Deadly. Arrow. Кратер Десперадо(Неполный вариант)

   Ральф спрыгнул к Кронту с обнаженным мечом в руке. Бешеная злость уступила место холодной ненависти. Он рубанул клинком. Кронт парировал выпад и перешел в наступление. Железо звенело о железо — и для противников это казалось замечательнейшей музыкой.
   — Всадники! — отчаянно завопила Велена. — Всадники!
   С криком девушка свалилась вниз, Ральф попытался подхватить ее и сам упал. Его меч со звоном откатился в сторону.
   Было слышно, как цокают копыта по камням наверху.
   Кронт неслышно пошел к ходу. Ральф помог Велене встать, поднял меч. Сейчас и думать было нечего, чтобы вылезать наверх, когда по руинам рыщут всадники. Ральф с досадой вернул меч в ножны и отправился следом за Кронтом.
   Сначала они шли на ощупь, опасаясь, что наемники Вернона тоже полезут в подземелье. Но всадники, видимо, не хотели расставаться с лошадьми.
   — Они будут нас ждать на выходе, — угрюмо проворчал Ральф.
   — Ерунда.
   Кронт рылся в своем мешке, пока не нащупал сальную свечку.
   — Я так и знал, что нам свеча понадобится.
   Узенький язычок пламени осветил неровные каменные стены в пятнах голубоватой плесени. Через каждые пять шагов встречались ниши — некоторые пустые, другие с останками. Кто-то аккуратно разобрал скелеты: черепа высились горкой, как кочаны капусты на базаре, берцовые и лучевые кости были сложены наподобие поленницы дров.
   — Склеп. Я же говорил… — сказал Ральф.
   — Какая тебе разница?
   Кронт шел впереди, освещая дорогу. Трепещущие тени ползли по стенам и сливались в густой мрак позади изгнанников. Желтые старые кости в нишах попадались все реже. Кое-где сквозь каменную кладку пробились узловатые корни, на полу росли серо-розовые грибы.
   Ход поворачивал несколько раз, порой приходилось спускаться и подниматься по ступенькам. Изгнанники скоро потеряли чувство направления и надеялись, что все-таки идут на север. Свеча догорела до половины, когда они вышли в небольшую круглую комнату. Вдоль стен там стояли запыленные шкафы, в углу валялись обломки стола, а в центре, на веревке, привязанной к крюку для лампы, висел мертвец.
   Плоть повешенного ссохлась и туго обтянула скелет. На плечах и животе темнели клочья полуистлевшей ткани. Кронт поднял свечу повыше, слегка прикоснулся к мертвецу. Гнилая веревка тут же оборвалась, и труп рухнул под ноги изгнанникам.
   — Ты еще у него в карманах поройся, — мрачно предложил Ральф. — Любитель мертвечинки…
   — А ты прав, — ухмыльнулся Кронт. — В дохлом виде люди часто симпатичнее, чем в живом. Мертвецы, по крайней мере, не занудствуют…
   — Да-да, я уже понял. Для тебя лучшая компания — парочка вонючих трупов.
   — Ага. Особенно приятны трупы аристократов, они воняют розами и сандалом!
   Кронт перешагнул через труп и стал осматривать шкафы. Дверцы отчаянно скрипели, когда он открывал их, но на полках обнаружились лишь залежи пыли.
   — Нет здесь никаких кладов, — сказал Ральф. — Пойдем.
   — Угу… Только свечка-то догорает. Придется идти в темноте, потом зажгу — осмотримся.
   Они все вышли в северный коридор. Кронт плюнул на пальцы и сжал фитилек: крохотное пламя зашипело и погасло.
   Ральф шел, слегка касаясь стены. Темнота давила, будто он навсегда ослеп, зато обострился слух и чувствительность кожи. Ральф слышал шаги и дыхание своих попутчиков, потрескивание и шорохи неведомых существ. Его пальцы болезненно остро ощущали каждую трещинку в стенах, стыки между камнями и мохнатую склизкую плесень.
   Изгнанники потеряли чувство времени: иногда казалось, что они блуждают в темноте уже несколько дней, иногда — несколько часов.
