— Мисс Стэнфорд? — спросил Малко.
Служанка молча улыбнулась и жестом пригласила Малко следовать за ней.
Она босиком пошла впереди через еще одну прихожую, чрезвычайно напоминавшую музей. Везде стояли нефритовые и каменные будды, статуэтки из дерева и золота, были выставлены драгоценные предметы.
Из прихожей они попали в гостиную.
Здесь было так же прекрасно. Если не считать современной люстры, все в комнате было двухвековой давности. Тщательно натертый воском паркет, деревянная обшивка стен, поднимающаяся к потолку, низкий квадратный столик, несколько черных деревянных кресел и диван с сиреневым покрывалом.
Из ниши на Малко загадочно глядели две метровые статуи бирманских девственниц. Ошеломленный такой красотой, Малко сел. Он немного знал толк в восточном искусстве и догадывался, что любой музей мира не пожалел бы миллионов, чтобы завладеть этими чудесами.
В доме царила полная тишина. Служанка исчезла и вскоре вернулась с небольшой жаровней, которую она разожгла и поставила у ног Малко, чтобы отгонять комаров. Кондиционера тут не было, а от улицы комнату отделяла лишь тонкая проволочная решетка. Дом находился всего в двух минутах езды от «Еравана». И тем не менее это был другой мир, другой век.
А ведь Джим Стэнфорд родился в Виргинии!
Малко услышал вдруг легкое скольжение чьих-то ног, и мелодичный голос произнес по-английски:
— Вы, по-видимому, и есть князь Малко Линге?
Этот же голос час назад разговаривал с ним по телефону. Полковник Уайт дал Малко домашний номер Джима Стэнфорда.
Малко представился, упомянув о том, что встречался с Джимом в США.
— Да, я знаю, — холодно сказала супруга Стэнфорда. — Джим говорил мне о вас. Так вы в Бангкоке?
— Могу я встретиться с вами? — спросил Малко.
Она даже не поинтересовалась зачем. Все тем же безучастным, равнодушным голосом она, не задавая вопросов, пригласила Малко прийти через час и повесила трубку.
Как будто ей было совершенно наплевать, придет он или нет. Она, однако, должна была догадаться, что Малко прибыл в Бангкок не для того, чтобы любоваться кхмерскими храмами.
Странно все это.
Он быстро встал. Жена Джима Стэнфорда оказалась удивительной женщиной: одного роста с ним, черные как смоль волосы зачесаны назад и собраны в необычную прическу; стройная, тонкая, как былинка, она носила облегающее китайское платье из шелка с разрезом чуть выше колена. Особенно необычно выглядело лицо. Губы и пухлый подбородок выдавали тайку, но широкие миндалевидные глаза и выступающие скулы свидетельствовали о китайских предках. Ее возраст трудно было определить: ей можно было дать как тридцать, так и все пятьдесят. Кожа у жены Стэнфорда была на редкость гладкая, очень светлая, почти прозрачная.
Покорный Малко склонился над ее длинными пальцами с заостренными ногтями, покрытыми темно-красным, почти черным лаком.
— Вы, я полагаю, Сирима Стэнфорд? — спросил он.
Она изящно наклонила голову.
— Да.
Мадам Стэнфорд села напротив и, прошуршав шелком, положила ногу на ногу. Вблизи по некоторым деталям: серебристым прядям, прячущимся в черной массе волос, морщинкам около рта, слегка пергаментной коже рук и особенно по печальной глубине направленного на Малко взгляда — можно было сделать вывод, что ей далеко за сорок. Но и такая, как есть, мадам Стэнфорд была способна утереть нос порядочным и некоторым менее порядочным женщинам.
Сложив руки на коленях, она ждала, когда Малко заговорит.
Чтобы как-то разрядить атмосферу, Малко изрек банальность:
— Когда вы вошли, я как раз любовался вашей коллекцией. У вас тут чудные вещи...
Мадам Стэнфорд вздохнула.
— Джим... мой муж очень любил эту старину. На собирание всего этого он потратил двадцать лет жизни. Тут есть такие вещи, которых теперь не найти. Например, второго такого будды из Локбури, что стоит за вами, нет нигде в мире.
Малко поморщился.
— Почему вы говорите про мужа «любил»?.. Вы думаете, он мертв?
Ее черные непроницаемые глаза слегка расширились.
— Ну разумеется! Иначе где же он? Он дал бы о себе знать. Прошла целая неделя, как он исчез.
— А если его похитили?
Она чуть иронически подняла брови.
— Похитили? Кто?
Малко взглянул на мадам Стэнфорд — уж не насмехается ли она над ним, — и заметил:
— Вы не можете не знать, что Джим, с которым я познакомился в США, был одним из лучших агентов американских спецслужб. И что он активно сотрудничал с ЦРУ.
Длинными тонкими пальцами мадам Стэнфорд стряхнула с платья невидимую пылинку.
— Конечно, я знаю. Но это было так давно... В последнее время Джим вел размеренную спокойную жизнь. Он делил время между своей коллекцией, магазином и посещениями фабрикантов шелка у нас в квартале.
Как если бы ее разбередило воспоминание о недавнем прошлом, мадам Стэнфорд вынула из шкатулки сигарету и эбеновый мундштук и наклонилась к Малко, вытащившему зажигалку.
— Хотите «Бенсон»? Джим курил только их. Ах, какая я плохая хозяйка, — непринужденно проговорила она. — Что вы будете пить? Вы, наверно, притомились после столь долгого путешествия? Виски, чай? Намана? Это освежающий лимонный сок, наш национальный напиток.
Хорошее воспитание не позволило Малко попросить водки. Он наугад назвал наману. Мадам Стэнфорд позвала служанку. Та появилась на пороге и поклонилась до земли. Ее хозяйка отдала короткое приказание и вновь обернулась к Малко.
— Князь, почему вы решили, что мой муж жив? И почему вы так близко к сердцу приняли его исчезновение?
Малко поблагодарил ее ласковым взглядом золотистых глаз, но все же, решив отбросить всякие церемонии, сказал:
— Мадам Стэнфорд, я работаю на ЦРУ и в Бангкок прибыл специально за тем, чтобы выяснить, куда делся Джим. — И добавил: — Пока у меня нет доказательств, что Джим мертв, я буду думать, что Джим жив. Я так усердно взялся за эту... работу еще и потому, что считаю Джима своим другом.
Она покачала головой.
— Задача трудная, почти невыполнимая. Таиланд — не такая цивилизованная страна, как США. Тут можно и не найти никаких следов моего мужа, даже если он мертв.
