Наследника… Анх тяжело вздохнула.
Отец считает ее дурочкой, и, наверное, прав.
Куда ей до Джедефхора? Надо еще посмотреть, Достойна ли Анх стать хотя бы младшей женой Джеди? Ему ведь теперь есть из кого выбирать — любая жрица самого важного храма в славном Меннефере будет рада за него пойти. Любой номарх сочтет за честь отдать ему дочь в жены.
Она ведь даже не уверена, кого больше любит — Джеди или царского сына…
О Великая Девятка! Неужели и впрямь подумала: кого больше любит?? Что это с ней?
Джеди. Он, конечно, славный парень. И такой красивый — смотреть страшно. Широкие плечи, могучая грудь, узкие бедра, мускулистые руки — все будто вырезано из камня. Ни дать ни взять священное изваяние из храма какого-нибудь благого нетеру. Впрочем, какой же он бог. Те ревнивые, высокомерные и загадочные, а ее сосед весь как на ладони: добрый, милый, веселый. Она знает его всю жизнь. Вместе играли, вместе радовались и огорчались. Всегда вместе. Глядя на их детские игры, родители радовались и тихонько перешептывались, проча Джеди и Анх крепкий семейный союз и благополучие.
Все коренным образом изменилось два года назад, когда из-за эпидемии страшной и неведомой болезни, насланной из пустыни злым богом Сетом, вымерла половина жителей столицы. Среди несчастных были и родные Джеди. Неферкаптах взял на себя заботу по опеке парня. Кормил его с собственного стола, платил подати за дом и пристроил юношу к хорошему месту. Но ни о каких особых отношениях между его дочерью и Джеди речи уже быть не могло. Купец постоянно напоминал об этом Анх. Та большую часть из отцовских нотаций пропускала мимо ушей, надеясь на случай и неустанно прося великих богов смилостивиться над ее другом.
И вот ее молитвы были услышаны. Никаких препятствий к их с Джеди счастью больше, кажется, нет. Но…
Этот удивительный парень с голубыми глазами, так неожиданно ворвавшийся в ее жизнь. Он почти так же хорош, как и Джеди, но несколько иной красотой. Главное, в нем чувствуется кровь нескольких поколений владык. И это путает Анх. Да, Джедефхор сидит за одним столом с простыми неджесами и писцами, вкушает их немудреные яства и пьет дешевое пиво. И в то же время чувствуется его чуждость всему этому, какая-то противоестественность, нереальность ситуации. Словно на миг кто-либо из богов спустился на землю. Вблизи Джедефхора девушка чувствовала себя тревожно: часто и гулко билось сердце, странным образом сковывало язык, обычно бойкий и острый. С Джеди не так. С ним ей было тихо и спокойно, как за прочной каменной стеной во время бури.
Размышления ее были прерваны самым неожиданным образом.
На улице послышался быстрый перестук копыт, и сердце девушки замерло в сладком ожидании. Но явившийся не был ни принцем, ни Джеди.
На пороге дома стоял высокий костистый бритоголовый мужчина неопределенного возраста. Он был обут в странные высокие сандалии, при этом ноги его были обмотаны полотном — ну, прямо как у мумии. За поясом набедренной повязки торчала ветхая плеть, в рукояти которой красноватым глазом сиял мутный самоцвет.
— Здравствуй, женщина, — спокойно поприветствовал оробевшую Анх гость. — Я хочу узнать — дом ли это херихеба Джеди, и здесь ли он сейчас?
— А… да. Нет… — едва смогла выдавить из себя девушка. Как ни удивительно, странный пришелец ее понял. — Хорошо, — так же равнодушно кивнул он. — Жаль, что не могу ждать.
— Я старший жрец храма Хонсу, сына Амона и Мут, — наконец-то счел нужным представиться он. — А ты— Анх, дочь почтенного Неферкаптаха?
Девушка только кивнула.
