Давид Ливингстон Чарльз Ливингстон
Путешествия и исследования в Южной Африке
Великий путешественник и гуманист XIX столетия
В жизни человека необходима романтика. Именно она придает человеку божественные силы для путешествия по ту сторону обыденности. Это могучая пружина в человеческой душе, толкающая его на великие свершения.
Фритьоф Нансен
Среди исследователей Африки Новейшего времени, зарубежных и отечественных, совершенно особое место занимает Давид Ливингстон – личность действительно необыкновенная. Об этом я задумался еще давно, более полувека тому назад, когда впервые попал на берег реки Замбези вблизи замбийского города, носящего имя Ливингстона.
Шли 60-е гг. XX в., завершалось освобождение стран Африки. И молодые независимые государства почти повсеместно уничтожали символы колониального прошлого – сносили статуи европейских монархов, генералов, губернаторов, переименовывали названные в их честь города, площади, улицы. Но город, возникший в начале XX в. вблизи одного из крупнейших в мире водопадов и получивший название Ливингстон, сохранил его и после того, как британская колония Северная Родезия стала в 1964 г. Республикой Замбия.
Водопад образует река Замбези, низвергающаяся здесь во всю свою почти двухкилометровую ширь по базальтовому уступу высотой более ста метров и устремляющаяся в узкую теснину. Шум от падающей воды слышен за много километров до того, как приблизишься к водопаду. А вблизи него мириады брызг образуют иногда такую туманную завесу, что и солнечные лучи с трудом пробиваются через нее. Коренные жители называли водопад Моси-оа-Тунья – «Гремящий дым».
В 1855 г. к этому водопаду вышел со своими спутниками Давид Ливингстон и назвал его в честь своей королевы – Виктория. Так и поныне он звучит по-английски – Victoria Falls. «Виктория-Фолс» стало и названием примыкающего к району водопада заповедника, в котором, почти как и во времена Ливингстона, можно видеть стада слонов, бегемотов, буйволов, многих других млекопитающих, сотни видов тропических птиц.
Имя же самого Ливингстона носят в Африке водопады в нижнем течении реки Конго, где она служит границей между бывшей французской колонией, а теперь Республикой Конго, и Республикой Заир, бывшей бельгийской колонией. Водопады Ливингстона до начала строительства здесь в 1968 г. гигантской заирской электростанции Инга представляли собой каскад из тридцати с лишним невысоких порогов и водопадов, следовавших друг за другом на протяжении более трехсот километров. ГЭС Инга сильно изменила ландшафт большой африканской территории по сравнению не только с далекой эпохой Ливингстона, но даже со временем, когда на этих порогах работал пишущий сегодня эти строки.
Очень важно то, что имя Давида Ливингстона не забыто и здесь, что его уважают в Африке даже за пределами тех земель, по которым проходили главные маршруты его миссионерских и исследовательских путешествий полтора века тому назад. Причина этого кроется в особенностях личности Ливингстона, в его поведении и деятельности, нашедшей отражение в опубликованных трудах путешественника, в многочисленных книгах на разных языках об этом замечательном человеке.
Каждый, кто впервые приезжает в Лондон, обязательно постарается посетить одну из главных достопримечательностей Соединенного Королевства – Вестминстерское аббатство. Это не только памятник средневековой готической архитектуры, но и воплощение национальной истории – место коронации и погребения английских королей, усыпальница самых знаменитых людей Англии – государственных деятелей, военных героев, писателей и поэтов, ученых и путешественников. В нескольких шагах от входа в аббатство под его величественными сводами хранится и прах Давида Ливингстона. На черной мраморной доске надпись:
Перенесенный верными рукамиВ 1874 г. сюда, в почетную гробницу были торжественно опущены останки Давида Ливингстона. Но нет в ней его сердца. Оно захоронено сразу после кончины путешественника в маленькой африканской деревушке Читамбо в глубине Черного континента. Сердце Ливингстона навсегда осталось в Африке, где он снискал мировую славу миссионера-исследователя, где встретил свой последний час и где, как мы видели, имя его не забыто и уважаемо.