Она говорила все тем же монотонным голосом. Малко внимательно поглядел на мадам Стэнфорд. Ее прекрасное суровое лицо не выдавало ни малейшего волнения. Черные глаза смотрели в пространство.
— Расскажите, как все было, — попросил Малко.
Она беспомощно развела своими длинными руками.
— Все, что знала, я рассказала полиции. В тот день в девять утра Джим уехал отсюда в своей «тойоте». Он предупредил, что посетит нескольких фабрикантов в Банкруа, а потом заедет на кладбище у реки Квай и вернется в конце дня. Кажется, он собирался приобрести в Канчанабури небольшой барельеф.
Немного помолчав, она добавила:
— И с тех пор я его не видела...
Ее голос слегка дрогнул. Эту железную женщину тоже, значит, проняло!
— Выходит, исчезновение мужа вас не встревожило? Но ведь это ужасно!
На чувственных губах женщины заиграла слегка насмешливая улыбка.
— В сорок пятом я три месяца провела в джунглях около Кьенг-Мая, меня тогда выслеживали японцы. Там я и познакомилась с Джимом, и мы решили пожениться. Я знаю, что если он не вернулся, значит, он мертв.
Получается, ей больше сорока. Малко уже собирался ответить, но внезапно застыл, разинув рот: на пороге с подносом в руках появилась служанка, но вместо того, чтобы подойти, она вдруг, раскачиваясь, заскользила по полу на коленях. Добравшись до Сиримы Стэнфорд, она поклонилась до пола, положила поднос на стол и удалилась точно таким же образом. Не удержавшись, Малко спросил:
— Это что, в мою честь?
Веселый огонек мелькнул в глазах хозяйки.
— Пао у меня уже пятнадцать лет. Она прислуживает, как в древние времена. Увы, американцы испортили прислугу...
Забавно. Социальное благополучие, оказывается, в высшей степени подрывает нравственные устои.
Сирима Стэнфорд взяла стакан, и Малко последовал ее примеру. Смакуя холодный напиток, он размышлял. У него создавалось впечатление, что эта женщина что-то от него скрывает.
— Какие у вас предположения относительно того, кто мог похитить или убить вашего мужа?
— Никаких!
Ее реплика прозвучала как выстрел.
Малко попробовал опровергнуть ее доводы.
— Он вел опасную жизнь, наживал себе врагов. Может, это месть?
— Думаю, все враги Джима уже на том свете, — мягко возразила мадам Стэнфорд. — И уже несколько лет он вел спокойный образ жизни. Так что я не вижу причин...
Что-то в поведении Сиримы Стэнфорд настораживало Малко. Конечно, тут надо принимать во внимание пресловутую восточную невозмутимость, но все же... Временами ему казалось, что хозяйка чувствует себя не в своей тарелке. Как будто она была не рада его приходу. А ведь он дружил с Джимом и теперь приехал к нему на выручку.
Пока он сидел, погрузившись в размышления, в комнате появился большой бело-розовый попугай. Он облетел вокруг Малко и сел на диван рядом с мадам Стэнфорд.
— А вот и Джими. Лучший друг Джима. Каждый вечер они гуляли вместе в саду. С тех пор, как Джим исчез, попугай почти не ест. Боюсь, как бы не сдох.
Казалось, судьба попугая волновала ее больше, чем судьба мужа.
— Не могло ли какое-либо событие в жизни вашего мужа повлечь за собой его внезапное исчезновение? Не сочтите меня бестактным, но чего на свете не бывает. Он мог сбежать, например.
Мадам Стэнфорд и глазом не моргнула.
— Это полностью исключено, — произнесла она ровным голосом. — Я уже сказала вам, что Джим вел самый обычный образ жизни, у него не было тайн. Ведь ему уже было около пятидесяти.
Малко чуть не сказал «вот именно», но сдержался: это было бы неделикатно.
— Я думаю, что Джим мертв, — заключила мадам Стэнфорд. — Это ужасно, но надо смотреть правде в глаза. Может, его тело вообще никогда не найдут.
Малко поднял голову: миндалевидные глаза смотрели на него с неуловимым выражением. Она изменила положение тела, хотя ни на сантиметр не сдвинулась с места. Она как бы стала непринужденнее, расслабилась. Неподвижные, обтянутые платьем бедра пробрала дрожь. Попугай тяжело пролетел в глубь комнаты и там замер.
Атмосфера в тихой комнате словно наэлектризовалась. Малко вдруг понял, что эта женщина лжет. В эту минуту она была готова на все, лишь бы отвлечь Малко от того дела, которое привело его сюда. Она предлагала ему себя, пусть сдержанно, с умом, но предлагала. И на первый взгляд, без всякого повода. После нескольких минут безмолвного напряжения она со свойственным ей изяществом поднялась. Пронзительный взгляд черных глаз прошил Малко насквозь.
— Я в вашем распоряжении, князь. Но мне надо заняться делами мужа. Предупредите меня, если что-нибудь узнаете.
Беседа подошла к концу. Малко наклонился к руке прекрасной хозяйки дома, покосившись на ее тонкие, чуть выступающие из-под платья бедра. Ее тело распространяло очень тонкое благоухание. Малко спросил себя, какая сила могла бы поколебать эту женщину.
Словно по мановению волшебной палочки появилась служанка. Малко прошел по мраморному полу и вновь очутился на лужайке. На душе у него было неспокойно. Поглядев ему вслед в большое окно гостиной, мадам Стэнфорд закрыла решетку.
«Мерседес» стоял на прежнем месте. Но без Тепен. Малко толкнул маленькую деревянную калитку, за которой она исчезла, и вошел в сад, где между кустами вилась тропинка. Тепен сидела спиной к нему на деревянной скамейке в глубине сада перед толстым, обвитым лианами деревом.
Он тихо подошел к девушке сзади и оторопел. В дупле дерева с неисчислимыми корнями виднелся небольшой алтарь. С дерева странными плодами свисали красные деревяшки, вырезанные в форме мужского члена. Размером от базуки до банана. Все вырезанные одним и тем же способом с множеством натуралистических подробностей.
Такие же плоды в стоячем положении торчали из рыхлой земли. Один — огромный — лежал на небольшой тележке.
Их было несколько десятков: некоторые выцвели на ветру, другие выглядели совсем свежими.
Невероятное зрелище!
Тепен повернулась. Девушка была как всегда серьезна, но когда она увидела выражение лица Малко, в ее глазах зажегся лукавый огонек.
— Не подумайте чего, — сказала она. — Это храм.
Она показала Малко на алтарь, где горело множество курящихся ароматных палочек и маленьких восковых свеч.
Малко слегка озадаченно поинтересовался:
— Какому же божеству возведен этот храм?
