Чинчин Скотт. Долина теней

   – Ничего не понимаю, – говорила женщина. – Вы сказали, что моего племянника задержали на улице, преградили ему путь, и что он…
   Она все поняла, как только из тени выступил Быстроногий.
   – Вы, конечно, не моя тетушка, – сказал он, – но ваши денежки перейдут к нам.
   Женщина попыталась крикнуть, но Быстроногий зажал ей рот. Он вытащил нож и приставил его к горлу женщины:
   – Теперь тихо, тетя. Мне бы не хотелось прирезать тебя немедленно. Кроме того, это Зентильская Твердыня. И если кто и прибежит на твой крик, то для того, чтобы получить часть твоих денежек.
   Марек схватил кошелек и сунул в него руку, исследуя содержимое. Затем с кислым выражением лица кивнул.
   – Увы, маловато, – сказал Марек и жестом приказал Кайрику выйти вперед.
   Быстроногий, отпустив женщину, медленно попятился, держа в вытянутой руке нож, направленный в сторону жертвы.
   – Пощадите! У меня больше ничего нет! – закричала она.
   – Я бы уважил вашу просьбу, – грустно ответил Марек, опустив голову, – но не могу отказать в удовольствии моим малышам.
   Кайрик вытащил нож. Быстроногий положил руку ему на плечо и тихо фыркнул:
   – Ты не сможешь убить ее, Кайрик. Ты вечно будешь учеником Марека. – Потом снова приблизился к женщине. – Ты мог бы позволить убить ее мне, Марек.
   – Отойди! – потребовал Кайрик, и Быстроногий отошел.
   На глаза женщины навернулись слезы, руки дрожали от волнения.
   – Помогите, – прорыдала она, трясясь всем телом.
   – Мы в затруднении, – сказал Марек. – Кто же прольет невинную кровушку?
   Кайрик резко повернулся:
   – Невиновности не существует!
   – Но какое преступление совершила эта женщина? – повел бровью Марек.
   – Она причинила боль девушке.
   – Да? – хмыкнул Марек. – Я сам иногда поколачиваю девчонку. И кажется, она не жалуется. – Старый вор засмеялся. – Думаю, женщину придется убить Быстроногому. Ты ведь никогда не проявлял готовности стать самостоятельным, да и Гильдия Воров вряд ли одобрит твой поступок.
   – Ты лжешь! – закричал Кайрик. Быстроногий приближался к своей жертве, и Кайрик видел, что шанс стать независимым удаляется от него с каждым шагом соперника.
   – Подожди, – подняв руку, обратился Марек к Быстроногому, затем повернулся к Кайрику и спросил: – Она заслуживает смерти только потому, что ты жаждешь получить свободу?
   – Я знаю эту женщину. Она… – Кайрик замолчал, качая головой. – Эта женщина – само высокомерие и тщеславие. Ей плевать на бедность и нужду, она скорее позволит нищему сдохнуть, чем протянет ему руку помощи. Ей на всех наплевать, пока она не почувствует опасность. Тогда она умоляет о пощаде, о прощении. Я встречал таких прежде. Она – все то, что я презираю.
   – И она не обладает никакими достоинствами, способными уменьшить ее вину? Она не умеет дарить любовь и доброту? Неужели она уже не исправится? – притворно удивился Марек.
   – Никогда, – ответил Кайрик.
   – Серьезный довод, – кивнул вор. – Но ты не убедил меня. Быстроногий!
   Женщина затаила дыхание и попыталась бежать, но Быстроногий не зря носил свое прозвище. Не успела женщина сделать и двух шагов, как грабитель оказался прямо перед ней и вонзил нож ей в горло. Тело женщины рухнуло на землю. Быстроногий улыбнулся:
   – Может быть, в следующий раз, Кайрик.
   Кайрик посмотрел в глаза Быстроногому и, казалось, угодил в бездонный океан бешенства.
   – Я заслужил свободу, – прорычал Кайрик, размахивая ножом.
