Д`Алессандро Джеки. Свадебный водоворот

   Испытывая одновременно и благодарность, и раздражение, Остин опустился на кожаное сиденье. Прежде чем он успел протянуть руку Элизабет, ей помог сесть в экипаж хозяин конюшни. Остин заметил восхищение в его глазах и бросил на него испепеляющий взгляд. Черт, надо выучить французскую фразу «Перестань таращиться на мою жену, ублюдок». Отнюдь не испуганный его взглядом, хозяин конюшни лишь усмехнулся и ушел.
   Натянув вожжи, Остин тронул лошадей и задумался о предстоящем деле. Приблизительно через час они будут в Марке. Если все пойдет, как было задумано, он разыщет Гаспара и наконец узнает обо всем, что мучило его, — о письмах шантажиста и, возможно, о местонахождении Уильяма.
   Экипаж съехал с колеи, и Остин ударился плечом об Элизабет. Искоса взглянув на нее, он заметил, что она побледнела и сжала руки. У него и в мыслях не было брать ее с собой на встречу с Гаспаром. Этот человек опасен. Надо найти гостиницу и там оставить Элизабет.
   Он догадывался, что ей это не понравится, но… Она схватила его за руку:
   — Остин!
   Повернувшись, он увидел, что она очень испугана.
   — В чем дело?
   — Мы должны поторопиться.
   От настойчивости, звучавшей в ее голосе, у него похолодела спина.
   — Почему?
   Прижав к вискам пальцы, она покачала головой:
   — Я не уверена. Все так неясно. Но он совсем близко. И я знаю, что мы должны спешить. — Ее лицо стало белым как мел. — Пожалуйста, речь идет о жизни и смерти.
   Остин дернул вожжи, пуская лошадей галопом. Экипаж помчался по дороге, и Элизабет ухватилась за сиденье. В ее голове кружились какие-то образы — туманные, но темные и угрожающие.
   — Когда мы приедем в деревню, я оставлю тебя в гостинице, — сказал Остин, изо всех сил сдерживая несущихся лошадей.
   Элизабет открыла рот, чтобы возразить, но в этот момент он остановил лошадей. Они стояли на развилке. Обе дороги шли через лес и выглядели одинаково.
   — Проклятие! — Остин запустил пальцы в волосы. — Куда ехать?
   Элизабет поочередно осмотрела дороги, но ничего не почувствовала.
   — Помоги мне сойти.
   Он несколько секунд смотрел на нее, затем спрыгнул на землю и помог ей сойти. Как только ее ноги коснулись земли, она побежала к развилке. Глубоко вдохнув, Элизабет опустилась на колени и закрыла глаза, затем прижала ладони к земле.
   Образы, мелькавшие в голове, мешали ей, и она, заставив себя расслабиться, попыталась сложить их в ясную картину. Прошло несколько минут, и когда появилось видение, оно было кристально ясным.
   И ужасным.
   Она увидела себя. Истекающей кровью. Теряющей сознание. Умирающей. Боже милосердный, что же ей делать? Если она расскажет Остину о том, что видела, он не позволит ей сопровождать его. Он будет настаивать, что ее необходимо отвезти в деревню, — и время будет упущено. Они опоздают.
   Она знала, что кто-то тогда умрет.
   Но она знала и то, что если поедет с ним, то скорее всего не вернется живой.
   Открыв глаза, она встала и посмотрела на Остина:
   — Нам надо ехать по левой дороге.

Глава 23

   Остин подошел к ней и схватил за плечи:
   — Что случилось?
   — Ничего. Я…
   Он с силой встряхнул ее:
   — Не лги мне. Ты страшно побледнела. Испугалась. Что ты увидела?
   — Мы должны повернуть налево. Там мы его найдем.
   — Я не возьму тебя…
   — Если мы сейчас же не тронемся, будет поздно. — Элизабет высвободилась из его рук и побежала к экипажу. — Пожалуйста. Быстрее.
   Остин догнал ее и снова схватил за плечо.
   — Поздно для чего?
   Она старалась не поддаться панике.