В Австрии такие вещи девушкам не показывали. По крайней мере, на людях.
— Сюда приходят, чтобы излечить бесплодие или половое бессилие, — объяснила Тепен. — Молятся, и если получают просимое, приносят вырезанный своими руками благодарственный дар.
В общем, небеса помогают в любви.
Девушка взглянула в золотистые глаза Малко и внезапно покраснела.
— Вас долго не было, — быстро промолвила она.
— Я хотел дать вам время помолиться.
— Мне не о чем просить, — немного сухо возразила Тепен.
Без дальнейших словопрений она уселась в «мерседес».
— Поеду в отель немного отдохну, — подал голос Малко. — Мне надо пораскинуть мозгами.
Девушка отвезла его в «Ераван». На прощанье она предложила:
— Не хотите потом прийти ко мне домой пропустить стаканчик? Я пришлю шофера, чтобы вам не брать такси.
Малко с радостью принял предложение. Проводив глазами «мерседес», который отъехал от крыльца «Еравана» и, повернув на Рамчадамри, он сел в такси.
— Пленчитр-роуд, 126, — сказал он таксисту.
Здание тайской службы безопасности находилось в пятистах метрах от Синема-Сиам, но идти пешком не хотелось. Полковник Уайт устроил ему свидание с занимавшим у тайцев аналогичный пост полковником Макассаром.
Такси остановилось перед современным строением, окруженным старыми деревянными домами. Снаружи нипочем не догадаться. На вид обыкновенное административное здание. Но холл буквально кишел полицейскими в форме и фуражках на американский манер, тщедушными как на подбор. Висевшие у них на боку кольты казались громадными. Стоило Малко произнести имя полковника Макассара, как лица разгладились. Позвонив по телефону, дежурный сделал Малко знак следовать за ним, и они направились по длинному грязному коридору. Все двери были закрыты и без табличек.
Провожатый Малко постучал в одну из дверей, посторонился, впуская Малко, и закрыл за ним дверь. В крошечной комнате с кучей папок в углу со страшным шумом работал старый кондиционер Каррье, прицепленный с грехом пополам к единственному окну.
Полковник Макассар встал и через стол протянул Малко мягкую, как медуза, руку. Вид у маленького толстяка был необычным для тайца: бритая, как у бонзы, голова, большие оттопыренные уши, волевая складка у крупного рта и черные глаза, обведенные сверху густыми бровями. На рубашке под мышками проступали пятна пота, а брюки закручивались на плетеных мокасинах.
Он окинул Малко зорким взглядом, словно хотел запечатлеть его в памяти. Впрочем, если тайские службы работали как надо, Малко наверняка уже сфотографировали.
Малко опустился на деревянный стул, бывший, должно быть, свидетелем многих допросов.
— Полковник Уайт рассказал мне о цели вашего приезда в Бангкок, — начал полковник Макассар на превосходном английском. — Добро пожаловать в нашу страну. Поручение, которое дало вам ваше правительство, может, разумеется, заключаться лишь в сборе официальных сведений. О действиях иностранного агента на таиландской территории не может быть и речи.
— Речи об этом быть не может, — подчеркнул Малко.
«Эр Америка» и «Дизайн Тай» занимались, конечно же, лишь вполне тривиальными вещами: борьбой с партизанами, не очень интенсивными бомбежками, политическими убийствами. Беседа, начатая в подобном ключе, обещала принести свои плоды.
— Ваша служба, полковник, уже, наверное, расследовала дело об исчезновении Джима Стэнфорда? — спросил Малко.
Полковник Макассар возвел глаза к небу.
— Увы, нет, уважаемый, это не по моей части. Дело вела полиция. Впрочем, безрезультатно. По просьбе полковника Уайта я запросил досье. Вот оно, вы можете его пролистать.
Он протянул Малко тонкую розовую папочку. С бьющимся сердцем Малко раскрыл папку и замер от неожиданности: в папке лежали пять листов, отпечатанных на машинке по-тайски. Он поднял глаза на полковника. Тот с невозмутимым видом выдержал его взгляд.
— Таиландская полиция предприняла все возможное, чтобы найти Стэнфорда, которого в Бангкоке очень уважали, — отметил полковник. — Что, впрочем, она сделала бы для любого из наших сограждан.
— Естественно, — отозвался Малко.
— Но мы не обнаружили никаких следов, — заключил полковник Макассар. — Я очень сожалею.
— Следовательно, вы приходите к выводу, что Стэнфорд мертв? — в тон ему ответил Малко.
Полковник Макассар удрученно покачал головой.
— Утверждать доподлинно я не берусь, но это очень вероятно. У нас в стране еще много насилия.
— Но зачем надо было убивать Джима Стэнфорда?
Таец неопределенно хмыкнул.
— К нашему прискорбию, мы каждый день имеем дело с убийствами. Может, его хотели ограбить. Стэнфорд был человеком богатым.
— Но он, я думаю, не прогуливался с сейфом на плечах. И потом, — с подковыркой спросил Малко, — если ограбили, зачем же прятать труп?
— Да, конечно, труп... — задумчиво произнес полковник, как если бы это в первый раз пришло ему в голову.
Для начальника службы внешней и внутренней безопасности он казался до странности простодушным.
— Дело об исчезновении Джима Стэнфорда закрыто? — для очистки совести осведомился Малко.
— Конечно, нет. Дело закроют лишь после того, как обнаружат тело. Так положено.
Полковник не сказал, что именно он предпримет для его обнаружения. Это, судя по всему, не входило в его компетенцию.
Некоторое время они сверлили друг друга глазами. Тишину прерывало лишь жужжание кондиционера. Напустив на себя кроткий вид, полковник сочувственно вздохнул.
— Я был бы рад вам помочь, уважаемый, памятуя о дружбе, которая связывает наши страны...
Малко решился на последнюю попытку.
— Вы, несомненно, в курсе, полковник, что Джим Стэнфорд выполнял в свое время важную разведывательную миссию; не думаете ли вы, что кто-то захотел ему отомстить?
В праведном гневе полковник вытаращил глаза.
— У нас мирная страна, — сказал он. — Очень, очень мирная. Что вспоминать о делах минувших! Если бы к исчезновению Стэнфорда приложили руку иностранные агенты или изменники, мы бы об этом знали. Могу со всей ответственностью заявить, что мы полностью владеем ситуацией.
На состязаниях по вранью полковник Девин Макассар заграбастал бы все призы.
Малко поднялся с широкой улыбкой на устах, не собираясь отставать в лицемерии.
— Благодарю вас, полковник, за действенную помощь... Таец, не моргнув глазом, ответил сердечным рукопожатием.
