Страница:
— Вот так…
— Что же теперь делать? Связаться с Джиком?
— Зачем? Мы получили вызов, кузина. Я получила. Сфик. Игра началась.
— Они хотят добраться до вас, о боги, им не нужен Золотозубый, им нужны вы! Вы же слышали, что рассказывал Тулли про этого кифа, да и вы прекрасно знаете, что нужно Сиккуккуту. Вы встречались с Золотозубым, значит, знаете то, что так хотят знать кифы…
— Они убьют пленников. Если я не пойду, они наверняка их убьют, да еще расскажут нам об этом. Если я не пойду, кифы начнут нас презирать. И тогда все.
— Вам нельзя туда ходить!
— Не ходить тоже нельзя. Нет. Этот безухий ублюдок просто нас проверяет. А я начинаю думать, что научилась понимать кифов. Со мной ничего не случится — пока ему будет интересно. Но мне нужна компания. Не хочешь прогуляться?
— Конечно хочу, — ответила Хэрел, с понурым видом пожимая плечами. — О боги, почему бы и нет?
Глава двенадцатая
— Что же теперь делать? Связаться с Джиком?
— Зачем? Мы получили вызов, кузина. Я получила. Сфик. Игра началась.
— Они хотят добраться до вас, о боги, им не нужен Золотозубый, им нужны вы! Вы же слышали, что рассказывал Тулли про этого кифа, да и вы прекрасно знаете, что нужно Сиккуккуту. Вы встречались с Золотозубым, значит, знаете то, что так хотят знать кифы…
— Они убьют пленников. Если я не пойду, они наверняка их убьют, да еще расскажут нам об этом. Если я не пойду, кифы начнут нас презирать. И тогда все.
— Вам нельзя туда ходить!
— Не ходить тоже нельзя. Нет. Этот безухий ублюдок просто нас проверяет. А я начинаю думать, что научилась понимать кифов. Со мной ничего не случится — пока ему будет интересно. Но мне нужна компания. Не хочешь прогуляться?
— Конечно хочу, — ответила Хэрел, с понурым видом пожимая плечами. — О боги, почему бы и нет?
Глава двенадцатая
Воздух Кефка стал вязким от запаха аммиака. Хэрел закашлялась, едва ступив на трап, Пианфар чихнула и почувствовала, как начали слезиться глаза, несмотря на принятые антиаллергены. Хэрел нарядилась в свои лучшие одежды, на фоне синей ткани поблескивали золотые кольца, браслеты на руках и браслет с колокольчиком на ноге, а на поясе, украшенном звонкими золотыми и серебряными цепочками, висели чудовищных размеров автоматический пистолет и нож. На Пианфар были красные шелковые бриджи, золотые браслеты, пояс и множество золотых сережек. Помимо автоматической винтовки у нее были нож и карманный пистолет.
— Мы похожи на пиратов, — заметила Хэрел, когда они подошли к шлюзовой камере.
— Настоящие пираты там, за дверью, — ответила Тирен.
Ким говорил что-то, а Хилфи и Герен хмурились и покусывали усы…
— Знаете что? — не выдержала Герен, с тревогой глядя на них. — Я, пожалуй, пойду с вами…
Хэрел:
— Не лезь.
И Тулли, потом:
— Куда ты идти — куда идти, Пи-анфар? Она не стала ему отвечать.
— Дай пройти, — сказала она, встретившись с ним в коридоре. — Я занята, Тулли. Я спешу.
— Осторожно, — ответил он, глядя ей вслед.
С тех пор как он вернулся из кифского плена, с его
лица не сходило испуганно-тревожное выражение. Пианфар представила себе, как ему скажут, куда они пошли, когда они с Хэрел будут уже далеко. А еще лучше, когда вернутся.
Когда.
Они шли по доку, Пианфар и Хэрел, освещенные адским светом натриевых прожекторов, окутанные густым дымом и отвратительным запахом аммиака. Откуда-то, словно с болота, тянуло влажным туманом. Повсюду мелькали черные тени кифов. Они виднелись возле складов, стен, цехов. Док Кефка освещался лишь тусклым натриевым светом, и единственным ярким пятном в этом мраке было белое пятнышко аргоновой лампочки, освещающей круглый стальной вход.
«Ккккт. Ккккт», — слышали хейни, проходя мимо кораблей кифов. Кифы, среди которых, конечно же, были те, с кем они уже встречались, увидев их, начинали собираться в группки и перешептываться, видимо решая, как подумала Пианфар, а не сошли ли с ума эти две хейни, разгуливающие здесь в одиночку.
(«Нет, вы только посмотрите на нее, — воскликнул Ким, когда увидел, как она вырядилась перед предстоящей вылазкой. — Это ты так оделась, чтобы посетить воровской притон? Пи, ради богов!»)
Конечно, нацепить на себя столько золотых украшений, когда идешь в логово кифов, мог только тот, у кого был сфик. «Пусть знают, что мы можем доставить им кучу неприятностей, — сказала Пианфар, когда они с Хэрел обсуждали предстоящую вылазку. — Пусть знают, что мы их не боимся».
Открыто ходить по причалу, надев яркие одежды и украшения, — и пусть кифы не забывают, что с экипажем «Гордости» шутки плохи, вот что решили они с Хэрел.
К тому же их пригласил сам хаккикт. По крайней мере на пути туда они были его гостями.
— Удивительные существа эти кифы, — прошептала Пианфар, когда никто из кифов не мог их услы-
шать, — мне кажется, что все те, кто здесь находится, сейчас чувствуют себя так же спокойно, как и мы. Мы взлетели высоко, и они тоже, а ведь кифы умеют оценивать обстановку. Всегда знают, куда ветер Дует.
— Просто они другие, — ответила Хэрел. — Не злопамятны — и, о боги, всегда готовы чем-то торговать. Непостоянный народ. Я думаю, хейни их никогда не понимали. Может, не нужно нам было тащить с собой Сккукука, а?
— Я сама об этом думала. Но мне все время кажется, что он какой-то странный. Не хотелось бы мне подпускать его к оружию.
— Ага. Мне тоже.
Внезапно они почувствовали какой-то запах. Кровь. Он перебивал даже запах аммиака. Пианфар зашипела и фыркнула:
— О боги.
Хэрел выругалась от отвращения:
— Мерзость какая.
— Мы почти… пришли, — начала было говорить Пианфар, но тут же осеклась, когда увидела кифский корабль: секция номер двадцать восемь, «Харукк». Здесь кифов было намного больше, а запах крови стал ощущаться еще явственнее.
Он становился все сильнее и сильнее по мере того, как они подходили к кораблю. Вдоль ведущего к нему стального трапа тянулся ряд металлических столбов на опорах, на каждом из которых виднелся какой-то темный предмет.
— Проклятие, — пробормотала Пианфар, — Хэрел, держись.
