Дан Виктор. Уик-энд в деревне

   – А вы злопамятный! На этот раз можете заказать кофе и для меня.
   Красавина прилетела легкой походкой, как мотылек. Села, отпила глоток кофе и вопросительно посмотрела на Михаила.
   – Я уже успел побывать на вашей фирме…
   – Знаю! Слух прошел по всем комнатам, как взрывная волна от водородной бомбы.
   – Беседовал с Андреем. Вы к нему несправедливы. Мне он показался общительным интеллигентным мужчиной. Молодо выглядит, и никакой заносчивости… Для меня оказалось неожиданным, что ему уже под сорок.
   – Он себя очень любит!
   – Кто же будет нас любить, если мы сами себя не любим… Еще одна неожиданность – документация у них, на первый взгляд, в порядке. КРУ, конечно, докопается, но это долго ждать. Нельзя ли зайти с другой стороны. У вас должны быть знакомые в цехе, которые согласятся помочь получить информацию из цеха или заводской бухгалтерии. Нам нужно знать, сколько плат действительно изготовлено по заказу фирмы «Вектор-плюс»…
   – В цехе есть человек, владеющий такой информацией. У него феноменальная память, хоть ему давно за шестьдесят.
   – Кто он?
   – Начальник планово-диспетчерского бюро цеха Ефим Наумович Фиш.
   – Еврей на оборонном заводе?
   – Я тоже удивилась, когда с ним познакомилась, – улыбнулась Вероника. – Он пришел в цех четырнадцатилетним мальчишкой. До войны его отец строил завод…
   Вероника вспомнила свою первую встречу с Фимой, так его все называли. Он был женат на бывшей монтажнице цеха, моложе его на двадцать лет. У них было четверо детей, так что о пенсии нечего было и думать, тем более, в наше время.
   Фиш был интересным собеседником, а по работе они часто встречались. Бюро Фиша планировало номенклатуру продукции, бюро Вероники – экономические показатели.
   В ее глазах он, вероятно, прочитал немой вопрос, потому что однажды разразился монологом.
   – Когда я пришел в цех в сорок четвертом, мне подставляли под ноги деревянный ящик, чтобы можно было дотянуться до рукояток фрезерного станка. Долго был холостым, потом угораздило жениться на русской. Теперь Израилю мои дети не нужны! Да меня и не выпустят отсюда… Тягают время от времени в отдел режима и задают один и тот же вопрос. Есть ли у меня родственники за границей? Конечно, есть! У какого еврея их нет, когда половина их уехала из Союза. Но я отвечаю – нет! И они довольны! Чего им бояться?! Что я выдам оборонные секреты?! Да! Я могу определить по плану нашего цеха число ракет и боеголовок плюс-минус один. Так это давно уже не секреты! Брежнев, а потом и Горбачев все выложили американцам на переговорах по ОСВ. Ну и что?! Американцы при утверждении бюджета публикуют на весь мир число ракет, самолетов и прочее до последнего танка, которые будет покупать Пентагон в бюджетном году. Им от этого хуже живется?! Они все знают не только про наши ракеты. Пойдите в спецбиблиотеку и вы там все про нас прочитаете, даже не зная английского. Все уже перевели на русский. Не знал только народ в очереди за колбасой! Теперь мы взрываем и пилим на части ракеты, которые пекли на конвейере вместо колбасы…
   Ефим Наумович вдруг прервал свою горячую речь.
   – Вероника, что-то вы подозрительно молчите!
   – Слушаю. Мне очень интересно!
   – Теперь вы можете пойти в отдел режима и повторить им то, что я здесь наболтал…
   – А если я не пойду, вы не доложите, что я не донесла?!
   – Ха-ха-ха! Свой человек! Боже, еврейский и христианский! Какая глупость эта война и все, что с ней связано!
   – Так зачем вы здесь работаете?!