   – Тогда докажи мне это, – сказал Марек. – Покажи, чего ты стоишь, и в награду получишь независимость. Я позволю тебе беспрепятственно покинуть город, если захочешь, и заставлю Гильдию Воров признать тебя полноправным членом. Твоя жизнь будет принадлежать только тебе, и ты сможешь делать с ней все, что пожелаешь.
   Кайрик вздрогнул.
   – Я мечтаю об этом, – растерянно прошептал он.
   – Но только ты сам можешь превратить свои мечты в реальность, – произнес Марек. – А теперь будь хорошим мальчиком и убей Быстроногого.
   Кайрик снова взглянул на Быстроногого и увидел, что белокурый вор теперь вооружился невесть откуда взявшимся мечом. Но вместо того, чтобы готовиться к бою, соперник Кайрика застыл в оборонительной позе, и лицо его приобрело изумленное выражение.
   – Брось нож, – сказал Быстроногий каким-то чужим голосом. – Неужели ты не узнаешь меня?
   – Я знаю тебя слишком хорошо, – ответил Кайрик, не двигаясь с места. – И не пытайся смутить меня, изменив голос. Мне известны все твои уловки.
   Быстроногий покачал головой:
   – Это мираж!
   Кайрик отчетливо осознавал, что голос, которым говорит Быстроногий, ему знаком, но никак не мог сосредоточиться и вспомнить, кому принадлежит этот голос. Светловолосый вор попятился.
   – Это только мираж, Кайрик, игра твоего воображения. Не знаю, что ты видишь перед собой, но это я, Келемвар.
   Кайрик попытался вспомнить имя или голос, но мысли путались у него в голове.
   – Ты не должен сражаться, – сказал Быстроногий.
   – Он прав, Кайрик, – мягко произнес Марек. – Тебе не надо бороться.
   Голос Марека тоже изменился. Он говорил голосом женщины.
   Кайрик не двигался.
   – Тут что-то не так, Марек. Не знаю, в какую игру ты решил поиграть со мной, но мне это безразлично. Надеюсь только, что ты сдержишь свое слово.
   С этими словами Кайрик бросился на Быстроногого.
   Быстроногий увернулся от первого удара и даже отскочил на несколько шагов, но в ответ не ударил, чем очень удивил Кайрика. «На Быстроногого не похоже», – подумал вор.
   – Прекрати немедленно, – кричал Быстроногий, отражая следующий удар.
   Руку Кайрика отбросило, и тогда он ударил локтем в лицо соперника. Одновременно, перекинув нож из одной ладони в другую, Кайрик схватил Быстроногого за запястье и, прижав руку белокурого вора к стене, заставил его бросить меч.
   – Твоей смертью я верну себе жизнь, – крикнул Кайрик и, замахнувшись, направил нож в белобрысого вора.
   – Нет, Кайрик, ты убиваешь друга! – пронзительно закричал Марек, и в то самое мгновение, когда клинок устремился к плечу соперника, Кайрик узнал голос Миднайт.
   Его жертвой стал не Быстроногий. Это был Келемвар.
   Кайрик попытался остановить свою руку, но было слишком поздно. Нож вошел в плечо Келемвара.
   Келемвар оттолкнул Кайрика, и тот рухнул на пол. Нож остался в плече воина. Он поднял свой меч и шагнул к вору.
   – Прости меня, – прошептал Кайрик, когда воин собрался нанести удар.
   – Кел, нет! – закричала Миднайт. – Он понял, что это мы!
   Воин остановился и выпустил меч из рук. Кайрик попятился и увидел Миднайт на том месте, где секундой раньше стоял Марек. Затем рядом с ней появился Келемвар, из плеча его текла кровь. Лицо воина стало почти белым.
   Переулок постепенно исчезал, но тело женщины, убитой Быстроногим, той женщины, которую Кайрик, не колеблясь, прирезал бы, получи он эту возможность, все еще лежало в грязи лицом вниз. Кровавая лужа растекалась вокруг, и Кайрик тупо смотрел на труп до тех пор, пока тело тоже не исчезло из виду.
