— Где этот водосток?
— В раздевалке у бассейна в Тупике.
— Что собирается делать окружной прокурор?
— Конрад и О'Брайен вместе с фотографиями уже отправились туда.
— Когда?
— Они будут на месте минут через пять.
— Благодарю, капитан. Я позабочусь об этом, — сказал Голович и повесил трубку. — Он посмотрел на Сейгеля. — Маурер уронил свой карандаш в сток раздевалки плавательного бассейна у Джун Арно. Если его найдут, то это может связать его с ее убийством. Трое полицейских едут туда за ним. Мне нужен этот карандаш. Ступай и принеси его.
Это было понятно Сейгелю. Его заботила собственная неудача попытки убить Вайнера, и еще большую тревогу вызывало то, что Голович пригласил Феррари. Теперь он почувствовал, что может реабилитировать себя, успешно выполнив эту работу.
— Я все устрою, — сказал он и быстро вышел из комнаты. Феррари выполз из своего кресла.
— Я, пожалуй, пойду спать, — сказал он. Потом остановился и провел пальцами по своему носу. — Маурер, действительно, убил эту женщину?
Голович пожал плечами.
— Не знаю. Во всяком случае, это не мое дело. Феррари сдвинулся с места, заложив руки за спину.
— Синдикату не нравятся убийства на личной почве.
Голович промолчал.
— Синдикат вообще не очень доволен Маурером, — мягко сказал Феррари. — Он становится слишком независимым.
Голович почувствовал, как холодок пробегает по его спине, но он снова ничего не сказал.
— Ну, ничего, — продолжал Феррари, — об этом можно позаботиться. — Он посмотрел на Головича. — Сейгель умеет выполнять подобные поручения?
— Он вполне справится, — небрежно ответил тот. — Он поскользнулся на Вайнере, но раньше у меня с ним не было никаких неприятностей.
Феррари кивнул.
— В том месте, откуда я приехал, поскользнуться один раз означало гибель даже для очень хорошего человека, — заметил он и медленно пошел к двери. — Ну, это ваше дело.
Он вышел и пошел вдоль по коридору к бару. Он пил редко, но после успешной работы позволял себе немного виски.
Войдя в бар, он увидел, как Долорес вошла через другой вход. На мгновение он остановился, ощупывая своими глубоко посаженными глазками ее гибкую чувственную фигуру, затем пересек комнату и подошел к ней.
Она наклонилась над стойкой в ожидании бармена, и не заметила, как Феррари подошел и стал у нее за спиной. Но его присутствие было подобно присутствию змеи, и она ощутила его и быстро обернулась. Едва взглянув в эти безжизненные глаза, она вздрогнула от страха.
— Что вы пьете? — спросил Феррари. Его голова находилась на уровне стойки. — Позвольте к вам присоединиться. Красивым женщинам нельзя долго оставаться в одиночестве.
Она чувствовала не только опасность, таящуюся в нем, но она также чувствовала его силу. Любого другого мужчину с такой внешностью она сразу бы отшила, но сейчас она знала, что этот человек, не может быть отвергнут.
— Я хочу мартини, — сказала она, не глядя на него. — Вы здесь новичок, не так ли?
— Я — Вито Феррари.
Краска сошла с ее лица, и он улыбнулся, с удовольствием убеждаясь, что она знала, кто он такой.
— Вы слышали обо мне?
— Да, — ответила она, понимая теперь, почему она испугалась.
— Хорошо. — Он постучал по стойке, и бармен, увидев Феррари, угодливо кинулся к нему.
Феррари взобрался на табурет, и Долорес совершенно не почувствовала, как смешон этот человек, чьи плечи находились едва на уровне стойки бара.
Он пододвинул к ней рюмку, выпил из своей, поставил ее, достал портсигар и предложил ей закурить.
Она потянулась за сигаретой и ее рука застыла в воздухе, когда она увидела его портсигар. Ничего подобного она раньше не видела.
Он был из куска золота. Внутренняя поверхность портсигара была одной массой сверкающих бриллиантов, расположенных так близко друг от друга, что образовывали мозаику. Видя ее изумление, он закрыл портсигар и протянул его ей. В центре портсигара находился большой, с ноготь ее большого пальца, рубин, с обратной стороны изумрудами были выложены инициалы Феррари.
— Вам нравится? — спросил он, наблюдая за ее лицом.
— Вероятно, это самая красивая вещь, которую мне приходилось видеть.
— Его подарил мне один индийский раджа за небольшую услугу, которую я ему как-то оказал, — небрежно сказал Феррари. Он взял портсигар, потер его о рукав и посмотрел на него с удовлетворением. — У меня много таких вещей. Вас интересуют бриллианты.
— Кого они не интересуют? — ответила она, глядя на него с уважением. Ни Маурер, ни Голович со всеми их деньгами не имели ничего похожего на этот портсигар. Этот карлик внушал ужас, но у него были деньги и власть. Интересно било узнать, больше ли его власть, чем у Головича.
— У меня есть бриллиантовое ожерелье, которое вам бы понравилось, — сказал Феррари. — Вам нужно на него посмотреть. — Он сделал еще глоток, изучающе глядя на нее. — Вы дружите с Головичем?
Долорес застыла, испуганная неожиданным вопросом.
— Он друг Джека, — ответила она. Голос ее был холоден. — Друзья Джека — мои друзья.
— Это очень хорошо. — Феррари наклонился вперед. — Но не следует на него слишком полагаться.
— Я вовсе на него не полагаюсь, — резко ответила она. Феррари улыбнулся.
— Тогда, вероятно, это он слишком на вас полагается. У меня впечатление, что один из вас, либо оба, полагаются на другого; а мои впечатления никогда не обманывают.
Долорес была напугана. Неужели о них с Головичем все известно? Неужели и Сейгель подозревает их?
— Мне непонятно, о чем вы говорите, — сказала она, не глядя на него.
— И все же вы производите на меня впечатление очень ловкой женщины, — ответил Феррари. — Ну, ничего. До тех пор, пока вы слепо не доверяете Головичу, вам ничего не угрожает. Ей стало страшно. Он что, ее предостерегает? — Мне не нравятся подобные загадки, — сказала она, поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в лицо. — Положим, я, действительно, слепо доверяю Головичу, как вы выражаетесь, — хотя я совершенно не собираюсь этого делать, — но, предположим, я сделаю это, тогда что?
— Вы будете разочарованы, вот и все. — Он допил виски. — Вы умеете хранить секреты?
Она почувствовала, что он говорил не просто так. У него была какая-то причина.
— Да, — ответила она.
— Так вот, Голович думает, что он возглавит организацию, если что-нибудь случится с вашим мужем. Я не вижу никакой причины, по которой что-нибудь должно случиться с вашим мужем, но никогда всего не знаешь. Голович будет разочарован. Он хороший адвокат, но плохой руководитель. Поэтому не вверяйте ему своей судьбы.
