Черри Кэролайн. Испытание Шанур

   Он энергично закивал, что означало «да».
   — Я работать, — сказал Тулли, — работать. — Он повернулся к сканеру и принялся читать какую-то информацию, разобрать которую он мог с таким же успехом, как и дышать в вакууме.
   Отбой.
   — Тулли, — позвала Пианфар, — Тулли!
   — Я работать, — ответил он.
   — Оставь ты эти бумажки. — Она вырвала листы из его рук и бросила их на пол. Тулли попятился и,споткнувшись о кресло, плюхнулся в него, глядя на Пианфар тревожными глазами. От него пахло человеческим потом и цветами с Ануурна. И страхом. Тирен с расстроенным видом наблюдала эту сцену. Тулли, не двигаясь, сидел в кресле, бледный, как стишо. Страх. Да, ему очень страшно. У Пианфар заби-лось сердце, ее резкость и охотничий инстинкт сразу улетучились. «Он просто ребенок, — подумала она, — он наш союзник и друг, он стриженый самец».
   Тулли напугало вовсе не ее движение. Он знал, что она и пальцем его не тронет; и она знала, что он это знает. Все было гораздо сложнее.
   — Тебя что-то беспокоит, Тулли?
   — Не понимать, что вы говорить… — Он повел рукой вокруг. Потом указал на сканер: — Я работать. Не нужно понимать.
   — Тулли, дружище! — Пианфар положила ему на плечо руку и почувствовала, как он слегка дернулся, словно ему это было неприятно. Она ощутила запах его пота, хотя в помещении было довольно прохладно для человека. — Послушай, я знаю, что ты меня обманул. — Электронный переводчик Тулли переводил ее слова. — Ты работал вместе с Золотозубым. Он сам сказал мне об этом. Черт тебя возьми, Тулли, ты и в самом деле обвел меня вокруг пальца…
   Услышав эти слова, Тулли вжался в кресло, словно хотел отодвинуться от ее руки.
   — Говори правду, Тулли. Что ты затеял?
   — Не понимать.
   — Еще бы. Давай поговорим. Например, мне хотелось бы знать, в каком направлении движутся люди?
   — Та-ва…
   — Тавао. Ты только что услышал это от меня. Возможно, ты знаешь больше. Даже то, о чем не сказал Золотозубый. Говори правду, Тулли, черт бы тебя побрал!
   Он задрожал.
   — Правда, — сказал он. Голос в его переводчике был женским, однако и голос самого Тулли мало чем от него отличался. — Я не лгать, я не лгать.
   — Где вы были до этого?
   — Кажется, Тавик. Думаю, Тавик.
   — Твик. Порт кифов. Твик. Не думаю, что они хотя бы остановились, чтобы поздороваться. А потом вы полетели на Чиччох, а не на Аккейт. Чиччох. Территория чи. Замечательный маршрут, Тулли. Просто замечательный. Кто его разработал?
   — Я… «Иджир».
   — Хочешь сказать, что не знаешь.
   — Не знаю.
   — Тулли, тот пакет. Пакет, понимаешь? Что в нем было?
   — «Налаживайте торговлю».
   — С кем? С кем, Тулли? Отчаянный взмах рукой.
   — Со всеми. Со всем Соглашением.
   — И с кифами?
   — Махе. Хейни.
   — Тулли, что еще? Там было послание от кнен-нов? Кненнов, понимаешь?
   Он покачал головой:
   — Нет. — В его широко раскрытых голубых глазах стоял страх и беспокойство. — Нет. Не знаю кненнов. Пианфар, я говорить, говорить тебе все. ## я не лгать.
   — Как интересно, всякий раз, когда мне нужен точный перевод, твой переводчик что-то бормочет.
   — Я друг. Я твой друг, Пи-анфар!
   — Ну да. Я знаю.
   — Ты думаешь, что я лгать.
   — Я не сказала, что ты лжешь. Я просто хочу, чтобы ты мне все рассказал до того, как начнется заваруха. Мне очень не хочется думать, что за этими красивыми голубыми глазами скрывается лживая душа. — Откинув со лба гриву, Пианфар снова положила ему на плечо руку — пусть чувствует ее когти. — Послушай, Тулли, ты меня боишься?
   — Нет.
   — Почему же тогда ты не говоришь правду? Почему что-то скрывал от меня, когда мы только отправились в путь?