   – Что он там разглядывает? – прошептал Келемвар. – Там ничего нет.
   Миднайт в ответ пожала плечами.
   – Прости меня, Кел. Я принял тебя за другого, – извинился Кайрик, приближаясь к воину.
   Келемвар выдернул нож из плеча, вздрогнув от резкой боли. Он бросил клинок к ногам Кайрика, и Миднайт помогла воину перевязать раненое плечо.
   – Мы должны найти Адона, – сказал Келемвар.
   – Кажется, я догадываюсь, чем его соблазняют, – пошутила Миднайт, пытаясь поднять настроение друзей.
   Она закончила перевязывать рану Келемвара, и вся троица направилась к лестнице.

* * *

   Двери, разделившие Адона с Миднайт, не поддавались, и жрец, повернувшись, прошел немного по коридору в надежде отыскать какой-нибудь другой способ воссоединиться с Миднайт. Неожиданно для себя он обнаружил, что стоит, устремив пристальный взгляд на усыпанное звездами и невообразимо прекрасное небо над головой.
   Наблюдая за ночным небом, Адон также заметил весьма необычное поведение звезд. Они двигались!
   Подобно огненным стрелам, звезды неслись по небу с бешеной скоростью, поэтому многие из них имели неясные очертания. Адон закрыл глаза, но, несмотря на опущенные веки, продолжал видеть сумасшедшие игры резвящихся ночных звезд.
   Жрец стоял завороженный необычным зрелищем, а когда наконец очнулся, оказалось, что он уже лежит в мягкой постели, украшенной розами, сладкий и нежный аромат которых кружил ему голову и заставлял сердце биться быстрее. Лепестки роз так мягко и нежно проскальзывали меж пальцев Адона, что он не смог сдержать улыбки умиления.
   Открыв глаза и выглянув за край постели из цветов, он обнаружил прекрасных созданий, самых прекрасных из тех, какие он когда-либо видел. Их волосы горели огнем, а тела могли служить образчиком совершенства. Великолепная постель Адона покоилась на их плечах.
   Адон настолько доверился этим существам, что даже не вздрогнул, когда его окружила стена пламени. Взгляд его слегка затуманился, и все, что видел священнослужитель, приобрело янтарный оттенок, однако жар совсем не чувствовался. Языки пламени, перескакивая с красной розы на белую и превращая их в черные орхидеи, добрались наконец до самого Адона. Но, охваченный пламенем, он не ощущал ни боли, ни даже малейшего неудобства. И только яркий, жаркий свет любви и благости согревал душу священнослужителя, который окончательно уверился в мысли, что уже умер и попал на какой-то из райских Уровней.
   Как ни напрягал память Адон, он все же не смог припомнить ничего из того, что произошло с тех пор, как их с Миднайт разделили в подземелье замка Килгрейв. Он как-то сразу очутился на этом ложе – на погребальном костре. И сейчас его несли к тому, что станет ему вечной наградой. «Но как я умер?» – подумал Адон, и изменяющиеся, дивные голоса держащих ложе созданий ответили ему:
   – Никто этого не помнит. Мгновение боли выстрадал другой, чтобы избавить тебя.
   «Другой?»
   – Другой, такой же, как мы. Наша обязанность – облегчать страдания. Мы проживаем твою смерть, чтобы позволить тебе возродиться в Королевстве Сьюн.
   Сверкающие хрустальные шпили прорезали темноту ночи, и Адон сосредоточился на возникшем впереди храме. Поразительной красоты прозрачные узоры, среди которых ни один не походил на другой, украшали стены протянувшегося вдоль горизонта бесконечного здания, делая его живым и радостным. Казалось, каждый из последователей Сьюн, обретший покой в этом месте, внес свою лепту в убранство дворца, оставив в вечности память о себе. Затем чья-то рука собрала все разрозненные образы и составила из них единое целое, никого не разочаровав и создав храм красоты, который затмил самые удивительные мечты Адона.