   – Здесь хорошо платят, а у меня большая семья и дети еще учатся…
   – Ну вот! А говорите…
   – Нужно поддерживать военный паритет, он гарантирует мир. Ха-ха-ха!
   – Согласна, что евреям война не нужна. Они первыми от нее страдают.
   – Вы помните, когда Америка владела секретом атомной бомбы, разве не евреи помогли СССР?!
   – Не помню! Я родилась гораздо позже…
   Был у Фимы, на взгляд Вероники, один недостаток. Он любил сальные шутки и анекдоты, а также не стеснялся употреблять заурядный мат.
   Однажды на оперативном совещании у начальника цеха Фима Фиш выглядел помятым и сонным. На вопросы отвечал невпопад, что было крайне редко.
   Чтобы разрядить обстановку, Вероника пошутила:
   – Да, правы немцы! Фиш гут фриш!
   Немецкая поговорка означала: рыба хороша свежей!
   Кто-то добавил:
   – Не иначе, как сходил наш Фима налево!
   – Зачем ему ходить налево?! У него молодая красивая жена! – продолжила Вероника.
   – Да, Вероника, вы правы! На редкость злое…чее чудо!
   Все зашлись от смеха, а Вероника покраснела. Называется, напросилась!
   Фима сразу же попросил у Вероники прощения за грубость. Но в глазах его светилось озорство, и было понятно, что извинялся он для формы и греха за собой не чувствует…
   Михаил прервал воспоминания:
   – В цех из города можно позвонить?
   – Да, в кабинет начальника цеха. Телефон я помню…
   Трубку подняла девушка. Михаил попросил пригласить Ефима Наумовича.
   – Ефим Наумович?!
   – Да!
   – Вас беспокоит следователь прокуратуры Гречка.
   – Что у вас случилось?!
   – Вы, думаю, слыхали об убийстве директора фирмы «Вектор-плюс»?
   – Да? Как это связано с моей особой?
   – Вы Красавину еще не забыли?
   – Веронику?! Как можно! Такие женщины не забываются… Что с ней?!
   – Она рядом! Посоветовала к вам обратиться. Нам нужны данные о производстве вашим цехом печатных плат по заказу этой фирмы…
   – Почему вы не используете официальные каналы?
   – Мы оформим такой запрос, но общая цифра мне нужна сегодня.
   – Вы можете на минуту передать трубку Веронике?
   – Да. Передаю! – Михаил протянул руку с телефоном Веронике. – Фиш хочет с вами поговорить.
   – Здравствуйте, Вероника! Вам действительно это нужно сейчас или послать его по инстанциям?
   – Здравствуйте, Ефим Наумович! Мне действительно это нужно. Вы, возможно, знаете, в какую неприятность мы попали.
   – Знаю, знаю! Если это поможет, то запишите…
   Он продиктовал цифры. За полгода было изготовлено две тысячи сто печатных плат двух типов. Он даже назвал, сколько каждого типа.
   – Замечательно! – обрадовался Михаил. – Теперь есть с чем ехать в Киев.
   Он пожалел, что поторопился отменить заказ на билет. Однако до отхода поезда еще более двух часов и все можно исправить.
   – Тамара Борисовна! Это опять я. Поспешил с отменой поездки. Неожиданно повезло, и я получил требуемые данные…
   – Нет проблем! Я позвоню еще раз! Подойдите к дежурному по вокзалу за полчаса до отхода поезда…
   До отъезда Михаил успел связаться с Киевом и назначить несколько встреч. Машину оставил на стоянке неподалеку от вокзала.
   Первой была назначена встреча с директором фирмы «Ритм», неким Шаповаленко. Фирма с таким не очень оригинальным названием еще не имела своего офиса. Это та фирма, для переговоров с которой Ситник ездил в конце апреля в Киев в сопровождении Коржа и Красавиной.