Это были головы кифов. Кифы ходили вдоль секции номер двадцать восемь, не обращая никакого внимания на этих страшных наблюдателей. Пианфар и Хэрел вместе со всеми поднялись по трапу, каждую секунду ожидая окрика часового.
Их никто не окликнул. Они прошли первый столб, и Пианфар с холодным любопытством взглянула на предмет, украшающий его верхушку.
— Вот так расправляются с оппозицией, — отметила Хэрел.
— Чтобы другие были сговорчивее, — пробормотала Пианфар. Каждый заходящий на «Харукк» киф должен был видеть это зрелище, чтобы знать, что такое победа одних и поражение других.
По крайней мере, как с облегчением заметила Пианфар, ни одна из этих голов не принадлежала хейни.
Кифы оглядывались на них, когда они вместе со всеми с деловым видом поднимались на борт «Ха-рукка». Кифы, стоящие перед входом, зашипели и что-то забормотали, тем не менее хейни никто не остановил.
Наконец они подошли к охранникам, стоящим перед входом в шлюзовую камеру.
— Хакктан? — сказал один из них. «Капитан?»
— Укт, — ответила Хэрел, кивнув в сторону Пианфар. «Да». Пианфар стояла, скрестив руки на груди и предоставив Хэрел говорить с кифами. Двое из трех кифов держали руки в рукавах, где, несомненно, было спрятано какое-то оружие помимо того, что висело у них на поясе. Двое кифов загородили хейни дорогу, пока третий говорил с кем-то по рации.
Последовал приказ пропустить. Охранники отступили, а один из них слегка поклонился, показав пустые руки.
— Входите, — сказал он.
— Ага, — ответила Пианфар и тоже поклонилась. Хэрел не отставала от нее ни на шаг, когда они шли по пропитанному запахом аммиака коридору.
Их ждали кифы — один был, видимо, провожатым, а четверо других просто стояли, позвякивая оружием.
— Следуйте за мной, — сказал первый киф и, не оглядываясь, пошел вперед. Трое пошли за ними, двое остались. Ни один из кифов даже слова не сказал по поводу оружия, которое хейни пронесли на борт «Харукка». Они проходили мимо кифов по коридору, пропахшему аммиаком и кровью, и ни один из них не повернул головы, чтобы посмотреть им вслед.
Вежливость кифов, решила Пианфар. Нельзя пялиться на гостей хаккикта. Атмосфера страха и жестокости, царящая в этом месте, начинала действовать ей на нервы.
«Хилфи это место хорошо знакомо, — думала Пианфар, чувствуя, как все холодеет у нее внутри. Хилфи была в этом аду».
Хилфи молча стояла рядом с Кимом, когда Пианфар сообщила, куда они с Хэрел собираются идти. Ким высказался по этому поводу громко и резко. Как и Герен. А Хилфи только прижала уши и втянула ноздри, а потом спросила:
— Ага, но зачем? Ты же знаешь, это ловушка.
— Я знаю, — ответила Пианфар. — Но у нас нет выбора.
Хилфи знала кифов лучше остальных. Но она не стала спорить и не стала ничего предлагать. В такой ситуации нужно сохранять хладнокровие и не раздражать кифов. И лучше всего это могло получиться у Хэрел Араун.
Хэрел шагала рядом с Пианфар так же спокойно, уверенно и осторожно, как если бы они находились в каком-нибудь незнакомом порту Соглашения. Насторожив уши, она тем не менее сохраняла на лице выражение полной невозмутимости, даже находясь в лифте с двумя охранниками-ки-фами.
Лифт остановился. Один охранник вышел, двое других остались. Хейни увидели еще один тусклый и длинный коридор; затем — открытый вход, а за ним — мрачный кабинет, где их дожидалась группа кифов, в центре которой в кресле-многоножке сидел киф с серебряным медальоном, облаченный в черные одежды, отделанные серебром, которое тускло мерцало в свете натриевых ламп.
— Хаккикт, — сказала Пианфар, приближаясь к этой мрачной и величественной фигуре и поклонилась, почтительно и вместе с тем с достоинством.
— Кккт. — Сиккуккут взмахнул тонкой рукой, покрытой темно-серой кожей. — Кситикки. — (Один
из кифов кинулся в угол комнаты и бегом притащил два стула и низкий столик.) — Кситти.
Пианфар кивнула и села на стул, подвернув под себя ноги. Хэрел поступила так же. Новый приказ Сик-куккута, взмах рукава с серебряной отделкой. Киф бросился за кувшином и чашами, потом почтительно подал одну чашу Сиккуккуту, не дожидаясь его приказа. Перед Пианфар тоже появилась чаша, третью получила Хэрел. Киф налил сначала Сиккуккуту, а потом быстро наполнил из того же кувшина чаши гостей.
Слава богам, это был парини. Ликер. Он был крепким и сразу ударял в голову, но все же пить его было приятно. Пианфар осторожно потягивала напиток и думала, отчего у него такой странный привкус — то ли запах аммиака набился ей в нос, то ли это была особенность самого ликера.
И все же они находились в зале Сиккуккута, на его корабле, на его космической станции, на территории кифов, и попивать здесь ликер казалось таким же невероятным делом, как отдать свое оружие, чего, впрочем, от них никто не потребовал. Хэрел, беря пример с Пианфар, тоже пригубила напиток, Хэрел, которая перебывала во всех барах на всех станциях от Центральной до Ануурна, о которой ходили легенды и которая не знала, что такое похмелье, спокойно заступая на вахту после любой попойки. Во второй раз Пианфар порадовалась, что взяла с собой Хэрел, а не Кима.
— Когда-то ты отклонила мое предложение на Центральной, — сказал Сиккуккут.
— Я помню. — Ей очень хотелось чихнуть, но делать этого было нельзя. На карту поставлено достоинство хейни. И их жизнь. Сделав над собой отчаянное усилие, от чего у нее даже заслезились глаза, Пианфар подавила желание чихнуть. Такое отвращение к кифам — это уже на уровне психики. Она ведь принимала пилюли. В результате, соединившись с ликером, пилюли дали кошмарный результат — во рту сухо, вкусовые ощущения притуплены. И очень щиплет в носу.
— Я сказал тебе тогда, что придет день и все изменится. — Сиккуккут опустил морду в изящно украшенную чашу и стал пить. — Так и получилось. Кккт. После того, как на твоем корабле что-то случилось. Ты не могла бы мне сказать, что именно?
«Думай, шевели мозгами, Пианфар Шанур».
— Нам была срочно нужна медицинская помощь; однако запросить ее у махендосет оказалось удобнее. — Она посмотрела хаккикту прямо в глаза, умоляя про себя всех богов сжалиться над ней и не дать чихнуть. Говорить о деле сразу, напрямик. Не дать этому ублюдку расставить ловушки. — Но вообще-то, это был предлог, чтобы проконсультироваться с двумя нашими союзниками — в отутствие третьего, откровенно говоря. Нужно было кое-что обсудить. Твой подарок, хаккикт, дал мне возможность заключить сделку и с этим третьим. Поэтому я и пришла к тебе. Возможно, я помогу тебе избавиться от одной проблемы, поскольку, как я думаю, она досаждает и вам и нам.