   Уже вход во дворец размерами превосходил любой из виданных Адоном, а то, что находилось внутри, являло собой какой-то особый мир. Бесчисленное множество верующих наполняло земли, через которые несли священнослужителя. Люди купались и резвились в маленьких озерцах, образовавшихся из слез радости. Наслаждаясь теплом любви, даруемым богиней Сьюн, верующие грелись на камнях, прежде являвших собой груз неверия, отягощавший души и мешавший соединению с богиней. Освобожденные от тяжкого бремени жизни, последователи Сьюн могли теперь полностью посвятить себя служению порядку, красоте и любви через поклонение богине.
   Огненноволосые существа пронесли Адона через множество подобных Королевств, и каждый новый вид восхищал жреца все больше и больше. Наконец носильщики исчезли, и Адон очутился перед дверьми, отделанными железом, которое, мерцая спокойным светом, вдруг превратилось в проливной дождь из сверкающих капель воды. Священнослужитель без колебаний шагнул вперед.
   То, что оказалось за дождевой завесой, представляло собой маленькую комнату. Стены отсутствовали, и комната была со всех сторон окружена пламенем, гигантские и яростные языки которого поднимались до неба. Мягкие, свисающие шторы защищали глаза жреца от разъярившегося огня. Адон оказался в самом сердце вечного пламени красоты.
   – Тебя мучит жажда?
   Адон обернулся. Сама богиня Любви и Красоты Сьюн Огневолосая стояла перед ним. В каждой руке она держала по бокалу с темно-красным нектаром. Взяв один из бокалов, священнослужитель увидел, как тело его начало пламенеть таким же янтарным светом, каким сияла плоть самой Сьюн.
   – Богиня, – промолвил Адон и бросился на колени, сумев не пролить ни одной капли из бокала.
   Сьюн рассмеялась и протянула к нему руку. От прикосновения богини дыхание Адона замерло, воздух застыл в его легких. Он почувствовал, как неведомая сила разливается по его телу.
   «Я дышу. Значит, я еще жив», – радостно подумал Адон.
   Сьюн, казалось, прочла его мысли.
   – Ты не умер, глупый мальчишка. Еще не умер. Существует одна очень основательная причина, по которой я привела тебя сюда. Я влюблена в тебя. Ты – предмет моей страсти.
   Потеряв дар речи, Адон поднес бокал к губам, и сладкое пламя заструилось по жилам.
   – Богиня, я не достоин…
   Сьюн улыбнулась и сбросила роскошное шелковое платье, которое, упав на пол, тут же исчезло. Адон опустил взгляд и увидел под ногами клубящиеся облака.
   – Я – красота, – сказала Сьюн. – Прикоснись ко мне.
   Словно во сне, Адон сделал несколько шагов вперед.
   – Истина – это красота, она всегда прекрасна. Обними меня, и ты узнаешь ответы на все свои вопросы.
   Внезапно Адон услышал доносящийся откуда-то предупреждающий крик, но не обратил на него никакого внимания. Не существовало ничего более важного, чем это мгновение. Жрец обнял богиню и коснулся ее губ.
   Поцелуй казался бесконечным. Но вдруг Адон понял, что Сьюн изменяется. Нежные губы стали жесткими. Бесчисленное количество острых шипов вылезло из удлиняющихся челюстей богини, Намереваясь разодрать лицо жреца. Пальцы Сьюн превратились в свирепых гадов, обвивших тело Адона, угрожая разорвать его на куски.
   – Сьюн! – закричал служитель.
   Смех вырвался из пасти чудовища, когда змеиные языки оплели горло Адона.
   – Ты не достоин богини, – произнес монстр. – Ты согрешил перед ней и должен понести наказание!
   Вбежав в открытый внутренний двор, расположенный в центре замка Килгрейв, Миднайт, Келемвар и Кайрик увидели, как жрец пал на колени, придя в ужас от того, что видел только он один.
   – Богиня, я молю о пощаде! – закричал Адон. – Я сделаю все, чтобы заслужить твое прощение. Все!