Долорес внимательно посмотрела на него. Значит он угадал, что она готовит себе резервный вариант. Но то, что он сейчас сообщил ей, было настолько важно, что она даже забыла испугаться.
— Вы будете все знать, конечно? Феррари улыбнулся.
— Я должен знать. — Он постучал себя по груди, посмотрел на нее и снова улыбнулся. — Я не говорю, что что-нибудь случится с вашим мужем, но, если бы что-нибудь случилось действительно, вы бы очень возражали?
Она поняла, что нужно быть откровенной и покачала головой.
— Не очень. Феррари кивнул.
— Мне нужен кто-нибудь, о ком бы я мог позаботиться в минуты отдыха, — сказал он. — Я присматривался. В этом городе много привлекательных женщин, но мне нужна самая лучшая, и я не особенно тороплюсь. Я могу обождать. — Он соскользнул со стула. — Не посмотрите ли бриллиантовое колье? Оно у меня в комнате наверху. Может быть, вы захотите примерить его. В один из ближайших дней вы могли бы даже стать его владелицей.
Она сидела неподвижно, глядя на него. Она прекрасно понимала, что там будет не только примерка колье.
— И, в то же самое время, я смог бы убедиться, что то, на что я сейчас смотрю, действительно золото, а не медь, — продолжал Феррари, подтверждая ее подозрения. — Впрочем, вам совсем не обязательно идти наверх, если вы этого не хотите. Вы хорошо понимаете о чем я говорю, или вы все еще считаете, что я говорю загадками?
Долорес боролась с отвращением. Позволить этому уроду, который был еще противнее, чем толстый Голович, прикоснуться к себе?
Но борьба была недолгой.
— Я не вчера родилась, — сказала она и пристально посмотрела на Феррари своими большими волнующими глазами. — Вы не будете разочарованы. Какой номер вашей комнаты? Мне нужно быть осторожной. Я приду через несколько минут.
Конрад открыл дверь раздевалки и провел рукой, нащупывая выключатель. Он слышал тяжелое дыхание О'Брайена за спиной.
— Где этот чертов выключатель? — раздраженно спросил он. О'Брайен зажег фонарик и провел лучом по помещению.
— Немного дальше, налево от тебя.
Конрад, наконец, включил свет и прошел в роскошно обставленную комнату. Напротив него были душевые кабинки, каждая из которых, помимо душа, имела гардероб и кресло. «В одной из этих кабин, — подумал он, — пряталась Фрэнси, когда Маурер мыл окровавленные руки».
Мэллори, полицейский фотограф, вошел и установил камеру. Он вопросительно взглянул на О'Брайена, осматривающего пол.
— Это должно быть здесь, Пол, — сказал О'Брайен и указал на решетку в полу, которая прикрывала отверстие в шесть квадратных дюймов.
Конрад подошел к нему и сержант направил луч фонарика в сток. Свет выхватил кучу сухих листьев, лежавших там.
— Интересно, откуда они взялись? — спросил Конрад. — Должно быть принесло водой из вентиляционного отверстия. Сток выглядит так, будто вода давно не проходила через него. Если карандаш там, кровь с него не смыта.
О'Брайен с силой потянул на себя решетку, но та не поддалась.
— Зацементирована. Неудивительно, что Маурер не смог достать свой карандаш. Ты принес инструмент, Мэллори?
— Я оставил его снаружи. Сейчас принесу. Конрад присел на корточки и закурил.
— Если карандаш там, мы его поймали, — сказал он спокойно. — Не могу поверить. Я охотился за ним столько лет.
— Мы его еще не поймали, — напомнил О'Брайен. — Не будь таким уверенным.
— Сержант!…
Странная нотка в голосе Мэллори заставила обоих выпрямиться.
— Снаружи кто-то есть.
Мэллори стоял в дверном проеме, и его силуэт резко вырисовывался на фоне освещенной комнаты. Как раз тогда, когда он говорил, раздался треск выстрелов, и он спотыкаясь и держась за руку, отступил. Проклиная все на свете, О'Брайен бросился к выключателю. Комната погрузилась в темноту.
— Ты ранен? — спросил он, оттаскивая Мэллори от двери.
— Попали в руку, — ответил тот и неловко опустился на пол. Конрад прошел к двери, стараясь держаться ближе к стене, и осторожно выглянул в темноту. Ничего не было видно. О'Брайен присоединился к нему.
— Люди Маурера, — сказал Конрад, вытаскивая из заднего кармана пистолет. — Здесь где-то был телефон, Том. Попроси прислать ребят.
О'Брайен что-то проворчал и закрыл дверь.
— Включи фонарик, продолжал Конрад. — Мне показалось, что телефон находится на столике слева.
О'Брайен включил фонарик и сразу же обнаружил телефон, но в тот же момент из темноты забил автомат. Пули попали в окна и из них посыпались стекла. Другая очередь прошила штукатурку на противоположной стене и комната наполнилась пылью.
— Черт! — пробормотал О'Брайен и, распластавшись на полу, пополз к телефону.
Конрад прицелился в то место, откуда были видны вспышки, и выстрелил наугад в темноту.
В ответ застучал автомат. Вспышки образовали полукруг. Пули пролетали через разбитые стекла окон и попадали в противоположную стену.
— Да их там целая куча, — сказал Конрад. — Быстрее, Том! О'Брайен стащил телефон на пол. Конрад услышал, как он набирает номер.
«Если рядом нет патрульной машины, они будут добираться сюда не меньше четверти часа. Если эти мерзавцы бросятся на нас…» Конрад пополз туда, где сидел Мэллори.
— Много вытекло крови?
— Немного. Все в порядке. Просто оцарапало. Дай пистолет. Конрад уловил какое-то движение у окна. Он повернулся, одновременно поднимая руку. Он выстрелил в тот момент, когда тень фигуры метнулась от окна. Он почувствовал, что попал, а затем услышал звук падения тела на землю.
— Ну вот, один есть, — жестко сказал он.
Темноту снова прорезали вспышки автоматных выстрелов. Сверху просыпалась штукатурка, и Конрад поспешно распластался на полу. Пули попадали в противоположную стену, осколки стекла и дерева смешивались с отскочившими рикошетом пулями.
— Как в Тунисе, — пробормотал лежащий рядом Мэллори. Он никогда не упускал случая вспомнить о своей военной службе.
— Дозвонился уже? — крикнул Конрад О'Брайену.
— Только что. Проклятый телефон замолчал, но я уже успел.
— Давай проберемся к двери. Мы должны не дать им возможности ворваться сюда.
Конрад подполз к расщепленной двери и осторожно выглянул в темноту. На противоположной стороне бассейна он заметил человека, бегущего по дорожке. О'Брайен, не целясь, выстрелил в него и человек со стоном исчез в тени.