   В конце концов, они снова вышли в комнату. Кронт зажег огарок свечки. Тусклый огонек заставил изгнанников зажмуриться, а когда глаза привыкли к свету, все увидели, что выхода из комнаты нет. Они подошли к концу пути.
   В комнатенке не было мебели, но не было и отверстия наверх.
   — Ну вот, — злорадно произнес Ральф, сбрашивая мешок на землю и усаживаясь на него.
   — Наверное, люк закрыт, — сказал Кронт.
   Он осветил огарком потолок, но увидел лишь несколько трещин.
   — Дерьмо!
   — Сейчас нам придется идти назад в полной темноте, — сказал Ральф. — И все благодаря тебе.
   — Ах, простите, что не послушал вашу светлость!
   Кронт с досадой швырнул огарок в угол, тот зашипел, соприкоснувшись с землей, и погас.
   Наверху послышалось ржание коня. Хруп, хруп — под копытами крошилась мозаика.
   — Проклятье! — выругался Кронт.
   Наверху грохотнуло.
   — В проход, — закричала Велена. — В проход!
   Ральф кинулся туда, где, как он помнил, находился проход, но ошибся. Он лихорадочно ощупывал стену и не находил выхода. С потолка начали сыпаться камни.
   Сероватый осенний свет яростно ворвался через образовавшуюся дыру. Ральф беспомощно заморгал. Сквозь застлавшие глаза слезы, он видел проход, но было уже поздно. Вниз с оглушительным грохотом свалился всадник на черном коне. По ногам скакуна текла кровь, он испуганно встал на дыбы.
   Ральф метнулся в сторону, копыто едва не размозжило ему голову. Всадник пытался сладить с конем, одновременно доставая длинный меч.
   Кронт хладнокровно вскочил на круп коня, ухватился за край дыры. Наемник развернулся и полоснул его клинком по ногам — Кронт едва успел подтянуться.
   Ральф уворачивался от всадника. Его обдавало волнами горячего конского дыхания, а темные глаза животного казались совсем бешеными. В конце концов, конь вскользь задел его лоб копытом. Ральф почувствовал, что теряет сознание. Всадник грубо схватил его, потянул на себя и перебросил поперек седла.
   Наемник Вернона свистнул и его конь прыгнул вверх. Оглушенному Ральфу показалось, что они, должно быть, взлетают, но они всего лишь выбрались на поверхность из подвала часовни. Всадник скинул его на землю, как мешок, и повернулся к Кронту.
   Тот залез на крышу часовни и спокойно ждал с мечом наизготовку.
   — Эй! Эй!
   Голос Велены из-под земли вывел Ральфа из ступора. Голова кружилась, но он кое-как подполз к краю ямы, протянул руку. Девушка подпрыгнула, схватилась, и он, скрежеща зубами от усилия, вытащил ее.
   — Ральф, ты в порядке?
   Он молча кивнул, хотя готов был поклясться, что череп разбит на мелкие осколки.
   Всадник гарцевал у часовни, ожидая, когда Кронт спрыгнет. Черный конь зло косился на Ральфа и Велену, но наемник Вернона не обращал на них внимания.
   — Эй, ты! — громко крикнула Велена.
   Наемник взглянул на нее — и в этот момент Кронт спрыгнул. Меч, с лязгом пробив кольчугу, вонзился в грудь всадника. Конь всхрапнул и метнулся в сторону, а его хозяин и Кронт упали на землю. Наемник Вернона вцепился обеими руками в клинок, пытаясь вырвать его. Кронт уперся ногой о противника и рванул меч на себя, потом откатился, подальше от беснующегося коня.
   — Беги-беги-беги! — прокричала Велена.
   Девушка кинулась прочь, таща за руку Ральфа.
   Они неслись через лес, не разбирая дороги, хотя все-таки старались придерживаться северного направления. Останавливаться и смотреть, что делает наемник, было некогда. Изгнанники перешли на шаг только в дремучем ельнике.
   Деревья тут росли вплотную друг к другу, переплетались ветвями. Сухие острые сучья, казалось, так и норовили ткнуть в глаз. Утешало только осознание того, что всадник по такому лесу никогда не проедет.
   Когда впереди мелькнул просвет, изгнанники повеселели, собрали последние силы. К их разочарованию, оказалось, что это всего лишь полянка посреди темного елового леса. Черный вереск подбирался к белому стволу засохшего дуба. С дерева сошла кора, обнажив светлую древесину, мертвые ветви колыхались на ветру, постукивая друг о друга.
   Изгнанники сели у дерева: все вдруг почувствовали, что смертельно устали.
   — Что это с тобой, высокородный? Вся рожа в крови… — сказал Кронт.
   — Конь… — пробормотал Ральф.
   В голове понемногу начинало проясняться, хотя он нащупал немаленькую шишку на лбу.
   — Это ты виноват, проклятый бандит, — сказал Ральф, без злобы, но с досадой.
   — Да ладно тебе. Всадник-то один был, да и от того мы сбежали. Думаю, второй сейчас у той часовни, где мы зашли, сидит. Все как раз замечательно.
   Ральф потер лоб. Ругаться уже не было сил.
   — Надо костер развести, пожрать, — сонно произнес Кронт, но не двинулся с места.
   Ральф лег, опершись спиной о ствол. Ему не хотелось ни есть, ни спать. Он слушал, как стучат ветки, отполированные дождями и ветром, белые, будто кости. «Куда-то идти, зачем? Все равно помрем здесь. Чуть раньше, чуть позже…» Он закрыл глаза.
   «Надоело, Хватит с меня. Я устал. Ничего больше не хочу.» От этого ему стало немного лучше. Ральф вообразил, как лежит тут, под мертвым деревом, и дыхание его понемногу слабеет, пока не прерывается навсегда. И он лежит, холодный, безмятежный.
   «Хочу умереть… Чего хорошего я сделал в этой жизни? Ничего. Я самовлюбленный трус. Я эгоист, но даже себе ничего хорошего не сделал. Лучше б я не рождался.
   Тогда и у Трувора не было бы проблем. Он ведь достоин всего, а я — я ничтожество.
   И должен получить его наследство! Как глупо… Проклятье, если я умру здесь, они не найдут мой труп, и Трувору ничего не достанется. Я и в смерти ничего хорошего сделать не могу… Что смотрит этот проклятый Кронт? Мерзкий бандит… Как я ненавижу его! Как я ненавижу весь мир! Как я ненавижу себя!» — Да пропади все пропадом!
   — Собрался умирать, высокородный? — Кронт почему-то был странно бледен, а в руке сжимал моток веревки.
   — Только после тебя, ублюдок, — прошипел Ральф.
   «После тебя, мразь. Что ты медлишь, на веревку пялишься? Вяжи петлю и отправляйся к своему Архету! Он-то тебя накормит кровью! Вяжи петлю, висельник!» Ральфа трясло — не от холода, от злости.
   «А я, я ведь дерьмо, негодяй похуже тебя. Я буду смотреть и смеяться, глядя, как ты вертишься на веревке. Говорят, повешенные иногда испытывают оргазм… от всей своей проклятой души желаю тебе этого! Ну, давай же! Давай! Я хочу видеть, как ты умираешь!» Велена обреченно смотрела на дерево. «Тихая, пустая, бессмысленная жизнь. Зачем?» Девушка достала небольшой нож. Провела им по запястью. На коже осталась белая полоска — Велена недостаточно сильно прижала лезвие. «Какая я дура. Ничего не могу сделать, как полагается. Всю жизнь была дурой и умереть нормально не сумею.
   Втюрилась по уши в бандита — а ему-то плевать на меня. Всем на меня плевать.
   Хотя, дома, небось, волнуются. Они меня любят, а я принесла им боль, только боль.
   Лучше б и не рождалась на свет белый». Закусив губу, девушка с силой чиркнула ножом по руке. Из раны потекла кровь. «Как мало… Наверное, не задела вену.
   Дура. Надо еще раз».
   Ральф равнодушно взглянул на девушку и отвернулся. «Она режет вены. А проклятый Кронт все стоит, на веревку лыбится. Ах, урод! Я не умру… я не умру… пока не увижу твой гниющий труп!» Кронт гладил веревку. Его глаза заволоклись дымкой, будто он грезил наяву. «Вот моя невеста. Вот мое будущее. Вот вся моя жизнь. Я убивал тех, кого ненавижу, я убивал тех, кого люблю. Я не убивал только себя. Хотя давно решил это сделать.