   – Нам лучше поспешить, – сказала Миднайт.
   – Вам не удастся совершить то, ради чего вы пришли сюда! – раздался громовой голос, эхом прокатившийся по внутреннему двору. – Вы ничего не найдете здесь, кроме смерти от руки Бэйна!
   И внезапно сознание всех троих вновь поработил мираж. Двенадцать ударов сердца – и Келемвар погрузился в сон, очутившись в мире книг своего детства: в истории о героической любви он стал иноземным принцем, предназначенным в мужья одной прекрасной, но бессердечной принцессе и бежавшим из своего королевства с простой крестьянской девушкой. Миднайт видела себя властной правительницей, спасающей свою страну от бедности и опасностей. В это же время образы вольной жизни, полной золота и бесценных вещиц, проплывали перед глазами Кайрика. Однако призраки героизма, власти и свободы не возымели никакого действия на друзей. Как один, все они бросились в центр двора.
   Но мираж оказался быстрее. На пути Миднайт возник Санлар и вызвал ее на магический поединок. Люди, с которыми когда-то училась чародейка, выстроились за спиной учителя, желая присоединить свои силы к его умению. Перед Кайриком появилось чудовище изо льда, сторожившее Перстень Зимы. Вор беспомощно хлопал глазами, когда монстр потянулся к нему. Келемвару явились палачи, казнившие его деда, только теперь они пришли за ним. Он опустил глаза и обнаружил, что тело его состарилось и ослабло. Попытки отыскать способ избавиться от проклятия не увенчались успехом.
   И все же друзья смогли прорваться к центру двора. Они спешили на помощь Адону.
   Стоя на коленях, жрец созерцал, как рай перед его глазами разрывается на части и изменяется. Демоническое создание, притворившееся богиней, отпустило священнослужителя, но царство Сьюн изменилось. Смерть и пытки подданных стали теперь основой его существования, когда облаченные в мантии фигуры поработили и заставили страдать верующих в Сьюн.
   – Это ложь! – прокричала Миднайт, приблизившись к Адону.
   Жрец обернулся и увидел Миднайт, стоявшую у него за спиной, облаченную в широкие одежды мучителей сьюнитов.
   – Но… это было так прекрасно! – крикнул Адон, сердясь на слова чародейки.
   – Оглянись вокруг, – посоветовала Миднайт. – Вот реальный мир!
   Адон огляделся и увидел Сьюн, прикованную к каменной плите. Мучители опускали плиту в реку, ставшую алой от крови последователей богини.
   И каждый из злодеев обладал таким же медальоном, как и Миднайт.
   – Медальон! – закричала Сьюн. – Это источник их силы! Возьми его, и я буду свободна!
   Миднайт схватила Адона за плечи:
   – Проклятье, да выслушай же меня!
   – Нет! – закричал Адон и, опередив Келемвара и Кайрика, с неожиданной яростью набросился на Миднайт.
   Его рука вырвала кинжал чародейки из ножен, и Адону удалось вооружиться. Обеими ногами Миднайт ударила священнослужителя в грудь, откинув противника назад. Послышался громкий стук, когда голова Адона ударилась о землю. Оглушенный ударом, жрец неподвижно распростерся на плитах двора.
   Нараспев читая молитвы, Миднайт принялась творить волшебство в надежде рассеять колдовские чары, обрушившиеся на друзей. Чародейка просила о том, чтобы все прошло успешно, и крошечные огоньки на поверхности медальона-звездочки потрескивали в такт словам молитвы. Затем Миднайт произнесла заклинание. Вспыхнул ярко-голубой свет, и магический вихрь промчался по двору.

* * *

   Бэйн с криком отскочил назад, когда вода, превратившаяся в поток кипящей крови, вырвалась фонтаном из взорвавшегося колдовского озера. Чары Бэйна, которыми он перестроил руины замка в миниатюрное подобие своего дворца на Уровнях, повсюду разрушались магией Миднайт.