— Неплохо, а? — сказал Конрад и засмеялся. — Это второй.
— Я попытаюсь добраться до инструментов, — сказал О'Брайен. — Мы должны добраться до этого чертова карандаша.
— Осторожнее, — предостерег Конрад. — Лучше подожди.
О'Брайен пополз вперед, игнорируя предупреждение Конрада. Он ухватился рукой за ящик с инструментами, когда огонь из автомата заставил его отпрянуть за дверной косяк.
— Я достал ящик, — О'Брайен оглянулся и посмотрел назад, в темноту. — Мэллори, посмотри, не сможешь ли ты снять крышку у люка.
— Берегись! — прервал его Конрад, поднимая голову. Он увидел, как два человека бегут по краю бассейна.
О'Брайен и Конрад выстрелили одновременно. Один из бежавших оступился и свалился в бассейн, другой выпустил из рук автомат, сделал два неловких шага и упал на землю.
— Третий, — констатировал Конрад. — У меня осталось только четыре патрона. А что у тебя?
— У меня есть пара запасных обойм, — ответил О'Брайен. — Ты поддерживай огонь, а я помогу Мэллори. Он пополз поближе к двери. Мэллори сказал:
— Я уже сделал! Проклятье, я еле справился.
— Посмотри, если сможешь, карандаш. Осторожнее с ним, — сказал Конрад, наблюдая за О'Брайеном. — Не позволяй, чтобы они видели тебя, Том.
О'Брайен выстрелил в темноту, выругался и снова выстрелил. Оба автомата открыли по нему огонь. В ярком свете вспышек Конрад увидел, как он вдруг поднялся с пола и был отброшен к стене градом свинца.
— Возьми его пистолет и охраняй дверь, — сказал Конрад и пополз к сержанту. Он склонился над ним, пытаясь в темноте разглядеть его лицо. — Том? Ты ранен? — Он знал, что это глупый вопрос. В сержанта угодила целая автоматная очередь.
Конрад включил фонарик, прикрывая его полой пиджака. О'Брайен смотрел на него. Бледное лицо было искажено агонией.
— Это не был несчастный случай. Пол, — с трудом произнес он и, стараясь сказать еще что-то, захлебнулся кровью. Конрад поднял ему голову.
— Ничего, Том. Не напрягайся и говори. О'Брайен забился, вцепившись в руку Конрада.
— Феррари… мой сын… — прошептал он. Затем его глаза закатились и он безжизненно осел на Конрада.
Он прикоснулся к артерии на шее О'Брайена, покачал головой и осторожно опустил его на пол. Потом быстро обернулся, так как Мэллори начал стрелять.
Он увидел, что три человека приближаются по параллельной дорожке. Мэллори попал в одного. Двое других открыли огонь из автоматов.
Конрад выстрелил над головой Мэллори и увидел, как второй свалился в бассейн. Оставшийся бросился вперед, поливая пространство перед собой свинцом.
Конрад, извиваясь, пополз назад, волоча за собой Мэллори. Некоторое время они сидели у стены, прикрытые ею от пуль.
Затем выстрелы стали раздаваться на противоположной стороне бассейна: резкие щелчки револьверов и характерный треск Томпсонов.
Человек, стрелявший в них, прекратил огонь. Конрад видел, как он бросился назад тем же путем, которым пробирался к двери раздевалки.
— Как будто подоспели наши ребята, — неуверенно сказал Конрад. Он осторожно подошел к двери.
Из темноты показалась мощная фигура Сэма Бардена.
— Пол?
— Я здесь. — Конрад вышел на открытое место. — Фу! Это был настоящий бой.
— Нашел карандаш?
— Да. Бедный Том дорого заплатил за него.
— Он убит? Это ужасно. — Барден включил свой фонарик и провел лучом по разрушенной раздевалке:
— Вот что они натворили здесь. А снаружи лежат пятеро из банды Маурера, дохлее, чем макрели. Двое удрали.
— Нашел этот карандаш? — спросил Конрад Мэллори.
— Конечно, — ответил тот, — нашел. — И он помахал золотым карандашом над головой.
Водитель затормозил и мигнул фарами два раза быстро, два — медленно, и затем проехал вперед, так как охранник открыл ворота.
Охранник подошел к машине и заглянул внутрь. От удивления у него перехватило дыхание. Он застыл по стойке смирно и отдал честь.
«Кадиллак» двинулся дальше вверх по круговой дороге и остановился у заднего входа в клуб.
Маленький плотный мужчина вышел из машины, опасливо огляделся по сторонам, затем поднялся по ступенькам и постучал в дверь.
Охранник, открывший дверь, остолбенел. Кровь отхлынула у него от лица.
— Мистер Маурер… — произнес он, задыхаясь.
— Заткнись! — рявкнул на него Маурер. — Где Голович?
— В кабинете мистера Сейгеля.
Смуглое лицо Маурера было перекошено от бешенства, а в глазах было холодное кровожадное выражение.
Он прошел по коридору, остановился на мгновение рядом с кабинетом Сейгеля, прислушиваясь к тому, что там происходит. Через дверь доносились голоса. Маурер скривился, решительно повернул ручку двери и толчком раскрыл ее.
Кабинет был полон табачного дыма. Полукругом у стола сидели Сейгель, Мак Кен и Феррари. Голович с сигарой сидел за столом.
Четверо мужчин резко обернулись, когда вошел Маурер. Единственный, кто никак не реагировал на его неожиданное появление, был Феррари. Трое других уставились на Маурера так, будто увидели привидение.
— Э-э, Джек… — задыхаясь произнес Голович. Его лицо стало таким белым, каким были его пальцы. — Ради Бога, Джек!
Маурер вошел и закрыл дверь, не вынимая правой руки из кармана пиджака. Глазки его блестели от бешенства.
— Что он здесь делает? — закричал он, указывая на Феррари.
— Джек! Тебе нельзя было возвращаться сюда! — воскликнул Голович, неуверенно поднимаясь. — Тебя кто-нибудь видел? Ты разве не знаешь, что выдан ордер на твой арест?
— Что он здесь делает? — повторил Маурер.
— Он приехал, чтобы заняться этой девушкой Колеман, — пролепетал Голович.
— Ты за ним посылал? — спросил Маурер.
— Синдикат считал…
— К черту синдикат! Ты посылал за ним?
— Что я еще мог сделать? — хрипло пробормотал Голович. У него было ощущение, что Маурер сейчас пристрелит его. — Нам нужно было убрать Вайнера и эту девушку. Он единственный, кто смог бы это сделать!
Маурер пронзительно посмотрел на Головича, рот его скривился.
— Проклятый дурак! Неужели ты не мог справиться с такой ерундой, не прибегая к помощи со стороны?
