Чинчин Скотт. Долина теней

   – Богиня, – прошептала Миднайт, – не покидай меня.
   Ответа не последовало, но Миднайт увидела, как исчезает магическая пряжа. Безумство, всеобщее разрушение, царящее вокруг, вдруг остановилось, и высоко в небе герои увидели Хельма. Он стоял перед своими вратами, скрестив руки, и вскоре тоже исчез, как будто его никогда не было.

8
ПОСЛЕ БИТВЫ БОГОВ

   В отсутствие Черного Властелина за порядком в главных покоях храма Бэйна в Зентильской Твердыне следил Темпус Блэкторн. Ему также пришлось лично руководить строительством вторых, меньших по размерам, покоев в задней части храма. Когда работы закончились, всех строителей было велено убить. «Никто не должен ничего знать», – приказал Бэйн, а Блэкторн отдал бы жизнь, храня тайны Обители Раздумий – места нечистого, но прекрасно отвечающего целям Черного Властелина.
   Бэйн тщательно скрывал некоторые стороны своей жизни от верующих. Черный Властелин боялся, что, узнав о его человеческих нуждах, о потребностях бога в пище и сне, его последователи начнут предаваться сомнениям, а их готовность к самопожертвованию ослабнет. Поэтому Блэкторн, доставляя пищу и напитки своему господину, пользовался потайным ходом и всегда находился при Черном Властелине, когда тот спал на маленьком ложе у стены.
   По углам комнаты были свалены в кучи священные тексты, изучению которых Бэйн посвящал каждое свободное мгновение. Набор из острых крошечных лезвий, имеющих вид инструментов ваятеля, лежал на столе. Эти лезвия Бэйн использовал для проведения ужасных опытов над плотью горстки верующих. Он часами смотрел на потоки крови, внимательно вслушиваясь в крики агонизирующих подопытных. Блэкторн догадывался, что эти занятия крайне важны для его господина, но не знал почему. Все же Бэйн был богом, и у Блэкторна хватало ума не задавать вопросов богам. Прошло некоторое время, и опыты утомили Бэйна, – видимо, желаемых результатов они не принесли. Однако инструменты остались лежать на столе, служа падшему богу напоминанием о том, что ответы, которые он искал, еще не найдены.
   Пока Бэйн пребывал в замке Килгрейв, божественные покои в его храме пустовали. Но вот появился кружащийся вихрь, и Черный Властелин выпал из двери, появившейся в пространстве. Рухнув на грубый пол, он лежал почти не дыша, слезы лились из его глаз. Бэйн попытался вспомнить хотя бы простейшее из заклинаний – что-нибудь, что могло бы перенести его израненное тело на жесткое ложе, стоявшее слишком далеко, чтобы дотянуться до него рукой. Однако все усилия Бэйна оказались тщетными. Затем из вихря появился Блэкторн и перетащил аватару Черного Властелина на кровать.
   – Сюда, мой господин. Отдохните. Вы скоро поправитесь.
   Голос преданного слуги успокоил Бэйна. Блэкторн спас жизнь своему господину. Бэйн ослабел, находился на волосок от смерти, и Блэкторн видел это, однако он пришел. Впрочем, его поступок ничего не значил для Черного Властелина. Поменяйся они местами, Бэйн скорее позволил бы слуге погибнуть, чем подверг бы опасности свою жизнь.
   «Возможно, он считал себя обязанным мне за жизнь своего друга Найтсбриджа, – думал Бэйн. – Теперь он заплатил долг, и, пожалуй, стоит быть с ним поосторожнее».
   Бэйн опустил глаза и увидел лужу собственной крови на полу: темно-красного цвета, с янтарными разводами. Одно из легких аватары Черного Властелина разорвалось, и ему не следовало пытаться говорить, однако бог, раскрыв от изумления рот, протянул руку и коснулся кровавой лужи.
   – Моя кровь! – прохрипел Бэйн. – Моя кровь!