Вот что значит настоящие джентльмены. Полковник даже вышел из-за стола, чтобы проводить посетителя. В потертой рубашке и мятых брюках он походил на доброго дядюшку. Макушкой он едва доставал Малко до плеча. Проведя Малко через длинный коридор до вестибюля, полковник откланялся.
Китаец-бакалейщик, чья лавка соседствовала со зданием национальной безопасности, быстро отвел глаза, когда Малко проследовал мимо него. В конце концов, полковник Макассар мог быть вовсе не таким безобидным, каким казался на первый взгляд. Малко рвал и метал. С тех пор, как он прилетел в Бангкок, он только и делал, что бился головой о стену. Джима Стэнфорда словно вообще никогда не существовало. Жена считает Джима мертвым, полковник Уайт тоже. Тайской полиции, по-видимому, совершенно наплевать на его исчезновение.
Тротуар был таким неровным, что Малко все время приходилось смотреть себе под ноги, чтобы не упасть. Прямо перед ним в виде вычурной пагоды высилось здание отеля «Сиам Интернешнл», а напротив отеля — огромный кинотеатр «Рекс».
Там крутили индийский фильм, дублированный на тайский язык, и Малко чуть не заглянул туда, чтобы немного побыть в холодке. Но тут ему в голову пришла идея. Он остановил такси и через десять секунд уже катил к Суривонг-роуд.
За стеклянной перегородкой сидела молодая белокурая девушка. Приятное лицо с пухлыми губами и синие насмешливые глаза. Малко представился сотрудником консульства, расследующим исчезновение американского подданного, и объяснил цель своего прихода. Лицо девушки судорожно сжалось.
— Это ужасно, — прошептала она, — мы его так любили. Что с ним стряслось?
— Именно это я и хотел бы выяснить, — сказал Малко.
Он приступил к девушке с расспросами. Та очень скоро разговорилась. Выяснилось, что она приехала из Новой Зеландии шесть месяцев назад.
— Работает ли здесь кто-нибудь еще, кроме тех, кто сейчас внизу? — поинтересовался Малко.
Подумав, новозеландка ответила:
— Вроде бы нет. А почему вы спрашиваете?
— Просто так, — ответил Малко. — Не было ли в жизни Джима Стэнфорда чего-нибудь особенного, что могло бы навести нас на след?
Девушка покачала головой.
— Мне хотелось бы вам помочь, но я, право, не знаю... он приходил сюда каждое утро, в полдень отправлялся на массаж, а потом возвращался и занимался счетами или посещал фабрикантов шелка.
Маленький огонек зажегся в мозгу Малко. Еще одна неизвестная подробность из жизни Джима: массаж. То, что рассказывали Малко о таиландском массаже, собственно к массажу имело весьма отдаленное отношение.
— А вы не знаете, куда он ходил делать массаж? — осторожно спросил он.
Девушка нахмурилась и с сомнением в голосе ответила:
— Кажется, к Такаре Онсен.
— Спасибо.
Он поднялся. Золотистые глаза Малко явно привлекли к нему внимание девушки. Она тут наверняка скучала. Какая жалость, что у него нет времени приударить за ней. Новозеландка, словно угадав его мысли, протянула Малко визитную карточку, где на скорую руку написала свое имя и номер телефона.
— На случай, если вы захотите еще о чем-нибудь меня спросить, — пояснила она, потупив взор. — Мне бы так хотелось, чтобы Джима Стэнфорда нашли...
— Ладно.
От толстушки исходила здоровая животная чувственность. Ее взгляд говорил, что для Малко она готова расшибиться в лепешку. Даже предоставить в его распоряжение саму себя.
Малко положил карточку в карман. Девушка проследила, как он спускался по лестнице, и на ее губах заиграла мечтательная улыбка: какой мужчина!
У Малко не было времени шляться по Суривонгу вдоль витрин торговцев шелками. У него было свидание с Тепен. Таксист выколотил из него десять батов за то, что довез до «Еравана». В холле его ждал шофер, которого прислала Тепен. Швейцар показал ему на Малко, и тот решил перенести сеанс массажа на более поздний срок, тем паче что он не представлял себе, где искать Такару Онсен. Усевшись на заднее сиденье «мерседеса», Малко расслабился.
Тепен поджидала его в облегающих, как перчатки, черных эластичных брюках и прозрачной нейлоновой блузке. Дома вид у нее был другой.
— Добро позаловать, завтрак вас здет.
Когда она говорила так, ей можно было дать не больше четырнадцати. Малко последовал за ней в дом, почти такой же красивый, как у Джима Стэнфорда. Весь из дерева, заставленный статуэтками и буддами. Стол накрыли в небольшой столовой, примыкавшей к просторной гостиной.
— Я приготовила для вас настоящую тайскую еду, — сказала Тепен.
После наманы, которую они тут же и выпили, Малко с Тепен сели за стол. По тайскому обычаю, все блюда подали одновременно, кроме супа, который появился последним.
Малко положил себе кусочки рыбного филе, приправленного очень острым соусом, походя убедившись, что тайцы за столом не пользуются ножом. Обходятся вилкой и ложкой.
В крошечных чашечках подали обжигающий и очень крепкий чай. Тепен пила его так, словно это холодное молоко. Потом она протянула Малко небольшую пиалу — суп.
На вкус суп был восхитительным, пикантным, жирным. Малко его похвалил.
— В состав супа входит более сорока различных трав, — пояснила Тепен. — Сама бы я его не приготовила. Кухарка тратит на него целые дни.
Малко покачал головой. Под языком он вдруг почувствовал инородное тело и разгрыз его.
В следующий миг он сделался фиолетовым. Из глаз покатились две крупные слезы. На ощупь он схватил чашку с чаем, единым махом опорожнил ее и, обжегшись еще больше, впервые в жизни позволил себе грубо выругаться в присутствии дамы. Хорошо еще, что на немецком...
У него было такое чувство, что он проглотил расплавленное железо. Дьявольская штуковина спускалась по пищеводу, оставляя за собой огненно-жгучий след.
Давясь от смеха, Тепен кликнула служанку, которая тут же прибежала с большим графином воды. В спешке схватив графин, Малко облил рубашку. Все еще задыхаясь, но уже немного придя в себя, Малко спросил:
Служанка молча улыбнулась и жестом пригласила Малко следовать за ней.
Она босиком пошла впереди через еще одну прихожую, чрезвычайно напоминавшую музей. Везде стояли нефритовые и каменные будды, статуэтки из дерева и золота, были выставлены драгоценные предметы.
Из прихожей они попали в гостиную.
