Дан Виктор. Уик-энд в деревне

   Ах, если бы найти мальчишку, который лазил в форточку и открывал дверь! И жив ли он?
   Однако возможны и другие комбинации, например, Вероника и охранник, Вероника и Корж. Тогда не нужен мальчишка. Вероника приезжает, открывает дверь дубликатами ключей, запирает собаку. Партнер берет оружие и ботинки, убивает, извлекает деньги из сейфа, возвращает оружие и ботинки. Вероника выпускает собаку и уезжает, захлопнув дверь. Ее партнер появляется на глазах остальных. Охранник с соками и фруктами, а Корж с мороженым. А куда деть деньги? Взять их с собой рискованно. Они либо спрятаны, либо их увезла Вероника.
   А вот зять Лунева мог проделать все в одиночку, только как бы он выманил Ситника к окну? С помощью Вероники? Интересно, что все комбинации не обходятся без нее. Что бы это значило?
 

Глава 8. Удар в спину

   Тамара Борисовна встретила Михаила таким сочувствующим взглядом, что тот сразу понял: случилась неприятность.
   В кабинете Фесенко, напротив, царило праздничное веселье. Полдюжины улыбок до ушей встретили Михаила.
   – Миша, мы тебя поздравляем! Твоя миссия успешно завершилась, – начал издевательски-торжественным голосом Фесенко. – Ты его таки достал! Лунев подписал заявление о признании вины… Даже не зная, что у нас появился свидетель, который поставил окончательный крест на его алиби.
   Кто-то захлопал невпопад в ладоши. Фесенко его осадил строгим взглядом.
   Спасибо Тамаре Борисовне! Ее немое предупреждение дало возможность Михаилу подготовиться к неожиданности. Однако такого он даже в мыслях не держал!
   – Рано меня поздравлять! – нашелся все же Михаил. – Признал он свою вину или нет, а доказать ее все равно нужно. Мало ли что взбрело в голову мужчине в его возрасте. Может быть, от жары в камере тронулся. Заболела голова, так он ее решил положить на плаху. Как в той рекламе: радикальное средство от головной боли – гильотина.
   – Пытаешься испортить нам праздник! Не выйдет!
   – Я не покушаюсь на ваше право праздновать и радоваться по любому поводу. Но не могу вас поддержать – у меня не праздничное настроение. Не скрою, я расстроен и хочу встретиться со своим обидчиком. Надеюсь, вы не возражаете!
   – Не вздумай его отговаривать!
   – Обязательно этим займусь. Лучше пусть откажется сейчас, чем на суде. И для вас конфуза меньше!
   – На упрямых дрова возят!
   – Возить дрова – полезное дело. Полезным быть приятно!
   – А-а-а… – махнул рукой Фесенко. – Ты, Миша, волен пока делать, что хочешь. У тебя осталось три дня!
   – Думаю, мне будет достаточно! – оставил за собой последнее слово Михаил и вышел из кабинета.
   – Тамара Борисовна, будьте так любезны, предупредите, что в десять тридцать мне нужно допросить подследственного Лунева. Пусть все приготовят…
   – Что с ним произошло?!
   – Пока не знаю. Думаю, на него кто-то сильно надавил. Слишком все неожиданно.
   – Говорят, появился новый свидетель… Да! Тут пришел с оружейного завода ответ на твой запрос. Заберешь?
   – Конечно!
   – Тогда распишись в книге регистрации входящих.
   Михаил расписался и бегло прочитал письмо.
   – Превосходно! Мы хорошо держим удар – нокаута не будет.
   – Что-то обнадеживающее?
   – Да! И весьма!
   – Я почему-то за тебя спокойна!
   – Тамара Борисовна, срочно организуйте тотализатор, и смело принимайте ставки один к сотне. Сорвете большой куш! Ну, мне пора. Нужно еще кое с кем увидеться до допроса.
   Действительно, Михаил решил сначала посетить «Вектор-плюс». Поговорить с Красавиной и Коржом, а если повезет, то и с охранником Гуртовым.