   — Я говорить.
   — О кораблях, да. Но почему не все остальное?
   — Я пытаться… пытаться сказать… ты все время # занята не # …
   — Если бы ты сказал «кненны», я сразу все поняла бы, Тулли. Ты же говорил о них с Золотозубым, верно? Вы говорили о стрельбе по кненнам?
   Кивок, уклончивый взгляд. Не хочет об этом говорить.
   — Ты столько раз помогал людям, верно? Ты расскажешь мне, как он снял тебя с курьерского корабля?
   — Правда.
   — Он сделал это сам?
   — Золотозубый.
   — А другой корабль был? Там не было другого корабля-охотника, на котором находились остальные люди?
   — Нет.
   — Ты хочешь сказать, что в пространстве Соглашения свободно шныряют корабли людей? Не имея ни карт, ни указателей? И никто за ними не наблюдает? Не может быть, Тулли. Сколько их?
   — Не знаю.
   — Два? Десять?
   — Не знаю. Десять. Наверное, десять. Может, больше.
   — Больше?
   — Я не знаю!
   — Откуда эти корабли, Тулли? Кто ими управляет? Кто их сюда привел? Ты знаешь?
   — Нет.
   — Золотозубый знал. Говори правду, Тулли. Что ты знаешь о людях с этих кораблей?
   Снова бегающий, уклончивый взгляд.
   — А? — повторила Пианфар. — Что ты о них знаешь, Тулли?
   — Воевать с кифами. Они пришли воевать с кифами.
   — Уф-ф-ф. — Она посмотрела ему в глаза. Тулли отвел взгляд, потом взглянул ей в лицо. В его глазах
   отражался яркий свет, заливающий центральный отсек. — А как они решают, с какими кифами воевать, а с какими нет, Тулли? Кто им это объясняет?
   — Все кифы одинаковы.
   — Ты так думаешь? Ты хочешь сказать, что люди решили вообще уничтожить всех кифов как вид? Ты с ума сошел, Тулли. Нет. Махендосет не станут связываться с сумасшедшими. А ты ведь связан с махен-досет, верно?
   — Я просить привести тебя, привести тебя, Пи-анфар. Я не # махендосет.
   — Повтори.
   — Махендосет что-то скрывают. Мне страшно. Я не знаю, что они задумали. Может быть, хотят нам помочь, но я — я! — Он положил руку на грудь и сказал на хейни, от чего переводчик чуть не захлебнулся: — Я Тулли, и я боюсь, Пианфар.
   — Чего? Чего ты боишься?
   — Я думаю, что махендосет хотеть помочь прежде всего себе. Может, и хейни хотеть помочь только себе. Я не знаю. Я очень много не понимать. Мой переводчик подбирает не те слова. Я боюсь… Я не знаю…
   — Сейчас ты говоришь понятно, Тулли. Ты меня понимаешь. И хватит недомолвок. Не смей мне говорить, что ты не понимаешь, слышишь? Ты же прекрасно знаешь, в каком мы положении.
   — Я не понимаю.
   — О нет, все ты понимаешь. Кто находится на этих кораблях, Тулли? Каков их план? Куда они летят?
   — Я не понимаю.
   — Я тебе сказала, не смей мне этого говорить. Я хочу знать то, что знаешь ты. Скажи мне, Тулли, о чем тебя спрашивал Сиккуккут? Какие вопросы он задавал, когда вы были одни?
   — Не… не… — Глаза Тулли расширились. Внезапно он повернулся и посмотрел куда-то назад. Там стояла Хилфи. Пианфар увидела ее отражение на выключенном экране монитора. Тулли ее тоже заметил и ухватился как утопающий за соломинку.
   — Хилфи, — умоляюще прошептал Тулли, — Хилфи…
   — В чем дело? — спросила Хилфи.
   — Мы просто разговариваем, — сказала Пианфар. «Чертов график дежурства». — Ты не хочешь проведать Шур?
   — Там сейчас Герен. Я только что оттуда.
   Не понимает намеков. Или не хочет понимать.
   — Прекрасно. Тогда проверь фильтры. Пройди по всей системе, от начала и до конца.
   Хилфи прижала уши. И не двинулась с места.
   — Я ей помогать, — сказал Тулли и попытался встать.