Здесь было так же прекрасно. Если не считать современной люстры, все в комнате было двухвековой давности. Тщательно натертый воском паркет, деревянная обшивка стен, поднимающаяся к потолку, низкий квадратный столик, несколько черных деревянных кресел и диван с сиреневым покрывалом.
Из ниши на Малко загадочно глядели две метровые статуи бирманских девственниц. Ошеломленный такой красотой, Малко сел. Он немного знал толк в восточном искусстве и догадывался, что любой музей мира не пожалел бы миллионов, чтобы завладеть этими чудесами.
В доме царила полная тишина. Служанка исчезла и вскоре вернулась с небольшой жаровней, которую она разожгла и поставила у ног Малко, чтобы отгонять комаров. Кондиционера тут не было, а от улицы комнату отделяла лишь тонкая проволочная решетка. Дом находился всего в двух минутах езды от «Еравана». И тем не менее это был другой мир, другой век.
А ведь Джим Стэнфорд родился в Виргинии!
Малко услышал вдруг легкое скольжение чьих-то ног, и мелодичный голос произнес по-английски:
— Вы, по-видимому, и есть князь Малко Линге?
Этот же голос час назад разговаривал с ним по телефону. Полковник Уайт дал Малко домашний номер Джима Стэнфорда.
Малко представился, упомянув о том, что встречался с Джимом в США.
— Да, я знаю, — холодно сказала супруга Стэнфорда. — Джим говорил мне о вас. Так вы в Бангкоке?
— Могу я встретиться с вами? — спросил Малко.
Она даже не поинтересовалась зачем. Все тем же безучастным, равнодушным голосом она, не задавая вопросов, пригласила Малко прийти через час и повесила трубку.
Как будто ей было совершенно наплевать, придет он или нет. Она, однако, должна была догадаться, что Малко прибыл в Бангкок не для того, чтобы любоваться кхмерскими храмами.
Странно все это.
Он быстро встал. Жена Джима Стэнфорда оказалась удивительной женщиной: одного роста с ним, черные как смоль волосы зачесаны назад и собраны в необычную прическу; стройная, тонкая, как былинка, она носила облегающее китайское платье из шелка с разрезом чуть выше колена. Особенно необычно выглядело лицо. Губы и пухлый подбородок выдавали тайку, но широкие миндалевидные глаза и выступающие скулы свидетельствовали о китайских предках. Ее возраст трудно было определить: ей можно было дать как тридцать, так и все пятьдесят. Кожа у жены Стэнфорда была на редкость гладкая, очень светлая, почти прозрачная.
Покорный Малко склонился над ее длинными пальцами с заостренными ногтями, покрытыми темно-красным, почти черным лаком.
— Вы, я полагаю, Сирима Стэнфорд? — спросил он.
Она изящно наклонила голову.
— Да.
Мадам Стэнфорд села напротив и, прошуршав шелком, положила ногу на ногу. Вблизи по некоторым деталям: серебристым прядям, прячущимся в черной массе волос, морщинкам около рта, слегка пергаментной коже рук и особенно по печальной глубине направленного на Малко взгляда — можно было сделать вывод, что ей далеко за сорок. Но и такая, как есть, мадам Стэнфорд была способна утереть нос порядочным и некоторым менее порядочным женщинам.
Сложив руки на коленях, она ждала, когда Малко заговорит.
Чтобы как-то разрядить атмосферу, Малко изрек банальность:
— Когда вы вошли, я как раз любовался вашей коллекцией. У вас тут чудные вещи...
Мадам Стэнфорд вздохнула.
— Джим... мой муж очень любил эту старину. На собирание всего этого он потратил двадцать лет жизни. Тут есть такие вещи, которых теперь не найти. Например, второго такого будды из Локбури, что стоит за вами, нет нигде в мире.
Малко поморщился.
— Почему вы говорите про мужа «любил»?.. Вы думаете, он мертв?
Ее черные непроницаемые глаза слегка расширились.
— Ну разумеется! Иначе где же он? Он дал бы о себе знать. Прошла целая неделя, как он исчез.
— А если его похитили?
Она чуть иронически подняла брови.
— Похитили? Кто?
Малко взглянул на мадам Стэнфорд — уж не насмехается ли она над ним, — и заметил:
— Вы не можете не знать, что Джим, с которым я познакомился в США, был одним из лучших агентов американских спецслужб. И что он активно сотрудничал с ЦРУ.
Длинными тонкими пальцами мадам Стэнфорд стряхнула с платья невидимую пылинку.
— Конечно, я знаю. Но это было так давно... В последнее время Джим вел размеренную спокойную жизнь. Он делил время между своей коллекцией, магазином и посещениями фабрикантов шелка у нас в квартале.
Как если бы ее разбередило воспоминание о недавнем прошлом, мадам Стэнфорд вынула из шкатулки сигарету и эбеновый мундштук и наклонилась к Малко, вытащившему зажигалку.
— Хотите «Бенсон»? Джим курил только их. Ах, какая я плохая хозяйка, — непринужденно проговорила она. — Что вы будете пить? Вы, наверно, притомились после столь долгого путешествия? Виски, чай? Намана? Это освежающий лимонный сок, наш национальный напиток.
Хорошее воспитание не позволило Малко попросить водки. Он наугад назвал наману. Мадам Стэнфорд позвала служанку. Та появилась на пороге и поклонилась до земли. Ее хозяйка отдала короткое приказание и вновь обернулась к Малко.
— Князь, почему вы решили, что мой муж жив? И почему вы так близко к сердцу приняли его исчезновение?
Малко поблагодарил ее ласковым взглядом золотистых глаз, но все же, решив отбросить всякие церемонии, сказал:
— Мадам Стэнфорд, я работаю на ЦРУ и в Бангкок прибыл специально за тем, чтобы выяснить, куда делся Джим. — И добавил: — Пока у меня нет доказательств, что Джим мертв, я буду думать, что Джим жив. Я так усердно взялся за эту... работу еще и потому, что считаю Джима своим другом.
Она покачала головой.
— Задача трудная, почти невыполнимая. Таиланд — не такая цивилизованная страна, как США. Тут можно и не найти никаких следов моего мужа, даже если он мертв.
Она говорила все тем же монотонным голосом. Малко внимательно поглядел на мадам Стэнфорд. Ее прекрасное суровое лицо не выдавало ни малейшего волнения. Черные глаза смотрели в пространство.
— Расскажите, как все было, — попросил Малко.
Она беспомощно развела своими длинными руками.