   Храм Бэйна, его Новый Ахерон, изменялся. Фантастические ворота, которые открыл бог, закрывались. Коридоры и комнаты, являвшие собой полное подобие внутреннего устройства бывшего храма Бэйна на Уровнях, отступили, обнажив действительность, и исчезли в огне.
   В считанные секунды от замка Килгрейв остались только руины. Бэйн стоял среди развалин и рыдал, удивляясь тому, что открыл в себе новое чувство, с которым люди сталкиваются почти ежедневно за время своего короткого существования.
   Чувство потери.
   Новый Ахерон разрушен.
   Наконец Черный Властелин обернулся, вызывая хайкешара, чтобы собрать все силы и покончить с так называемыми освободителями, но обнаружил, что магические оковы пусты.
   Мистра исчезла.

7
МИСТРА

   Когда Адон подошел к Миднайт, она стояла на коленях, приходя в себя после поразительного действия своей магии. Впрочем, внутренний двор замка Килгрейв ничем не напоминал о происшедшем здесь сражении.
   – Оно исчезло, – сказал Адон. – Королевство Сьюн исчезло, словно его никогда не существовало.
   Миднайт посмотрела на него.
   – Я уверена, что где-то оно все же существует, Адон, – ободрила она жреца. – Настанет время, и ты найдешь дорогу туда.
   Адон кивнул и вместе с подошедшим Кайриком помог Миднайт подняться на ноги. Лежащий неподалеку Келемвар закашлялся и постепенно пришел в себя.
   – Что произошло? – спросил воин, держась рукой за раненое плечо.
   – Нашим сознанием играли, будто игрушкой, – ответила Миднайт. – Нами пытались управлять, стравливая друг с другом. Я произнесла обычное очищающее заклинание и…
   – Этот взрыв – твоих рук дело?! – недоверчиво воскликнул Келемвар, внезапно приподнявшись.
   – Тебе не следует резко двигаться, – сказал Адон, пытаясь заставить воина снова лечь. Но его усилия были бесполезны.
   – Проклятье, Адон, мы потеряли день у колоннады из-за того, что я провалялся без дела. Отстань от меня, все будет в порядке!
   – Отпусти его, Адон, – улыбаясь воину, вступилась Миднайт. – Да, Кел, это я вызвала взрыв, – вернее, мое волшебство. Из всего, что происходило с нами, я заключила, что кто-то наслал на нас сильные чары. Я попыталась рассеять их, но волшебство имело обратное действие. Однако злодей, завладевший нашими сознаниями, кажется, остановлен.
   – А вы слышали голос Бэйна? – проговорил Кайрик, смеясь. – Может, это просто какой-то сумасшедший с претензиями на божественность?
   – Нужно найти его, – предложил Келемвар, оглядываясь вокруг. – Он, наверное, один из тех, кто пленил госпожу, которой служит Кейтлан.
   – Я думал, ты отказался от поисков, – удивился Кайрик.
   Келемвар улыбнулся и посмотрел на Миднайт:
   – Да, отказался. Но теперь думаю, что награда, которую я получу, стоит моих трудов.
   «Но смогу ли я держать меч одной рукой?» – подумал воин, осматривая окровавленные повязки на своем плече. И хотя от боли искры посыпались у него из глаз, он все же смог сжать кулак правой руки.
   Недоверчиво покачивая головой, Кайрик подошел к выходу из внутреннего двора и выглянул в коридор. Все выглядело безжизненным. Коридоры практически не изменились.
   – Нужно отыскать госпожу девочки и сматываться отсюда как можно быстрее, – сказал Кайрик, возвращаясь обратно.
   Келемвар кивнул, соглашаясь с ним, и вскоре искатели приключений снова отправились в путь.
   – А теперь что? – поинтересовался Келемвар. – Снова будем обыскивать весь замок снизу доверху?
   Неожиданно Миднайт, обернувшись, замерла на месте, широко открыв рот.
   – Вряд ли возникнет такая необходимость, – усмехнулся Кайрик. – Смотрите!