   С Вероникой разговор состоялся прямо в коридоре.
   – У вас не было никаких контактов с Луневым последние день-два?
   – Нет! Вы же знаете, в свиданиях отказано даже родственникам, а мне тем более. Что-нибудь случилось?
   – Нет! Собрался с ним побеседовать, и решил сначала встретиться с вами.
   – А как ваша поездка в Киев?
   – Превосходно! Получил исчерпывающую информацию, – он посмотрел ей прямо в глаза. – Есть новая версия, остались пустяки для полной картины преступления.
   Она встретила его взгляд спокойно, даже улыбнулась, слегка растянув губы.
   – Мое отчаяние, кажется, сменяется надеждой, – сказала она.
   – Вы мне понадобитесь во второй половине дня. Не исчезайте! Сообщайте дочери, где вас можно будет найти.
   Корж встретил Михаила в своем кабинете холодно:
   – Мы, кажется, не уславливались о встрече.
   – В нашем ведомстве не принято записываться на прием к свидетелям. Мы их вызываем, когда они требуются. Поэтому я в праве ожидать, что мой визит принимается с благодарностью, если учесть, сколько времени я вам сберег…
   – Что вы хотели?
   – Хочу видеть сейчас все отчеты по командировкам за июнь и июль. Вызовите бухгалтера и дайте указание принести все документы немедленно!
   – Давайте по делу и без, простите, дурацких вопросов и указаний. На каком основании вы нас проверяете? Не там ищете преступника!
   – Как следователь должен вам заметить, что не бывает дурацких вопросов, а есть дурацкие ответы, о которых долго потом жалеют.
   – Извините, если что не так сказал, и не принимайте на свой счет. Просто не понимаю, зачем все это, если подозреваемый сознался!
   – Кто вам это сказал?
   Корж на мгновение растерялся.
   – Есть такой слух, знаете ли!
   – Ссылкой на слух вы не отделаетесь!
   – Вы знаете, в нашем коллективе очень ревниво наблюдают за следствием. Влада все любили и теперь жаждут мести. Через знакомых и родственников мы скрупулезно собираем и обсуждаем любые сведения о ходе расследования. Поймите меня правильно, я действительно не знаю толком источник этой информации и не хочу наобум подставлять человека…
   – Мы вернемся еще к данному разговору, а сейчас я жду отчеты по командировкам.
   – Я сейчас схожу в бухгалтерию…
   – Нет! Распорядитесь, пожалуйста, по телефону!
   – Что за прихоть! Какая вам разница?! Быстрее сходить, чем набрать номер!
   – Мы не будем обсуждать мои действия.
   Корж набрал номер. Его рука заметно дрожала.
   «А нервишки у него слабоваты! Попробовал взбрыкнуть, получил отпор и сразу поджал хвост. Да, не боец!» – подумал Михаил.
   Девушка принесла папки с отчетами. В июле ничего интересного не было. Отчеты за июнь уже были прошиты. Михаил просмотрел подшивку и чуть не воскликнул на радостях. В конце июня в Москве побывали Корж и Гуртовой.
   – С какой целью Гуртовой ездил в Москву? – спросил Михаил.
   – Как, с какой?! Он сопровождал меня!
   – Вы разлучались с ним в Москве?
   – Естественно! Во время сна. Мы, знаете ли, можем позволить себе отдельные номера. Его был рядом с моим.
   – Отчеты за июнь я на время изымаю. Взамен оставлю расписку.
   – Это невозможно! Вдруг нагрянет налоговая инспекция с проверкой…
   – Не пытайтесь изобретать формальные поводы, чтобы не дать мне эти документы. Покажете им мою расписку! Они свяжутся со мной и получат документы в тот же день.
   – У меня, выходит, нет способа защитить свои права!