   — Кто-то погибнет. Я не знаю кто. Знаю только, что мы теряем время. А у нас его мало. — Понимая, что надо как-то убедить его в своей безопасности, она добавила:
   — Я останусь в двуколке или спрячусь в лесу. Я сделаю все, что ты сочтешь нужным, но мы должны ехать сию же минуту.
   Остин больше не колебался. Усадив Элизабет, он вскочил в экипаж и схватился за вожжи. Резким рывком он тронул лошадей с места, и они помчались по левой дороге.
   Прошло четверть часа, прежде чем Элизабет увидела это. Схватив Остина за руку, она указала:
   — Смотри.
   Он остановил лошадей. Вдалеке над деревьями поднималась струйка дыма.
   — Похоже на дым из трубы. Элизабет закрыла глаза.
   — Да. Каменная печь. Домик. — Она открыла глаза и взглянула на Остина. — Это Гаспар. Он там.
   Его лицо стало суровым. Не говоря ни слова, он соскочил на землю. Когда она сделала движение, чтобы последовать за ним, он ледяным взглядом остановил ее:
   — Не двигайся.
   Взяв лошадей под уздцы, он свел их с дороги в лес и поставил экипаж там, где его не могли заметить. Он подошел к Элизабет:
   — Спрячешься здесь. Если через час я не вернусь, поезжай в деревню и остановись там в гостинице. Я найду тебя.
   Ее охватил страх.
   — Ты с ума сошел? Я не оставлю…
   — Ты обещала, что сделаешь все, что я скажу.
   — Это опасный человек.
   В его глазах появился стальной блеск.
   — Я тоже.
   — Он вооружен.
   — Я тоже.
   От страха Элизабет покрылась холодным потом. По-видимому, ужас отразился и на ее лице, потому что он протянул ей руку. Без колебаний она сжала ее. Она молилась.
   Остин ответил пожатием.
   — Со мной все будет в порядке, Элизабет.
   Страх сжимал ей горло, и она не смогла ответить и лишь кивнула. Он освободил руку из ее ладоней и побежал туда, где виднелась струйка дыма.
   Она соединила ладони, сохраняя тепло, оставленное его рукой, и смотрела, как он исчезает за деревьями.
   «Со мной все будет в порядке, Элизабет».
   — Да, Остин, — прошептала она. — Я позабочусь об этом.
   Как только он исчез из виду, она вылезла из экипажа. У нее не было оружия, но, может быть…
   Она взяла с сиденья свою медицинскую сумочку. Открыв ее, Элизабет вынула мешочек и положила его в карман. Если она подберется к Гаспару достаточно близко, чтобы бросить ему в глаза смесь перечных трав, тот на какое-то время ослепнет. Толку от этого немного, но она не может пренебречь и малым. Если она ничего не сделает сейчас же, то кто-то погибнет.
   Решительно набрав в легкие воздуха, Элизабет направилась в лес по следам Остина. Платье мешало ей идти по бугристой тропе. Острые ветки цеплялись за волосы, и искры сыпались у нее из глаз, когда она вырывалась от них. Дважды она споткнулась. Во второй раз, упав на каменистую землю, она ободрала ладони. От обжигающей боли слезы брызнули у нее из глаз, но она сразу же поднялась на ноги и поспешила дальше.
   Наконец, тяжело дыша от усталости, она остановилась, увидев вдали небольшой дом. Ей стало страшно, и от тяжелого предчувствия по спине пробежала дрожь. Отогнав мрачные мысли, она двинулась дальше, прячась за деревьями и держась в тени, отбрасываемой ими от лучей послеполуденного солнца. Все ее внимание и все силы были устремлены к одной цели — помочь Остину.
   «Где ты, Остин? Господи, да где же ты?»
   И в эту минуту она услышала женский крик.
 
   Остин услышал женский крик.
   Сердце его глухо стучало, когда он подобрался поближе к ветхому домишке и присел на корточки под окном. До него доносился приглушенный голос, явно мужской. Осторожно приподнявшись, он заглянул за оконный карниз.
   С ужасом он увидел, как человек, которого он искал, поднял руку и ударил по лицу ребенка. В убогом жилище раздался женский крик. Маленькая девочка свалилась на пол, волосы рассыпались по ее лицу, и Остин не смог увидеть, сильно ли она пострадала. Гаспар, словно кучу тряпок, отшвырнул ребенка ногой и направился к женщине. Остин увидел, что женщина привязана к стулу. Следы побоев обезобразили ее лицо, на плечи падали спутанные волосы. Она, рыдая, пыталась освободиться от своих уз.
   — Ублюдок! — кричала она. — Не трогай ее!
   Гаспар повернулся к окну, и Остин пригнул голову. Прислонившись к стене, он старался дышать ровно, чтобы сдержать гнев и собраться с мыслями. Он должен освободить женщину и ребенка. Ему не хотелось убивать Гаспара, не допросив его, но сейчас надо помешать Гаспару. Достав пистолет, Остин убедился, что он заряжен. «Один выстрел. Я должен остановить негодяя одним выстрелом. Я не промахнусь».
   Удобнее всего было стрелять через окно. Сам он сейчас невидим и может точно прицелиться. Приняв решение. Остин приподнялся и заглянул в окно. Гаспар заталкивал в рот женщины кляп. Остин твердо держал пистолет, ожидая, когда негодяй отойдет от нее.
   В этот момент дверь распахнулась, и Гаспар мгновенно обернулся.
   Земля качнулась под ногами Остина, а сердце замерло. На пороге стояла Элизабет.
 
   Элизабет смотрела на связанную женщину и на ребенка, лежащего на полу около обшарпанного деревянного стола. Женщина была еще жива. А ребенок… Элизабет застыла на месте. Она не видела лица девочки, но заметила, что ее плечи слабо поднимаются и опускаются. Девочка дышала.
   Смешанное чувство ужаса и радости охватило Элизабет. Она успела. Они еще живы. Но надолго ли?
   — Кто ты, черт возьми? — гортанно по-французски воскликнул Гаспар. Двумя шагами он пересек комнату. Захлопнув дверь, он запер ее на замок и схватил Элизабет за плечи. Его пальцы впились в нее, и она вскрикнула от боли.
   Элизабет посмотрела в глаза Гаспара, и ей стало страшно. В его взгляде она не увидела ничего, кроме яростной злобы. Она пыталась достать из кармана свои травы, но он с такой силой сжимал ее плечо, что она не могла пошевелиться. Остин где-то здесь неподалеку. Ей надо потянуть время, помешать этому безумцу убить женщину, ребенка и ее, Элизабет.
   — Отвечай мне! — прорычал Гаспар. Он встряхнул ее так резко, что у нее лязгнули зубы, а медицинская сумочка выпала из рук. — Кто ты?
   Она кашлянула и постаралась принять спокойный вид. Она должна всего лишь потянуть время. По крайней мере Гаспар занят ею и оставил в покое женщину и ребенка.
   «Остин, поторопись».
   — Меня зовут Элизабет.
   Гаспар, прищурившись, взглянул на нее:
   — Что ты тут делаешь?
   — Я… — Слова замерли у нее на губах, несколько видений пронеслось в голове. Она изумленно посмотрела на связанную женщину, полными ужаса глазами молившую ее о помощи. Повернувшись к Гаспару, Элизабет произнесла с упреком:
   — Она же твоя сестра.
   Гаспар ответил злобным смехом.
   — Тебе-то что за дело?
   Отпустив ее плечо, он отвел руку за спину, и через мгновение в ней оказался пистолет. Гаспар грубо оттолкнул Элизабет, и она чуть не упала.
   — Встань к стене, — приказал он. Выпрямившись, она, не спуская глаз с его пистолета, отступила в сторону. Теперь она стояла слишком далеко от него и не могла воспользоваться своими травами.
   — Моя сестра готовилась встретить свою преждевременную кончину, Элизабет. Ты появилась не вовремя и разделишь ее участь.
   Он прицелился ей в сердце.