— Это было невозможно, — спокойно вмешался Мак Кен. — Не горячитесь, мистер Маурер. Вам, действительно, не следовало возвращаться. Все копы города разыскивают вас. Форесту удалось состряпать против вас совершенно железное дело.
— Да, — зарычал Маурер, — благодаря тому, что за это дело взялось трое кретинов. — Он указал на всех, кроме Феррари. — Впервые за пятнадцать лет выдан ордер на мой арест! Впервые за пятнадцать лет. Вот что происходит, когда меня нет здесь!
— Мы сделали все, что могли, — сказал Голович. Он почувствовал, что опасность уменьшилась. — Мы избавились от Вайнера, теперь избавимся от девчонки. Все будет о'кей, Джек, только тебе нужно быть подальше отсюда.
— Я не собираюсь держаться в стороне от этого, — заявил Маурер и подошел к столу.
Голович поспешно отступил в сторону и Маурер занял свое место за столом. Голович подвинул стул и сел вместе со всеми. В голове у него все перемешалось. Он был переполнен сдерживаемым бешенством и страхом. Оказаться вдруг отодвинутым в сторону, в несколько секунд потерять власть, лишиться положения, которое он уже начинал считать незыблемым. Все это наносило ужасный удар по его самолюбию.
Феррари встретился взглядом с Маурером. Они пристально посмотрели друг на друга. Сейгель был удивлен, заметив нечто похожее на беспокойный страх в глазах Маурера. Феррари, как всегда, был совершенно бесстрастен.
— Хэлло, Маурер, сказал он негромко. Маурер отвел глаза.
— Хэлло, Феррари.
— Большой Джо передает тебе привет, — сказал Феррари и улыбнулся.
Маурер молча кивнул. Он знал, как опасен Феррари, и был страшно напуган, когда застал его здесь. Ему пришлось сделать усилие, чтобы снова овладеть собой.
— Какого черта вы здесь делаете? — спросил он. — Почему девчонка до сих пор жива? Прошло три недели после моего отъезда. С ней уже давно должно было быть покончено.
— Это не так легко, — сказал Сейгель. — Во-первых, мы сейчас не знаем, где она.
— Но вы знали, где она была, — зарычал Маурер. — Почему вы не прикончили ее тогда?
— Первым мы прикончили Вайнера, — быстро сказал Голович. — Это было легче.
— Легче! Вы что, не понимаете, что главная опасность в ней? Если бы вы убрали ее, показания Вайнера ничего бы не стоили! Нужно было начинать с нее!
Голович уже давно понял свою ошибку, когда приказал убить Вайнера вместо Фрэнси, и забеспокоился, что Маурер так быстро это обнаружил.
— Вы знаете, что она заговорила? — сказал Мак Кен. — Она заявила, что видела, как вы пришили эту дамочку Арно. Вот почему и выдан ордер на ваш арест…
Лицо Маурера налилось кровью.
— Она лжет! Я не трогал Джун.
— У них достаточно веские доказательства, — медленно сказал Мак Кен. — Достаточные, чтобы убедить любой суд. Маурер посмотрел на Головича.
— Какие доказательства?
Голович рассказал ему о заявлении Фрэнси и золотом карандаше.
— Мы попытались его достать, — закончил он, — но ничего не вышло.
Маурер насторожился.
— Что значит — ничего не вышло?
— Сейгель отправился туда с группой ребят и застал врасплох Конрада с парой фараонов, которые искали карандаш. Началась перестрелка, и прежде чем Сейгель добрался до них, подоспели другие фараоны и напали на них с тыла. Мы потеряли пятерых. Казалось, Маурер вот-вот взорвется.
— Хорошо же вы сработали, — зарычал он, наваливаясь на стол и уставившись на Головича. — Ты полоумный! Тебя нельзя оставлять одного! Я знал о карандаше. У меня была история, объясняющая это… Пятеро людей убиты! Ты, должно быть, сошел с ума.
Голович откинулся на спинку стула, его лицо посерело. Он почувствовал на себе взгляд Феррари и через мгновение понял, что история с его провалом дойдет до синдиката.
— Ты не только заставляешь людей попусту терять жизни, но ты еще и подчеркиваешь, что карандаш — веская улика, — продолжал Маурер. — Я уронил этот карандаш за два дня до того, как была убита Джун.
— Но на нем ее кровь, — резко сказал Мак Кен. Глазки Маурера засверкали.
— Это была моя кровь. Я порезал руку о бутылку. Кровь попала на карандаш, когда я вынимал платок. Он выпал и закатился.
— Это не пройдет, — резко сказал Мак Кен. — Сожалею, мистер Маурер, но такое объяснение не пойдет. Кровь на карандаше и кровь мисс Арно — одной и той же группы, причем довольно редкой.
Маурер выпятил подбородок.
— Какая это группа?
— Группа «Б».
— Вы, верно, очень удивитесь, если я вам скажу, что у меня тоже группа «Б»? На анализ по Вассерману у меня брали несколько лет назад кровь и сказали, что она у меня группы «Б». Как тебе это нравится? — Он повернулся и посмотрел на Головича. — Если бы ты не пытался добыть этот проклятый карандаш, то все это для суда ничего бы не стоило.
Голович изменился в лице. Он сразу стал постаревшим и уставшим.
— Я не знал.
Маурер презрительно посмотрел на него и затем, пожав плечами, отвернулся.
— Где эта девушка? — спросил он капитана.
— Хотел бы я знать, — ответил тот. — Форест спрятал ее где-то, и никто не знает где.
— И вы не знаете? — Маурер был взбешен. — Черт возьми! Вы еще капитан полиции или нет.
— Никто, кроме окружного прокурора, Конрада и двадцати моих лучших людей, которые охраняют ее, не знает. Конрад увез ее в ту же ночь, когда умер Вайнер. Форест мне сказал, что никто не должен знать этого до самого суда.
Маурер сжал кулаки и ударил по столу.
— Нам нужно найти ее и убрать! — Маурер посмотрел на Сейгеля. — Это будет твоя работа. Я хочу знать, где она, послезавтра. Понятно? Если ты поскользнешься и на этом, я позабочусь, чтобы ты не поскользнулся больше ни на чем.
Сейгель начал было протестовать, но зловещий блеск глаз Маурера остановил его. Побледнев, он повернулся к Головичу, как бы прося у него помощи, но тот даже не посмотрел на него.
— О'кей, — сказал Маурер и встал. — Пока Сейгель не доложит, где она, делать больше нечего. Встретимся послезавтра в одиннадцать и решим, как добраться до нее.
— Вы ее не найдете, — коротко бросил Мак Кен, вставая. — Я знал, как важно не упускать ее из виду, и я искал ее, она исчезла. Я думаю, что ее вывезли из города.
— В раздевалке у бассейна в Тупике.
— Что собирается делать окружной прокурор?
