Последовало недолгое молчание, после чего Сирикит швырнула бокал на пол и, перекрывая шум оркестра, пронзительно закричала:
— Вы врете, врете! Вы сами хотите переспать с этой шлюхой!
Она принялась поносить Малко на чем свет стоит. Ему было неловко. Еще хорошо, что он не понимал по-тайски.
Рассерженная мама-сан появилась немедленно. Она сказала Сирикит одну только фразу, та сразу успокоилась и, зашмыгав носом, опустила голову. Мама-сан извинилась перед Малко.
— Мисс Петти слегка притомилась. Думаю, ей лучше пойти поспать. Я пришлю вам мадемуазель Лауру.
Это не входило в намерения Малко. Мама-сан схватила Сирикит за локоть и железной рукой подняла со стула. Та бросила на Малко отчаянный взгляд, ион, ухватившись за предоставившуюся возможность, наклонился к девушке и шепнул ей на ухо:
— Где вы живете? Я хочу еще вас увидеть.
Увлекаемая мамой-сан, Сирикит, слегка поколебавшись, бросила:
— В отеле «Вьенг-Тай». Около университета «Таммассат».
Через мгновение маленький зад, обтянутый зеленым шелком, исчез в темноте. В «Трех королевствах» за дисциплиной следили неукоснительно.
Малко попросил счет. На деньги, которые он заплатил за две бутылки «Шампаля», в Европе он мог бы купить ящик «Моэт-b-Шандона». Зато он напал на след. Будет весьма забавно, если Джим Стэнфорд просто убежал со своей любовницей — седина, так сказать, в бороду, бес в ребро. Однако оставался труп на кладбище у реки Квай. Умыкая подружку, свидетелей не убивают. И как тогда объяснить зверское убийство сестры Джима Стэнфорда?
Малко поспешил встать, пока мама-сан не прислала ему другую красотку. Зал заполнялся, так что маме-сан нетрудно будет ее пристроить. Малко попытался высмотреть Сирикит, но ту уже куда-то уволокли. Завтра утром он отправится на поиски отеля «Вьенг-Тай», хотя Сирикит, конечно же, не поднимется в восемь часов.
После прохладного кабаре улица показалась ему печью, а ведь это время года считается холодным... Ни одного такси не было видно, да и швейцар куда-то запропастился. Малко подошел к краю тротуара. Какой-то человек двинулся к нему через улицу и, приблизившись, слегка толкнул. Малко машинально пробормотал по-английски извинение и ступил на мостовую.
Дальнейшие события произошли в один миг. Женский крик заставил Малко обернуться. Вся сцена тут же запечатлелась в его мозгу. У входа стояла Сирикит. Это она кричала. Человек, толкнувший Малко, находился за его спиной и в правой руке держал что-то блестящее. Отвернувшись от девицы, он продолжил движение руки, прерванное ее криком.
Быстрый, словно молния, нож метил в сердце Малко.
Малко инстинктивно нырнул вперед, падая на ладони. Боль пронзила ему бок, и он покатился по земле. Оружия у него не было: свой пистолет он оставил в отеле.
Человек, пырнувший его ножом, бежал по направлению к Нью-роуд. На пороге «Трех королевств», как сирена, вопила Сирикит.
Малко пощупал левый бок: рука сразу стала липкой от крови. Его пиджак как распороли бритвой — от подмышки до бедра... Недолго думая, Малко со всех ног бросился за обидчиком, ведь тот был от него всего в нескольких метрах.
— На помощь! — прокричал он.
Но белый, преследующий местного жителя в Бангкоке в одиннадцать часов вечера, вряд ли мог рассчитывать на помощь.
Человек с ножом повернул направо. Малко чуть не попал под сам-ло, толкнул зазевавшуюся проститутку и продолжил преследование. Незнакомец пробежал мимо большого здания почты и скрылся в переулке, ведущем к Чаупхрае, широкой реке, пересекавшей Бангкок. В переулке было темно, как в туннеле. На светлом фоне реки Малко различил смутный силуэт, тут же исчезнувший во тьме.
Малко прислонился к ближайшей стене. Это походило на ловушку. Там ему могли перерезать горло или превратить в решето. Малко осторожно отступил к Нью-роуд, косясь на темный переулок. Все кругом, казалось, замерло.
Малко остановился в нерешительности. Внезапно у него закружилась голова. В левом боку закололо. На углу пришлось, чтобы не упасть, облокотиться о витрину индийского ювелирного магазина.
Рядом с белым, который стоял один, качаясь, словно пьяный, затормозило такси. Малко поднял руку и рухнул на сиденье.
— Отель «Ераван», — проговорил он, погружаясь в полубессознательное состояние.
Когда они проезжали мимо ярко освещенного отеля «Рама», Малко бросил взгляд на рану. Нож скользнул вдоль ребер, глубоко порезав бок. Рубашка превратилась в красную тряпку, и кровь продолжала течь. Не закричи Сирикит, нож воткнулся бы ему в сердце.
Все кружилось перед глазами у Малко. Он боялся, что потеряет сознание прямо в холле. Он прижимал левую руку к боку, чтобы остановить кровь и в то же время не показать, что он ранен. Малко подошел к портье и попросил ключ от своего номера. Тепен была уже тут как тут.
— Вы сильно опоздали, — сердито сказала она.
Малко повернулся, и по его лицу пробежала судорога. Тепен вдруг осознала, что с ним что-то не то.
— Что случилось? — воскликнула она. — Вы такой бледный.
— Пойдемте, — прошептал Малко. — Я все объясню.
Он взял Тепен под руку, и под неодобрительным взглядом портье повлек ее к двери левого лифта.
— Куда мы? — вскричала Тепен, когда двери лифта закрылись.
Малко, закрыв глаза и втянув ноздри, облокотился о стену кабины и сказал слабым голосом:
— Ко мне. Меня хотели убить.
Он показал перепачканную кровью левую руку. Тепен вскрикнула и ничего больше не сказала.
На четвертом этаже Малко, пошатываясь, вышел из лифта.
Ноги его не слушались. Пустынный коридор казался бесконечным. Малко успел войти в номер и увидел, как кровать поползла ему навстречу.
— Малко, Малко, вы падаете, — услышал он исступленный крик Тепен.
— Я... я вас раздела, — пробормотала девушка, — я хотела остановить кровь.
— Спасибо, — еле слышно проговорил Малко.
— Я позвала одного знакомого врача, он скоро придет, — продолжала Тепен. — Что все-таки с вами произошло?
Корчась от боли, Малко перевернулся на живот и рассказал о том, как на него напали у выхода из кабаре. Сидевшая в кресле Тепен покачала головой.