   — Сиди. — Пианфар толкнула его обратно в кресло. — Хилфи, ты мне не нужна, можешь идти.
   — В чем дело? Что происходит?
   Страх. Человеческий пот. Его запах явственно ощущался в воздухе. Полная тишина в отсеке, несмотря на работающие приборы, выражение лица Тулли…
   — Мы просто обсуждаем некоторые детали, — спокойно сказала Пианфар, положив руку на плечо Тулли. Он дернулся и бросил панический взгляд на Хилфи. — Мы обсуждаем, какие вещи он знает, а какие нет. И что мог случайно сболтнуть махенам. Или кифам.
   — Я ничего не говорить, Хилфи, ничего…
   — Я и не говорила, что ты лжец, Тулли. Я только спросила, о чем тебя спрашивал Сиккуккут. Я хочу знать, что хотел узнать Сиккуккут.
   — Ради богов, тетя…
   Лицо Тулли было мокрым от пота. Он был бледен.
   — Оставь его в покое, тетя, ему и так досталось.
   — Я знаю. Я знаю, через что он прошел…
   — Ничего ты не знаешь! Убери руки!
   Дикая ярость. Желание убить. О боги, боги, Хилфи. Хейни с таким взглядом — это уже не ребенок, она никогда им и не была.
   — Хорошо, Тулли. Иди. — Пианфар показала, что он может идти. — Мы поговорим позднее.
   — Мы посылать корабли, — сказал вдруг Тулли, оставшись сидеть. Вцепившись в руку Пианфар, он бросал отчаянные взгляды на нее, Хилфи, Тирен и Хэрел. — Давно… давно… я пытаться… они вылетели с Земли, поймите. Они хотят # … — Пианфар попыталась выдернуть руку, но Тулли сжал ее еще крепче. — Слушай, слушай меня, Пианфар, я сказать…
   — Говори яснее, черт тебя возьми, переводчик не справляется.
   — Мы посылать корабли, — сказал Тулли, отпуская Пианфар, чтобы сделать жест рукой. — Эти корабли идти с Земли, из нашего мира, они хотеть # закон, хотеть # Соглашение. Им не нравится Земля. Мы воевать # долго с этими людьми. Сейчас на Земле нет # торговля. Есть два Соглашения людей. Они # хотеть # . Хотеть Землю. Мы хотеть быть свободными. Мы хотеть иметь # свой закон. Мы хотеть летать — в космос — не туда, где были раньше. Мы искать новые пути, торговлю. Мы находить ваше Соглашение, находить вас. Мы хотеть торговать. Это правда. Если мы с вами торговать, будет три Соглашения. Земля # будет третьей. Земля # быть # друг хейни, махендосет.
   — Два Соглашения людей. — Пианфар прищурилась и, откинув гриву ноющей рукой, посмотрела на Хилфи. Та выглядела очень смущенной.
   — Три, — сказал Тулли. — Еще Земля. Моя планета. У нас проблемы # два человечества. Мы хотеть торговать. Мы дом человечества, нам нужна #. Мы хотеть найти путь в космосе Соглашение, идти ###.
   — Ты знала об этом? — спросила Пианфар Хилфи.
   — Нет, — ответила Хилфи. — Нет, я не знаю, о чем он говорит.
   — ##. Люди быть три вида. — Тулли показал три пальца. — #. #. Земля. Я быть землянин.
   — Политика, — пробормотала Пианфар. — Теперь на нас свалились еще и люди с их чертовой политикой. Кто направляет корабли людей?
   — Земля. Земля говорить, куда лететь.
   — А кто ты, Тулли?
   — Я звездолетчик.
   — Неплохо у тебя это получается.
   — Тетя!
   — Хочешь его о чем-то спросить?
   — Да отпусти ты его наконец! Пианфар глубоко вздохнула:
   — Впрочем, может, он и не говорил с кифами. Поверю ему на слово. Может, он и вправду им ничего не сказал. Но он не умеет врать. И никогда не умел.
   — Он не станет нам врать.
   — Он может немного говорить по-нашему, племянница. Когда будешь его о чем-то спрашивать, смотри ему в глаза, не слушай, а смотри в глаза. Врун из него паршивый. Он был один на один с Сиккуккутом, накачанный наркотиками. И ему задавали вопросы. Ладно, ты знаешь то, чего не знаю я. Даже если он не собирался ничего говорить — он мог проболтаться в бессознательном состоянии. Ты об этом подумала?
