де Линт Чарльз. Покинутые небеса

   – Я вспомнила, – тихо произнесла она. – Потому что она умерла.
   – А она не должна была умереть, – опечаленно сказала Мэйда. – И это так грустно.
   У Керри на глаза навернулись слезы. Изумление, вызванное происходящим разговором, сменилось привычной печалью, но вместе с тем и облегчением от возможности разделить свою печаль с другими людьми, которые знали и любили Нетти, каким бы странным ни казался этот факт.
   – А ты была с ней знакома? – спросила Зия.
   Керри с трудом открыла рот:
   – Она… была моей бабушкой.
   – Так вот откуда у тебя этот огонь, – сказала Мэйда и наклонилась, чтобы прикоснуться к пряди густых рыжих волос Керри.
   Она провела пальцами по щеке Керри и кончиком мизинца подхватила сверкнувшую слезинку. Мэйда слизнула ее и обняла девушку за плечи.
   – Не грусти, – сказала она. – Нетти ушла в вечность. Ворон говорит, что это не такое уж и плохое место.
   Керри с недоумением переводила взгляд с одной девушки на другую.
   – Я ничего не понимаю, – сказала она. – Как вы могли познакомиться с моей бабушкой? Кто эти люди: Рэй, Коди и Ворон?
   – Мы знаем всех, – ответила Зия.
   Мэйда кивнула в знак согласия:
   – Потому что мы живем целую вечность.
   Керри была склонна поверить, что они и в самом деле живут на дереве. Может, это феи, маленькие духи земли, о которых иногда рассказывала бабушка? Но если это правда, тогда возможно, что и…
   – Что за чудесный день сегодня!
   На этот раз Керри не услышала скрипа двери. Она подняла голову и увидела, что на веранде появился Рори, и с его приходом все переменилось. Таинственные, чудесные вещи, казавшиеся такими ясными и возможными всего мгновение назад, стали, как им и положено, частью древних историй и фантастических рассказов, и девушку снова окружил реальный мир. Странный разговор с Мэйдой и Зией превратился в приснившийся эпизод.
   Рори улыбнулся ей, но как-то странно посмотрел на Мэйду и Зию, словно видел их впервые. Его необычный взгляд чуть было не возродил исчезающее ощущение чуда, но в следующую минуту Рори пожал плечами, и Керри окончательно вернулась к реальности.
   – Ну как, – заговорил Рори, – ты еще не передумала пройтись по магазинам?
   Мэйда тут же радостно подпрыгнула на месте, словно щенок, услышавший слово «гулять».
   – По магазинам? – воскликнула Зия. – А можно и мы пойдем с вами?
   – Ни за что, – решительно отверг это предложение Рори.
   – А почему? – спросила Керри.
   – Потому что они обе – магазинные воришки, – ответил он. – Меня едва не арестовали, когда я в последний раз был с ними в магазине.
   Керри тревожно взглянула на Мэйду, потом на Зию, но ни одну из них такое признание ничуть не смутило.
   – Мы просто одалживаем вещи, – сказала Мэйда.
   Рори рассмеялся:
   – Если что-то берут в долг, то потом долг непременно возвращают. – Он посмотрел на Керри и добавил: – Они неисправимы. Суют себе в карманы все, что им приглянулось, и речь идет не только о жевательной резинке или конфетах. В тот раз, когда нас поймали, они пытались утащить огромный зеркальный шар из лавки старьевщика.
   – Мы хотели повесить его на своем дереве, – пояснила Зия.
   – Но почему вы так поступили? – удивилась Керри.
   Зия пожала плечами:
   – Мы решили, что он будет хорошо смотреться на ветке.
   – А еще это заставило бы всех этих болтушек сойти с ума от зависти, – добавила Мэйда.
   – Нет, я хотела спросить, почему вы крадете вещи?
   – Не спрашивай нас, – сказала Зия.
   – Это вы изобрели собственность, – поддакнула Мэйда.
