. Возможно, именно такими были эти знаки, когда неведомые мудрецы Та-Кемета изобрели их.
Не без труда прочел Данька начертанное, вернее, выбитое на крепчайшем базальте послание потомкам, оказавшееся не то религиозным гимном, не то легендой:
Их Семеро.
Их Семеро
В глубинах Океана.
Их Семеро
В сияющих небесах.
Их Семеро.
Они выходят из океанских глубин,
Они выходят из Великой Звездной Ночи,
Они не мужчины, не женщины,
У них нет жен,
Они не рождают детей,
Они не знают милосердия и милости,
Они не слышат молитв,
Они смеются над просьбами,
Они — черви, точащие земную твердь,
Враги нашего Господина,
Они — мщение Древних,.
Вызывающие опасность,
Получающие власть через жестокость,
Враги! Враги! Семь Врагов!
Их Семеро!
Их Семеро!
Дух Неба, помни!
Дух Земли, помни!
Они — разрушительные бури и яростные ветры,
Злобный вихрь, предвестники гибельного
урагана,
Они — могучее племя из рода Древних, Что древнее земли, неба, Несущие Чуму, Они — потоп, опустошающий землю.
Семь Богов Широких Небес,
Семь Богов Широкой Земли,
Семь Злых Богов,
Семь Злых Демонов,
Семь Демонов Угнетения,
Семеро в Небесах,
Семеро на Земле…
Чем-то недобрым, очень недобрым повеяло на археолога, человека другого времени, где, кажется, никаких темных (а заодно — и светлых) сил давно уже не было.
Но здесь и сейчас — были. Или все-таки — были всегда?
За его спиной раздалось деликатное покашливание. Даня обернулся с мыслью задать Каи хорошего перцу за то, что он осмеливается мешать «благочестивым размышлениям святого херихеба».
Однако это был не толстяк, а Джедефхор. Судя по его шевелящимся губам, голубоглазый также ознакомился с текстом надписи.
— И что ты обо всем этом думаешь? — поинтересовался Данька, не надеясь выудить у царевича что-либо стоящее внимания.
И ошибся. Как оказалось, Джедефхор таки не зря впоследствии заслужит звание одного из величайших мудрецов Та-Мери.
— Вообще-то это из области сокровенных знаний. Их получают только жрецы высшего ранга после приема в Малый Круг. Разглашение подобных тайн жестоко карается. Но ладно уж… Полагаю, ты меня не выдашь ни своему начальнику Убаоне, ни тем более Джаджаеманху.
Принц невесело усмехнулся. Как они далеки сейчас от столицы с ее суетой, крупными и мелкими интригами.
— Их звали ихиги. И появились они на этой земле, говорят, раньше, чем люди и даже благие нетеру. Тогда, когда еще по Дуату странствовали Великие Древние…
О них известно очень мало. Даже в крае, называемом Ацтланом, которому они покровительствовали, о них знала лишь горстка высших жрецов, с которыми те общались. Они были мало похожи на людей. Храмы в их честь строились в таких вот пустынных местах, далеко от населенных мест. В них служили специально отобранные люди, кажется, воспитываемые самими ихигами в особых жреческих школах.
— Откуда они вообще взялись на Земле? Тоже, как и нетеру, пришли из Дуата?
Задавая этот вопрос, больше для проформы, Даниил ощутил некую растерянность от всего происходящего. Одна его половина безоговорочно доверяла словам царевича, как-никак тот был частью этого мира. Другая же половина, человека из машинно-космической эры, отчаянно сопротивлялась этому знанию, заставляя временами ощущать себя взрослым мальчиком, которому с серьезным видом рассказывают сказки для детей младшего детсадовского возраста.
И на этом фоне даже упоминание о пресловутой Атлантиде не особо его впечатлило. Хотя ее и перестали считать сказкой после сенсационных открытий Бенедикта Кириллова и Хельги Эллис, сделанных в середине XX века, но все равно в научных кругах на людей, интересующихся этой темой, смотрели скептически.
Джедефхор же воспринял его слова вполне всерьез.
— Ты задал хороший вопрос, — сказал он. — Тут и впрямь все не так просто. Предания гласят, что они, как и Просветленные, тоже прибыли из глубин Дуата. Но если наши боги явились на золотых ладьях, то ихиги использовали особые врата. Как они устроены, никто не знает. Даже в сокровенных писаниях Тота Носатого об этом нет ни словечка. — Он помолчал, словно сказал лишнее. — Последние из их врат, врата Канзира, стояли в Уре. Их видел и описал мудрый Имхотеп, который перед началом строительства Горизонта Джосера посетил земли шумеров.