— Конрад и О'Брайен вместе с фотографиями уже отправились туда.
— Когда?
— Они будут на месте минут через пять.
— Благодарю, капитан. Я позабочусь об этом, — сказал Голович и повесил трубку. — Он посмотрел на Сейгеля. — Маурер уронил свой карандаш в сток раздевалки плавательного бассейна у Джун Арно. Если его найдут, то это может связать его с ее убийством. Трое полицейских едут туда за ним. Мне нужен этот карандаш. Ступай и принеси его.
Это было понятно Сейгелю. Его заботила собственная неудача попытки убить Вайнера, и еще большую тревогу вызывало то, что Голович пригласил Феррари. Теперь он почувствовал, что может реабилитировать себя, успешно выполнив эту работу.
— Я все устрою, — сказал он и быстро вышел из комнаты. Феррари выполз из своего кресла.
— Я, пожалуй, пойду спать, — сказал он. Потом остановился и провел пальцами по своему носу. — Маурер, действительно, убил эту женщину?
Голович пожал плечами.
— Не знаю. Во всяком случае, это не мое дело. Феррари сдвинулся с места, заложив руки за спину.
— Синдикату не нравятся убийства на личной почве.
Голович промолчал.
— Синдикат вообще не очень доволен Маурером, — мягко сказал Феррари. — Он становится слишком независимым.
Голович почувствовал, как холодок пробегает по его спине, но он снова ничего не сказал.
— Ну, ничего, — продолжал Феррари, — об этом можно позаботиться. — Он посмотрел на Головича. — Сейгель умеет выполнять подобные поручения?
— Он вполне справится, — небрежно ответил тот. — Он поскользнулся на Вайнере, но раньше у меня с ним не было никаких неприятностей.
Феррари кивнул.
— В том месте, откуда я приехал, поскользнуться один раз означало гибель даже для очень хорошего человека, — заметил он и медленно пошел к двери. — Ну, это ваше дело.
Он вышел и пошел вдоль по коридору к бару. Он пил редко, но после успешной работы позволял себе немного виски.
Войдя в бар, он увидел, как Долорес вошла через другой вход. На мгновение он остановился, ощупывая своими глубоко посаженными глазками ее гибкую чувственную фигуру, затем пересек комнату и подошел к ней.
Она наклонилась над стойкой в ожидании бармена, и не заметила, как Феррари подошел и стал у нее за спиной. Но его присутствие было подобно присутствию змеи, и она ощутила его и быстро обернулась. Едва взглянув в эти безжизненные глаза, она вздрогнула от страха.
— Что вы пьете? — спросил Феррари. Его голова находилась на уровне стойки. — Позвольте к вам присоединиться. Красивым женщинам нельзя долго оставаться в одиночестве.
Она чувствовала не только опасность, таящуюся в нем, но она также чувствовала его силу. Любого другого мужчину с такой внешностью она сразу бы отшила, но сейчас она знала, что этот человек, не может быть отвергнут.
— Я хочу мартини, — сказала она, не глядя на него. — Вы здесь новичок, не так ли?
— Я — Вито Феррари.
Краска сошла с ее лица, и он улыбнулся, с удовольствием убеждаясь, что она знала, кто он такой.
— Вы слышали обо мне?
— Да, — ответила она, понимая теперь, почему она испугалась.
— Хорошо. — Он постучал по стойке, и бармен, увидев Феррари, угодливо кинулся к нему.
Феррари взобрался на табурет, и Долорес совершенно не почувствовала, как смешон этот человек, чьи плечи находились едва на уровне стойки бара.
Он пододвинул к ней рюмку, выпил из своей, поставил ее, достал портсигар и предложил ей закурить.
Она потянулась за сигаретой и ее рука застыла в воздухе, когда она увидела его портсигар. Ничего подобного она раньше не видела.
Он был из куска золота. Внутренняя поверхность портсигара была одной массой сверкающих бриллиантов, расположенных так близко друг от друга, что образовывали мозаику. Видя ее изумление, он закрыл портсигар и протянул его ей. В центре портсигара находился большой, с ноготь ее большого пальца, рубин, с обратной стороны изумрудами были выложены инициалы Феррари.
— Вам нравится? — спросил он, наблюдая за ее лицом.
— Вероятно, это самая красивая вещь, которую мне приходилось видеть.
— Его подарил мне один индийский раджа за небольшую услугу, которую я ему как-то оказал, — небрежно сказал Феррари. Он взял портсигар, потер его о рукав и посмотрел на него с удовлетворением. — У меня много таких вещей. Вас интересуют бриллианты.
— Кого они не интересуют? — ответила она, глядя на него с уважением. Ни Маурер, ни Голович со всеми их деньгами не имели ничего похожего на этот портсигар. Этот карлик внушал ужас, но у него были деньги и власть. Интересно било узнать, больше ли его власть, чем у Головича.
— У меня есть бриллиантовое ожерелье, которое вам бы понравилось, — сказал Феррари. — Вам нужно на него посмотреть. — Он сделал еще глоток, изучающе глядя на нее. — Вы дружите с Головичем?
Долорес застыла, испуганная неожиданным вопросом.
— Он друг Джека, — ответила она. Голос ее был холоден. — Друзья Джека — мои друзья.
— Это очень хорошо. — Феррари наклонился вперед. — Но не следует на него слишком полагаться.
— Я вовсе на него не полагаюсь, — резко ответила она. Феррари улыбнулся.
— Тогда, вероятно, это он слишком на вас полагается. У меня впечатление, что один из вас, либо оба, полагаются на другого; а мои впечатления никогда не обманывают.
Долорес была напугана. Неужели о них с Головичем все известно? Неужели и Сейгель подозревает их?
— Мне непонятно, о чем вы говорите, — сказала она, не глядя на него.
— И все же вы производите на меня впечатление очень ловкой женщины, — ответил Феррари. — Ну, ничего. До тех пор, пока вы слепо не доверяете Головичу, вам ничего не угрожает. Ей стало страшно. Он что, ее предостерегает? — Мне не нравятся подобные загадки, — сказала она, поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в лицо. — Положим, я, действительно, слепо доверяю Головичу, как вы выражаетесь, — хотя я совершенно не собираюсь этого делать, — но, предположим, я сделаю это, тогда что?
— Вы будете разочарованы, вот и все. — Он допил виски. — Вы умеете хранить секреты?
Она почувствовала, что он говорил не просто так. У него была какая-то причина.
— Да, — ответила она.
— Так вот, Голович думает, что он возглавит организацию, если что-нибудь случится с вашим мужем. Я не вижу никакой причины, по которой что-нибудь должно случиться с вашим мужем, но никогда всего не знаешь. Голович будет разочарован. Он хороший адвокат, но плохой руководитель. Поэтому не вверяйте ему своей судьбы.