   — Ты хочешь сказать, что это я могла что-то .разболтать?
   Пианфар не нашла что ответить. Только покачала головой.
   — Я всего лишь треснула одного кифа по черепу, вот и все, — сказала Хилфи. — Я ничего им не сказала. А они старались вовсю, тетя, твои драгоценные кифы. Они делали все, чтобы я заговорила. Можешь мне поверить. Я знаю, что и Тулли ничего не сказал.
   — Они держали его у себя в течение нескольких часов, Хилфи. Пока мы находились в порту, у Сик-куккута было время все обмозговать и хорошенько обработать Тулли — и прибавить его сведения к сведениям, полученным от кифов на Мкейксе. Ты по-прежнему хочешь говорить за Тулли или предоставишь это ему?
   — Он тебе уже все сказал. Нет! Он не мог проболтаться! Я его знаю.
   — Конечно знаешь, — сказала, усмехнувшись, Пианфар, и ушки Хилфи внезапно приобрели темно-розовый цвет. Ее глаза сверкнули. По всему было видно, что Хилфи ужасно стыдно, но она готова яростно защищаться. Но и Пианфар вовсе не хотелось обижать свою племянницу. Она почувствовала, как загорелись ее собственные уши, — обе они нечаянно коснулись темы, о которой предпочли бы не говорить. Чтобы скрыть неловкость, Пианфар кашлянула и махнула рукой. — Послушай, Хилфи…
   — Я действительно знаю его очень хорошо, — сказала Хилфи с подчеркнутой холодностью. — Может, тетя, ты все-таки мне поверишь? Или ты думаешь, что я вас всех предала? Я рассказала тебе, что он пережил и как себя вел, а теперь говорю, что он не юнец и не такой дурак, каким ты его считаешь. Не разговаривай с ним так.
   Пианфар молча смотрела на нее и не узнавала прежней Хилфи. Она стала взрослой.
   — Я и не говорила, что он дурак. Я просто хотела сказать, что он и ты, племянница, возможно, немного отстранились от Своих — и мне очень нужно знать, в какую сторону. Если ты не так же умен, как твой враг, считай, ты проиграл: в такой игре ошибки не прощают, можешь быть уверена. Сиккуккут не какой-то портовый грубиян. Этот киф достаточно ловок, чтобы склонить хен на свою сторону, перехитрить Джика и переиграть Актимакта и в конце концов овладеть всем Соглашением. Ты хочешь сказать, что, задавая тебе вопросы, он не следил за твоей реакцией? Ты не хочешь об этом вспоминать. Прекрасно. Не хочешь думать. Хорошо. Тогда считай, что ты проиграла. Если враг тебя умнее, тебе остается только сдаться на его милость. Мы по уши увязли в этой игре. Помнишь, что я недавно сказала — каковы сейчас ставки? У нас проблемы, Хилфи Шанур. Мне нужен прямой ответ от нашего друга. Я хочу знать, что замышляют кифы и что замышляет он. А еще я хочу знать, куда пойдут люди — сюда или на Центральную. Сиккуккут за такие сведения отдал бы все на свете. Ты думаешь, наше Соглашение — это всего лишь клубок чьих-то амбиций? Держу пари, людей
   ведет к нам политика, которой мы не понимаем. Три Соглашения, о боги! Я тебе еще кое-что скажу. Я, вообще-то, считаю, что Тулли действительно не знает того, о чем я его спрашиваю. Ты думаешь, ему так все и рассказали, а потом отправили вместе с махен-досет? Ну нет. Так могли бы поступить только клыкастые старухи, заседающие в высших советах. Политика есть политика, по крайней мере в нашем кислородном секторе. Я ничего не принимаю на веру. Я обдумываю каждое слово и каждую мысль. Например, что за сделки заключил Золотозубый. Или Джик. Или… — Она посмотрела на Тулли: — О чем вы говорили с Сиккуккутом, когда он узнал, что ты говоришь на хейни? О чем, Тулли? Что он говорил? О чем спрашивал?
   Зрачки Тулли расширились, сжались, снова расширились. Он попытался заговорить и не смог.