— И что с ними стало потом? — с дрожью в голосе вопросил археолог.
— Темная история, — ответил принц. — Говорят, их уничтожили благие нетеру, чтобы спасти Землю и человечество от истребления. Мне приходилось слышать и такое мнение, что здесь не обошлось без Древних. «И в самом деле, — иронически прокомментировал ехидный голос в голове Даньки. — Три сверхцивилизации, пасущиеся на одной планетке, — это уже слишком».
— А… Атлантида, э-э-э, Ацтлан?
— Ацтлан погубили сами ацтланы. Они слишком часто и активно использовали ту силу, которую им вручили… те, о ком говорится в этой надписи. Знаешь, я ведь и сам интересовался всей этой историей. Года два назад. А потом… — Джедефхор нахмурился. — Потом меня пригласили на жреческую коллегию, и Джаджаеманх наложил запрет на любые разыскания об ихигах и их приспешниках. Сказал, что-де ему было знамение. В наосе его храма ожила статуя Ра, и Светлый назвал мое имя и нахмурился.
«Определенно, — решил Даниил, — дело рук нетеру. Ох, и не любят небожители, когда смертные копаются в их грязном бельишке».
Какое-то глухое раздражение, подсознательно накапливавшееся уже не первый день, вскипело в его душе.
Да что же это такое?! В конце концов, кому принадлежит планета Земля??
Нетеру, акху, непонятные Ллойгоррх с Калфу, которых поминала Аида, теперь вот еще эти… Не планета, а проходной двор! Да что им тут всем надо?! Что они привязались к роду человеческому? Благодетели выискались!
…Костер давно догорел, лишь едва тлеющие красноватые уголья отбрасывали пляшущие тени на скальный распадок. Даня сидел у огня, порой подбрасывая в огонь стебельки пустынной колючки.
Их отряд заночевал в пустыне, рядом с небольшим скальным массивом. Несколько утесов-останцов, изъеденных пыльными бурями, выглядывало из красноватого песка.
Тут был крошечный источник, они напоили коней и напились сами, перекусили, запив скудную походную еду солоноватой водой.
И почти сразу все уснули, выставив лишь одного часового.
А Даниил, несмотря на усталость, никак не мог забыться.
Непонятное беспокойство и ожидание неизвестно чего не оставляло его с самого вечера. И дело тут было не в загадочном храме с не менее таинственной надписью. Тут было что-то другое.
Нервы, что ли?
Товарищи его спокойно спят, не ожидая никаких неприятностей. Даже сидевший напротив часовой Несхи стал явно клевать носом, а потом откровенно похрапывать, а он вот все сидит без сна и думает неизвестно о чем.
Вдруг что-то словно толкнуло его в спину, и парень оглянулся.
Из-за серых камней выбивалось медленно наливающееся сероватым отсветом зарево, словно там кто-то разжигал странный костер. Он огляделся. Все его спутники спали непробудным, каким-то неестественно мертвецким сном.
Затем откуда-то издали донесся тихий голос, и Даня теперь уже со страхом понял: кто-то его настойчиво зовет. Причем похоже, что на его родном языке!
— Даниил Сергеевич Горовой! — прозвучало над пустыней.
Бесполый и бесплотный голос называл его имя, фамилию и отчество спокойно и размеренно.
— Даниил Сергеевич Горовой! — вещал кто-то невидимый.
Еще раз Данька обреченно вгляделся в неподвижные фигуры спутников и, понимая уже, что разбудить их ему не удастся, пожалел об отсутствии Упуата.
А затем решительно зашагал к утесам.
…Окруженный облаком тусклого свинцового света, на камнях сидел человек… Вернее, силуэт, напоминающий тощую человеческую фигуру, с ног до головы закутанную в развевающуюся под ветром (но его не было!) хламиду.
И тут археолог-недоучка каким-то шестым (или двенадцатым) чувством догадался, кто перед ним.
— Ну, здравствуй, акху, — произнес Даня со смешанным чувством того самого отчаянного мужества, когда уже вроде и страшиться больше нечего, и жгучего любопытства.