— Тебе нужно проехать со мной. Такова воля Великого Дома и достойнейшего Джаджаеманха — Начальника Мастеров Ра, — сообщил он. — Пойдем.
И такая непреклонная сила звучала в голосе этого человека, что Анх покорно встала и пошла за ним.
У калитки у нее вдруг возникло вроде нелепое, но почти непреодолимое желание: бежать прочь со всех ног от этого непонятного жреца, кричать, звать на помощь… Но стоило ее глазам встретиться с его очами — темно-желтыми, холодными и вместе с тем наполненными неимоверной силой, и желание это исчезло, как дым, унесенный жарким ветром пустыни.
Она обреченно поднялась на колесницу. Ставший на место возницы жрец не стал дергать поводья, а лишь что-то крикнул, взмахнув рукой. Конь — черный как ночь, без единого пятнышка, точно бешеный сорвался с места и помчал так, что у Анх тут же закружилась голова.
Глава девятая
СПАСАТЕЛЬ МИРА
— А теперь-то что делать будем, Старший?
— Да, Проводник, подобного развития ситуации я не предусмотрел. Ума не приложу, зачем им понадобилось впутывать во все это девчонку?
— Представляешь, что предпримут наши парни?
— Не хочу и думать. Эх, молодость, молодость! Ты так и не успел ввести своего подопечного в курс дела?
— Когда бы? Сам знаешь, то одно, то другое.
— Я читал твои отчеты… Хорошо… Видимо, придется мне самому переговорить с ним.
— Правильное решение, Старший. Двойник уже давно хотел встретиться с нашим руководством. Думаю, самое время.
…Даниил сидел на своем ложе, свесив руки меж колен и уныло понурив голову.
Напротив него размашисто мерил шагами небольшую комнатку Джедефхор, примчавшийся с полчаса назад, когда весть о похищении дочери Неферкаптаха каким-то образом достигла дворцовой канцелярии.
В соседней комнате басил прихваченный им сыщик — лучший, какой оказался под рукой, уже в третий раз допрашивая чету соседей, — почтенную Хат и почтенного Уаджмеса.
Да, господин, хотя старуха моя и стара, но слышит хорошо. И я слышу хорошо — ночью еще различаю, когда летучие мыши пищат.
Да, называл себя именно жрецом храма Хонсу из Иуну. Не может того быть, говорите? Ну, вам виднее, вы большой человек, а мы что слышали, то и говорим. Конь? Да, говорю вам, конь вороной масти, весь черный, как небо ночью. Семь лет в колесничих оттрубил, а такого не видел… Да, господин… Нет, господин…
— В Иуну нет храма Хонсу, — произнес Джедефра. — И жрец никогда не поедет на колеснице, запряженной лошадьми, а только ослами. Во всяком случае, простой жрец. А уж править самостоятельно так и подавно ни за что не будет…
С неожиданной яростью принц ударил кулаком в подпорку, отчего вся комната слегка вздрогнула. И продолжил, ни к кому не обращаясь:
— Крокодилам скормлю! И не взрослым, а детенышам!!
Еще раз угостив кулаком ни в чем не повинный столб, царевич пошел к двери.
Потом комнату озарила вспышка, но Даниил не сразу поднял голову.
А когда решил посмотреть, что произошло, то замер с открытым ртом.
Вместо одной комнаты теперь стало… две. Вторая, зеркальная копия той, в которой находились Данька с Джедефхором, начиналась там, где прежде была наружная стена дома. Теперь этой стены не было. Лишь некое прозрачное марево отделяло одно от другого оба помещения.
Посреди той комнаты стоял полуголый субъект в коротких кожаных штанах с золотыми позументами, невысокий, но широкоплечий, мускулистый, со смуглым телом, покрытым густыми кучерявыми волосами — ну вылитый Данькин школьный преподаватель физкультуры Джохар Шамильевич Масхадов. Тот, правда, был рыжим, а волосяной покров этого был какой-то пестрый, переливающийся всеми цветами радуги.