   Керри стало понятно, почему Рори назвал их импульсивными. Они действовали как силы природы – совершенно не сдерживая свои порывы.
   – Ну ладно, – вздохнула Керри. – А кто такие болтушки? – спросила она, не вполне уверенная, что ей хочется это узнать.
   – Как кто? – удивилась Мэйда. – Те, кто много говорит.
   – Они имели в виду сорок*^[4], – пояснил Рори. – У них что-то вроде соревнования с сороками, кого бы они ни имели в виду под этим прозвищем.
   – Это что-то вроде… уличной шайки? – неуверенно спросила Керри. – Вы – вороны, а они – сороки?
   Обе подружки казались невероятно польщенными.
   – Мы – шайка, – воскликнула Мэйда.
   Зия с энтузиазмом кивнула:
   – Мне нравится быть в шайке.
   – Кто будет завтракать? – спросил Рори.
   Керри посмотрела на него с благодарностью. Она уже было потеряла почву под ногами, и ей срочно требовалось поговорить о чем-нибудь простом, понятном и естественном.
   – А что у нас есть? – поинтересовалась Мэйда.
   Рори широко развел руки:
   – Все, что захотите.
   – Персики и ветчину! – крикнула Зия.
   Мэйда вскочила со скамьи:
   – Бисквиты и фруктовое драже!
   О простых и естественных вещах лучше забыть, решила Керри.
   – Как ни удивительно, – заметил Рори, – все это у меня есть. Но кто сказал, что такой набор можно назвать нормальным завтраком? – Он улыбнулся Керри. – А что для тебя?
   – Хорошо бы еще чашку чая, – ответила она. – И может быть, тост.
   – Посмотрим, что у нас получится.
   Девчонки мгновенно исчезли в доме, оглушительно хлопнув дверью. Керри глубоко вздохнула и медленно направилась за ними. Обернувшись, она увидела, что Рори смотрит на нее с улыбкой.
   – Чтобы к ним привыкнуть, потребуется немного времени, – сказал он.
   – Это я уже поняла, – кивнула Керри и неторопливо зашагала вместе с Рори к двери, держа в одной руке пустую чашку, а в другой – фотографию Нетти.

9

   Мот обладал шестым чувством, позволявшим ему без труда находить различные вещи и людей. Единственным условием, если в этом случае допустимо говорить об условиях, было следующее – он должен был точно знать, кого или что он ищет. А если уж он знал, то ему просто надо было идти туда, куда несли его ноги, и рано или поздно он приходил к искомому предмету или человеку. Вот таким образом, после остановки у школьного автобуса Джека, он вышел на территорию, прилегавшую к университету Батлера в том месте, где прогулочная дорожка спускалась к берегу реки, и поприветствовал Джека и Кэти.
   Оба они ловили рыбу, хотя и без особого энтузиазма. Джек рыбачил с обычной для себя ленивой неторопливостью, сопутствующей ему почти во всех случаях жизни. Он просто лежал на траве, опершись на локоть, покуривал трубку и вел себя так, словно находился в частных угодьях где-то высоко в горах к северу от города, а не на краю дорожки, по которой без конца сновали любители роликовых коньков и бега трусцой, прогуливались зеваки, спешившие насладиться неярким осенним солнцем. Черная шляпа и плащ делали его похожим на ленивую черную птицу, вот только глаза внимательно следили за всем происходящим вокруг, не упуская ни одной мелочи.
   Рядом с ним, на фоне темной фигуры и порыжевшей травы, Кэти представляла собой взрыв ярких красок – огненно-рыжие волосы, желтый топ, фиолетовые брюки и зеленая кепка. Но если Джек хоть и лениво, но все же занимался рыбалкой, Кэти просто делала вид, что следит за удочкой, настолько она была поглощена собственными мыслями. Ее неподвижность снова сделала Кэти практически невидимой, и большинство проходивших мимо людей не замечали девушку, несмотря на ее яркий наряд.