— Может, это никак не связано с вашим делом. Тайцы очень обидчивы. Каждый день кто-нибудь кого-нибудь пыряет ножом только за то, что тот его толкнул. Мы поссорились с Камбоджей из-за пограничного инцидента четырехсотлетней давности.
— Но это он меня толкнул, — с негодованием возразил Малко.
Импровизированная повязка остановила кровь, но Малко чувствовал большую слабость.
В дверь постучали. Тепен пошла открывать. На пороге появился толстенький, хорошо одетый таец с черной сумкой в руках. Он недоуменно переводил взгляд с Малко на Тепен, решив, видимо, что причиной трагедии является ревность. Девушка быстро заговорила с ним по-тайски, и он покачал головой. Потом положил сумку и подошел к Малко. Тепен нервно курила, пока он отковыривал испачканное кровью полотенце. Они обменялись несколькими не понятными для Малко фразами, и Тепен спросила:
— Полагаю, в больницу вы не хотите?
— Тогда уж сразу в морг...
— Он говорит, что вы потеряли много крови. Нужно переливание, и вас нельзя оставлять этой ночью одного. Он сейчас наложит швы.
Следующие четверть часа он испытывал невыносимую боль.
Не будь рядом Тепен, он бы ревел, как иерихонская труба... Всякий раз, когда аграф впивался ему в тело, Малко подавлял стон. В этой стране наркоз считался роскошью, предоставляемой исключительно членам королевской семьи. Наконец, запах эфира засвидетельствовал окончание пытки. Врач закрыл рану широким куском розового лейкопластыря и жестами велел Малко лечь на правый бок и не шевелиться.
Он сказал что-то Тепен, и та перевела.
— Вы два дня не должны переворачиваться.
Таец уже закрыл сумку с инструментами. Исчез он так же незаметно, как появился.
Как только за врачом захлопнулась дверь, Тепен предстала перед Малко с упрямым выражением на лице.
— Врач сказал, что вам нужна сиделка. Я бы осталась, если вы пообещаете, что не тронете меня пальцем...
Малко было как раз самое время этим заниматься!
— А я думал, что вы испортите себе репутацию, если вас увидят у меня, — насмешливо сказал Малко.
— Так оно и есть, — холодно ответила Тепен, — но раз уж я поднялась к вам в номер... Так что, обещаете?
— Обещаю все, что вам угодно.
— Впрочем, — заключила девушка, — я буду ложиться одетой.
И своим обычным благовоспитанным тоном добавила:
— Теперь вам надо поспать. Врач придет завтра утром.
В левом боку у Малко словно толкалась чья-то огромная рука. Боль отдавалась даже в плече. Малко еле ворочал языком, во рту было сухо, как в долине смерти, и в висках стучала кровь. Он хотел было сказать «спокойной ночи», когда вдруг в его затуманенном сознании промелькнула мысль. Перед его глазами вновь возник убийца, пристально смотрящий на Сирикит, прежде чем нанести ему удар.
Над Сирикит нависла смертельная опасность. Теперь Малко был в этом уверен. Сирикит могла опознать убийцу. И она единственная знала отгадку. Малко еще не догадывался, в чем тут соль, однако не приходилось сомневаться, что раз на него напали, значит он на правильном пути. Малко ни секунды не сомневался в том, что это не случайно.
Выходит, оставалось только одно: срочно найти Сирикит.
Ах, проклятье!
Малко попробовал встать, но у него тут же закружилась голова, и ему пришлось снова откинуться на подушку. Резким движением он отдернул одеяло.
— Что вы делаете? — воскликнула Тепен, которая как раз укладывалась в соседнюю кровать.
— Встаю, — покачиваясь, сказал Малко. — Мне срочно радо уйти. Это вопрос жизни и смерти.
Он натянул штаны, но тут же без сил рухнул на стул.
— Не подадите рубашку? — прошептал он.
— Вы с ума сошли. Сейчас же ложитесь в постель.
На мгновение они замерли друг перед другом. Потом Тепен попыталась подтащить Малко к кровати, но он вырвался.
Ему удалось добраться до шкафа и вынуть рубашку. У него раздирало весь бок, пока он напяливал ее на себя. По лбу струился холодный пот; еще немного, и Малко бы упал. Тепен подскочила и довела его до стула.
— Вы сейчас потеряете сознание.
Золотистые глаза налились кровью. Малко поглядел на Тепен и сказал:
— Тепен, вы мне нужны, прямо сейчас. Я не смогу сам вести машину.
Девушка в гневе топнула ногой.
— Но послушайте, куда вы собрались?
— В отель «Вьенг-Тай». Спасти человека, которому из-за меня угрожает опасность...
— А вы не можете позвонить?
Малко покачал головой.
— Нет, и у меня нет больше времени на разговоры. Тем хуже, возьму такси.
Он вытащил из недр своего чемодана плоский пистолет и сунул за пояс. Тепен испуганно следила за его движениями. Малко натянул пиджак. Он еле стоял на ногах. Тепен нагнала Малко, когда тот уже схватился за ручку двери.
— Постойте, я с вами.
В холле Малко был вынужден выпустить руку Тепен, но как только они очутились в темноте, царившей на стоянке, он всем телом оперся на девушку. Хорошо еще, что «мерседес» стоял недалеко.
Малко бросил взгляд на часы: полтретьего.
— Где этот отель? — спросила Тепен.
— Около университета. Это все, что я знаю.
Тепен отъехала от «Еравана» и повернула налево. Улица Рамчадамри была пустынна. «Мерседес» несся со скоростью около ста тридцати километров в час. У вокзала Хуа Ламфонг, поворачивая направо, в китайский квартал, чтобы сократить путь, Тепен едва не задавила двух нищих, которые спали прямо на мостовой.
Днем этими переулками — ухабистыми и людными — никто не ездил. При каждом толчке Малко подавлял стон. Некоторые ямы достигали в глубину тридцати сантиметров. Свет фар выхватывал из темноты силуэты отскакивавших в сторону пешеходов. По ночам в эти кварталы отваживались заезжать разве что полицейские машины.
Неожиданно они выскочили прямо на широкую площадь, и Малко узнал королевский дворец. Они находились совсем рядом с рекой, на севере города. Тепен обратилась к прохожему, который показал на узкую, плохо освещенную улицу.
Две минуты спустя они остановились перед довольно обветшалым домом с красной вывеской: отель «Вьенг-Тай».
На темной улице никого не было, но в отдельных окнах и в вестибюле горел свет. У Малко тут же возникло предчувствие беды.
— Спросить надо некую Сирикит, — объяснил он. — Думаю, это ее настоящее имя. Она массажистка и еще работает в «Трех королевствах».
Тепен напряглась, но вслух ничего не сказала. Поддерживая Малко, она вошла в вестибюль, где воняло кислым китайским супом. Несколько тайцев удивленно на них взглянули. Один из них подошел и сказал по-английски:
— Свободных номеров нет, сэр, все занято.
Тепен ответила ему по-тайски. Малко уловил имя Сирикит и увидел, как изменился в лице таец. С расширенными от ужаса глазами Тепен повернулась к Малко.
— Ее только что зарезали.
— Она умерла?
Тепен перевела. Таец покачал головой и коротко ответил:
— По-видимому, она умирает. Сейчас с ней врач.
— Мне надо ее видеть, — сказал Малко.
Чинить препятствий таец не стал. Тепен помогла Малко подняться по узкой лестнице на четвертый этаж. За открытыми дверями мелькали испуганные лица. «Вьенг-Тай» служил чем-то вроде семейного пансиона для девушек из кабаре. Дверь в комнате Сирикит на четвертом этаже была распахнута настежь. Малко вошел первым, и ему чуть не стало плохо.
Сирикит лежала на кровати в глубине комнаты. Это был настоящий кошмар. Ее зарезали в постели. Кровь из страшной раны на горле — почти от одного уха до другого — пропитала простыни. Врач засунул в зияющую дыру старое полотенце, но рана продолжала кровоточить.
Лицо девушки было словно из воска. Если бы не легкое подрагивание век, ее можно было считать мертвой. По комнате распространялся запах крови. Малко протиснулся к кровати и, наклонившись, позвал Сирикит.
На третий раз она открыла остекленевшие глаза. Узнала ли она его? Девушке явно оставалось жить несколько минут. С перерезанной сонной артерией редко кто выживает.
— Сирикит, — сказал Малко, — мне нужно имя китаянки. Любовницы Джима Стэнфорда. Это из-за нее вас хотели убить.
Сирикит лежала молча, с открытыми глазами. Малко повторил свой вопрос. На этот раз губы девушки шевельнулись, но он ничего не услышал.
Превозмогая боль в боку, Малко наклонился еще ниже и прильнул ухом к губам Сирикит. Девушка выдавила несколько тайских слов, которых он не понял. Те немногие английские слова, какие она знала, Сирикит, по-видимому, забыла. Малко выпрямился и позвал Тепен.
— Скорее, переведите, что она говорит.
Теперь уже Тепен, дрожа, как осиновый лист, склонилась над умирающей.
Губы Сирикит снова шевельнулись. Тепен медленно переводила.
— Она говорит о каком-то человеке, Са-Мае. Я плохо разбираю...
— Китаянка, — заволновался Малко, — спроси имя китаянки.
Тепен задала вопрос по-тайски. С бьющимся сердцем Малко глядел на губы Сирикит.
— Ее зовут Ким Ланг, — сказала Тепен. — Она упомянула Куала-Лумпур. О, Малко, я сейчас упаду в обморок.
Тепен и правда была еще бледнее Сирикит. Она рухнула на стул, и на ее лбу проступили капельки пота. Сирикит вдруг вскрикнула, широко раскрыла рот, и ее голова соскользнула набок. Глаз она так и не закрыла.
Малко не надо было подходить ближе, он и так видел, что Сирикит умерла.
— Они вызвали полицию? — спросил Малко.
Тепен перевела ответ.
— Они ждали, пока она умрет.
Как же деликатны эти добропорядочные люди!
— Спросите, что тут произошло.
Все оказалось просто. В отель прошмыгнул человек, которого видел только швейцар, да и то мельком. Никто не обратил на него внимания: девушки часто принимали своих любовников по ночам. Но спустя некоторое время вопли Сирикит разбудили весь отель. В ужасе забившийся за стойку ночной портье видел убийцу только со спины: крепкого телосложения азиат в светлой рубашке.
Убийца высадил дверь и нанес девушке один-единственный удар, пока та спала, разморившись от спиртного, выпитого с Малко.
Так что благодаря «Шампалю» она не слишком мучилась. Грустная ирония судьбы.
Малко вытащил из кармана пять банкнот по сто батов и протянул Тепен.
— Попросите их не рассказывать о нашем визите полиции.
Поджарый таец, должно быть, владелец отеля, засунул деньги в карман. Обещая все что угодно. Малко с Тепен поспешили вниз. Когда их «мерседес» заворачивал за угол, они услышали полицейскую сирену.
В машине Малко почти потерял сознание. Рана снова открылась, и через повязку сочилась кровь.
В голове у Малко все перемешалось. Почему его пытались убить? Какую тайну заключало в себе исчезновение Джима Стэнфорда? Почему мадам Стэнфорд не тронули и пальцем? Малко понимал, что, ответив на этот последний вопрос, он разрешил бы загадку.
— Ким Ланг, — вслух повторил он.
Надо найти китаянку по имени Ким Ланг, которая живет в Малайзии, в Куала-Лумпуре. Это несложно.
— Высадите меня? — спросил Малко.
Тепен припарковала машину.
— Я остаюсь с вами, — решительно проговорила она.
— Хорошо, — сказал Малко. — Тогда завтра вы отвезете меня в Куала-Лумпур. Позвоните своему эскулапу, пусть он сделает мне укол, чтобы я на людях не свалился вам на руки.
Остолбенев от неожиданности, она даже не нашлась, что ответить. Портье явно был возмущен до глубины души, когда увидел, как они в обнимку, словно двое влюбленных, вошли в холл. Тепен выдержала его взгляд. На глазах у всех она погружалась в трясину порока. Такое, во всяком случае, создавалось впечатление.
Малко заснул сразу, как только положил голову на подушку.
Глава 6
— Вы врете, врете! Вы сами хотите переспать с этой шлюхой!
Она принялась поносить Малко на чем свет стоит. Ему было неловко. Еще хорошо, что он не понимал по-тайски.
Рассерженная мама-сан появилась немедленно. Она сказала Сирикит одну только фразу, та сразу успокоилась и, зашмыгав носом, опустила голову. Мама-сан извинилась перед Малко.
— Мисс Петти слегка притомилась. Думаю, ей лучше пойти поспать. Я пришлю вам мадемуазель Лауру.
Это не входило в намерения Малко. Мама-сан схватила Сирикит за локоть и железной рукой подняла со стула. Та бросила на Малко отчаянный взгляд, ион, ухватившись за предоставившуюся возможность, наклонился к девушке и шепнул ей на ухо:
— Где вы живете? Я хочу еще вас увидеть.
Увлекаемая мамой-сан, Сирикит, слегка поколебавшись, бросила:
— В отеле «Вьенг-Тай». Около университета «Таммассат».
Через мгновение маленький зад, обтянутый зеленым шелком, исчез в темноте. В «Трех королевствах» за дисциплиной следили неукоснительно.