   Остин стоял за окном и боролся с охватившим его ужасом. В окне спиной к нему стояла Элизабет. На некотором расстоянии от нее находился Гаспар. Если Элизабет не отступит в сторону, у Остина не останется никакой надежды на то, что, стреляя в Гаспара, он не попадет в Элизабет. Он видел, что Гаспар запер дверь. А других окон в доме не было.
   Она должна отступить в сторону. Он должен заставить ее отойти и не закрывать Гаспара. Но как это сделать?

Глава 24

   Элизабет было необходимо отвлечь Гаспара. И сделать это как можно быстрее.
   — Я знаю про Уильяма, — заявила она, довольная, что ее голос звучит уверенно.
   — Про кого? — замер Гаспар.
   — Уильяма. Англичанина, у которого ты в прошлом году в Лондоне покупал оружие.
   Приглушенный стон вырвался у женщины. Гаспар злобно посмотрел на нее:
   — Молчи, putain. — Он снова повернулся к Элизабет:
   — Не знаю, о чем ты говоришь.
   Она удивленно подняла брови:
   — Нет, знаешь. Тебя видели в доках. — Покачав головой, она по-детски поцокала языком. — Так неумело провозить контрабанду!
   — А ну заткнись! Все было прекрасно организовано. Если бы этот недоносок не обманул меня… — Он сплюнул на деревянный пол. — Но он свое получит. Он умрет. Медленной смертью.
   Элизабет похолодела от его слов.
   — Тебе известно, где он?
   Гаспар свирепо блеснул глазами:
   — Да. Считают, что он умер, но один из моих друзей видел его. Всего лишь несколько недель назад. Меньше чем в десяти милях отсюда. Тогда я понял, что и Клодина неподалеку. И я знал, что если захвачу ее, он придет за ней. И он пришел.
   — Где он?
   Зловещая улыбка скривила его рот.
   — Достаточно близко, чтобы слышать ее крики. Я хочу, чтобы он помучился, думая о том, что я делаю с его девкой. Я с наслаждением покажу ему ее мертвое тело, а потом убью и его.
   Снова раздался стон, и Гаспар повернул голову в сторону женщины:
   — Заткнись!
   В голове Элизабет замелькали какие-то образы, так быстро переплетающиеся между собой, что она едва успевала улавливать их. Уильям. Связанный, с кляпом во рту. Пытается освободиться. Боже! Она должна продолжать говорить с Гаспаром. Еще одна мысль: «Клодина. Она жена Уильяма». Элизабет сказала это вслух.
   Лицо Гаспара покрылось пятнами.
   — Она никто, просто вероломная шлюха. В то время когда английские свиньи убивали наших сограждан, наших друзей и соседей, нашего родного брата, она спасала английского недоноска, раздвинув перед ним ноги. Я потратил год, чтобы найти ее, и теперь она, как и он, заплатит за все.
   Элизабет взглянула на Клодину. Из глаз женщины катились слезы.
   — Уильям был ранен, — сказала Элизабет. — Она ухаживала за ним, и они полюбили друг друга.
   — Полюбили! — Гаспар снова сплюнул, с ненавистью глядя на сестру. — Ты забыла, что они сделали с нами, с нашей семьей? Английские ублюдки украли у нас все. А тот сукин сын убил Жюльена. — Его голос поднялся до крика. — Наш брат погиб в той же битве, где был ранен твой мерзкий англичанин. Ты предала всех нас, когда спасла его и вышла за него замуж. Сколько жизней наших собратьев ты принесла в жертву этому ублюдку, спрятав его у себя между ног?
   Его губы растянулись в зверином оскале, он испепеляющим взглядом смотрел на связанную женщину.
   — Когда я узнал, что ты сделала, как ты предала нас, я начал искать его. Я нашел его, но он убедил меня, что благодаря тебе он теперь сочувствует нашему делу. Я был дураком, да» ему шанс доказать это. — Его глаза сузились до щелок. — Он продал мне английское оружие. Я проверил полдюжины пистолетов, и они оказались в порядке. Мне не терпелось начать убивать английских свиней из их же оружия. Но он обманул меня. Годными были только несколько лежавших сверху. Когда мои люди стали стрелять, их всех уничтожили. Из-за тебя. Тебя!