   – Поймали что-нибудь? – спросил Мот, устраиваясь на траве рядом с Кэти.
   Она рассеянно улыбнулась в ответ и снова ушла в себя.
   – Ты же знаешь этих рыб, – отозвался Джек. – Иногда они превращаются в ловких мошенников, сегодня им, например, не нравится та приманка, которую мы предлагаем.
   Мот оперся на локоть, вытряхнул из пачки сигарету и прикурил.
   – Никогда не пробовал ловить рыбу, – сказал он.
   – Советую начать, – предложил Джек. – Это хороший способ приятно и с пользой провести время.
   – Мне больше нравится ее есть.
   Джек кивнул:
   – Я мог бы сказать, что самая вкусная рыба – это рыба, выловленная своими руками, но зачем обманывать? Неважно, кто ее поймал, лишь бы рыба была свежей.
   В орудиях ловли не было ничего примечательного. Это были простые длинные удилища, вырезанные из веток, с привязанной на конце леской. Ничего лишнего, только крючок с насадкой и небольшое грузило.
   – Я тут немного поразмышлял, – заговорил Мот.
   У самой кромки воды трава осталась неподстриженной; неширокая полоса лентой в два-три фута бежала вдоль берега, а у самой воды уступала место тростнику и рогозу и кустикам марены, стоявшим немного в стороне от того места, где расположились рыболовы. Мот курил сигарету. Кэти наклонилась вперед и сорвала стебелек травы. Она зажала его в зубах, и тяжелый колосок покачивался перед ее лицом.
   – Размышления полезны, – сказал Джек. – Они расширяют кругозор, открывают путь чужим мыслям и словам.
   – Мои мысли касались одного определенного вопроса.
   Джек окинул его внимательным взглядом:
   – Я тебя слушаю.
   – В этих твоих историях, – произнес Мот, – всегда выходит так, что все неприятности начинаются в тот момент, когда где-то поблизости появляется Коди. Правильно?
   Джек кивнул.
   – Вот я и подумал, что если Коди недавно объявился в городе…
   – Довольно необычная мысль, как мне кажется.
   Джек вытащил из воды удочку, проверил болтающегося на крючке червя и снова забросил леску. Старый гвоздь, используемый в качестве грузила, с негромким всплеском рассек гладь воды. Мот решил, что Джек не принял во внимание подразумевавшегося вопроса и не собирается отвечать. Но Кэти, сидящая рядом, выпрямилась, явно ожидая продолжения разговора. Наконец Джек повернулся к ним, и в глубине его глаз мелькнуло что-то темное и непонятное.
   – Тебе не стоит связываться с Коди, – сказал он. – Этот тип недолюбливает людей.
   – Беда в том, что Хэнк, по-видимому, уже вмешался в это дело.
   – Ты говоришь о том ночном происшествии?
   – Хэнк тебе рассказал? – спросил Мот.
   – Нет, мне рассказала Кэти. И девчонки-вороны кое-что добавили. – Джек затянулся, выпустил облачко серовато-голубоватого дыма. – Я сомневаюсь, что здесь замешан Коди. Он не связывается с кукушками.
   По лицу Мота было видно, что это ему ни о чем не говорит.
   – Мы ведь такие же, как и вы, – продолжил Джек. – Некоторые уживаются с соседями, а некоторые держатся особняком. Но противоречия между нами и кукушками совсем не похожи на наши отношения с Коди. Это смертельная вражда, за которой кроется боль. Вековечная боль.
   – А что собой представляют кукушки?
   – Они гораздо хуже, чем остальные, – пожал плечами Джек. – Если бы речь шла о людях, их назвали бы психопатами. Все они наделены медоточивыми голосами и такой внешностью, что можно подумать, перед тобой небожители, но они начисто лишены понятия о добре и зле. Они делят мир на самих себя и всех остальных. Мы стараемся не обращать на них внимания, пока не сталкиваемся с ними лицом к лицу.