И еще — у него была птичья (ну, почти птичья) голова. Данька не слишком хорошо разбирался в орнитологии, но древнеегипетскую иконографию знал прилично. Судя по всему, его посетил бог-сокол Гор собственной персоной.
Археолог посмотрел на Джедефхора: видит ли и он то же самое. Но принц вел себя как-то странно. Он застыл посреди комнаты с неестественно высоко поднятой ногой и вытянутой вперед рукой.
«Снова колдовство! — подумал Горовой, вспомнив о подобном эксперименте, проделанном Аидой с дворцовой стражей. — Достали уже, блин, волшебнички!»
Однако, присмотревшись повнимательнее к своему царственному приятелю, «херихеб» заметил, что тот… двигается. Медленно, с почти незаметной глазу скоростью поза принца менялась. Нога плавно приближалась к полу, рука сгибалась в локте.
От удивления Даня привстал, испытывая острое желание похлопать Джедефхора по плечу, но был остановлен окриком птицеголового.
— Сиди спокойно! — велел он. — С твоим другом все в порядке. Обычная компрессия времени. Ты ведаешь, кто перед тобой?
— Догадываюсь, — пожал плечами парень. — Ты из той же компании, что и мой Путеводитель.
— Да, — важно кивнул сокол. — Я из нетеру. Причем из самых верхов.
— Пахан, что ли? — скривил губы в презрительной ухмылке парень, которому в данный момент было не до дипломатических переговоров на высшем уровне.
— Зачем же так грубо? — нахохлился пришелец. — Скажем так, Старший.
— И что?
— Ты, кажется, хотел, чтобы тебе открыли глаза на все, происходящее с тобой и вокруг тебя?
— Ну, — неопределенно выразился археолог, хотя внутренне весь напрягся.
— Что ж, изволь. Мне известно о твоей беде, и о ней я тоже поговорю. Не знаю точно, кто это сделал, хотя кое-какие подозрения имеются, и они меня вовсе не радуют. Но я знаю, где ты сможешь отыскать девушку.
— Где?! — забывшись, выкрикнул Данька и осекся, тревожно оглядевшись.
Джедефхор наконец опустил правую ногу на землю и так же медленно начал поднимать левую.
— Не бойся, какое-то время нас никто не побеспокоит. Но, собственно, я шел к тебе не за этим. Вот, посмотри, — птицеголовый извлек из сумки, висевшей на поясе штанов, папирус.
— Что это такое? — раздраженно спросил Даниил.
— Это пророчество о гибели мира, — спокойно, как будто речь шла о мелочи, ответил Гор, — прочти.
И Даниил начал читать.
«…Перед вами свидетельства всего, что мне довелось узреть, и всего, чему я научился за те годы, в которые я владел ключами Тота.
Я видел тысяча и одну луну, и этого довольно для жизни одного человека, хотя утверждают, что пророки прошлых времен жили гораздо дольше. Я слаб и болен, я изможден и утомлен, и вздохи моей груди подобны тусклому светильнику, колеблемому ночным ветром.
Тяжесть моей души определит, где ей суждено упокоиться навеки. Но пока еще есть время, я должен успеть сказать все, что мне известно об ужасах, которые блуждают Вне Мира, которые залегли в ожидании у порога каждого человека, ибо сие есть древняя тайна. И повествует она о замыслах жестоких духов из-за Пределов, жителей Великой Пустоты.
Пусть же каждый, кто прочтет этот папирус, ведает отныне, что за обиталищем людей следят и наблюдают не только боги, известные в Черной Земле, но иные боги и демоны из Детей Древних.
Знайте и то, что я беседовал со всевозможными духами и демонами, чьи имена более не вспоминают среди людей или вовсе никогда не знали. И некоторые их слова записаны здесь; но другие я должен унести с собой, когда покину вас.
