Попрощавшись со Станисласом и пожелав ему спокойной ночи, я направилась к железнодорожному вокзалу, где должна состояться встреча. Станислас объяснил задачу, его компаньон не имеет возможности посетить его в клинике, он транзитом будет в городе, полчаса на вокзале между пересадкой с одного поезда на другой. А посему, я должна перехватить его у касс дальнего следования, вернее у кассы возврата билетов. Станислас сказал, что компаньон сам подойдет ко мне, что он описал меня ему. "Интересно, – подумала я – Каким было это описание?" Я стояла у кассы, в одиночестве, нервно перебирая пальцами ремешки моей сумочки, прошло двадцать пять минут со времени прибытия поезда компаньона, а его еще не было. Подождав, еще пять минут и, решив, что время вышло, я в последний раз взглянула на часы и сделала шаг в направлении выхода.
– Александра! – вдруг услышала тихий оклик.
Я обернулась. Молодой человек вышел из-за угла павильона с напитками. Он выглядел так, будто несколько дней не принимал ванну и не менял одежды.
Машинально он провел пятерней по волосам, приводя себя в порядок, видимо заметил, какое произвел на меня впечатление. Я сделала три шага навстречу ему, он взял меня за руку и утянул за угол павильона. Я зажала сумочку подмышкой и решила, что без боя не сдамся. Он, видя мою решимость, улыбнулся, чем обезоружил меня.
– Станислас сказал, что вы необычная девушка, – начал он с комплимента.
Я молчала. Думала, спросить ли его, про багаж, ведь он путешествует из одного конца страны в другой?
– Передайте ему это, – он сунул мне в руку упаковку, – и скажите, я сочувствую, что так вышло, и желаю ему скорейшего выздоровления. И еще, скажите, пусть бережет себя. До свидания, Александра.
И он быстро удалился. Я тоже не стала задерживаться, но атмосфера секретности, в которую окутал себя этот молодой человек, передалась и мне. Я сунула упаковку в сумочку, осторожно выглянула из-за угла и, увидев, что возле кассы никого нет, со спокойным видом прошла внутрь павильона. Немолодая продавщица ласково обращалась к пьяненькому мужичку:
– Что будем брать?
Мужичок, окинул мутным взором изобилие разнообразных бутылок и сказал:
– Ой, не знаю, всё такое вкусное…
Никогда в своей жизни не встречала более вежливого и терпеливого работника прилавка. Продавщица с улыбкой спросила у него:
– А что вы обычно пьете?
Мужичок, видя такое внимательное отношение, обдав ее перегаром, доверительно ответил:
– Обычно красненькое… но сейчас что-то хочется беленького.
Я ждала, когда же она взорвется, но продавщица явно была воспитана не в подсобке штучного отдела. Она жестом стюардессы продемонстрировала мужичку зеленого стекла бутыль, которую в народе окрестили бомбой, и предложила:
– Есть прекрасный портвейн "Три семерки", не желаете откушать?
Мужичок возжелал откушать, и отлепился от прилавка, засунув руки в карманы. Я ждала, когда он рассчитается, в который раз пересчитывая мятые червонцы. Наконец, он доверил это продавщице. Она оценила степень его доверия, не обсчитала ни на рубль и объявила, что он должен получить сдачу. Мужичок обрадовался и, обнимая заветный бутыль, вышел в шумный зал.
– Минеральной, без газа, – попросила я отличника Российской торговли.
– Вам холодненькой? – ласково спросила "стюардесса".
– Пожалуй, – ответила я.
– Пейте на здоровье, – пожелала мне она на прощанье.
Черт побери, как приятно! Я понимала всех местных пьянчуг, роем круживших возле павильона. Вот если бы она отпускала в кредит, цены б ей не было!
Я прошла несколько метров, от этой уединенной части вокзала, и смешалась с толпой.
В машине я вынула упаковку и стала рассматривать её.
– Надеюсь, это не наркотики. Странный у вас компаньон, Станислас Владимирович.
Я смаковала его отчество.
Дома я позволила любопытству взять вверх. Упаковка походила на плоский футляр компакт-диска обернутый газетой "Спид-инфо" и обмотанный скотчем. Передача секретных файлов? Промышленный шпионаж? А может просто график отпусков работников неизвестного мне филиала "Хадраш текнолоджи" возглавляемого Станисласом Хадраш? Стоп, любопытство! Это всего лишь любимый Владимиром Станисласовичем венгерский танец чардаш, ведь предки моих работодателей мадьярские бароны. Успокоившись на этом, я заварила зеленого чаю и, прихватив свежий номер "КомпьюАрт", устроилась около телевизора. Базиль свернулся рядом клубочком, но кончик хвоста положил на мое бедро, обозначая тем, что я являюсь его собственностью. Я не возражала, хоть кому-то я нужна. Решив пораньше лечь спать, я подбила рукой подушку и уже собиралась выключить бра над своей тахтой, когда прозвенел звонок мобильного телефона. Я ответила.
– Александра Исаева?
– Да, это я.
– Это сестра Лидия. С вами будет говорить Станислас Хадраш, передаю ему трубку.
Я услышала шорох, и приглушенный голос Станисласа произнес:
– Да, так хорошо, спасибо сестра.
Затем уже четко в мембрану:
– Александра?
– Да, добрый вечер, вернее ночь, – я давала ему понять, что мне не нравятся его посягательства на мое личное время.
– Прошу меня извинить за поздний звонок, но мне необходимо узнать состоялась ли ваша встреча с моим компаньоном?
– Да, состоялась, – ответила я.
– И?
– Что именно вас интересует? – я тянула время и наслаждалась его зависимостью.
– Подробности встречи, – немного нервно сказал Станислас.
– Я в точности исполнила ваши указания, ждала его до назначенного времени, и собралась было уходить, когда появился ваш компаньон.
Я замолчала.
– Ну, он появился и что? – переспросил он.
– Выглядел он странно и очень торопился. Наша встреча не заняла и трех минут, – доложила я.
– Он что-нибудь сказал?
– Сказал, что сожалеет.
– О чем? – спросил Станислас.
– Что с вами произошло. И еще он сказал, что бы вы берегли себя, – припомнила я слова компаньона.
– И это все? – голос Станисласа еле заметно дрогнул.
– Он передал вам посылку, – ответила я.
Станислас облегченно вздохнул.
– Спасибо Александра. Извините еще раз, что так поздно. До свидания. И… не забудьте завтра принести эту посылку.