   Встреча состоялась на станции метро «Университет» в десять утра. Киевлянин был заметно озабочен и удивился, когда Михаил протянул ему руку для приветствия. Рука Шаповаленко была влажной и горячей. Они сели на лавку здесь же на платформе, не поднимаясь наверх.
   – Не буду темнить и сразу открою свои карты. Мы расследуем убийство Ситника. Вы, конечно, об этом знаете!
   – Да! Но чем мы можем помочь?!
   – Многим, если сразу ответите на мои вопросы с полной откровенностью…
   – Но…
   – У нас есть другой способ получить информацию…
   – Да я знаю, что вы способны вывернуть на изнанку любую фирму, какую захотите…
   – На всех не хватит рук! Это, во-первых! Во-вторых, при нынешней экономической системе и форме правления убить теневую экономику означает окончательно разорить страну…
   – Неожиданное суждение для работника прокуратуры…
   – Да, да! Я отдаю себе отчет, что теневая экономика является питательной средой для уголовных преступлений, но я знаю другое. Это единственный способ хоть что-то спасти в стране от разграбления чиновниками… Вы читали Степуна?
   – Это тот ученый, которого большевики не расстреляли, а выслали на Запад по распоряжению Ленина? Слыхал, но не читал.
   – Он вполне обосновано считает, что в период продразверстки с восемнадцатого по двадцать второй, в России не все вымерли с голоду только благодаря черному рынку.
   – Какое это имеет отношение к предмету нашей встречи и беседы.
   – Прямое! Я гарантирую вам полную безопасность, если вы мне предоставите сведения о последних теневых операциях вашей фирмы с фирмой «Вектор-плюс».
   – Какие могут быть гарантии?! Слово не воробей…
   – У меня нет магнитофона, и я не собираюсь составлять протокол!
   – Это не гарантии! Не могу же я вас обыскать, да и что даст обыск при современной технике.
   – Меня собственно интересует один вопрос. Сколько, когда и в какой валюте получал от вас Ситник наличными. Напишите на бумажке и покажите ее мне, не передавая в руки…
   Шаповаленко некоторое время колебался, потом достал из кейса лист бумаги и написал: 30000 долларов, 15 июля с.г., на даче.
   – Спасибо! – Михаил не скрывал своей радости.
   – Если вам это поможет! Только у меня просьба. Отмените другие встречи, они вам ничего не дадут.
   – Откуда вы о них знаете? Почему?!
   – Даже у самых заклятых конкурентов, есть поле для сотрудничества. Объясню вам причину. Я накинул цену и перехватил почти всю июньскую продукцию. Другим киевским фирмам ничего не досталось.
   – Теперь понятно! Пожалуй, я последую вашему совету. А кто присутствовал при передаче?
   – Никто! Мы были в комнате только вдвоем. Но на даче были охранники, его жена и Андрей, его заместитель. Вечером на банкете в ресторане было много сотрудников, больше десяти…
   – Вы кого-нибудь запомнили?
   – Опять же, был Андрей, несколько женщин… Некоторые с мужьями. Да, была Вероника, очень красивая женщина, она работает экономистом.
   – Вы с ней знакомы?
   – Да! Встречались в апреле на переговорах здесь, в Киеве.
   – Спасибо! Не буду больше отнимать у вас время! – Михаил на прощание протянул руку.
   И теперь рука оставалась горячей, но была уже сухой, явный признак, что собеседник успокоился. По его виду Михаил понял, что тот хочет еще что-то сказать.
   – Что у вас еще?
   – Список номеров банкнот.
   – Замечательно! Однако это говорит…
   – Это говорит о том, – перебил Шаповаленко, – что однажды меня накололи на две тысячи. Сказали, что были фальшивые.
   Шаповаленко протянул лист бумаги, покрытый с двух сторон колонками номеров.
   – Ценный подарок следствию. Спасибо!
   – Убийца должен быть найден! Надеюсь, моя откровенность мне не повредит?!