Да смилостивится Анубис над моей душой!
Я видел Неведомые Земли, которые никогда не были нанесены на карту. Я жил в пустынях и безлюдных краях, я говорил с демонами и с духами. Я опускался на дно морей в поисках Дворца Великих и нашел памятники исчезнувших народов и читал письмена, начертанные на них.
Пусть же навек останутся они тайной для людей!
Ибо погибли эти племена и царства из-за знания, о котором говорится в этом свитке.
Я странствовал среди звезд и дрожал пред лицом богов. Я заставлял подниматься демонов и мертвых. Я вызывал души моих предков, я касался тайн, которые достигают звезд и глубочайших недр. Я сразился в поединке с Черным Чародеем Азат-Тогом, но тщетно, и я бежал на Землю, призвав на помощь Нут и ее брата Тота, и мощную Сохмет, владычицу Звездного Топора.
Когда на Та-Мери пришли войска из Ливии и восточных царств, я призвал полчища злых духов и заставил их повиноваться мне, и так я отразил Нгаа, божество варваров, которое изрыгает пламя и рычит, словно тысяча громов.
Я познал страх. Я нашел «Врата, которые ведут Наружу», через которые вечно наблюдают Древние, стремящиеся войти в ваш мир. Я видел лик Тиамат — одной из Древних, Царицы Внешнего Мира, имя которой записано на скрижалях суммереху, предки которых распахнули ужасные Врата в неурочный час и были пожраны чудовищами. И тогда остров в южном море, где жили они, ушел на дно, и бежали немногие.
И однажды я нашел формулу, которая позволила моей душе пройти через Врата АР-ЗИР и проникнуть в запретные области пространства.
И там смог увидеть я будущее, и страшным оно оказалось! Ибо видел я, как придет ОН! Увидел, как царствует ОН! Увидел, как небесные духи Ихневенмет и Имехону ловят богов ЕМУ в сети созвездий.
Странник закалывает богов ЕМУ, разрезает их и варит кушанье в котлах своих. И пожирает ОН их божественную силу, и съедает их чары.
И великие боги пойдут на утренний стол ЕМУ, и средние боги пойдут на дневной стол ЕМУ. И малые боги пойдут на вечерний стол ЕМУ.
А владыка Северного неба разводит огонь под котлами с первенцами их — для НЕГО.
А Номи настреляет к пиру ЕГО жен их.
ОН пожрет знание каждого бога, как пожрет тело его и силу его. А с людьми будет так же, как с богами.
И время ЕГО будет вечностью, а пределом ЕМУ станет бесконечность. И будет ОН во веки веков!
И будет так неизбежно, если не сумеет…»
На этом запись обрывалась.
Нетеру тут же забрал папирус, осторожно свернул его и вновь сунул в сумку.
Джедефхор на шаг приблизился к видимой только им двери.
— Ну, что скажешь? — спросил, закончив, Гор.
— Ничего, — пожал плечами Данька. — Симпатичный ужастик, что я еще могу сказать. Хоть сейчас сценарий для Голливуда пиши…
— Это не «ужастик», а предсказание, сделанное в священном трансе одним из великих посвященных во времена предыдущей династии. Понимаешь, это писал жрец Тота — самого умного из нас. Я, владеющий ключами, не стыжусь это признать!
— Знаешь, великий, — буркнул Даниил, — сколько этих предсказателей было? Был (или будет, как тебе угодно) у нас такой Нострадамус — предсказал, что с неба придет великий король Террора и будет править миром, а на самом деле? Всего-навсего две башни снесло.
— Послушай, мальчик, а если я тебе скажу, что многое из пророчеств не исполняется именно потому, что находятся умные люди… и не только люди, которые от них не отмахиваются, а принимают меры? — нахмурился Гор, качая соколиной головой.
Вид нахмурившейся птицы в другое время весьма бы повеселил археолога.