— Все, что знала, я рассказала полиции. В тот день в девять утра Джим уехал отсюда в своей «тойоте». Он предупредил, что посетит нескольких фабрикантов в Банкруа, а потом заедет на кладбище у реки Квай и вернется в конце дня. Кажется, он собирался приобрести в Канчанабури небольшой барельеф.
Немного помолчав, она добавила:
— И с тех пор я его не видела...
Ее голос слегка дрогнул. Эту железную женщину тоже, значит, проняло!
— Выходит, исчезновение мужа вас не встревожило? Но ведь это ужасно!
На чувственных губах женщины заиграла слегка насмешливая улыбка.
— В сорок пятом я три месяца провела в джунглях около Кьенг-Мая, меня тогда выслеживали японцы. Там я и познакомилась с Джимом, и мы решили пожениться. Я знаю, что если он не вернулся, значит, он мертв.
Получается, ей больше сорока. Малко уже собирался ответить, но внезапно застыл, разинув рот: на пороге с подносом в руках появилась служанка, но вместо того, чтобы подойти, она вдруг, раскачиваясь, заскользила по полу на коленях. Добравшись до Сиримы Стэнфорд, она поклонилась до пола, положила поднос на стол и удалилась точно таким же образом. Не удержавшись, Малко спросил:
— Это что, в мою честь?
Веселый огонек мелькнул в глазах хозяйки.
— Пао у меня уже пятнадцать лет. Она прислуживает, как в древние времена. Увы, американцы испортили прислугу...
Забавно. Социальное благополучие, оказывается, в высшей степени подрывает нравственные устои.
Сирима Стэнфорд взяла стакан, и Малко последовал ее примеру. Смакуя холодный напиток, он размышлял. У него создавалось впечатление, что эта женщина что-то от него скрывает.
— Какие у вас предположения относительно того, кто мог похитить или убить вашего мужа?
— Никаких!
Ее реплика прозвучала как выстрел.
Малко попробовал опровергнуть ее доводы.
— Он вел опасную жизнь, наживал себе врагов. Может, это месть?
— Думаю, все враги Джима уже на том свете, — мягко возразила мадам Стэнфорд. — И уже несколько лет он вел спокойный образ жизни. Так что я не вижу причин...
Что-то в поведении Сиримы Стэнфорд настораживало Малко. Конечно, тут надо принимать во внимание пресловутую восточную невозмутимость, но все же... Временами ему казалось, что хозяйка чувствует себя не в своей тарелке. Как будто она была не рада его приходу. А ведь он дружил с Джимом и теперь приехал к нему на выручку.
Пока он сидел, погрузившись в размышления, в комнате появился большой бело-розовый попугай. Он облетел вокруг Малко и сел на диван рядом с мадам Стэнфорд.
— А вот и Джими. Лучший друг Джима. Каждый вечер они гуляли вместе в саду. С тех пор, как Джим исчез, попугай почти не ест. Боюсь, как бы не сдох.
Казалось, судьба попугая волновала ее больше, чем судьба мужа.
— Не могло ли какое-либо событие в жизни вашего мужа повлечь за собой его внезапное исчезновение? Не сочтите меня бестактным, но чего на свете не бывает. Он мог сбежать, например.
Мадам Стэнфорд и глазом не моргнула.
— Это полностью исключено, — произнесла она ровным голосом. — Я уже сказала вам, что Джим вел самый обычный образ жизни, у него не было тайн. Ведь ему уже было около пятидесяти.
Малко чуть не сказал «вот именно», но сдержался: это было бы неделикатно.
— Я думаю, что Джим мертв, — заключила мадам Стэнфорд. — Это ужасно, но надо смотреть правде в глаза. Может, его тело вообще никогда не найдут.
Малко поднял голову: миндалевидные глаза смотрели на него с неуловимым выражением. Она изменила положение тела, хотя ни на сантиметр не сдвинулась с места. Она как бы стала непринужденнее, расслабилась. Неподвижные, обтянутые платьем бедра пробрала дрожь. Попугай тяжело пролетел в глубь комнаты и там замер.
Атмосфера в тихой комнате словно наэлектризовалась. Малко вдруг понял, что эта женщина лжет. В эту минуту она была готова на все, лишь бы отвлечь Малко от того дела, которое привело его сюда. Она предлагала ему себя, пусть сдержанно, с умом, но предлагала. И на первый взгляд, без всякого повода. После нескольких минут безмолвного напряжения она со свойственным ей изяществом поднялась. Пронзительный взгляд черных глаз прошил Малко насквозь.
— Я в вашем распоряжении, князь. Но мне надо заняться делами мужа. Предупредите меня, если что-нибудь узнаете.
Беседа подошла к концу. Малко наклонился к руке прекрасной хозяйки дома, покосившись на ее тонкие, чуть выступающие из-под платья бедра. Ее тело распространяло очень тонкое благоухание. Малко спросил себя, какая сила могла бы поколебать эту женщину.
Словно по мановению волшебной палочки появилась служанка. Малко прошел по мраморному полу и вновь очутился на лужайке. На душе у него было неспокойно. Поглядев ему вслед в большое окно гостиной, мадам Стэнфорд закрыла решетку.
«Мерседес» стоял на прежнем месте. Но без Тепен. Малко толкнул маленькую деревянную калитку, за которой она исчезла, и вошел в сад, где между кустами вилась тропинка. Тепен сидела спиной к нему на деревянной скамейке в глубине сада перед толстым, обвитым лианами деревом.
Он тихо подошел к девушке сзади и оторопел. В дупле дерева с неисчислимыми корнями виднелся небольшой алтарь. С дерева странными плодами свисали красные деревяшки, вырезанные в форме мужского члена. Размером от базуки до банана. Все вырезанные одним и тем же способом с множеством натуралистических подробностей.
Такие же плоды в стоячем положении торчали из рыхлой земли. Один — огромный — лежал на небольшой тележке.
Их было несколько десятков: некоторые выцвели на ветру, другие выглядели совсем свежими.
Невероятное зрелище!
Тепен повернулась. Девушка была как всегда серьезна, но когда она увидела выражение лица Малко, в ее глазах зажегся лукавый огонек.
— Не подумайте чего, — сказала она. — Это храм.
Она показала Малко на алтарь, где горело множество курящихся ароматных палочек и маленьких восковых свеч.
Малко слегка озадаченно поинтересовался:
— Какому же божеству возведен этот храм?
В Австрии такие вещи девушкам не показывали. По крайней мере, на людях.
— Сюда приходят, чтобы излечить бесплодие или половое бессилие, — объяснила Тепен. — Молятся, и если получают просимое, приносят вырезанный своими руками благодарственный дар.
В общем, небеса помогают в любви.
