Пошатываясь, Серж Ленц вышел. Ему понадобилось добрых десять минут, чтобы, прислонившись к стене из сухого камня, прийти в себя. Он вернулся к своему автомобилю, взял в саквояже фляжку виски и проглотил половину одним махом. Алкоголь обжег гортань, на глазах выступили слезы, однако он почувствовал себя лучше. Если бы речь шла только о нем, он бы уже прыгнул за руль. Но он должен был выполнить свое задание.
Ленц вернулся назад и вошел в другой дом. Затем обошел еще дюжину. По всей деревне зрелище было почти одинаковым: везде раздувшиеся трупы. Все животные также были мертвы. Деревушка превратилась в гигантскую груду трупов.
Все это казалось нереальным. Стояла мертвая тишина, и солнце палило по-прежнему сильно.
Учитывая изолированность Лас-Пьедрас, власти обнаружат это кладбище только несколько месяцев спустя. Мексика ведь такая большая! Даже в середине двадцатого века цивилизация проникла не повсюду. В Лос-Мочис, ближайшем из городков, большинство жителей не ведали о существовании Лас-Пьедрас.
Что же здесь произошло? Серж Ленц не был ни медиком, ни биологом, но эта внезапная эпидемия показалась ему странной. Конечно, при такой жаре в этом краю все происходит быстро. Но однако!.. И что это за неизвестная болезнь, которая, похоже, одинаково успешно поражает и растения, и людей?
Во всяком случае, беда должна была произойти молниеносно, потому что никто не успел поднять тревогу… Правда, ближайший врач находится в десяти часах езды на муле. Но можно было хотя бы поехать за ним.
Серж Ленц вернулся к своей запыленной машине. Никакая природная эпидемия не поражает так сразу и не держится в узких пределах одной деревушки. Внезапно ему пришло в голову объяснение. Деревушка, скорее всего, использовала воду из пруда, который был отравлен.
Вот откуда могло прийти несчастье. ЭТО должно было находиться поблизости от воды, необходимой для всего живого.
Он вновь вернулся в центр деревушки. С площади он заметил небольшую отлогость. Здесь должна была быть вода.
В самом деле, он тут же ее нашел. Прозрачный ручеек тек между травами и камнями метрах в ста. На берегу была ровная площадка, служившая местом для стирки.
Все выглядело пустынным.
Внезапно что-то прыгнуло на Сержа Ленца, и тот отскочил назад, охваченный невыразимым отвращением.
Это была только птица. Но какая! По гигантскому изогнутому клюву он опознал тукана, разновидность попугаев, по обыкновению раскрашенных во все цвета радуги. А этот был весь красный, с культями крыльев. Будучи не в состоянии лететь, он тащился на длинных ногах, уставившись на человека тусклым взором. У него был такой вид, словно его только что окунули в ванну с кислотой. Он прошел два или три шага и свалился набок, открывая и закрывая рот. Затем он сдох прямо на глазах Сержа Ленца, выплюнув розоватую пену.
Ленц не осмелился дотронуться до тушки. Он провел языком по пересохшим губам. Он умирал от жажды, но теперь вода из этого ручейка приводила его в ужас.
Эта чистая и прозрачная струйка в силу неизвестных причин несла смерть. Впадая через километров двадцать в Тихий океан, она не могла заразить какую-нибудь другую деревушку. Выше по течению она пересекла с дюжину деревушек, где ничего не произошло.
Но почему смерть настигла именно это, оторванное от всего света селение на западе Мексики, где сотня бедных крестьян жили так же, как и двести лет назад?
Серж Ленц вернулся к площади. Он собирался взять как можно больше образцов и сообщить санитарно-эпидемическим службам страны. Во что бы то ни стало следовало похоронить этих несчастных. Не будь так жарко, он принялся бы за работу сам! А затем поставил бы в известность своих боссов. На этот раз у него было такое впечатление, что он раскопал большое дело.
Возвратившись к своему автомобилю, он растянулся на траве, в тени кузова, зажег сигарету и с наслаждением сделал первую затяжку. Этот запах был знакомым и успокаивающим.
Целых пять минут он размышлял, уставившись в вечно голубое небо. Если он, Серж Ленц, был здесь, значит, дело нечисто. Из Вашингтона он получил телеграмму: "Проведите расследование по любой эпидемии животных или людей, происходящей в настоящее время в любом уголке Мексики."
Ему не сказали, почему. Кстати, ему никогда не говорили, почему приказывают делать разные странные вещи. Теперь он торопился покинуть эту проклятую деревню. Он потянулся, и когда встал, услышал человеческий голос.
Тишина была такая, что, казалось, голос раздается совсем рядом. На самом деле он доносился из центра деревушки. Серж Ленц было открыл рот, чтобы окликнуть, но неожиданный звук заставил его сдержаться: кто-то хохотал во все горло. Это был громкий смех самоуверенного и властного человека.
Этот смех обдал Ленца холодом. Кто мог смеяться при виде трупов и всего этого уныния?
Голос заговорил на испанском. Ленц с предосторожностями обогнул свой автомобиль и скрылся под покровом леса у обочины дороги. Эти смеющиеся незнакомцы внушали ему инстинктивный страх.
Пройдя немного вперед, он увидел их сквозь листву. Пятеро мужчин, одетых во все белое, в соломенных шляпах. У четверых из них были винтовки с патронташами, которые они носили на мексиканский манер через плечо. На поясах висели длинные мачете.
Пятый и был тем самым человеком, который смеялся. Издалека он казался еще больше. В нем было около двух метров роста. Одет он был, как и все остальные, только без винтовки, одна лишь кобура для револьвера.
Он еще смеялся, указывая на какой-то предмет. Затем вытащил из кармана платок и приподнял шляпу. Его череп был обрит наголо.
Ленц проклял себя за то, что не взял оружия. Его физические возможности были ограничены. Он был горожанином и при росте один метр семьдесят пять сантиметров весил 65 кило. Совсем не похоже на атлета!
Будет лучше, если эти люди его не заметят. Если бы он мог вывести машину на дорогу и смыться, пока не обнаружили его присутствия, то еще можно попытать счастья. Но увы, у них винтовки, а дорога была прямой.
А потом, что они здесь делают? Они явно пришли пешком через джунгли, стало быть, не издалека. К тому же они совершенно не казались удивленными гибелью деревни…
Ленц вздрогнул. Значит, "они" знали, почему Лас-Пьедрас перестала существовать.
Они еще не обнаружили автомобиль, спрятанный в тени большой папайи. Но если они направятся в ту сторону, его непременно обнаружат.
Следуя по опушке леса, Ленц двинулся к центру деревушки. Он удалялся от своего автомобиля и приближался к неизвестным. Может быть, удастся кое-что узнать.
Когда он подобрался к площади, пятеро все еще стояли там. Четверо из них обследовали дома, вынося оттуда разные мелкие предметы, а великан сидел на камне в тени спиной к Ленцу. Рядом с ним лежал чем-то набитый мешок. Ленц увидел, как кто-то из них бросил туда золотое украшение: они грабили.
На пустынной площади раздавались их самодовольные и циничные возгласы. На плохом испанском языке они насмехались над трупами. Один из них громкими криками подозвал остальных: они обнаружили транзистор. Вдруг великан рассердился:
– Пошли, пошли, хватит развлекаться! – крикнул он. – Нам здесь больше нечего делать, незачем рисковать. Сюда может нагрянуть федеральная полиция.
Он встал и направился тяжелыми шагами к выходу из деревушки, в ту сторону, где находился автомобиль Ленца. Четверо других бросились бегом его догонять, Ленц видел, что они приближаются к его автомобилю. Если они пройдут мимо и не заметят его, он постарается поехать вслед за ними. Если же нет…
Великан встал как вкопанный, заметив сверкающее на солнце ветровое стекло. Ни слова не говоря, четверо других стянули с плеч винтовки. Ленц заметил, что это были автоматические карабины совершенного образца производства Соединенных Штатов.
Рассыпавшись веером, пятеро мужчин двинулись к автомобилю. Они больше не пели и не разговаривали. Великан с пистолетом в руке резко распахнул дверцу. Убедившись, что машина пуста, они опустили оружие. Ленц не слышал о чем они шушукались. Продолжая прятаться за деревьями, он следил за дорогой по всей длине. Он бы дорого дал за самый простой пистолет.
Раздавшийся окрик заставил его подпрыгнуть:
– Hola! Куда направляетесь?
Великан окликал его на испанском, сложив ладони рупором у рта. Возможно, они приняли его за чиновника, делающего объезд. Он из осторожности не отвечал. Его окликнули еще раз с настойчивостью в голосе.
Ленц неподвижно сидел на корточках. Надо было выждать, пока они уйдут, чтобы вернуться к машине. А потом удирать.
Ленц видел, что они идут прямо на него, обшаривая глазами каждый пучок зелени. Не оставалось никаких иллюзий относительно судьбы, которая будет ему уготована, если его схватят.
Как можно тише Ленц отступил назад и бросился в джунгли. Он сразу же вышел на ручей. Превозмогая отвращение, ступил в воду. Это был хороший способ оторваться от преследователей. Вода была прохладной, и это его взбодрило. Он пошел против течения. Он не знал, куда ведет эта дрянная речушка. Времени было три часа пополудни, и оставалось по меньшей мере пять часов до захода солнца.
Его единственным спасением было углубиться в джунгли и идти наугад, все время держа курс на восток, пока не выйдет на проезжую дорогу. Там он смог бы позвать на помощь. Если прежде он не наступит на скорпиона или гремучую змею и если те, другие, его не догонят.
Вдалеке послышались крики. Затем выстрелы. Вероятно, стреляли в воздух.
Посчитав, что уже достаточно удалился, он вышел из речушки и нырнул в заросли. Он продвигался с трудом из-за лиан и бесчисленных растений. Через полчаса, обессиленный, он остановился и сел на землю. В этой чащобе можно блуждать неделю. Это было невозможно. Следовало разыскать какую-нибудь дорогу.
Он поднялся и взял новое направление. Ему повезло. Он почти сразу же набрел на тропку, по всей вероятности, проложенную животными.
Рубашка прилипла к спине. И осталось только две сигареты. У него уже заболели ноги. Сердце выскакивало из груди, легкие горели. В голове молнией пронеслось, что он, наверное, подцепил ту ужасную болезнь, которая уничтожила Лас-Пьедрас. Но это была просто усталость. Чтобы перевести дух, он пошел медленнее.
Его сердце уже стало биться в нормальном ритме, когда какой-то шум заставил его заледенеть от ужаса: за ним шли. Он обернулся и заметил белые пятна одежды.
Преследователи его обнаружили.
Он сорвался с тропки, как сумасшедший, надеясь, что его не увидели. Но раздался выстрел, и возле уха просвистела пуля. Они шли по следу, намереваясь его убить.
Прижав локти к телу, он побежал, не чувствуя больше ни лиан, ни растений, которые царапали его. Он не знал куда бежит. Им завладела только одна мысль: избавиться от этих людей. Когда гигантские колючие кустарники хлестали его лицо, он с горечью думал, что профессия "уважаемый сотрудник" ЦРУ совсем не теплое местечко.
3
Ленц вернулся назад и вошел в другой дом. Затем обошел еще дюжину. По всей деревне зрелище было почти одинаковым: везде раздувшиеся трупы. Все животные также были мертвы. Деревушка превратилась в гигантскую груду трупов.
Все это казалось нереальным. Стояла мертвая тишина, и солнце палило по-прежнему сильно.
Учитывая изолированность Лас-Пьедрас, власти обнаружат это кладбище только несколько месяцев спустя. Мексика ведь такая большая! Даже в середине двадцатого века цивилизация проникла не повсюду. В Лос-Мочис, ближайшем из городков, большинство жителей не ведали о существовании Лас-Пьедрас.
Что же здесь произошло? Серж Ленц не был ни медиком, ни биологом, но эта внезапная эпидемия показалась ему странной. Конечно, при такой жаре в этом краю все происходит быстро. Но однако!.. И что это за неизвестная болезнь, которая, похоже, одинаково успешно поражает и растения, и людей?
Во всяком случае, беда должна была произойти молниеносно, потому что никто не успел поднять тревогу… Правда, ближайший врач находится в десяти часах езды на муле. Но можно было хотя бы поехать за ним.
Серж Ленц вернулся к своей запыленной машине. Никакая природная эпидемия не поражает так сразу и не держится в узких пределах одной деревушки. Внезапно ему пришло в голову объяснение. Деревушка, скорее всего, использовала воду из пруда, который был отравлен.
Вот откуда могло прийти несчастье. ЭТО должно было находиться поблизости от воды, необходимой для всего живого.
Он вновь вернулся в центр деревушки. С площади он заметил небольшую отлогость. Здесь должна была быть вода.
В самом деле, он тут же ее нашел. Прозрачный ручеек тек между травами и камнями метрах в ста. На берегу была ровная площадка, служившая местом для стирки.
Все выглядело пустынным.
Внезапно что-то прыгнуло на Сержа Ленца, и тот отскочил назад, охваченный невыразимым отвращением.
Это была только птица. Но какая! По гигантскому изогнутому клюву он опознал тукана, разновидность попугаев, по обыкновению раскрашенных во все цвета радуги. А этот был весь красный, с культями крыльев. Будучи не в состоянии лететь, он тащился на длинных ногах, уставившись на человека тусклым взором. У него был такой вид, словно его только что окунули в ванну с кислотой. Он прошел два или три шага и свалился набок, открывая и закрывая рот. Затем он сдох прямо на глазах Сержа Ленца, выплюнув розоватую пену.
Ленц не осмелился дотронуться до тушки. Он провел языком по пересохшим губам. Он умирал от жажды, но теперь вода из этого ручейка приводила его в ужас.
Эта чистая и прозрачная струйка в силу неизвестных причин несла смерть. Впадая через километров двадцать в Тихий океан, она не могла заразить какую-нибудь другую деревушку. Выше по течению она пересекла с дюжину деревушек, где ничего не произошло.
Но почему смерть настигла именно это, оторванное от всего света селение на западе Мексики, где сотня бедных крестьян жили так же, как и двести лет назад?
Серж Ленц вернулся к площади. Он собирался взять как можно больше образцов и сообщить санитарно-эпидемическим службам страны. Во что бы то ни стало следовало похоронить этих несчастных. Не будь так жарко, он принялся бы за работу сам! А затем поставил бы в известность своих боссов. На этот раз у него было такое впечатление, что он раскопал большое дело.
Возвратившись к своему автомобилю, он растянулся на траве, в тени кузова, зажег сигарету и с наслаждением сделал первую затяжку. Этот запах был знакомым и успокаивающим.
Целых пять минут он размышлял, уставившись в вечно голубое небо. Если он, Серж Ленц, был здесь, значит, дело нечисто. Из Вашингтона он получил телеграмму: "Проведите расследование по любой эпидемии животных или людей, происходящей в настоящее время в любом уголке Мексики."
Ему не сказали, почему. Кстати, ему никогда не говорили, почему приказывают делать разные странные вещи. Теперь он торопился покинуть эту проклятую деревню. Он потянулся, и когда встал, услышал человеческий голос.
Тишина была такая, что, казалось, голос раздается совсем рядом. На самом деле он доносился из центра деревушки. Серж Ленц было открыл рот, чтобы окликнуть, но неожиданный звук заставил его сдержаться: кто-то хохотал во все горло. Это был громкий смех самоуверенного и властного человека.
Этот смех обдал Ленца холодом. Кто мог смеяться при виде трупов и всего этого уныния?
Голос заговорил на испанском. Ленц с предосторожностями обогнул свой автомобиль и скрылся под покровом леса у обочины дороги. Эти смеющиеся незнакомцы внушали ему инстинктивный страх.
Пройдя немного вперед, он увидел их сквозь листву. Пятеро мужчин, одетых во все белое, в соломенных шляпах. У четверых из них были винтовки с патронташами, которые они носили на мексиканский манер через плечо. На поясах висели длинные мачете.
Пятый и был тем самым человеком, который смеялся. Издалека он казался еще больше. В нем было около двух метров роста. Одет он был, как и все остальные, только без винтовки, одна лишь кобура для револьвера.
Он еще смеялся, указывая на какой-то предмет. Затем вытащил из кармана платок и приподнял шляпу. Его череп был обрит наголо.
Ленц проклял себя за то, что не взял оружия. Его физические возможности были ограничены. Он был горожанином и при росте один метр семьдесят пять сантиметров весил 65 кило. Совсем не похоже на атлета!
Будет лучше, если эти люди его не заметят. Если бы он мог вывести машину на дорогу и смыться, пока не обнаружили его присутствия, то еще можно попытать счастья. Но увы, у них винтовки, а дорога была прямой.
А потом, что они здесь делают? Они явно пришли пешком через джунгли, стало быть, не издалека. К тому же они совершенно не казались удивленными гибелью деревни…
Ленц вздрогнул. Значит, "они" знали, почему Лас-Пьедрас перестала существовать.
Они еще не обнаружили автомобиль, спрятанный в тени большой папайи. Но если они направятся в ту сторону, его непременно обнаружат.
Следуя по опушке леса, Ленц двинулся к центру деревушки. Он удалялся от своего автомобиля и приближался к неизвестным. Может быть, удастся кое-что узнать.
Когда он подобрался к площади, пятеро все еще стояли там. Четверо из них обследовали дома, вынося оттуда разные мелкие предметы, а великан сидел на камне в тени спиной к Ленцу. Рядом с ним лежал чем-то набитый мешок. Ленц увидел, как кто-то из них бросил туда золотое украшение: они грабили.
На пустынной площади раздавались их самодовольные и циничные возгласы. На плохом испанском языке они насмехались над трупами. Один из них громкими криками подозвал остальных: они обнаружили транзистор. Вдруг великан рассердился:
– Пошли, пошли, хватит развлекаться! – крикнул он. – Нам здесь больше нечего делать, незачем рисковать. Сюда может нагрянуть федеральная полиция.
Он встал и направился тяжелыми шагами к выходу из деревушки, в ту сторону, где находился автомобиль Ленца. Четверо других бросились бегом его догонять, Ленц видел, что они приближаются к его автомобилю. Если они пройдут мимо и не заметят его, он постарается поехать вслед за ними. Если же нет…
Великан встал как вкопанный, заметив сверкающее на солнце ветровое стекло. Ни слова не говоря, четверо других стянули с плеч винтовки. Ленц заметил, что это были автоматические карабины совершенного образца производства Соединенных Штатов.
Рассыпавшись веером, пятеро мужчин двинулись к автомобилю. Они больше не пели и не разговаривали. Великан с пистолетом в руке резко распахнул дверцу. Убедившись, что машина пуста, они опустили оружие. Ленц не слышал о чем они шушукались. Продолжая прятаться за деревьями, он следил за дорогой по всей длине. Он бы дорого дал за самый простой пистолет.
Раздавшийся окрик заставил его подпрыгнуть:
– Hola! Куда направляетесь?
Великан окликал его на испанском, сложив ладони рупором у рта. Возможно, они приняли его за чиновника, делающего объезд. Он из осторожности не отвечал. Его окликнули еще раз с настойчивостью в голосе.
Ленц неподвижно сидел на корточках. Надо было выждать, пока они уйдут, чтобы вернуться к машине. А потом удирать.
Ленц видел, что они идут прямо на него, обшаривая глазами каждый пучок зелени. Не оставалось никаких иллюзий относительно судьбы, которая будет ему уготована, если его схватят.
Как можно тише Ленц отступил назад и бросился в джунгли. Он сразу же вышел на ручей. Превозмогая отвращение, ступил в воду. Это был хороший способ оторваться от преследователей. Вода была прохладной, и это его взбодрило. Он пошел против течения. Он не знал, куда ведет эта дрянная речушка. Времени было три часа пополудни, и оставалось по меньшей мере пять часов до захода солнца.
Его единственным спасением было углубиться в джунгли и идти наугад, все время держа курс на восток, пока не выйдет на проезжую дорогу. Там он смог бы позвать на помощь. Если прежде он не наступит на скорпиона или гремучую змею и если те, другие, его не догонят.
Вдалеке послышались крики. Затем выстрелы. Вероятно, стреляли в воздух.
Посчитав, что уже достаточно удалился, он вышел из речушки и нырнул в заросли. Он продвигался с трудом из-за лиан и бесчисленных растений. Через полчаса, обессиленный, он остановился и сел на землю. В этой чащобе можно блуждать неделю. Это было невозможно. Следовало разыскать какую-нибудь дорогу.
Он поднялся и взял новое направление. Ему повезло. Он почти сразу же набрел на тропку, по всей вероятности, проложенную животными.
Рубашка прилипла к спине. И осталось только две сигареты. У него уже заболели ноги. Сердце выскакивало из груди, легкие горели. В голове молнией пронеслось, что он, наверное, подцепил ту ужасную болезнь, которая уничтожила Лас-Пьедрас. Но это была просто усталость. Чтобы перевести дух, он пошел медленнее.
Его сердце уже стало биться в нормальном ритме, когда какой-то шум заставил его заледенеть от ужаса: за ним шли. Он обернулся и заметил белые пятна одежды.
Преследователи его обнаружили.
Он сорвался с тропки, как сумасшедший, надеясь, что его не увидели. Но раздался выстрел, и возле уха просвистела пуля. Они шли по следу, намереваясь его убить.
Прижав локти к телу, он побежал, не чувствуя больше ни лиан, ни растений, которые царапали его. Он не знал куда бежит. Им завладела только одна мысль: избавиться от этих людей. Когда гигантские колючие кустарники хлестали его лицо, он с горечью думал, что профессия "уважаемый сотрудник" ЦРУ совсем не теплое местечко.
3
Его высочество князь Малко Линге, рыцарь Ордена Серафимов, маркграф Нижнего Эльзаса, великий воевода Сербского воеводства, глава Ордена Золотого Руна, законный кавалер Черного Орла, граф священной Римской империи, лендграф Флетгауса, почетный и благочестивый член независимого Мальтийского Ордена, владелец исторически ценной усадьбы на границах Австро-Венгрии, короче говоря, "внештатная ищейка" Центрального Разведывательного Управления, оперативного подразделения со скоростью 960 километров в час спокойно скользил среди пышных, словно из хлопка, слоисто-дождевых облаков, которые покрывали север Атлантики, держа в руке стакан водки "Крепкой".
Удобно развалившись в мягком кресле и прикрыв глаза, он наблюдал из-под затемненных очков, как стюардесса Скандинавских Авиационных Служб хлопотала вокруг шести пассажиров первого класса. Высокая, нежная и грациозная, словно сошедшая со средневековой гравюры, она называла себя Карэн.
Это все, что он смог узнать о ней за пятнадцать минут разговора. Она вежливо, но твердо отвергла его авансы. В утешение Малко сказал себе, что ее напугали его черные очки. Однако он носил их не из снобизма, а по необходимости – увидев однажды его глаза цвета жидкого золота, их обычно не скоро забывали. Это мешало в профессии, где лучше было оставаться незамеченным…
Малко сделал глоток водки. Первый раз за многие месяцы он почувствовал себя совершенно расслабленным.
Он был на каникулах.
"DC-8" авиакомпании SAS взлетел с аэропорта "Джон Кеннеди" – самого большого в Нью-Йорке – в 7:30 вечера. В Копенгагене он будет в 8:30 утра из-за шестичасовой разницы во времени. Малко сможет все утро делать покупки. Его самолет "Каравелла" на Вену вылетал в 12:40. Ему нужно было побывать только в одном, но очень важном месте. Из Америки он заказал одному антиквару в Копенгагене сервиз из тончайшего фарфора для обеденного зала в своем замке. Должно быть, он его уже ждет.
Вечером он, наконец, будет у себя! При этой мысли у него вырвался вздох удовлетворения. К тому же он обожал самолеты. Это было единственное место, где он отдыхал по-настоящему. Это также было единственным местом, где он должен был только нажать на кнопку, чтобы к нему подбежала хорошенькая девушка, готовая удовлетворить его малейшее желание; но в пределах требований хорошего тона, увы!..
"DC-8" бесшумно скользил по небу. Наступила ночь. Чтобы размять ноги, Малко решил выпить стаканчик в баре, расположенном в носу самолета. А также чтобы поболтать с очаровательной Карэн. Она ждала его и улыбалась:
– Виски? Водка? "Кровавая Мэри"? Манхэттен или шампанское? – предложила она. – Не стесняйтесь, это бесплатно.
– Водку, – сказал Малко. – Русскую.
В США он перевернул все вверх дном, чтобы ее найти. Это была самая лучшая водка.
– Откуда вы, Карэн? – спросил он.
– Из Стокгольма, сэр.
– Вы не останавливаетесь в Копенгагене?
Она, смеясь, покачала головой.
– Нет. Но вы можете приехать в Стокгольм. Мы с мужем будем очень рады дать вам возможность оценить шведское гостеприимство.
Вот тебе на.
– Вы хорошо говорите по-английски, – заметил он, чтобы возобновить разговор.
Она скромно улыбнулась.
– Я также говорю на немецком, испанском, французском и греческом. И, конечно, понимаю датский и норвежский.
Он резко поставил свой стакан.
– Карэн, вы знаете, что могли бы зарабатывать миллионы?
Молодая женщина звонко рассмеялась.
– Честно?
– Почти.
Не мог же он ей в самом деле сказать, что в ЦРУ хорошо платят умным девушкам, говорящим на стольких языках. У него самого одним из самых больших козырей была именно восхитительная память, которая позволяла ему очень быстро приспосабливаться к странным языкам, на которых говорили за пределами цивилизованных англо-саксонских стран. На какую-то секунду он замечтался, что дала бы команда, составленная из него и Карэн.
Карэн бы очень позабавилась, если бы узнала фамилию своего собеседника. Его называли SAS из-за начальных букв его профессии.
Для американцев так было короче. Путешествуя самолетами авиакомпании SAS, он чувствовал себя немножко в своих владениях. К тому же он ценил скандинавский сервис, более качественный, чем у вечно спешащих стюардесс американских авиакомпаний.
– Возвращайтесь на свое место, – сказала Карэн, – сейчас вам подадут ужин.
Движимый голодом, он не заставил себя просить. Он чувствовал себя приподнятым и счастливым. Ему предстояло забыть на целых два месяца всякие задания, опасности и жизнь, полную разного скотства, которую он вел с довольно давних пор. И думать только о том, как реставрировать свои деревянные панели.
Прочитав меню, он признал, что Европы ему крайне недоставало. Наконец-то, настоящая кухня! Он с нежным чувством прочел, что авиакомпания SAS состоит членом старейшего гастрономического общества в мире, Общества Любителей Жаркого. Ему подали какую-то скандинавскую закуску из засахаренной сельди, дымящийся лосось и, конечно, икру. Он проглотил лангуста с половиной бутылки "Лаффит-Ротшильда" и на десерт возвратился к водке. Его охватила сладкая дрема, и ЦРУ стало отдаляться все дальше и дальше.
Забирая поднос, Карэн вручила ему маску из ткани черного цвета в форме очков, где вместо дужек был эластик.
– Наденьте, чтобы свет вам не мешал, – предложила она.
Он повиновался, и последнее, что он увидел, была полосатая желтая блузка стюардессы. Он мгновенно заснул.
Какой-то приятный запах вывел его из еще более приятного сна. Это невозможно было передать словами: Карэн протягивала ему маленькую салфетку, смоченную одеколоном, чтобы освежить лицо. Как в Японии. День уже наступил.
– Через час мы прибываем, – объявила она.
Он успел съесть взбитую яичницу и причесаться. "DC-8" плавно спускался над Копенгагеном. "Еще одна страна, где никакие неприятности меня не ждут", – подумал Малко.
Пилот совершил мягкую посадку. Малко не почувствовал, в какой момент шасси коснулись земли… Карэн звонким голосом объявила:
– Мы совершили посадку в Копенгагене. Сейчас семь часов сорок минут по местному времени. Авиакомпания SAS желает вам…
Малко вздохнул. Грустно было покидать прекрасную Карэн! Но в конце концов, мир так тесен!
Он еще имел право на благосклонную улыбку и вышел из "DC-8" с куклой в руках – подарком авиакомпании. И еще он заслужил на память черную маску для сна.
В этот утренний час коридоры аэропорта были почти пустынны. Малко размашистыми шагами направился к выходу. Внезапно какой-то низенький человечек, любезно улыбаясь, преградил ему дорогу.
– Вы – SAS, не так ли?
От неожиданности Малко остановился как вкопанный. Человеку было около сорока лет. Он был одет в легкий дорогой костюм. Рубашка на нем была американского фасона под стать стрижке.
– Что вам угодно? – довольно жестко спросил Малко.
Тот протянул ему руку с немного стянутой кожей.
– Я Берри Горди. Атташе по культуре при посольстве. У меня для вас послание. От вашего друга Митчелла.
Малко стиснул зубы. Митчелл был шефом ЦРУ на Среднем Востоке и его другом. Человек протянул телеграмму, и Малко прочитал следующее: "Возвращайтесь немедленно тчк Нуждаемся в вас в жизненно важном деле тчк Ваши финансовые требования выполняем заранее тчк Привет тчк Митчелл".
Он знал, этот Митчелл, что Малко нуждается в деньгах. Старый скряга! Он постоянно предлагал золотые горы тем, кого отправлял в преисподнюю. И частенько их не выплачивал по причине преждевременной кончины получателей.
– Идите, отправьте телеграмму Митчеллу, – сказал Малко, – что вы меня упустили, что меня не было в самолете, что он разбился, что я арестован, да что угодно. Я в отпуске и в нем остаюсь. До свидания.
И он поспешно удалился.
"Атташе по культуре" тут же двинул за ним. Но его коротенькие ножки перебирали недостаточно быстро. Тогда он вцепился в один из самокатов, которые сотрудники авиакомпании SAS использовали для передвижения по гигантским коридорам, и, словно спущенный с цепи подросток, врубил скорость, чтобы догнать Малко.
Разговор так и продолжался. Чем больше Малко прибавлял ходу, тем сильнее вспотевший и запыхавшийся атташе перебирал ногой. Приближался другой конец коридора с полицейским постом и таможней. Тяжко дышащий Берри Горди оставил свой самокат и схватил Малко за руку:
– Слушайте. Я получил из Вашингтона инструкции вернуть вас любой ценой. Если понадобится, я помешаю вам выйти из этого аэропорта. Мы в очень хороших отношениях с датской полицией. Ну же, не будьте идиотом. Я не хочу из-за вас потерять свое место. В отпуск можно будет уйти после.
– А если я умру, тогда что? – сказал Малко вне себя от ярости.
Но он уже проиграл. Он прекрасно чувствовал, что Горди не блефует. Если Митчелл решился прервать отпуск Малко, тому должна быть действительно серьезная причина.
Горди прочитал его мысли.
– Я заказал вам билет в первом классе рейса 913 авиакомпании SAS, – сказал он. – Вы улетаете в двенадцать часов и в 14:55 будете в Нью-Йорке. Если вам повезет, что маловероятно, сегодня вечером вы сможете увидеть в Вашингтоне Митчелла.
– А вы не хотите, чтобы я в промежутке сделал крюк и разбомбил Россию?
Горди, торжествуя в душе победу, рассмеялся услужливо ровно настолько, чтобы пролить бальзам на душу Малко.
– Ладно, – сказал тот. – А сейчас вы меня отвезете к одному антиквару. Вы знаете толк в фарфоре?
Горди поклялся, что страстно любит в мире только две вещи: свою матушку и фарфор. Он был все таким же преданным, когда четыре часа спустя проводил Малко к трапу "DC-8" курсом на Нью-Йорк.
Это был совершенно невинный флакон, какие можно еще встретить в деревенских аптеках. В него вмещалось около литра. До самого горлышка он был заполнен каким-то сероватым порошком. Вверху торчала пробка, залитая воском. По низу флакона шла широкая красная этикетка. На ней выделялись желтые знаки: CX-3.
Четверо человек в полном молчании созерцали этот флакон, стоящий на столе с белым пластиковым покрытием.
– Дорогой мой SAS, – сказал один из них, – того, что здесь, во флаконе, хватит, чтобы убить два миллиарда человеческих существ.
Малко посмотрел на флакон. Уму непостижимо! Однако у него не было никаких причин подвергать сомнению слова профессора Олсопа – директора Центра военных исследований в Детрике, на военном жаргоне – базе К-46. Широкой общественности было совершенно неизвестно, что речь шла о самом современном в мире центре бактериологической войны. Это был американский ответный удар аналогичным русским базам, обнаруженным ЦРУ…
Стоявший рядом с Малко лысый ученый с гноящимися глазами, одетый в измятый костюм, слегка дрожащим голосом сказал:
– При благоприятных условиях один грамм CX-3 может убить 300 тысяч человек.
Малко посмотрел на него с некоторым отвращением.
– А при неблагоприятных условиях, профессор?
Не уловив черного юмора в вопросе, ученый покачал головой:
– Не знаю. Может быть, несколько сотен.
– Замечательно! – продолжал Малко. – Это вы запустили в ход такое чудо?
Пожилой ученый скромно покачал головой.
– О нет. Я только использовал возможности природы. Вы же знаете, что можно отравиться банкой испортившихся консервов?
– Да.
– Вирус, вызывающий это отравление, называется ботулическим. Это один из сильнейших природных ядов. В природе его находят в ничтожно малых количествах. Нам удалось искусственным путем создать ботулин, который стоит перед вами.
– Итак, – подвел итог Малко, – одна чайная ложечка этого продукта в резервуар с водой – и я уничтожу население Нью-Йорка?
– К несчастью, все не так просто, – вздохнул профессор. – Но пропорция верна.
Малко ужаснулся неосознанному цинизму ученого. Он повернулся к четвертому персонажу в генеральском мундире.
– Скажите, генерал, вы что, прервали мой отпуск, чтобы сыграть в игру "Испугайся сам"? Что вы ждете от меня? Что я проглочу содержимое флакона?
Генерал Хиггинс, командовавший одной из важных служб ЦРУ, был озабочен и не оценил шутки:
– Вы должны были увидеть этот флакон, – забрюзжал он. – Пройдемте в кабинет профессора. Я расскажу вам одну историю.
SAS прошел следом за генералом. В очередной раз ему предстояло разрешить деликатную и опасную задачу. Иначе бы его не вызвали. Американской казне это будет дорого стоить.
Небольшая группка прибыла в профессорский кабинет с широкими застекленными окнами, которые выходили на зеленый островок Мэриленда. При виде голубого неба и мирной панорамы Малко подумал, как могут человеческие существа проводить свою жизнь, создавая ужасы наподобие содержимого этого американского флакона? Он сам занимался исключительно пацифистскими делами. Прежде всего нужно реставрировать исторический замок предков в Австрии, где он и рассчитывал закончить свои дни. Для этого требовалось целое состояние, что понуждало его работать на ЦРУ, поскольку квалифицированные рабочие по контракту, старинные камни и деревянные панели стоили бешеных денег.
Другое его пристрастие было не столь разорительно. Стоило заметить хорошенькую женщину, чтобы у него появилось желание уложить ее в свою постель. Это частенько влекло за собой бесчисленные осложнения. Закоренелый холостяк, он не признавал ревности. Но не всегда можно было сказать то же самое о его партнершах. Сегодняшнее плохое настроение было не только по причине страшного флакона: он насмотрелся предостаточно ужасов, чтобы пресытиться ими. На этой базе не было ни одной более-менее подходящей секретарши.
– Дорогой мой SAS, – начал генерал, – мы вляпались в вонючее дерьмо.
– Ах, – сказал Малко.
Вояки имеют склонность к преувеличению.
– У нас попросту война на носу.
– Война? С кем?
– С Кубой.
– С Кастро?
– Да. И хуже всего то, что он грозится ее выиграть…
SAS несколько удивленно посмотрел на генерала:
– А наши ракеты? А наши бомбардировщики?
– Не все так просто. Разновидность войны, которую нам навязывает Кастро, запрещает нам классическое сопротивление, будь оно атомным или не атомным. Как вы думаете, что может произойти, если завтра мы отправим наши ракеты на Гавану?
– У вас не будет больше сигар…
– Не валяйте дурака… ООН исключит нас из человеческого сообщества. Не стоит так рисковать. Мы связаны по рукам и ногам. Нам нужно выпутаться из этого дела при помощи хитрости.
Удобно развалившись в мягком кресле и прикрыв глаза, он наблюдал из-под затемненных очков, как стюардесса Скандинавских Авиационных Служб хлопотала вокруг шести пассажиров первого класса. Высокая, нежная и грациозная, словно сошедшая со средневековой гравюры, она называла себя Карэн.
Это все, что он смог узнать о ней за пятнадцать минут разговора. Она вежливо, но твердо отвергла его авансы. В утешение Малко сказал себе, что ее напугали его черные очки. Однако он носил их не из снобизма, а по необходимости – увидев однажды его глаза цвета жидкого золота, их обычно не скоро забывали. Это мешало в профессии, где лучше было оставаться незамеченным…
Малко сделал глоток водки. Первый раз за многие месяцы он почувствовал себя совершенно расслабленным.
Он был на каникулах.
"DC-8" авиакомпании SAS взлетел с аэропорта "Джон Кеннеди" – самого большого в Нью-Йорке – в 7:30 вечера. В Копенгагене он будет в 8:30 утра из-за шестичасовой разницы во времени. Малко сможет все утро делать покупки. Его самолет "Каравелла" на Вену вылетал в 12:40. Ему нужно было побывать только в одном, но очень важном месте. Из Америки он заказал одному антиквару в Копенгагене сервиз из тончайшего фарфора для обеденного зала в своем замке. Должно быть, он его уже ждет.
Вечером он, наконец, будет у себя! При этой мысли у него вырвался вздох удовлетворения. К тому же он обожал самолеты. Это было единственное место, где он отдыхал по-настоящему. Это также было единственным местом, где он должен был только нажать на кнопку, чтобы к нему подбежала хорошенькая девушка, готовая удовлетворить его малейшее желание; но в пределах требований хорошего тона, увы!..
"DC-8" бесшумно скользил по небу. Наступила ночь. Чтобы размять ноги, Малко решил выпить стаканчик в баре, расположенном в носу самолета. А также чтобы поболтать с очаровательной Карэн. Она ждала его и улыбалась:
– Виски? Водка? "Кровавая Мэри"? Манхэттен или шампанское? – предложила она. – Не стесняйтесь, это бесплатно.
– Водку, – сказал Малко. – Русскую.
В США он перевернул все вверх дном, чтобы ее найти. Это была самая лучшая водка.
– Откуда вы, Карэн? – спросил он.
– Из Стокгольма, сэр.
– Вы не останавливаетесь в Копенгагене?
Она, смеясь, покачала головой.
– Нет. Но вы можете приехать в Стокгольм. Мы с мужем будем очень рады дать вам возможность оценить шведское гостеприимство.
Вот тебе на.
– Вы хорошо говорите по-английски, – заметил он, чтобы возобновить разговор.
Она скромно улыбнулась.
– Я также говорю на немецком, испанском, французском и греческом. И, конечно, понимаю датский и норвежский.
Он резко поставил свой стакан.
– Карэн, вы знаете, что могли бы зарабатывать миллионы?
Молодая женщина звонко рассмеялась.
– Честно?
– Почти.
Не мог же он ей в самом деле сказать, что в ЦРУ хорошо платят умным девушкам, говорящим на стольких языках. У него самого одним из самых больших козырей была именно восхитительная память, которая позволяла ему очень быстро приспосабливаться к странным языкам, на которых говорили за пределами цивилизованных англо-саксонских стран. На какую-то секунду он замечтался, что дала бы команда, составленная из него и Карэн.
Карэн бы очень позабавилась, если бы узнала фамилию своего собеседника. Его называли SAS из-за начальных букв его профессии.
Для американцев так было короче. Путешествуя самолетами авиакомпании SAS, он чувствовал себя немножко в своих владениях. К тому же он ценил скандинавский сервис, более качественный, чем у вечно спешащих стюардесс американских авиакомпаний.
– Возвращайтесь на свое место, – сказала Карэн, – сейчас вам подадут ужин.
Движимый голодом, он не заставил себя просить. Он чувствовал себя приподнятым и счастливым. Ему предстояло забыть на целых два месяца всякие задания, опасности и жизнь, полную разного скотства, которую он вел с довольно давних пор. И думать только о том, как реставрировать свои деревянные панели.
Прочитав меню, он признал, что Европы ему крайне недоставало. Наконец-то, настоящая кухня! Он с нежным чувством прочел, что авиакомпания SAS состоит членом старейшего гастрономического общества в мире, Общества Любителей Жаркого. Ему подали какую-то скандинавскую закуску из засахаренной сельди, дымящийся лосось и, конечно, икру. Он проглотил лангуста с половиной бутылки "Лаффит-Ротшильда" и на десерт возвратился к водке. Его охватила сладкая дрема, и ЦРУ стало отдаляться все дальше и дальше.
Забирая поднос, Карэн вручила ему маску из ткани черного цвета в форме очков, где вместо дужек был эластик.
– Наденьте, чтобы свет вам не мешал, – предложила она.
Он повиновался, и последнее, что он увидел, была полосатая желтая блузка стюардессы. Он мгновенно заснул.
Какой-то приятный запах вывел его из еще более приятного сна. Это невозможно было передать словами: Карэн протягивала ему маленькую салфетку, смоченную одеколоном, чтобы освежить лицо. Как в Японии. День уже наступил.
– Через час мы прибываем, – объявила она.
Он успел съесть взбитую яичницу и причесаться. "DC-8" плавно спускался над Копенгагеном. "Еще одна страна, где никакие неприятности меня не ждут", – подумал Малко.
Пилот совершил мягкую посадку. Малко не почувствовал, в какой момент шасси коснулись земли… Карэн звонким голосом объявила:
– Мы совершили посадку в Копенгагене. Сейчас семь часов сорок минут по местному времени. Авиакомпания SAS желает вам…
Малко вздохнул. Грустно было покидать прекрасную Карэн! Но в конце концов, мир так тесен!
Он еще имел право на благосклонную улыбку и вышел из "DC-8" с куклой в руках – подарком авиакомпании. И еще он заслужил на память черную маску для сна.
В этот утренний час коридоры аэропорта были почти пустынны. Малко размашистыми шагами направился к выходу. Внезапно какой-то низенький человечек, любезно улыбаясь, преградил ему дорогу.
– Вы – SAS, не так ли?
От неожиданности Малко остановился как вкопанный. Человеку было около сорока лет. Он был одет в легкий дорогой костюм. Рубашка на нем была американского фасона под стать стрижке.
– Что вам угодно? – довольно жестко спросил Малко.
Тот протянул ему руку с немного стянутой кожей.
– Я Берри Горди. Атташе по культуре при посольстве. У меня для вас послание. От вашего друга Митчелла.
Малко стиснул зубы. Митчелл был шефом ЦРУ на Среднем Востоке и его другом. Человек протянул телеграмму, и Малко прочитал следующее: "Возвращайтесь немедленно тчк Нуждаемся в вас в жизненно важном деле тчк Ваши финансовые требования выполняем заранее тчк Привет тчк Митчелл".
Он знал, этот Митчелл, что Малко нуждается в деньгах. Старый скряга! Он постоянно предлагал золотые горы тем, кого отправлял в преисподнюю. И частенько их не выплачивал по причине преждевременной кончины получателей.
– Идите, отправьте телеграмму Митчеллу, – сказал Малко, – что вы меня упустили, что меня не было в самолете, что он разбился, что я арестован, да что угодно. Я в отпуске и в нем остаюсь. До свидания.
И он поспешно удалился.
"Атташе по культуре" тут же двинул за ним. Но его коротенькие ножки перебирали недостаточно быстро. Тогда он вцепился в один из самокатов, которые сотрудники авиакомпании SAS использовали для передвижения по гигантским коридорам, и, словно спущенный с цепи подросток, врубил скорость, чтобы догнать Малко.
Разговор так и продолжался. Чем больше Малко прибавлял ходу, тем сильнее вспотевший и запыхавшийся атташе перебирал ногой. Приближался другой конец коридора с полицейским постом и таможней. Тяжко дышащий Берри Горди оставил свой самокат и схватил Малко за руку:
– Слушайте. Я получил из Вашингтона инструкции вернуть вас любой ценой. Если понадобится, я помешаю вам выйти из этого аэропорта. Мы в очень хороших отношениях с датской полицией. Ну же, не будьте идиотом. Я не хочу из-за вас потерять свое место. В отпуск можно будет уйти после.
– А если я умру, тогда что? – сказал Малко вне себя от ярости.
Но он уже проиграл. Он прекрасно чувствовал, что Горди не блефует. Если Митчелл решился прервать отпуск Малко, тому должна быть действительно серьезная причина.
Горди прочитал его мысли.
– Я заказал вам билет в первом классе рейса 913 авиакомпании SAS, – сказал он. – Вы улетаете в двенадцать часов и в 14:55 будете в Нью-Йорке. Если вам повезет, что маловероятно, сегодня вечером вы сможете увидеть в Вашингтоне Митчелла.
– А вы не хотите, чтобы я в промежутке сделал крюк и разбомбил Россию?
Горди, торжествуя в душе победу, рассмеялся услужливо ровно настолько, чтобы пролить бальзам на душу Малко.
– Ладно, – сказал тот. – А сейчас вы меня отвезете к одному антиквару. Вы знаете толк в фарфоре?
Горди поклялся, что страстно любит в мире только две вещи: свою матушку и фарфор. Он был все таким же преданным, когда четыре часа спустя проводил Малко к трапу "DC-8" курсом на Нью-Йорк.
Это был совершенно невинный флакон, какие можно еще встретить в деревенских аптеках. В него вмещалось около литра. До самого горлышка он был заполнен каким-то сероватым порошком. Вверху торчала пробка, залитая воском. По низу флакона шла широкая красная этикетка. На ней выделялись желтые знаки: CX-3.
Четверо человек в полном молчании созерцали этот флакон, стоящий на столе с белым пластиковым покрытием.
– Дорогой мой SAS, – сказал один из них, – того, что здесь, во флаконе, хватит, чтобы убить два миллиарда человеческих существ.
Малко посмотрел на флакон. Уму непостижимо! Однако у него не было никаких причин подвергать сомнению слова профессора Олсопа – директора Центра военных исследований в Детрике, на военном жаргоне – базе К-46. Широкой общественности было совершенно неизвестно, что речь шла о самом современном в мире центре бактериологической войны. Это был американский ответный удар аналогичным русским базам, обнаруженным ЦРУ…
Стоявший рядом с Малко лысый ученый с гноящимися глазами, одетый в измятый костюм, слегка дрожащим голосом сказал:
– При благоприятных условиях один грамм CX-3 может убить 300 тысяч человек.
Малко посмотрел на него с некоторым отвращением.
– А при неблагоприятных условиях, профессор?
Не уловив черного юмора в вопросе, ученый покачал головой:
– Не знаю. Может быть, несколько сотен.
– Замечательно! – продолжал Малко. – Это вы запустили в ход такое чудо?
Пожилой ученый скромно покачал головой.
– О нет. Я только использовал возможности природы. Вы же знаете, что можно отравиться банкой испортившихся консервов?
– Да.
– Вирус, вызывающий это отравление, называется ботулическим. Это один из сильнейших природных ядов. В природе его находят в ничтожно малых количествах. Нам удалось искусственным путем создать ботулин, который стоит перед вами.
– Итак, – подвел итог Малко, – одна чайная ложечка этого продукта в резервуар с водой – и я уничтожу население Нью-Йорка?
– К несчастью, все не так просто, – вздохнул профессор. – Но пропорция верна.
Малко ужаснулся неосознанному цинизму ученого. Он повернулся к четвертому персонажу в генеральском мундире.
– Скажите, генерал, вы что, прервали мой отпуск, чтобы сыграть в игру "Испугайся сам"? Что вы ждете от меня? Что я проглочу содержимое флакона?
Генерал Хиггинс, командовавший одной из важных служб ЦРУ, был озабочен и не оценил шутки:
– Вы должны были увидеть этот флакон, – забрюзжал он. – Пройдемте в кабинет профессора. Я расскажу вам одну историю.
SAS прошел следом за генералом. В очередной раз ему предстояло разрешить деликатную и опасную задачу. Иначе бы его не вызвали. Американской казне это будет дорого стоить.
Небольшая группка прибыла в профессорский кабинет с широкими застекленными окнами, которые выходили на зеленый островок Мэриленда. При виде голубого неба и мирной панорамы Малко подумал, как могут человеческие существа проводить свою жизнь, создавая ужасы наподобие содержимого этого американского флакона? Он сам занимался исключительно пацифистскими делами. Прежде всего нужно реставрировать исторический замок предков в Австрии, где он и рассчитывал закончить свои дни. Для этого требовалось целое состояние, что понуждало его работать на ЦРУ, поскольку квалифицированные рабочие по контракту, старинные камни и деревянные панели стоили бешеных денег.
Другое его пристрастие было не столь разорительно. Стоило заметить хорошенькую женщину, чтобы у него появилось желание уложить ее в свою постель. Это частенько влекло за собой бесчисленные осложнения. Закоренелый холостяк, он не признавал ревности. Но не всегда можно было сказать то же самое о его партнершах. Сегодняшнее плохое настроение было не только по причине страшного флакона: он насмотрелся предостаточно ужасов, чтобы пресытиться ими. На этой базе не было ни одной более-менее подходящей секретарши.
– Дорогой мой SAS, – начал генерал, – мы вляпались в вонючее дерьмо.
– Ах, – сказал Малко.
Вояки имеют склонность к преувеличению.
– У нас попросту война на носу.
– Война? С кем?
– С Кубой.
– С Кастро?
– Да. И хуже всего то, что он грозится ее выиграть…
SAS несколько удивленно посмотрел на генерала:
– А наши ракеты? А наши бомбардировщики?
– Не все так просто. Разновидность войны, которую нам навязывает Кастро, запрещает нам классическое сопротивление, будь оно атомным или не атомным. Как вы думаете, что может произойти, если завтра мы отправим наши ракеты на Гавану?
– У вас не будет больше сигар…
– Не валяйте дурака… ООН исключит нас из человеческого сообщества. Не стоит так рисковать. Мы связаны по рукам и ногам. Нам нужно выпутаться из этого дела при помощи хитрости.