— Ккккт. — (Еще один глоток из чаши, быстрый взгляд темных глаз из-под капюшона, блеснувший в натриевом свете.) — Как я понимаю, ты не собираешься убивать этих хейни Тахар.
— Нет, не собираюсь.
— Итак, ты просишь вернуть не только капитана, но и весь экипаж. Это очень крупный подарок с моей стороны. Они такие странные — ккт. Икктокктин. Такие нежные. Смешные. Лично мне они не нужны, но некоторые из моих сккукун хотели бы таких у себя держать. Может, они тебе нужны из этических соображений? Но скажи, почему твои желания должны значить для меня больше, чем желания моих капитанов?
«Думай».
— Мне они нужны не для развлечения. — («Логика кифов. Пуккуккта. Уводи его в сторону. Будь умнее, чем он, задавай ему головоломки, пусть пытается их разгадать, пока не сдохнет».) — Ты должен понять, хаккикт, а я уверена, что ты прекрасно все
понимаешь, что Риф Эхран не является моим близким другом. Я уверена, ты уже знаешь, что она хотела забрать их к себе.
— Я это слышал от Кейи и даже от Исмеханана-мин. Эти хейни Тахар, кажется, вызвали у вас переполох. Это вопрос сфик, как ты говоришь. Но почему я должен отдавать весь приз тебе?
— Тахар интересуют многих хейни. Это большая семья, у них обширные владения, как и у Шанур, они астронавты, что тоже делает их весьма ценными союзниками. Нет. Я собираюсь просить тебя о еще большем одолжении, хаккикт: не дай повредить «Восходящую луну». Мне нужен весь экипаж — и их корабль.
— Кккт. Пианфар Шанур, твоя наглость растет с каждым часом. Сначала Тахар, потом ее экипаж, теперь корабль. А потом ты попросишь отдать тебе Кефк? А может, и Аккейт?
В комнате стояла полная тишина. Кифы не шевелились.
— Кефк твой. — Пианфар заставила себя очаровательно улыбнуться. — Что касается меня, хаккикт, то у меня другие намерения. Мне нужен всего лишь один маленький корабль. И его экипаж. У меня есть на то причины.
— А где махендосет? Где Кейя? Он мог бы мне все рассказать о хейни. Кккт. Иметь дело с такими самоубийцами невозможно. И — ккт — этот экстренный вызов и консультации. Кккт. Кккт. Кто у вас ранен?
— Один из членов моего экипажа. Пустяки. Зато я смогла поговорить с Золотозубым. Исмехананом-мин. По поводу корабля. («Бери старый след, хаккикт!») Золотозубый дал мне такую информацию, которая сразу сделала меня уверенней, я поняла, что должна делать. По всей видимости, мы с Риф Эхран окончательно испортим отношения, и весьма возможно, что однажды их корабль атакует наш, впрочем, может, и нет — она еще хочет жить. Но она может устроить мне большие неприятности на Ану-
урне. Когда мы доберемся до Центральной, нам придется с ней считаться.
— До Центральной. Пианфар прищурилась:
— Конечно до Центральной.
— Ты так думаешь.
— Туда направляется Актимакт. Именно там договор со стишо может перевести хен и все наши корабли на сторону Актимакта. Не делай удивленное лицо, хаккикт. Я думаю, ты сам все прекрасно понимаешь.
— Благодаря твоей откровенности. Я знаю о договоре со стишо.
— Тогда объясни мне, почему вы не привлекли на свою сторону Эхран, если уж она такой верный союзник?
— Кккт. Она и так на Кефке. С ней трудно и опасно иметь дело. Пусть улетает. Лучше объясни мне вот что: зачем с ней связался Кейя?
— Чтобы она не отправилась куда-нибудь еще. Ты ведь поступил точно так же — сфик хена, грубо говоря. Почтенный хаккикт, не знаю, сколько раз вы нас прослушивали, но у Эхран собралась целая коллекция жалоб и рапортов на Шанур, что может очень навредить нашему сфик на Ануурне — я пытаюсь говорить как можно яснее, — а также нас может уничтожить партия, защищающая интересы стишо. Мне этого вовсе не хочется. Теперь ты все понял?
— Сплошная путаница, как я и ожидал. Кккт. Я могу решить все проблемы одним ударом за пределами станции.
— Ах, но я прошу тебя еще об одном одолжении: оставь мне корабль Эхран. Взорвать его было бы хорошо, но потом могут возникнуть всякие слухи и разговоры. Кораблей много, и кто-то обязательно начнет болтать. И тогда всем рапортам Эхран даже не надо будет лететь на Ануурн. Партия стишо получит все рычаги, с помощью которых нас можно будет уничтожить. Мученик. Ты знаешь это понятие?
— Нет, я никогда не слышал такого слова.
— Это такой сфик, который ты получаешь, когда умираешь особым образом, хаккикт. Двойной сфик, потому что ты мертв и тебя уже нельзя ни в чем обвинить. Другие будут умирать, помня о тебе. И так появляются новые мученики. Убей Эхран, и у нас возникнут большие проблемы.
— Кккккт. Ккккккт. Ккккт. — Сиккуккут сморщился, словно почуял что-то неприятное. Отпил из чаши и изящно облизнулся. — Странное понятие. Кккккт. Я думаю, охотница Пианфар, что самый простой спо-соб — это выбрать удобный момент и взорвать корабль Эхран.
— Ах, но тогда у меня все равно останется Тахар, и это разрушит мой сфик — если только я не успею вывалять Эхран в грязи. А мертвый герой неприкосновенен. Плохо. Мученичество. Нет, лучше я скажу так, чтобы было понятно кифу: пуккуккта. Месть. Мне приходится иметь дело с Эхран по законам хей-ни, чтобы показать то, что и так все знают, — она полная дура. А чтобы это показать, мне нужны Тахар.
— С какой стати я должен рисковать своими кораблями ради твоей пуккуккта?
— Сфик. Я твой союзник. Я могу уладить эту проблему. Баланс, хаккикт. Равновесие в Соглашении. Взобраться на вершину горы — это одно, а вот построить там дом — это уже другое.
Кифы задвигались. Сиккуккут замер с чашей в руке. «Я поторопилась, о боги, такой ход ему трудно понять».
— Для хейни ты прекрасно разбираешься в политике, — сказал Сиккуккут и, сделав глоток парини, облизнул губы длинным тонким языком.
— Хаккикт, хейни, может быть, новички в космосе, но политика — наша родная стихия.
Сиккуккут поморщился:
— Итак, ты хочешь получить всего лишь семь хейни и хорошо вооруженный корабль, за который ты ручаешься. А также корабль Эхран. Кккт, хейни, ты меня повеселила. Однако ты можешь получить экипаж Тахар и «Восходящую луну». Кготок
сккукун нанккафкт нок таккиф хейни сккукуниккт укку какт токт киффик сикку ноккууну коккаккт тактакти, кккт?