   – Я дал слово!
   «Рукопожатие следователя и подследственного, как разновидность детектора лжи – вот тема для диссертации», – мысленно шутил довольный Михаил. Он действительно не будет больше встречаться с другими партнерами Ситника, а поработает у киевских коллег. Есть ли у них что-либо на Шаповаленко.
   Однако Шаповаленко, бывший инженер-конструктор КРЗ, киевского радиозавода, был чист как оконное стеклышко после ливня. А вот Красавина хороша! Плакалась на притеснения со стороны Ситника, а ходила на банкет накануне дня, когда подавали с Луневым заявление в загс… Андрей цитирует ее поговорки, или она его… Интересно, что Вероника скажет о банкете?!
   По возвращении из Киева Михаил направился в Управление. Ему нужно было обсудить кое-что с Фесенко. На этот раз Фесенко отбросил саркастический тон и говорил спокойно:
   – Ты сделал хороший ход, когда разобрался со связистами. Теперь мы знаем время убийства абсолютно точно. Но это ничего не меняет принципиально… Нашу версию ты не опроверг.
   – Зато у меня появилась основа для другой версии. Тридцать тысяч долларов не пустяк. Мы должны их найти. Убил тот, кто взял деньги…
   – А если один убил, а другой воспользовался поводом и украл. Или жена спрятала в чулок.
   – Ситник не мог отдать деньги жене. Ему нужно платить «черную» заработную плату, давать взятки, делать закупки… Тело обнаружили Корж и Гуртовой. Деньги они могли взять только в том случае, если они заодно и один из них убийца, остальные варианты мало вероятны…
   – И ты уже основываешь свои обвинения на вероятности…
   – Нет! На основании вероятности я даю оценку версиям.
   – Тогда, почему тебе не нравится наша версия?
   – Я считаю ее маловероятной!
   – Наш спор опять зашел в тупик. Что ты предлагаешь конкретно?
   – Давайте поместим объявления во всех местных газетах, на радио и телевидении. Может, какой частник или таксист припомнит и узнает, кого он вез в ту субботу из города в районе шестнадцати и в город в интервале от семнадцати до восемнадцати часов… Не лишнее расклеить такие объявления на автостанциях в Песчаном и городе. Если приезжал кто-то, известный мало-мальски в Песчаном, то он не мог воспользоваться автобусом.
   – Все это так, но что это даст, и кто этим займется?
   – Этим заняться могу я, при организационной поддержке Тамары Борисовны. Если будет результат, то не исключено, что в пользу вашей версии…
   – Ладно, действуй!
   Михаил прямо в приемной составил текст объявления. Тамара Борисовна на компьютере набрала его крупным текстом и распечатала на принтере в десяти экземплярах. Ее «пулемет», электрическая печатная машинка, стоял здесь же под чехлом в оперативном резерве. Михаил взял пять экземпляров, а остальные попросил Тамару Борисовну разослать в средства массовой информации.
   Он собирался, наконец, побывать в Песчаном на месте событий, заодно расклеить объявления и предупредить участкового милиционера, что к нему могут обращаться водители. Сам процесс опознания Михаил решил участковому не доверять. Пусть это делают работники следственного отдела или он сам. Пакет фотографий был уже заготовлен.
   Михаил позвонил дочери Лунева и договорился о встрече в интервале с двенадцати до часу дня. Не очень удачное время, но так пожелала нынешняя хозяйка дома.
   Михаил не застал участкового в его конторке в одноэтажном здании автостанции, поэтому решил сначала посетить дом Лунева, справедливо полагая, что попал на обеденный перерыв. Он оставил машину неподалеку от дачи Ситника и пешком проделал тот путь, который должен был пройти Гуртовой, если он убийца.
   Стоило Михаилу приблизиться к калитке луневского двора, как внизу входной двери вверх открылась форточка и оттуда выползла овчарка. Это была сука.