   — Он сказать… сказать он знать, мои друзья умирать, он мне говорить — говорить мне ### они # . Говорить мне, чтобы я говорить ему, что люди делать с махендосет. С вами. Спрашивать много раз. Он. хотеть знать маршрут. Так же как и вы. Он знать, что люди идти. Не знать куда. ### .
   — Не поняла.
   Губы Тулли дрожали.
   — Очень долго. Очень долго. Мне делать больно. ##. Вы иметь дело # этот киф?
   — Он мне не друг, Тулли.
   — Я знать этот киф.
   — Знать. — Пианфар посмотрела на неподвижно застывшую Хилфи.
   — Сиккуккут сказал… — Хилфи говорила спокойно, сдержанно, — что знал Тулли еще раньше.
   — Они встречались на корабле Акуккака.
   Тулли закивал. Очень энергично. Судя по глазам, он вспомнил о чем-то отвратительном.
   — Он быть Акуккак # ##. Много раз спрашивать меня, моего друга.
   — О боги. Следователь Акуккака. Ты знаешь его именно с той встречи?
   — Он убивать мой друг, — сказал Тулли. — Убивать мой друг, Пианфар. Своими руками.
   — О великие боги. — Пианфар села, уперев руки в колени. — Тулли…
   — Когда мы вернулись, Тулли спросил меня, в каких вы отношениях с Сиккуккутом, — сказала Хил-фи. — Теперь я понимаю почему.
   — О боги, — сказала Пианфар. — Тулли, я ему не друг. Я пытаюсь нас всех спасти, понимаешь? Ты что-нибудь ему говорил? Или давал?
   Тулли покачал головой. Он больше не был похож на голубоглазого простачка, каким казался раньше. Теперь перед ними был другой Тулли. Спокойный, хладнокровный и умный. Она уже давно это поняла.
   — Я ничего не говорить, я на него не смотреть. Я уходить далеко. Я ждать. Я не быть. Ты говорить, придешь за мной. Я ждать.
   Пианфар глубоко вздохнула. Все молчали.
   — Политика, — сказала Пианфар. — Одна политика. Ты знаешь, как делать политику, Тулли? У кифов нет друзей. Но кифы тоже бывают разные. Ты знаешь, почему я с ними связалась? Понимаешь? Ты можешь что-то понять?
   — Политика, — сказал Тулли. — Я знать, ты приходить забрать меня у киф. Это быть твоя политика.
   — Я не друг Сиккуккута, поверь мне.
   — Плохие вещи происходить. Я не понимаю. Вы напуганы. Куда мы идем? С кем воевать? Враг быть друг, хейни и ст-сс…
   — Стишо.
   — …быть враг. Не верь Золотозубый, не верь Джик. Не верь хейни. Не верь киф.
   — Золотозубый и Джик — наши друзья. Но мы им не очень верим. Особенно если дело касается интересов махендосет.
   — Где быть хейни?
   Пианфар бросила взгляд на Хилфи, чувствуя, что на нее смотрит Тирен.
   — Хороший вопрос.
   — Что я делать? — спросил Тулли. — Что я делать, Пианфар?
   — А что ты делал раньше? Что собираешься делать? Хотела бы я знать, друг Тулли. Это все, что я могу тебе сказать. Золотозубый мой друг и твой. Хотелось бы мне ответить на все твои вопросы. И получить ответы от тебя.
   — Я воевать, — сказал он. — Я экипаж «Гордость». Ты хотеть воевать #, хейни, кифы, я не # умирать с #.
   — Черт бы взял этот переводчик. Ты меня вообще понимаешь? Или мы с тобой опять не поняли друг друга?
   — Вы быть мой друг. Ты. Хилфи. Все. Я умирать с вами.
   — О боги, спасибо, — смущенно пробормотала Пианфар, чувствуя какой-то суеверный страх. — Опять этот переводчик. Все-таки я надеюсь, Тулли, что ты придумаешь что-нибудь повеселее, чем «умирать».
   Возможно, Тулли не понял ее юмора. Он даже не улыбнулся.
   — Друг, — сказал он.
   — У тебя есть обязанности. Иди работай. Хилфи, ты тоже.
   — Есть, — сказала Хилфи. И тронула спинку кресла: — Тулли.
   Он встал. Тирен, услышав сигнал связи, отвернулась и принялась работать. К ним поступило чье-то сообщение. Пианфар, пропуская Тулли, легонько похлопала его по плечу, просто так, чтобы успокоить.