— Ну, ладно, а я-то тут при чем? Тоже мне, нашли спасителя мира.
— Тут уместнее будет сказать спасателя. Улавливаешь разницу? Видишь ли… друг мой, не буду объяснять тебе, как и почему мы это знаем, тем более что далеко не все собратья верят нам с Упуатом, но ты — именно тот человек, который сумеет… Понимаешь, о чем я? Подумай, что может случиться с миром, если это пророчество исполнится? Ведь это и твой мир.
Даня удивился. В голосе бога звучала странная смесь сочувствия, уважения… и надежды, что ли.
Однако растрогать себя он не позволил.
— Вот что, — произнес он, стараясь говорить как можно более твердо. — Делайте что хотите, но я не двинусь с места, пока не узнаю все.
— Все?
— Да, все, — глядя прямо в желтые птичьи глаза, сообщил Даниил.
— Хорошо, — вдруг согласился Гор. — В конце концов, Упуат дело говорит. Ты имеешь право знать, в чем участвуешь. С твоего позволения, я начну издалека.
Итак, наверное, ты уже догадался, мы из другого мира. Точнее, потому что даже здесь под другим миром понимают разные вещи, с другой планеты. Сюда мы пришли из системы, называемой в твоем мире Сириусом, или, как говорят в Та-Кемет, — Саху.
Что касается нашего облика… Если говорить прямо наш истинный облик несколько отличается от того, что видишь ты, хотя главное остается неизменным. Мы лишь слегка корректируем видимую людьми реальность.
— Задействуя внутренние биологические резервы? — съязвил молодой человек.
— Что? — сначала не понял сокол. — А, ты имеешь в виду маскарад, устроенный Проводником? Ну да, резервы. Они самые.
— Вы такие разные?
— Да. Наша цивилизация — это сообщество различных подвидов разумных существ или теперь уже скорее, и видов. Ну, если сравнивать — как в твое время есть разнообразные породы собак. Наш генотип был изначально пластичнее, а возраст цивилизации куда больше вашего.
— На сколько? — отважился спросить археолог.
— Точно неизвестно, — ответил нетеру. — Клади миллион земных лет — не ошибешься. Первая наша экспедиция прибыла сюда десять тысяч лет назад. Но не через Дуат, а на обычных кораблях. Вроде тех, на которых летают в твоем мире. Они двигались со скоростью, очень близкой к световой, питаясь энергией вакуума. Сложная и капризная конструкция, должен тебе сказать.
— У нас ничего подобного нет, — с завистью вздохнул Даниил.
— Да, хотя мы прошли путь от дикости до звездолетов как минимум дважды.
И, уловив вопрос в глазах собеседника, пояснил:
— Сириус — это не наше родное Солнце. Наши предки прилетели к нему с материнской планеты, погибавшей от остывания светила, странствуя много веков. Их корабль и до сих пор висит на орбите нашей планеты и освещает ее по ночам не хуже здешней Луны. Они заселили новый мир, почти впали в дикость и вновь поднялись до высот цивилизации. Когда мы вышли в космос и обнаружили ковчег наших предков, то очень удивились… А через каких-то сто ваших лет сами построили похожий. Ну, меньших размеров, конечно. К тому времени астрономы уже изучили ближайшие звезды и наметили те, возле которых могут быть планеты, где есть жизнь… Джедефхор сделал еще шаг. Гор как-то незаметно преобразился, и теперь в нем было что-то от пожилого солидного профессора, читающего первокурсникам лекцию.
— И первым было ваше Солнце. Когда наши предки прилетели сюда и нашли вас, то очень удивились и обрадовались, ведь это была наша первая встреча с чужим разумом. Тем более (ты, наверное, тоже удивишься) выяснилось, что люди во многом похожи на нас — при всех различиях наших планет и природы. Похожие процессы в истории, похожие этапы развития цивилизации. Даже кое-что общее в искусстве — да, у наших и ваших первобытных было много общего. Мы… ну, наши предки, оставили тут небольшую станцию. Как раз там, где сейчас идет сооружение пирамиды Хуфу — на плато Расетау. И вот тут оказалось, что мы здесь не первые. Когда экспедиция улетела, на станцию пожаловали акху. Тогда-то мы, собственно, и узнали о Дуате и всем прочем.