   – А я еще не переступал границы своих полномочий. Так что об ущемлении ваших прав говорить преждевременно. А если вас еще не ознакомили с постановлением городской прокуратуры, то мы исправим ошибку чиновников в ближайшее время…
   Михаил ушел не прощаясь. Поговорить с Гуртовым не удалось, тот уже ушел после ночного дежурства. Придется ехать к нему домой, но это уже после разговора с Луневым.
   С подследственным произошла разительная перемена. Сейчас он выглядел сломленным старым человеком.
   Однако это не остановило Михаила, и он обрушил на несчастного все свое негодование, даже несколько наигранное:
   – Вы меня вовлекли в это дело, а теперь предали. Мы ведь договаривались, ничего не делать без моего ведома, без совета со мной. Вы предали Веронику, которая пришла ко мне за помощью и заверяла в вашей невиновности. Она надеется до сих пор, я только что с ней говорил. У меня не хватило твердости сказать, какой удар вы нанесли нам в спину…
   – Все бесполезно! У меня нет сил…
   – Что произошло?! Почему вы вдруг капитулировали?
   – Они нашли свидетеля, что я в субботу был в Песчаном.
   – И это действительно так?!
   – Да, я это скрыл… Все напрасно! Нужно было сразу признаться…
   – Кто этот свидетель?
   – Дед Паша. Я говорил вам о нем…
   – Он мог соврать! У него есть причина вам мстить.
   – Он действительно мог меня видеть, когда я приехал на автобусе.
   – Так вы убили или нет?!
   – Какое это имеет теперь значение!
   – Что значит, теперь? Расскажите, что вы делали в Песчаном?
   – Кормил собаку.
   – Точнее!
   – Когда я понял, что машины не будет раньше пяти часов, решил съездить домой и покормить Дика. У меня кормушки автоматические на две порции, то есть я могу оставить собак одних в доме на полтора суток. Уехал я днем в пятницу, поэтому в субботу днем кормушка была уже пуста. Не догадался зарядить обе. Ехал-то на три часа. И одну заряжал на всякий случай.
   – Когда вы приехали?
   – Примерно в час дня.
   – А когда уехали?
   – В полчетвертого. Автобусом я мог опоздать на пять часов в автомастерскую, пришлось найти частника.
   – Когда же вы могли убить Ситника? Мы ведь знаем время убийства с точностью до минуты.
   – Я тоже знаю!
   – Откуда?!
   – Неважно!
   – Вы не думайте, что я вам позволю взять на себя это убийство, какими бы мотивами вы не руководствовались. Вам придется доказать, что это сделали вы.
   – Доказать?!
   – А вы как думали?! Вы хоть знаете, где вы его застрелили? Где стоял он, где стояли вы?
   – Знаю!
   – Вам сообщили и это! Кто?!
   – Не важно!
   – Нет, важно! Если это кто-то из следователей, то его ждут крупные неприятности. Вы не могли знать деталей этого дела… Впрочем, есть момент, который не знает никто, кроме убийцы и меня. Где вы купили патроны? Дата, магазин, цена?
   – Не имеет значения! На барахолке…
   – Отговорка! Их не могло быть на барахолке.
   – Это не доказуемо!
   – Я знаю точно, что о свидетеле вам еще никто из следователей не говорил. Осталось выяснить, кто вам дал такую информацию?
   – Вы все равно не сможете мне помочь!
   – Если вы будете держать меня в неведении, лгать, то я действительно не смогу.
   – Поймите, мне все равно не жить! Лучше суд, тогда есть шанс!
   – После суда у вас уж точно не будет никаких шансов. Мавр сделал свое дело… Слыхали поговорку?
   – Это слова!
   – Теперь мне все ясно! На вас надавили… Я пришел сюда с этой мыслью и получил подтверждение. Кто вам угрожал смертью?
   – Есть вещи страшнее смерти!
   – Александр Лукич! Довольно ходить вокруг да около! Если вам угрожают, то мы сделаем все, чтобы вас защитить. Обещаю, что прямо из этой комнаты отвезу вас в такое место, о котором они никогда не узнают…
   – В моем случае это не поможет!