«Не убил сразу, значит, я ему зачем-то нужен». — Зови меня лучше Стоящий У Тропы, — прошелестел ночной гость. — Так переводится на твой язык мое имя… или титул, если угодно.
Горовой склонил голову то ли из почтения, то ли просто в знак приветствия.
— Я занимаюсь примерно тем же, чем твой друг Упуат среди нетеру. И заодно — я один из тех, кто отвечает за контакты моего народа с людьми.
«Ага, паблик рилейшенз».
— Пока твоего четвероногого приятеля здесь нет, я решил посетить тебя и пообщаться без помех.
— Ну, хорошо, Стоящий, и зачем же я вам понадобился? Продать вам душу предлагать не будете? — Даня решил сразу взять, как бы здесь сказали, Аписа за рога.
— Нам есть о чем поговорить, человек, — бесстрастно ответил силуэт. — Жаль, мало времени. Во-первых, я хочу сказать, что далеко не все из нас разделяют точку зрения наших неразумных собратьев, затеявших все это. Скажу больше. Их, желающих переиграть судьбу, меньшинство. Они жаждут отмщения за ту давно позабытую битву, которую мы проиграли, и это желание затмевает их разум.
«Вот так так! — промелькнуло у Даниила. — Прямо тайны мадридского двора!»
— Не буду стараться показаться лучше, чем я есть. Я говорю с тобой лишь потому, что мы страшимся последствий того, что задумали эти… — ночной гость поискал соответствующее слово, — безумцы. К великому несчастью, эта горстка наших братьев имеет шансы на успех.
— А что они вообще затевают? — осведомился молодой человек, в котором любопытство ученого уже преодолело прежнюю робость.
— Хороший вопрос, — ему показалось, что акху посмотрел на него с некоторым уважением. — Отвечу, хотя это знание тебе мало что даст. Они хотят оживить…— дальше послышалось какое-то ритмичное гудение вперемешку с писком и щелчками.
— Кого? — лицо археолога вытянулось.
Акху раздумывал несколько секунд, затем последовала новая серия подвываний вместе с треском и пощелкиванием — уже на полтона ниже.
— Не понимаю…
— Не выходит? — чужак, казалось, был удивлен.
— Ну что ж, попробуем по-другому…
И на Даниила накатила волна чего-то неимоверно жуткого, отвратительного, чудовищного и непередаваемо чужого. Как будто все привычное и обыденное переменилось, нет, извратилось. Как если бы воздух стал водой, а твердь — киселем, свет — мраком, а вода — жидким огнем.
Хотя все это длилось доли мгновения, Горовой пришел в себя далеко не сразу.
— Что это было? — наконец спросил он. — Кошмар какой-то!
— Я всего лишь попробовал передать тебе наши представления об этих существах, — пояснил гость. — Ты наверняка слышал, кто такие Великие Древние.
Ну, хотя бы от своих знакомых нетеру.
— Угу, а также о Предтечах, Основоположниках, Творцах, Странниках и так далее…— проворчал Даня, вспоминая когда-то прочитанные фантастические романы.
Акху, кажется, слегка усмехнулся.
— Тогда все куда проще. Не знаю, что тебе там говорили, но вот как все обстояло на самом деле.
В голосе пришельца зазвучала напевная торжественность. Наверное, так или почти так пел свои гекзаметры Гомер.
— Когда-то, в неизмеримую древность, во Вселенной зародился самый первый разум. Это и были Древние. Никто из нас, их детей, не знает, как они выглядели и был ли у них вообще какой-то облик. Они и создали нас — акху, ихигов, Наблюдающих и еще многих. Может быть, и эти выскочки нетеру тоже их творение; а вдруг, как знать, и люди — это часть их замысла? Но, — Стоящий У Тропы словно спохватился, — это сейчас не важно, тем более что они давно исчезли. Вымерли, а возможно, ушли из нашей Вселенной.
Важно другое — у Древнейших были братья, вернее, другая ветвь их рода.
Они были подобны им могуществом, но несли зло и разрушение.
Между ними и Древними разыгралась великая война, что потрясла Вселенную и обратила в прах мириады миров. Те, о ком не осталось даже имени, были повергнуты, но не уничтожены до конца. Так вот, мои братья… мои неразумные братья, пытаются сейчас пробудить к жизни одного, из немногих уцелевших…
Вновь свист и щелчки.