   Совершенно обезумев, он снова повернулся к Элизабет.
   — Солдат его полка убил Жюльена. Он опозорил мою сестру, превратил ее в изменницу, — продолжал он ровным голосом. — На ее руках кровь моих собратьев. Кровь моего брата. И я постараюсь, чтобы она за это заплатила. Это мой долг.
   Гаспар перевел взгляд на свой пистолет, и Элизабет почувствовала, что ее конец близок. Стремясь снова отвлечь его, она хотела заговорить, но не успела, в ее голове раздались какие-то звуки. Настойчивые звуки, складывающиеся в слова.
   Она свела брови, пытаясь сосредоточиться. Внезапно в ее голове прозвучал голос Остина. Казалось, он стоит рядом е ней и громко произносит: «Отойди от окна. Отойди от окна».
   Она сделала небольшой шаг в сторону, и Гаспар сразу же повернулся к ней:
   — Не двигайся, или я застрелю тебя.
   Что же ей делать? Она поняла, что Остин стоит позади нее, за окном. Ему нужно, чтобы она отошла в сторону, давая ему возможность прицелиться в Гаспара, но, если она двинется с места, Гаспар убьет ее. Он в любом случае собирается ее убить, но она не хотела давать ему повод сделать это раньше, чем он задумал.
   Ей оставалось только одно.
   Не успела она подумать об этом, как снова услышала голос Остина:
   — Ложись на пол!
   Она камнем бросилась на землю.
   За ее спиной зазвенели стекла, и оглушительный выстрел потряс воздух.
   Остин заглянул в разбитое окно. Гаспар стоял на коленях, прижимая к животу руки, гримаса боли исказила его лицо. Ярко-красная струйка крови стекала между его пальцами на рубашку. Рядом с ним на полу валялся пистолет.
   Элизабет. Не пострадала ли она? Страшная мысль мелькнула у него в голове, но Элизабет уже вскочила на ноги и смотрела на него из окна. У него дрожали колени. С ней все было в порядке.
   Она была цела.
   Подавив радость, он тихо попросил:
   — Отопри дверь.
   Элизабет быстро открыла замок. Остин вошел в комнату и, закрыв Элизабет своей спиной, подобрал пистолет Гаспара. Затем повернулся к ней:
   — Ты не ранена?
   Она с беспокойством вглядывалась в его лицо.
   — Нет, а ты? С тобой все в порядке?
   Вот этого о нем нельзя было сказать. Он только что чуть не потерял все, что составляло смысл его жизни.
   — Со мной все хорошо.
   Он оторвал взгляд от ее бледного лица и взглянул на Гаспара, пытавшегося подняться.
   — Держись позади меня, — шепнул Остин Элизабет. Он направил пистолет Гаспара ему в грудь:
   — Не двигайся.
   Один взгляд, брошенный на рану француза, убедил Остина в том, что она смертельна.
   Гаспар с трудом поднялся на ноги и тяжело оперся о стол, чтобы не упасть. Он посмотрел на Остина и хрипло рассмеялся:
   — Вот мы наконец и встретились, месье герцог! Забавно, не так ли? Твой брат убил моего брата. Так много братьев. И все мертвы.
   Сдерживая кипящий в груди гнев, Остин сжал рукоятку пистолета.
   — Да, так много мертвых, — с ледяным спокойствием согласился он. — И ты будешь еще одним.
   Глаза Гаспара коварно блеснули.
   — Возможно. Но я по крайней мере знаю, что избавил мир от твоего ублюдка-брата.
   — Я слышал, стоя за окном, о чем ты говорил. Он жив.
   — Но он будет мертв, когда ты найдешь его, если сумеешь найти.
   — Я найду его, как только покончу с тобой. За что ты убил сыщика?