– Хорошо. До свидания, Станислас.
Сестра Лидия рассоединила нас.
Явная, но тщательно скрываемая заинтересованность Станисласа озадачила меня. Я выключила свет, но долго не могла уснуть, прокручивая в уме разговор со Станисласом и встречу с компаньоном.
Кстати, он мне не представился.
Подойдя к двери палаты, я услышала приглушенный голос Станисласа:
– Не сейчас Натали…
Голос женщины слышен не был.
– Конечно, мы с тобой поиграем, наши игрушки всегда при нас.
Натали, Наталья Леонидовна! Жена моего босса, мачеха Станисласа. Правда мачеха несколькими годами была младше своего пасынка. Красавица брюнетка с длинными, густыми волосами, шикарная фигура и умопомрачительный бюст. Мне было известно из сплетен сотрудников, что в отличие от шефа, его жена не встает с постели раньше двух часов дня. Ради чего Наталья Леонидовна подняла свое холеное тело ранним утром?
Что делать? Постучаться и войти, ведь мой рабочий день начнется через пять минут?
Или дождаться, когда ранняя посетительница уйдет?
Из лифта вышла сестра Ирина, торопившаяся на смену сестре Лидии дежурившей ночью.
– Александра Сергеевна, что же вы в коридоре? – спросила она, сияя белозубой улыбкой.
– Я только подошла, Ирина. Мне показалось, что у меня порвался чулок, вот решила проверить, – соврала я и в доказательство приподняла подол юбки и осмотрела свою ногу в чулке цвета карамели. Чулок был цел.
– Ну, слава богу, а то эти чулки такие дорогущие! – обрадовалась за меня Ирина, и открыла дверь в палату.
Наталья Леонидовна стояла около постели Станисласа и, увидев нас, поспешно сделала шаг в сторону.
– Александра! – удивилась она. – Что ты здесь делаешь?
– Владимир Станисласович решил, что Станисласу необходима моя помощь, – сказала я, запнувшись на "Станисласе", и все-таки решила, что отчество добавлять не следует.
– Мне кажется, что тебе не стоит утруждать себя работой. В твоем состоянии… – жеманно протянула Наталья Леонидовна Станисласу.
– Мое состояние не внушает опасений. Я не могу валяться в постели без дела, – недовольно сказал Станислас. Ситуация тяготила его. – Прошу тебя, мне надо работать…
– Я специально приехала рано утром, что бы поговорить с тобой, а ты предпочитаешь работу моему обществу!…Или ты обязан? Твой отец – изверг, если заставляет тебя, я поговорю с ним, – она порывисто направилась к двери, но у меня создалось впечатление, что разговор их не окончен из-за нашего, с Ириной, появления.
Когда за Натальей Леонидовной закрылась дверь, оставив нам, шлейф ее дорогих духов, Станислас вновь принял вид строгого начальника. Он попросил Ирину приподнять спинку кровати и устроить его поудобней.
– Итак, – начал он, – вернемся к нашим проблемам.
Проблемы были только у Станисласа, я молчала, как рыба, он же не решался спросить напрямую. Мы провели несколько сравнений эффективности системы отношений между собственными структурными подразделениями и с конкурентами в сфере разработок современных компьютерных технологий, оптимизировали распределение финансовых средств "Хадраш текнолоджи" и лишь после этого, истомившись, Станислас отпустил меня обедать, у порога 'невзначай' спросив:
– Александра, вы не забыли посылку?
– Что? – переспросила я.
– Посылку, вчерашнюю посылку, Александра, – терпеливо объяснил он.
– Ах да… – Станислас оторвал голову от подушки и буравил меня зелеными глазами, и я закончила фразу, – конечно, она у меня с собой.
– Я попрошу вас, позвонить Ставицкому, скажите, что срочно жду его к трем.
– Хорошо, Станислас, – пообещала я, и закрыла за собой дверь.
"Зачем ему понадобился директор департамента по безопасности "Хадраш текнолоджи"? – недоумевала я.
Игорь Александрович Ставицкий – не последняя фигура в "Хадраш текнолоджи".
Многие чувствовали себя неуютно под его ледяным взглядом. Мою кандидатуру на место секретаря-референта он рассматривал лично. С тех пор я считаю, что если есть в мире человек, знающий по минутам мою жизнь и по буквам автобиографию, так это Игорь Александрович Ставицкий. Я ему благодарна, что доверил мне босса. До сих пор я старалась оправдать это доверие. Позвонила Ставицкому, предала приказ Станисласа, и отправилась перекусить в ближайший кафетерий.
Вернувшись через сорок минут, я обнаружила, пустую палату. Сначала я опешила, но потом Ирина объяснила мне, что Станисласа увезли на какие-то процедуры. Я слонялась по палате без дела и скучала. Мне представлялось, что Станислас выздоровел и больше не нуждается в моей помощи. "Будет совершенствовать работу своего филиала и не вспомнит кто такая Александра Сергеевна Исаева. Неприметная особа, без красивого лица и без прекрасного внутреннего мира. Что может быть известно ему о моем внутреннем мире, если мы не перемолвились с ним и словечком, не считая его инструкций и моих отчетов? Ни разу он не спросил меня, как мое здоровье или как поживает моя семья! А ведь для меня он первый мужчина, к которому я прикасалась и которого видела без обязательного галстука,…и даже костюма… и даже…
Неизвестно к чему бы еще привело меня безделье, но наконец-то вернулся Станислас.
Установив на надлежащее место его кровать, более не опоясанную бесчисленными трубками, персонал удалился. Его голова была освобождена от бинтов. Теперь можно было рассмотреть в деталях его лицо. Симпатичное, красивый профиль, густые брови, немного капризный изгиб рта, волевой подбородок смягчала романтическая ямочка.
Красавчик. К тому же блондин. Из-за травмы стрижка его была изуродована хирургическими ножницами медперсонала скорой помощи.
– Станислас, простите за вмешательство, но может быть вам нужен парикмахер? – спросила я.
– Спасибо Александра, что уделяете внимание не только работе, но и моей персоне.
Да, парикмахер мне необходим, – и поблагодарил меня за поданное зеркало.
– Я ваша помощница, Станислас, рассчитывайте на меня во всем, – скромно опустив глаза, сказала я.
Ставицкий прибыл, минута в минуту, как ему было назначено. Станислас испросил разрешения воспользоваться моим ноутбуком, и, меня весьма обходительно выставили за дверь, предварительно отобрав упаковку.