Пришельцы заявили нам, что завоевывать планету они нам не позволят. Хотя мы и не собирались. Затем открыли проход в наш мир и провели нас путями Дуата обратно домой. Для нас это было огромным потрясением. Оказывается, можно попасть из одной точки галактики в другую без больших затрат энергии. Вот бы раздобыть этот секрет, мечтали мы. Украсть, купить… Но ничего этого не понадобилось. Акху просто научили нас путешествовать по Дуату…
— Постойте, так выходит…— озадаченно молвил парень.
— Ты хочешь сказать, акху не всегда были злодеями? Верно — это было еще до… Ладно, это не важно. Акху были стражами Дуата. Точнее, их расе было поручено присматривать за порядком в этой части мироздания, надзирать за соблюдением Основных Законов Разума.
Именно так — с большой буквы — это прозвучало в устах предводителя нетеру.
— Кем поручено?
— Древними и Старшими, — ответил птицеголовый, словно бы Даньке эти имена должны были сказать все. — Ну так вот, мы начали изучать человечество, а потом и потихоньку опекать с согласия Древних и не нарушая их законов. Налаживали отношения с другими разумными видами. С акху тоже, — ответил он на незаданный вопрос парня. — Кстати, именно они указали нам несколько миров, заселенных нашими родичами, и мы даже смогли совместными усилиями оживить наш прежний мир. Там мы нашли кое-какие древние архивы, содержание которых изумило нас до глубины Ка…
— У вас что, теперь космическая федерация?
— Нет, наши пути разошлись слишком сильно. Хотя, конечно, мы поддерживаем отношения с ними, сотрудничаем… Некоторое время все шло нормально, а потом акху стали, — тут бог-сокол замялся, — вести себя неправильно.
— Стражи решили, что им закон не писан, — понимающе кивнул Горовой.
— Верно. Правда, они вовремя одумались и после первых же поражений пошли на попятный. Поэтому их и не низвергли и даже оставили им полномочия, хотя и здорово понизили статус. Кстати говоря, они занимались тут не только надзором и контролем, но и, как бы это сказать, прогрессорством. Я правильно употребляю это слово?
Данила кивнул, хотя термин этот ему ничего не говорил. Что-то связанное со старинной фантастикой и философией, что ли?
— У них была довольно приличная база к востоку от этих мест, на равнине между двумя большими реками. Они на многое тогда замахивались: и людей свозили со всей Земли, отбирая самые лучшие особи в племенах, и с животными экспериментировали… Теперь от всего этого остались только хурсарки, — в голосе нетеру послышалось что-то похожее на невеселую иронию. — Вначале от них начали разбегаться люди, потом крякнулась экология той местности, в довершение они не справились с установкой искусственного климата, и все залило дождями, так что случился настоящий потоп.
Ими даже опять занялись, но поскольку сочли, что существенного ущерба опекаемому миру это не принесло, а людям даже слегка помогло, их питомцы научили кое-чему своих диких сородичей, то все так и осталось без последствий.
Было это где-то четыре тысячи лет назад.
С тех пор на нашей здешней базе сменился не один экспедиционный состав. По некоторым причинам мы не можем без ущерба для себя жить в твоем мире сколько захотим. Так что каждые двадцать лет состав нашей миссии обновляется и прибывает новая группа кураторов и исследователей. Со стороны же все выглядит, как будто те или иные боги входят в силу, а другие отступают на задний план и вообще пропадают.