   – В каком? Говорите! Мы напрасно теряем драгоценное время.
   – Хорошо! Я вам все расскажу! В камере есть один тип. Рецидивист, строит из себя пахана. Когда меня привели первый раз, он сразу пристал ко мне с какой-то пропиской…
   – Это вроде устной анкеты. Какую статью шьют, были ли отсидки раньше и прочее.
   – Я его послал куда подальше. На следующий день он мне говорит, что напрасно я шумел. Дескать, с пропиской все в порядке, они все про меня знают. Откуда? Неужели сообщила охрана? Или он подсадная утка, чтобы выпытывать сведения…
   – Возможен любой вариант.
   – После этого он меня не затрагивал. А позавчера вдруг подсел ко мне и говорит: если не признаешься – тебе крышка. Даю три дня. Тебя убьем, а бабу твою заложим. У нас, говорит, есть доказательства, что это она убила Ситника. И против тебя есть свидетель дед Паша, что ты приезжал в Песчаное. Я говорю, она ружья в руках не держала. А он в ответ, что у нее первый разряд по стендовой стрельбе. Обещает, признаешься – будешь жить. Убил из-за ревности, получишь до десяти. Еще поживешь и бабу не тронем. Что мне делать?! Я ночь не спал, а утром вчера написал заявление…
   – После суда вас убьют наверняка! Им не выгодно вас убивать до суда.
   – Зато после суда Веронику не тронут. Какой им смысл.
   – Не то нужно делать. Следует найти частника, который отвозил вас в город. Что вы помните?
   – Всегда запоминал номер, а здесь, как назло, не посмотрел. Шестая модель голубого цвета, покраска заводская…
   – Не волнуйтесь, машину мы найдем. Объявим по радио и телевидению, перешерстим картотеку ГАИ. Никуда он от нас не денется! Вот только запомнил ли водитель время…
   – Думаю, запомнил! Он ехал с женой на какое-то мероприятие к четырем часам. Жаловались, что испортили себе выходные.
   – Это то, что надо!
   – А как быть с Вероникой? Я не верю, что она могла это сделать. Какие у них могут быть доказательства. Мы должны были встретиться после пяти, как только я заберу машину и ехать в Песчаное…
   – Никаких! – ответил Михаил вслух, а в душе он сильно сомневался. Он еще не проверил ее алиби. Он еще не обдумал другие возможные комбинации с Вероникой: первый муж, Федор Петренко из цеха. Если действительно какая-нибудь из них осуществилась, то какая несправедливость судьбы. Получить от Бога редкую красоту и незаурядный ум для того, чтобы гнить в тюрьме…
   – Что будем делать? – прервал размышления Михаила Лунев.
   – Для начала напишите новое заявление о том, что вас под угрозой смерти заставили признаться в преступлении, которое вы не совершали, что вы отказываетесь от вчерашнего заявления и просите обеспечить защиту. Напишите, что были в тот день в Песчаном и попросите найти владельца машины, чтобы засвидетельствовал, когда вы покинули Песчаное. Пока вы будете писать, я свяжусь с прокурором города.
   Михаил положил перед Луневым лист бумаги и шариковую ручку, а сам набрал номер мобильного телефона Манюни.
   – Николай Петрович, здравствуйте! Это Гречка.
   – Здравствуй, Миша! Подследственный-то признался! Не ожидал такого сюрприза?!
   – Не ожидал! Я с ним как раз общаюсь. С этим признанием много проблем. Угрожали его убить, если не признается в течение трех дней. Требуется ваша помощь.
   – Кто угрожал?! Неужели ребята Фесенко!
   – Нет, что вы! Сокамерник, рецидивист. Очевидно, на него вышел действительный убийца. Я здесь расшевелил осиное гнездо. Замешана еще кругленькая сумма в валюте. По известным причинам, еще не сообщал эти сведения никому. Если у вас найдется время, расскажу подробности…
   – Что нужно сделать?