через сушу и море,
покоится здесь
Давид Ливингстон,
миссионер, путешественник,
филантроп
<…>
Прежде чем подробнее рассказать о том, за что Давид Ливингстон снискал всемирное признание как исследователь и гуманист, остановимся хотя бы бегло на основных вехах его биографии.
Давид Ливингстон родился в Блантайре в Шотландии 19 марта 1813 г. в бедной набожной шотландской семье. Он рано познал нужду и тяжелый труд. С десяти лет Давид стал работать на хлопчатобумажной фабрике по двенадцать, а иногда и по четырнадцать часов в день. И все же он находит силы учиться в свободные часы. Много занимается самообразованием, а в 1836 г. даже начинает учебу на медико-хирургическом факультете в Глазго.
За материальной поддержкой для продолжения учебы Давид обращается в Лондонское миссионерское общество, и с тех пор его жизнь так или иначе всегда с ним связана. Будучи на практике в лондонской больнице Чаринг-Кросс, Давид почти случайно знакомится с Робертом Моффатом, который начал вести миссионерскую деятельность в Южной Африке еще в 1816 г. Встреча эта была для Ливингстона судьбоносной: она привела его в Африку и свела с будущей женой, дочерью Моффата, – Мэри.
В 1840 г. 27-летний Давид Ливингстон получает диплом врача и официальное звание миссионера и отправляется в самом конце года (как оказалось навсегда!) в Африку. Плавание из Ливерпуля в Капскую колонию было долгим. В пути капитан корабля обучает молодого миссионера астрономии, навигации, определению географического положения по звездам. Только в июле 1841 г. Ливингстон добирается до миссионерской станции Моффата – Курумана. Ливингстон старается быстрее освоить местные языки, чтобы его проповеди были более доходчивы, работает в типографии, которую устроил Моффат, создавший грамматику языка аборигенов.
Ливингстон неоднократно надолго покидает Куруману, чтобы изучать ее ближние и дальние окрестности. В феврале 1843 г. он совершает один, верхом на воле, особенно далекое путешествие, желая подыскать место для собственной миссионерской станции. Сюда, в Маботсе, в конце того же года он переезжает с молодой женой Мэри, строит дом, школу, молельню. Но разные обстоятельства заставили Ливингстона оставить Маботсе. Он переселяется с женой еще на сто километров севернее, в Чонгуан. Здесь находится «резиденция» местного вождя, покровительствующего Ливингстону. Миссионер вновь начинает строительство, сам обжигает кирпичи для своего дома, занимается кузнечным делом, разводит сад и огород.
Но местность контролируется бурами, настроенными против миссионеров из Англии. Они препятствуют оседанию Ливингстона и здесь. Начинается новый переезд. В Колобенге миссионер строит сам уже третий свой дом в Южной Африке. Временно он с женой и первым ребенком, Робертом, живут в простой хижине. В июле постройка большого каменного дома завершена. Кроме того, Ливингстон строит в Колобенге школу и прочный дом для местного вождя, который вскоре принимает христианство.
Это была большая удача для миссионера, но тогда же «дремавшая с юношеских лет страсть к исследованиям проснулась в нем», как писал о Ливингстоне его немецкий биограф Герберт Вотте. Весной 1849 г. Ливингстон решает отправиться в дальнее путешествие с чисто исследовательскими целями. Он давно хотел увидеть таинственное озеро к северу от Колобенга, которое никто из европейцев еще не видал. Так произошло первое географическое открытие Ливингстона – озеро Нгами.
Ливингстон достиг южного края самого большого «белого пятна» в центре Африканского материка. Где-то тут, в неведомых еще европейцам просторах, зарождались великие реки Африки – Нил, Конго и Замбези. Загадка местонахождения их истоков издавна волновала умы географов. Оказавшись вблизи этой области, Ливингстон не мог отказаться от попытки разгадать ее. Все меньше его теперь привлекала оседлая миссионерская жизнь. И когда через два года после знакомства с озером Нгами он добрался до многоводной реки Лиамбье, которая оказалась в действительности средним течением Замбези, Ливингстон окончательно посвятить себя исследованию неизведанных краев. Он остался верен этому до последнего своего часа.