Малко попросил счет. На деньги, которые он заплатил за две бутылки «Шампаля», в Европе он мог бы купить ящик «Моэт-b-Шандона». Зато он напал на след. Будет весьма забавно, если Джим Стэнфорд просто убежал со своей любовницей — седина, так сказать, в бороду, бес в ребро. Однако оставался труп на кладбище у реки Квай. Умыкая подружку, свидетелей не убивают. И как тогда объяснить зверское убийство сестры Джима Стэнфорда?
Малко поспешил встать, пока мама-сан не прислала ему другую красотку. Зал заполнялся, так что маме-сан нетрудно будет ее пристроить. Малко попытался высмотреть Сирикит, но ту уже куда-то уволокли. Завтра утром он отправится на поиски отеля «Вьенг-Тай», хотя Сирикит, конечно же, не поднимется в восемь часов.
После прохладного кабаре улица показалась ему печью, а ведь это время года считается холодным... Ни одного такси не было видно, да и швейцар куда-то запропастился. Малко подошел к краю тротуара. Какой-то человек двинулся к нему через улицу и, приблизившись, слегка толкнул. Малко машинально пробормотал по-английски извинение и ступил на мостовую.
Дальнейшие события произошли в один миг. Женский крик заставил Малко обернуться. Вся сцена тут же запечатлелась в его мозгу. У входа стояла Сирикит. Это она кричала. Человек, толкнувший Малко, находился за его спиной и в правой руке держал что-то блестящее. Отвернувшись от девицы, он продолжил движение руки, прерванное ее криком.
Быстрый, словно молния, нож метил в сердце Малко.
Малко инстинктивно нырнул вперед, падая на ладони. Боль пронзила ему бок, и он покатился по земле. Оружия у него не было: свой пистолет он оставил в отеле.
Человек, пырнувший его ножом, бежал по направлению к Нью-роуд. На пороге «Трех королевств», как сирена, вопила Сирикит.
Малко пощупал левый бок: рука сразу стала липкой от крови. Его пиджак как распороли бритвой — от подмышки до бедра... Недолго думая, Малко со всех ног бросился за обидчиком, ведь тот был от него всего в нескольких метрах.
— На помощь! — прокричал он.
Но белый, преследующий местного жителя в Бангкоке в одиннадцать часов вечера, вряд ли мог рассчитывать на помощь.
Человек с ножом повернул направо. Малко чуть не попал под сам-ло, толкнул зазевавшуюся проститутку и продолжил преследование. Незнакомец пробежал мимо большого здания почты и скрылся в переулке, ведущем к Чаупхрае, широкой реке, пересекавшей Бангкок. В переулке было темно, как в туннеле. На светлом фоне реки Малко различил смутный силуэт, тут же исчезнувший во тьме.
Малко прислонился к ближайшей стене. Это походило на ловушку. Там ему могли перерезать горло или превратить в решето. Малко осторожно отступил к Нью-роуд, косясь на темный переулок. Все кругом, казалось, замерло.
Малко остановился в нерешительности. Внезапно у него закружилась голова. В левом боку закололо. На углу пришлось, чтобы не упасть, облокотиться о витрину индийского ювелирного магазина.
Рядом с белым, который стоял один, качаясь, словно пьяный, затормозило такси. Малко поднял руку и рухнул на сиденье.
— Отель «Ераван», — проговорил он, погружаясь в полубессознательное состояние.
Когда они проезжали мимо ярко освещенного отеля «Рама», Малко бросил взгляд на рану. Нож скользнул вдоль ребер, глубоко порезав бок. Рубашка превратилась в красную тряпку, и кровь продолжала течь. Не закричи Сирикит, нож воткнулся бы ему в сердце.
* * *
В столь поздний час в холле отеля никого не было, кроме Тепен, с мрачным видом восседавшей на одной из скамеек.Все кружилось перед глазами у Малко. Он боялся, что потеряет сознание прямо в холле. Он прижимал левую руку к боку, чтобы остановить кровь и в то же время не показать, что он ранен. Малко подошел к портье и попросил ключ от своего номера. Тепен была уже тут как тут.
— Вы сильно опоздали, — сердито сказала она.
Малко повернулся, и по его лицу пробежала судорога. Тепен вдруг осознала, что с ним что-то не то.
— Что случилось? — воскликнула она. — Вы такой бледный.
— Пойдемте, — прошептал Малко. — Я все объясню.
Он взял Тепен под руку, и под неодобрительным взглядом портье повлек ее к двери левого лифта.
— Куда мы? — вскричала Тепен, когда двери лифта закрылись.
Малко, закрыв глаза и втянув ноздри, облокотился о стену кабины и сказал слабым голосом:
— Ко мне. Меня хотели убить.
Он показал перепачканную кровью левую руку. Тепен вскрикнула и ничего больше не сказала.
На четвертом этаже Малко, пошатываясь, вышел из лифта.
Ноги его не слушались. Пустынный коридор казался бесконечным. Малко успел войти в номер и увидел, как кровать поползла ему навстречу.
— Малко, Малко, вы падаете, — услышал он исступленный крик Тепен.
* * *
Когда Малко пришел в себя, он лежал на кровати в одних трусах. Над ним склонилась встревоженная Тепен. Он открыл глаза. Тепен тут же отстранилась, и ее лицо снова приняло равнодушное выражение. Вся левая сторона у Малко была закрыта полотенцем и обвязана купальным халатом. Боль, однако, не утихла.— Я... я вас раздела, — пробормотала девушка, — я хотела остановить кровь.
— Спасибо, — еле слышно проговорил Малко.
— Я позвала одного знакомого врача, он скоро придет, — продолжала Тепен. — Что все-таки с вами произошло?
Корчась от боли, Малко перевернулся на живот и рассказал о том, как на него напали у выхода из кабаре. Сидевшая в кресле Тепен покачала головой.
— Может, это никак не связано с вашим делом. Тайцы очень обидчивы. Каждый день кто-нибудь кого-нибудь пыряет ножом только за то, что тот его толкнул. Мы поссорились с Камбоджей из-за пограничного инцидента четырехсотлетней давности.
— Но это он меня толкнул, — с негодованием возразил Малко.
Импровизированная повязка остановила кровь, но Малко чувствовал большую слабость.
В дверь постучали. Тепен пошла открывать. На пороге появился толстенький, хорошо одетый таец с черной сумкой в руках. Он недоуменно переводил взгляд с Малко на Тепен, решив, видимо, что причиной трагедии является ревность. Девушка быстро заговорила с ним по-тайски, и он покачал головой. Потом положил сумку и подошел к Малко. Тепен нервно курила, пока он отковыривал испачканное кровью полотенце. Они обменялись несколькими не понятными для Малко фразами, и Тепен спросила:
— Полагаю, в больницу вы не хотите?