   – Так в ту ночь…
   – Знакомая Хэнка просто оказалась не в том месте и не в то время. Это случается, Мот, ты же понимаешь. Случается и с вашим, и с моим народом. Неприятное совпадение – ничего более. Девчонки-вороны позаботились обо всем.
   – Допустим, – сказал Мот. – Но что если это еще не все? Хэнк говорит, что чувствует приближение чего-то важного.
   Несколько минут прошло в молчании, потом Джек снова заговорил:
   – Я понимаю, что он имеет в виду.
   Джек отвел глаза, и взгляд его перенесся на увитые плющом стены университета и стоящие вплотную к ним деревья. А может, он смотрел куда-то дальше, куда проникал только его взгляд.
   – Ворон живет здесь уже очень давно, – произнес он пару минут спустя. – Он все глубже и глубже погружается в себя, а может, уходит куда-то, мы этого не знаем. В последний раз, когда возникли неприятности с Коди, нам не удалось привлечь его внимание и пришлось справляться самим. Тогда это стало для Коди неожиданностью, но теперь он будет готов. У меня тоже есть предчувствие, будто надвигаются какие-то события, однако все, что нам остается, – ждать.
   Мот надеялся на более подробные описания личностей Ворона и Коди, их возможностей и роли Хэнка во всех этих делах, но Джек надолго замолчал. На этот раз Мот не стал задавать вопросов. Как и Хэнк, он решил дать возможность собеседнику выговориться.
   Мот достал очередную сигарету, прикурил и стал терпеливо ждать.
   – Как ты понимаешь, – спустя некоторое время продолжил Джек, – Хэнк понравился девчонкам-воронам, а это может привести к двум противоположным результатам. Или они будут оберегать его от неприятностей, или еще глубже затянут в те события, которые надвигаются. – Взгляд темных глаз вернулся из неведомой дали и встретился со взглядом Мота. – Потому что Коди определенно вернулся в город. Никто его не видел, но по ночам я чую его запах, он бродит по улицам и принюхивается, как обстоят дела.
   – Чего он добивается?
   Джек вздохнул:
   – Я могу тебе это объяснить, только не обижайся. Настоящая причина наших с Коди трений состоит в том, что он выпустил в этот мир вас. Разболтал содержимое волшебного горшка своим лохматым хвостом, вот вы и появились на земле и расползлись по свету, словно тараканы. Сейчас я не стану утверждать, что все люди одинаково плохи, но мир без вас был определенно лучше. В конце концов Ворон отобрал у него волшебный горшок, но было поздно. Коди вошел во вкус. Он понял, что совершил ошибку, поэтому снова украл его, встряхнул, но на этот раз выпустил смерть. – Джек пристально посмотрел на Мота своими темными глазами. – Каждый раз, когда горшок попадает в лапы Коди, что-нибудь да выходит не так. Он этого не хочет, но как солнце каждый день восходит на востоке, так и попытки Коди заканчиваются одинаково – неудачей.
   – И в этот раз…
   – Как я уже говорил, он попытается исправить свои ошибки. У него самые лучшие намерения. Но что из этого получится? Я могу лишь предположить, что история снова повторится и не принесет нам ничего хорошего.
   – Это что-то вроде Грааля, правда? – спросила Кэти. – Люди много толкуют об этом горшке.
   – Ваш Грааль возник из наших преданий, – сказал Джек. – Ведь они куда древнее ваших. Гораздо древнее. – Он улыбнулся. – И Коди никак нельзя сравнивать со странствующим рыцарем.
   Мот некоторое время сидел молча и вспоминал рассказы Джека, в которых упоминался этот горшок, или котелок, как бы его ни называли. Коди и Ворон. А теперь еще и кукушки. И история Кэти, о которой они сегодня даже не вспомнили. Трудно поверить, что все это происходит здесь и сейчас, в реальном мире, а не в какой-то фантастической истории. Но потом он вспомнил о Хэнке и его приключениях, о зажившем шраме, которого еще накануне не было на его плече. Мир определенно переменился. Его границы заметно расширились по сравнению с недавними представлениями Мота. Совершенно неожиданно Мот оказался на незнакомой территории.
   – А мы можем что-то предпринять? – спросил он.
   Джек неопределенно пожал плечами:
   – Передай Хэнку, чтобы соблюдал осторожность. Он влез в это дело, и его может затянуть так глубоко, что выбраться на поверхность окажется не под силу.
   Мот вдруг понял, что ему недостает терпения Хэнка.
   – А не мог бы ты объяснить мне происходящее более подробно?
   – Если бы мог, непременно сказал бы. Ты не нашей крови, но принадлежишь к семье. Если я что-то услышу, я тебе передам.
   Разговор затих. Джек сосредоточенно курил трубку, Кэти вернулась в свое прежнее состояние и стала почти невидимой. Мот вздохнул. Теперь вопросов у него было даже больше, чем в тот момент, когда он разыскал Джека и Кэти на берегу реки.
   Спустя некоторое время он собрался уходить. Но прежде Мот прикоснулся к плечу Кэти, почти ожидая, что его пальцы сомкнутся в пустоте. Однако его рука ощутила ткань футболки и теплое плечо под ней.
   – То, что сказал Хэнк, – произнес он, – относится ко всем нам.
   Кэти на секунду прикрыла его пальцы своей ладонью, но ничего не сказала. Да ей и не надо было ничего говорить, Мот и так все понял.
   – В любое время, – добавил он.
   Она отвела свою руку, и он поднялся.
   – Надеюсь, вы еще успеете что-нибудь поймать, – сказал он перед самым уходом. – И угостите вечером жареной рыбой.
   Джек улыбнулся в ответ:
   – Рыба из магазина ничуть не хуже, и ты это знаешь.
   – Конечно знаю, – ответил Мот. – Как я понимаю, лучшая рыба – это та, которую для тебя поймал кто-то другой.
   Даже уходя, он все еще слышал негромкий смех Джека за спиной.

10

   Ко времени ленча Керри изрядно устала, но не утратила хорошего настроения. А это было для нее своеобразным достижением. Керри осознала это, когда они встали в очередь перед дверью «Рыжего льва», чтобы дождаться мест за столиком. От бесконечных улыбок и смеха у нее даже заболели скулы.
   Вероятно, из-за воскресного дня посетителей в ресторане было больше, чем обычно.
   – Ничего, ничего, так бывает, – ответила Энни на ее удивленное замечание, – все из-за выходного дня. Люди шатаются без дела, а это самое подходящее место, чтобы перекусить.
   Керри про себя решила, что так оно и есть. Большая часть столиков, доступная ее взгляду, была занята, причем посетители в равной степени принадлежали как к высшему классу, так и к кругу богемы, но никаких признаков отчуждения между ними не было заметно. Нижний Кроуси в миниатюре. Керри могла причислить себя и своих спутников ко второй группе. Музыкант, писатель, он же ювелир, и… а кто же она? В данный момент это не имело значения. Хватит и того, что она здесь, наслаждается атмосферой английского паба, спокойным журчанием голосов и приятным запахом хорошей кухни.
   Как давно она не чувствовала себя такой счастливой? Керри не могла даже вспомнить. Вероятно, это было до того, как ее семья решила переехать на побережье, до того, как начались неприятности. За последние десять лет ни дня, даже если он проходил без происшествий, Керри не была счастлива, так что теперь она в полной мере наслаждалась подарком судьбы и не желала задумываться о возможных неприятностях впоследствии.
   Легкое настроение в немалой степени было обусловлено приятной компанией Рори и Энни, но и без заслуг самой Керри тут не обошлось. Переезд в незнакомое место мог послужить хорошим началом нормализации ее жизни. В этом городе у нее не было прошлого. Люди считали ее такой, какой она им представлялась, и не ожидали ничего странного. Никто не ходил вокруг нее на цыпочках в ожидании очередного приступа. Она и ее новые друзья постепенно узнавали друг друга исходя из сегодняшнего поведения, а не по сведениям из прошлого. Керри могла стать кем угодно, и кто знает, может, она сумеет убедить и себя саму, что она не такая, как прежде.
   – Ну посмотрим, – произнес Рори, когда они наконец-то сели за столик.
   Он вытащил из кармана помятый листок бумаги и тщательно расправил его на столе поверх меню.
   – Похоже, нам осталось только закупить продукты в бакалейной лавке.
   За первую половину дня они умудрились приобрести кухонный стол с тремя разномастными стульями, красивый антикварный комод под белье в спальню и маленький книжный шкаф, отчаянно нуждающийся в починке.
   – Кто знает, кому он принадлежал до сих пор?! – воскликнула Энни после того, как они обнаружили за стопкой полотен этот предмет мебели, выкрашенный в нелепый ядовито-зеленый цвет. – Может, клоуну?
   Кроме того, Керри получила несколько ящиков из-под фруктов, которые могли служить тумбочками и журнальными столиками, портативную магнитолу и небольшой вязаный коврик. На все это ушло меньше двухсот долларов.
   – Не могу поверить, что столько мебели можно приобрести на такую сумму! – без конца восклицала Керри.
   Хоть они за эти несколько часов и обошли больше антикварных магазинчиков и лавок старьевщиков, чем она не то что посетила, а просто видела за свою жизнь, но все же Керри не переставала удивляться. Она успела заметить ценник на комоде до того, как Энни увела хозяина магазина в его пыльный кабинет, чтобы потолковать о цене. За один этот комод просили больше сотни. По крайней мере, до тех пор, пока Энни не начала торговаться.
   – Пользуйся случаем, раз уж ты ходишь по магазинам вместе с Энни, – сказал ей Рори. – Люди из кожи вон лезут, лишь бы предоставить ей скидку.
   – Ну что тут скажешь, – усмехнулась Энни. – Слава бежит впереди меня.
   – Не слава, а скандальная репутация, – поддразнил ее Рори. – А это не одно и то же.
   – А какую музыку ты пишешь? – спросила Керри.
   – Я подарю тебе на новоселье копию последнего диска, и тогда ты сама сможешь определить.
   – О, что ты, – воскликнула Керри. – Вы оба и так слишком много для меня сделали.
   – Занавески, – прервала ее Энни. – Мы еще не купили портьеры или хотя бы тюль. И цветок на подоконник. В каждом доме должны быть цветы.
   Рори тут же записал ее предложения на листке.
   – Если уж мы начали, – продолжила Энни, – надо все сделать как следует.
   – Да, но…
   Энни покачала пальцем перед носом Керри:
   – Ничего не хочу слышать.
   – Временами она бывает похожа на буйного психа, – преувеличенно громким шепотом произнес Рори. – Надо во всем с ней соглашаться, а потом поступать, как хочешь. Поверь, так намного проще.
   – Я все слышу, – вмешалась Энни.
   – Так и было задумано, – улыбнулся Рори. – Кто-то должен сказать тебе правду.
   – Довольно откровенно, – признала Энни. – Но буйный псих? Тебе не кажется, что это немного преувеличено? По-моему, я не настолько деспотична.
   – Но тебе нравится командовать.
   – Такова моя натура. Ты не можешь ее переделать. А то тебе захочется изменить и поведение девчонок-ворон.
   – Я только могу пожелать удачи любому, кто за это возьмется.
   – Не увиливай от разговора, – сказала ему Энни и обернулась к Керри. – Ты же не думаешь, что я одержима властью?
   Как раз в этот момент, к счастью, подошел официант, так что Керри лишь покачала головой.
   Ей нравилась эта перепалка между двумя друзьями. Как здорово говорить все, что вздумается, и не заботиться о тщательном выборе каждого слова. Неприятные воспоминания снова овладели ею, вызвав образ напряженно застывшей за столом женщины, бесстрастное, словно неживое лицо, на котором были выразительными только глаза – они пристально оценивали и взвешивали каждое произнесенное слово и интонацию. Керри словно наяву услышала скрипучий голос женщины напротив: «И что ты подразумеваешь под словом „нормальный“?»
   Керри мысленно приказала себе не думать о прошлом и постаралась сосредоточиться на настоящем моменте.
   – Могу я вам что-нибудь предложить? – спросил официант.
   Энни подняла голову и просияла ослепительной улыбкой.
   – Конечно, – ответила она. – Но у меня имеется вопрос относительно горячих блюд.
   – Пожалуйста. Что вы хотите узнать?
   Керри мгновенно прониклась симпатией к официанту. Он был совсем молод, не старше двадцати лет. Привлекательный юноша с ясным, приветливым взглядом, пучком темных волос на затылке и хорошо развитой мускулатурой. Он вел себя настолько доброжелательно, что Керри не могла понять намерения Энни поставить его в неловкое положение.
   – Откуда вы получаете мясо? – задала свой вопрос Энни.
   – Мясо? – удивленно переспросил парень.
   – Ну да, – кивнула Энни. – Цыплят, свинину… – Она заглянула в меню. – Говядину и баранину.
   – Я не уверен, что понял вопрос.
   – Были ли животные выращены специально для заготовки мяса, или вы их просто нашли?
   – Как это нашли?
   – Очень просто. Например, сбитых машиной.
   Керри от всей души сочувствовала официанту. Она повернулась к Рори, но он только пожал плечами, давая знать, что видел все это раньше.
   – Я могу вас заверить, что все продукты у нас проходят государственный контроль.
   – Вот как. – По мнению Керри, Энни была разочарована. – Тогда я попрошу «салат Цезарь» и кусочек ветчины.
   Эти слова напомнили Керри сегодняшний завтрак, когда Мэйда – или это была Зия? – съела все персики с тарелки и только понюхала ломтик ветчины, который сама же и попросила. «Мне нравится только его запах, – объяснила она, – а совсем не вкус». В ее словах было не больше смысла, чем в заказе Энни. Что она собирается делать с этой ветчиной? Нюхать, как Мэйда?
   Официант тоже ничего не понял. Некоторое время он колебался, но все же решил не возражать.
   – А для вас? – спросил он Керри, аккуратно записав пожелания Энни в блокнот.
   Керри заказала горячие бутерброды с сыром и ветчиной, чем вызвала гримасу на лице Энни, а Рори попросил принести главное блюдо дня – пасту из морепродуктов. Как только Энни удалилась в дамскую комнату, Керри повернулась к Рори.
   – Для чего весь этот спектакль? – спросила она.
   – Это в духе Энни, – ответил он. – Никогда невозможно предугадать, что она выкинет. Я уже давно отказался от попыток предсказать ее поведение.
   – Но что значат ее вопросы относительно мяса? Это было так странно.
   Рори кивнул.
   Керри внезапно осенила догадка.
   – Интересно, что бы произошло, если б официант сказал, что животные были сбиты машиной?
   – Может, тогда она заказала бы мясное блюдо.
   Керри рассмеялась, но на лице Рори не было и тени улыбки.
   – Ты ведь сказал это не всерьез?
   – Я не знаю. Бог свидетель, я люблю женщин, но иногда они ведут себя очень странно.
   – Мне стало жаль официанта.
   – Это не должно тебя смущать. Однажды при мне Энни сказала нищенке, чтобы та хорошенько помяла фольгу в подкладке своей шляпки, поскольку гладкая поверхность пленки может образовывать особые лучи, способные поразить мозг. Бедная женщина перепугалась не на шутку. Я хочу сказать, что человек в здравом уме не станет так поступать.