   – Прошу перевести Лунева в наш район. А если быть логичным, то его уже можно освобождать. Конечно с подпиской и прочее…
   – А вы не спугнете преступника?
   – По-моему, его нужно испугать еще больше. Он уже заметался, раз предпринял давление на Лунева…
   – Есть риск новых убийств!
   – У него есть один свидетель, но он не живой, а бумажный. Это не по телефону…
   – Позвони Фесенко, пусть он даст мне необходимые данные, а сам жди постановление о переводе Лунева в район.
   – Спасибо! Жду!
   – Сам отвезешь или тебе нужен помощник?
   – Отвезу лично!
   Документы на перевод Лунева в район привез собственной персоной Фесенко.
   – Миша! Ты все-таки решил обойти нас с тыла.
   – Почитайте заявление Лунева! Я отвезу его, а когда вернусь, все расскажу.
   – Конечно, расскажешь! Куда же ты денешься! Нужно ведь как-то оправдать эту вакханалию…
   – Никакой вакханалии, все очень логично. Теперь мне понадобится ваша помощь.
   – С нетерпением жду указаний. Всегда мечтал быть у тебя на побегушках.
   – Вы несправедливы ко мне!
   – Ничего! Господь тебе компенсирует мою несправедливость. Когда тебя ждать?!
   – Через три часа, я думаю.
   Михаил возвратился в Управление через три часа, как обещал. Фесенко ожидал его в своем кабинете. Он выслушал доклад Михаила в полном молчании. В конце спросил:
   – Чем мы можем тебе помочь?
   – Есть несколько направлений, где я не успеваю. Первое. Нужно разыскать владельца голубой шестерки, на которой Лунев возвращался в город. Второе. Звонил участковый. Он записал данные нескольких водителей, откликнувшихся на наши объявления. Нужно с ними поработать. Я заготовил пачку фотографий для опознания. Вот они. Третье. Нужно связаться с коллегами из Киева и попросить побольше разузнать о первом муже Красавиной. Его зовут Соловьев Олег Владимирович. Работает управляющим филиала «Укрсиббанка». Нужно посмотреть его поездки с мая по сегодняшний день…
   – Ты же был в Киеве!
   – Тогда этот вариант не рассматривался. Четвертое. Нужно допросить рецидивиста. Кто его нанял? Правда, он навряд признается, но поговорить стоит. Пятое. Корж, нынешний директор «Вектора», подозрительно хорошо осведомлен в нашем расследовании. Ссылается на слухи, но на самом деле канал может быть один, через жену Носко. Тогда откуда получает информацию Носко?!
   – Прямо из СИЗО. У СБУ там свои осведомители. Я в это дело не полезу, если даже есть вред для расследования.
   – Тогда вам остается четыре вопроса. Пятым я тоже не буду заниматься, хотя учту это обстоятельство…
   – Может, откроешь, чем намерен заняться сам.
   – От вас никаких секретов! Нужно побеседовать с охранником Гуртовым, потом уточнить спортивный титул Красавиной и проверить ее алиби. Остальное определяется результатом моих и ваших действий. Но это уже будет завтра…
   У Гуртового нет домашнего телефона, поэтому Михаилу пришлось поехать в пригород, где тот жил, наобум. Гуртовой оказался, на удачу, на месте. Во двор частного дома Михаила впустила молодая женщина, очевидно, жена.
   Михаил нашел его лежащим на раскладушке под деревом, в одних плавках и с бутылкой пива в руках. Он смотрел переносной телевизор, установленный на кухонном табурете.
   Гуртовой однажды видел Михаила, поэтому сразу вскочил и стал натягивать спортивные брюки. Это был коренастый блондин, атлетического сложения в возрасте за тридцать, несколько располневший.
   Михаил назвал себя и на глазах у Гуртового включил диктофон.