Долорес внимательно посмотрела на него. Значит он угадал, что она готовит себе резервный вариант. Но то, что он сейчас сообщил ей, было настолько важно, что она даже забыла испугаться.
— Вы будете все знать, конечно? Феррари улыбнулся.
— Я должен знать. — Он постучал себя по груди, посмотрел на нее и снова улыбнулся. — Я не говорю, что что-нибудь случится с вашим мужем, но, если бы что-нибудь случилось действительно, вы бы очень возражали?
Она поняла, что нужно быть откровенной и покачала головой.
— Не очень. Феррари кивнул.
— Мне нужен кто-нибудь, о ком бы я мог позаботиться в минуты отдыха, — сказал он. — Я присматривался. В этом городе много привлекательных женщин, но мне нужна самая лучшая, и я не особенно тороплюсь. Я могу обождать. — Он соскользнул со стула. — Не посмотрите ли бриллиантовое колье? Оно у меня в комнате наверху. Может быть, вы захотите примерить его. В один из ближайших дней вы могли бы даже стать его владелицей.
Она сидела неподвижно, глядя на него. Она прекрасно понимала, что там будет не только примерка колье.
— И, в то же самое время, я смог бы убедиться, что то, на что я сейчас смотрю, действительно золото, а не медь, — продолжал Феррари, подтверждая ее подозрения. — Впрочем, вам совсем не обязательно идти наверх, если вы этого не хотите. Вы хорошо понимаете о чем я говорю, или вы все еще считаете, что я говорю загадками?
Долорес боролась с отвращением. Позволить этому уроду, который был еще противнее, чем толстый Голович, прикоснуться к себе?
Но борьба была недолгой.
— Я не вчера родилась, — сказала она и пристально посмотрела на Феррари своими большими волнующими глазами. — Вы не будете разочарованы. Какой номер вашей комнаты? Мне нужно быть осторожной. Я приду через несколько минут.
Конрад открыл дверь раздевалки и провел рукой, нащупывая выключатель. Он слышал тяжелое дыхание О'Брайена за спиной.
— Где этот чертов выключатель? — раздраженно спросил он. О'Брайен зажег фонарик и провел лучом по помещению.
— Немного дальше, налево от тебя.
Конрад, наконец, включил свет и прошел в роскошно обставленную комнату. Напротив него были душевые кабинки, каждая из которых, помимо душа, имела гардероб и кресло. «В одной из этих кабин, — подумал он, — пряталась Фрэнси, когда Маурер мыл окровавленные руки».
Мэллори, полицейский фотограф, вошел и установил камеру. Он вопросительно взглянул на О'Брайена, осматривающего пол.
— Это должно быть здесь, Пол, — сказал О'Брайен и указал на решетку в полу, которая прикрывала отверстие в шесть квадратных дюймов.
Конрад подошел к нему и сержант направил луч фонарика в сток. Свет выхватил кучу сухих листьев, лежавших там.
— Интересно, откуда они взялись? — спросил Конрад. — Должно быть принесло водой из вентиляционного отверстия. Сток выглядит так, будто вода давно не проходила через него. Если карандаш там, кровь с него не смыта.
О'Брайен с силой потянул на себя решетку, но та не поддалась.
— Зацементирована. Неудивительно, что Маурер не смог достать свой карандаш. Ты принес инструмент, Мэллори?
— Я оставил его снаружи. Сейчас принесу. Конрад присел на корточки и закурил.
— Если карандаш там, мы его поймали, — сказал он спокойно. — Не могу поверить. Я охотился за ним столько лет.
— Мы его еще не поймали, — напомнил О'Брайен. — Не будь таким уверенным.
— Сержант!…
Странная нотка в голосе Мэллори заставила обоих выпрямиться.
— Снаружи кто-то есть.
Мэллори стоял в дверном проеме, и его силуэт резко вырисовывался на фоне освещенной комнаты. Как раз тогда, когда он говорил, раздался треск выстрелов, и он спотыкаясь и держась за руку, отступил. Проклиная все на свете, О'Брайен бросился к выключателю. Комната погрузилась в темноту.
— Ты ранен? — спросил он, оттаскивая Мэллори от двери.
— Попали в руку, — ответил тот и неловко опустился на пол. Конрад прошел к двери, стараясь держаться ближе к стене, и осторожно выглянул в темноту. Ничего не было видно. О'Брайен присоединился к нему.
— Люди Маурера, — сказал Конрад, вытаскивая из заднего кармана пистолет. — Здесь где-то был телефон, Том. Попроси прислать ребят.
О'Брайен что-то проворчал и закрыл дверь.
— Включи фонарик, продолжал Конрад. — Мне показалось, что телефон находится на столике слева.
О'Брайен включил фонарик и сразу же обнаружил телефон, но в тот же момент из темноты забил автомат. Пули попали в окна и из них посыпались стекла. Другая очередь прошила штукатурку на противоположной стене и комната наполнилась пылью.
— Черт! — пробормотал О'Брайен и, распластавшись на полу, пополз к телефону.
Конрад прицелился в то место, откуда были видны вспышки, и выстрелил наугад в темноту.
В ответ застучал автомат. Вспышки образовали полукруг. Пули пролетали через разбитые стекла окон и попадали в противоположную стену.
— Да их там целая куча, — сказал Конрад. — Быстрее, Том! О'Брайен стащил телефон на пол. Конрад услышал, как он набирает номер.
«Если рядом нет патрульной машины, они будут добираться сюда не меньше четверти часа. Если эти мерзавцы бросятся на нас…» Конрад пополз туда, где сидел Мэллори.
— Много вытекло крови?
— Немного. Все в порядке. Просто оцарапало. Дай пистолет. Конрад уловил какое-то движение у окна. Он повернулся, одновременно поднимая руку. Он выстрелил в тот момент, когда тень фигуры метнулась от окна. Он почувствовал, что попал, а затем услышал звук падения тела на землю.
— Ну вот, один есть, — жестко сказал он.
Темноту снова прорезали вспышки автоматных выстрелов. Сверху просыпалась штукатурка, и Конрад поспешно распластался на полу. Пули попадали в противоположную стену, осколки стекла и дерева смешивались с отскочившими рикошетом пулями.
— Как в Тунисе, — пробормотал лежащий рядом Мэллори. Он никогда не упускал случая вспомнить о своей военной службе.
— Дозвонился уже? — крикнул Конрад О'Брайену.
— Только что. Проклятый телефон замолчал, но я уже успел.
— Давай проберемся к двери. Мы должны не дать им возможности ворваться сюда.
Конрад подполз к расщепленной двери и осторожно выглянул в темноту. На противоположной стороне бассейна он заметил человека, бегущего по дорожке. О'Брайен, не целясь, выстрелил в него и человек со стоном исчез в тени.
— Неплохо, а? — сказал Конрад и засмеялся. — Это второй.