В 1852 г. Ливингстон организует первую из своих крупных, по существу уже чисто исследовательских, экспедиций. Он вновь направляется в долину Замбези, поднимается вверх по реке почти до ее истоков, пересекает водораздел ее бассейна с бассейном реки Конго и уже по ней достигает побережья Атлантического океана. Затем путешественник возвращается в глубь континента и вдоль течения Замбези проходит до ее устья на восточном побережье Африки. Так, в 1856 г. Ливингстоном было завершено пересечение этого материка по широте от Атлантического океана до Индийского.
Прошло 16 лет с того времени, когда Ливингстон покинул родину. Он давно уже мечтал навестить в Англии родителей и встретиться с женой и четырьмя детьми, о которых не имел вестей три года. 12 июля 1856 г. Ливингстон отплыл в Англию. Еще по пути на родину он узнал о том, что отец его умер. Только в декабре Ливингстон встретился с женой и детьми в порту Саутгемптон. В Лондоне он навестил свою престарелую мать, жившую с его сестрами. Вскоре после приезда в британскую столицу Ливингстону в торжественной обстановке вручили золотую медаль Королевского географического общества. Ливингстон долго уклоняется от множества приглашений, чтобы закончить рукопись своей книги. И осенью 1857 г. он сдает ее издателю.
Затем наступает триумф популярности путешественника. Его чествуют в Шотландии, приглашают делать доклады об Африке в Глазго, Лидсе, Бирмингеме, Ливерпуле, Манчестере. Всех поражает исключительная скромность, обходительность Ливингстона, но в то же время и большая активность. Он безрезультатно пытался улучшить свои сложные отношения с Лондонским миссионерским обществом. Вышедшую книгу Ливингстона в этом обществе встретили недружелюбно. Упрек заключался в том, что для миссионера книга слишком «светская», в ней много географии и естественных наук, но недостаточно миссионерства. Ливингстон возражал: «Я служу Христу даже в том случае, когда провожу астрономические наблюдения или забиваю буйвола, чтобы накормить людей».
Во многом под воздействием восторженного общественного мнения британское правительство объявляет о поддержке будущих путешествий Ливингстона. В феврале 1858 г. ему присваивают звание британского консула «в независимых областях Африки». Это дает Ливингстону 500 фунтов стерлингов в год, что с лихвой возмещает потерю им мизерного миссионерского жалованья. Апогей триумфа – продолжительная аудиенция у королевы Виктории. В начале марта 1858 г. Давид Ливингстон с братом Чарльзом, женой, ожидающей пятого ребенка, и младшим сыном Осуэллом отплыли в Африку.
Все мысли Давида, которыми он делился с братом Чарльзом, были заняты организацией новой экспедиции. Для участия в ней он пригласил и Чарльза. Более всего Давиду Ливингстону хотелось вернуться в бассейн Замбези, чтобы внести большую ясность в исследование этой обширной области. И в 1858–1864 гг. он осуществляет свои планы. Особо ценным в результатах новой экспедиции было установление очертаний принадлежащего к системе Замбези большого озера Ньяса, о котором до этого у европейцев были только смутные представления. О величайших же трудностях, опасностях и лишениях, постоянно преследовавших мужественного исследователя в этом, предыдущих и последующих его путешествиях, читатель сам узнает из лежащей сейчас перед ним книги.
В годы, когда начались путешествия Ливингстона, мировая географическая общественность большое внимание уделяла упомянутой нами выше проблеме установления истинных истоков Нила. Этот вопрос занимал умы ученых, начиная с античных времен. Когда Ливингстон путешествовал в пределах бассейнов Замбези и Конго, его соотечественник Джон Спик обнаружил в восточной части Экваториальной Африки неизвестное европейцам огромное озеро. Он дал ему имя английской королевы – Виктория. Спику удалось установить прямую связь верховий Нила с озером Виктория. Однако тогда многие исследователи Африки, в частности и Давид Ливингстон, продолжали считать или допускали, что главный исток Нила должен находиться южнее озера Виктория.