   – Вы поправитесь, господин, – повторил Блэкторн. – Вы одариваете лечебными заклинаниями своих служителей. Так используйте же их, чтобы излечить себя.
   Бэйн последовал совету Блэкторна, но знал, что выздоровление будет медленным и мучительным. Пытаясь забыть о боли, Бэйн сосредоточился на воспоминаниях о побеге из замка Килгрейв. Магической силы Блэкторна как раз хватило, чтобы проникнуть в замок и покинуть его вместе с Бэйном. Но на пути из замка они смогли добраться лишь до колоннады в его окрестностях.
   Бэйн видел, как черноволосая чародейка вернула Мистре амулет. А через мгновение богиня Магии уже бросила вызов самому Хельму, и оба бога сошлись на Небесной Лестнице.
   Камни Судьбы! Хельм требовал Камни!
   Бэйн ужасался, наблюдая расправу Хельма с богиней Магии. Черный Властелин видел приблизившееся к чародейке мерцавшее облачко – последнее, что осталось от Мистры. Он слышал предупреждение богини и видел, как амулет снова вернулся к черноволосой женщине. Невероятные магические силы высвободились во время поединка Мистры с Хельмом, и Бэйн воспользовался вырвавшимся наружу волшебством, чтобы завершить начатое Блэкторном и переправить себя и слугу в Зентильскую Твердыню.
   Бог рассмеялся, подумав, что никогда не воспользовался бы Лестницей в Долине Теней, если бы не предупреждение Мистры, наведшее его на эту мысль. Она приняла свою судьбу и, вероятно, не успела сообщить имена тех, кто выкрал Камни. Поэтому Бэйн лежал в своей постели, пытаясь оправиться от ноющих ран, оставленных Мистрой на его теле, и обдумывал дальнейшие планы. Наконец он погрузился в глубокий целебный сон.

* * *

   Черные облака на темно-голубом, с полосами синего и золотого цветов, небе отражали мертвую, обгоревшую почву внизу. Деревья превратились в огромные колонны с увядшими каменными ветвями, извивающимися над землей, подобно змеям. Местами поверхность земли была гладкой, как стекло, местами ее покрывали расщелины, наполненные каменными обломками. Багровые реки замерзли и затвердели. Снег больше не падал.
   Защитный купол, укрывавший искателей приключений вместе с их лошадьми, исчез, как только Миднайт отменила действие заклинания. Коснувшись голубой звездочки медальона, снова висевшего на ее шее, Миднайт не обнаружила ни единого признака тех сил, которые обитали в нем прежде. Теперь медальон стал всего лишь символом откровений Мистры, памятью об удивительной встрече с богиней.
   Сев на коня, чародейка окинула взором простиравшуюся вокруг изуродованную местность.
   – Мистра велела мне отправиться в Долину Теней для встречи с Эльминстером Мудрейшим, – сказала она. – Не жду, чтобы кто-нибудь из вас поехал вместе со мной, но если вы согласны, то мы отправляемся немедленно.
   Келемвар даже уронил мешок с золотом, который пытался закинуть на своего коня.
   – Что? – закричал он. – И когда же богиня успела сказать тебе об этом? Никто из нас ничего не слышал.
   – Полагаю, ты понял меньше всех, Кел, но я действительно должна идти. – Миднайт повернулась к Адону: – Ты со мной?
   Священнослужитель перевел взгляд с чародейки на Келемвара, потом посмотрел на Кайрика, но никто из них не проронил ни слова. Тогда Адон вскочил на коня и подъехал к Миднайт.
   – Истинно тебя благословили на подвиг, – изрек он. – Благодарю за то, что просишь меня о помощи. Я непременно буду сопровождать тебя.
   Закончив грузить дорожные припасы, Кайрик взялся за поводья и весело оглянулся.
   – У меня не так много дел, – сказал вор. – Я, пожалуй, тоже пойду с тобой. А ты, Кел?
   Келемвар стоял возле своего коня, его нижняя челюсть отвисла от удивления.
   – Все вы гонитесь за призраками. И совершаете ужасную ошибку!