   — Друг. Иди помоги Хилфи. Она что-то от тебя хотела. Уфф-ф. Тулли!
   Тулли оглянулся.
   — Скажи, есть что-нибудь такое, что знаешь ты и не знаем мы?
   Быстрый взгляд.
   — Уфф-ф, — снова сказала она, прикрыв глаза.
   — Пи-анфар…
   — Если что-то вспомнишь, приходи ко мне и расскажи, хорошо? Кифы пытали его током, и ничего не добились. Махендосет вели с ним умные разговоры, и кое-чего достигли. Она безжалостно смотрела ему в глаза.
   — Не верь, — вдруг жалобно сказал он. — Не верь людям, Пианфар. — И пулей выскочил в дверь. Хил-фи, бросив на Пианфар сердитый взгляд, вышла вслед за ним.
   Пианфар не удивилась. Конечно, верить нельзя было никому. Ни Золотозубому. Ни Джику. Ни ей. Ни людям. Никому, кроме Тулли, который только что предал своих соплеменников. Как и Шанур. Зачем он это сделал?
   Он стал похож на хейни? Где были его семья, Дом, клан? Кто он?
   Он.
   Самец. Бездомный. Без сестер. Без жены. Изгой. Hay хауруун.
   Но он не хейни. Тулли не был хейни-бродягой, который убивает просто так. Hay хауруун.
   Тулли им не друг. Тулли без имени. Тулли с далекой Земли, с неизвестного корабля, Тулли — это чужак.
   — Капитан, — раздался спокойный голос Тирен. — Капитан, вас вызывает Экран. Подозреваю, что она уже давно ждет. Судя по голосу, она вся кипит.
   — Вот и хорошо, — решительно сказала Пианфар и опустилась в свое привычное кресло. «Займись делом, Пианфар Шанур. Проснись. Будь начеку». — Сейчас я с ней поговорю. Ты следишь за сообщениями с «Харукка»?
   — Оттуда ничего нет, — сказала Тирен. — Я их все время вызываю и получаю один и тот же ответ. Сиккуккут говорить с нами не может. Занят.
   — Чертовы игры в сфик. Я начинаю их понимать. И мне совсем не нравится, что у нас творится. Когда я закончу с Эхран, вызови снова «Харукк». Заставь их сказать Сиккуккуту, что я лично заинтересована в возвращении экипажа Тахар. Скажи ему, что речь идет о сфик.
   Хэрел бросила на нее быстрый взгляд:
   — Капитан, прошу прощения, но…
   Хэрел не договорила. На карту были поставлены жизни хейни, и мало кого интересовали отношения между Шанур и Тахар. Один неверный шаг — и весь экипаж будет мгновенно перебит. А тут еще и Джик. Вот об этом напряженно думала Пианфар, чувствуя на себе тревожные взгляды Хэрел и Тирен и видя, как они подергивают ушами и хмурятся.
   — Передай мои слова, только повежливее.
   — Повежливее, — пробурчала Тирен и принялась выполнять приказ.
   Пианфар нажала на кнопку связи, чего уже так давно дожидалась Риф Эхран, и послушала, как Тирен общается с офицером связи «Бдительности».
   Снова игры в политику и правила дипломатических переговоров двух капитанов. Офицер связи настаивала, чтобы «Гордость» непременно ответила, прежде чем ее капитан начнет говорить.
   — Я отвечу, — сказала Пианфар и почувствовала, что желание сохранять перед Эхран гордость и достоинство как-то странно улетучилось. Ее даже не разозлило поведение офицера Эхран, которая явно старалась вывести ее из себя, а потом записать это на пленку. — Говорит Пианфар Шанур.
   Говорить спокойно, не раздражать Эхран. Только о деле. Сейчас главное — Тахар. У Шур все хорошо. Тулли уверял, что не выдал кифам никаких ценных сведений. Сиккуккуту по-прежнему нужно было что-то узнать. А это означало, что теперь он стал менее опасен и более предсказуем.
   — Говорит офицер связи «Бдительности». Одну минуту, капитан. Боюсь, наш капитан сейчас говорит по другой линии. — Тон холодный, пренебрежительный. Провоцирует.
   У людей три Соглашения? И они воюют между собой?