   Что толку гнить заживо, как те старики… Я должен умереть в расцвете сил… И если никто из моих врагов не сделает этого, придется самому». Его пальцы завязали скользящую петлю. «Я буду висеть посреди дикого леса, ветер будет раскачивать мой труп. Я должен умереть, рано или поздно. А сегодня такой хороший денек для смерти. И дождя нет».
   Ральф с ненавистью смотрел на Кронта. Его глаза сверкали, лицо раскраснелось, на лбу выступила испарина. Он лихорадочно повторял про себя «умри, падаль, умри».
   Кронт со странной мечтательностью смотрел на узел. Ральф нервно сглотнул, схватился потной ладонью за рукоять меча. «Ну, вперед, привяжи веревку к мерзкому дереву и сунь свою проклятую шею в петлю! Давай, давай!» — Да умри же ты, наконец! — не выдержал Ральф.
   Он выхватил меч и кинулся к Кронту. Тот мгновенно бросил веревку, отскочил в сторону.
   — Дерьмовый ублюдок, — Кронт достал свой меч.
   Ральф ударил — яростно, бездумно. Сталь звякнула о сталь, контратака Кронта чуть не заставила аристократа выпустить оружие. Он шагнул назад, наткнулся на Велену и упал.
   — Проклятый аристократишка!
   Кронт занес меч.
   Велена пыталась встать. Она тянула к небу окровавленные пальцы, будто пытаясь ухватиться за край свинцово-серых облаков. Меч Кронта резко опустился вниз, вонзился в землю между Веленой и увернувшимся Ральфом. Клинок задел девушку, она почувствовала, как предплечье обожгло болью и завизжала. Ей уже не хотелось умирать. Ей хотелось рвать на куски податливую плоть, чтобы насытить внезапно проснувшуюся ненависть.
   Ральф откатился по земле. Удушливая пелена отчаяния будто спала, и он с изумлением и ужасом смотрел по сторонам. Злость осталась — это была привычная, послушная злость. Его злость, которую он держал в прочной клетке.
   Велена вцепилась в Кронта ногтями. Он пытался отодрать девушку левой рукой.
   Отодрать, швырнуть на землю и воткнуть меч ей в живот.
   — Прекратите! Велена! Кронт! — кричал Ральф. — Это ведь нечаянно случилось! Мы нужны друг другу! Никто не дойдет один!
   Вой девушки понемногу превращался во всхлипывания. Ее руки начали дрожать.
   Кронт опустил меч.
   — Что… что это было? — спросил он, тяжело дыша.
   — Не знаю, — ответил Ральф. — Я всегда хотел отделать тебя. Но никогда еще не мечтал о собственной смерти.
   Велена разжала хватку и упала. Ее била дрожь.
   — Мы должны уйти отсюда. Иначе мы сойдем с ума.
   По щекам девушки катились крупные слезы, и она не пыталась их удержать. Кронт, несколько смущенный, протянул ей руку. Велена чуть улыбнулась ему — беспомощно и жалко.
   Изгнанники торопились прочь от мертвого дерева.

Глава 11

   Ведьма День прошел, как в бреду. Ральф помнил, что они куда-то брели, без остановок, не следя за направлением. Жутко болела голова, перед глазами плавали красные пятна.
   Во рту был мерзкий полынный привкус — и сколько не сплевывай, все равно горчило.
   — Мы не найдем тракт, — устало проговорила Велена — для Ральфа ее голос звучал, будто из-под земли. — Никогда не найдем.
   — Ерунда… просто нужно отдохнуть… — Кронт прислонился спиной к дереву.
   Они стояли на невысоком холме и смотрели, как лес внизу затягивается тьмой. Тени расползались, становились все больше и чернее. Казалось, что они поднимаются от земли, будто пар. Притихшие сосны застыли в холодном воздухе.
   Маленькая фигурка переходила от дерева к дереву, а мрак плескался у ее колен.
   Поначалу Ральф подумал, что это очередной обман зрения. Он сморгнул, раз, другой, но странное существо не исчезло.
   — Эй? — из пересохшего горла вырвался хрип, мало напоминавший человеческую речь.