Что-то насчет того, что он даст еще и тысячу кифов в придачу. В комнате раздалось насмешливое фырканье кифов.
— А теперь, — сказал Сиккуккут, — что еще сказал тебе Исмеханан-мин во время вашей последней встречи?
«О боги, окружает с флангов».
— Предупреждал об опасности, которая ждет меня дома, сказал, что Актимакт идет на Центральную. В основном это. Сообщил, что стишо заключили договор с хеном. Этого я и боялась. — От сознания того, что сказала слишком много, у Пианфар защемило сердце, но ведь нужно же было выкинуть приманку, к тому же Сиккуккут скорее всего и сам это знал — ведь в его руках были перебежчики из лагеря Акти-макта.
— Кккт. Да. И еще к нам летят люди. Он об этом тебе сказал?
— Он сказал, что они движутся в нашем направлении.
Еще один глоток из чаши. Блеск темных глаз.
— Говори яснее.
— Я говорю так, как говорил он.
— Тавао, — сказал Сиккуккут. — Продолжай. Пианфар снова прищурилась. Она не удивилась.
Она сжалась от страха. Хоть и мало она выпила, но этого оказалось достаточно — алкоголь и лекарство, смешавшись, бурлили у нее в крови.
— Тавао, — подтвердила она. — Я знаю, стишо в панике. Махендосет не могут их удержать. Союз с Актимактом — худшее, что они могли сделать, но как иначе получить военные корабли, которыми хен их обеспечить не в состоянии? Кифов они знают. Больше всего стишо боятся того, чего не понимают. И считают — ошибочно, как я думаю, — что знают, как облапошить кифов, выступая то на одной, то на другой стороне.
Послышался шепот, шелест одежды.
— Ккккт. Это место просто источник информации. Чего я только не наслушался. Куда пойдут люди потом?
— Стишо думают, что на Центральную. Может быть. Я не знаю. — Она сделала маленький глоток парини. И пошла на отчаянный риск: — Тка, возможно, тоже принимают в этом участие.
Морда Сиккуккута дернулась. «Одно очко. Страх».
— Это ты так считаешь? Или махендосет?
— Мне так кажется. И очень не нравится, хак-кикт.
— Ты говоришь, что не знаешь маршрутов людей. Кккт. Но ты легко можешь это узнать.
— От человека? Хаккикт, это знают махендосет, Тулли ничего не знает. Мне кажется, что люди вообще сами не знают, куда идти, они просто идут туда, куда могут. А Тулли уже давно потерял с людьми связь — много месяцев назад. Он знает об их маршрутах не больше, чем я, а может, и меньше. Я говорила об этом с Золотозубым.
— Кккт. — Сиккуккут бросил на нее долгий изучающий взгляд. — Интересно. Он интересен, этот человек. Ваш друг. Мой друг. Я вовремя сделал тебе подарок — надеюсь, ты по достоинству оценила мою щедрость.
— Я хейни, хаккикт. Мы не такие, как вы. Я не могу отдать тебе человека. Но пуккуккта — это прекрасный подарок для хаккикта, ты не находишь? Пуккуккта связывает нас между собой. И если я смогу победить — Шанур проведут кое-какие перемены у себя дома. Несомненно, пуккуккта. Ты не хочешь, чтобы хейни и стишо подписывали между собой договоры, хаккикт, этого и не будет. С моей помощью. Разве не так ты понимаешь хороший союз?
— У вас свои интересы на Ануурне.
— О да. На Ануурне и в космосе. Снова молчание. Короткое фырканье.
— Пленники меня не интересуют. — Сиккуккут взмахнул левой рукой и передал свою чашу мгновен-
но подскочившему к нему кифу. — Можете идти. Я потратил на вас достаточно времени.
Пианфар встала и поклонилась. Хэрел тоже.
— А корабль? — сказала Пианфар.
— Мелочи. — Сиккуккут снова махнул рукой. — Потом. Скктотик.
Перед шлюзовой камерой стояли кифы. Они что-то принесли.
— Пусть подождут, — сказала Тирен. Хилфи повернулась и с бьющимся сердцем посмотрела на нее. Тирен осталась за старшего, теперь она принимала решения на борту «Гордости» и сидела в кресле Хэрел. Зная Тирен Араун достаточно давно, Хилфи также знала, что Тирен иногда действует под влиянием минуты, а сейчас этого нельзя было допустить. «Не отступать, не показывать страха…»
— Зараза, — с яростью сказала Тирен. — Хилфи, мне до смерти надоели эти кифы: лезут и лезут. Но надо посмотреть, что они там притащили.
— Ясно как день, нельзя перед ними пасовать, — сказала Хилфи. — Я пойду к ним.
— Возьми с собой Кима.
— Лучше Герен.
— Она нужна мне здесь. Возьми Кима.
— Хорошо. — Хилфи включила внутреннюю связь, уменьшив звук. — Герен, Тулли. Вас ждут в центральном отсеке. На Ким, спуститесь на нижнюю палубу.
Она почувствовала, что дрожит. Животный страх. Пианфар и Хэрел не было, а к ним на корабль пришли кифы с какой-то клеткой, полной вонючих насекомых, и банкой зерна и просили их пропустить.
Почтение хаккикта. Сиккуккута, который что-то не спешил отпустить Пианфар и Хэрел.
Герен пришла в отсек.
— Внизу кифы, — сообщила ей Тирен. — У нас гости.
Герен села в кресло, а Хилфи дрожащими руками достала из шкафчика тяжелую автоматическую вин-
товку и маленькие пистолеты для себя и Кима. Пришел Тулли.
— Сядь за сканер, — попросила его Хилфи. — Помоги Герен.
— Пи-анфар в беде? — спросил Тулли. В его глазах появился страх. Дикий страх. — Что делать?
— Сядь! И не задавай вопросов! — Она вовсе не собиралась на него кричать. Сработал инстинкт, страх, раздражение. Самцы. Их время вступать в дело не пришло — пока. Но единственный, кто хоть как-то мог ей помочь, был самец, притом не ее. Пи-анфар могла держать в руках Кима. Пианфар умела его убеждать и объяснять, что надо делать, но сейчас Пианфар не было с ними…
…и на Ким это прекрасно знал.
О боги, боги. Она захлопнула шкафчик. Тулли занял место за компьютером рядом с Герен, хоть какая-то помощь в этот тяжелый момент. Опытный и невежественный. И до смерти напуганный.
— Стойте там! — говорила кому-то Герен, Хилфи догадалась кому. Шур, конечно, тоже все слышала.
Хилфи пробежала по верхней палубе, волоча на себе тяжелую винтовку и держа в каждой руке по пистолету, и вскочила в лифт.
— Сюда, — сказал их провожатый, после того как они спустились в самое сердце корабля, пройдя бесчисленные дымные залы, освещенные натриевыми лампами коридоры, и подошли к наглухо закрытой двери.