   Одно Соглашение людей Земля, их родина, пытается противостоять двум другим, открывая новые торговые пути? Или их все-таки интересует сама торговля?
   Какое же гигантское космическое пространство их окружает, если в нем нашлось место для трех экономик… нет, двух. Одной нужно расширяться.
   Знал ли об этом Золотозубый? А махендосет с их учеными и вечным желанием познавать все самое необычное, везде совать свой нос в надежде… на что? Найти новые виды? Новых союзников?
   Новые варианты, которые помогли бы им по-новому вести дела со своими старыми соседями кифами?
   «Берегись Золотозубого». А значит, и стишо.
   — Кер Пианфар, говорит Риф Эхран. Надеюсь, вас задержало что-то не очень серьезное.
   — Нет, все в порядке. А у вас?
   — Все хорошо. Хочу немного облегчить вам жизнь. Посылаю вам детали процедуры передачи Та-хар на наш корабль.
   — Боюсь, это не получится. Она просила оставить ее на нашем корабле. Простите, Эхран. Она находится под крышей дома Шанур, так сказать. А я — глава этого дома, даже здесь.
   — Мы не на Ануурне и давно вышли из того возраста, когда носят софин и дерутся игрушечными копьями, вы понимаете это, Шанур?
   — Нет. Теперь у нас другие игрушки. Вам очень нравится цитировать закон. Что касается меня, то я предпочитаю старые дедовские обычаи: например, право родственника. О таких правах не пишут в книгах, Эхран.
   — Отдайте нам Тахар.
   — Может, вам лучше подумать о ее экипаже? Вот у них действительно проблемы. Они высоко оценили бы вашу помощь. А Дюр Тахар хорошо там, где она есть. Вам больше ничего от нас не нужно?
   Щелк.
   — Запиши этот разговор, — сказала Пианфар. — И еще раз попробуй связаться с кифами.
   — Есть, — сказала Тирен.
   — Хорошо вы ее отделали, — заметила Хэрел.
   — Ага, — ответила Пианфар. — Ну почему кифы не схватили ее, а? Так было бы хорошо.
   — Может, им подсказать? — с готовностью предложила Хэрел.
   — Ну знаешь…
   — Капитан, — Тирен подняла руку, призывая к тишине. — «Харукк» пытается выйти на связь, кажется, у них какие-то проблемы. Да, наш капитан ждет. «Харукк», если можно… Да… Хорошо. Капитан, есть связь с «Харукком», они выражают свое почтение и говорят, что свяжутся с хаккиктом, как только вы лично передадите свою просьбу.
   Опять официальный этикет. Игра в сфик. Пиан-фар кивнула. Немедленно загорелся сигнал. Пиан-фар вздохнула и положила коготь на кнопку.
   — «Харукк», — спокойно сказала она, — говорит Пианфар Шанур. У меня срочное сообщение для почтенного хаккикта.
   — Почтенный хаккикт готов вас выслушать, охотник.
   «Вот как, киф? Вернемся к нашему темному прошлому? Мелкий правитель из провинции и главный палач хочет высоких почестей? А кто тебя сюда привел? Мы».
   Она ждала. Долго. Спокойно. И наконец:
   — Говорит Сиккуккут, кер Пианфар. Что случилось?
   — Хаккикт! Позвольте поблагодарить вас за ценный подарок. Мне хотелось бы о нем поговорить. Насколько я знаю, у вас находится экипаж «Восходящей луны»…
   — Охотница Пианфар, ваша настырность напугала бы даже чи. Мой подарок показался вам слишком незначительным?
   — Хаккикт, я знаю, как использовать его к нашей обоюдной выгоде. Этот вопрос не терпит отлагательств. Если вы пришлете посыльного, я все расскажу подробнее.
   Пауза.
   — Охотница Пианфар, вы меня заинтересовали. Но я не вижу причины посылать к вам одного из моих сккукун, а потом дожидаться его возвращения.
   К тому же мне нечего сказать вашему экипажу. На Центральной я сделал вам одно предложение, которое вы, как вы помните, отклонили. Я снова делаю вам это редкое предложение. Но на этот раз вам придется подняться на мой корабль. Если это вам действительно нужно. Жду вас у себя — через час.
   Щелк.
   Пианфар откинулась в кресле.
   — Капитан, — сказала Хэрел, — о боги, капитан… Пианфар посмотрела на нее: