Мы обыскиваем все дома в округе Сан-Диего. Все жители на нашей стороне. Причем настолько, что я бы посоветовал каждому, у кого желтая кожа, не слишком показываться на улицах. Около получаса назад толпа едва не линчевала китайца-стиральщика белья. Армейские вертолеты обшаривают кусты – клочок за клочком. Радио и телевидение каждые пятнадцать минут передают приметы этих субъектов.
Правительство назначило премию в 100.000 долларов за поимку японца, живого или мертвого. Поверьте, это лучший стимул для проявления гражданской доблести. Все, кто способен держать в руках оружие, подняты на ноги в этот момент. Ночью мы продолжим работу при свете фар…
При патронташе, начиненном блестящими гильзами, при огромном перламутровом кольте, в рубашке "хаки", пропотевшей насквозь, начальник полиции воплощал собой Закон и Власть.
Однако Малко был обеспокоен. Японцу терять было нечего.
– Вы подумали про аэропорт? – спросил Малко.
Начальник полиции ткнул его твердым, как стальной прут, пальцем:
– Ни один самолет не взлетит без того, чтобы его обшарили до кончиков крыльев. Гражданские самолеты, находящиеся в отстое, охраняют четыре взвода морских пехотинцев.
Что тут скажешь… Со времени похищения Линдберга никогда еще охота на человека не проходила с таким размахом. Однако тех, кто в этом участвовал, уже не было в живых. Если Такате удастся проскользнуть через расставленную сеть, он может нанести удар где угодно, от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка.
– Как дела, SAS? Вы возвращаетесь?
Это был генерал Хиггинс. Он прибыл из Гвадалахары и намеревался лично контролировать ход операции.
– Браво! – сказал он. – Конечно, этот проклятый японец сумел натворить бед. Но здесь нам удалось напасть на его след и скоро мы его загоним в угол. Благодаря вам, SAS.
– Благодаря также одному парню по имени Фелипе Чано, – сказал Малко. – Он погиб. Без него я бы ничего не смог сделать.
Генерал покачал головой.
– Я сделаю все, что вы скажете. Для начала у него будут самые пышные похороны на западном побережье. Я лично объявлю траур.
Малко предпочел бы распить с Фелипе бутылку текилы, но вояки таких вещей не понимают.
Преследуемый Стивом по пятам, он решил немного отдохнуть. Оставив Кларка в офисе, он прошел в другую комнату и прилег. Все тело болело. Он уснул, даже не успев доесть свой сандвич, а когда проснулся, уже наступила ночь.
Малко с сожалением оглядел свой измятый, в пятнах костюм. Какая жизнь! С такой работенкой никогда не умрешь дворянином. Дерешься, как бандит, и умираешь, как бандит.
С горькой складкой у губ и головой, тяжелой как арбуз, он вышел в соседнюю комнату. Там были начальник полиции, а также Кларк, Стив и еще двое.
– Ну как? – спросил Малко.
Начальник полиции воздел толстую, как бревно, руку и уронил ее на стол.
– Никак. Они исчезли, испарились. Город прочесан частым гребешком. Даже сухогрузы на набережной. Все жители Сан-Диего на ногах. Так нам еще никогда не помогали. Что касается кордонов, сквозь них не проскочат даже заблудившиеся кошки.
Однако не мог же Таката превратиться в дым и исчезнуть! Внезапно Малко осенило. Майо – индеец… Он способен пустить в ход какую-нибудь хитрость из запасов своего народа. Может…
– Поедете со мной, – приказал Малко Стиву. – Нам нужно вернуться.
Убийца послушно взял свой чемоданчик. Если Малко был прав, ему предстояло попытать удачу самостоятельно. Вопрос в том – не слишком ли поздно?
Они сели в один из автомобилей начальника полиции. Через четверть часа они подъехали к гидрокомплексу. Толпа рассеялась, в здании не светился ни один огонек.
Удивленный Стив повернулся к Малко.
– Что вы надумали? Это здание было обшарено сегодня утром.
– Не полностью, – улыбнулся Малко. – У меня есть идея. Вы с вашим инфракрасным прибором оставайтесь снаружи. Чтобы ни случилось – не двигайтесь. Если выйдут двое, убейте их без колебаний, затем идите искать меня. Возможно, это будет слишком поздно.
Убийца не спорил. Он был хорошо воспитан. Он занял позицию за цветником и притаился на корточках в темноте.
Малко обошел здание вокруг. С тыльной стороны на втором этаже было открыто окно. Он пробрался туда почти без труда и очутился в большом помещении с выходом в коридор, ведущим к резервуарам. Была полная тишина, если не считать легкого журчания воды.
Он достал свой пистолет и взвел курок. Затем как можно тише отправился по коридору. В случае, если он окажется прав, у него будет очень мало шансов выстрелить первым.
Тьма была кромешной. Он добрался до самого большого резервуара и приблизился к краю. Он было собрался зажечь факел, чтобы осветить поверхность воды, как вдруг чья-то рука стальным захватом взяла его шею, а другая рука схватила за затылок.
– Не двигайтесь, сеньор, – прошептал хорошо знакомый голос, – или я переломлю вам хребет.
Это был классический прием каратэ. Смертельная хватка. Он был прав, но неосторожен. Майо был еще более молчаливым, чем он думал.
– Бросьте пистолет, – приказал мексиканец.
Малко повиновался. Оружие упало на землю. Тотчас же из темноты отделилась крохотная тень и нагнулась, чтобы завладеть пистолетом.
– Я знал, что вы придете на свидание, – хохотнул японец. – И ждал вас.
– Что вы собираетесь делать теперь? Весь город оцеплен.
Японец как-то странно хихикнул.
– Когда вы поможете мне выбраться из этой ловушки, я убью вас, а затем продолжу свою работу. Сегодня 6 августа, Сан-Диего будет вспоминать эту дату, как Хиросима вспоминает о 6 августа 1945 года… А еще в этой стране у меня много друзей, которые мне помогут.
Тени от трех фигур терялись во тьме. Малко подумал о Стиве. Только бы он не пошел за ним!
– Vamos, сеньор Таката, – предложил мексиканец.
Йохико Таката ткнул в спину Малко его собственным пистолетом.
– Мы выйдем все вместе. При малейшем неосторожном движении я вас убью. Вы мой щит… Вперед.
Таким манером они гуськом направились к выходу. Процессию возглавлял Майо. На первом этаже они сделали короткую остановку.
– У вас есть автомобиль? – спросил Таката.
– Да.
– Вы приехали один?
– Да.
Японец ударил его ногой.
– Вы лжете!
– Тогда зачем вы спрашиваете?
– Если вы попытаетесь хотя бы шелохнуться, вы умрете первым, помните об этом.
Майо отворил дверь и вышел с пистолетом в руке. Державшийся сзади Таката одной рукой упирал в Малко пистолет, в другой нес маленький чемоданчик.
Малко вознес к усеянному звездами небу немую мольбу. Стив получил приказ, стрелять в случае, если преступники выйдут, но он не предусмотрел, что сам может выйти вместе с ними.
Маленький конвой сделал несколько шагов к автомобилю. Оставалось только надеяться, что армейские инструкции заглушили не все рефлексы Стива… Внезапно Майо поднес руку к голове, выронив свой пистолет. Он крутанулся и свалился, как мешок, получив пулю в глаз.
Было страшно тихо. Понадеявшись на темноту, Майо и японец не приняли меря предосторожности. Они не подумали, что против них могут использовать глушитель и прибор ночного видения.
Японец колебался ровно секунду. Затем он плотно прижался к Малко.
– Вы нас достали, – прошипел он. – Но лично вы меня не переживете.
Малко с дрожью подумал о том, что у Стива имелся приказ убить Такату, и что он убьет его, даже если придется прострелить тело самого Малко. Он весь напрягся в ожидании пули.
Японец опередил Стива. Резким тумаком он свалил Малко на землю и выстрелил три раза. Малко грудью почувствовал три толчка. Искаженное лицо японца нависло в каком-то метре от него. Тут же раздался очень легкий свист, и Таката как-то странно подпрыгнул, по его шее потекла струйка крови. Он попытался выстрелить еще раз, но пистолет выпал из его рук. Он зигзагами потащился к автомобилю, все еще держа в руках свой чемоданчик.
Безжалостный карабин Стива держал его на прицеле. Японец получил еще пулю в спину и выпустил чемоданчик. Тот упал и раскрылся.
Такате удалось сделать еще несколько шагов. Две пули попали ему в почки. Он упал, проволокся несколько метров, как кошка с переломанным позвоночником, и перевернулся на спину.
Стив медленно вышел из своего укрытия. Прежде всего он перезарядил свое оружие. Мимо проезжал какой-то автомобиль. Возле трех распростертых тел он резко затормозил. Нечасто увидишь такое зрелище в этом квартале… Когда из темноты вышел Стив с карабином в руке, шофер не стал раздумывать. Он молниеносно сдал назад и исчез.
В полицейском автомобиле был радиопередатчик. Стив включил его и вызвал начальника полиции.
Через пять минут, завывая сиреной, примчался первый патрульный автомобиль. Тишина. Никого. Когда первый полицейский вышел из автомобиля, Стив бесшумно разобрал свой карабин и сложил его обратно в чемоданчик.
Кларк и начальник полиции привезли с собой генерала. Место действия уже было освещено прожекторами. Это смахивало на репетицию кинофильма про полицейских.
– Он мертв? – спросил Кларк, указывая в сторону SAS.
Стив пожал плечами.
– Похоже на то. Он получил три пули почти в упор. Я ничего не смог сделать.
Начальник полиции и Кларк присели над Малко. Начальник полиции осторожно взял руки Малко и скрестил их на груди.
– Он всегда казался мне замечательным парнем, этот SAS, – сказал толстяк.
В этот момент Малко слегка шевельнулся и открыл глаза. Затем его стошнило прямо на колени начальника полиции.
Малко полностью пришел в себя только через полчаса. Вокруг поля боя было около пятисот человек, включая полицейский кордон. Кларк смотрел на секретного агента, как на выходца с того света. SAS чувствовал, что от него ждут объяснений.
– Я зарядил свой пистолет пулями не с цианидом, а со снотворным газом. Я хотел взять Такату живым, чтобы узнать, на какую поддержку он рассчитывает в этой стране. Если бы Стив выстрелил сначала в японца, я был бы мертв.
– Я стрелял в того, кто казался наиболее опасным, – спокойно заявил Стив. – Вам оставался шанс.
SAS с трудом приподнялся. Его тошнило. Костюм был измят, грязен и изодран. Позор. Но он был жив.
Из-за полицейских прожекторов было светло, как днем. Малко медленно подошел к телу маленького японца.
Мертвый он выглядел еще более крошечным, чем при жизни.
Он лежал, вытянувшись на спине, с открытыми глазами. Выражение его лица больше не было злобным, скорее грустным. Сумасшедший, он в одиночку хотел выиграть свою войну двадцать пять лет спустя. Из-за этого безумия сотни людей, совершенно не причастных к его вендетте, погибли, даже не догадываясь, почему.
Фелипе тоже погиб, отдав за него свою жизнь.
Кристина! Она тоже мертва. Малко еще ощущал на своих губах сладковато-горький аромат ее плеча.
Рядом с японцем лежал открытый чемоданчик, к которому никто не осмеливался прикоснуться. Малко присел на корточки и поднял крышку. В упаковке из ваты лежали пять ужасных пузырьков с СХ-3. Шестой уже посеял смерть в Сан-Диего.
Секретный агент осторожно взял в руки один из них, на какую-то секунду у него возникло желание разбить их все об асфальт, смыть остатки потоком воды, уничтожить все следы этого кошмара, но это было бы совсем по-детски. СХ-3 теперь запущен в серийное производство. Вскоре его будут выпускать в пилюлях, вероятно, для того, чтобы облегчить саботажникам способ его употребления. Малко начинал ненавидеть генералов и ученых, которые ведут между собой свои войны местного значения, не заботясь о жертвах.
Он положил флакон на место и закрыл чемоданчик. Когда он перебирал его содержимое, заметил нечто неожиданное: это была нераспечатанная большая коробка кукурузных палочек. Таката даже не успел поужинать в последний раз.
Кларк оторвал Малко от его размышлений.
– Скажите, SAS, как вам удалось вычислить этих типов? Где они были? Здание было перерыто снизу доверху. Вы же не ясновидящий…
– Нет. Просто у меня хорошая память, – ответил Малко. – Когда стало очевидно, что Таката и Майо исчезли, мне сразу же пришло в голову, что они не покидали город. Сеть была слишком густой.
– Да, но это не наводило вас на мысль о том, где их искать.
– Конечно. Но я вспомнил, что Майо наполовину индеец. У индейцев есть один фокус, который, кстати, японцы переняли во время кампании в Бирме для того, чтобы скрываться в джунглях при приближении патруля. Они распластывались по дну неглубокой речки и дышали с помощью бамбуковой трубочки, торчащей из воды.
Кларк покатился со смеху.
– Помилуйте, ведь Сан-Диего не джунгли!
– Нет, но в резервуарах была вода, а у стенки самого большого из них – большие пластиковые трубки. Затем, когда я перебрал в памяти все, что произошло, мне вспомнилась эта деталь. По длине эти трубки были приблизительно равны глубине резервуара. Стало быть, именно на дне притаились те двое. Их трубки были прислонены к перегородке. Между крышкой и водой была воздушная прослойка, позволяющая им дышать. Постоянное обновление воды исключало всякий риск загрязнения. Это был идеальный тайник. Как только мы повернулись спиной, они поднялись на поверхность и выжидали подходящего момента, чтобы сбежать.
Все присутствующие столпились вокруг Малко. Начальник полиции с упреком взглянул на него.
– Почему вы отправились туда один?
– Их следовало застать врасплох. Это был наш лучший шанс. И расчет оправдался. А теперь, если кто-нибудь из вас предложит мне постель, я буду очень признателен.
За двадцать секунд поступило столько предложений, что Мессалина умерла бы от зависти. Он развалился в глубине полицейского автомобиля и позволил отвезти себя в лучший отель Сан-Диего – "Фермонт".
Едва раздевшись, он рухнул на кровать и уснул. Его разбудил непрерывный звонок телефона: профессор Олсоп, совершенно позабыв о разнице во времени, звонил ему из Вашингтона, чтобы поздравить.
Малко бросил трубку, не дослушав ученого и выдав очередь изысканных американских, турецких и венских ругательств. Олсоп кудахтал от удивления еще добрых десять минут, но Малко никогда об этом не узнал.
Когда он проснулся, в комнату потоком лилось солнце. Он поднял трубку, заказав себе чай и тосты, попросил газеты и поручил отгладить его костюм. Все его вещи остались в Акапулько в отеле "Хилтон".
В газете рассказывалось об истории с Такатой под огромными заголовками. Жертвам Сан-Диего были посвящены длинные статьи. Город никогда еще не переживал подобной катастрофы: по последним подсчетам произошло более тридцати тысяч смертей.
И ни слова о SAS! Официально победа принадлежала начальнику полиции округа Сан-Диего и его верным помощникам.
Малко не намеривался оставаться в этом городе. Он торопливо проглотил свой завтрак, сделал несколько звонков по телефону, чтобы успокоить Кларка и генерала относительно своей судьбы, и заказал такси на аэропорт. Чтобы считать свою миссию полностью законченной, оставалось подправить одну маленькую деталь.
Он легко отыскал самолет на Лос-Анджелес. Оттуда три часа спустя он снова улетел на "Коронадо" Западных воздушных линий, который был на три четверти пуст.
Погода была волшебной. Под крыльями самолета пробегали изрезанные и дикие берега Нижней Калифорнии, самый безлюдный участок Мексики. Затем скалы уступили место джунглям, и Малко приник к иллюминатору, созерцая гигантское зеленое пространство. Ему очень хотелось распознать деревушку Лос-Мочис. Он с трудом верил в то, что два дня тому назад сбросил атомную бомбу на одну из полян этих джунглей, где еще можно отыскать обугленный труп Кристины.
"Коронадо" без помех совершил посадку в Мехико в 19 часов 29 минут по местному времени. Но на этот раз Малко никто не встречал. Он взял такси до отеля "Мария-Исабель" и снял номер на восьмом этаже.
В Чулависте, пригороде Мехико, было не много развлечений. Один раз в неделю привозили кино. Поэтому, когда кюре объявил у двери церкви, что на следующий день отслужит особую мессу с певчими за упокой души Фелипе Чано, погибшего в автомобильной катастрофе, слух об этом разнесся молниеносно.
На следующий день все женщины со старинными черными мантильями на головах были на месте. Те из мужчин, которые не работали, пришли тоже. У входа все замирали от восхищения: никогда еще в маленькой церквушке, которая обычно была украшена только наивной резьбой по дереву, не было столько цветов.
Цветы были повсюду: букеты из диких орхидей, лилии, гладиолусы, и даже цветы, которых местные жители никогда не видели. Особенно зачаровывал ковер. Длинный, красного цвета, он тянулся от двери до хоров. И местные жители с наслаждением преклоняли колени на его толстый мягкий ворс.
– Как в соборе! – прошептала одна старая женщина, которая бывала в Мехико.
Пожилой кюре выгнул грудь колесом, заметив удивление прихожан. Этот ковер стоил ему трех часов мучительного торга с кюре из церкви Сент-Мари-де-Сим. Тем не менее, его собрат вытянул из него сто песо и обещание, что ни одно пятно не осквернит этот шедевр, который на самом деле был старым лестничным покрытием, купленным по случаю в мэрии.
Когда месса началась, раздалось легкое "ах!": из левого угла вознесся дребезжащий звук старого инструмента, аккомпанировавшего дюжине детских голосов. Старик кюре позаимствовал даже фисгармонию.
В подобном великолепии все совершенно забыли о вдове и ее детях. Несколько женщин тайком вышли и сообщили о диве остальным жителям деревушки.
Апофеоз случился, когда все начали шествовать перед гробом. Там лежал гигантский венок двух метров в диаметре с одной-единственной надписью: "Моему другу Фелипе. SAS".
Жителей деревни распирало от гордости при мысли, что у их Фелипе был друг настолько богатый, что смог понести такие расходы. В их глазах он продолжал оставаться всего лишь скромным полицейским, постоянно игравшим с огнем.
И совсем уж как сущее безумие, все присутствующие восприняли объявление кюре, сделанное притворно скорбным голосом, что отныне такая месса будет отслужена каждый год.
После мессы его обступили в ризнице любопытствующие, которые умирали от желания узнать, кто этот загадочный благодетель. Кюре воздел руки к небу.
– Я сам ничего не знаю. Это какой-то иностранец, которого я никогда не видел и даже не знаю, как его зовут. Высокий, светловолосый, одетый в черный с искрой костюм. Он говорил очень мало и носил большие очки, скрывающие его глаза. Он мне оставил некую сумму денег, чтобы я смог много лет служить такие мессы, и да хранит его Господь, я не растрачу оттуда ни одного сентаво. Но он не сказал мне, почему он это сделал.
Во время службы никто не заметил светловолосого незнакомца, стоящего за колонной. Когда старик кюре окропил гроб кропилом, он медленно осенил себя крестом, впервые после далекого детства.
Затем он на цыпочках вышел из церкви, сел в скромный серый "шевроле", снял свои темные очки и стер побежавшие на глаза слезы безупречной белизны платком.
Правительство назначило премию в 100.000 долларов за поимку японца, живого или мертвого. Поверьте, это лучший стимул для проявления гражданской доблести. Все, кто способен держать в руках оружие, подняты на ноги в этот момент. Ночью мы продолжим работу при свете фар…
При патронташе, начиненном блестящими гильзами, при огромном перламутровом кольте, в рубашке "хаки", пропотевшей насквозь, начальник полиции воплощал собой Закон и Власть.
Однако Малко был обеспокоен. Японцу терять было нечего.
– Вы подумали про аэропорт? – спросил Малко.
Начальник полиции ткнул его твердым, как стальной прут, пальцем:
– Ни один самолет не взлетит без того, чтобы его обшарили до кончиков крыльев. Гражданские самолеты, находящиеся в отстое, охраняют четыре взвода морских пехотинцев.
Что тут скажешь… Со времени похищения Линдберга никогда еще охота на человека не проходила с таким размахом. Однако тех, кто в этом участвовал, уже не было в живых. Если Такате удастся проскользнуть через расставленную сеть, он может нанести удар где угодно, от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка.
– Как дела, SAS? Вы возвращаетесь?
Это был генерал Хиггинс. Он прибыл из Гвадалахары и намеревался лично контролировать ход операции.
– Браво! – сказал он. – Конечно, этот проклятый японец сумел натворить бед. Но здесь нам удалось напасть на его след и скоро мы его загоним в угол. Благодаря вам, SAS.
– Благодаря также одному парню по имени Фелипе Чано, – сказал Малко. – Он погиб. Без него я бы ничего не смог сделать.
Генерал покачал головой.
– Я сделаю все, что вы скажете. Для начала у него будут самые пышные похороны на западном побережье. Я лично объявлю траур.
Малко предпочел бы распить с Фелипе бутылку текилы, но вояки таких вещей не понимают.
Преследуемый Стивом по пятам, он решил немного отдохнуть. Оставив Кларка в офисе, он прошел в другую комнату и прилег. Все тело болело. Он уснул, даже не успев доесть свой сандвич, а когда проснулся, уже наступила ночь.
Малко с сожалением оглядел свой измятый, в пятнах костюм. Какая жизнь! С такой работенкой никогда не умрешь дворянином. Дерешься, как бандит, и умираешь, как бандит.
С горькой складкой у губ и головой, тяжелой как арбуз, он вышел в соседнюю комнату. Там были начальник полиции, а также Кларк, Стив и еще двое.
– Ну как? – спросил Малко.
Начальник полиции воздел толстую, как бревно, руку и уронил ее на стол.
– Никак. Они исчезли, испарились. Город прочесан частым гребешком. Даже сухогрузы на набережной. Все жители Сан-Диего на ногах. Так нам еще никогда не помогали. Что касается кордонов, сквозь них не проскочат даже заблудившиеся кошки.
Однако не мог же Таката превратиться в дым и исчезнуть! Внезапно Малко осенило. Майо – индеец… Он способен пустить в ход какую-нибудь хитрость из запасов своего народа. Может…
– Поедете со мной, – приказал Малко Стиву. – Нам нужно вернуться.
Убийца послушно взял свой чемоданчик. Если Малко был прав, ему предстояло попытать удачу самостоятельно. Вопрос в том – не слишком ли поздно?
Они сели в один из автомобилей начальника полиции. Через четверть часа они подъехали к гидрокомплексу. Толпа рассеялась, в здании не светился ни один огонек.
Удивленный Стив повернулся к Малко.
– Что вы надумали? Это здание было обшарено сегодня утром.
– Не полностью, – улыбнулся Малко. – У меня есть идея. Вы с вашим инфракрасным прибором оставайтесь снаружи. Чтобы ни случилось – не двигайтесь. Если выйдут двое, убейте их без колебаний, затем идите искать меня. Возможно, это будет слишком поздно.
Убийца не спорил. Он был хорошо воспитан. Он занял позицию за цветником и притаился на корточках в темноте.
Малко обошел здание вокруг. С тыльной стороны на втором этаже было открыто окно. Он пробрался туда почти без труда и очутился в большом помещении с выходом в коридор, ведущим к резервуарам. Была полная тишина, если не считать легкого журчания воды.
Он достал свой пистолет и взвел курок. Затем как можно тише отправился по коридору. В случае, если он окажется прав, у него будет очень мало шансов выстрелить первым.
Тьма была кромешной. Он добрался до самого большого резервуара и приблизился к краю. Он было собрался зажечь факел, чтобы осветить поверхность воды, как вдруг чья-то рука стальным захватом взяла его шею, а другая рука схватила за затылок.
– Не двигайтесь, сеньор, – прошептал хорошо знакомый голос, – или я переломлю вам хребет.
Это был классический прием каратэ. Смертельная хватка. Он был прав, но неосторожен. Майо был еще более молчаливым, чем он думал.
– Бросьте пистолет, – приказал мексиканец.
Малко повиновался. Оружие упало на землю. Тотчас же из темноты отделилась крохотная тень и нагнулась, чтобы завладеть пистолетом.
– Я знал, что вы придете на свидание, – хохотнул японец. – И ждал вас.
– Что вы собираетесь делать теперь? Весь город оцеплен.
Японец как-то странно хихикнул.
– Когда вы поможете мне выбраться из этой ловушки, я убью вас, а затем продолжу свою работу. Сегодня 6 августа, Сан-Диего будет вспоминать эту дату, как Хиросима вспоминает о 6 августа 1945 года… А еще в этой стране у меня много друзей, которые мне помогут.
Тени от трех фигур терялись во тьме. Малко подумал о Стиве. Только бы он не пошел за ним!
– Vamos, сеньор Таката, – предложил мексиканец.
Йохико Таката ткнул в спину Малко его собственным пистолетом.
– Мы выйдем все вместе. При малейшем неосторожном движении я вас убью. Вы мой щит… Вперед.
Таким манером они гуськом направились к выходу. Процессию возглавлял Майо. На первом этаже они сделали короткую остановку.
– У вас есть автомобиль? – спросил Таката.
– Да.
– Вы приехали один?
– Да.
Японец ударил его ногой.
– Вы лжете!
– Тогда зачем вы спрашиваете?
– Если вы попытаетесь хотя бы шелохнуться, вы умрете первым, помните об этом.
Майо отворил дверь и вышел с пистолетом в руке. Державшийся сзади Таката одной рукой упирал в Малко пистолет, в другой нес маленький чемоданчик.
Малко вознес к усеянному звездами небу немую мольбу. Стив получил приказ, стрелять в случае, если преступники выйдут, но он не предусмотрел, что сам может выйти вместе с ними.
Маленький конвой сделал несколько шагов к автомобилю. Оставалось только надеяться, что армейские инструкции заглушили не все рефлексы Стива… Внезапно Майо поднес руку к голове, выронив свой пистолет. Он крутанулся и свалился, как мешок, получив пулю в глаз.
Было страшно тихо. Понадеявшись на темноту, Майо и японец не приняли меря предосторожности. Они не подумали, что против них могут использовать глушитель и прибор ночного видения.
Японец колебался ровно секунду. Затем он плотно прижался к Малко.
– Вы нас достали, – прошипел он. – Но лично вы меня не переживете.
Малко с дрожью подумал о том, что у Стива имелся приказ убить Такату, и что он убьет его, даже если придется прострелить тело самого Малко. Он весь напрягся в ожидании пули.
Японец опередил Стива. Резким тумаком он свалил Малко на землю и выстрелил три раза. Малко грудью почувствовал три толчка. Искаженное лицо японца нависло в каком-то метре от него. Тут же раздался очень легкий свист, и Таката как-то странно подпрыгнул, по его шее потекла струйка крови. Он попытался выстрелить еще раз, но пистолет выпал из его рук. Он зигзагами потащился к автомобилю, все еще держа в руках свой чемоданчик.
Безжалостный карабин Стива держал его на прицеле. Японец получил еще пулю в спину и выпустил чемоданчик. Тот упал и раскрылся.
Такате удалось сделать еще несколько шагов. Две пули попали ему в почки. Он упал, проволокся несколько метров, как кошка с переломанным позвоночником, и перевернулся на спину.
Стив медленно вышел из своего укрытия. Прежде всего он перезарядил свое оружие. Мимо проезжал какой-то автомобиль. Возле трех распростертых тел он резко затормозил. Нечасто увидишь такое зрелище в этом квартале… Когда из темноты вышел Стив с карабином в руке, шофер не стал раздумывать. Он молниеносно сдал назад и исчез.
В полицейском автомобиле был радиопередатчик. Стив включил его и вызвал начальника полиции.
Через пять минут, завывая сиреной, примчался первый патрульный автомобиль. Тишина. Никого. Когда первый полицейский вышел из автомобиля, Стив бесшумно разобрал свой карабин и сложил его обратно в чемоданчик.
Кларк и начальник полиции привезли с собой генерала. Место действия уже было освещено прожекторами. Это смахивало на репетицию кинофильма про полицейских.
– Он мертв? – спросил Кларк, указывая в сторону SAS.
Стив пожал плечами.
– Похоже на то. Он получил три пули почти в упор. Я ничего не смог сделать.
Начальник полиции и Кларк присели над Малко. Начальник полиции осторожно взял руки Малко и скрестил их на груди.
– Он всегда казался мне замечательным парнем, этот SAS, – сказал толстяк.
В этот момент Малко слегка шевельнулся и открыл глаза. Затем его стошнило прямо на колени начальника полиции.
Малко полностью пришел в себя только через полчаса. Вокруг поля боя было около пятисот человек, включая полицейский кордон. Кларк смотрел на секретного агента, как на выходца с того света. SAS чувствовал, что от него ждут объяснений.
– Я зарядил свой пистолет пулями не с цианидом, а со снотворным газом. Я хотел взять Такату живым, чтобы узнать, на какую поддержку он рассчитывает в этой стране. Если бы Стив выстрелил сначала в японца, я был бы мертв.
– Я стрелял в того, кто казался наиболее опасным, – спокойно заявил Стив. – Вам оставался шанс.
SAS с трудом приподнялся. Его тошнило. Костюм был измят, грязен и изодран. Позор. Но он был жив.
Из-за полицейских прожекторов было светло, как днем. Малко медленно подошел к телу маленького японца.
Мертвый он выглядел еще более крошечным, чем при жизни.
Он лежал, вытянувшись на спине, с открытыми глазами. Выражение его лица больше не было злобным, скорее грустным. Сумасшедший, он в одиночку хотел выиграть свою войну двадцать пять лет спустя. Из-за этого безумия сотни людей, совершенно не причастных к его вендетте, погибли, даже не догадываясь, почему.
Фелипе тоже погиб, отдав за него свою жизнь.
Кристина! Она тоже мертва. Малко еще ощущал на своих губах сладковато-горький аромат ее плеча.
Рядом с японцем лежал открытый чемоданчик, к которому никто не осмеливался прикоснуться. Малко присел на корточки и поднял крышку. В упаковке из ваты лежали пять ужасных пузырьков с СХ-3. Шестой уже посеял смерть в Сан-Диего.
Секретный агент осторожно взял в руки один из них, на какую-то секунду у него возникло желание разбить их все об асфальт, смыть остатки потоком воды, уничтожить все следы этого кошмара, но это было бы совсем по-детски. СХ-3 теперь запущен в серийное производство. Вскоре его будут выпускать в пилюлях, вероятно, для того, чтобы облегчить саботажникам способ его употребления. Малко начинал ненавидеть генералов и ученых, которые ведут между собой свои войны местного значения, не заботясь о жертвах.
Он положил флакон на место и закрыл чемоданчик. Когда он перебирал его содержимое, заметил нечто неожиданное: это была нераспечатанная большая коробка кукурузных палочек. Таката даже не успел поужинать в последний раз.
Кларк оторвал Малко от его размышлений.
– Скажите, SAS, как вам удалось вычислить этих типов? Где они были? Здание было перерыто снизу доверху. Вы же не ясновидящий…
– Нет. Просто у меня хорошая память, – ответил Малко. – Когда стало очевидно, что Таката и Майо исчезли, мне сразу же пришло в голову, что они не покидали город. Сеть была слишком густой.
– Да, но это не наводило вас на мысль о том, где их искать.
– Конечно. Но я вспомнил, что Майо наполовину индеец. У индейцев есть один фокус, который, кстати, японцы переняли во время кампании в Бирме для того, чтобы скрываться в джунглях при приближении патруля. Они распластывались по дну неглубокой речки и дышали с помощью бамбуковой трубочки, торчащей из воды.
Кларк покатился со смеху.
– Помилуйте, ведь Сан-Диего не джунгли!
– Нет, но в резервуарах была вода, а у стенки самого большого из них – большие пластиковые трубки. Затем, когда я перебрал в памяти все, что произошло, мне вспомнилась эта деталь. По длине эти трубки были приблизительно равны глубине резервуара. Стало быть, именно на дне притаились те двое. Их трубки были прислонены к перегородке. Между крышкой и водой была воздушная прослойка, позволяющая им дышать. Постоянное обновление воды исключало всякий риск загрязнения. Это был идеальный тайник. Как только мы повернулись спиной, они поднялись на поверхность и выжидали подходящего момента, чтобы сбежать.
Все присутствующие столпились вокруг Малко. Начальник полиции с упреком взглянул на него.
– Почему вы отправились туда один?
– Их следовало застать врасплох. Это был наш лучший шанс. И расчет оправдался. А теперь, если кто-нибудь из вас предложит мне постель, я буду очень признателен.
За двадцать секунд поступило столько предложений, что Мессалина умерла бы от зависти. Он развалился в глубине полицейского автомобиля и позволил отвезти себя в лучший отель Сан-Диего – "Фермонт".
Едва раздевшись, он рухнул на кровать и уснул. Его разбудил непрерывный звонок телефона: профессор Олсоп, совершенно позабыв о разнице во времени, звонил ему из Вашингтона, чтобы поздравить.
Малко бросил трубку, не дослушав ученого и выдав очередь изысканных американских, турецких и венских ругательств. Олсоп кудахтал от удивления еще добрых десять минут, но Малко никогда об этом не узнал.
Когда он проснулся, в комнату потоком лилось солнце. Он поднял трубку, заказав себе чай и тосты, попросил газеты и поручил отгладить его костюм. Все его вещи остались в Акапулько в отеле "Хилтон".
В газете рассказывалось об истории с Такатой под огромными заголовками. Жертвам Сан-Диего были посвящены длинные статьи. Город никогда еще не переживал подобной катастрофы: по последним подсчетам произошло более тридцати тысяч смертей.
И ни слова о SAS! Официально победа принадлежала начальнику полиции округа Сан-Диего и его верным помощникам.
Малко не намеривался оставаться в этом городе. Он торопливо проглотил свой завтрак, сделал несколько звонков по телефону, чтобы успокоить Кларка и генерала относительно своей судьбы, и заказал такси на аэропорт. Чтобы считать свою миссию полностью законченной, оставалось подправить одну маленькую деталь.
Он легко отыскал самолет на Лос-Анджелес. Оттуда три часа спустя он снова улетел на "Коронадо" Западных воздушных линий, который был на три четверти пуст.
Погода была волшебной. Под крыльями самолета пробегали изрезанные и дикие берега Нижней Калифорнии, самый безлюдный участок Мексики. Затем скалы уступили место джунглям, и Малко приник к иллюминатору, созерцая гигантское зеленое пространство. Ему очень хотелось распознать деревушку Лос-Мочис. Он с трудом верил в то, что два дня тому назад сбросил атомную бомбу на одну из полян этих джунглей, где еще можно отыскать обугленный труп Кристины.
"Коронадо" без помех совершил посадку в Мехико в 19 часов 29 минут по местному времени. Но на этот раз Малко никто не встречал. Он взял такси до отеля "Мария-Исабель" и снял номер на восьмом этаже.
В Чулависте, пригороде Мехико, было не много развлечений. Один раз в неделю привозили кино. Поэтому, когда кюре объявил у двери церкви, что на следующий день отслужит особую мессу с певчими за упокой души Фелипе Чано, погибшего в автомобильной катастрофе, слух об этом разнесся молниеносно.
На следующий день все женщины со старинными черными мантильями на головах были на месте. Те из мужчин, которые не работали, пришли тоже. У входа все замирали от восхищения: никогда еще в маленькой церквушке, которая обычно была украшена только наивной резьбой по дереву, не было столько цветов.
Цветы были повсюду: букеты из диких орхидей, лилии, гладиолусы, и даже цветы, которых местные жители никогда не видели. Особенно зачаровывал ковер. Длинный, красного цвета, он тянулся от двери до хоров. И местные жители с наслаждением преклоняли колени на его толстый мягкий ворс.
– Как в соборе! – прошептала одна старая женщина, которая бывала в Мехико.
Пожилой кюре выгнул грудь колесом, заметив удивление прихожан. Этот ковер стоил ему трех часов мучительного торга с кюре из церкви Сент-Мари-де-Сим. Тем не менее, его собрат вытянул из него сто песо и обещание, что ни одно пятно не осквернит этот шедевр, который на самом деле был старым лестничным покрытием, купленным по случаю в мэрии.
Когда месса началась, раздалось легкое "ах!": из левого угла вознесся дребезжащий звук старого инструмента, аккомпанировавшего дюжине детских голосов. Старик кюре позаимствовал даже фисгармонию.
В подобном великолепии все совершенно забыли о вдове и ее детях. Несколько женщин тайком вышли и сообщили о диве остальным жителям деревушки.
Апофеоз случился, когда все начали шествовать перед гробом. Там лежал гигантский венок двух метров в диаметре с одной-единственной надписью: "Моему другу Фелипе. SAS".
Жителей деревни распирало от гордости при мысли, что у их Фелипе был друг настолько богатый, что смог понести такие расходы. В их глазах он продолжал оставаться всего лишь скромным полицейским, постоянно игравшим с огнем.
И совсем уж как сущее безумие, все присутствующие восприняли объявление кюре, сделанное притворно скорбным голосом, что отныне такая месса будет отслужена каждый год.
После мессы его обступили в ризнице любопытствующие, которые умирали от желания узнать, кто этот загадочный благодетель. Кюре воздел руки к небу.
– Я сам ничего не знаю. Это какой-то иностранец, которого я никогда не видел и даже не знаю, как его зовут. Высокий, светловолосый, одетый в черный с искрой костюм. Он говорил очень мало и носил большие очки, скрывающие его глаза. Он мне оставил некую сумму денег, чтобы я смог много лет служить такие мессы, и да хранит его Господь, я не растрачу оттуда ни одного сентаво. Но он не сказал мне, почему он это сделал.
Во время службы никто не заметил светловолосого незнакомца, стоящего за колонной. Когда старик кюре окропил гроб кропилом, он медленно осенил себя крестом, впервые после далекого детства.
Затем он на цыпочках вышел из церкви, сел в скромный серый "шевроле", снял свои темные очки и стер побежавшие на глаза слезы безупречной белизны платком.