– Александра, – позвали меня через полтора часа, прежде чем я от корки до корки изучила модный журнал "Космополитен".
– Александра, – Игорь Александрович смотрел на меня своим "фирменным" взглядом, – я знаю, что ты прекрасно осведомлена об ответственности за разглашение служебной и коммерческой тайны, но есть вещи, которые налагают на нас еще более серьезную ответственность… Под грифом "секретно", это не название шпионского детектива, это реалии жизни и поскольку тебе доверяют, ты должна знать, что зачастую от тебя зависит жизнь и благополучие других людей…
"Скорей благополучие" – выделила я из его речи.
– Игорь Александрович, смею заверить вас, что я предана "Хадраш текнолоджи", ее интересы, это мои интересы, – увязала я свою преданность с весьма понятным для всех людей резоном, что бы ни казаться совсем уж безголовой пройдохе Ставицкому.
– Я в тебя верю, – торжественно объявил Ставицкий и допустил меня до моего ноутбука.
Станислас немного помучил меня письмами, и когда пришел его стилист, я была отпущена с богом.
Дома я открыла ноутбук и прежде, чем положить пальцы на клавиатуру, подумала, нужно ли мне проявлять любопытство? Или быть умной девочкой, и не лезть в эту кашу, не зря Ставицкий предупредил меня? Руки сами потянулись к клавишам и привычно пробежались по ним.
"Нет доступа к C:/" – оповестил меня компьютер. – "Папка была перемещена или удалена".
Все-таки CD!
– Сегодня у вас свободный день – объявил мне Станислас, едва я вошла в палату.
Он полусидел на койке, на сломанной его ключице сестра заменяла гипс повязкой, скоро левая рука Станисласа придет в норму.
– Единственное задание, – продолжал Станислас, – встретиться с уже известной вам личностью, моим иногородним компаньоном. Вы получите от него посылку, а ему передадите вот это…
И он кивнул на прикроватный столик. На полированной поверхности лежала пластиковая карта Юнион банка. Она, блеснув галло-графической наклейкой, исчезла в кармане моего модного костюма. Станислас проследил взглядом за ее движением и сделал мне знак подойти к нему. Я подошла.
– Наклонитесь ко мне, – попросил он.
Я наклонилась, и его губы коснулись моего уха. Слегка отстранившись, он прошептал мне в пряди волос:
– Пинкод – семьдесят пять девяносто восемь. Эта информация должна быть передана ему и тут же забыта вами.
– Хорошо, – прошептала я в ответ, думая в это время, что замечательно я выбрала духи, они должны ему понравиться.
– Место встречи не меняется, время с одиннадцати утра до половины двенадцатого.
Будьте внимательны, – шептал он, – это важно. Посылку в чужие руки не отдавать.
Если встреча не состоится, карту вернете сегодня. Глаз с нее не спускать.
– Всё ясно, – сказала я, поняла, что это конец инструкции и с сожалением выпрямилась.
– До завтра, – попрощалась я со Станисласом, и направилась к двери.
– Александра, – окликнул меня он, – у вас чудесные духи.
Я была счастлива.
Я наблюдала за кассой возврата билетов из-за угла того самого павильона, откуда в прошлый раз появился компаньон Станисласа. В зоне моего наблюдения находилось несколько человек стоящих в очереди у окошка, и парочка мужчин, потрепанного вида, по всей видимости, клиенты нашей "стюардессы". Очередь понемногу двигалась и, когда подошел черед здоровяка в голубой тенниске, до меня донеслось:
– Эй ты, крепыш, – относилось к тощему мужичонке, обмахивающемуся билетами, нервничающему и явно торопящемуся, – не напирай!
Голос показался мне знакомым, и я стала ожидать, когда здоровяк повернется лицом.
– Я пропущу, жду приятеля, – объявил он и оглянулся по сторонам.
"Рожа!" – воскликнула про себя я, чувствуя, как мой желудок сжался и провалился куда-то в бездну моего организма. "Ой-ой, неспроста, сначала у дома Станисласа, – вспомнила сразу я, – теперь здесь, не верю я в такие совпадения".
"Рожа" снова повернулся к окошку, и в этот момент меня схватили за руку. Рывок был так силен, что я чуть не потеряла свои туфли. Компаньон мгновенно сунул мне в сумку близнеца в "Спид-инфо", и протянул руку.
– Ну? – поторопил меня он.
Я вложила карту в потную ладошку и прошептала губами в его распахнутые глаза:
– Семьдесят пять девяносто восемь.
Смолк последний звук "…мь", а компаньона уже не было. Я стояла за павильоном, успокаивая себя, когда услышала истеричный женский крик. Судя по звукам, доносившимся из зала, все пассажиры бросились на несмолкающий гомон. Я вышла из своего убежища, внимательно оглядев толпящихся людей. "Рожи" не было. Толпа, сжав меня со всех сторон, потянула к месту происшествия.
Он лежал на пыльном, затоптанном гранитном полу вокзала и его распахнутые глаза словно удивлялись красоте потолочной мозаики сталинской эпохи. Карманы его были вывернуты и сиротливо висели грязно-белыми мешочками. Рядом со стоптанными ботинками зевак я увидела пластиковую карту с логотипом Юнион банка. Подоспевшие самыми последними, работники вокзальной милиции принялись разгонять толпу, и я смогла ее поднять. Карта стала пыльной, и выдавленные на пластике цифры потер чей-то тяжелый ботинок. Второй раз за сегодняшний день карман моего костюма становился прибежищем несчастливой карты.
Всю дорогу от вокзала до больничного комплекса я смотрела в зеркало заднего вида и пыталась определить есть ли за мной слежка. Слежки не было. Я припарковала автомобиль в соседнем дворике, и пешком прошлась до приемного покоя. Войдя внутрь здания, я остановилась и, сняв с ноги туфельку, посмотрела на набойку.
Делая вид, что огорчена неисправностью, я осмотрела не только каблук, но и площадку перед крыльцом приемного отделения. Никого. На всякий случай я воспользовалась сквозным служебным проходом и уже через пять минут поднималась по лестнице на второй этаж отделения травматологии. Выглянув осторожно с лестничной клетки в коридор, я в который раз удивилась тишине и отсутствию больных и персонала в помещениях отделения. Все дышало спокойствием. Посмеявшись над своими подозрениями, я зашагала по коридору к палате Станисласа.
Станислас обедал. Заботливые руки сестры подносили ложку к его рту и после каждого приема пищи промокали губы салфеткой. Увидев меня на пороге, Станислас поблагодарил сестру за вкусный обед и попросил ее выйти.
– Мы обсудим производственные вопросы, – объяснил он.
Сестра настояла на приеме лекарств, и после послушного их проглатывания Станисласом, наконец, вышла.
Я не удержалась от эмоционального описания происшествия с его компаньоном.
– Какой ужас, Станислас, он был жив, а через минуту уже валялся на полу вокзала с вывернутыми карманами!
– Успокойся, – убеждал меня Станислас, – это несчастный случай.
– Несчастный случай?! Его обыскали! Искали не карту, если бы им нужны были деньги, они не стали бы убивать его! Что толку в карте, если не знаешь пинкода?
Искали вот это!
Я плюхнула упаковку на койку, Станислас тут же накрыл ее загипсованной ногой.
– Прекрати истерику, – прикрикнул на меня он, – и не смей разбрасываться вещами, за которые заплачено жизнью!
Он прикусил язык, но было поздно. Как мне хотелось, что бы он убедил меня, что это действительно недоразумение, но после его признания ожидать утешения было глупо. Я тяжело вздохнула и присела на его простыни. Раньше я не могла и представить такой вольности, но теперь мы в одной лодке, и разговор наш не может быть достоянием чужих ушей.
– Станислас, за вашим домом следят.
– С чего ты взяла? – он перешел на ты, даже не спросив моего разрешения.
– Сегодня, на вокзале, я видела человека, который находился около вашего дома, когда я забирала документы, – тихо сказала я.
– Совпадение? – он просил подтверждения моих подозрений.
– Нет, – решительно сказала я, – этот человек, находился именно в том месте, где должна была состояться наша встреча. Но благодаря нашей осторожности обмен состоялся вне поля его зрения. Когда же ваш компаньон покинул наше убежище, он был тут же убит. Очевидно, наш преследователь не знал, что передача посылки состоялась, и обшарил его карманы в надежде предотвратить ее попадание в мои руки. Кто придет навстречу вашему компаньону, убийца не знал, иначе мне бы не унести ног.
Станислас задумался.
– Дело нескольких часов обложить больницу и выдернуть нас отсюда, – в страхе промолвила я.
– Не думай, что мы такие беспомощные, – улыбнулся Станислас, – стараниями моего отца в отделении нет больных кроме меня, в палатах, находящихся рядом, сотрудники нашей службы безопасности и даже шальная летняя муха не пролетит мимо их видеокамер.
Я привстала с его койки. Вот как? И в палате установлены камеры? Значит, они видели, как я подавала ему судно! Я побледнела.
– Успокойся, малышка. Это профессионалы, – ласково сказал он, и подмигнул мне.
Знал бы он, что меня так взволновало, наверное, стены больницы сотряслись бы от хохота.
– Я поехала домой… – устало произнесла я.
– Побудь со мной немного, – попросил Станислас, – нам нужно многое обсудить, за периметром больницы небезопасно.
Первая часть его просьбы оставила неизгладимое впечатление, я готова была остаться с ним на всю жизнь.
Глава третья
Подъезжая к своему дому, я не забыла подстраховаться, как обещала Станисласу, посидела немного в темном салоне, осмотрелась. Похоже никому я не интересна. Я вышла из автомобиля, нажала кнопку пульта дистанционного управления сигнализацией. Ласточка отозвалась жалобным всхлипом. "Надо угостить ее новым маслом, съезжу-ка завтра на станцию техобслуживания, приведу ее в порядок, почищу салон, куплю новый освежитель…" – строила я планы на завтрашний день.
Прихватив газеты из почтового ящика, я поднялась на лифте на последний девятый этаж.
Базиль ждал меня у порога.
– Малыш, я сегодня припозднилась, прости, но Станислас попросил меня остаться, – вздохнула я, сожалея, что время пролетело быстро.
"С такими событиями мне, пожалуй, грозит бессонная ночь", – подумала я и поставила в микроволновку стакан молока.
Прихлебывая молоко, я просматривала колонки происшествий. Так и есть! В вечерней газете описано утреннее происшествие на вокзале.
"Наш корреспондент сообщает. Сегодня в одиннадцать тридцать на Центральном железнодорожном вокзале произошло убийство. Как установили наши правоохранительные органы, убит гражданин Еремеев Вячеслав Николаевич, сотрудник "Глоуб Коммьюникейшн", одного из крупнейших предприятий нашего города.
Преступник не найден. Ведется следствие. Просьба откликнуться свидетелей происшедшего, и позвонить по телефону: 555-75-78" – гласило коротенькое сообщение.
Еремеев Вячеслав Николаевич. Вот мы и познакомились. "Глоуб Коммьюникейшн" является нашим конкурентом, между нашими корпорациями идет негласная война за первенство в разработках современных информационных технологий. Теперь картинка начала складываться, но некоторые паззлы все еще лежали в сторонке.
"Рожа". Он дожидался около двора дома Станисласа, но ведь автокатастрофа Станисласа ни для кого не была тайной, об этом писала та же вечерняя газета.
Значит, ждал он посланца Станисласа, то есть меня. Выходит, мне повезло, что я не смогла припарковаться возле дома. Он обозвал мою ласточку ведром, но благодаря моей "никакой" внешности не идентифицировал меня с женщиной, вошедшей во двор Станисласа.
Старушка и ее деспот!
Я поставила себя на место "рожи" и посмотрела на ситуацию с его стороны. "Женщина подошла к качелям, о чем-то поговорила с бутузом и старушкой. Скорее всего, она приходится ему матерью, потому, что бутуз, после ее слов, направился к подъезду, старушка за ним, следом за ними мамаша, все они вошли в тот же подъезд".
Логично, похвалила я себя. Значит о моей роли в этой истории "роже" не известно.
Можно спать спокойно.
Сегодня Станисласу с правой руки сняли гипс. Конечно это радостное событие, но ему предписано много различных процедур по реабилитации. Владимир Станисласович интересовался, когда я вернусь в лоно "семьи". Обе руки Станисласа уже в действии, но от моих услуг в качестве помощника он не отказался. А мог бы вернуть Владимиру Станисласовичу, и пригласить своих многочисленных, как я слышала, девиц. Я знала, что на порядок выше всех секретарей, референтов и помощников. Не зря босс меня ценит. Или нас связывает тайна, и он хочет держать меня около себя, на привязи? В любом случае, я была довольна.