— Тогда уж сразу в морг...
— Он говорит, что вы потеряли много крови. Нужно переливание, и вас нельзя оставлять этой ночью одного. Он сейчас наложит швы.
Следующие четверть часа он испытывал невыносимую боль.
Не будь рядом Тепен, он бы ревел, как иерихонская труба... Всякий раз, когда аграф впивался ему в тело, Малко подавлял стон. В этой стране наркоз считался роскошью, предоставляемой исключительно членам королевской семьи. Наконец, запах эфира засвидетельствовал окончание пытки. Врач закрыл рану широким куском розового лейкопластыря и жестами велел Малко лечь на правый бок и не шевелиться.
Он сказал что-то Тепен, и та перевела.
— Вы два дня не должны переворачиваться.
Таец уже закрыл сумку с инструментами. Исчез он так же незаметно, как появился.
Как только за врачом захлопнулась дверь, Тепен предстала перед Малко с упрямым выражением на лице.
— Врач сказал, что вам нужна сиделка. Я бы осталась, если вы пообещаете, что не тронете меня пальцем...
Малко было как раз самое время этим заниматься!
— А я думал, что вы испортите себе репутацию, если вас увидят у меня, — насмешливо сказал Малко.
— Так оно и есть, — холодно ответила Тепен, — но раз уж я поднялась к вам в номер... Так что, обещаете?
— Обещаю все, что вам угодно.
— Впрочем, — заключила девушка, — я буду ложиться одетой.
И своим обычным благовоспитанным тоном добавила:
— Теперь вам надо поспать. Врач придет завтра утром.
В левом боку у Малко словно толкалась чья-то огромная рука. Боль отдавалась даже в плече. Малко еле ворочал языком, во рту было сухо, как в долине смерти, и в висках стучала кровь. Он хотел было сказать «спокойной ночи», когда вдруг в его затуманенном сознании промелькнула мысль. Перед его глазами вновь возник убийца, пристально смотрящий на Сирикит, прежде чем нанести ему удар.
Над Сирикит нависла смертельная опасность. Теперь Малко был в этом уверен. Сирикит могла опознать убийцу. И она единственная знала отгадку. Малко еще не догадывался, в чем тут соль, однако не приходилось сомневаться, что раз на него напали, значит он на правильном пути. Малко ни секунды не сомневался в том, что это не случайно.
Выходит, оставалось только одно: срочно найти Сирикит.
Ах, проклятье!
Малко попробовал встать, но у него тут же закружилась голова, и ему пришлось снова откинуться на подушку. Резким движением он отдернул одеяло.
— Что вы делаете? — воскликнула Тепен, которая как раз укладывалась в соседнюю кровать.
— Встаю, — покачиваясь, сказал Малко. — Мне срочно радо уйти. Это вопрос жизни и смерти.
Он натянул штаны, но тут же без сил рухнул на стул.
— Не подадите рубашку? — прошептал он.
— Вы с ума сошли. Сейчас же ложитесь в постель.
На мгновение они замерли друг перед другом. Потом Тепен попыталась подтащить Малко к кровати, но он вырвался.
Ему удалось добраться до шкафа и вынуть рубашку. У него раздирало весь бок, пока он напяливал ее на себя. По лбу струился холодный пот; еще немного, и Малко бы упал. Тепен подскочила и довела его до стула.
— Вы сейчас потеряете сознание.
Золотистые глаза налились кровью. Малко поглядел на Тепен и сказал:
— Тепен, вы мне нужны, прямо сейчас. Я не смогу сам вести машину.
Девушка в гневе топнула ногой.
— Но послушайте, куда вы собрались?
— В отель «Вьенг-Тай». Спасти человека, которому из-за меня угрожает опасность...
— А вы не можете позвонить?
Малко покачал головой.
— Нет, и у меня нет больше времени на разговоры. Тем хуже, возьму такси.
Он вытащил из недр своего чемодана плоский пистолет и сунул за пояс. Тепен испуганно следила за его движениями. Малко натянул пиджак. Он еле стоял на ногах. Тепен нагнала Малко, когда тот уже схватился за ручку двери.
— Постойте, я с вами.
В холле Малко был вынужден выпустить руку Тепен, но как только они очутились в темноте, царившей на стоянке, он всем телом оперся на девушку. Хорошо еще, что «мерседес» стоял недалеко.
Малко бросил взгляд на часы: полтретьего.
— Где этот отель? — спросила Тепен.
— Около университета. Это все, что я знаю.
Тепен отъехала от «Еравана» и повернула налево. Улица Рамчадамри была пустынна. «Мерседес» несся со скоростью около ста тридцати километров в час. У вокзала Хуа Ламфонг, поворачивая направо, в китайский квартал, чтобы сократить путь, Тепен едва не задавила двух нищих, которые спали прямо на мостовой.
Днем этими переулками — ухабистыми и людными — никто не ездил. При каждом толчке Малко подавлял стон. Некоторые ямы достигали в глубину тридцати сантиметров. Свет фар выхватывал из темноты силуэты отскакивавших в сторону пешеходов. По ночам в эти кварталы отваживались заезжать разве что полицейские машины.
Неожиданно они выскочили прямо на широкую площадь, и Малко узнал королевский дворец. Они находились совсем рядом с рекой, на севере города. Тепен обратилась к прохожему, который показал на узкую, плохо освещенную улицу.
Две минуты спустя они остановились перед довольно обветшалым домом с красной вывеской: отель «Вьенг-Тай».
На темной улице никого не было, но в отдельных окнах и в вестибюле горел свет. У Малко тут же возникло предчувствие беды.
— Спросить надо некую Сирикит, — объяснил он. — Думаю, это ее настоящее имя. Она массажистка и еще работает в «Трех королевствах».
Тепен напряглась, но вслух ничего не сказала. Поддерживая Малко, она вошла в вестибюль, где воняло кислым китайским супом. Несколько тайцев удивленно на них взглянули. Один из них подошел и сказал по-английски:
— Свободных номеров нет, сэр, все занято.
Тепен ответила ему по-тайски. Малко уловил имя Сирикит и увидел, как изменился в лице таец. С расширенными от ужаса глазами Тепен повернулась к Малко.
— Ее только что зарезали.
— Она умерла?
Тепен перевела. Таец покачал головой и коротко ответил:
— По-видимому, она умирает. Сейчас с ней врач.
— Мне надо ее видеть, — сказал Малко.
Чинить препятствий таец не стал. Тепен помогла Малко подняться по узкой лестнице на четвертый этаж. За открытыми дверями мелькали испуганные лица. «Вьенг-Тай» служил чем-то вроде семейного пансиона для девушек из кабаре. Дверь в комнате Сирикит на четвертом этаже была распахнута настежь. Малко вошел первым, и ему чуть не стало плохо.
Сирикит лежала на кровати в глубине комнаты. Это был настоящий кошмар. Ее зарезали в постели. Кровь из страшной раны на горле — почти от одного уха до другого — пропитала простыни. Врач засунул в зияющую дыру старое полотенце, но рана продолжала кровоточить.
Лицо девушки было словно из воска. Если бы не легкое подрагивание век, ее можно было считать мертвой. По комнате распространялся запах крови. Малко протиснулся к кровати и, наклонившись, позвал Сирикит.
На третий раз она открыла остекленевшие глаза. Узнала ли она его? Девушке явно оставалось жить несколько минут. С перерезанной сонной артерией редко кто выживает.
— Сирикит, — сказал Малко, — мне нужно имя китаянки. Любовницы Джима Стэнфорда. Это из-за нее вас хотели убить.
Сирикит лежала молча, с открытыми глазами. Малко повторил свой вопрос. На этот раз губы девушки шевельнулись, но он ничего не услышал.
Превозмогая боль в боку, Малко наклонился еще ниже и прильнул ухом к губам Сирикит. Девушка выдавила несколько тайских слов, которых он не понял. Те немногие английские слова, какие она знала, Сирикит, по-видимому, забыла. Малко выпрямился и позвал Тепен.
— Скорее, переведите, что она говорит.
Теперь уже Тепен, дрожа, как осиновый лист, склонилась над умирающей.
Губы Сирикит снова шевельнулись. Тепен медленно переводила.
— Она говорит о каком-то человеке, Са-Мае. Я плохо разбираю...
— Китаянка, — заволновался Малко, — спроси имя китаянки.
Тепен задала вопрос по-тайски. С бьющимся сердцем Малко глядел на губы Сирикит.
— Ее зовут Ким Ланг, — сказала Тепен. — Она упомянула Куала-Лумпур. О, Малко, я сейчас упаду в обморок.
Тепен и правда была еще бледнее Сирикит. Она рухнула на стул, и на ее лбу проступили капельки пота. Сирикит вдруг вскрикнула, широко раскрыла рот, и ее голова соскользнула набок. Глаз она так и не закрыла.
Малко не надо было подходить ближе, он и так видел, что Сирикит умерла.
— Они вызвали полицию? — спросил Малко.
Тепен перевела ответ.
— Они ждали, пока она умрет.
Как же деликатны эти добропорядочные люди!
— Спросите, что тут произошло.
Все оказалось просто. В отель прошмыгнул человек, которого видел только швейцар, да и то мельком. Никто не обратил на него внимания: девушки часто принимали своих любовников по ночам. Но спустя некоторое время вопли Сирикит разбудили весь отель. В ужасе забившийся за стойку ночной портье видел убийцу только со спины: крепкого телосложения азиат в светлой рубашке.
Убийца высадил дверь и нанес девушке один-единственный удар, пока та спала, разморившись от спиртного, выпитого с Малко.
Так что благодаря «Шампалю» она не слишком мучилась. Грустная ирония судьбы.
Малко вытащил из кармана пять банкнот по сто батов и протянул Тепен.
— Попросите их не рассказывать о нашем визите полиции.
Поджарый таец, должно быть, владелец отеля, засунул деньги в карман. Обещая все что угодно. Малко с Тепен поспешили вниз. Когда их «мерседес» заворачивал за угол, они услышали полицейскую сирену.
В машине Малко почти потерял сознание. Рана снова открылась, и через повязку сочилась кровь.
В голове у Малко все перемешалось. Почему его пытались убить? Какую тайну заключало в себе исчезновение Джима Стэнфорда? Почему мадам Стэнфорд не тронули и пальцем? Малко понимал, что, ответив на этот последний вопрос, он разрешил бы загадку.
— Ким Ланг, — вслух повторил он.
Надо найти китаянку по имени Ким Ланг, которая живет в Малайзии, в Куала-Лумпуре. Это несложно.
— Высадите меня? — спросил Малко.
Тепен припарковала машину.
— Я остаюсь с вами, — решительно проговорила она.
— Хорошо, — сказал Малко. — Тогда завтра вы отвезете меня в Куала-Лумпур. Позвоните своему эскулапу, пусть он сделает мне укол, чтобы я на людях не свалился вам на руки.
Остолбенев от неожиданности, она даже не нашлась, что ответить. Портье явно был возмущен до глубины души, когда увидел, как они в обнимку, словно двое влюбленных, вошли в холл. Тепен выдержала его взгляд. На глазах у всех она погружалась в трясину порока. Такое, во всяком случае, создавалось впечатление.
Малко заснул сразу, как только положил голову на подушку.
Глава 6
Ким Ланг пошла по дурной дорожке, потому что родилась под несчастливой звездой. Как раз в год Тигра. А в Китае родиться в год Тигра все равно что в Индии родиться парией. Ни один уважающий себя мужчина не женится на девушке, которая родилась под этим знаком. Любой астролог скажет вам, что такой брак приведет к самым ужасным последствиям. Никакой другой знак не сочетается со знаком Тигра, если речь идет о женщине. Самый лучший знак — Кабан. Но тут уже Ким Ланг ничего не могла поделать.
В двадцать пять лет она поняла, что никогда не сможет достойно выйти замуж. Традиции оставались живучи даже в Гонконге, куда она убежала. Она попробовала работать. Честно. В мастерской по изготовлению париков. Но на третий день ее изнасиловал хозяин, который потом передал ее своему компаньону, объяснив, что у него с ним все общее.
И везде Ким Ланг сталкивалась с одним и тем же. Уж очень она была красива.
Потом она вступила на поприще певички. Хотя голос у нее был не ахти.
В общем, на жизнь она себе зарабатывала. На три четверти тем, что пила с посетителями кабаре, в которых выступала, — от Сингапура до Гонконга. До связи с Джимом Стэнфордом. То, что она переняла от старух-китаянок, содержательниц публичных домов, сослужило ей наконец хорошую службу. Она привязала Стэнфорда к себе. С ясной головой, со знанием дела и предельным хитроумием. Ни малейшего наслаждения она не испытывала, тем не менее Джим, несмотря на всю свою опытность, не сомневался, что нет никого чувственнее Ким Ланг. Ее крики слышали все в том небольшом доме, где они встречались с Джимом Стэнфордом. Иногда бывает дико видеть, какое значение придает некоторым вещам пятидесятилетний мужчина.