Поэтому главной задачей новой экспедиции, начавшейся в 1866 г., Ливингстон считал поиск самого южного истока великой африканской реки. Экспедиция продолжалась более семи лет и стала последним путешествием Ливингстона. Впервые английское правительство поддерживало экспедицию Ливингстона. Для ее охраны был выделен даже небольшой отряд солдат-сипаев (выходцев из Индии). Но неудачи преследовали Ливингстона с начала и до конца путешествия. Быстро дезертировали сипаи. Вскоре было разграблено почти все имущество экспедиции, украдены медикаменты. Оставшийся без охраны, лекарств, многого другого, необходимого в пути и для научных наблюдений, Ливингстон был очень ослаблен давней малярией и новыми тяжелыми тропическими недугами.
В конце 1866 г. среди европейцев распространились слухи, основанные на рассказах беглецов из экспедиции Ливингстона, о его гибели. К этому времени Ливингстон был уже всемирно известным путешественником, и потому на его поиски в 1867 г. был направлен отряд во главе с британским лейтенантом Э. Д. Янгом. Он ранее принимал участие в одной из экспедиций Ливингстона. Янг его не нашел, но поиски пропавшего временно прекратили, так как в Занзибар доставили несколько писем Ливингстона, свидетельствовавших о том, что он жив и продолжает исследования в районе озер Мверу и Бангвеулу.
Затем опять сведений о Ливингстоне долго не поступало. Исходя из широкого интереса к судьбе знаменитого путешественника, владелец американской газеты «Нью-Йорк Геральд» Джеймс Гордон Баннет решил послать на поиски Ливингстона одного из своих способных репортеров, тридцатилетнего Генри Мортона Стэнли (1841–1904). Его настоящее имя было Джон Роулендс. Он родился в Уэльсе, в юности эмигрировал в США, где его усыновил коммерсант Генри Мортон Стэнли, давший приемному сыну свое имя. Фамилия репортера Стэнли стала известна всему миру после того, как он отыскал 10 ноября 1871 г. Ливингстона.
А тогда, «в дебрях Африки», как озаглавит одну из своих будущих книг Генри Стэнли, недалеко от установленных Ливингстоном верховий Луалабы-Конго, состоялась историческая встреча убеленного сединами ветерана исследований
Экваториальной Африки и смотревшего на него с восхищением молодого репортера. В этот момент Стэнли, по его признанию, не подозревал, что ему самому в последующие десятилетия предстоит вписать в историю исследования Африки и ее колонизацию немало ярких страниц.
Стэнли снабдил Ливингстона разными припасами, а главное, лекарствами. Несколько месяцев они путешествовали вместе, но в марте 1872 г. Стэнли решил возвратиться на восточное побережье, откуда начинал маршрут поисков Ливингстона. Стэнли уговаривал его вернуться вместе с ним, но упрямый старый шотландец не хотел возвращаться на родину, пока окончательно не решит все еще волновавшие его проблемы: по-прежнему уточнение водораздела между бассейнами Луалабы-Конго и Замбези, а также установление «истинных» верховий Нила. По просьбе Ливингстона Стэнли увез с собой его письма и накопившиеся дневники.
Когда после поисков Ливингстона Янг вернулся в Англию, он тут же издал в 1868 г. в Лондоне небольшую книгу «Поиски Ливингстона». Подобным же образом поступил в 1872 г. и Стэнли, опубликовавший в Англии книгу «Как я нашел Ливингстона».
…А путешественника-исследователя продолжали терзать сомнения в том, что установленные им верховья Луалабы все-таки могут оказаться верховьями Нила. Еще 31 мая 1872 г. в своем дневнике Ливингстон писал: «Все время нахожусь в сомнении и беспокойстве по поводу источников Нила. У меня слишком много оснований испытывать неуверенность. Великая Луалаба может оказаться рекой Конго, а Нил в конце концов более короткой рекой. Источники текут на север и на юг, и это как будто говорит в пользу того, что Луалаба – Нил, но сильное отклонение к западу говорит в пользу того, что это – Конго».
По существу, все установленное Ливингстоном на карте в его последнем путешествии уже содержало правильные ответы на мучившие его много лет географические вопросы. Однако сам он полного ответа на них не успел получить. В ночь на 1 мая 1873 г. Ливингстон скончался в селении Читамбо, затерянном среди болот, окружающих озеро Бангвеулу.