Станислас был в хорошем настроении, много шутил и не нагружал меня работой.
Настроение его было испорчено прибытием Натальи Леонидовны. Она приехала после обеда, в сопровождении охраны. Сияя бриллиантами колец, она поправляла подушки Станисласу, так, что глаза его упирались в ее великолепный бюст. Станислас заерзал на простынях, пытаясь от нее отвернуться, и искоса посматривал на меня.
– Александра! – вдруг услышала тихий оклик.
Я обернулась. Молодой человек вышел из-за угла павильона с напитками. Он выглядел так, будто несколько дней не принимал ванну и не менял одежды.
Машинально он провел пятерней по волосам, приводя себя в порядок, видимо заметил, какое произвел на меня впечатление. Я сделала три шага навстречу ему, он взял меня за руку и утянул за угол павильона. Я зажала сумочку подмышкой и решила, что без боя не сдамся. Он, видя мою решимость, улыбнулся, чем обезоружил меня.
– Станислас сказал, что вы необычная девушка, – начал он с комплимента.
Я молчала. Думала, спросить ли его, про багаж, ведь он путешествует из одного конца страны в другой?
– Передайте ему это, – он сунул мне в руку упаковку, – и скажите, я сочувствую, что так вышло, и желаю ему скорейшего выздоровления. И еще, скажите, пусть бережет себя. До свидания, Александра.
И он быстро удалился. Я тоже не стала задерживаться, но атмосфера секретности, в которую окутал себя этот молодой человек, передалась и мне. Я сунула упаковку в сумочку, осторожно выглянула из-за угла и, увидев, что возле кассы никого нет, со спокойным видом прошла внутрь павильона. Немолодая продавщица ласково обращалась к пьяненькому мужичку:
– Что будем брать?
Мужичок, окинул мутным взором изобилие разнообразных бутылок и сказал:
– Ой, не знаю, всё такое вкусное…
Никогда в своей жизни не встречала более вежливого и терпеливого работника прилавка. Продавщица с улыбкой спросила у него:
– А что вы обычно пьете?
Мужичок, видя такое внимательное отношение, обдав ее перегаром, доверительно ответил:
– Обычно красненькое… но сейчас что-то хочется беленького.
Я ждала, когда же она взорвется, но продавщица явно была воспитана не в подсобке штучного отдела. Она жестом стюардессы продемонстрировала мужичку зеленого стекла бутыль, которую в народе окрестили бомбой, и предложила:
– Есть прекрасный портвейн "Три семерки", не желаете откушать?
Мужичок возжелал откушать, и отлепился от прилавка, засунув руки в карманы. Я ждала, когда он рассчитается, в который раз пересчитывая мятые червонцы. Наконец, он доверил это продавщице. Она оценила степень его доверия, не обсчитала ни на рубль и объявила, что он должен получить сдачу. Мужичок обрадовался и, обнимая заветный бутыль, вышел в шумный зал.
– Минеральной, без газа, – попросила я отличника Российской торговли.
– Вам холодненькой? – ласково спросила "стюардесса".
– Пожалуй, – ответила я.
– Пейте на здоровье, – пожелала мне она на прощанье.
Черт побери, как приятно! Я понимала всех местных пьянчуг, роем круживших возле павильона. Вот если бы она отпускала в кредит, цены б ей не было!
Я прошла несколько метров, от этой уединенной части вокзала, и смешалась с толпой.
В машине я вынула упаковку и стала рассматривать её.
– Надеюсь, это не наркотики. Странный у вас компаньон, Станислас Владимирович.
Я смаковала его отчество.
Дома я позволила любопытству взять вверх. Упаковка походила на плоский футляр компакт-диска обернутый газетой "Спид-инфо" и обмотанный скотчем. Передача секретных файлов? Промышленный шпионаж? А может просто график отпусков работников неизвестного мне филиала "Хадраш текнолоджи" возглавляемого Станисласом Хадраш? Стоп, любопытство! Это всего лишь любимый Владимиром Станисласовичем венгерский танец чардаш, ведь предки моих работодателей мадьярские бароны. Успокоившись на этом, я заварила зеленого чаю и, прихватив свежий номер "КомпьюАрт", устроилась около телевизора. Базиль свернулся рядом клубочком, но кончик хвоста положил на мое бедро, обозначая тем, что я являюсь его собственностью. Я не возражала, хоть кому-то я нужна. Решив пораньше лечь спать, я подбила рукой подушку и уже собиралась выключить бра над своей тахтой, когда прозвенел звонок мобильного телефона. Я ответила.
– Александра Исаева?
– Да, это я.
– Это сестра Лидия. С вами будет говорить Станислас Хадраш, передаю ему трубку.
Я услышала шорох, и приглушенный голос Станисласа произнес:
– Да, так хорошо, спасибо сестра.
Затем уже четко в мембрану:
– Александра?
– Да, добрый вечер, вернее ночь, – я давала ему понять, что мне не нравятся его посягательства на мое личное время.
– Прошу меня извинить за поздний звонок, но мне необходимо узнать состоялась ли ваша встреча с моим компаньоном?
– Да, состоялась, – ответила я.
– И?
– Что именно вас интересует? – я тянула время и наслаждалась его зависимостью.
– Подробности встречи, – немного нервно сказал Станислас.
– Я в точности исполнила ваши указания, ждала его до назначенного времени, и собралась было уходить, когда появился ваш компаньон.
Я замолчала.
– Ну, он появился и что? – переспросил он.
– Выглядел он странно и очень торопился. Наша встреча не заняла и трех минут, – доложила я.
– Он что-нибудь сказал?
– Сказал, что сожалеет.
– О чем? – спросил Станислас.
– Что с вами произошло. И еще он сказал, что бы вы берегли себя, – припомнила я слова компаньона.
– И это все? – голос Станисласа еле заметно дрогнул.
– Он передал вам посылку, – ответила я.
Станислас облегченно вздохнул.
– Спасибо Александра. Извините еще раз, что так поздно. До свидания. И… не забудьте завтра принести эту посылку.
– Хорошо. До свидания, Станислас.
Сестра Лидия рассоединила нас.
Явная, но тщательно скрываемая заинтересованность Станисласа озадачила меня. Я выключила свет, но долго не могла уснуть, прокручивая в уме разговор со Станисласом и встречу с компаньоном.
Кстати, он мне не представился.
Подойдя к двери палаты, я услышала приглушенный голос Станисласа:
– Не сейчас Натали…
Голос женщины слышен не был.