   – А я вас знаю. Видел в нашей конторе. Только меня допрашивали много раз. Меня угораздило в тот день дежурить…
   – Я читал ваши свидетельские показания. Там написано, что вас вызвали на подмену отсутствовавшего охранника. У вас нет телефона. Кто вам сообщил об этом? По какой причине отсутствовал охранник, который значился в графике?
   – Приехал Андрей на машине и забрал. У нас не принято обсуждать решения начальства. Я до сих пор не знаю, почему изменили рабочий график…
   – Я знаю, что вас вызвала жена Ситника по телефону и попросила принести на пляж сок и фрукты. Вы с ней говорили или Ситник?
   – Никто с ней не говорил.
   – Как это!
   – Говорил Андрей от ее имени. Станет она затруднять себя, когда есть люди на побегушках…
   – Трубку взяли вы?
   – Нет! Это телефон Ситника и отвечал он.
   – Как тогда вы можете утверждать, что разговаривала не Элеонора.
   – По тону разговора и фразам. Я хорошо запомнил одну. Влад произнес: «Скажи ей, что он сейчас придет».
   – Кто может это подтвердить?
   – Как кто? Андрей!
   – А другой охранник?
   – Щука, что ли?
   – Кто это? Такого я не знаю.
   – Лащук! Мы его в шутку зовем щукой.
   – Он ведь был в тот день.
   – От него толку мало. Я вот как ни люблю пиво, но на работе не пью. А он в тот день на пляже выпил несколько бутылок и дремал на песочке.
   – Остается Элеонора.
   – Поговорите с ней. Может, я ошибаюсь. Может, говорила она, а потом передала трубку Андрею. Не знаю…
   – Вы можете сказать, сколько времени вам понадобилось, чтобы вы оказались на пляже?
   – Могу совершенно точно ответить. Однако можно, я сначала задам один вопрос вам?
   – Спрашивайте!
   – Почему вас это интересует? На прежних допросах у меня ничего подобного не спрашивали.
   – А вы не догадываетесь? Проверяю ваше алиби.
   – Ясно! Я так и думал! Так вот, появился я на пляже через шесть минут после звонка. Вы спросите, почему я запомнил время?!
   – Конечно! Это очень важно и интересно!
   – Я всегда это делаю, когда поручение хоть как-то связано с Элеонорой. Она всегда недовольна и постоянно отчитывает и жалуется… жаловалась Владу.
   – Очень логично!
   – Логично, но не педагогично! Шутка!
   – Мне не до шуток!
   – Извините!
   – Насколько мне известно, вы служили в погранвойсках. Так это?
   – Совершенно точно! Только зачем вам это?
   – Вы имели дело со служебными собаками?
   – Ни за что! Я к ним на пушечный выстрел не подхожу…
   «Выстрел, выстрел! А ведь собаку можно обезвредить пулей со снотворным!» – подумал Михаил и спросил Гуртового:
   – Почему?!
   – Вот, посмотрите! – он закатал штанину и показал глубокий шрам на икре правой ноги. – В детстве укусила соседская овчарка ни с того, ни с сего. Дружил с ней, кормил ее… Врач сказал, что она услыхала адреналин и посчитала мои намерения агрессивными. Я перед этим бегал, потом подошел к ней погладить щенков. Раньше делал это раз сто, и ничего… Думал, охромею, но перерос, даже в армию взяли без вопросов…
   – И у меня остался последний вопрос?
   – Вы помните эпизод, когда Лунев и Ситник крупно поговорили у ворот Ситника?
   – Да! Мы дали такие показания!
   – А почему вы не рассказали, что было потом?
   – Когда потом?
   – Через пятнадцать минут.
   – Ну, это к делу не относится!
   – Я не разделяю ваше мнение.
   – Откуда вам известно?
   – Не буду темнить, от Лунева.
   – Чего там! Решили попугать мужика, а он пугнул нас…
   – Он стрелял?
   – Да!
   – Кто там был? Кто пытался открыть калитку?
   – Ну, Лащук, Ракитянский и я.
   – Я спрашивал, кто открывал калитку?
   – Лащук.
   – Почему вы не назвали четвертого?
   – Так он не вылезал из машины, просто подвез нас…
   – На белом «форде»…
   – Ну, вы уже все знаете!
   – Это не важно, что я знаю! Я вам задал вопрос.
   – Кто, кто? Андрей…
   – Андрей Корж?
   – Да!
   – Вот теперь у меня все! Думаю, вы сами понимаете, что о нашем разговоре вы должны молчать. Мы вас вызовем подписать протокол.
   – Только не нужно писать про Элеонору. Андрей и сейчас пляшет под ее дудку, а я там все-таки работаю…
   – Не волнуйтесь! Характер вдовы нас не интересует…
   По пути к спортивному комплексу СКА Михаил пришел к твердому убеждению, что Гуртового нужно из списка подозреваемых вычеркнуть. При въезде на территорию комплекса Михаил прочитал указатель и повернул прямо к тиру в дальнем конце парка.
   Пожилой вахтер после изучения удостоверения отвел Михаила к администратору, по выправке – отставному военному, именуемому здесь комендантом.
   – Я следователь прокуратуры Гречка. Где мне посмотреть списки спортсменов, членов секции стендовой стрельбы, двадцать лет назад…
   – Спросили бы чего полегче! Списки всегда у тренеров, а с тех пор все тренеры поменялись много раз…
   – Неужели никаких следов не осталось?!
   – Почему?! У нас есть уголок истории. Есть стенды, есть ежегодные альбомы… Можете посмотреть.
   – Где он, этот уголок?
   – В вестибюле на выходе в тир. Альбомы в шкафу, ключ у меня.
   – Проведите, пожалуйста!
   – Следуйте за мной!
   Стенд «Наши разрядники» полностью занимал одну из стен. Через минуту Михаил читал под фотографией юного ангельского создания в наушниках и с двустволкой в руках: «Вероника Красавина, ученица 8а класса сш. 23, завоевала первый спортивный разряд по стендовой стрельбе на областных соревнованиях».
   Если убийца посещал тир, то он мог видеть стенд и опознать Веронику по фамилии. Тогда он должен хорошо знать ее сейчас.
   – А в вашем тире можно пострелять? – спросил Михаил.
   – Платите деньги и стреляйте на здоровье. Если вам нужно по работе, то может заплатить организация…
   Михаил поблагодарил коменданта за помощь и поспешил в парикмахерскую. Он не стал у Вероники спрашивать, кто ее постоянный мастер, а собрался показать мастерам фотографию. Правда, это может испортить ее репутацию в парикмахерской, если он не придумает правдоподобный и вполне нейтральный повод. У него было несколько вариантов, но он не мог остановиться на каком-то из них. Решил определиться в самый последний момент.
   Когда Михаил переступал порог парикмахерской, он уже знал способ, как обойтись без упоминания имени Красавиной.
   – Кто у вас здесь главный? – спросил он у девушки за кассовым аппаратом.
   – Хозяйка там, – девушка показала на дверь.
   Михаил постучал и вошел в кабинет, дождавшись разрешения. Из-за стола на него приветливо смотрела дама со сложным сооружением на голове.
   – Что вы хотите?
   – Следователь прокуратуры Гречка, – представился Михаил, после того как закрыл за собой дверь. – Вот мое удостоверение. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
   – В связи с чем?
   – Мы расследуем одно преступление и нам нужно проверить показания свидетеля.
   – Какие вопросы вас интересуют?
   – У вашего заведения отличная репутация, и вы имеете много постоянных клиентов.
   – Да! – дама покраснела от удовольствия.
   – Расскажите, как вы планируете обслуживание клиентов.
   – У нас предварительная запись. Вы звоните по определенному телефону, девушка, та что на кассе, записывает ваше пожелание: к какому мастеру, на какое время, что нужно сделать и заносит в график работы мастера на определенный день. Если случаются накладки или мастер заболеет, мы всегда предупреждаем клиента, если он оставил телефон и имя…