   «Дина», – вспомнил Михаил. Следом показался Дик. Собаки остались на крыльце, пристально наблюдая за Михаилом. Михаил пошел вдоль забора, чтобы проверить реакцию овчарок. Они двинулись вслед за ним, соблюдая дистанцию в несколько метров по свою сторону забора.
   Когда Михаил вернулся назад к калитке, овчарки повторили его маневр. Михаил нажал кнопку звонка. На крыльцо вышла молодая женщина, лицом похожая на Лунева. Она почему-то сразу закрыла дверь за собой. Возможно, не собиралась впускать посетителя внутрь и проделала это подсознательно.
   Женщина увидела Михаила и приказала овчаркам вернуться в дом. Те немедленно повиновались, проделав тот же маневр через форточку внизу двери, только в обратном направлении.
   Михаил видел такое в американских фильмах и не думал, что в наших условиях кто-либо решится повторить подобную конструкцию. А ведь удобно! Собака может охранять не только двор, но и весь дом внутри.
   – Калитка открыта, заходите! – пригласила женщина.
   Михаил нажал на ручку и вошел во двор.
   – Здравствуйте! Я следователь Гречка, звонил вам утром.
   – Здравствуйте! Что вы хотели осмотреть?
   – Мне хотелось бы воспроизвести события того дня…
   – Но папа никого не убивал!
   – Я тоже верю в это. Но убийца воспользовался оружием вашего отца, значит, он побывал в доме, по крайней мере, дважды. Сначала взял ружье и ботинки, потом их вернул…
   – Ружье и ботинки забрали.
   – Я это знаю. Вы можете мне показать дом?
   – Пожалуйста, если это так необходимо…
   Михаил остановился за входной дверью и попросил показать замки. Их было два и оба открывались изнутри. Один из них можно было закрыть без ключа. Только как нейтрализовать собаку и проникнуть внутрь дома.
   Михаил в сопровождении дочери Лунева обошел все помещения и убедился, что в дом, минуя входную дверь, не проникнешь. После этого осталось пройти путь через вторую калитку на заросший орешником склон, обойти недостроенный дом и выйти к тому окну в доме Ситника, через которое он был застрелен.
   Здесь Михаил столкнулся с еще одной загадкой этого преступления. Зачем Ситник оказался в спальне охранников у самого окна, которое было единственным на первом этаже восточной стены дома?
   Первое, что приходило в голову: Ситника позвали к этому окну, чтобы застрелить с улицы из-за кустов, с расстояния около четырех метров. И позвал человек, голос которого он знал и которому, безусловно, доверял… Это не мог быть Лунев.
   Осталось догадаться, как преступник нейтрализовал собаку и затем открыл дверь.
   Михаил не стал возвращаться к дому Лунева. Он уже попрощался с его дочерью. Нужно было обязательно встретиться с участковым, чтобы проинструктировать по поводу объявлений.
   Милицейский участок все еще был закрыт. Это не сильно огорчило Михаила, так как он решил пообедать в местном кафе, а потом искупаться в море, чтобы легче перенести обратную дорогу в раскаленном автомобиле.
   Кафе было почти пустым. В будний день мало приезжих, а те, кто здесь отдыхает, предпочитают другое заведение. Трое местных мужчин, пенсионного возраста, пили пиво.
   Михаил выбрал место напротив окна, чтобы не пропустить появление участкового, и стал неторопливо есть.
   Он увидел этих двух мальчишек еще на подходе к кафе. Беспризорники – сразу определил он. Парочка тихо вошла в зал и после секундного колебания направилась к Михаилу.
   – Дяденька, дайте десять копеек – очень кушать хочется! Дай вам Бог здоровья! – запричитал один из них.