За этой дверью находились клетки с толстыми железными прутьями.
— Подождать снаружи, капитан? — спросила Хэрел.
— Да, — ответила Пианфар, и Хэрел встала возле двери, положив палец на курок пистолета — быстро и решительно, и Пианфар снова порадовалась, что с ней был такой помощник.
Но и кифы сделали то же самое: один из провожатых вошел внутрь, пригласив ее следовать за собой, остальные остались возле Хэрел.
Действие и противодействие.
Существа, закосневшие в убийствах и предательствах, — и хейни, из мира обширных поместий, ярких знамен и, о боги, да, своих собственных интриг, когда Дом шел на Дом, но никогда в их истории не было отравленных чаш, а были только заговоры, измены и дуэли. Пианфар, вдохнув затхлый воздух, вошла внутрь. Среди мрака и черноты за прутьями клетки она едва различила какое-то цветное пятно. Сбившись в кучу, покрытые грязно-коричневым мехом, в углу клетки лежали жалкие, несчастные хейни.
…Хилфи…
Она тоже была здесь. В этом страшном месте. Ни одному нормальному хейни никогда не пришло бы в голову построить такую клетку и держать в ней разумных существ.
Очевидно, ее привели сюда, чтобы напугать. Это устроил Сиккуккут. Он ничего не сказал — просто велел своим охранникам показать ей клетку и тех, кто в ней находился.
— Мы похожи на пиратов, — заметила Хэрел, когда они подошли к шлюзовой камере.
— Настоящие пираты там, за дверью, — ответила Тирен.
Ким говорил что-то, а Хилфи и Герен хмурились и покусывали усы…
— Знаете что? — не выдержала Герен, с тревогой глядя на них. — Я, пожалуй, пойду с вами…
Хэрел:
— Не лезь.
И Тулли, потом:
— Куда ты идти — куда идти, Пи-анфар? Она не стала ему отвечать.
— Дай пройти, — сказала она, встретившись с ним в коридоре. — Я занята, Тулли. Я спешу.
— Осторожно, — ответил он, глядя ей вслед.
С тех пор как он вернулся из кифского плена, с его
лица не сходило испуганно-тревожное выражение. Пианфар представила себе, как ему скажут, куда они пошли, когда они с Хэрел будут уже далеко. А еще лучше, когда вернутся.
Когда.
Они шли по доку, Пианфар и Хэрел, освещенные адским светом натриевых прожекторов, окутанные густым дымом и отвратительным запахом аммиака. Откуда-то, словно с болота, тянуло влажным туманом. Повсюду мелькали черные тени кифов. Они виднелись возле складов, стен, цехов. Док Кефка освещался лишь тусклым натриевым светом, и единственным ярким пятном в этом мраке было белое пятнышко аргоновой лампочки, освещающей круглый стальной вход.
«Ккккт. Ккккт», — слышали хейни, проходя мимо кораблей кифов. Кифы, среди которых, конечно же, были те, с кем они уже встречались, увидев их, начинали собираться в группки и перешептываться, видимо решая, как подумала Пианфар, а не сошли ли с ума эти две хейни, разгуливающие здесь в одиночку.
(«Нет, вы только посмотрите на нее, — воскликнул Ким, когда увидел, как она вырядилась перед предстоящей вылазкой. — Это ты так оделась, чтобы посетить воровской притон? Пи, ради богов!»)
Конечно, нацепить на себя столько золотых украшений, когда идешь в логово кифов, мог только тот, у кого был сфик. «Пусть знают, что мы можем доставить им кучу неприятностей, — сказала Пианфар, когда они с Хэрел обсуждали предстоящую вылазку. — Пусть знают, что мы их не боимся».
Открыто ходить по причалу, надев яркие одежды и украшения, — и пусть кифы не забывают, что с экипажем «Гордости» шутки плохи, вот что решили они с Хэрел.
К тому же их пригласил сам хаккикт. По крайней мере на пути туда они были его гостями.
— Удивительные существа эти кифы, — прошептала Пианфар, когда никто из кифов не мог их услы-
шать, — мне кажется, что все те, кто здесь находится, сейчас чувствуют себя так же спокойно, как и мы. Мы взлетели высоко, и они тоже, а ведь кифы умеют оценивать обстановку. Всегда знают, куда ветер Дует.
— Просто они другие, — ответила Хэрел. — Не злопамятны — и, о боги, всегда готовы чем-то торговать. Непостоянный народ. Я думаю, хейни их никогда не понимали. Может, не нужно нам было тащить с собой Сккукука, а?
— Я сама об этом думала. Но мне все время кажется, что он какой-то странный. Не хотелось бы мне подпускать его к оружию.
— Ага. Мне тоже.
Внезапно они почувствовали какой-то запах. Кровь. Он перебивал даже запах аммиака. Пианфар зашипела и фыркнула:
— О боги.
Хэрел выругалась от отвращения:
— Мерзость какая.
— Мы почти… пришли, — начала было говорить Пианфар, но тут же осеклась, когда увидела кифский корабль: секция номер двадцать восемь, «Харукк». Здесь кифов было намного больше, а запах крови стал ощущаться еще явственнее.
Он становился все сильнее и сильнее по мере того, как они подходили к кораблю. Вдоль ведущего к нему стального трапа тянулся ряд металлических столбов на опорах, на каждом из которых виднелся какой-то темный предмет.
— Проклятие, — пробормотала Пианфар, — Хэрел, держись.
Это были головы кифов. Кифы ходили вдоль секции номер двадцать восемь, не обращая никакого внимания на этих страшных наблюдателей. Пианфар и Хэрел вместе со всеми поднялись по трапу, каждую секунду ожидая окрика часового.
Их никто не окликнул. Они прошли первый столб, и Пианфар с холодным любопытством взглянула на предмет, украшающий его верхушку.
— Вот так расправляются с оппозицией, — отметила Хэрел.
— Чтобы другие были сговорчивее, — пробормотала Пианфар. Каждый заходящий на «Харукк» киф должен был видеть это зрелище, чтобы знать, что такое победа одних и поражение других.
По крайней мере, как с облегчением заметила Пианфар, ни одна из этих голов не принадлежала хейни.
Кифы оглядывались на них, когда они вместе со всеми с деловым видом поднимались на борт «Ха-рукка». Кифы, стоящие перед входом, зашипели и что-то забормотали, тем не менее хейни никто не остановил.
Наконец они подошли к охранникам, стоящим перед входом в шлюзовую камеру.
— Хакктан? — сказал один из них. «Капитан?»
— Укт, — ответила Хэрел, кивнув в сторону Пианфар. «Да». Пианфар стояла, скрестив руки на груди и предоставив Хэрел говорить с кифами. Двое из трех кифов держали руки в рукавах, где, несомненно, было спрятано какое-то оружие помимо того, что висело у них на поясе. Двое кифов загородили хейни дорогу, пока третий говорил с кем-то по рации.