   – Поезжай за нами, если надумаешь, – сказала Миднайт, развернулась и поскакала прочь.
   Адон и Кайрик последовали за ней.
   Вскоре после того как трое друзей начали свое путешествие к далекому Перевалу Гоблинов, сзади послышался стук копыт скакуна Келемвара. Наконец воин поравнялся с Миднайт. На протяжении мили или двух никто не произнес ни слова.
   – Мы даже не поделили добычу, – напомнил в конце концов Келемвар.
   – Да, – кивнула Миднайт, и легкая улыбка заиграла на ее лице. – Совершенно правильно, и я у тебя в долгу.
   – Да, – согласился Келемвар, вспомнив о словах чародейки, сказанных в замке. – С тебя причитается.
   Продвигаясь дальше по жуткой земле, остекленевшей после гибели Мистры, путешественники обнаружили, что окружающий их ландшафт становится все пустыннее. Огромные кратеры с черной дымящейся смолой преградили друзьям путь, заставляя их сворачивать в сторону и петлять, огибая воронки. Однако к ночи сквозь дымку проступили вершины гор, и, завидев Перевал Гоблинов, путники разбили лагерь.
   Неподалеку от того места, где они расположились, появился торговый караван с повозками, нагруженными различным товаром. Караван хорошо охранялся, и когда Адон выпрыгнул из укрытия и попытался предупредить путников о том, что ждет их впереди, град стрел встретил священнослужителя, и ему пришлось броситься на землю.
   Караван прошел и вскоре скрылся из виду. Вернувшись в лагерь, Адон нашел там разгоревшийся костер и Миднайт, готовившую что-то похожее на мясо, но с совершенно ужасным запахом. Чародейка полностью сосредоточилась на приготовлении ужина, заставив Келемвара переворачивать куски мяса, пока сама резала овощи.
   Мясо не удалось, и казалось, что компания друзей останется голодной, как вдруг Кайрик вытащил маленькую сумку, которую нашел среди даров Мистры, и знаком попросил тишины. Вор запустил руку внутрь и вытащил целый каравай сдобного хлеба, вяленое мясо, кувшин с элем, головку сыра и многое другое. Хотя сумка, казалось, была пустой, продукты появлялись из нее снова и снова.
   – Нам не придется больше голодать и испытывать жажду! – воскликнул Келемвар, осушая кружку эля.
   Только наевшись, Келемвар задумался о том, стоило ли есть волшебную пищу, если магия всех Королевств стала непредсказуемой. Он поделился своими сомнениями с друзьями. Они все же доели ужин, но на их лицах совершенно отчетливо отразились сомнения, которые заронил в их головы Келемвар.
   После еды Келемвар с Адоном принялись изучать дары Мистры, а Миднайт помогла Кайрику вымыть посуду.
   – Ты доедешь с нами до Долины Теней? – спросила чародейка у Кайрика, собирая остатки ужина.
   Вор колебался.
   – У нас есть провизия, здоровые скакуны и достаточно золота, чтобы обеспечить себе безбедное существование до конца дней, – продолжала Миднайт. – Так почему бы не пойти вместе?
   – Я родился в Зентильской Твердыне и, покинув ее, поклялся никогда не возвращаться, – с трудом произнес Кайрик. – А Долина Теней слишком близко от нее. – Он замолчал и посмотрел на чародейку. – И все же мой путь, кажется, ведет туда, и неважно, нравится мне это или нет.
   – Я совсем не хочу, чтобы ты поступал против своих желаний, – сказала Миднайт. – Выбирай сам.
   Кайрик глубоко вздохнул:
   – Тогда я поеду с вами. Может, в Долине Теней я куплю лодку и поплыву по реке Ашабе. Так мне будет спокойнее.
   Миднайт улыбнулась и кивнула:
   – Ты заслужил отдых, Кайрик. И вместе с тем мою благодарность.
   До ушей чародейки донесся шум с другой половины лагеря, где Келемвар с Адоном все еще проводили смотрины подарков Мистры. Адон о чем-то поспорил с Келемваром и получил за это мощный удар по спине.
   Миднайт и Кайрик продолжали разговор о дальних странах, обмениваясь сведениями о традициях, ритуалах и языках. Они вспоминали свои последние приключения, хотя Миднайт говорила куда больше, чем Кайрик.
   – Мистра, – наконец сказал он. – Твоя богиня…
   Миднайт вытерла кинжал и отправила его в ножны.
   – Что богиня?
   Вор, казалось, удивился такому ответу:
   – Она мертва, да?
   – Возможно, – ответила Миднайт. На мгновение задумавшись, она вернулась к яме, которую они вместе с Кайриком вырыли, чтобы зарыть отбросы. – Но я не ребенок, как наш Адон. Меня печалит уход Мистры, но существуют и другие боги, которым можно поклоняться, было бы желание.
   – Ты можешь не утаивать от меня…
   – Закончи это, – сказала Миднайт, поднявшись и указывая на яму, затем ушла.
   Кайрик посмотрел вслед чародейке и вернулся к работе. Перед глазами вора проплыли картины недавней битвы богов, и он вспомнил охвативший его тогда восторг при виде пролитой божественной крови, Стыдясь своей реакции на смерть Мистры, Кайрик сосредоточился на рытье ямы.
   Пройдя вперед по дороге, оставив за спиной костер и Кайрика, Миднайт почувствовала холод и глубоко вдохнула разреженный горный воздух. «Нет никакого смысла горевать об уходе Кейтлан и Мистры», – подумала Миднайт. Она тихо бранила Кайрика за то, что он напомнил ей о богине, и одновременно ругала себя. В словах вора не было злобы, рассуждала чародейка, жизнь, полная лишений, – вот что заставляло ее стесняться обыкновенной беседы и видеть за каждым словом подвох.
   Келемвар представлял собой полную противоположность Кайрику. Действия и невысказанные намерения воина что-то будили внутри Миднайт. Если бы не его оскорбительное, несвоевременное остроумие… Однако, возможно, она свыкнется с ним. Время покажет.
   Чародейка подошла к спорившим Келемвару и Адону.
   – Мы все делим поровну! – рычал Келемвар.
   – Поровну – это значит: тебе, мне, Миднайт, Кайрику и Сьюн, без помощи которой…
   – Ни слова больше о Сьюн!
   – Но…
   – Все разделим на четыре части, – холодно вмешалась в разговор Миднайт, и мужчины быстро обернулись. – А со своей долей, Адон, можешь делать что хочешь. Если желаешь, пожертвуй ее в храм Сьюн.
   Плечи Адона поникли.
   – Я вовсе не жадничал, просто…
   Келемвар, казалось, готов был поспорить с этим заявлением.
   – Быть может, тебе стоит отдохнуть, – сказала Миднайт.
   – Да, наверное, – кивнул жрец и побрел прочь. Пляшущий свет костра указывал ему путь.
   Споткнувшись о камень и едва не упав, Адон пробурчал что-то касающееся Сьюн и скрылся в полумраке.
   – Как самочувствие? – спросила Миднайт. – Пришелся ли тебе по вкусу небывалый ужин, приготовленный красавицей чародейкой?
   – Сказать честно? – уточнил Келемвар.
   – Не обязательно, – улыбнулась Миднайт.
   – Во всяком случае, я свеж и полон сил. Могу воду из камня выжать.
   Чародейка кивнула:
   – Я чувствую то же самое. – Она указала на разложенное перед ними богатство: – Начнем?
   – Да. Всегда приятно работать с ясной головой, когда дело касается подобных вещей.
   Миднайт пристально посмотрела на воина, но тот словно не замечал ее взгляда, рассматривая сокровища. Настоящие груды золота лежали на пне, когда-то бывшем огромным деревом. Переливались рубины, различные драгоценные изделия, но Миднайт заинтересовал лишь один очень странный предмет. Наклонившись, она вдруг вскрикнула от радости и поспешно схватила добычу.
   – Кажется, – радостно сказала она, – мы все-таки будем делить добычу на пять частей!
   – Что ты хочешь сказать? – повернулся к ней Келемвар.
   – Это же арфа из Миф Драннора! Всем известно, что Эльминстер любит собирать подобные вещицы. Если ничего не поможет, мы воспользуемся этой арфой как предлогом, чтобы устроить встречу с ним.
   – Но сколько она стоит? – задумавшись, проговорил Келемвар.
   Миднайт не желала вступать в спор и потому ответила:
   – Этого мы не узнаем до тех пор, пока кто-нибудь не предложит цену.
   – Неплохая мысль.
   – Говорят, каждая арфа обладает магическими свойствами, – продолжала Миднайт, крутя в руках магический предмет.
   Должно быть, когда-то давно при виде этой арфы люди лишались дара речи от изумления и восхищения. Великолепные инкрустации из слоновой кости и золота выполнил истинный мастер, а темно-красная древесина отражала огни факелов, волшебным образом сохраняя первоначальную полировку. Миднайт неумело коснулась струн, и полились странные, несогласованные звуки. Они становились все громче и громче. Доспехи Келемвара задрожали, словно неведомая сила набросилась на воина.
   – Мид…
   Внезапно щелкнув, крошечные застежки раскрылись, и доспехи Келемвара полетели на землю.
   – …найт!!!
   Оставшись в одной лишь тунике, Келемвар сидел посреди груды доспехов. Миднайт широко раскрыла рот, беззвучно двигая нижней челюстью от удивления. Спустя некоторое время она громко расхохоталась, опускаясь на землю.
   – Ты только полюбуйся! – нахмурился Келемвар.
   – О, прошу тебя! – смущенно сказала Миднайт.
   – Нет, я имел в виду… – Воин опустил глаза, осматривая доспехи, и вздохнул.
   Миднайт встала и наконец справилась с приступом смеха.
   – Это, должно быть, арфа Метильда. Она, насколько я слышала, может перерезать любую ткань, открыть любой замок, разрушить оковы, и все в таком роде.
   – Я вижу, – сказал Келемвар, и Миднайт при виде его замешательства снова ухмыльнулась. – Может, теперь настало то самое время, когда я могу получить награду, о которой мы говорили? Что скажешь?
   – Думаю, нет, – ответила Миднайт, попятившись, и сердце нещадно заколотилось в ее груди.
   Девушка отвернулась. Она слышала, как Келемвар встал, и чародейка ощутила его руку на своем плече. Прикусив губу, она уставилась на горящий поодаль костер. Вторая рука воина нежно обхватила талию чародейки, и всё тело ее затрепетало, борясь с желанием.
   – Мы говорили о простом поцелуе, – напомнил Келемвар. – Один поцелуй. Вреда от него не будет.
   Чародейка отклонилась назад и очутилась в объятиях Келемвара. Он убрал волосы с ее шеи, нежно подув на дрожащее плечо чародейки, и крепко сжал ее талию. Миднайт положила ладонь поверх пальцев воина.
   – Ты обещал рассказать… – произнесла она.
   – Рассказать что?
   – В замке на тебя что-то нашло. Мне пришлось пообещать, что я награжу тебя. Это не имело никакого смысла.
   – Смысл был, – возразил Келемвар, отступая от чародейки. – Но некоторые вещи должны оставаться тайной.
   – Почему? – обернулась Миднайт. – Расскажи хотя бы немного.
   Келемвар попятился в тень.
   – Может быть, мне следует освободить тебя от твоего обещания. Последствия коснутся только меня. Тебе не нужно знать. Возможно, так будет…
   Миднайт не могла разобрать, то ли это игра света, то ли кожа Келемвара действительно потемнела и покрылась шерстью.
   – …лучше, – договорил воин низким, гортанным голосом.
   Тело Келемвара задрожало, от боли воин согнулся пополам.
   – Нет!
   Миднайт бросилась к нему, обхватила его лицо ладонями и прижала свои губы к губам Келемвара. Казалось, что его брови стали гуще, волосы – чернее, проблески седины совсем исчезли, а пронзительные зеленые глаза словно горели изумрудным огнем. Во время поцелуя тело воина расслабилось, дрожь прекратилась, и он отстранился от чародейки, как бы собираясь сказать что-то.
   Миднайт внимательно изучила лицо Келемвара и нашла его таким, каким знала всегда.
   – Молчи, – сказала она. – Нам не нужны слова.
   Чародейка снова поцеловала Келемвара, но на этот раз он перехватил инициативу, крепко прижав Миднайт к себе.
   Никем не замеченный, Кайрик бесшумно приблизился к воину и девушке. Вор видел их долгий поцелуй, видел, как Келемвар приподнял чародейку, оторвав ее от земли, и как руки Миднайт обхватили шею воина, когда он нежно опустил девушку на постель из золотых монет. Миднайт рассмеялась и потянулась к застежкам на своей одежде…
   Опустив голову, Кайрик побрел назад. Смех влюбленной парочки преследовал вора, и гнев медленно закипал в его груди. Кайрик добрался до костра и отправил Адона спать.
   – Я подежурю, – сказал Кайрик и уставился на пламя.

* * *

   После ночного дежурства Кайрик прилег немного отдохнуть, но, уснув, вновь очутился в переулках Зентильской Твердыни. Только на этот раз он был ребенком, и две безликие фигуры вели Кайрика по улицам, пытаясь продать его прохожим за сходную цену.
   Кайрик проснулся в холодном поту и попытался вспомнить свой сон, но не смог. Несколько минут он лежал, не смыкая глаз, вспоминая о том времени, когда сны являлись для него единственным способом бегства. С тех пор прошло много лет, и теперь он был свободен. Кайрик перевернулся на другой бок и погрузился в глубокое, восстанавливающее силы забытье.
   Адон нервно расхаживал вокруг костра, страстно желая поскорей покинуть это пустынное место. Миднайт предложила ему использовать свободное время, чтобы воздать хвалу богине Сьюн. Жрец остановился, широко раскрыв глаза, пробормотал: «Конечно», – и отыскал подходящее местечко для устройства маленького алтаря.
   Миднайт и Келемвар не разговаривали. Они просто лежали на черной гальке, обняв друг друга и наблюдая за игрой пламени в костре. Миднайт прильнула к воину и поцеловала его. Такой поступок сейчас казался неуместным и странным, хоть всего несколько часов назад он выглядел вполне естественным.
   С первыми лучами солнца друзья разбудили Кайрика и двинулись в путь, ведя за собой лошадей. К полудню путешественники все еще шли быстрым шагом, хотя утренняя трапеза – из волшебной сумы – оставила горьковатый привкус во рту.
   Дорога местами была сильно разрушена. Из наполненного лавой кратера, попавшегося на пути, выпрыгнула вдруг огромная рыба с острыми зубами. Временами солнце оказывалось совсем не там, где ему следовало быть, и друзья уже начали опасаться, что ходят кругами, однако упорно продолжали идти вперед. Вскоре небеса приняли обычный вид.
   Продвигаясь по изрытой, истерзанной земле, искатели приключений натыкались на множество удивительных вещей. Огромные валуны превратившиеся в лягушек – результат действия неизвестных сил, вырвавшихся на волю во время схватки Мистры с Хельмом, то бранили, то приветствовали путников, отпуская колкие шуточки на их счет. Друзья смеялись, но не останавливались.
   Дорога пролегала между двумя холмами, которые, казалось, находились в состоянии настоящей войны: они метали друг в друга булыжники и каменные глыбы, и гром прокатывался по окрестностям. Когда путешественники приблизились, военные действия между холмами прекратились, но сразу же возобновились, как только друзья миновали враждующую парочку. Группа искателей приключений все дальше уходила от места гибели богини Мистры, и окружающий ландшафт принимал все более и более естественный вид. Они понемногу успокоились.