Даже наше младшее поколение, те, кто специально был создан для работы в иных мирах, ну, как твой друг Упуат или мой воспитанник Хонсу — он больше всего похож на человека, и то не вполне хорошо себя тут чувствуют. Их здешнее тело быстро изнашивается — силы, которыми мы пользуемся, разрушают организм, сотворенный по законам вашего мира. А если эти силы не задействовать, то мы станем обычными смертными, запертыми в клетке дряхлеющей плоти.
— А акху?
— Акху могут, хотя они куда более чужды вам, чем мы. Между нами и ими — пропасть. С их точки зрения, нетеру и люди — почти что родные братья.
— Но тогда как они могут вообще тут жить? И что им надо?
— Что им надо и что ими движет, знают только они сами, да, может быть, Старшие Расы. А насчет их пребывания тут… Как бы тебе объяснить… Короче, они могут жить в двух мирах сразу. В Дуате и здесь. Ну, как бы посылая сюда свою тень. Хотя и довольно материальную, но тень. Это плохо у них получается, правда, плохо и недолго. Но это дает им преимущество перед нами.
— Пришел, увидел, победил, — сыронизировал землянин.
— Иногда, — кивнул Гор. — Но чаще — пришел, увидел и ушел ни с чем.
— Ладно. — Парень понял, что, расспрашивая об акху, многого не добьется. То ли нетеру что-то скрывают от смертных, то ли и в самом деле мало что знают. — Лучше перейдем к делам земным. Скажите, отчего для вас так важны эти пирамиды?
— Пирамиды…— как показалось археологу, Гор явно засомневался, следует ли продолжать разговор. — Как тебе это объяснить. Ты слышал, наверное, в своем времени о необычных энергетических процессах, которые наблюдаются в этих сооружениях?
— А как же! — позволил себе усмехнуться археолог. — Уже лет двести об этом болтают.
— Это не болтовня, — в голосе птицеголового прозвучало скрытое высокомерие. — Просто ваши ученые еще не поняли сути того, что наблюдают. Тебе, возможно, будет сложновато это понять, ты ведь не физик. Если говорить коротко, то пирамиды — это своего рода призмы, преломляющие потоки различных энергий, преобразующие их, как призма разлагает свет на семь цветов спектра.
Одним словом, когда будет построен весь комплекс, а это четыре пирамиды и еще ряд объектов, силовые каналы образуют своего рода закрытую саморегулирующуюся систему, подобную Дуату в миниатюре. Тогда связь между нашим и твоим миром станет куда проще.
Кроме того, что не менее важно, это окажет благотворное влияние и на Дуат, и даже появится возможность воздействовать на идущие там процессы. И акху станет куда сложнее причинять вред нам и людям, если возникнет такой стабилизатор… Своего рода бастион.
Не забывай — с их стороны готовится крупная пакость.
— Хорошо, а при чем тут все-таки я? — как бы между прочим задал Даниил вопрос, волновавший его, пожалуй, не меньше того — вернется ли он когда-нибудь домой или нет.
Джедефхор начал медленно поворачивать голову в сторону «хему-нечера».
— Мы ведь уже говорили на эту тему…
— Что, во всем Египте не нашлось подходящей Кандидатуры?
— Понимаешь, все дело в том пророчестве. Было еще несколько, так сказать, побочных пророчеств на эту тему, где упоминалось о смертном, который пройдет путями Дуата. Предсказания — они всегда достаточно туманны: такова уж их природа.
Некоторое время нам даже казалось, что это Джеди. Тот самый, место которого ты случайно занял.
— А вдруг так и есть? — бросил Данька.
И подумал про себя: а что делает этот самый настоящий Джеди сейчас? Пропал ли он бесследно в безднах Дуата, или, может, занял его место в будущем, и сейчас его старательно и заботливо лечат в психушке?
Да, вот будет тема для разговоров в институте — свихнувшийся студент-египтолог, вообразивший себя неким Джеди, помощником писца из Древнего царства!