   Интонации были жалостливые, но не естественные. Артист этот мальчишка был неважный, но для Михаила это не имело значения. Он сам лишился родителей в двенадцать лет по воле нелепого случая, пьяный водитель перевернул грузовик с пассажирами, и болезненно переживал каждую встречу с детьми беспризорниками и попрошайками. Какие блага обществу не принесет в будущем этот развал, бесстыдно именуемый рыночными реформами, цена за это непомерно велика.
   – Я могу вам дать и больше, но где гарантия, что вы купите еду, а не сигареты?
   – Век свободы не видать! Вот вам крест!
   Мальчишка начал истово креститься. Другой робко повторял движения компаньона.
   – Нет! Сделаем так. Берите подносы и выбирайте себе еду, а я заплачу. Идет?!
   – Идет! – ответил предводитель без особого энтузиазма.
   А другой уже побежал к раздаче.
   – Вы куда! Не трогай! Деньги есть?! – запричитала на раздаче тетка в застиранном халате.
   – Я заплачу за них! – успокоил раздатчицу Михаил.
   – Можно два компота?
   – Можно! И возьмите творог и гуляш, – добавил Михаил, когда увидел, что мальчишки ограничились компотом и булками.
   – Хватит им! Они здесь не голодуют! – решила остепенить Михаила кассирша.
   Михаил оставил ее замечание без внимания. Ребята поколебались и уселись за стол Михаила напротив. Коротко стриженные русоволосые головы, шоколадные от загара до корней волос, уткнулись в тарелки. Шелушащиеся руки, с черной каемкой вокруг ногтей, деловито орудовали ложками. Ребята ели без вилок.
   – Сколько вам лет?
   – Мне девять, а ему десять, – ответил бойкий.
   – Почему вы не в детдоме? Где ваши родители?
   – С интерната мы сбежали. Обслуга ворует по черному, и старшие обижают…
   – Где же вы живете?
   – Сейчас тепло, можно ночевать под лодками. Еще здесь много домов недостроенных… Отдыхающие подают хорошо.
   – А зимой?!
   – Подадимся в город. У нас там подвал есть классный, теплый и сухой. Он закрытый. Иногда там бывают сантехники, но это очень редко…
   – Как вы в него попадаете, если он закрытый?
   – А через форточку…
   – Ребята, только между нами, здесь вам никто не предлагал залезть в дом через форточку?
   – Не! Мы не воруем! Мы честные нищие…
   – Я не о воровстве? Может же человек потерять ключ от двери и попросить залезть через форточку, чтобы открыть дверь изнутри…
   – Не, мы такого не делали.
   – Может, слышали кто из ваших знакомых, таких же мальчишек…
   – Не, такого не слыхали.
   В этот момент мальчишки дружно повернули головы. В кафе вошла девочка в выгоревшем цветастом сарафане. Она также была загорелой до черноты, что в сочетании с волосами цвета воронова крыла и такими же глазами, делало ее похожей на мулатку.
   – Вы ее знаете?
   – Это Гала? Была в нашей компании, но потом забурела и отбилась… Мы ее считай, дней десять не видели.
   – Что значит, забурела?
   – А вы не знаете?! Деньги у нее большие вдруг появились…
   – Ну, она девочка…
   – Не, не это! Она еще не трахается.
   Гала набрала на поднос еду на раздаче, заплатила бумажными деньгами и ушла в дальний конец кафе.
   Михаил за беседой с беспризорниками чуть не прозевал участкового. Тот только появился и сразу же собрался уезжать, для чего пытался остановить попутную машину.
   Михаил кивнул мальчишкам и быстро покинул кафе. Он окликнул участкового через площадь, и тот услышал.
   Для разговора они зашли в помещение участка. Михаил оставил еще один экземпляр объявления на обшарпанном столе и объяснил, что нужно делать.
   Весь разговор занял не более четверти часа. Михаил поинтересовался местными сплетнями по поводу убийства, но ничего интересного и нового не услышал. Участковый даже не был на месте преступления, так как охранники Ситника вызвали по телефону милицию из города.