Девушка взглянула в золотистые глаза Малко и внезапно покраснела.
— Вас долго не было, — быстро промолвила она.
— Я хотел дать вам время помолиться.
— Мне не о чем просить, — немного сухо возразила Тепен.
Без дальнейших словопрений она уселась в «мерседес».
— Поеду в отель немного отдохну, — подал голос Малко. — Мне надо пораскинуть мозгами.
Девушка отвезла его в «Ераван». На прощанье она предложила:
— Не хотите потом прийти ко мне домой пропустить стаканчик? Я пришлю шофера, чтобы вам не брать такси.
Малко с радостью принял предложение. Проводив глазами «мерседес», который отъехал от крыльца «Еравана» и, повернув на Рамчадамри, он сел в такси.
— Пленчитр-роуд, 126, — сказал он таксисту.
Здание тайской службы безопасности находилось в пятистах метрах от Синема-Сиам, но идти пешком не хотелось. Полковник Уайт устроил ему свидание с занимавшим у тайцев аналогичный пост полковником Макассаром.
Такси остановилось перед современным строением, окруженным старыми деревянными домами. Снаружи нипочем не догадаться. На вид обыкновенное административное здание. Но холл буквально кишел полицейскими в форме и фуражках на американский манер, тщедушными как на подбор. Висевшие у них на боку кольты казались громадными. Стоило Малко произнести имя полковника Макассара, как лица разгладились. Позвонив по телефону, дежурный сделал Малко знак следовать за ним, и они направились по длинному грязному коридору. Все двери были закрыты и без табличек.
Провожатый Малко постучал в одну из дверей, посторонился, впуская Малко, и закрыл за ним дверь. В крошечной комнате с кучей папок в углу со страшным шумом работал старый кондиционер Каррье, прицепленный с грехом пополам к единственному окну.
Полковник Макассар встал и через стол протянул Малко мягкую, как медуза, руку. Вид у маленького толстяка был необычным для тайца: бритая, как у бонзы, голова, большие оттопыренные уши, волевая складка у крупного рта и черные глаза, обведенные сверху густыми бровями. На рубашке под мышками проступали пятна пота, а брюки закручивались на плетеных мокасинах.
Он окинул Малко зорким взглядом, словно хотел запечатлеть его в памяти. Впрочем, если тайские службы работали как надо, Малко наверняка уже сфотографировали.
Малко опустился на деревянный стул, бывший, должно быть, свидетелем многих допросов.
— Полковник Уайт рассказал мне о цели вашего приезда в Бангкок, — начал полковник Макассар на превосходном английском. — Добро пожаловать в нашу страну. Поручение, которое дало вам ваше правительство, может, разумеется, заключаться лишь в сборе официальных сведений. О действиях иностранного агента на таиландской территории не может быть и речи.
— Речи об этом быть не может, — подчеркнул Малко.
«Эр Америка» и «Дизайн Тай» занимались, конечно же, лишь вполне тривиальными вещами: борьбой с партизанами, не очень интенсивными бомбежками, политическими убийствами. Беседа, начатая в подобном ключе, обещала принести свои плоды.
— Ваша служба, полковник, уже, наверное, расследовала дело об исчезновении Джима Стэнфорда? — спросил Малко.
Полковник Макассар возвел глаза к небу.
— Увы, нет, уважаемый, это не по моей части. Дело вела полиция. Впрочем, безрезультатно. По просьбе полковника Уайта я запросил досье. Вот оно, вы можете его пролистать.
Он протянул Малко тонкую розовую папочку. С бьющимся сердцем Малко раскрыл папку и замер от неожиданности: в папке лежали пять листов, отпечатанных на машинке по-тайски. Он поднял глаза на полковника. Тот с невозмутимым видом выдержал его взгляд.
— Таиландская полиция предприняла все возможное, чтобы найти Стэнфорда, которого в Бангкоке очень уважали, — отметил полковник. — Что, впрочем, она сделала бы для любого из наших сограждан.
— Естественно, — отозвался Малко.
— Но мы не обнаружили никаких следов, — заключил полковник Макассар. — Я очень сожалею.
— Следовательно, вы приходите к выводу, что Стэнфорд мертв? — в тон ему ответил Малко.
Полковник Макассар удрученно покачал головой.
— Утверждать доподлинно я не берусь, но это очень вероятно. У нас в стране еще много насилия.
— Но зачем надо было убивать Джима Стэнфорда?
Таец неопределенно хмыкнул.
— К нашему прискорбию, мы каждый день имеем дело с убийствами. Может, его хотели ограбить. Стэнфорд был человеком богатым.
— Но он, я думаю, не прогуливался с сейфом на плечах. И потом, — с подковыркой спросил Малко, — если ограбили, зачем же прятать труп?
— Да, конечно, труп... — задумчиво произнес полковник, как если бы это в первый раз пришло ему в голову.
Для начальника службы внешней и внутренней безопасности он казался до странности простодушным.
— Дело об исчезновении Джима Стэнфорда закрыто? — для очистки совести осведомился Малко.
— Конечно, нет. Дело закроют лишь после того, как обнаружат тело. Так положено.
Полковник не сказал, что именно он предпримет для его обнаружения. Это, судя по всему, не входило в его компетенцию.
Некоторое время они сверлили друг друга глазами. Тишину прерывало лишь жужжание кондиционера. Напустив на себя кроткий вид, полковник сочувственно вздохнул.
— Я был бы рад вам помочь, уважаемый, памятуя о дружбе, которая связывает наши страны...
Малко решился на последнюю попытку.
— Вы, несомненно, в курсе, полковник, что Джим Стэнфорд выполнял в свое время важную разведывательную миссию; не думаете ли вы, что кто-то захотел ему отомстить?
В праведном гневе полковник вытаращил глаза.
— У нас мирная страна, — сказал он. — Очень, очень мирная. Что вспоминать о делах минувших! Если бы к исчезновению Стэнфорда приложили руку иностранные агенты или изменники, мы бы об этом знали. Могу со всей ответственностью заявить, что мы полностью владеем ситуацией.
На состязаниях по вранью полковник Девин Макассар заграбастал бы все призы.
Малко поднялся с широкой улыбкой на устах, не собираясь отставать в лицемерии.
— Благодарю вас, полковник, за действенную помощь... Таец, не моргнув глазом, ответил сердечным рукопожатием.
Вот что значит настоящие джентльмены. Полковник даже вышел из-за стола, чтобы проводить посетителя. В потертой рубашке и мятых брюках он походил на доброго дядюшку. Макушкой он едва доставал Малко до плеча. Проведя Малко через длинный коридор до вестибюля, полковник откланялся.