   Все обернулись. Надвигаясь на них, по коридору растекалась отвратительная кроваво-красная туша хайкешара. Цепляясь за воздух, сотни десятипалых рук появились из красного тумана, составлявшего тело существа. Шарообразные желтые глаза прорезались сквозь отвратительную массу, с жадностью изучая новые жертвы.
   – По-моему, для одного дня впечатлений более чем достаточно, – произнес Келемвар, пожав плечами, и здоровой рукой вынул из ножен меч.
   Двигался он несколько скованно, но надеялся, что вид его хоть чуточку напугает огромного монстра.
   Громкий рев существа острой болью отозвался в головах людей. Огромные разверстые пасти, покрывавшие ужасное создание, все увеличивались, пока существо ползло к друзьям. Кайрик схватил Миднайт за руку, и вместе они бросились бежать по коридору, прочь от хайкешара.
   – Может, мы все-таки совладали бы с ним? – спросил Адон, но попятился и тоже пустился прочь.
   Рев существа снова потряс воздух.
   – Может, – кивнул Келемвар и, позабыв о своем воинственном виде, последовал примеру товарищей.
   Догоняя остальных, он еле уносил ноги от кружащего в водовороте тумана, хватавшего воина за пятки.
   Некоторое время друзья сохраняли дистанцию между собой и туманной массой, но вскоре устали. Когда они достигли башни, расположенной в двухстах шагах, хайкешар почти догнал беглецов. Ворвавшись в башню, они обнаружили, что лестница на верхние этажи вся завалена обломками, поэтому пришлось воспользоваться лестницей, ведущей вниз. Во тьме подземных коридоров хайкешар превратился в клубок яркого света.
   Миднайт поняла, что коридор впереди завален камнями, и в это же самое мгновение хайкешар наконец догнал искателей приключений. Повернувшись лицом к чудовищу, чародейка закричала, прося своих товарищей расступиться. Она уже начала творить заклинание, когда ужасная тварь заполнила всю ширину коридора и остановилась, свирепо мерцая глазами. Келемвар обнажил меч, а Кайрик надел свой перемещающий плащ.
   Внезапно сильный порыв ветра, сорвавшийся с пальцев Миднайт, пронесся по коридору. Ветер промчался сквозь туманное существо, заставив его отчаянно колыхнуться. Но так же неожиданно, как появился, ураган стих.
   Хайкешар медленно продвигался вперед, ощущая невероятную силу магии, заключенной в медальоне Миднайт, которая и притягивала монстра.
   Кайрик вышел вперед. Плащ превратил его фигуру в дюжину мистических двойников-призраков.
   Многочисленные глаза хайкешара сосредоточились на этих двойниках и яростно закрутились, пытаясь лучше рассмотреть мираж.
   – Ну обескуражили мы эту тварь, а что толку? – прошептал Келемвар, обращаясь к Миднайт.
   Чародейка отошла от воина, и в тот же момент щупальца монстра метнулись к Кайрику, сорвав с него плащ. Двойники вора исчезли, как только хайкешар втянул волшебный плащ в себя.
   Тварь разрослась еще больше, открыв с десяток новых глаз и пастей.
   – Чего ты ждешь? – закричал Келемвар на Миднайт. – Твори свое заклинание.
   Хайкешар усмехнулся, и воспоминания о вкусной магии богини хлынули в его сознание.
   Миднайт остановилась и посмотрела в лицо воину. Хайкешар приближался.
   – Кел, думаю, тебе следует разрубить эту тварь на куски, – сказала Миднайт.
   Келемвар крепче сжал рукоять меча.
   Свыше сотни изображений человека с мечом в руке, устремившегося вперед, запечатлелись в разуме хайкешара. Странное чувство любопытства овладело чудовищем. Пять пастей бросились на воина, но как удивился хайкешар, когда не почувствовал вкуса пищи. Человек рассмеялся, и приступ режущей боли пронзил существо, когда шесть его желтых глаз закрылись навсегда, отсеченные одним могучим ударом железного клинка.