   Участковый торопился, и Михаил покинул его, чтобы приступить к последнему самому приятному пункту программы пребывания в Песчаном – морскому купанию.
   Он достал плавки из дорожной сумки в багажнике машины и побрел вдоль берега на восток, чтобы выйти на участок пляжа, свободный от рыбацких лодок и катеров. Такой виднелся в трехстах метрах или ближе. По дороге Михаил надел плавки в кабинке для переодевания.
   Вот, наконец, и чистый до горизонта и почти прямой как взлетная полоса пляж. Но нет, не совсем чистый. В километре или меньше две фигурки: высокая мужская и ребенка, девочки. Черная точка головки, линялое платье и две обгорелых спички ног.
   Ба, да это Гала, не иначе! А что за мужчина рядом с ней? Кто он и каковы его намерения?! Видно ошибались мальчишки! Девочки взрослеют быстрее. Возможно, ей угрожает опасность, нужно догнать. Михаил бросил одежду на песок, надел туфли на босые ноги и побежал…
   Михаил бежал молча, но мужчина вдруг резко обернулся, словно услышал крик. Он оставил девочку, резко повернул к обрыву и скрылся в промоине. Девочка остановилась, но потом побежала прочь от Михаила по кромке легкого прибоя.
   Михаил настиг Галу не скоро, а когда она выбилась из сил и остановилась тяжело дыша. От усталости или испуга она дрожала и всхлипывала.
   – Не бойся меня! Я из милиции и знаю, что тебя зовут Галя, – торопился успокоить девочку Михаил.
   Очевидно, вид здоровенного детины в плавках не очень соответствовал облику милиционера, потому что Гала не успокоилась.
   – Кто этот мужчина? Что он хотел от тебя? – добивался от нее Михаил, а потом понял, что это бесполезно. – Пойдем к участковому милиционеру и там ты все расскажешь…
   Когда они вернулись к тому месту, где мужчина вскарабкался на обрыв, Михаил приказал ей ждать, а сам по следам мужчины взобрался наверх. Мужчины и след простыл. Неровный слегка холмистый пустырь упирался в кукурузное поле. Михаил направился в сторону пыльного облака и вскоре в пожелтевшей от жары высокой траве увидел следы машины, выезжавшей на проселочную дорогу. Ясно, что машина была здесь оставлена заблаговременно. Другой след вел от дороги к месту стоянки. Там трава уже слегка поднялась.
   Кто это мог быть? Маньяк, извращенец-педофил, или торговец живым товаром?
   Михаил вернулся на пляж и не нашел Галу. Сбежала! Хоть теперь можно спокойно выкупаться. После купания Михаил собрал одежду и побрел к ближайшей кабинке переодеваться.
   Он решил, если повезет, то прямо сегодня еще раз встретиться с участковым и попросить разыскать Галу.
   Ему повезло. Участковый успел вернуться. Он узнал эту девочку по описанию и сказал, что с прошлого лета он уже трижды отправлял ее в детский распределитель, но она опять сюда возвращалась и теперь тщательно его избегает. При желании в распределителе можно найти ее документы. У нее мать алкоголичка, за что лишена родительских прав. Девочка не уживается в детдомах. Сбегала оттуда много раз.
   После беседы с участковым Михаил решил ехать прямо домой, где он отсутствовал больше двух суток. По дороге он подвел итоги своей работы с начала участия в расследовании. Получалось не так уж плохо. Для завершения обоснования другой версии оставался только один неясный момент. Как нейтрализовать овчарку на время? Тогда какой-нибудь беспризорник мог пролезть через форточку, используемую собаками, и открыть дверь изнутри.
   Гуртовой ведь служил в погранвойсках. Возможно, он имел дело со служебными собаками, тогда он мог придумать такой способ. Нужно проконсультироваться с кинологами Управления. Это он сделает завтра с утра, а потом во всеоружии побеседует с Гуртовым.