— Я попытаюсь добраться до инструментов, — сказал О'Брайен. — Мы должны добраться до этого чертова карандаша.
— Осторожнее, — предостерег Конрад. — Лучше подожди.
О'Брайен пополз вперед, игнорируя предупреждение Конрада. Он ухватился рукой за ящик с инструментами, когда огонь из автомата заставил его отпрянуть за дверной косяк.
— Я достал ящик, — О'Брайен оглянулся и посмотрел назад, в темноту. — Мэллори, посмотри, не сможешь ли ты снять крышку у люка.
— Берегись! — прервал его Конрад, поднимая голову. Он увидел, как два человека бегут по краю бассейна.
О'Брайен и Конрад выстрелили одновременно. Один из бежавших оступился и свалился в бассейн, другой выпустил из рук автомат, сделал два неловких шага и упал на землю.
— Третий, — констатировал Конрад. — У меня осталось только четыре патрона. А что у тебя?
— У меня есть пара запасных обойм, — ответил О'Брайен. — Ты поддерживай огонь, а я помогу Мэллори. Он пополз поближе к двери. Мэллори сказал:
— Я уже сделал! Проклятье, я еле справился.
— Посмотри, если сможешь, карандаш. Осторожнее с ним, — сказал Конрад, наблюдая за О'Брайеном. — Не позволяй, чтобы они видели тебя, Том.
О'Брайен выстрелил в темноту, выругался и снова выстрелил. Оба автомата открыли по нему огонь. В ярком свете вспышек Конрад увидел, как он вдруг поднялся с пола и был отброшен к стене градом свинца.
— Возьми его пистолет и охраняй дверь, — сказал Конрад и пополз к сержанту. Он склонился над ним, пытаясь в темноте разглядеть его лицо. — Том? Ты ранен? — Он знал, что это глупый вопрос. В сержанта угодила целая автоматная очередь.
Конрад включил фонарик, прикрывая его полой пиджака. О'Брайен смотрел на него. Бледное лицо было искажено агонией.
— Это не был несчастный случай. Пол, — с трудом произнес он и, стараясь сказать еще что-то, захлебнулся кровью. Конрад поднял ему голову.
— Ничего, Том. Не напрягайся и говори. О'Брайен забился, вцепившись в руку Конрада.
— Феррари… мой сын… — прошептал он. Затем его глаза закатились и он безжизненно осел на Конрада.
Он прикоснулся к артерии на шее О'Брайена, покачал головой и осторожно опустил его на пол. Потом быстро обернулся, так как Мэллори начал стрелять.
Он увидел, что три человека приближаются по параллельной дорожке. Мэллори попал в одного. Двое других открыли огонь из автоматов.
Конрад выстрелил над головой Мэллори и увидел, как второй свалился в бассейн. Оставшийся бросился вперед, поливая пространство перед собой свинцом.
Конрад, извиваясь, пополз назад, волоча за собой Мэллори. Некоторое время они сидели у стены, прикрытые ею от пуль.
Затем выстрелы стали раздаваться на противоположной стороне бассейна: резкие щелчки револьверов и характерный треск Томпсонов.
Человек, стрелявший в них, прекратил огонь. Конрад видел, как он бросился назад тем же путем, которым пробирался к двери раздевалки.
— Как будто подоспели наши ребята, — неуверенно сказал Конрад. Он осторожно подошел к двери.
Из темноты показалась мощная фигура Сэма Бардена.
— Пол?
— Я здесь. — Конрад вышел на открытое место. — Фу! Это был настоящий бой.
— Нашел карандаш?
— Да. Бедный Том дорого заплатил за него.
— Он убит? Это ужасно. — Барден включил свой фонарик и провел лучом по разрушенной раздевалке:
— Вот что они натворили здесь. А снаружи лежат пятеро из банды Маурера, дохлее, чем макрели. Двое удрали.
— Нашел этот карандаш? — спросил Конрад Мэллори.
— Конечно, — ответил тот, — нашел. — И он помахал золотым карандашом над головой.
* * *
Черный «кадиллак» свернул в узкий проезд, проходящий вдоль восточной стены «Парадиз-клуба» и быстро поехал к охраняемым воротам заднего входа в клуб.Водитель затормозил и мигнул фарами два раза быстро, два — медленно, и затем проехал вперед, так как охранник открыл ворота.
Охранник подошел к машине и заглянул внутрь. От удивления у него перехватило дыхание. Он застыл по стойке смирно и отдал честь.
«Кадиллак» двинулся дальше вверх по круговой дороге и остановился у заднего входа в клуб.
Маленький плотный мужчина вышел из машины, опасливо огляделся по сторонам, затем поднялся по ступенькам и постучал в дверь.
Охранник, открывший дверь, остолбенел. Кровь отхлынула у него от лица.
— Мистер Маурер… — произнес он, задыхаясь.
— Заткнись! — рявкнул на него Маурер. — Где Голович?
— В кабинете мистера Сейгеля.
Смуглое лицо Маурера было перекошено от бешенства, а в глазах было холодное кровожадное выражение.
Он прошел по коридору, остановился на мгновение рядом с кабинетом Сейгеля, прислушиваясь к тому, что там происходит. Через дверь доносились голоса. Маурер скривился, решительно повернул ручку двери и толчком раскрыл ее.
Кабинет был полон табачного дыма. Полукругом у стола сидели Сейгель, Мак Кен и Феррари. Голович с сигарой сидел за столом.
Четверо мужчин резко обернулись, когда вошел Маурер. Единственный, кто никак не реагировал на его неожиданное появление, был Феррари. Трое других уставились на Маурера так, будто увидели привидение.
— Э-э, Джек… — задыхаясь произнес Голович. Его лицо стало таким белым, каким были его пальцы. — Ради Бога, Джек!
Маурер вошел и закрыл дверь, не вынимая правой руки из кармана пиджака. Глазки его блестели от бешенства.
— Что он здесь делает? — закричал он, указывая на Феррари.
— Джек! Тебе нельзя было возвращаться сюда! — воскликнул Голович, неуверенно поднимаясь. — Тебя кто-нибудь видел? Ты разве не знаешь, что выдан ордер на твой арест?
— Что он здесь делает? — повторил Маурер.
— Он приехал, чтобы заняться этой девушкой Колеман, — пролепетал Голович.
— Ты за ним посылал? — спросил Маурер.
— Синдикат считал…
— К черту синдикат! Ты посылал за ним?
— Что я еще мог сделать? — хрипло пробормотал Голович. У него было ощущение, что Маурер сейчас пристрелит его. — Нам нужно было убрать Вайнера и эту девушку. Он единственный, кто смог бы это сделать!
Маурер пронзительно посмотрел на Головича, рот его скривился.