Ким Ланг не упускала ничего, что могло бы упрочить ее власть. Ко времени их знакомства Джим курил опиум. Она освободила его от этого порока, устроив незабываемую сцену, когда она разбила вдребезги его трубку из слоновой кости. В тот день Джим так ее издубасил, что она два дня не вставала с постели. Но опиум он с тех пор курить бросил. Ким Ланг прекрасно знала, что опиум отвращает от любовных утех.
Перед свиданием с Джимом она пропитывала каждый сантиметр тела дурманящим ароматом. И особенно она следила за тем, чтобы не дать ему очухаться. Наедине с ним Ким Ланг вела себя, как кошка в период течки после трех месяцев воздержания. Где только они ни занимались любовью: на лестницах, в сампане, плывя по каналу, и даже в сам-ло: у нее был знакомый водитель.
Надо сказать, что Ким Ланг была удивительно красивой женщиной, какими могут быть только китаянки, да и то не часто. С почти прозрачной кожей, длинными тонкими руками и ногами и чертами лица, редкими из-за примеси монгольской крови. Ким Ланг научила Джима Стэнфорда всяческим способам извлекать наслаждение из ее совершенного тела. Сама же она, казалось, никогда не пресыщалась любовными ласками.
Но Джим Стэнфорд еще больше, чем тело, любил ее лицо. Иногда он часами глядел, как она спит. В его памяти запечатлелась каждая черточка ее лица.
За шесть месяцев Джим стал другим человеком. Он витал в облаках, все время думая о том, когда же вновь встретится с Ким Ланг. Вечерами, когда она пела в «Трех королевствах», Джим все три часа сидел в зале над блюдом китайской лапши. Ким Ланг упросила маму-сан, чтобы Джим мог приходить к ней прямо в артистическую уборную. Неслыханная привилегия, которая позволяла заниматься любовью с Джимом прямо в сценическом наряде — черном узком прямом платье, отделанном стразами.
Ким Ланг уже не знала, куда складывать платья. Джим специально для нее заказывал самые изысканные туалеты у лучших портных в Банкруа. Он тайком переправился через бирманскую границу за стоившим небольшого состояния рубином, который преподнес ей в день рождения.
Однажды она повздорила с Джимом и не пустила его к себе. Тогда Джим, как бешеный, взломал дверь, избил Ким Ланги взял ее силой. Она оставалась холодной и безучастной. Всю ночь Джим пытался возбудить ее чувства. На заре он ушел, хлопнув дверью, чтобы вернуться два часа спустя с золотым ожерельем, тянувшим на килограмм.
Ким Ланг соизволила принять подарок. И тут же к ней вернулся весь ее пыл.
В один прекрасный день Джим понял, почему она отвадила его от опиума. Но поезд уже ушел.
Ким Ланг не желала бросать карьеру певицы. Она выезжала в Гонконг, Малайзию, Сингапур, даже в Джакарту. Для Джима Стэнфорда это была пытка...
«Каравелла» авиакомпании «Тай Интернешнл» быстро оторвалась от взлетной полосы аэродрома «Дон-Муанг» и взяла курс на юг. Рейс 405 Бангкок — Сингапур с остановкой в Куала-Лумпуре, куда они прибудут в одиннадцать тридцать — через два с половиной часа, проведенных в комфортабельном авиалайнере.
Как только самолет поднялся в воздух, Малко отстегнул ремень, который терся о его бок, вызывая безумную боль. Рана ныла немилосердно. Он проспал пять часов и чуть не прозевал места на рейс 405. Конкурирующая с «Тай Интернешнл» компания МСА[4] работала на старых «кометах», перекупленных у БЕА. У этих самолетов была одна досадная привычка — время от времени падать. Да и были они не такие комфортабельные, как «каравеллы». Малко, который на пути в аэропорт раз десять был на грани обморока, передохнул наконец немного в глубоком кресле и при почти полной тишине: двигатели находились в задней части самолета.
В отличие от многих других азиатских авиакомпаний, перевозивших пассажиров на всякой рухляди, тайская использовала лишь сверхсовременные авиалайнеры.
Им не удалось купить билеты в первый класс, но туристский шириной кресел не уступал первому. А для Малко с его раной это было самое главное.
У двух молодых стюардесс в длинных тайских сари улыбки не сходили с уст. Тепен даже незаметно ущипнула Малко, когда он слегка засмотрелся на обтянутые желтым шелком округлые формы девушек. Как и всем другим пассажирам, ему дали орхидею.
Недалеко от него китаянка в платье цвета электрик покусывала свой цветок.
«Каравелла» бесшумно скользила над Китайским морем. В салоне без конца мелькали два стюарда и две стюардессы, следившие за тем, чтобы пассажирам было хорошо и удобно. Малко перепали веер и журналы на французском, английском, китайском и даже на его родном немецком языке. Не обошли его и улыбками. Впору было забыть о боли.
Через час после взлета подали еду. В каком-то невероятном количестве. И всю европейскую. Малко в первый раз встречал приличную еду на самолетах восточных авиакомпаний. Даже французское вино, которое в Бангкоке было на вес золота, здесь давали бесплатно и сколько захочешь. Малко выпил немного больше обычного, чтобы заглушить боль в боку. А такой омар сделал бы честь и «Тур д'Аржан». Еда сыпалась как из рога изобилия. Стюардесса носила все новые и новые блюда. Как в китайском ресторане.
Стюардесса так огорчилась, когда увидела его все еще полную тарелку, что Малко заставил себя приналечь на особую тайскую карликовую кукурузу размером с мизинец.
Он сдался, когда принесли десерт: виноград, мякоть кокосового ореха, сыр, печенье и необычные плоды, похожие на громадные грейпфруты, но очень сладкие.
— Так нельзя. «Тай Интернешнл» разорится, — сказал он.
— Разве вы не знали, что «Тай Интернешнл» — лучшая авиакомпания в Юго-Восточной Азии? — гордо заявила Тепен. — Теперь вы понимаете, почему люди, летящие в Сингапур или Джакарту, предпочитают нас старым «Электрам» компании «Га-руда», которые опаздывают в среднем на пару суток, и летающим гробам «кометам» малайско-сингапурской авиакомпании?
В двадцать пять лет она поняла, что никогда не сможет достойно выйти замуж. Традиции оставались живучи даже в Гонконге, куда она убежала. Она попробовала работать. Честно. В мастерской по изготовлению париков. Но на третий день ее изнасиловал хозяин, который потом передал ее своему компаньону, объяснив, что у него с ним все общее.
И везде Ким Ланг сталкивалась с одним и тем же. Уж очень она была красива.
Потом она вступила на поприще певички. Хотя голос у нее был не ахти.