Не ставя целью в этой вступительной статье к книгам Ливингстона заниматься детальным анализом научного значения его путешествий и печатных трудов, остановимся все же очень кратко на их общей оценке.
К середине XIX в. на карте Африки самым большим «белым пятном» была та часть материка, которая примыкала к экватору с юга и находилась вдали от побережий. Оставались загадкой для науки истоки Нила, верховья Конго и Замбези, очертания и даже само существование Великих африканских озер, водораздел между стоком в Атлантический и Индийский океаны. Все это пространство оказалось полем деятельности европейского первопроходца – Ливингстона, а почти все приведенные выше «загадки» были решены благодаря его путешествиям, наблюдательности и научной одаренности.
Именно поэтому в истории исследования Африки время его путешествий, охватившее примерно три десятилетия, принято называть «ливингстоновским периодом» исследования Африки. Давид Ливингстон не только расшифровал сложный рисунок гидрографической сети упомянутого «белого пятна», но еще и сокрушил существовавший с античных времен миф о системе высоких гор, якобы расположенных на всем пространстве этого «пятна», которое во всех направлениях пересекли экспедиции Ливинстона. Вот за все это, совершенное им в почти немыслимых по трудности условиях, Ливингстон считается великим путешественником.
Масштаб и значение географических открытий Ливингстона сделали его крупнейшим исследователем Африки, но отнюдь не меньше он сделал и как великий гуманист своей эпохи. В условиях почти полного господства расистских взглядов, когда африканцев считали «низшими существами», Давид Ливингстон смело заявил во всеуслышание, что он не верит ни в умственную, ни в нравственную, ни в какую-либо иную отсталость африканцев. Ливингстон на деле вел себя как искренний друг африканцев, и они верили ему, неизменно помогали, проявляя к миссионеру и путешественнику не только уважение, но нередко и самую искреннюю любовь.
Молва о «белом докторе» – друге африканцев шла впереди караванов Ливингстона, двигавшихся туда, где иногда вообще не видели белых людей или, увы, относились к ним враждебно, часто имея на то достаточно оснований. Путешествия Ливингстона проходили всего за 20–30 лет до начала полного колониального раздела Африки. Повсюду с помощью местных князьков и арабских работорговцев продолжалась охота за «черными рабами». В этих условиях жизнь Ливингстона как гуманиста была, по существу, большой личной трагедией.
Глубоко верующий христианин по воспитанию и убеждениям, Ливингстон с самых первых лет своей миссионерской деятельности понял, что африканцам нужно не одно только «Божье слово», но и конкретная помощь в улучшении их быта и здоровья. Он всегда был врачом не только души, но и тела, учил африканцев грамоте, некоторым ремеслам, прививал навыки улучшения сельскохозяйственного производства.
Совершенно искренне Ливингстон верил, что формальный запрет работорговли, принятый Великобританией, принесет благо африканцам, а потому начальную английскую колонизацию он воспринимал как прогрессивное явление. От зрелища кровавых последствий этой колонизации Ливингстона избавила смерть в возрасте всего шестидесяти лет.
Для судеб истинно великих людей характерно, что со временем их имена не тускнеют. Наоборот, часто возрастает интерес к ним и даже не столько к их делам, сколько ко всей их жизни, характеру, поведению, облику. Так и к личности Давида Ливингстона интерес не угасает и через сто с лишним лет после его смерти. При этом не только на его родине или там, где совершались его знаменитые путешествия, но даже в такой далекой от тех мест стране, как наша Россия.
С середины XIX в. в России вообще проявлялся большой интерес к географическому познанию Земли – к кругосветным путешествиям, к исследованию Азии, Африки и Южной Америки. Научная общественность в стране была хорошо осведомлена, в частности, и о путешествиях Давида Ливингстона еще при его жизни, главным образом благодаря публикациям Русского географического общества. За поисками «пропавшей» последней экспедиции Ливингстона в России следили вместе со всем образованным миром и одновременно с ним узнали о знаменитой встрече Ливингстона и Стэнли в 1871 г. в глубине Африки. Книга Стэнли «Как я нашел Ливингстона» уже через год появилась в русском переводе в Санкт-Петербурге.