   Кровь сочилась между пальцами Гаспара, он поморщился:
   — Еще одна английская свинья. Он расспрашивал обо мне. Когда он вдруг захотел встретиться с тобой, я понял, что он что-то разузнал. Я пошел за ним. Я не мог рисковать и допустить, чтобы он сообщил тебе эти сведения, особенно если он узнал, где я скрываюсь, или то, что это я посылаю тебе письма. Он бы мне все испортил. — Гаспар с хрипом втянул в себя воздух. — Но этот ублюдок ничего мне не сказал. Я выстрелил ему в голову.
   Элизабет, стоявшая позади Остина, беззвучно ахнула. Остин спросил:
   — Почему ты только через год начал шантажировать меня?
   — Я был ранен при Ватерлоо, из-за оружия, негодного оружия, которым снабдил нас твой брат. Я долго выздоравливал. И до последнего времени не знал, что муж этой шлюхи происходит из такого богатого рода. — Безумные глаза Гаспара сузились. — Но я должен был проявлять осторожность, скрываться. Как раз когда я собирался послать следующее письмо, мне сообщили, что недоносок-англичанин жив и его видели во Франции, в этих краях. И я вернулся домой, чтобы найти его.
   Перед Остином возник образ Уильяма, каким он его видел в ту последнюю ночь. Он что-то настойчиво говорил Гаспару, загружая на корабль ящики с оружием. Значит, он не изменял своей стране, а, рискуя жизнью, помогал Англии тем, что поставлял этому безумцу негодное оружие. Рука Остина сжала пистолет.
   — Ты больше никому не причинишь зла, Гаспар. Я…
   Он услышал стон и замолчал. Взглянув в глубину комнаты, он увидел, что ребенок зашевелился и, опираясь на руки, пытается встать на четвереньки.
   Краем глаза Остин уловил какое-то движение и быстро перевел взгляд на Гаспара. В руках француза блеснул нож, а полные ненависти глаза были устремлены на ребенка.
   — Так ты еще жива? — выдохнул Гаспар. — Отродье этой английской свиньи не останется в живых!
   Остин услышал, как вскрикнула Элизабет. В мгновение, ока Гаспар отвел назад руку и бросил нож. Остин не имел возможности вовремя подбежать к ребенку. Он нажал курок, и Гаспар рухнул на пол.
   Остин повернулся и застыл на месте.
   Элизабет лежала лицом вниз, раскинув руки, — из спины у нее торчал нож.

Глава 25

   Ее пронзила острая обжигающая боль, такая сильная, что она вызвала у Элизабет тошноту. Что-то теплое потекло вниз от ключицы, и она почувствовала металлический запах крови. Голова закружилась.
   «Ребенок. Жива ли девочка? Успела ли я?»
   — Элизабет!
   Голос Остина доносился откуда-то издалека. Через мгновение она почувствовала, как сильные руки подхватывают ее. С трудом приоткрыв глаза, она увидела лицо Остина. В его серых глазах застыл ужас.
   — Боже мой, Элизабет! — прерывающимся голосом проговорил он.
   Ей надо узнать, она должна спросить его, но язык, превратившийся в кусок толстой кожи, не слушался. Проглотив несуществующий комок в горле, Элизабет с трудом выдавила:
   — Ребенок?
   — Она жива, — ответил Остин, отводя с ее лба упавшие волосы. — Ты спасла девочку.
   Ей стало легко и спокойно. Она спасла ребенка. Слава Богу! И с Остином все в порядке. Только это было важно. Элизабет взглянула на него, и ее смутил его встревоженный вид. Он должен бы быть счастлив. Ребенок жив.
   Внезапно Элизабет охватило чувство сожаления, что для нее все кончается. Ей вдруг остро захотелось жить. Волна боли и головокружение вызвали мысли о том, как драгоценна жизнь, — особенно тогда, когда она уходит и уже не остается времени, чтобы исправить ошибки. И самой большой ошибкой было то, что она не подарила жизни своей дочери — дочери Остина. Они могли бы прожить полноценно отведенное им время, они были бы вместе, были бы семьей, и она помогла бы ему пережить боль утраты. Как-нибудь сумела бы.
   Ей было необходимо сказать, объяснить ему, чтобы он понял, как она жалеет об этом, как она его любит, но язык отказывался ей повиноваться, и Элизабет с трудом заставляла себя не закрывать глаза.