   Ральф откашлялся и переспросил:
   — Эй, вы кто?
   Кронт молча достал меч.
   — Я? — у существа оказался неожиданно глубокий и сильный голос. — Я Гердис.
   — Ральф Коэн. Лишер Хорнкронт. Велена из Форпоста.
   — Я не спрашивала ваших имен. Мне нет дела до вас.
   — И ты даже не пригласишь нас в свой дом? — ухмыльнулся Кронт.
   Гердис внимательно посмотрела на них.
   — Ну ладно. Не отставайте только.
   Изгнанники переглянулись. Гердис уходила, не заботясь, следуют ли они за ней.
   Дом Гердис оказался крохотной лачугой у ручья. Бревенчатые стены покрыл толстый ковер зеленого мха, на крыше одиноко дрожала чахлая осинка.
   Внутри было тепло и душно. Ральф едва удержался от того, чтобы не заткнуть нос — невыносимо воняло гнилью, грязной шерстью и дымом. Гердис зажгла свечку на столе, подбросила дров в печь. Вспыхнувшее пламя осветило убогую обстановку: земляной пол, столик, чурбаны вместо стульев. Две козы лежали на кровати, еще одна меланхолично обьедала ржавчину с большой железной бочки в углу.
   — Пшш! — зашипела хозяйка, и козы поспешно убрались с постели.
   Она сбросила плащ и повернулась к изгнанникам. Черная блестящая маска скрывала лицо — виден был только острый подбородок и тонкие, бледные губы.
   — Проходите, дорогие гости, — сказала она с плохо скрытой злостью.
   — Спасибо, Гердис, — Ральф устало опустился на чурбанчик у огня.
   Она налила им какой-то подозрительной похлебки. Ральф задумчиво смотрел на темную густую жидкость с кусочками овощей, мяса, грибов и никак не мог решиться отведать. Подняв глаза, он увидел, что Велена тоже не ест, а Кронт внимательно смотрит на хозяйку, ожидая, пока та попробует первой.
   — Что, боитесь? — хрипло засмеялась Гердис. — Думаете, отравлю вас? Хи-хи-хи! С ведьмы станется…
   — Осторожность никогда не помешает, — сказал Кронт.
   — О да, о да… Только вы уже отравлены, бедняжечки. Такие бледно-зеленые рожи только у потравившихся и бывают… У проклятого дерева сидели, небось…
   — Что за дерево? Что ты о нем знаешь? — оживился Ральф.
   Гердис пожала плечами:
   — А что тут знать? В долине у смерти много обличий… И с ней надо ладить, чтобы не загнуться вот так…
   — Ладить? С долиной?
   — Нет. Со смертью… Жрите давайте, Гердис плохого даже таким, как вы, не даст.
   Она зачерпнула деревянной ложкой своего варева.
   — Ты правда ведьма? — спросила Велена, пробуя похлебку.
   — О да! Да, девочка…
   — Знавал я одну ведьму… — встрял Кронт. — Она снимала комнату в том же вшивом отеле, что и я. Милая такая старушка, бывалыча, разукрасится, снадобья крепкого дернет и пойдет под окнами буянить… Раз сосватала мне свою дочку — я усталый был, жрать хотелось, а она как пристала… пришлось пообещать, что женюсь. К счастью, та девица жила в другом городе… А ведьма, даром что пила, как лошадь, половину соседей пережила. И мужа своего… Он помер в самый разгар пьянки — сидел себе синенький и холодный в уголке… она заметила когда уж похмелилась…
   Гердис засмеялась:
   — Вино — вещь приятная, особенно для одинокой ведьмы…
   — Так, может, у тебя завалялась где бутылочка?
   Гердис отстегнула с пояса кожаную флягу и протянула Кронту. Он глотнул, передернулся:
   — Крепкое зелье ты варишь, ведьма.
   Она довольно улыбнулась:
   — А то!
   Ральф хмуро смотрел, как Кронт снова прикладывается к фляге. «Еще не хватало, чтобы он напился…» — Не желаешь, высокородный?.. А ты, Велена?..
   — Нет, — отрезал Ральф.
   Велена покачала головой. Тогда Кронт отпил еще глоток и передал флягу ведьме.
   Похлебка оказалась на удивление вкусной. Ральф поел, согрелся — неприятная муть в голове ушла, он чувствовал себя будто выздоровевшим после долгой болезни. Даже смех Гердис и грубые шутки Кронта не раздражали.
   — Я пойду спать, если вы не против, — обьявил Ральф. — Пожалуй, тут места маловато, на улице лягу…
   — Ха-ха-ха… Не, не ходи, глупый человек, — сказала Гердис. — Послушай умного, не ходи…
   — Почему?
   — Ты не захочешь этого знать…
   Гердис приникла к фляге, а Ральф нерешительно стоял на пороге. Он бы предпочел дождь и холод спертому воздуху лачуги, но мало ли какие твари бродят у ведьминского дома.
   К полуночи Кронт и Гердис вели задушевный разговор, а на полу валялось несколько опороженнных бутылок. Велена лежала на кровати ведьмы. Ральф скорчился на одеяле в уголке — пьяный говор не позволял погрузиться в сон, и он пребывал в приятной полудреме, когда реальность мешается с сонными фантазиями.
   Резкий стук в дверь заставил Ральфа вскочить.
   — Кто это?
   Он тер кулаком глаза, одновременно нащупывая оружие.
   — Я ж говорила, — пробомотала ведьма, пытаясь встать.
   Ральф подошел к двери.
   — Не открывай, дурень. Пшел вон, Нит! Слышишь? Пшел вон! Гости у меня!
   Дверь яростно толкнули ногой.
   Гердис ухватилась за плечи Кронта и чуть не увлекла его на пол. Кое-как поднявшись, она погрозила двери маленьким кулаком.
   — Прекрати, урод! Топай откуда пришел!
   Дверь сотряс мощный удар — все лачуга, казалось, дрогнула, даже горшки на полках задребезжали.
   — Если ты его не впустишь, он все тут разнесет, — равнодушно сказал Кронт.
   — И так, и так разнесет… А ты чего расселся-то? Вставай и бери топор, быстро!
   Кронт пьяно расхохотался, но встал, шатаясь, подошел к столику и взял топор — старый, местами заржавевший, с топорищем, отполированным множеством потных ладоней.
   — Открывай! — приказала ведьма.
   Ральф резко распахнул дверь левой рукой и отскочил в сторону, выхватывая меч из ножен.
   На пороге стоял бородатый мужчина в грязном плаще и фетровой шляпе с обвисшими полями. В руках он держал нож.
   — Что, шлюха, веселишься?
   — А твое какое дело, а, Нит? Чего приперся?
   — Ты знаешь, сука.
   Он перехватил нож поудобнее и шагнул к Гердис.
   — Убери ножик свой, — прошипела ведьма. — На твой ножик у нас мечи найдутся.
   Нит остановился, обвел взглядом изгнанников.
   — Что же, вы за нее? — как-то жалобно и беспомощно спросил он. — За эту дрянь?
   Она ведь ведьма…
   — О да! — торжествующе рассмеялась Гердис. — Они знают. Пшел вон отсюда, Нит.
   Убирайся!
   — Ах ты, сучка! Послушайте, она ж меня убила, дрянь. Убила! Она ведь ставила эти проклятые ловушки… И смотрела, как я подыхаю, шлюха! Как меня заживо черви сжирают! И не смей говорить, что все случайно вышло, и ты не могла вытащить меня!
   — Я же не проверяю их каждый день! Как я могла знать, что ты, идиот, туда провалился?
   — Знала, знала! Все ты знала, сука. Я чувствовал, что ты смотришь на меня! Я звал тебя!
   — Бред.
   — Будь ты проклята, Гердис! Ты хотела меня убить!
   — Нет, — сказала ведьма с ледяным презрением в голосе. — Нет. Я не хотела тебя убивать — хоть и на малое ты годишься, но другого-то у меня не было. Но когда ты там рыдал, будто проклятый младенец, исходя соплями и слезами, мне захотелось посмотреть, как ты посмотришь ЕЙ в глаза. Как ты примешь ЕЕ. О, это было… отвратительно. Ты ничтожество, Нит.
   — Сука! Шлюха ненормальная… Ты свихнулась совсем!
   Нит сорвал шляпу, бросил на пол. Черные волосы упали на потный лоб, покрасневшие глаза яростно блестели.
   — Она ведьма. Она меня предала, — произнес он чуть не плача.
   — Так убей же ее, — сказал Кронт. — Вперед.
   — Да, Нит! Давай! — захихикала Гердис. — Давай, трус!
   Нит нерешительно огляделся.
   — Будет лучше, если вы просто уйдете, — сказал Ральф.
   — Нет, не уходи! Убей эту сучку! — Кронт нетвердой походкой подошел поближе к Ниту. — Она должна заплатить, за то, что сделала с тобой. Ты ведь хочешь, чтоб ей было так же больно, как тебе? Или ты боишься?
   — Я не боюсь! Я иду, дрянь! Я иду!
   Нит вскинул нож и бросился к Гердис.
   — Сдохни! Сдохни, сука! — орал он.
   Ведьма неловко отшатнулась, всплеснула руками, пытаясь удержать равновесие, но выпитый самогон делал свое — она упала, зацепив горшок, который с грохотом покатился по полу.
   — Пошел вон! — взвизгнула Гердис.
   — Уже получается, Нит, — насмешливо сказал Кронт. — Только спокойнее, не дергайся. Смотри ей в глаза.
   — Что ты несешь? — завопила ведьма. — Руби его, недоносок! Или я тебя прокляну!
   Гердис поползла по полу, не в силах встать на ноги. Нит на мгновение остановился.
   Он тяжело дышал, со лба градом катился пот.
   — Ну же, Нит! Чего ты ждешь?! Убей ее!
   — Будь ты проклят, Кронт! — кричала Гердис, отчаянно пытаясь скрыться от нависшего над ней мужчины. — Будь ты проклят! Пусть тебя живьем под землю засунут! Пусть черви сгложут твои глаза!
   Нит ударил ножом — промахнулся, и лезвие воткнулось в земляной пол, рядом с Гердис.
   Кронт поднял топор.
   Ведьма, изрыгая ругательства, пнула Нита, сама откатилась под ноги Кронту. Нит выдернул нож, обернулся.
   — Ты не умеешь бить, Нит, — спокойно сказал Кронт. — Посмотри, как надо.
   Он едва стоял на ногах, руки его чуть дрожали. Пошатываясь, Кронт шагнул еще ближе и опустил топор на голову Нита, прямо между изумленных глаз. Брызнула кровь, разлетелись осколки черепа и серое вещество мозга.
   Велена зажала рот рукой, чтобы не закричать.
   — Ты псих, — сказал Ральф. — Ты проклятый псих.
   Гердис хохотала, вытирая с маски кровь рукавом.
   — Нит не умеет бить, — повторила она. — Это точно… Но как же ты меня напугал, гаденыш…
   Ведьма отпихнула труп Нита, прижалась к Кронту:
   — Мне понравилось, как ты это сделал… — прошептала она.
   — К в-вашим услугам, — пьяно улыбнулся Кронт. — К тебе больше никто не заявится?
   Тогда продолжим…
   Он бухнулся на чурбан и потянулся за бутылкой.
   Из разрубленной головы Нита толчками хлестала кровь, заливала месиво костей и плоти, некогда бывшее его лицом и растекалась по твердо утоптанной земле.
   Кронт беспечно напивался дальше, Гердис, утеревшись от крови, присоединилась к нему.
   — Эй, а труп так и лежать тут будет? — Ральф брезгливо осматривал свою одежду, тоже забрызганную кровью и мозгами Нита.
   Кронт зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть:
   — Можешь его убрать, высокородный. Я устал. Допью и спать буду.
   Велена выскользнула из душной лачуги, Ральф пошел следом. Холодный ночной воздух показался удивительно приятным. Дождя не было, легкий ветерок холодил лицо.
   Ральф некоторое время просто стоял и дышал, потом сел под дерево рядом с Веленой, завернувшейся в плащ.
   — Думаешь, никто сюда не придет уже? — спросил он.
   — Мне все равно. Я не хочу спать в одной комнате с мертвецом.
   Ральф промолчал, закутался поплотнее и закрыл глаза. «Может, стоит сходить за одеялами?» — подумал он, но возвращаться не хотелось.