В общем, на жизнь она себе зарабатывала. На три четверти тем, что пила с посетителями кабаре, в которых выступала, — от Сингапура до Гонконга. До связи с Джимом Стэнфордом. То, что она переняла от старух-китаянок, содержательниц публичных домов, сослужило ей наконец хорошую службу. Она привязала Стэнфорда к себе. С ясной головой, со знанием дела и предельным хитроумием. Ни малейшего наслаждения она не испытывала, тем не менее Джим, несмотря на всю свою опытность, не сомневался, что нет никого чувственнее Ким Ланг. Ее крики слышали все в том небольшом доме, где они встречались с Джимом Стэнфордом. Иногда бывает дико видеть, какое значение придает некоторым вещам пятидесятилетний мужчина.
Ким Ланг не упускала ничего, что могло бы упрочить ее власть. Ко времени их знакомства Джим курил опиум. Она освободила его от этого порока, устроив незабываемую сцену, когда она разбила вдребезги его трубку из слоновой кости. В тот день Джим так ее издубасил, что она два дня не вставала с постели. Но опиум он с тех пор курить бросил. Ким Ланг прекрасно знала, что опиум отвращает от любовных утех.
Перед свиданием с Джимом она пропитывала каждый сантиметр тела дурманящим ароматом. И особенно она следила за тем, чтобы не дать ему очухаться. Наедине с ним Ким Ланг вела себя, как кошка в период течки после трех месяцев воздержания. Где только они ни занимались любовью: на лестницах, в сампане, плывя по каналу, и даже в сам-ло: у нее был знакомый водитель.
Надо сказать, что Ким Ланг была удивительно красивой женщиной, какими могут быть только китаянки, да и то не часто. С почти прозрачной кожей, длинными тонкими руками и ногами и чертами лица, редкими из-за примеси монгольской крови. Ким Ланг научила Джима Стэнфорда всяческим способам извлекать наслаждение из ее совершенного тела. Сама же она, казалось, никогда не пресыщалась любовными ласками.
Но Джим Стэнфорд еще больше, чем тело, любил ее лицо. Иногда он часами глядел, как она спит. В его памяти запечатлелась каждая черточка ее лица.
За шесть месяцев Джим стал другим человеком. Он витал в облаках, все время думая о том, когда же вновь встретится с Ким Ланг. Вечерами, когда она пела в «Трех королевствах», Джим все три часа сидел в зале над блюдом китайской лапши. Ким Ланг упросила маму-сан, чтобы Джим мог приходить к ней прямо в артистическую уборную. Неслыханная привилегия, которая позволяла заниматься любовью с Джимом прямо в сценическом наряде — черном узком прямом платье, отделанном стразами.
Ким Ланг уже не знала, куда складывать платья. Джим специально для нее заказывал самые изысканные туалеты у лучших портных в Банкруа. Он тайком переправился через бирманскую границу за стоившим небольшого состояния рубином, который преподнес ей в день рождения.
Однажды она повздорила с Джимом и не пустила его к себе. Тогда Джим, как бешеный, взломал дверь, избил Ким Ланги взял ее силой. Она оставалась холодной и безучастной. Всю ночь Джим пытался возбудить ее чувства. На заре он ушел, хлопнув дверью, чтобы вернуться два часа спустя с золотым ожерельем, тянувшим на килограмм.
Ким Ланг соизволила принять подарок. И тут же к ней вернулся весь ее пыл.
В один прекрасный день Джим понял, почему она отвадила его от опиума. Но поезд уже ушел.
Ким Ланг не желала бросать карьеру певицы. Она выезжала в Гонконг, Малайзию, Сингапур, даже в Джакарту. Для Джима Стэнфорда это была пытка...
«Каравелла» авиакомпании «Тай Интернешнл» быстро оторвалась от взлетной полосы аэродрома «Дон-Муанг» и взяла курс на юг. Рейс 405 Бангкок — Сингапур с остановкой в Куала-Лумпуре, куда они прибудут в одиннадцать тридцать — через два с половиной часа, проведенных в комфортабельном авиалайнере.
Как только самолет поднялся в воздух, Малко отстегнул ремень, который терся о его бок, вызывая безумную боль. Рана ныла немилосердно. Он проспал пять часов и чуть не прозевал места на рейс 405. Конкурирующая с «Тай Интернешнл» компания МСА[4] работала на старых «кометах», перекупленных у БЕА. У этих самолетов была одна досадная привычка — время от времени падать. Да и были они не такие комфортабельные, как «каравеллы». Малко, который на пути в аэропорт раз десять был на грани обморока, передохнул наконец немного в глубоком кресле и при почти полной тишине: двигатели находились в задней части самолета.
В отличие от многих других азиатских авиакомпаний, перевозивших пассажиров на всякой рухляди, тайская использовала лишь сверхсовременные авиалайнеры.
Им не удалось купить билеты в первый класс, но туристский шириной кресел не уступал первому. А для Малко с его раной это было самое главное.
У двух молодых стюардесс в длинных тайских сари улыбки не сходили с уст. Тепен даже незаметно ущипнула Малко, когда он слегка засмотрелся на обтянутые желтым шелком округлые формы девушек. Как и всем другим пассажирам, ему дали орхидею.
Недалеко от него китаянка в платье цвета электрик покусывала свой цветок.
«Каравелла» бесшумно скользила над Китайским морем. В салоне без конца мелькали два стюарда и две стюардессы, следившие за тем, чтобы пассажирам было хорошо и удобно. Малко перепали веер и журналы на французском, английском, китайском и даже на его родном немецком языке. Не обошли его и улыбками. Впору было забыть о боли.
Через час после взлета подали еду. В каком-то невероятном количестве. И всю европейскую. Малко в первый раз встречал приличную еду на самолетах восточных авиакомпаний. Даже французское вино, которое в Бангкоке было на вес золота, здесь давали бесплатно и сколько захочешь. Малко выпил немного больше обычного, чтобы заглушить боль в боку. А такой омар сделал бы честь и «Тур д'Аржан». Еда сыпалась как из рога изобилия. Стюардесса носила все новые и новые блюда. Как в китайском ресторане.
Стюардесса так огорчилась, когда увидела его все еще полную тарелку, что Малко заставил себя приналечь на особую тайскую карликовую кукурузу размером с мизинец.
Он сдался, когда принесли десерт: виноград, мякоть кокосового ореха, сыр, печенье и необычные плоды, похожие на громадные грейпфруты, но очень сладкие.
— Так нельзя. «Тай Интернешнл» разорится, — сказал он.
— Разве вы не знали, что «Тай Интернешнл» — лучшая авиакомпания в Юго-Восточной Азии? — гордо заявила Тепен. — Теперь вы понимаете, почему люди, летящие в Сингапур или Джакарту, предпочитают нас старым «Электрам» компании «Га-руда», которые опаздывают в среднем на пару суток, и летающим гробам «кометам» малайско-сингапурской авиакомпании?