Всего через пять лет после выхода в Лондоне первой книги Ливингстона «Путешествие по Южной Африке с 1840 по 1856 г.» ее русский перевод выходит в российской столице, где она переиздается и в 1868 г. В советское время эта книга выходит в новом переводе в 1947 г. и переиздается в 1955 г. Точно так же через два года после появления в Лондоне второй книги Ливингстона «Путешествия по Замбези с 1858 по 1864 г.», написанной вместе с братом Чарльзом, ее перевод издается у нас в 1867 г. Вновь в России эту книгу издают в 1948 г. и переиздают в 1956 г.
Посмертная книга путешественника «Последние дневники Давида Ливингстона» вышла в Лондоне в 1874 г. Краткое ее изложение появилось в России в 1876 г., а полный перевод только в 1968 г. На этой книге, не вошедшей в данное издание трудов Ливингстона, мы несколько подробнее остановимся дальше, чтобы жизнь Ливингстона и его облик сегодняшний читатель представлял бы полнее. Это целесообразно и потому, что прежние издания трудов Ливингстона или его биографии на русском языке вышли много десятков лет тому назад, став в большинстве своем почти библиографической редкостью.
Книга «Путешествия и исследования в Южной Африке с 1840 по 1855 г.» вышла в Москве в 1955 г. со вступительной статьей старейшего российского географа-африканиста, профессора Московского университета и автора учебника «География Африки» Александра Сергеевича Баркова (1873–1953). Увидеть это издание книги Ливингстона вышедшим в свет моему покойному учителю не довелось. За прошедшие с тех пор десятилетия многое в Африке, да и в оценке истории ее исследования, изменилось. Некоторые из публикуемых сегодня примечаний того времени можно было бы с позиции современных научных наблюдений уточнить (например, об «усыхании Африки», структуре макрорельефа Центральной и Южной Африки и т. п.), но для широкого круга читателей такие дополнения не существенны для понимания написанного самим Ливингстоном.
В 1956 г. русское издание книги Давида Ливингстона и его брата Чарльза «Путешествие по Замбези с 1858 по 1864 г.» готовил Иван Изосимович Потехин (1903–1964), основатель и первый директор Института Африки в Академии наук. В подготовленных им примечаниях стоит обратить особое внимание на то, как еще более полувека тому назад И. И. Потехин писал о недопустимости использования слова «негр», идет ли речь о жителях стран Африки или о потомках рабов-африканцев, вывезенных в Северную и Южную Америку. В произведениях же Ливингстона, его современников и продолжателей в деле изучения Африки, сталкиваясь со словом «негр», надо мысленно понимать его как означающее «африканец» или «абориген».
В 1968 г. в предисловии к русскому переводу последних дневников Ливингстона, написанном мною при участии двух моих учеников, которых судьбой мне суждено пережить, говорится: ««Последнее путешествие…» лучше и полнее, чем другие книги Ливингстона, раскрывает перед нами личность великого путешественника, его смелость и самоотверженность, скромность и простоту, его большую и благородную душу».
Глядя на Африку времен Ливингстона и его глазами, наш современный читатель, конечно, не со всеми суждениями и оценками шотландца согласится. Но время меняет многое и нас вместе с ним. И если, например, в изданиях трудов Ливингстона в советское время никак нельзя было избежать в предисловиях, примечаниях, комментариях хоть малой хулы на его деятельность как христианского миссионера, то сегодня мы с чистой совестью можем наконец высоко оценить и его пастырский подвиг. А в общечеловеческом отношении вся его жизнь и особенно конец ее – героизм.
«Последнее путешествие…» – сухая, отрывистая повесть о героических буднях, повседневных лишениях тяжело больного человека, умирающего от тропической малярии, бесконечно усталого, без лекарств, в лохмотьях, постоянно голодного. И в этих условиях Ливингстон продолжает идти к намеченной им цели, полностью связанной уже только с наукой, с созданием полноценной карты незнаемой пока цивилизованным человечеством части нашей общей Земли. Даже умирая, он продолжал думать только о волновавшей его в конце жизни географической проблеме – великих водоразделах Экваториальной Африки. Последние слова его, обращенные к слуге и другу африканцу Суси, были об этом: «Сколько осталось дней пути до реки Луапулы?»