Китаец-бакалейщик, чья лавка соседствовала со зданием национальной безопасности, быстро отвел глаза, когда Малко проследовал мимо него. В конце концов, полковник Макассар мог быть вовсе не таким безобидным, каким казался на первый взгляд. Малко рвал и метал. С тех пор, как он прилетел в Бангкок, он только и делал, что бился головой о стену. Джима Стэнфорда словно вообще никогда не существовало. Жена считает Джима мертвым, полковник Уайт тоже. Тайской полиции, по-видимому, совершенно наплевать на его исчезновение.
Тротуар был таким неровным, что Малко все время приходилось смотреть себе под ноги, чтобы не упасть. Прямо перед ним в виде вычурной пагоды высилось здание отеля «Сиам Интернешнл», а напротив отеля — огромный кинотеатр «Рекс».
Там крутили индийский фильм, дублированный на тайский язык, и Малко чуть не заглянул туда, чтобы немного побыть в холодке. Но тут ему в голову пришла идея. Он остановил такси и через десять секунд уже катил к Суривонг-роуд.
* * *
Магазин Джима Стэнфорда был невелик, но вид имел роскошный. Он располагался в двухэтажном доме, чуть в глубине улицы. В магазине кругом лежали шелка и сновали элегантные дамы, в большинстве своем иностранки. Малко спросил у продавщицы-тайки, где дирекция, и через заднюю комнату его провели на второй этаж.За стеклянной перегородкой сидела молодая белокурая девушка. Приятное лицо с пухлыми губами и синие насмешливые глаза. Малко представился сотрудником консульства, расследующим исчезновение американского подданного, и объяснил цель своего прихода. Лицо девушки судорожно сжалось.
— Это ужасно, — прошептала она, — мы его так любили. Что с ним стряслось?
— Именно это я и хотел бы выяснить, — сказал Малко.
Он приступил к девушке с расспросами. Та очень скоро разговорилась. Выяснилось, что она приехала из Новой Зеландии шесть месяцев назад.
— Работает ли здесь кто-нибудь еще, кроме тех, кто сейчас внизу? — поинтересовался Малко.
Подумав, новозеландка ответила:
— Вроде бы нет. А почему вы спрашиваете?
— Просто так, — ответил Малко. — Не было ли в жизни Джима Стэнфорда чего-нибудь особенного, что могло бы навести нас на след?
Девушка покачала головой.
— Мне хотелось бы вам помочь, но я, право, не знаю... он приходил сюда каждое утро, в полдень отправлялся на массаж, а потом возвращался и занимался счетами или посещал фабрикантов шелка.
Маленький огонек зажегся в мозгу Малко. Еще одна неизвестная подробность из жизни Джима: массаж. То, что рассказывали Малко о таиландском массаже, собственно к массажу имело весьма отдаленное отношение.
— А вы не знаете, куда он ходил делать массаж? — осторожно спросил он.
Девушка нахмурилась и с сомнением в голосе ответила:
— Кажется, к Такаре Онсен.
— Спасибо.
Он поднялся. Золотистые глаза Малко явно привлекли к нему внимание девушки. Она тут наверняка скучала. Какая жалость, что у него нет времени приударить за ней. Новозеландка, словно угадав его мысли, протянула Малко визитную карточку, где на скорую руку написала свое имя и номер телефона.
— На случай, если вы захотите еще о чем-нибудь меня спросить, — пояснила она, потупив взор. — Мне бы так хотелось, чтобы Джима Стэнфорда нашли...
— Ладно.
От толстушки исходила здоровая животная чувственность. Ее взгляд говорил, что для Малко она готова расшибиться в лепешку. Даже предоставить в его распоряжение саму себя.
Малко положил карточку в карман. Девушка проследила, как он спускался по лестнице, и на ее губах заиграла мечтательная улыбка: какой мужчина!
У Малко не было времени шляться по Суривонгу вдоль витрин торговцев шелками. У него было свидание с Тепен. Таксист выколотил из него десять батов за то, что довез до «Еравана». В холле его ждал шофер, которого прислала Тепен. Швейцар показал ему на Малко, и тот решил перенести сеанс массажа на более поздний срок, тем паче что он не представлял себе, где искать Такару Онсен. Усевшись на заднее сиденье «мерседеса», Малко расслабился.
* * *
Они проехали почти весь город по бесконечным улицам с такими названиями, что впору было сломать язык. Железнодорожный переезд пересекал Паом Йотнин-роуд прямо посреди города, и им пришлось десять минут пережидать товарный состав. Наконец они добрались до богатых северных кварталов. Водитель свернул в аллею и остановился у деревянных ворот.Тепен поджидала его в облегающих, как перчатки, черных эластичных брюках и прозрачной нейлоновой блузке. Дома вид у нее был другой.
— Добро позаловать, завтрак вас здет.
Когда она говорила так, ей можно было дать не больше четырнадцати. Малко последовал за ней в дом, почти такой же красивый, как у Джима Стэнфорда. Весь из дерева, заставленный статуэтками и буддами. Стол накрыли в небольшой столовой, примыкавшей к просторной гостиной.
— Я приготовила для вас настоящую тайскую еду, — сказала Тепен.
После наманы, которую они тут же и выпили, Малко с Тепен сели за стол. По тайскому обычаю, все блюда подали одновременно, кроме супа, который появился последним.
Малко положил себе кусочки рыбного филе, приправленного очень острым соусом, походя убедившись, что тайцы за столом не пользуются ножом. Обходятся вилкой и ложкой.
В крошечных чашечках подали обжигающий и очень крепкий чай. Тепен пила его так, словно это холодное молоко. Потом она протянула Малко небольшую пиалу — суп.
На вкус суп был восхитительным, пикантным, жирным. Малко его похвалил.
— В состав супа входит более сорока различных трав, — пояснила Тепен. — Сама бы я его не приготовила. Кухарка тратит на него целые дни.
Малко покачал головой. Под языком он вдруг почувствовал инородное тело и разгрыз его.
В следующий миг он сделался фиолетовым. Из глаз покатились две крупные слезы. На ощупь он схватил чашку с чаем, единым махом опорожнил ее и, обжегшись еще больше, впервые в жизни позволил себе грубо выругаться в присутствии дамы. Хорошо еще, что на немецком...
У него было такое чувство, что он проглотил расплавленное железо. Дьявольская штуковина спускалась по пищеводу, оставляя за собой огненно-жгучий след.
Давясь от смеха, Тепен кликнула служанку, которая тут же прибежала с большим графином воды. В спешке схватив графин, Малко облил рубашку. Все еще задыхаясь, но уже немного придя в себя, Малко спросил: