такси, в общежитие наше студенческое -- он там жил, -- схватила его, в такси в это
засунула и к нам. А я его как увидела -- под глазом синяк, голова забинтована, --
а для меня будто солнце взошло. Вот как любила. А теперь нет. Это и не он вовсе.
Другой какой-то человек...
Вы извините, не про то я говорю... Если по закону разбираться, все правильно.
Что в квартире есть, на его деньги куплено. Я ни дня не работала... Что касается
алиментов, правильно. Чаевые и ворованные алиментами не облагаются...
А мы, не знаю, как будем жить... Оля у родителей моих, я говорила... А мне,
может, жить-то и не стоит...
8 ФЕВРАЛЯ
...Опять проклятая водка! Хотя не только она. Как-то по-дурацки в этой семье все
сложилось. Инженер, человек с высшим образованием, способный конструктор -- и
вдруг с подносом бегает! Да нет, работа официанта вполне почетная и нужная, но
Косенков-то к ней никаких склонностей не имеет! Конечно, трагедия. Что может
быть хуже нелюбимой работы...
Только что узнал от соседа, который приходил за отверткой, Надежда Григорьевна
попала в больницу. Нервная депрессия...
Невеселая история, что и говорить!..
РАССКАЗ ОЛИ КОСЕНКОВОЙ
(продолжение)
-- Вы знаете, все так хорошо. Так здорово! Просто счастье! Ну я не знаю какое!
Все у нас в семье замечательно! Главное -- к нам папа вернулся! Сейчас он в
тюрьме сидит, его на десять суток посадили... Конечно, радуюсь, а как же!..
Я пришла к маме в больницу. Ей лучше стало, но все равно грустная лежит, тихая.
Вдруг слышу: в коридоре топот, какие-то вопли, возня... И в палату папа влетает.
За ним сестры, нянечки. "Нельзя! -- шумят. -- Безобразие!" -- и все такое... А
папа: "Наденька! Наденька!" -- а на глазах слезы. Увидел маму, подбежал, на руки
ее поднял и бегом по коридору и по лестнице вниз. Сестры с нянечками за ними,
крик, шум!..
А навстречу по лестнице главный врач поднимается. Папа мимо него пронесся, с
мамой на руках, а врач посмотрел на это все да как крикнет:
"Стойте!" Только не папе, а нянечкам с сестрами. Они ему, нарушение режима, да
как можно, да все такое!.. А папа уже на улице; там его, оказывается, машина
ждала. Я тоже вниз торопилась, но услышала, кик главный врач сказал: "Это, --
говорит, -- для нее сейчас лучшее лекарство! Когда, -- говорит, -- я вас научу не о
режиме думать, а о человеке!" И еще там чего-то...
Два дня папа от мамы вообще не отходил. То какие-то сказки рассказывает, то на
руки возьмет и баюкает, как маленькую... Смех, одним словом. А про ту женщину,
ну, к которой уходил, даже и не вспомнил...
А на третий день дедушка с бабушкой приехали, остались с мамой, а мы с отцом в
его ресторан отправились -- увольняться.
Часов шесть вечера было, народу в зале немного еще. Папа к метрдотелю подошел,
стал разговаривать. А тот, ну такая рожа противная, просто ужас! Здоровый,
толстый, живот висит, на пальцах перстни золотые. С папой на "ты" и с таким
презрением! "Дурак ты, Косенков, -- говорит, -- еще наплачешься, обратно проситься
будешь! И за тобой, -- говорит, -- вилки числятся и скатерти: дружки твои
растащили, а отвечать ты будешь, мы тебя, -- говорит, -- накажем слегка!" -- и
ржет.
Ну, тут все и произошло... Папа молчал, слушал, а потом -- я даже и не поняла,
вроде ничего особенного, -- просто руку вперед выбросил. И вдруг этот метрдотель
на полуслове заткнулся и как рухнет! Прямо на столик, а там посуда стояла, все
посыпалось, загремело!.. Другие официанты подбежали, стали его поднимать, а он
только мычит и головой мотает, а сам весь в салате! И еще в чем-то. В рыбе, по-
моему...
Ну, милицию вызвали, папу забрали. Я одна домой поехала. Потом мама позвонила,
ей про десять суток сказали: мол, хулиганство!..
Я не знаю, как дальше будет. Вещи все папа там решил оставить, куда увез. Новую
жизнь, говорит, начинать надо... Мебели нет, денег нет, папа сидит, оба они без
работы -- а мама счастливая! И я тоже.
12 ФЕВРАЛЯ
Прокурор Кириллов объяснил мне юридические особенности этой истории.
Оказывается, при разводе имущество делится пополам даже тогда, когда жена не
работала и все в доме куплено на деньги мужа (имеется в виду то имущество,
которое приобреталось, когда супруги уже состояли в браке. А если у мужа была,
например, машина еще до свадьбы, он бы мог эту машину забрать себе). Так что
Косенков увозить из дому все вещи не имел права...
А мне опять не дает покоя тот же самый вопрос!
Отец Снежкова, когда бросил больную жену, действовал по закону? По закону. А
Волков-старший совершенно справедливо обозвал его мерзавцем.
Папа и мама Леши, если бы развелись, нарушили бы закон? Нет. А капитан Соколов
на них наорал, и правильно сделал.
Косенков, ограничив свою помощь семье сорока рублями, творил беззаконие? Не
творил. Однако плакал, когда опомнился
Значит, можно быть порядочным человеком, можно мерзавцем -- и все будет по
закону?
Выходит, так
А если так, может быть, законы, вообще не нужны! Да нет, нужны, конечно Может
быть, не такие? А какие?
А между прочим, пока я из всего этого не выпутаюсь, начинать работу над книгой
нельзя!
9.
ЗАКОН и преступление.
14 ФЕВРАЛЯ
Сегодня встретился с ребятами из 6-го "в".
-- Чего-то вы все не про то пишете, -- сказал Игорь Бондаренко. -- Если хотите,
чтобы книга интересная получилась, вы туда побольше разных приключений
напихайте. Чтобы бандиты были, погони, перестрелки, расследования!.. Вот это я
понимаю! А так...
Наверное, в словах Игоря есть резон. Пора собирать материалы по уголовному
праву. А значит, надо поговорить с капитаном Соколовым. Уж он-то, начальник
угрозыска, наверняка знает массу разных случаев!..
15 ФЕВРАЛЯ
Сегодня заходил к капитану Соколову, хотел поговорить насчет уголовного права и
всяких преступлений. Любопытный документ показал мне капитан. Я на всякий случай
переписал, мало ли, пригодится...
Заявление
У нас в управлении материально-технического снабжения работает Иванов Дмитрий
Анатольевич. Получает сто семьдесят рублей, а сам на "Жигулях" раскатывает.
Наверняка на работе чего-нибудь тащит. Разберитесь с ним, дорогая милиция.
Честные люди.
Я даже сначала не понял, почему капитан именно мне показал эту полуграмотную
анонимку. Потом сообразил: Дмитрий Анатольевич Иванов -- это же отец Сережи!
Я, конечно, стал приставать к Соколову: какая связь между этим письмом и
странным поведением мальчика? Владимир Иванович отвечал очень неопределенно, в
основном при помощи мимики и жестов, пожимал плечами, разводил руками, качал
головой!.. Я, честно говоря, даже обиделся: зачем же было мне сначала показывать
заявление, а потом отмалчиваться и уходить от ответа? Владимир Иванович сказал,
что у него есть ко мне просьба. В семье Сережи обстановка сложная; сам мальчик
ведет себя непонятно; поэтому было бы неплохо, чтобы я поговорил с ребятами из
6-го "в" (конечно, не упоминая о письме), а они постарались бы поручить Сергею
какие-нибудь дела, побольше бы вместе бывали, и тем самым отвлекли бы парня от
семейных неурядиц.
Я так сосредоточился на всем этом, что даже забыл поговорить с капитаном о том,
ради чего пришел... А теперь капитан уехал в командировку. Ну, ничего! Мне
поможет Николай Николаевич!
16 ФЕВРАЛЯ
Общался с ребятами из 6-го "в". Спрашивал о Сереже, намекнул, что неплохо бы его
вовлечь в классную жизнь. "Да ну его! -- заявил Леша Волков. -- У него теперь
какая-то другая компания завелась. С нами еле здоровается!" А Оля Круглова
сказала, что Сережа и раньше-то особой активностью не отличался, а теперь и
вовсе от коллектива отошел. То ли случай у киоска забыть не может, то ли
действительно нашел друзей на стороне!.. При всем при том учится Сережа вполне
прилично, ведет себя в школе хорошо, из дому больше не бегает и увлечение
экономикой оставил. Посмотрим...
БЕСЕДА АВТОРА С ПРОКУРОРОМ Н. Н. КИРИЛЛОВЫМ (расшифровка магнитофонной записи)
Автор. Николай Николаевич! Я говорил с ребятами из шестого "в". И все в один
голос --- пусть в книге будет побольше про уголовное законодательство! Не могли
бы вы мне что-нибудь посоветовать?
Кириллов Н. Н. А почему вы к Владимиру Ивановичу не обратились? Ах да, он в
командировке... Ну, попробуем вам помочь... Постойте! Этим летом, в одном
пионерском лагере произошла крайне любопытная история!
Автор. Уголовная?
Кириллов Н. Н. Ишь как оживился!.. Мне кажется, это именно то, что нужно для
начала. Только вот как найти мальчика?.. Зовут его, кажется, Сева... Сейчас,
минуточку!..
РАССКАЗ УЧЕНИКА 4-ГО КЛАССА СЕВЫ СЛАВКИНА
Этим летом, так я подумал сначала, мне здорово повезло. Пионерский лагерь, в
который меня послали родители, один из лучших в городе. Про него в газетах пишут
и по телевизору показывают... Но это не главное. В первый день, как приехали,
пошли мы обедать в столовую... А я позавтракал рано, да еще в автобусе долго
ехали, -- в общем, обеда мне не хватило. Точнее, не хватило котлет. Очень они
вкусные оказались. Хотя и компота тоже не хватило. В общем, пошел я за добавкой.
Смотрю, а у котла стоит и половником в нем мешает парень из нашего дома -- Вася
Колечкин. Он учился в кулинарном ПТУ на повара, весной окончил его и вот,
значит, куда попал работать!
-- Вася! -- кричу. -- Привет!
-- Сева! -- улыбается Вася. -- Сосед! Какая встреча!
В общем, в тот раз хватило мне и котлет, и компота, а потом и булочек на
полдник.
Оказалось, Вася работает на кухне по сменам, через день. И когда у него
выходной, он в город не уезжал, а приходил к нам в отряд. И мы с ним и купались
вместе, и загорали, и в волейбол, и вообще...
Вася взрослый. Ему вот-вот восемнадцать исполнится, осенью в армию идет, а мы с
ним друзья. Другие ребята меня сразу уважать начали. А я к Васе и по вечерам
забегал, и утром, если до подъема проснусь, картошку помогал чистить, или
тарелки относил, или просто так. Я думаю, когда один работает, а другой рядом
стоит, только серьезно стоит, сосредоточенно, вдумчиво -- это тоже помощь.
Я, конечно, не потому на кухню бегал, чтобы лишнее съесть. Я только в первый раз
проголодался, а в другие дни мне хватало. А Вася все равно мне то яблоко, то
апельсин, то конфету... Я сначала отказывался, не надо, говорю, другим не
хватит. А он мне объяснил, что всегда что-то остается: лагерь-то огромный, на
восемьсот человек, и то заболел кто, ему конфет нельзя, или родители кого в
город забрали, или отряд в походе. А излишки повара обязаны раздавать ребятам. И
Вася не только мне давал, что останется, но и всем, кто хочет.
Отлично мы с Васей дружили целых две недели! И я все переживал: в одном дворе
всю жизнь прожили, а я на него только издали смотрел! Ну ничего, когда он в
армию уйдет, я ему письма писать буду. А когда вернется, я уже стану взрослым, и
можно будет дружить по-настоящему.
А однажды Вася мне выдающуюся конфету дал -- "Птичье молоко"!
-- Попробуй, -- говорит,-- небось не ел таких?
-- Нет, -- говорю.
Попробовал, да!.. А Вася говорит:
-- Смотри, не болтай ребятам!
Я и сам решил, ничего не скажу. Зачем? Придут они не полдник, а им -- раз! -- и
такой сюрприз! И у всех будет радость! А если заранее сказать, то не будет
радости. Но день прошел, и другой, и третий, не выдают нам "Птичьего молока".
Ну, думаю, на родительский день берегут. Чтобы родители, когда приедут, были
потрясены, как нас тут кормят...
А вечером приходит к нам в спальню наш вожатый Саша Петухов, мрачный и сердитый.
Даже злой.
-- Слушайте, -- говорит, -- меня. Беда у нас в лагере. Хуже не придумаешь.
Мы сначала засмеялись. Потому что у взрослых главная беда -- это если кто-то без
спросу купаться полезет.
-- Сами у себя крадете! -- вдруг закричал Саша. -- У своих товарищей! Совесть у
вас есть?
Я говорю:
-- Ты что, Саша? У нас ничего ни у кого не пропало! Саша сел на табуретку и
говорит-
-- Я уверен, что вы тут ни при чем Но ведь крадет кто-то у своих!.. Тут
выяснилось, что из кладовой, где хранятся продукты, ночью были
похищены два ящика шоколадных конфет "Птичье молоко". Кто-то сбил замок и вынес
ящики.
-- Ведь не в конфетах дело! -- вздохнул Саша. -- Главное -- воры-то среди
нас! Пока не найдут, любого подозревать можно... и вас... и меня... Вот что
ужасно.
Ребята поахали, повозмущались и легли спать. А я все думал: а вдруг Васе
попадет? Ведь он, наверное, за эти конфеты отвечает!
И точно! Бегу я утром к нему на кухню, а Вася стоит бледный и молчит. А перед
ним стоит завхоз, весь красный, и орет:
-- Ты что смотрел?! Ты, наверное, замок не закрыл! Ты эти ящики, наверное, забыл
в кладовую занести! Вот так мы храним материальные ценности! Безобразие!
Преступная халатность!
Завхоз так орал, что на крик чуть не весь лагерь сбежался. И все стали бедного
Васю защищать:
-- Если бы он ящики не занес, никто бы дверь не взламывал! А если бы замок был
не закрыт, зачем было его сбивать! Чего к человеку пристали!
Я, конечно, громче всех за Васю заступался.
Завхоз еще пошумел и отстал. А лагерь сразу поскучнел, потому что начальник
отдал приказ: в милицию не сообщать, чтобы позора не было, а искать самим.
Вожатые и воспитатели пошли по спальням, заставили ребят все вещи перетряхнуть --
ничего не нашли. По территории посмотрели, в разных кустах, оврагах и канавах --
тоже ничего не обнаружили. И решили про это дело забыть. Целую неделю все было
спокойно. До тех пор, пока из кладовой не пропали два пакета с плитками
шоколада.
Завхоз так орал на Васю, что даже начальник лагеря вступился.
-- Что вы, -- говорит, -- Захар Петрович, на человека напали? При чем он тут?
Конечно, это дорогие наши детки орудуют! Конфеты, шоколад, само собой, ясно!..
Опять стали весь лагерь перетряхивать. И опять ничего не нашли. А я все это
время каждую свободную минуту к Васе бегал. Такая неприятность у человека! А
главное, -- я этого раньше не знал, -- он, оказывается, по совместительству
кладовщиком оформлен. Значит, он за все, что в кладовой, материальную
ответственность несет!
Я ему говорю:
-- Сообщи в милицию! Пускай воров найдут!
-- Понимаешь, Севка, -- говорит Вася, -- а вдруг не найдут? А вдруг им покажется,
что я на самом деле плохо храню?.. Начальник обещал, как-то спишет, что ли, или
уж я не знаю...
-- А если, -- говорю, -- еще чего-нибудь украдут?
Он опять руками развел и не пошел с нами купаться. И в футбол играть не стал...
И тогда я решил действовать. Нужно было во что бы то ни стало изловить воров!
Четыре вечера подряд, когда лагерь затихал, и все засыпали, я вылезал в окно и,
хоронясь за кустами, прокрадывался в беседку -- она как раз напротив кладовой -- и
вел наблюдение. И ничего не замечал. А пятой ночью, я уже одурел от недосыпания
и чуть-чуть задремал, вдруг прямо вздрогнул от звяканья железа. Выглянул я
тихонько из беседки и увидел, что двери кладовой открывают двое мужчин.
А на территории лагеря ведь не кромешная тьма: и около ворот фонари горят, и над
клубом, и над столовой... И поэтому, даже не особо напрягаясь, я узнал в этих
двоих завхоза Захара Петровича и Васю. "Ну, -- думаю, -- молодцы, даже ночью
проверяют".
А понял я все тогда, когда Вася, пыхтя и отдуваясь, вынес одну за другой две
большие картонные коробки, потом закрыл кладовую на висячий замок и,
оглянувшись, сильно ударил по нему молотком. Замок упал на траву. Вася и Захар
Петрович взяли по коробке и пошли за территорию.
А я потихоньку за ними следом.
Шли они недолго. Почти сразу за оградой, под здоровенной сосной, оказался
закрытый ветками тайник. Вася и Захар Петрович сгрузили туда коробки, завалили
лапником, накидали сверху колючего мусора и разошлись в разные стороны.
А утром Саша Петухов объявил нам, что из кладовой пропала только что полученная
сгущенка -- две коробки. И что теперь уже начальник будет вызывать милицию,
потому что дальше терпеть все это невозможно.
Тут я от всех убежал. И не пошел купаться, хотя была жара, и все кругом
плавилось. Я залез в кусты. Это около лагеря, я эти кусты нашел, и теперь это
мои личные кусты. Так вот я в них залез и стал думать: "Вася вор. Со всеми
конфетами, которыми он меня угощал, и -- "Сева, пас мне! Отлично!" и "Заходи,
друг, поговорим". Он вор. И все скандалы, которые закатывал Захар Петрович,
самая обычная липа. Что же мне делать? Если я знаю, кто преступник, я обязан
сообщить. Понимаю, не маленький. Но Вася мой друг. Он меня конфетами угощал.
Когда мы в футбол играли, он только мне пасовал и был в паре: "Сева, пас мне,
отлично!" И просто так предлагал: "Заходи, друг, поговорим!", и мы с ним сидели
на ящиках около этой проклятой кладовой, и он мне рассказывал, что еще два года
назад на дискотеке познакомился с Катей Беловой и она будет его ждать из
армии...
Вася предал меня. Он предал всех нас. И свою Катю тоже. Но если Вася предатель,
неужели и я должен стать таким же?
И неужели я своими руками отправлю Васю в тюрьму? Но ведь он вор и отправлять
его в тюрьму нужно!"
Я еще вот что подумал: "А может быть, просто молчать и все? Приедет милиция,
станут искать. Найдут, значит, Вася будет отвечать. Так ему и надо. А не
найдут...
А если и вправду не найдут? Тогда Вася больше воровать не будет.
В том смысле, что здесь, в этом лагере. А вообще, конечно, будет! Если с рук
сходит, почему нет? И кем он станет?"
...Когда горны позвали всех на обед, я в столовую не пошел, а пошел прямо к
начальнику лагеря. Начальник у себя в кабинете разговаривал с пионервожатыми.
-- Развалили воспитательную работу!-- возмущался он. -- Не пионерский лагерь, а
воровская "малина"! Опозоримся на весь город! Завтра здесь милиция будет!
Докатились!
Мне было очень страшно. Но я распахнул дверь кабинета и прямо в середину
начальниковой фразы влепил: - Это я!
-- Вижу, что ты! -- сказал начальник. -- А почему ты входишь без спроса? Не
постучавшись? Вот, пожалуйста! -- Он показал на меня воспитателю. -- Если уж мы до
того дошли, что...
-- Это я украл сгущенку! -- сказал я.
Тут в комнате стало очень тихо. Потом стало очень шумно. Потом опять тихо.
Сначала мне никто не поверил. Но когда я рассказал, где сгущенка спрятана, и
Саша Петухов, сбегав на то место, упавшим голосом сказал, что коробки именно там
и есть, поверили все.
Горнисты затрубили общий сбор. На центральной площади выстроился весь лагерь --
восемьсот человек. И все они смотрели, как председатель совета дружины
семиклассница Аня Коробова сорвала с меня пионерский галстук. А потом, под свист
и улюлюканье, меня повели в изолятор и там заперли.
Как ни странно, я очень хорошо себя чувствовал. Я весь ужин съел -- мне Саша
Петухов принес, -- тарелки на стол брякнул и вышел, ни слова не сказав. Я с
удовольствием "Тимура и его команду" стал перечитывать -- кто-то ее в изоляторе
забыл. Я читал и думал: "Все-таки я молодец! Тимур помогал своим товарищам,
выручал их, и я выручил Васю! Уж теперь-то, конечно, он больше не будет
воровать, ему стыдно станет. Я видел, как он и Захар Петрович, совершенно
потрясенные, смотрели от кладовой, как меня из пионеров исключали... И пускай
меня теперь в тюрьму посадят -- за друга можно и пострадать. А родителям я все
объясню. Они поймут, уж это точно!"
Когда совсем стемнело, в окошко кто-то постучал. Я открыл окно, и в комнату
впрыгнул Вася. Он сел на кровать и стал пристально на меня смотреть.
Понимаешь, -- тихо сказал он наконец, -- запутал меня этот Захар проклятый. Он мне
еще в городе шестьсот рублей одолжил на магнитофон. Я думал, как-нибудь отдам,
да вот не вышло! А он говорит: "Давай, никто не узнает!.." Он-то судимый уже,
опытный. Говорит: "Подумаешь, ребенок конфетку не получит или шоколадку!.." А ты
не бойся, тебе ничего не будет. Пока шестнадцати лет нету, уголовная
ответственность не наступает.
Я точно это знаю. Скажешь: понял, осознал, тебя и в пионеры обратно примут.
Спасибо, друг!
Он пожал мне руку и выпрыгнул обратно в окно.
...На следующий день приехала милиция: младший лейтенант из райотдела и
проводник с собакой. Когда меня привели к начальнику лагери, там шел спор, и
довольно крутой.
-- Что значит -- неправильно? -- кипятился начальник. -- Он сам признался!
Что еще нужно?
-- Ему, может, ничего не нужно, -- настаивал младший лейтенант, то снимая, то
надевая фуражку: в ней жарко, а без нее не положено. -- Но вы-то взрослый
человек, должны законы знать! Признание не является доказательством вины!
Проводник, намотав на руку длинный поводок, сидел в углу кабинета. Огромная
овчарка лежала рядом.
-- Но ведь он место указал- -- воскликнул начальник.
Овчарка взглянула на меня и равнодушно отвернулась.
Да мало ли что он укажет! -- устало сказал милиционер. -- Видел, слышал, все может
быть! А вы... Он повернулся ко мне.
-- Ты, значит, вор? Я!
- Ну пошли!
Ом надел фуражку, проводник что-то негромко сказал собаке, и все мы вышли из
кабинета.
Конечно, весь лагерь уже толпился вокруг. Мы пошли по территории, ребята за
нами. Пришли к яме, заваленной лапником. Я хотел откинуть ветки, но младший
лейтенант не дал.
- Подожди! -- велел он. -- Что в тайнике?
-- Сгущенка.
-- Сколько?
-- Две коробки!
-- Больше ничего?
-- Ничего! -- наобум сказал я.
-- Ни шоколада, ни конфет? Ладно. Как хранятся?
-- Чего? -- не понял я.
-- Ну, как стоят? Одна на другой или рядом? Может, завернуты во что-то? Или
накрыты? Ставил сутки назад -- должен помнить!
-- Рядом! -- опять наобум сказал я. -- Ничем не накрыты.
(Я не видел, чтобы Вася или Захар Петрович что-то сверху клали.)
-- Прошу внимания, товарищи! -- громко сказал младший лейтенант и откинул ветки.
Коробки, оказывается, стояли одна на другой, но сверху ничем накрыты не были.
Среди ребят прошел негромкий говор. А овчарка зевнула и улеглась на передние
лапы.
-- Забыл! -- сказал я. -- Сгрузил, а как встали, не запомнил!
-- Ну-ну! -- иронически заметил младший лейтенант. И, нагнувшись, достал из
тайника одну коробку.
-- Неси! -- скомандовал он.
- Куда? -- не понял я.
- В кладовую! Откуда взял!
Я приподнял коробку, и ноги у меня подкосились. Потом уже я узнал, что в
фабричной упаковке содержится сорок банок!
Неверными шагами прошел я метров пять, и упал вместе с коробкой. Да это не он! --
радостно воскликнул кто-то из ребят. -- Не Сева. Куда ему!
Тихо! -- скомандовал младший лейтенант. -- Может быть, ты ее волоком по земле
тащил?
- Ага! радостно подтвердил я.
-- Прошу обратить внимание! -- сказал младший лейтенант, легко
приподняв коробку и поворачивая ее всеми сторонами.-- Ни на одной из граней
коробки нет ни вмятин, ни царапин.
И точно, не было...
Потом всей толпой, оставив коробки, мы пошли к кладовой, где стояли Вася и Захар
Петрович.
-- Товарищ младший лейтенант, -- вдруг сказал Вася, шагнув вперед. -- Отпустите
Севу. Я это...
-- Чудеса! -- воскликнул лейтенант. -- Товарищи! Кто еще хочет признаться?
-- Я это! -- упрямо повторил Вася.
-- Ваше заявление будет учтено! -- Лейтенант внимательно посмотрел на Васю. -- Вы-
то коробочку поднимете... Но не будем спешить! Прошу принести молоток!
Принесли молоток. Младший лейтенант протянул его мне.
-- Давай! -- велел он. -- Сбивай замок!
Я изо всех сил трахнул молотком по замку. Потом еще раз. Потом схватил молоток
двумя руками!
Замок висел как ни в чем не бывало.
- Дай-ка мне, -- негромко сказал Вася.
После первого же его удара замок упал на землю.
Какой ужас! -- воскликнул вдруг Захар Петрович. -- Вася! Неужели! Как ты мог?!.
Младший лейтенант опять посмотрел на Васю, потом на Захара Петровича.
Остальное будем искать? -- спросил подошедший проводник. Лейтенант кивнул.
- Ищи, Корсар!
Поводок мгновенно натянулся, как струна. Овчарка рванулась вперед. Проводник
поспешил за ней, а мы следом. Овчарка вбежала в домик, где жили служащие лагеря,
остановилась перед комнатой Захара Петровича и несколько раз негромко пролаяла.
...И снова горнисты протрубили общий сбор. На глазах у всего лагеря Аня
Коробова повязала мне галстук и крепко пожала руку.
10.
ЗАКОН и наказание.
18 ФЕВРАЛЯ
Здорово я тогда рассудил, нечего сказать!
Конечно, Сева хороший и добрый мальчик. Но правильно ли он действовал? Нет!
Он надеялся, что Вася Колечкин исправится. А Севастьянов? О нем Сева вообще не
подумал. А ведь Захар Петрович очень опасная фигура. И уж он-то вряд ли
перевоспитался бы под влиянием Севиного благородства. В итоге главный преступник
остался бы безнаказанным!
Сева искренне хотел спасти друга. Но вот вопрос: а надо ли было это делать? Вася
взрослый парень, обязан был соображать, что можно делать, а чего нельзя. И не
исключено, что он, избежав ответственности, успокоился бы, огляделся -- и опять
принялся бы за старое...
Как должен был поступить Сева? Самое лучшее -- заявить в милицию. Стесняться тут
нечего: речь идет о преступлении! Или попытаться уговорить своего друга Васю
признаться в содеянном. Но ни в коем случае не покрывать уголовников. Это
недопустимо! И двух мнений тут быть не может...
БЕСЕДА АВТОРА С КАПИТАНОМ В. И. СОКОЛОВЫМ (расшифровка магнитофонной записи)
Капитан Соколов В. И. Какие бывают уголовные наказания? А почему вы ко мне
обратились, а не к Николаю Николаевичу?
Автор. Ну, вы все-таки уголовный розыск...
Капитан Соколов В. И. Да нет, пожалуйста, я охотно помогу вам...
Автор. Один вид наказания я знаю. Это -- тюрьма. Но по-моему, есть еще какие-то?
Капитан Соколов В. И. Есть. Они перечислены в уголовном кодексе. Во-первых,
лишение свободы.
Автор. Трудно себе представить: всю жизнь просидеть за решеткой! Кошмар!
Капитан Соколов В. И. Почему -- всю жизнь?
Автор. Но ведь бывает пожизненное заключение?
Капитан Соколов В. И. В нашей стране -- нет.
Автор. Разве? А я думал...
Капитан Соколов В. И. И напрасно. Вы забываете о главной цели наказания. Какая
она, по-вашему?
Автор. Ну... чтобы преступник почувствовал...
Капитан Соколов В. И. Иначе говоря -- месть?
Автор. Да, пожалуй, так. Поделом!
Капитан Соколов В. И. Нет, Олег! Вы ошибаетесь! Цель уголовного наказания это не
только -- и не столько -- кара за содеянное, сколько прежде всего исправление и
перевоспитание осужденного. Надо превратить преступника в человека!
Автор. А это возможно?
Капитан Соколов В. И. Честно скажу, не всегда получается... Но... Знаете, что
перевоспитывает в первую очередь?
Автор. Нет.
Капитан Соколов В. И. Надежда. Поверьте, нет такого уголовника, который в
засунула и к нам. А я его как увидела -- под глазом синяк, голова забинтована, --
а для меня будто солнце взошло. Вот как любила. А теперь нет. Это и не он вовсе.
Другой какой-то человек...
Вы извините, не про то я говорю... Если по закону разбираться, все правильно.
Что в квартире есть, на его деньги куплено. Я ни дня не работала... Что касается
алиментов, правильно. Чаевые и ворованные алиментами не облагаются...
А мы, не знаю, как будем жить... Оля у родителей моих, я говорила... А мне,
может, жить-то и не стоит...
8 ФЕВРАЛЯ
...Опять проклятая водка! Хотя не только она. Как-то по-дурацки в этой семье все
сложилось. Инженер, человек с высшим образованием, способный конструктор -- и
вдруг с подносом бегает! Да нет, работа официанта вполне почетная и нужная, но
Косенков-то к ней никаких склонностей не имеет! Конечно, трагедия. Что может
быть хуже нелюбимой работы...
Только что узнал от соседа, который приходил за отверткой, Надежда Григорьевна
попала в больницу. Нервная депрессия...
Невеселая история, что и говорить!..
РАССКАЗ ОЛИ КОСЕНКОВОЙ
(продолжение)
-- Вы знаете, все так хорошо. Так здорово! Просто счастье! Ну я не знаю какое!
Все у нас в семье замечательно! Главное -- к нам папа вернулся! Сейчас он в
тюрьме сидит, его на десять суток посадили... Конечно, радуюсь, а как же!..
Я пришла к маме в больницу. Ей лучше стало, но все равно грустная лежит, тихая.
Вдруг слышу: в коридоре топот, какие-то вопли, возня... И в палату папа влетает.
За ним сестры, нянечки. "Нельзя! -- шумят. -- Безобразие!" -- и все такое... А
папа: "Наденька! Наденька!" -- а на глазах слезы. Увидел маму, подбежал, на руки
ее поднял и бегом по коридору и по лестнице вниз. Сестры с нянечками за ними,
крик, шум!..
А навстречу по лестнице главный врач поднимается. Папа мимо него пронесся, с
мамой на руках, а врач посмотрел на это все да как крикнет:
"Стойте!" Только не папе, а нянечкам с сестрами. Они ему, нарушение режима, да
как можно, да все такое!.. А папа уже на улице; там его, оказывается, машина
ждала. Я тоже вниз торопилась, но услышала, кик главный врач сказал: "Это, --
говорит, -- для нее сейчас лучшее лекарство! Когда, -- говорит, -- я вас научу не о
режиме думать, а о человеке!" И еще там чего-то...
Два дня папа от мамы вообще не отходил. То какие-то сказки рассказывает, то на
руки возьмет и баюкает, как маленькую... Смех, одним словом. А про ту женщину,
ну, к которой уходил, даже и не вспомнил...
А на третий день дедушка с бабушкой приехали, остались с мамой, а мы с отцом в
его ресторан отправились -- увольняться.
Часов шесть вечера было, народу в зале немного еще. Папа к метрдотелю подошел,
стал разговаривать. А тот, ну такая рожа противная, просто ужас! Здоровый,
толстый, живот висит, на пальцах перстни золотые. С папой на "ты" и с таким
презрением! "Дурак ты, Косенков, -- говорит, -- еще наплачешься, обратно проситься
будешь! И за тобой, -- говорит, -- вилки числятся и скатерти: дружки твои
растащили, а отвечать ты будешь, мы тебя, -- говорит, -- накажем слегка!" -- и
ржет.
Ну, тут все и произошло... Папа молчал, слушал, а потом -- я даже и не поняла,
вроде ничего особенного, -- просто руку вперед выбросил. И вдруг этот метрдотель
на полуслове заткнулся и как рухнет! Прямо на столик, а там посуда стояла, все
посыпалось, загремело!.. Другие официанты подбежали, стали его поднимать, а он
только мычит и головой мотает, а сам весь в салате! И еще в чем-то. В рыбе, по-
моему...
Ну, милицию вызвали, папу забрали. Я одна домой поехала. Потом мама позвонила,
ей про десять суток сказали: мол, хулиганство!..
Я не знаю, как дальше будет. Вещи все папа там решил оставить, куда увез. Новую
жизнь, говорит, начинать надо... Мебели нет, денег нет, папа сидит, оба они без
работы -- а мама счастливая! И я тоже.
12 ФЕВРАЛЯ
Прокурор Кириллов объяснил мне юридические особенности этой истории.
Оказывается, при разводе имущество делится пополам даже тогда, когда жена не
работала и все в доме куплено на деньги мужа (имеется в виду то имущество,
которое приобреталось, когда супруги уже состояли в браке. А если у мужа была,
например, машина еще до свадьбы, он бы мог эту машину забрать себе). Так что
Косенков увозить из дому все вещи не имел права...
А мне опять не дает покоя тот же самый вопрос!
Отец Снежкова, когда бросил больную жену, действовал по закону? По закону. А
Волков-старший совершенно справедливо обозвал его мерзавцем.
Папа и мама Леши, если бы развелись, нарушили бы закон? Нет. А капитан Соколов
на них наорал, и правильно сделал.
Косенков, ограничив свою помощь семье сорока рублями, творил беззаконие? Не
творил. Однако плакал, когда опомнился
Значит, можно быть порядочным человеком, можно мерзавцем -- и все будет по
закону?
Выходит, так
А если так, может быть, законы, вообще не нужны! Да нет, нужны, конечно Может
быть, не такие? А какие?
А между прочим, пока я из всего этого не выпутаюсь, начинать работу над книгой
нельзя!
9.
ЗАКОН и преступление.
14 ФЕВРАЛЯ
Сегодня встретился с ребятами из 6-го "в".
-- Чего-то вы все не про то пишете, -- сказал Игорь Бондаренко. -- Если хотите,
чтобы книга интересная получилась, вы туда побольше разных приключений
напихайте. Чтобы бандиты были, погони, перестрелки, расследования!.. Вот это я
понимаю! А так...
Наверное, в словах Игоря есть резон. Пора собирать материалы по уголовному
праву. А значит, надо поговорить с капитаном Соколовым. Уж он-то, начальник
угрозыска, наверняка знает массу разных случаев!..
15 ФЕВРАЛЯ
Сегодня заходил к капитану Соколову, хотел поговорить насчет уголовного права и
всяких преступлений. Любопытный документ показал мне капитан. Я на всякий случай
переписал, мало ли, пригодится...
Заявление
У нас в управлении материально-технического снабжения работает Иванов Дмитрий
Анатольевич. Получает сто семьдесят рублей, а сам на "Жигулях" раскатывает.
Наверняка на работе чего-нибудь тащит. Разберитесь с ним, дорогая милиция.
Честные люди.
Я даже сначала не понял, почему капитан именно мне показал эту полуграмотную
анонимку. Потом сообразил: Дмитрий Анатольевич Иванов -- это же отец Сережи!
Я, конечно, стал приставать к Соколову: какая связь между этим письмом и
странным поведением мальчика? Владимир Иванович отвечал очень неопределенно, в
основном при помощи мимики и жестов, пожимал плечами, разводил руками, качал
головой!.. Я, честно говоря, даже обиделся: зачем же было мне сначала показывать
заявление, а потом отмалчиваться и уходить от ответа? Владимир Иванович сказал,
что у него есть ко мне просьба. В семье Сережи обстановка сложная; сам мальчик
ведет себя непонятно; поэтому было бы неплохо, чтобы я поговорил с ребятами из
6-го "в" (конечно, не упоминая о письме), а они постарались бы поручить Сергею
какие-нибудь дела, побольше бы вместе бывали, и тем самым отвлекли бы парня от
семейных неурядиц.
Я так сосредоточился на всем этом, что даже забыл поговорить с капитаном о том,
ради чего пришел... А теперь капитан уехал в командировку. Ну, ничего! Мне
поможет Николай Николаевич!
16 ФЕВРАЛЯ
Общался с ребятами из 6-го "в". Спрашивал о Сереже, намекнул, что неплохо бы его
вовлечь в классную жизнь. "Да ну его! -- заявил Леша Волков. -- У него теперь
какая-то другая компания завелась. С нами еле здоровается!" А Оля Круглова
сказала, что Сережа и раньше-то особой активностью не отличался, а теперь и
вовсе от коллектива отошел. То ли случай у киоска забыть не может, то ли
действительно нашел друзей на стороне!.. При всем при том учится Сережа вполне
прилично, ведет себя в школе хорошо, из дому больше не бегает и увлечение
экономикой оставил. Посмотрим...
БЕСЕДА АВТОРА С ПРОКУРОРОМ Н. Н. КИРИЛЛОВЫМ (расшифровка магнитофонной записи)
Автор. Николай Николаевич! Я говорил с ребятами из шестого "в". И все в один
голос --- пусть в книге будет побольше про уголовное законодательство! Не могли
бы вы мне что-нибудь посоветовать?
Кириллов Н. Н. А почему вы к Владимиру Ивановичу не обратились? Ах да, он в
командировке... Ну, попробуем вам помочь... Постойте! Этим летом, в одном
пионерском лагере произошла крайне любопытная история!
Автор. Уголовная?
Кириллов Н. Н. Ишь как оживился!.. Мне кажется, это именно то, что нужно для
начала. Только вот как найти мальчика?.. Зовут его, кажется, Сева... Сейчас,
минуточку!..
РАССКАЗ УЧЕНИКА 4-ГО КЛАССА СЕВЫ СЛАВКИНА
Этим летом, так я подумал сначала, мне здорово повезло. Пионерский лагерь, в
который меня послали родители, один из лучших в городе. Про него в газетах пишут
и по телевизору показывают... Но это не главное. В первый день, как приехали,
пошли мы обедать в столовую... А я позавтракал рано, да еще в автобусе долго
ехали, -- в общем, обеда мне не хватило. Точнее, не хватило котлет. Очень они
вкусные оказались. Хотя и компота тоже не хватило. В общем, пошел я за добавкой.
Смотрю, а у котла стоит и половником в нем мешает парень из нашего дома -- Вася
Колечкин. Он учился в кулинарном ПТУ на повара, весной окончил его и вот,
значит, куда попал работать!
-- Вася! -- кричу. -- Привет!
-- Сева! -- улыбается Вася. -- Сосед! Какая встреча!
В общем, в тот раз хватило мне и котлет, и компота, а потом и булочек на
полдник.
Оказалось, Вася работает на кухне по сменам, через день. И когда у него
выходной, он в город не уезжал, а приходил к нам в отряд. И мы с ним и купались
вместе, и загорали, и в волейбол, и вообще...
Вася взрослый. Ему вот-вот восемнадцать исполнится, осенью в армию идет, а мы с
ним друзья. Другие ребята меня сразу уважать начали. А я к Васе и по вечерам
забегал, и утром, если до подъема проснусь, картошку помогал чистить, или
тарелки относил, или просто так. Я думаю, когда один работает, а другой рядом
стоит, только серьезно стоит, сосредоточенно, вдумчиво -- это тоже помощь.
Я, конечно, не потому на кухню бегал, чтобы лишнее съесть. Я только в первый раз
проголодался, а в другие дни мне хватало. А Вася все равно мне то яблоко, то
апельсин, то конфету... Я сначала отказывался, не надо, говорю, другим не
хватит. А он мне объяснил, что всегда что-то остается: лагерь-то огромный, на
восемьсот человек, и то заболел кто, ему конфет нельзя, или родители кого в
город забрали, или отряд в походе. А излишки повара обязаны раздавать ребятам. И
Вася не только мне давал, что останется, но и всем, кто хочет.
Отлично мы с Васей дружили целых две недели! И я все переживал: в одном дворе
всю жизнь прожили, а я на него только издали смотрел! Ну ничего, когда он в
армию уйдет, я ему письма писать буду. А когда вернется, я уже стану взрослым, и
можно будет дружить по-настоящему.
А однажды Вася мне выдающуюся конфету дал -- "Птичье молоко"!
-- Попробуй, -- говорит,-- небось не ел таких?
-- Нет, -- говорю.
Попробовал, да!.. А Вася говорит:
-- Смотри, не болтай ребятам!
Я и сам решил, ничего не скажу. Зачем? Придут они не полдник, а им -- раз! -- и
такой сюрприз! И у всех будет радость! А если заранее сказать, то не будет
радости. Но день прошел, и другой, и третий, не выдают нам "Птичьего молока".
Ну, думаю, на родительский день берегут. Чтобы родители, когда приедут, были
потрясены, как нас тут кормят...
А вечером приходит к нам в спальню наш вожатый Саша Петухов, мрачный и сердитый.
Даже злой.
-- Слушайте, -- говорит, -- меня. Беда у нас в лагере. Хуже не придумаешь.
Мы сначала засмеялись. Потому что у взрослых главная беда -- это если кто-то без
спросу купаться полезет.
-- Сами у себя крадете! -- вдруг закричал Саша. -- У своих товарищей! Совесть у
вас есть?
Я говорю:
-- Ты что, Саша? У нас ничего ни у кого не пропало! Саша сел на табуретку и
говорит-
-- Я уверен, что вы тут ни при чем Но ведь крадет кто-то у своих!.. Тут
выяснилось, что из кладовой, где хранятся продукты, ночью были
похищены два ящика шоколадных конфет "Птичье молоко". Кто-то сбил замок и вынес
ящики.
-- Ведь не в конфетах дело! -- вздохнул Саша. -- Главное -- воры-то среди
нас! Пока не найдут, любого подозревать можно... и вас... и меня... Вот что
ужасно.
Ребята поахали, повозмущались и легли спать. А я все думал: а вдруг Васе
попадет? Ведь он, наверное, за эти конфеты отвечает!
И точно! Бегу я утром к нему на кухню, а Вася стоит бледный и молчит. А перед
ним стоит завхоз, весь красный, и орет:
-- Ты что смотрел?! Ты, наверное, замок не закрыл! Ты эти ящики, наверное, забыл
в кладовую занести! Вот так мы храним материальные ценности! Безобразие!
Преступная халатность!
Завхоз так орал, что на крик чуть не весь лагерь сбежался. И все стали бедного
Васю защищать:
-- Если бы он ящики не занес, никто бы дверь не взламывал! А если бы замок был
не закрыт, зачем было его сбивать! Чего к человеку пристали!
Я, конечно, громче всех за Васю заступался.
Завхоз еще пошумел и отстал. А лагерь сразу поскучнел, потому что начальник
отдал приказ: в милицию не сообщать, чтобы позора не было, а искать самим.
Вожатые и воспитатели пошли по спальням, заставили ребят все вещи перетряхнуть --
ничего не нашли. По территории посмотрели, в разных кустах, оврагах и канавах --
тоже ничего не обнаружили. И решили про это дело забыть. Целую неделю все было
спокойно. До тех пор, пока из кладовой не пропали два пакета с плитками
шоколада.
Завхоз так орал на Васю, что даже начальник лагеря вступился.
-- Что вы, -- говорит, -- Захар Петрович, на человека напали? При чем он тут?
Конечно, это дорогие наши детки орудуют! Конфеты, шоколад, само собой, ясно!..
Опять стали весь лагерь перетряхивать. И опять ничего не нашли. А я все это
время каждую свободную минуту к Васе бегал. Такая неприятность у человека! А
главное, -- я этого раньше не знал, -- он, оказывается, по совместительству
кладовщиком оформлен. Значит, он за все, что в кладовой, материальную
ответственность несет!
Я ему говорю:
-- Сообщи в милицию! Пускай воров найдут!
-- Понимаешь, Севка, -- говорит Вася, -- а вдруг не найдут? А вдруг им покажется,
что я на самом деле плохо храню?.. Начальник обещал, как-то спишет, что ли, или
уж я не знаю...
-- А если, -- говорю, -- еще чего-нибудь украдут?
Он опять руками развел и не пошел с нами купаться. И в футбол играть не стал...
И тогда я решил действовать. Нужно было во что бы то ни стало изловить воров!
Четыре вечера подряд, когда лагерь затихал, и все засыпали, я вылезал в окно и,
хоронясь за кустами, прокрадывался в беседку -- она как раз напротив кладовой -- и
вел наблюдение. И ничего не замечал. А пятой ночью, я уже одурел от недосыпания
и чуть-чуть задремал, вдруг прямо вздрогнул от звяканья железа. Выглянул я
тихонько из беседки и увидел, что двери кладовой открывают двое мужчин.
А на территории лагеря ведь не кромешная тьма: и около ворот фонари горят, и над
клубом, и над столовой... И поэтому, даже не особо напрягаясь, я узнал в этих
двоих завхоза Захара Петровича и Васю. "Ну, -- думаю, -- молодцы, даже ночью
проверяют".
А понял я все тогда, когда Вася, пыхтя и отдуваясь, вынес одну за другой две
большие картонные коробки, потом закрыл кладовую на висячий замок и,
оглянувшись, сильно ударил по нему молотком. Замок упал на траву. Вася и Захар
Петрович взяли по коробке и пошли за территорию.
А я потихоньку за ними следом.
Шли они недолго. Почти сразу за оградой, под здоровенной сосной, оказался
закрытый ветками тайник. Вася и Захар Петрович сгрузили туда коробки, завалили
лапником, накидали сверху колючего мусора и разошлись в разные стороны.
А утром Саша Петухов объявил нам, что из кладовой пропала только что полученная
сгущенка -- две коробки. И что теперь уже начальник будет вызывать милицию,
потому что дальше терпеть все это невозможно.
Тут я от всех убежал. И не пошел купаться, хотя была жара, и все кругом
плавилось. Я залез в кусты. Это около лагеря, я эти кусты нашел, и теперь это
мои личные кусты. Так вот я в них залез и стал думать: "Вася вор. Со всеми
конфетами, которыми он меня угощал, и -- "Сева, пас мне! Отлично!" и "Заходи,
друг, поговорим". Он вор. И все скандалы, которые закатывал Захар Петрович,
самая обычная липа. Что же мне делать? Если я знаю, кто преступник, я обязан
сообщить. Понимаю, не маленький. Но Вася мой друг. Он меня конфетами угощал.
Когда мы в футбол играли, он только мне пасовал и был в паре: "Сева, пас мне,
отлично!" И просто так предлагал: "Заходи, друг, поговорим!", и мы с ним сидели
на ящиках около этой проклятой кладовой, и он мне рассказывал, что еще два года
назад на дискотеке познакомился с Катей Беловой и она будет его ждать из
армии...
Вася предал меня. Он предал всех нас. И свою Катю тоже. Но если Вася предатель,
неужели и я должен стать таким же?
И неужели я своими руками отправлю Васю в тюрьму? Но ведь он вор и отправлять
его в тюрьму нужно!"
Я еще вот что подумал: "А может быть, просто молчать и все? Приедет милиция,
станут искать. Найдут, значит, Вася будет отвечать. Так ему и надо. А не
найдут...
А если и вправду не найдут? Тогда Вася больше воровать не будет.
В том смысле, что здесь, в этом лагере. А вообще, конечно, будет! Если с рук
сходит, почему нет? И кем он станет?"
...Когда горны позвали всех на обед, я в столовую не пошел, а пошел прямо к
начальнику лагеря. Начальник у себя в кабинете разговаривал с пионервожатыми.
-- Развалили воспитательную работу!-- возмущался он. -- Не пионерский лагерь, а
воровская "малина"! Опозоримся на весь город! Завтра здесь милиция будет!
Докатились!
Мне было очень страшно. Но я распахнул дверь кабинета и прямо в середину
начальниковой фразы влепил: - Это я!
-- Вижу, что ты! -- сказал начальник. -- А почему ты входишь без спроса? Не
постучавшись? Вот, пожалуйста! -- Он показал на меня воспитателю. -- Если уж мы до
того дошли, что...
-- Это я украл сгущенку! -- сказал я.
Тут в комнате стало очень тихо. Потом стало очень шумно. Потом опять тихо.
Сначала мне никто не поверил. Но когда я рассказал, где сгущенка спрятана, и
Саша Петухов, сбегав на то место, упавшим голосом сказал, что коробки именно там
и есть, поверили все.
Горнисты затрубили общий сбор. На центральной площади выстроился весь лагерь --
восемьсот человек. И все они смотрели, как председатель совета дружины
семиклассница Аня Коробова сорвала с меня пионерский галстук. А потом, под свист
и улюлюканье, меня повели в изолятор и там заперли.
Как ни странно, я очень хорошо себя чувствовал. Я весь ужин съел -- мне Саша
Петухов принес, -- тарелки на стол брякнул и вышел, ни слова не сказав. Я с
удовольствием "Тимура и его команду" стал перечитывать -- кто-то ее в изоляторе
забыл. Я читал и думал: "Все-таки я молодец! Тимур помогал своим товарищам,
выручал их, и я выручил Васю! Уж теперь-то, конечно, он больше не будет
воровать, ему стыдно станет. Я видел, как он и Захар Петрович, совершенно
потрясенные, смотрели от кладовой, как меня из пионеров исключали... И пускай
меня теперь в тюрьму посадят -- за друга можно и пострадать. А родителям я все
объясню. Они поймут, уж это точно!"
Когда совсем стемнело, в окошко кто-то постучал. Я открыл окно, и в комнату
впрыгнул Вася. Он сел на кровать и стал пристально на меня смотреть.
Понимаешь, -- тихо сказал он наконец, -- запутал меня этот Захар проклятый. Он мне
еще в городе шестьсот рублей одолжил на магнитофон. Я думал, как-нибудь отдам,
да вот не вышло! А он говорит: "Давай, никто не узнает!.." Он-то судимый уже,
опытный. Говорит: "Подумаешь, ребенок конфетку не получит или шоколадку!.." А ты
не бойся, тебе ничего не будет. Пока шестнадцати лет нету, уголовная
ответственность не наступает.
Я точно это знаю. Скажешь: понял, осознал, тебя и в пионеры обратно примут.
Спасибо, друг!
Он пожал мне руку и выпрыгнул обратно в окно.
...На следующий день приехала милиция: младший лейтенант из райотдела и
проводник с собакой. Когда меня привели к начальнику лагери, там шел спор, и
довольно крутой.
-- Что значит -- неправильно? -- кипятился начальник. -- Он сам признался!
Что еще нужно?
-- Ему, может, ничего не нужно, -- настаивал младший лейтенант, то снимая, то
надевая фуражку: в ней жарко, а без нее не положено. -- Но вы-то взрослый
человек, должны законы знать! Признание не является доказательством вины!
Проводник, намотав на руку длинный поводок, сидел в углу кабинета. Огромная
овчарка лежала рядом.
-- Но ведь он место указал- -- воскликнул начальник.
Овчарка взглянула на меня и равнодушно отвернулась.
Да мало ли что он укажет! -- устало сказал милиционер. -- Видел, слышал, все может
быть! А вы... Он повернулся ко мне.
-- Ты, значит, вор? Я!
- Ну пошли!
Ом надел фуражку, проводник что-то негромко сказал собаке, и все мы вышли из
кабинета.
Конечно, весь лагерь уже толпился вокруг. Мы пошли по территории, ребята за
нами. Пришли к яме, заваленной лапником. Я хотел откинуть ветки, но младший
лейтенант не дал.
- Подожди! -- велел он. -- Что в тайнике?
-- Сгущенка.
-- Сколько?
-- Две коробки!
-- Больше ничего?
-- Ничего! -- наобум сказал я.
-- Ни шоколада, ни конфет? Ладно. Как хранятся?
-- Чего? -- не понял я.
-- Ну, как стоят? Одна на другой или рядом? Может, завернуты во что-то? Или
накрыты? Ставил сутки назад -- должен помнить!
-- Рядом! -- опять наобум сказал я. -- Ничем не накрыты.
(Я не видел, чтобы Вася или Захар Петрович что-то сверху клали.)
-- Прошу внимания, товарищи! -- громко сказал младший лейтенант и откинул ветки.
Коробки, оказывается, стояли одна на другой, но сверху ничем накрыты не были.
Среди ребят прошел негромкий говор. А овчарка зевнула и улеглась на передние
лапы.
-- Забыл! -- сказал я. -- Сгрузил, а как встали, не запомнил!
-- Ну-ну! -- иронически заметил младший лейтенант. И, нагнувшись, достал из
тайника одну коробку.
-- Неси! -- скомандовал он.
- Куда? -- не понял я.
- В кладовую! Откуда взял!
Я приподнял коробку, и ноги у меня подкосились. Потом уже я узнал, что в
фабричной упаковке содержится сорок банок!
Неверными шагами прошел я метров пять, и упал вместе с коробкой. Да это не он! --
радостно воскликнул кто-то из ребят. -- Не Сева. Куда ему!
Тихо! -- скомандовал младший лейтенант. -- Может быть, ты ее волоком по земле
тащил?
- Ага! радостно подтвердил я.
-- Прошу обратить внимание! -- сказал младший лейтенант, легко
приподняв коробку и поворачивая ее всеми сторонами.-- Ни на одной из граней
коробки нет ни вмятин, ни царапин.
И точно, не было...
Потом всей толпой, оставив коробки, мы пошли к кладовой, где стояли Вася и Захар
Петрович.
-- Товарищ младший лейтенант, -- вдруг сказал Вася, шагнув вперед. -- Отпустите
Севу. Я это...
-- Чудеса! -- воскликнул лейтенант. -- Товарищи! Кто еще хочет признаться?
-- Я это! -- упрямо повторил Вася.
-- Ваше заявление будет учтено! -- Лейтенант внимательно посмотрел на Васю. -- Вы-
то коробочку поднимете... Но не будем спешить! Прошу принести молоток!
Принесли молоток. Младший лейтенант протянул его мне.
-- Давай! -- велел он. -- Сбивай замок!
Я изо всех сил трахнул молотком по замку. Потом еще раз. Потом схватил молоток
двумя руками!
Замок висел как ни в чем не бывало.
- Дай-ка мне, -- негромко сказал Вася.
После первого же его удара замок упал на землю.
Какой ужас! -- воскликнул вдруг Захар Петрович. -- Вася! Неужели! Как ты мог?!.
Младший лейтенант опять посмотрел на Васю, потом на Захара Петровича.
Остальное будем искать? -- спросил подошедший проводник. Лейтенант кивнул.
- Ищи, Корсар!
Поводок мгновенно натянулся, как струна. Овчарка рванулась вперед. Проводник
поспешил за ней, а мы следом. Овчарка вбежала в домик, где жили служащие лагеря,
остановилась перед комнатой Захара Петровича и несколько раз негромко пролаяла.
...И снова горнисты протрубили общий сбор. На глазах у всего лагеря Аня
Коробова повязала мне галстук и крепко пожала руку.
10.
ЗАКОН и наказание.
18 ФЕВРАЛЯ
Здорово я тогда рассудил, нечего сказать!
Конечно, Сева хороший и добрый мальчик. Но правильно ли он действовал? Нет!
Он надеялся, что Вася Колечкин исправится. А Севастьянов? О нем Сева вообще не
подумал. А ведь Захар Петрович очень опасная фигура. И уж он-то вряд ли
перевоспитался бы под влиянием Севиного благородства. В итоге главный преступник
остался бы безнаказанным!
Сева искренне хотел спасти друга. Но вот вопрос: а надо ли было это делать? Вася
взрослый парень, обязан был соображать, что можно делать, а чего нельзя. И не
исключено, что он, избежав ответственности, успокоился бы, огляделся -- и опять
принялся бы за старое...
Как должен был поступить Сева? Самое лучшее -- заявить в милицию. Стесняться тут
нечего: речь идет о преступлении! Или попытаться уговорить своего друга Васю
признаться в содеянном. Но ни в коем случае не покрывать уголовников. Это
недопустимо! И двух мнений тут быть не может...
БЕСЕДА АВТОРА С КАПИТАНОМ В. И. СОКОЛОВЫМ (расшифровка магнитофонной записи)
Капитан Соколов В. И. Какие бывают уголовные наказания? А почему вы ко мне
обратились, а не к Николаю Николаевичу?
Автор. Ну, вы все-таки уголовный розыск...
Капитан Соколов В. И. Да нет, пожалуйста, я охотно помогу вам...
Автор. Один вид наказания я знаю. Это -- тюрьма. Но по-моему, есть еще какие-то?
Капитан Соколов В. И. Есть. Они перечислены в уголовном кодексе. Во-первых,
лишение свободы.
Автор. Трудно себе представить: всю жизнь просидеть за решеткой! Кошмар!
Капитан Соколов В. И. Почему -- всю жизнь?
Автор. Но ведь бывает пожизненное заключение?
Капитан Соколов В. И. В нашей стране -- нет.
Автор. Разве? А я думал...
Капитан Соколов В. И. И напрасно. Вы забываете о главной цели наказания. Какая
она, по-вашему?
Автор. Ну... чтобы преступник почувствовал...
Капитан Соколов В. И. Иначе говоря -- месть?
Автор. Да, пожалуй, так. Поделом!
Капитан Соколов В. И. Нет, Олег! Вы ошибаетесь! Цель уголовного наказания это не
только -- и не столько -- кара за содеянное, сколько прежде всего исправление и
перевоспитание осужденного. Надо превратить преступника в человека!
Автор. А это возможно?
Капитан Соколов В. И. Честно скажу, не всегда получается... Но... Знаете, что
перевоспитывает в первую очередь?
Автор. Нет.
Капитан Соколов В. И. Надежда. Поверьте, нет такого уголовника, который в