Последовал приказ пропустить. Охранники отступили, а один из них слегка поклонился, показав пустые руки.
— Входите, — сказал он.
— Ага, — ответила Пианфар и тоже поклонилась. Хэрел не отставала от нее ни на шаг, когда они шли по пропитанному запахом аммиака коридору.
Их ждали кифы — один был, видимо, провожатым, а четверо других просто стояли, позвякивая оружием.
— Следуйте за мной, — сказал первый киф и, не оглядываясь, пошел вперед. Трое пошли за ними, двое остались. Ни один из кифов даже слова не сказал по поводу оружия, которое хейни пронесли на борт «Харукка». Они проходили мимо кифов по коридору, пропахшему аммиаком и кровью, и ни один из них не повернул головы, чтобы посмотреть им вслед.
Вежливость кифов, решила Пианфар. Нельзя пялиться на гостей хаккикта. Атмосфера страха и жестокости, царящая в этом месте, начинала действовать ей на нервы.
«Хилфи это место хорошо знакомо, — думала Пианфар, чувствуя, как все холодеет у нее внутри. Хилфи была в этом аду».
Хилфи молча стояла рядом с Кимом, когда Пианфар сообщила, куда они с Хэрел собираются идти. Ким высказался по этому поводу громко и резко. Как и Герен. А Хилфи только прижала уши и втянула ноздри, а потом спросила:
— Ага, но зачем? Ты же знаешь, это ловушка.
— Я знаю, — ответила Пианфар. — Но у нас нет выбора.
Хилфи знала кифов лучше остальных. Но она не стала спорить и не стала ничего предлагать. В такой ситуации нужно сохранять хладнокровие и не раздражать кифов. И лучше всего это могло получиться у Хэрел Араун.
Хэрел шагала рядом с Пианфар так же спокойно, уверенно и осторожно, как если бы они находились в каком-нибудь незнакомом порту Соглашения. Насторожив уши, она тем не менее сохраняла на лице выражение полной невозмутимости, даже находясь в лифте с двумя охранниками-ки-фами.
Лифт остановился. Один охранник вышел, двое других остались. Хейни увидели еще один тусклый и длинный коридор; затем — открытый вход, а за ним — мрачный кабинет, где их дожидалась группа кифов, в центре которой в кресле-многоножке сидел киф с серебряным медальоном, облаченный в черные одежды, отделанные серебром, которое тускло мерцало в свете натриевых ламп.
— Хаккикт, — сказала Пианфар, приближаясь к этой мрачной и величественной фигуре и поклонилась, почтительно и вместе с тем с достоинством.
— Кккт. — Сиккуккут взмахнул тонкой рукой, покрытой темно-серой кожей. — Кситикки. — (Один
из кифов кинулся в угол комнаты и бегом притащил два стула и низкий столик.) — Кситти.
Пианфар кивнула и села на стул, подвернув под себя ноги. Хэрел поступила так же. Новый приказ Сик-куккута, взмах рукава с серебряной отделкой. Киф бросился за кувшином и чашами, потом почтительно подал одну чашу Сиккуккуту, не дожидаясь его приказа. Перед Пианфар тоже появилась чаша, третью получила Хэрел. Киф налил сначала Сиккуккуту, а потом быстро наполнил из того же кувшина чаши гостей.
Слава богам, это был парини. Ликер. Он был крепким и сразу ударял в голову, но все же пить его было приятно. Пианфар осторожно потягивала напиток и думала, отчего у него такой странный привкус — то ли запах аммиака набился ей в нос, то ли это была особенность самого ликера.
И все же они находились в зале Сиккуккута, на его корабле, на его космической станции, на территории кифов, и попивать здесь ликер казалось таким же невероятным делом, как отдать свое оружие, чего, впрочем, от них никто не потребовал. Хэрел, беря пример с Пианфар, тоже пригубила напиток, Хэрел, которая перебывала во всех барах на всех станциях от Центральной до Ануурна, о которой ходили легенды и которая не знала, что такое похмелье, спокойно заступая на вахту после любой попойки. Во второй раз Пианфар порадовалась, что взяла с собой Хэрел, а не Кима.
— Когда-то ты отклонила мое предложение на Центральной, — сказал Сиккуккут.
— Я помню. — Ей очень хотелось чихнуть, но делать этого было нельзя. На карту поставлено достоинство хейни. И их жизнь. Сделав над собой отчаянное усилие, от чего у нее даже заслезились глаза, Пианфар подавила желание чихнуть. Такое отвращение к кифам — это уже на уровне психики. Она ведь принимала пилюли. В результате, соединившись с ликером, пилюли дали кошмарный результат — во рту сухо, вкусовые ощущения притуплены. И очень щиплет в носу.
— Я сказал тебе тогда, что придет день и все изменится. — Сиккуккут опустил морду в изящно украшенную чашу и стал пить. — Так и получилось. Кккт. После того, как на твоем корабле что-то случилось. Ты не могла бы мне сказать, что именно?
«Думай, шевели мозгами, Пианфар Шанур».
— Нам была срочно нужна медицинская помощь; однако запросить ее у махендосет оказалось удобнее. — Она посмотрела хаккикту прямо в глаза, умоляя про себя всех богов сжалиться над ней и не дать чихнуть. Говорить о деле сразу, напрямик. Не дать этому ублюдку расставить ловушки. — Но вообще-то, это был предлог, чтобы проконсультироваться с двумя нашими союзниками — в отутствие третьего, откровенно говоря. Нужно было кое-что обсудить. Твой подарок, хаккикт, дал мне возможность заключить сделку и с этим третьим. Поэтому я и пришла к тебе. Возможно, я помогу тебе избавиться от одной проблемы, поскольку, как я думаю, она досаждает и вам и нам.
— Ккккт. — (Еще один глоток из чаши, быстрый взгляд темных глаз из-под капюшона, блеснувший в натриевом свете.) — Как я понимаю, ты не собираешься убивать этих хейни Тахар.
— Нет, не собираюсь.
— Итак, ты просишь вернуть не только капитана, но и весь экипаж. Это очень крупный подарок с моей стороны. Они такие странные — ккт. Икктокктин. Такие нежные. Смешные. Лично мне они не нужны, но некоторые из моих сккукун хотели бы таких у себя держать. Может, они тебе нужны из этических соображений? Но скажи, почему твои желания должны значить для меня больше, чем желания моих капитанов?
«Думай».
— Мне они нужны не для развлечения. — («Логика кифов. Пуккуккта. Уводи его в сторону. Будь умнее, чем он, задавай ему головоломки, пусть пытается их разгадать, пока не сдохнет».) — Ты должен понять, хаккикт, а я уверена, что ты прекрасно все
понимаешь, что Риф Эхран не является моим близким другом. Я уверена, ты уже знаешь, что она хотела забрать их к себе.
— Я это слышал от Кейи и даже от Исмеханана-мин. Эти хейни Тахар, кажется, вызвали у вас переполох. Это вопрос сфик, как ты говоришь. Но почему я должен отдавать весь приз тебе?
— Тахар интересуют многих хейни. Это большая семья, у них обширные владения, как и у Шанур, они астронавты, что тоже делает их весьма ценными союзниками. Нет. Я собираюсь просить тебя о еще большем одолжении, хаккикт: не дай повредить «Восходящую луну». Мне нужен весь экипаж — и их корабль.
— Кккт. Пианфар Шанур, твоя наглость растет с каждым часом. Сначала Тахар, потом ее экипаж, теперь корабль. А потом ты попросишь отдать тебе Кефк? А может, и Аккейт?
В комнате стояла полная тишина. Кифы не шевелились.
— Кефк твой. — Пианфар заставила себя очаровательно улыбнуться. — Что касается меня, хаккикт, то у меня другие намерения. Мне нужен всего лишь один маленький корабль. И его экипаж. У меня есть на то причины.
— А где махендосет? Где Кейя? Он мог бы мне все рассказать о хейни. Кккт. Иметь дело с такими самоубийцами невозможно. И — ккт — этот экстренный вызов и консультации. Кккт. Кккт. Кто у вас ранен?
— Один из членов моего экипажа. Пустяки. Зато я смогла поговорить с Золотозубым. Исмехананом-мин. По поводу корабля. («Бери старый след, хаккикт!») Золотозубый дал мне такую информацию, которая сразу сделала меня уверенней, я поняла, что должна делать. По всей видимости, мы с Риф Эхран окончательно испортим отношения, и весьма возможно, что однажды их корабль атакует наш, впрочем, может, и нет — она еще хочет жить. Но она может устроить мне большие неприятности на Ану-
урне. Когда мы доберемся до Центральной, нам придется с ней считаться.
— До Центральной. Пианфар прищурилась:
— Конечно до Центральной.
— Ты так думаешь.
— Туда направляется Актимакт. Именно там договор со стишо может перевести хен и все наши корабли на сторону Актимакта. Не делай удивленное лицо, хаккикт. Я думаю, ты сам все прекрасно понимаешь.
— Благодаря твоей откровенности. Я знаю о договоре со стишо.
— Тогда объясни мне, почему вы не привлекли на свою сторону Эхран, если уж она такой верный союзник?
— Кккт. Она и так на Кефке. С ней трудно и опасно иметь дело. Пусть улетает. Лучше объясни мне вот что: зачем с ней связался Кейя?
— Чтобы она не отправилась куда-нибудь еще. Ты ведь поступил точно так же — сфик хена, грубо говоря. Почтенный хаккикт, не знаю, сколько раз вы нас прослушивали, но у Эхран собралась целая коллекция жалоб и рапортов на Шанур, что может очень навредить нашему сфик на Ануурне — я пытаюсь говорить как можно яснее, — а также нас может уничтожить партия, защищающая интересы стишо. Мне этого вовсе не хочется. Теперь ты все понял?
— Сплошная путаница, как я и ожидал. Кккт. Я могу решить все проблемы одним ударом за пределами станции.
— Ах, но я прошу тебя еще об одном одолжении: оставь мне корабль Эхран. Взорвать его было бы хорошо, но потом могут возникнуть всякие слухи и разговоры. Кораблей много, и кто-то обязательно начнет болтать. И тогда всем рапортам Эхран даже не надо будет лететь на Ануурн. Партия стишо получит все рычаги, с помощью которых нас можно будет уничтожить. Мученик. Ты знаешь это понятие?
— Нет, я никогда не слышал такого слова.
— Это такой сфик, который ты получаешь, когда умираешь особым образом, хаккикт. Двойной сфик, потому что ты мертв и тебя уже нельзя ни в чем обвинить. Другие будут умирать, помня о тебе. И так появляются новые мученики. Убей Эхран, и у нас возникнут большие проблемы.
— Кккккт. Ккккккт. Ккккт. — Сиккуккут сморщился, словно почуял что-то неприятное. Отпил из чаши и изящно облизнулся. — Странное понятие. Кккккт. Я думаю, охотница Пианфар, что самый простой спо-соб — это выбрать удобный момент и взорвать корабль Эхран.
— Ах, но тогда у меня все равно останется Тахар, и это разрушит мой сфик — если только я не успею вывалять Эхран в грязи. А мертвый герой неприкосновенен. Плохо. Мученичество. Нет, лучше я скажу так, чтобы было понятно кифу: пуккуккта. Месть. Мне приходится иметь дело с Эхран по законам хей-ни, чтобы показать то, что и так все знают, — она полная дура. А чтобы это показать, мне нужны Тахар.
— С какой стати я должен рисковать своими кораблями ради твоей пуккуккта?
— Сфик. Я твой союзник. Я могу уладить эту проблему. Баланс, хаккикт. Равновесие в Соглашении. Взобраться на вершину горы — это одно, а вот построить там дом — это уже другое.
Кифы задвигались. Сиккуккут замер с чашей в руке. «Я поторопилась, о боги, такой ход ему трудно понять».
— Для хейни ты прекрасно разбираешься в политике, — сказал Сиккуккут и, сделав глоток парини, облизнул губы длинным тонким языком.
— Хаккикт, хейни, может быть, новички в космосе, но политика — наша родная стихия.
Сиккуккут поморщился:
— Итак, ты хочешь получить всего лишь семь хейни и хорошо вооруженный корабль, за который ты ручаешься. А также корабль Эхран. Кккт, хейни, ты меня повеселила. Однако ты можешь получить экипаж Тахар и «Восходящую луну». Кготок
сккукун нанккафкт нок таккиф хейни сккукуниккт укку какт токт киффик сикку ноккууну коккаккт тактакти, кккт?
Что-то насчет того, что он даст еще и тысячу кифов в придачу. В комнате раздалось насмешливое фырканье кифов.
— А теперь, — сказал Сиккуккут, — что еще сказал тебе Исмеханан-мин во время вашей последней встречи?
«О боги, окружает с флангов».
— Предупреждал об опасности, которая ждет меня дома, сказал, что Актимакт идет на Центральную. В основном это. Сообщил, что стишо заключили договор с хеном. Этого я и боялась. — От сознания того, что сказала слишком много, у Пианфар защемило сердце, но ведь нужно же было выкинуть приманку, к тому же Сиккуккут скорее всего и сам это знал — ведь в его руках были перебежчики из лагеря Акти-макта.
— Кккт. Да. И еще к нам летят люди. Он об этом тебе сказал?
— Он сказал, что они движутся в нашем направлении.
Еще один глоток из чаши. Блеск темных глаз.
— Говори яснее.
— Я говорю так, как говорил он.
— Тавао, — сказал Сиккуккут. — Продолжай. Пианфар снова прищурилась. Она не удивилась.
Она сжалась от страха. Хоть и мало она выпила, но этого оказалось достаточно — алкоголь и лекарство, смешавшись, бурлили у нее в крови.
— Тавао, — подтвердила она. — Я знаю, стишо в панике. Махендосет не могут их удержать. Союз с Актимактом — худшее, что они могли сделать, но как иначе получить военные корабли, которыми хен их обеспечить не в состоянии? Кифов они знают. Больше всего стишо боятся того, чего не понимают. И считают — ошибочно, как я думаю, — что знают, как облапошить кифов, выступая то на одной, то на другой стороне.
Послышался шепот, шелест одежды.
— Ккккт. Это место просто источник информации. Чего я только не наслушался. Куда пойдут люди потом?
— Стишо думают, что на Центральную. Может быть. Я не знаю. — Она сделала маленький глоток парини. И пошла на отчаянный риск: — Тка, возможно, тоже принимают в этом участие.
Морда Сиккуккута дернулась. «Одно очко. Страх».
— Это ты так считаешь? Или махендосет?
— Мне так кажется. И очень не нравится, хак-кикт.
— Ты говоришь, что не знаешь маршрутов людей. Кккт. Но ты легко можешь это узнать.
— От человека? Хаккикт, это знают махендосет, Тулли ничего не знает. Мне кажется, что люди вообще сами не знают, куда идти, они просто идут туда, куда могут. А Тулли уже давно потерял с людьми связь — много месяцев назад. Он знает об их маршрутах не больше, чем я, а может, и меньше. Я говорила об этом с Золотозубым.
— Кккт. — Сиккуккут бросил на нее долгий изучающий взгляд. — Интересно. Он интересен, этот человек. Ваш друг. Мой друг. Я вовремя сделал тебе подарок — надеюсь, ты по достоинству оценила мою щедрость.
— Я хейни, хаккикт. Мы не такие, как вы. Я не могу отдать тебе человека. Но пуккуккта — это прекрасный подарок для хаккикта, ты не находишь? Пуккуккта связывает нас между собой. И если я смогу победить — Шанур проведут кое-какие перемены у себя дома. Несомненно, пуккуккта. Ты не хочешь, чтобы хейни и стишо подписывали между собой договоры, хаккикт, этого и не будет. С моей помощью. Разве не так ты понимаешь хороший союз?
— У вас свои интересы на Ануурне.
— О да. На Ануурне и в космосе. Снова молчание. Короткое фырканье.
— Пленники меня не интересуют. — Сиккуккут взмахнул левой рукой и передал свою чашу мгновен-
но подскочившему к нему кифу. — Можете идти. Я потратил на вас достаточно времени.
Пианфар встала и поклонилась. Хэрел тоже.
— А корабль? — сказала Пианфар.
— Мелочи. — Сиккуккут снова махнул рукой. — Потом. Скктотик.
Перед шлюзовой камерой стояли кифы. Они что-то принесли.
— Пусть подождут, — сказала Тирен. Хилфи повернулась и с бьющимся сердцем посмотрела на нее. Тирен осталась за старшего, теперь она принимала решения на борту «Гордости» и сидела в кресле Хэрел. Зная Тирен Араун достаточно давно, Хилфи также знала, что Тирен иногда действует под влиянием минуты, а сейчас этого нельзя было допустить. «Не отступать, не показывать страха…»
— Зараза, — с яростью сказала Тирен. — Хилфи, мне до смерти надоели эти кифы: лезут и лезут. Но надо посмотреть, что они там притащили.
— Ясно как день, нельзя перед ними пасовать, — сказала Хилфи. — Я пойду к ним.
— Возьми с собой Кима.
— Лучше Герен.
— Она нужна мне здесь. Возьми Кима.
— Хорошо. — Хилфи включила внутреннюю связь, уменьшив звук. — Герен, Тулли. Вас ждут в центральном отсеке. На Ким, спуститесь на нижнюю палубу.
Она почувствовала, что дрожит. Животный страх. Пианфар и Хэрел не было, а к ним на корабль пришли кифы с какой-то клеткой, полной вонючих насекомых, и банкой зерна и просили их пропустить.
Почтение хаккикта. Сиккуккута, который что-то не спешил отпустить Пианфар и Хэрел.
Герен пришла в отсек.
— Внизу кифы, — сообщила ей Тирен. — У нас гости.
Герен села в кресло, а Хилфи дрожащими руками достала из шкафчика тяжелую автоматическую вин-
товку и маленькие пистолеты для себя и Кима. Пришел Тулли.
— Сядь за сканер, — попросила его Хилфи. — Помоги Герен.
— Пи-анфар в беде? — спросил Тулли. В его глазах появился страх. Дикий страх. — Что делать?
— Сядь! И не задавай вопросов! — Она вовсе не собиралась на него кричать. Сработал инстинкт, страх, раздражение. Самцы. Их время вступать в дело не пришло — пока. Но единственный, кто хоть как-то мог ей помочь, был самец, притом не ее. Пи-анфар могла держать в руках Кима. Пианфар умела его убеждать и объяснять, что надо делать, но сейчас Пианфар не было с ними…
…и на Ким это прекрасно знал.
О боги, боги. Она захлопнула шкафчик. Тулли занял место за компьютером рядом с Герен, хоть какая-то помощь в этот тяжелый момент. Опытный и невежественный. И до смерти напуганный.
— Стойте там! — говорила кому-то Герен, Хилфи догадалась кому. Шур, конечно, тоже все слышала.
Хилфи пробежала по верхней палубе, волоча на себе тяжелую винтовку и держа в каждой руке по пистолету, и вскочила в лифт.
— Сюда, — сказал их провожатый, после того как они спустились в самое сердце корабля, пройдя бесчисленные дымные залы, освещенные натриевыми лампами коридоры, и подошли к наглухо закрытой двери.
За этой дверью находились клетки с толстыми железными прутьями.
— Подождать снаружи, капитан? — спросила Хэрел.
— Да, — ответила Пианфар, и Хэрел встала возле двери, положив палец на курок пистолета — быстро и решительно, и Пианфар снова порадовалась, что с ней был такой помощник.
Но и кифы сделали то же самое: один из провожатых вошел внутрь, пригласив ее следовать за собой, остальные остались возле Хэрел.
Действие и противодействие.
Существа, закосневшие в убийствах и предательствах, — и хейни, из мира обширных поместий, ярких знамен и, о боги, да, своих собственных интриг, когда Дом шел на Дом, но никогда в их истории не было отравленных чаш, а были только заговоры, измены и дуэли. Пианфар, вдохнув затхлый воздух, вошла внутрь. Среди мрака и черноты за прутьями клетки она едва различила какое-то цветное пятно. Сбившись в кучу, покрытые грязно-коричневым мехом, в углу клетки лежали жалкие, несчастные хейни.
…Хилфи…
Она тоже была здесь. В этом страшном месте. Ни одному нормальному хейни никогда не пришло бы в голову построить такую клетку и держать в ней разумных существ.
Очевидно, ее привели сюда, чтобы напугать. Это устроил Сиккуккут. Он ничего не сказал — просто велел своим охранникам показать ей клетку и тех, кто в ней находился.