— Проклятый дурак! Неужели ты не мог справиться с такой ерундой, не прибегая к помощи со стороны?
— Это было невозможно, — спокойно вмешался Мак Кен. — Не горячитесь, мистер Маурер. Вам, действительно, не следовало возвращаться. Все копы города разыскивают вас. Форесту удалось состряпать против вас совершенно железное дело.
— Да, — зарычал Маурер, — благодаря тому, что за это дело взялось трое кретинов. — Он указал на всех, кроме Феррари. — Впервые за пятнадцать лет выдан ордер на мой арест! Впервые за пятнадцать лет. Вот что происходит, когда меня нет здесь!
— Мы сделали все, что могли, — сказал Голович. Он почувствовал, что опасность уменьшилась. — Мы избавились от Вайнера, теперь избавимся от девчонки. Все будет о'кей, Джек, только тебе нужно быть подальше отсюда.
— Я не собираюсь держаться в стороне от этого, — заявил Маурер и подошел к столу.
Голович поспешно отступил в сторону и Маурер занял свое место за столом. Голович подвинул стул и сел вместе со всеми. В голове у него все перемешалось. Он был переполнен сдерживаемым бешенством и страхом. Оказаться вдруг отодвинутым в сторону, в несколько секунд потерять власть, лишиться положения, которое он уже начинал считать незыблемым. Все это наносило ужасный удар по его самолюбию.
Феррари встретился взглядом с Маурером. Они пристально посмотрели друг на друга. Сейгель был удивлен, заметив нечто похожее на беспокойный страх в глазах Маурера. Феррари, как всегда, был совершенно бесстрастен.
— Хэлло, Маурер, сказал он негромко. Маурер отвел глаза.
— Хэлло, Феррари.
— Большой Джо передает тебе привет, — сказал Феррари и улыбнулся.
Маурер молча кивнул. Он знал, как опасен Феррари, и был страшно напуган, когда застал его здесь. Ему пришлось сделать усилие, чтобы снова овладеть собой.
— Какого черта вы здесь делаете? — спросил он. — Почему девчонка до сих пор жива? Прошло три недели после моего отъезда. С ней уже давно должно было быть покончено.
— Это не так легко, — сказал Сейгель. — Во-первых, мы сейчас не знаем, где она.
— Но вы знали, где она была, — зарычал Маурер. — Почему вы не прикончили ее тогда?
— Первым мы прикончили Вайнера, — быстро сказал Голович. — Это было легче.
— Легче! Вы что, не понимаете, что главная опасность в ней? Если бы вы убрали ее, показания Вайнера ничего бы не стоили! Нужно было начинать с нее!
Голович уже давно понял свою ошибку, когда приказал убить Вайнера вместо Фрэнси, и забеспокоился, что Маурер так быстро это обнаружил.
— Вы знаете, что она заговорила? — сказал Мак Кен. — Она заявила, что видела, как вы пришили эту дамочку Арно. Вот почему и выдан ордер на ваш арест…
Лицо Маурера налилось кровью.
— Она лжет! Я не трогал Джун.
— У них достаточно веские доказательства, — медленно сказал Мак Кен. — Достаточные, чтобы убедить любой суд. Маурер посмотрел на Головича.
— Какие доказательства?
Голович рассказал ему о заявлении Фрэнси и золотом карандаше.
— Мы попытались его достать, — закончил он, — но ничего не вышло.
Маурер насторожился.
— Что значит — ничего не вышло?
— Сейгель отправился туда с группой ребят и застал врасплох Конрада с парой фараонов, которые искали карандаш. Началась перестрелка, и прежде чем Сейгель добрался до них, подоспели другие фараоны и напали на них с тыла. Мы потеряли пятерых. Казалось, Маурер вот-вот взорвется.
— Хорошо же вы сработали, — зарычал он, наваливаясь на стол и уставившись на Головича. — Ты полоумный! Тебя нельзя оставлять одного! Я знал о карандаше. У меня была история, объясняющая это… Пятеро людей убиты! Ты, должно быть, сошел с ума.
Голович откинулся на спинку стула, его лицо посерело. Он почувствовал на себе взгляд Феррари и через мгновение понял, что история с его провалом дойдет до синдиката.
— Ты не только заставляешь людей попусту терять жизни, но ты еще и подчеркиваешь, что карандаш — веская улика, — продолжал Маурер. — Я уронил этот карандаш за два дня до того, как была убита Джун.
— Но на нем ее кровь, — резко сказал Мак Кен. Глазки Маурера засверкали.
— Это была моя кровь. Я порезал руку о бутылку. Кровь попала на карандаш, когда я вынимал платок. Он выпал и закатился.
— Это не пройдет, — резко сказал Мак Кен. — Сожалею, мистер Маурер, но такое объяснение не пойдет. Кровь на карандаше и кровь мисс Арно — одной и той же группы, причем довольно редкой.
Маурер выпятил подбородок.
— Какая это группа?
— Группа «Б».
— Вы, верно, очень удивитесь, если я вам скажу, что у меня тоже группа «Б»? На анализ по Вассерману у меня брали несколько лет назад кровь и сказали, что она у меня группы «Б». Как тебе это нравится? — Он повернулся и посмотрел на Головича. — Если бы ты не пытался добыть этот проклятый карандаш, то все это для суда ничего бы не стоило.
Голович изменился в лице. Он сразу стал постаревшим и уставшим.
— Я не знал.
Маурер презрительно посмотрел на него и затем, пожав плечами, отвернулся.
— Где эта девушка? — спросил он капитана.
— Хотел бы я знать, — ответил тот. — Форест спрятал ее где-то, и никто не знает где.
— И вы не знаете? — Маурер был взбешен. — Черт возьми! Вы еще капитан полиции или нет.
— Никто, кроме окружного прокурора, Конрада и двадцати моих лучших людей, которые охраняют ее, не знает. Конрад увез ее в ту же ночь, когда умер Вайнер. Форест мне сказал, что никто не должен знать этого до самого суда.
Маурер сжал кулаки и ударил по столу.
— Нам нужно найти ее и убрать! — Маурер посмотрел на Сейгеля. — Это будет твоя работа. Я хочу знать, где она, послезавтра. Понятно? Если ты поскользнешься и на этом, я позабочусь, чтобы ты не поскользнулся больше ни на чем.
Сейгель начал было протестовать, но зловещий блеск глаз Маурера остановил его. Побледнев, он повернулся к Головичу, как бы прося у него помощи, но тот даже не посмотрел на него.
— О'кей, — сказал Маурер и встал. — Пока Сейгель не доложит, где она, делать больше нечего. Встретимся послезавтра в одиннадцать и решим, как добраться до нее.
— Вы ее не найдете, — коротко бросил Мак Кен, вставая. — Я знал, как важно не упускать ее из виду, и я искал ее, она исчезла. Я думаю, что ее вывезли из города.