– Конечно, мы с тобой поиграем, наши игрушки всегда при нас.
Натали, Наталья Леонидовна! Жена моего босса, мачеха Станисласа. Правда мачеха несколькими годами была младше своего пасынка. Красавица брюнетка с длинными, густыми волосами, шикарная фигура и умопомрачительный бюст. Мне было известно из сплетен сотрудников, что в отличие от шефа, его жена не встает с постели раньше двух часов дня. Ради чего Наталья Леонидовна подняла свое холеное тело ранним утром?
Что делать? Постучаться и войти, ведь мой рабочий день начнется через пять минут?
Или дождаться, когда ранняя посетительница уйдет?
Из лифта вышла сестра Ирина, торопившаяся на смену сестре Лидии дежурившей ночью.
– Александра Сергеевна, что же вы в коридоре? – спросила она, сияя белозубой улыбкой.
– Я только подошла, Ирина. Мне показалось, что у меня порвался чулок, вот решила проверить, – соврала я и в доказательство приподняла подол юбки и осмотрела свою ногу в чулке цвета карамели. Чулок был цел.
– Ну, слава богу, а то эти чулки такие дорогущие! – обрадовалась за меня Ирина, и открыла дверь в палату.
Наталья Леонидовна стояла около постели Станисласа и, увидев нас, поспешно сделала шаг в сторону.
– Александра! – удивилась она. – Что ты здесь делаешь?
– Владимир Станисласович решил, что Станисласу необходима моя помощь, – сказала я, запнувшись на "Станисласе", и все-таки решила, что отчество добавлять не следует.
– Мне кажется, что тебе не стоит утруждать себя работой. В твоем состоянии… – жеманно протянула Наталья Леонидовна Станисласу.
– Мое состояние не внушает опасений. Я не могу валяться в постели без дела, – недовольно сказал Станислас. Ситуация тяготила его. – Прошу тебя, мне надо работать…
– Я специально приехала рано утром, что бы поговорить с тобой, а ты предпочитаешь работу моему обществу!…Или ты обязан? Твой отец – изверг, если заставляет тебя, я поговорю с ним, – она порывисто направилась к двери, но у меня создалось впечатление, что разговор их не окончен из-за нашего, с Ириной, появления.
Когда за Натальей Леонидовной закрылась дверь, оставив нам, шлейф ее дорогих духов, Станислас вновь принял вид строгого начальника. Он попросил Ирину приподнять спинку кровати и устроить его поудобней.
– Итак, – начал он, – вернемся к нашим проблемам.
Проблемы были только у Станисласа, я молчала, как рыба, он же не решался спросить напрямую. Мы провели несколько сравнений эффективности системы отношений между собственными структурными подразделениями и с конкурентами в сфере разработок современных компьютерных технологий, оптимизировали распределение финансовых средств "Хадраш текнолоджи" и лишь после этого, истомившись, Станислас отпустил меня обедать, у порога 'невзначай' спросив:
– Александра, вы не забыли посылку?
– Что? – переспросила я.
– Посылку, вчерашнюю посылку, Александра, – терпеливо объяснил он.
– Ах да… – Станислас оторвал голову от подушки и буравил меня зелеными глазами, и я закончила фразу, – конечно, она у меня с собой.
– Я попрошу вас, позвонить Ставицкому, скажите, что срочно жду его к трем.
– Хорошо, Станислас, – пообещала я, и закрыла за собой дверь.
"Зачем ему понадобился директор департамента по безопасности "Хадраш текнолоджи"? – недоумевала я.
Игорь Александрович Ставицкий – не последняя фигура в "Хадраш текнолоджи".
Многие чувствовали себя неуютно под его ледяным взглядом. Мою кандидатуру на место секретаря-референта он рассматривал лично. С тех пор я считаю, что если есть в мире человек, знающий по минутам мою жизнь и по буквам автобиографию, так это Игорь Александрович Ставицкий. Я ему благодарна, что доверил мне босса. До сих пор я старалась оправдать это доверие. Позвонила Ставицкому, предала приказ Станисласа, и отправилась перекусить в ближайший кафетерий.
Вернувшись через сорок минут, я обнаружила, пустую палату. Сначала я опешила, но потом Ирина объяснила мне, что Станисласа увезли на какие-то процедуры. Я слонялась по палате без дела и скучала. Мне представлялось, что Станислас выздоровел и больше не нуждается в моей помощи. "Будет совершенствовать работу своего филиала и не вспомнит кто такая Александра Сергеевна Исаева. Неприметная особа, без красивого лица и без прекрасного внутреннего мира. Что может быть известно ему о моем внутреннем мире, если мы не перемолвились с ним и словечком, не считая его инструкций и моих отчетов? Ни разу он не спросил меня, как мое здоровье или как поживает моя семья! А ведь для меня он первый мужчина, к которому я прикасалась и которого видела без обязательного галстука,…и даже костюма… и даже…
Неизвестно к чему бы еще привело меня безделье, но наконец-то вернулся Станислас.
Установив на надлежащее место его кровать, более не опоясанную бесчисленными трубками, персонал удалился. Его голова была освобождена от бинтов. Теперь можно было рассмотреть в деталях его лицо. Симпатичное, красивый профиль, густые брови, немного капризный изгиб рта, волевой подбородок смягчала романтическая ямочка.
Красавчик. К тому же блондин. Из-за травмы стрижка его была изуродована хирургическими ножницами медперсонала скорой помощи.
– Станислас, простите за вмешательство, но может быть вам нужен парикмахер? – спросила я.
– Спасибо Александра, что уделяете внимание не только работе, но и моей персоне.
Да, парикмахер мне необходим, – и поблагодарил меня за поданное зеркало.
– Я ваша помощница, Станислас, рассчитывайте на меня во всем, – скромно опустив глаза, сказала я.
Ставицкий прибыл, минута в минуту, как ему было назначено. Станислас испросил разрешения воспользоваться моим ноутбуком, и, меня весьма обходительно выставили за дверь, предварительно отобрав упаковку.
– Александра, – позвали меня через полтора часа, прежде чем я от корки до корки изучила модный журнал "Космополитен".
– Александра, – Игорь Александрович смотрел на меня своим "фирменным" взглядом, – я знаю, что ты прекрасно осведомлена об ответственности за разглашение служебной и коммерческой тайны, но есть вещи, которые налагают на нас еще более серьезную ответственность… Под грифом "секретно", это не название шпионского детектива, это реалии жизни и поскольку тебе доверяют, ты должна знать, что зачастую от тебя зависит жизнь и благополучие других людей…
"Скорей благополучие" – выделила я из его речи.
– Игорь Александрович, смею заверить вас, что я предана "Хадраш текнолоджи", ее интересы, это мои интересы, – увязала я свою преданность с весьма понятным для всех людей резоном, что бы ни казаться совсем уж безголовой пройдохе Ставицкому.
– Я в тебя верю, – торжественно объявил Ставицкий и допустил меня до моего ноутбука.
Станислас немного помучил меня письмами, и когда пришел его стилист, я была отпущена с богом.
Дома я открыла ноутбук и прежде, чем положить пальцы на клавиатуру, подумала, нужно ли мне проявлять любопытство? Или быть умной девочкой, и не лезть в эту кашу, не зря Ставицкий предупредил меня? Руки сами потянулись к клавишам и привычно пробежались по ним.
"Нет доступа к C:/" – оповестил меня компьютер. – "Папка была перемещена или удалена".
Все-таки CD!
– Сегодня у вас свободный день – объявил мне Станислас, едва я вошла в палату.
Он полусидел на койке, на сломанной его ключице сестра заменяла гипс повязкой, скоро левая рука Станисласа придет в норму.
– Единственное задание, – продолжал Станислас, – встретиться с уже известной вам личностью, моим иногородним компаньоном. Вы получите от него посылку, а ему передадите вот это…
И он кивнул на прикроватный столик. На полированной поверхности лежала пластиковая карта Юнион банка. Она, блеснув галло-графической наклейкой, исчезла в кармане моего модного костюма. Станислас проследил взглядом за ее движением и сделал мне знак подойти к нему. Я подошла.
– Наклонитесь ко мне, – попросил он.
Я наклонилась, и его губы коснулись моего уха. Слегка отстранившись, он прошептал мне в пряди волос:
– Пинкод – семьдесят пять девяносто восемь. Эта информация должна быть передана ему и тут же забыта вами.
– Хорошо, – прошептала я в ответ, думая в это время, что замечательно я выбрала духи, они должны ему понравиться.
– Место встречи не меняется, время с одиннадцати утра до половины двенадцатого.
Будьте внимательны, – шептал он, – это важно. Посылку в чужие руки не отдавать.
Если встреча не состоится, карту вернете сегодня. Глаз с нее не спускать.
– Всё ясно, – сказала я, поняла, что это конец инструкции и с сожалением выпрямилась.
– До завтра, – попрощалась я со Станисласом, и направилась к двери.
– Александра, – окликнул меня он, – у вас чудесные духи.
Я была счастлива.
Я наблюдала за кассой возврата билетов из-за угла того самого павильона, откуда в прошлый раз появился компаньон Станисласа. В зоне моего наблюдения находилось несколько человек стоящих в очереди у окошка, и парочка мужчин, потрепанного вида, по всей видимости, клиенты нашей "стюардессы". Очередь понемногу двигалась и, когда подошел черед здоровяка в голубой тенниске, до меня донеслось:
– Эй ты, крепыш, – относилось к тощему мужичонке, обмахивающемуся билетами, нервничающему и явно торопящемуся, – не напирай!
Голос показался мне знакомым, и я стала ожидать, когда здоровяк повернется лицом.
– Я пропущу, жду приятеля, – объявил он и оглянулся по сторонам.
"Рожа!" – воскликнула про себя я, чувствуя, как мой желудок сжался и провалился куда-то в бездну моего организма. "Ой-ой, неспроста, сначала у дома Станисласа, – вспомнила сразу я, – теперь здесь, не верю я в такие совпадения".
"Рожа" снова повернулся к окошку, и в этот момент меня схватили за руку. Рывок был так силен, что я чуть не потеряла свои туфли. Компаньон мгновенно сунул мне в сумку близнеца в "Спид-инфо", и протянул руку.
– Ну? – поторопил меня он.
Я вложила карту в потную ладошку и прошептала губами в его распахнутые глаза:
– Семьдесят пять девяносто восемь.
Смолк последний звук "…мь", а компаньона уже не было. Я стояла за павильоном, успокаивая себя, когда услышала истеричный женский крик. Судя по звукам, доносившимся из зала, все пассажиры бросились на несмолкающий гомон. Я вышла из своего убежища, внимательно оглядев толпящихся людей. "Рожи" не было. Толпа, сжав меня со всех сторон, потянула к месту происшествия.
Он лежал на пыльном, затоптанном гранитном полу вокзала и его распахнутые глаза словно удивлялись красоте потолочной мозаики сталинской эпохи. Карманы его были вывернуты и сиротливо висели грязно-белыми мешочками. Рядом со стоптанными ботинками зевак я увидела пластиковую карту с логотипом Юнион банка. Подоспевшие самыми последними, работники вокзальной милиции принялись разгонять толпу, и я смогла ее поднять. Карта стала пыльной, и выдавленные на пластике цифры потер чей-то тяжелый ботинок. Второй раз за сегодняшний день карман моего костюма становился прибежищем несчастливой карты.
Всю дорогу от вокзала до больничного комплекса я смотрела в зеркало заднего вида и пыталась определить есть ли за мной слежка. Слежки не было. Я припарковала автомобиль в соседнем дворике, и пешком прошлась до приемного покоя. Войдя внутрь здания, я остановилась и, сняв с ноги туфельку, посмотрела на набойку.
Делая вид, что огорчена неисправностью, я осмотрела не только каблук, но и площадку перед крыльцом приемного отделения. Никого. На всякий случай я воспользовалась сквозным служебным проходом и уже через пять минут поднималась по лестнице на второй этаж отделения травматологии. Выглянув осторожно с лестничной клетки в коридор, я в который раз удивилась тишине и отсутствию больных и персонала в помещениях отделения. Все дышало спокойствием. Посмеявшись над своими подозрениями, я зашагала по коридору к палате Станисласа.
Станислас обедал. Заботливые руки сестры подносили ложку к его рту и после каждого приема пищи промокали губы салфеткой. Увидев меня на пороге, Станислас поблагодарил сестру за вкусный обед и попросил ее выйти.
– Мы обсудим производственные вопросы, – объяснил он.
Сестра настояла на приеме лекарств, и после послушного их проглатывания Станисласом, наконец, вышла.
Я не удержалась от эмоционального описания происшествия с его компаньоном.
– Какой ужас, Станислас, он был жив, а через минуту уже валялся на полу вокзала с вывернутыми карманами!
– Успокойся, – убеждал меня Станислас, – это несчастный случай.
– Несчастный случай?! Его обыскали! Искали не карту, если бы им нужны были деньги, они не стали бы убивать его! Что толку в карте, если не знаешь пинкода?
Искали вот это!
Я плюхнула упаковку на койку, Станислас тут же накрыл ее загипсованной ногой.
– Прекрати истерику, – прикрикнул на меня он, – и не смей разбрасываться вещами, за которые заплачено жизнью!
Он прикусил язык, но было поздно. Как мне хотелось, что бы он убедил меня, что это действительно недоразумение, но после его признания ожидать утешения было глупо. Я тяжело вздохнула и присела на его простыни. Раньше я не могла и представить такой вольности, но теперь мы в одной лодке, и разговор наш не может быть достоянием чужих ушей.
– Станислас, за вашим домом следят.
– С чего ты взяла? – он перешел на ты, даже не спросив моего разрешения.
– Сегодня, на вокзале, я видела человека, который находился около вашего дома, когда я забирала документы, – тихо сказала я.
– Совпадение? – он просил подтверждения моих подозрений.
– Нет, – решительно сказала я, – этот человек, находился именно в том месте, где должна была состояться наша встреча. Но благодаря нашей осторожности обмен состоялся вне поля его зрения. Когда же ваш компаньон покинул наше убежище, он был тут же убит. Очевидно, наш преследователь не знал, что передача посылки состоялась, и обшарил его карманы в надежде предотвратить ее попадание в мои руки. Кто придет навстречу вашему компаньону, убийца не знал, иначе мне бы не унести ног.
Станислас задумался.
– Дело нескольких часов обложить больницу и выдернуть нас отсюда, – в страхе промолвила я.
– Не думай, что мы такие беспомощные, – улыбнулся Станислас, – стараниями моего отца в отделении нет больных кроме меня, в палатах, находящихся рядом, сотрудники нашей службы безопасности и даже шальная летняя муха не пролетит мимо их видеокамер.
Я привстала с его койки. Вот как? И в палате установлены камеры? Значит, они видели, как я подавала ему судно! Я побледнела.
– Успокойся, малышка. Это профессионалы, – ласково сказал он, и подмигнул мне.
Знал бы он, что меня так взволновало, наверное, стены больницы сотряслись бы от хохота.
– Я поехала домой… – устало произнесла я.
– Побудь со мной немного, – попросил Станислас, – нам нужно многое обсудить, за периметром больницы небезопасно.
Первая часть его просьбы оставила неизгладимое впечатление, я готова была остаться с ним на всю жизнь.
Глава третья
Подъезжая к своему дому, я не забыла подстраховаться, как обещала Станисласу, посидела немного в темном салоне, осмотрелась. Похоже никому я не интересна. Я вышла из автомобиля, нажала кнопку пульта дистанционного управления сигнализацией. Ласточка отозвалась жалобным всхлипом. "Надо угостить ее новым маслом, съезжу-ка завтра на станцию техобслуживания, приведу ее в порядок, почищу салон, куплю новый освежитель…" – строила я планы на завтрашний день.
Прихватив газеты из почтового ящика, я поднялась на лифте на последний девятый этаж.
Базиль ждал меня у порога.
– Малыш, я сегодня припозднилась, прости, но Станислас попросил меня остаться, – вздохнула я, сожалея, что время пролетело быстро.
"С такими событиями мне, пожалуй, грозит бессонная ночь", – подумала я и поставила в микроволновку стакан молока.
Прихлебывая молоко, я просматривала колонки происшествий. Так и есть! В вечерней газете описано утреннее происшествие на вокзале.
"Наш корреспондент сообщает. Сегодня в одиннадцать тридцать на Центральном железнодорожном вокзале произошло убийство. Как установили наши правоохранительные органы, убит гражданин Еремеев Вячеслав Николаевич, сотрудник "Глоуб Коммьюникейшн", одного из крупнейших предприятий нашего города.
Преступник не найден. Ведется следствие. Просьба откликнуться свидетелей происшедшего, и позвонить по телефону: 555-75-78" – гласило коротенькое сообщение.
Еремеев Вячеслав Николаевич. Вот мы и познакомились. "Глоуб Коммьюникейшн" является нашим конкурентом, между нашими корпорациями идет негласная война за первенство в разработках современных информационных технологий. Теперь картинка начала складываться, но некоторые паззлы все еще лежали в сторонке.
"Рожа". Он дожидался около двора дома Станисласа, но ведь автокатастрофа Станисласа ни для кого не была тайной, об этом писала та же вечерняя газета.
Значит, ждал он посланца Станисласа, то есть меня. Выходит, мне повезло, что я не смогла припарковаться возле дома. Он обозвал мою ласточку ведром, но благодаря моей "никакой" внешности не идентифицировал меня с женщиной, вошедшей во двор Станисласа.
Старушка и ее деспот!
Я поставила себя на место "рожи" и посмотрела на ситуацию с его стороны. "Женщина подошла к качелям, о чем-то поговорила с бутузом и старушкой. Скорее всего, она приходится ему матерью, потому, что бутуз, после ее слов, направился к подъезду, старушка за ним, следом за ними мамаша, все они вошли в тот же подъезд".
Логично, похвалила я себя. Значит о моей роли в этой истории "роже" не известно.
Можно спать спокойно.
Сегодня Станисласу с правой руки сняли гипс. Конечно это радостное событие, но ему предписано много различных процедур по реабилитации. Владимир Станисласович интересовался, когда я вернусь в лоно "семьи". Обе руки Станисласа уже в действии, но от моих услуг в качестве помощника он не отказался. А мог бы вернуть Владимиру Станисласовичу, и пригласить своих многочисленных, как я слышала, девиц. Я знала, что на порядок выше всех секретарей, референтов и помощников. Не зря босс меня ценит. Или нас связывает тайна, и он хочет держать меня около себя, на привязи? В любом случае, я была довольна.
Станислас был в хорошем настроении, много шутил и не нагружал меня работой.
Настроение его было испорчено прибытием Натальи Леонидовны. Она приехала после обеда, в сопровождении охраны. Сияя бриллиантами колец, она поправляла подушки Станисласу, так, что глаза его упирались в ее великолепный бюст. Станислас заерзал на простынях, пытаясь от нее отвернуться, и искоса посматривал на меня.