   Вечером путники разбили лагерь на равнине у подножия громадной горы, которая, казалось, не была затронута всеобщим хаосом. Кайрик очень удивился, когда обнаружил волшебную сумку совершенно пустой. Он запустил руку внутрь, и что-то холодное и влажное коснулось его пальцев. Кайрик быстро выдернул руку и отшвырнул сумку.
   Пришлось довольствоваться оставшимися припасами. Друзья были уверены, что запасов провизии хватит на все предстоящее путешествие, но, когда Миднайт и Кайрик взялись готовить ужин, оказалось, что мясо начало портиться, хлеб зачерствел, а фрукты подгнили. Путники съели то, что оставалось съедобным, и выпили много меда и эля. Но и напитки тоже утратили свой вкус, напоминая скорее горькую воду, чем отменное питье.
   В ту ночь Миднайт снова пришла к Келемвару, и воин принял ее в свои объятия, не сказав ни слова. Потом чародейка наблюдала за тем, как он спит. Когда Келемвар прикасался к ней, в его движениях присутствовали такая сила и твердость, такая удивительная страсть, что девушка спрашивала себя, почему же она не доверяет своим чувствам к этому мужчине. Ее изрядно удивило то, что он никогда не был женат – один из немногих фактов, которые ей удалось вытянуть из Келемвара, когда они лежали рядом и разговаривали.
   Миднайт оделась и направилась к Адону, который нес ночную вахту первым. Пытаясь удержать между колен маленькое зеркальце, жрец тщательно осматривал лицо, удаляя с него с помощью одного из ножей Кайрика лишние волосинки. Покончив с бритьем, он принялся за свою прическу. Взяв серебряный гребень, священнослужитель ровно сто раз провел им от лба к затылку, шепотом подсчитывая количество движений. Миднайт сменила его на посту, и жрец, аккуратно расстелив постель, с улыбкой удовлетворения на лице погрузился в глубокий сон. Прошло немного времени, и Миднайт расслышала, как Адон сквозь дрему прошептал: «Нет, нет, моя милая, меня нисколько не удивляет…» После чего лагерь затих.
   Когда пришло время Келемвара нести вахту, Миднайт разбудила воина. Он игриво шлепнул чародейку и попытался привлечь ее к себе.
   – Отправляйся дежурить, – приказала Миднайт.
   Поднявшись, воин широко развел руками, ухмыльнулся и зашагал на свой пост. Впрочем, он удержался от каких-либо шуток, иначе Миднайт запустила бы в него камнем.
   Перед восходом солнца Келемвар почувствовал голод. Стреноженные лошади должны были пастись неподалеку, и воин решил не дожидаться завтрака. Он оставил дарующий тепло костер и направился к мешкам с провизией.
   Даже в тусклом свете утра можно было разглядеть, что часть лошадей мертва. Несколько в стороне от трупов, лихорадочно дрожа, лежали скакуны, дарованные Мистрой Кайрику и Адону.
   Келемвар разбудил своих товарищей, в считанные мгновения собрав их вокруг себя. Кайрик принес факел, зажженный от пламени костра, но причин смерти животных не обнаружилось. Никаких отметин на трупах, никаких следов, которые могли бы свидетельствовать о нападении дикого зверя.
   Проверив запасы провианта, герои обнаружили, что продукты совсем сгнили. Куски мяса покрылись зелеными пятнами. Хлеб зачерствел и заплесневел. Странные белые насекомые копошились во фруктах. Эль и мед испарились. И только вода, набранная в пруду у колоннады в окрестностях замка Килгрейв, оставалась чистой.
   Осмотрев содержимое мешков с золотом и сокровищами, Келемвар издал протяжный крик, когда не обнаружил внутри ничего, кроме желто-черного пепла. Арфа из Миф Драннора стала трухлявой деревяшкой и развалилась на части, когда Миднайт попробовала взять ее в руки. Чародейка отыскала мешочек, в котором хранились бриллианты, – теперь от них осталась лишь алмазная пыль. Спрятав мешочек, Миднайт решила использовать его содержимое для заклинаний.