— Только поэтому, еще раз повторю, я здесь. Поверь, если бы речь шла только о нашем споре с нетеру, мы бы ни за что не выступили против своих сородичей.
— И что, они не понимают?.. — начал было Данила. Акху вновь как будто усмехнулся, хотя не издал ни звука.
— Ну конечно же не понимают. Откуда им понять, что за силу они хотят вызвать в мир? Ведь самые старшие из нас появились спустя бездну времени после того, как та война завершилась. А может, рассчитывают, что смогут контролировать вызванное ими чудовище или…
Акху замер, словно прислушиваясь к чему-то.
— Так, — сухо бросил он спустя полминуты, — У меня осталось уже не так много времени, поэтому перехожу к главному для тебя.
В храме Тота ты найдешь и тех, кого ищешь, и все отгадки. На самом деле этот храм построен на месте, где стоял Храм Забытого, Храм Древних Времен, Храм Древнейшего из Древних, чье имя я не могу здесь назвать, — Горовому показалось, что в голосе пришельца прозвучала глубокая горечь. — То, что ты видел недавно, постройку слуг ихигов, — это лишь его жалкая копия. Но это сейчас, конечно, не важно. Так вот, в храме Тота ты будешь иметь дело не только с людьми или даже хурсарками и не только с Просветленными, их, кстати, ты там можешь и не застать, но и с кем-то из нетеру.
— То есть как?! — Даня почувствовал, как неприятно вспотели ладони.
— Среди твоих покровителей есть изменник, — сухо уточнил акху. — Я не знаю, кто он и что его свело с мятежниками, зачем он служит тем, кто мечтает о новой войне. Я не видел его, и даже среди тех, с кем он связан, с ним поддерживают связь лишь двое или трое. Это ты можешь передать Проводнику или Гору. Точно так же, как и то, что именно собираются делать мои сородичи: впрочем, видимо, нетеру и так это знают или догадываются.
Он сделал неопределенный жест рукой, будто отмахиваясь от какой-то назойливой мошки.
— А вот дальше будет только для тебя. Когда я уйду, тут, на камнях, ты найдешь амулет, который защитит тебя от хурсарков и погасит по крайней мере большую часть нашей магии, направленной на людей. Только не отдавай его нетеру — все равно они в нем не разберутся, только испортят хорошую вещь. А ты останешься без защиты, которая тебе весьма и весьма понадобится, когда ты войдешь в тайные покои храма Тота.
— И еще, — после секундной паузы сказал акху. Не надо считать нас злыми демонами, человек из будущего.
И с этими словами силуэт исчез, словно его и не было.
Глава двенадцатая
ПРОКЛЯТЫЙ ОАЗИС
Оазис был перед ними как на ладони. Он будто манил войти, отдохнуть под сенью его пальм, вкусить прелесть чистой родниковой воды, насладиться вкусом спелых плодов…
Так аромат и вид сыра ведет в мышеловку глупую мышь.
Смутное ощущение некоей неправильности коснулось почти каждого из их отряда.
Прошло несколько минут, а люди все стояли неподвижно, словно не решаясь переступить некую невидимую черту, окружившую этот клочок зелени среди песков. Может быть, дело было в том, что оттуда не доносилось ни звука?
Ни людского говора, ни песен, ни детского смеха, ни крика ослов и мычания скота…
— Двойной оазис, — пробормотал кто-то из египтян. — Это может быть только Сафра.
— Сафра… Сафра…— пробежал шепоток. — Не к добру… Ох, оборони Хатхор!
— Что еще случилось? — довольно раздраженно (жара измучила его до невозможности) спросил археолог у ближайшего к нему воина, десятника Сенмута.
— Говорят, достойный Джеди, что на этом оазисе лежит проклятие, — вполголоса пробормотал в ответ Сенмут. — Когда-то давно его жители прогневили Сета, отказав ему в жертвах, и он излил на них свой гнев. С тех пор там никто не живет. Люди пытались тут поселиться, но…
— И кто ж это тебе рассказывал? — подозрительно спросил Рахотеп, оборвав подчиненного.
— Ну, Несхи говорил…— потупился десятник. — А еще — караваны, которые идут этими местами, иногда пропадают.
Даниил продолжал разглядывать лежащий перед ним пейзаж.
Небольшая пальмовая рощица поодаль от основного массива оазиса. Он сам, кажущийся изумрудом на безжизненном золоте пустыни. Осыпавшаяся сторожевая башня и сгрудившиеся домики, несущие на себе печать времени. И по-прежнему ни движения.
Оазис выглядел безлюдным, и, видимо, таковым и был. Вернее сказать, он казался нежилым. Словно это была какая-то декорация к фильму, давным-давно заброшенная и потихоньку разрушающаяся. Что-то и в самом деле было в нем неправдоподобное. Или это уже начинают сдавать нервы, не выдерживая долгой, изматывающей усталости — телесной и душевной.
Вообще-то, размышлял Даня, за словами о проклятии определенно что-то есть. Просто так в этой пустыне, где каждый родник и каждая пальма куда дороже бесполезного желтого металла, оазис, пусть даже и небольшой, не будет стоять покинутым. Хотя кто его знает? Местные, как он уже убедился, народ дико суеверный…
Археолог посмотрел на Джедефхора. А что он думает обо всем этом?
Принц как будто не проявлял особого беспокойства. Стоял на колеснице, задумчиво склонив голову и рассматривая у себя под ногами что-то, видимое только ему. Никто не решался окликнуть его, помешать размышлениям наследника престола.
Но как бы то ни было, тянуть слишком долго с решением было невозможно: перед последним броском людям и лошадям нужен был отдых от марша через мертвые пески.
Коротко посовещавшись с офицерами, Рахотеп отдал приказ — занять малую рощу, став лагерем у колодца. Джедефхор кивком головы подтвердил принятое решение.
Даниил открыл рот, чтобы спросить — не лучше ли будет сначала проверить всю Сафру и только потом влезать в возможную ловушку, но успел сообразить, что не ему учить ученых. В конце концов, если там и прячется кто-то, то лучше принять бой не под палящим солнцем и не в песках, а там, где есть хоть какое-то укрытие и, главное, — вода.
…Только тот, кто странствовал многие дни по пустыне, довольствуясь лишь скудной тенью от барханов, способен оценить, какое это величайшее наслаждение — настоящая, живая тень от деревьев.
Несколько человек, войдя в рощицу, тут же улеглись прямо у корней пальм, блаженно растянувшись на песчаном грунте. Даниил хотел было последовать их примеру, но, видя, как принц спокойно спрыгивает с колесницы и начинает отдавать распоряжения, сдержался. Мужик он, в самом деле, или не мужик?
Да и не годится показывать великому чародею Джеди, что он всего лишь обычный человек, так же, как все, страдающий от зноя и утомления.
Тем более что слабаков тут же подняли в тычки десятники и погнали обустраивать лагерь.
Верблюдов развьючили, коней выпрягли из колесниц и дали животным немного охладиться. Поить их сразу, хоть колодец оказался полон прохладной и очень вкусной воды, не стали, чтобы не загубить.
В тени пальм растянули несколько навесов из попон и поставили шатер Джедефхора, а также походную скинию со статуэтками мемфисской триады: Птаха, Сохмет и Нефертума. Слышались бодрые голоса, веселая перекличка. Люди, похоже, забыли о недавних тревогах и каком-то там проклятии Сета-Братоубийцы.
А еще с ними был сам великий маг и чародей
Джеди. Сейчас он совершит пред ликами всемогущих нетеру положенные обряды, и милостивые небожители отгонят беды и напасти от своих верных слуг. Просто и эффективно.
Да, надеются на тебя люди, Даня. Надеются, не ведая о том, что эти самые «блаженные боги» фактически бросили их на произвол судьбы. Им, видите ли, нельзя открыто вмешиваться в разборки людей и акху. Как бы вселенского скандала не вышло. Тьфу, противно! Подковерные игры, мышиная возня.
Внезапно в голову археологу пришла уколовшая легкой тревогой мысль: сейчас как никогда удачный момент для внезапной атаки. Воины расслабились, рассредоточились по роще, заняты делами, к тому же их силы разделились. Вон луки заботливо сложены под самой густой пальмой, кое-кто из солдат даже копья отложил.
Даниил даже усмехнулся про себя: надо же, стратег выискался…
Пока он обдумывал этот вопрос, отряд, посланный в главный оазис, прошел ровно половину пути.
А потом всякие мысли пропали, сметенные порывом мгновенного страха.
Неподвижный воздух, чье спокойствие нарушал лишь шелест пальмовых листьев, огласили отвратительный рев, свист и завывание.