   Спать. Она так устала. Снова нахлынула боль, не давая дышать. Боль во всем теле. Невыносимая боль. Веки опустились, и темнота поглотила Элизабет.
   Остин смотрел, как закрываются ее глаза, и его охватил страх.
   — Элизабет!
   Она неподвижно лежала на его руках, лицо приобретало восковую бледность.
   Он должен вытащить нож из ее спины. Должен. Она должна жить. Должна. Должна. Но ему требовалась помощь.
   Огромным усилием воли он подавил свой страх и осторожно перевернул ее на живот. Ему надо было отойти от нее, выбора у него не было. Он подошел к Клодине. Девочка только что вытащила кляп изо рта матери. И пока они что-то быстро говорили друг другу по-французски, Остин достал из сапога нож и быстро перерезал веревки, связывавшие Клодину.
   Как только руки ее освободились, она прижала к себе дочь.
   — Жозетта, моя малышка. Слава Богу, ты жива! — Обнимая девочку, Клодина посмотрела на Остина:
   — Женщина тяжело ранена?
   — Она жива, но нужен доктор. Немедленно.
   Клодина покачала головой:
   — Деревня далеко. Но я хорошая сестра милосердия. — Она встала, растирая затекшие руки. — Сейчас мы должны помочь ей. Затем мы освободим Уильяма.
   — Господи, где он?
   — Заперт в лесу, в хижине, позади нашего дома. Я знаю, он жив и может подождать еще некоторое время. А эта женщина не может. — Кивнув на железное ведро, стоявшее у очага, она сказала:
   — Нам нужна вода. Здесь рядом есть ручей. Идите! Скорее!
   Схватив ведро, Остин выбежал из дома и быстро вернулся с водой. Когда он вошел, Клодина укладывала Жозетгу на убогую постель в дальнем углу комнаты. Остин бросился к Элизабет и опустился на колени, стараясь подавить охватившее его смятение. Если она не выживет…
   Он отказывался даже думать об этом.
   Подошла Клодина и быстро осмотрела Элизабет. Она печально взглянула на Остина:
   — Рана тяжелая, она потеряла очень много крови. Когда мы извлечем нож, она потеряет еще больше.
   — Она не может умереть.
   Если непрерывно повторять эти слова, повторять их мысленно, то обязательно будет так, как он думает.
   — Надеюсь, что нет. Но мы не должны терять время. Нам нужны повязки. Снимите с нее нижнюю юбку и разорвите на полосы. Быстрее.
   Стараясь сосредоточиться, Остин выполнял отрывистые указания Клодины. Он взглянул на нож, вонзившийся в спину Элизабет, и его сердце сжалось от страха и беспомощности.
   — Сейчас я вытащу нож, — сказала Клодина, — будьте готовы зажать рану.
   Остин, не сводя глаз с раны Элизабет, коротко кивнул.
   Как только Клодина извлекла нож, он, замирая от страха, начал останавливать кровь, льющуюся из раны. Он делал это, не позволяя себе думать о том, что повязки почти сразу намокают от крови.
   Она не умрет. Мрачная несокрушимая решимость наполняла его. Он накладывал ей повязку за повязкой, стараясь сдержать поток крови, с таким усилием, что у него дрожали руки.
   Прошло около четверти часа, показавшейся долгими часами, и наконец кровотечение уменьшилось — почти до нескольких капель. Он помог Клодине промыть рану и наложить чистую повязку.
   — Когда она очнется?
   — Не могу сказать, месье. Я могу только молиться, чтобы она очнулась.
   — Она очнется. Она должна очнуться. — Его голос перешел на шепот. — Я не смогу жить без нее.
   — Мы сделали все, что могли, — сказала Клодина. — Теперь я должна освободить Уильяма.
   Она подошла к каминной полке и схватила лежавший на ней ключ.
   — Бертран нарочно положил его на виду, чтобы дразнить меня.
   — Мне пойти…
   — Нет, месье. Оставайтесь здесь со своей женой. Я попрошу вас приглядывать и за Жозеттой. Она заснула.