Демьянова Валентина. Любовь не ржавеет

   Я согласно кивнула и медленно, с расстановкой, как отстающему ученику, не понимающему простых вещей, начала объяснять:
   - Тихомирова убили и унесли портфель, в котором лежали деньги. Много денег! Так?
   Григорий молча мотнул головой в знак согласия. Я, довольная наладившимся взаимопониманием, с жаром продолжала:
   - А потом Марина Ивановна случайно увидела одного человека у нас в офисе. И, представляешь, с этим портфелем в руках! Не знаю, чего она добивалась, но мне доподлинно известно, что бухгалтерша поговорила об этом с тем человеком. И сразу после этого её пытались убить. Ну, разве не странное стечение обстоятельств?
   Григорий мертвенно побледнел, мертвой хваткой схватил меня за руку и злобно прошипел:
   - Ты на что намекаешь, подлюка?
   Я сердито вырвала руку и выпалила в ответ:
   - Что тут намекать? И так все ясно, как божий день! Мне сама Марина Ивановна все рассказала. Это тебя она видела с этим чертовым портфелем на следующий день после убийства!
   Видно, я говорила слишком громко, потому что на нас стали обращать внимание стоящие поблизости сотрудники. Григорий тоже это заметил, опять схватил меня за руку и потащил в дальний угол.
   - Что ты орешь? - испуганно зашептал он.
   - А мне нечего скрывать! Это ж не я с портфелем убитого Тихомирова по офису разгуливала! - огрызнулась я, рассерженная его грубостью. - Кстати, где портфельчик сейчас? Почему сегодня явился без него?
   - Навязалась на мою голову! - простонал Григорий. - Ты думаешь, что это я...Тихомирова?
   - Точно! И Тихомирова, и Марину Ивановну и, возможно, Степана. Но о последнем могу только догадываться, наверняка сказать не могу.
   - Сумасшедшая! Да и вообще, почему ты так уверена, что это его портфель? Может, просто похожий?
   - Потому, что после того, как бухгалтерша кое-кому рассказала о нем, её попытались убить. Будь это другой, с ней ничего бы не случилось.
   - Ну, так почему её не убили? - хмыкнул Григорий.
   - Не успели! Думаю, злоумышленника спугнуло появление нашего "Москвича". Пришлось ему оставить свою жертву и делать ноги.
   - И ты считаешь, что это был я? - сердито спросил Гришка.
   - Точно!
   - Можно спросить, почему?
   - Из всех, кто знал об этих деньгах, только ты вечно в них нуждаешься. Еще бы! Нина-женщина дорогая, чтоб такую удержать, нужно прилично тратить. А тут такая сумма!
   Услышав про Нину, он так и встрепенулся:
   - Откуда тебе про неё известно?
   - Тоже мне, тайна! Да об этом половина города судачит! Думаешь, твоя конспирация кого-то обманула? У всех же есть глаза! - не моргнув соврала я.
   Григорий глубоко задумался, потом тряхнул головой, соглашаясь с собственным решением , и путанно забормотал:
   - Ну, раз ты знаешь про Нину... могу тебе сказать... В общем, в тот вечер... когда Тихомирова убили ... я у неё был. Мы с соседкой и её хахелем в карты играли и допоздна засиделись. Игорек часам к двум ночи спекся, а Люська, так та только под утро от нас ушла. Я все время с ними был и, значит, не мог Тихомирова убить. А тогда и Марину не я... А уж про Степана... Чего мне его трогать?
   - Про Щапова ничего сказать не могу. А, что этих двоих ты прибил, уверена. Портфель-то у тебя оказался! - твердо стояла на своем я.
   - Да я случайно его нашел! Пришел утром на работу, мимоходом глянул на ларь с песком, что рядом с лестницей стоит, а за ним он лежит. Смотрю, совсем новенький, из дорогой кожи, только замки поломаны... Ну, думаю, раз какой-то слишком расточительный хозяин его выбросил, можно и себе взять. А что замки не в порядке, так это пустяки! Откуда мне было знать, что это Тихомировский портфель?
   Излагал Григорий свою версию очень убедительно и я заколебалась. Может, действительно нашел, а я на него напустилась? Мучимая сомнениями, неуверенно спросила:
   - Чего ж теперь его не носишь?
   Григорий уловил мои колебания и торопливо выпалил:
   - Так Николай запретил! Увидел меня во дворе с этим портфелем и спросил, где я его взял. Я честно ответил, что нашел. Еще, дурак, похвалился, что за так добротной вещью разжился. Показал ему поломанные замки, а он вдруг как раскричится. Орет, что я, мол, его позорю. Кто-то из сотрудников бросил ненужную вещь, а я подобрал. Отнял и приказал о нем даже не вспоминать. Сказал, ему людей стыдно. Побирушкой обозвал. А чего орать? И никакой я не побирушка, просто бережливый.
   Я уж не знала, что и думать. От всех этих объяснений голова шла кругом и отказывалась что-либо понимать.
   - В тот вечер, когда Щапова застрелили, ты где был? - устало спросила я.
   - Раз ты знаешь про Нину, то скрывать глупо. Мы с ней на второй этаж поднялись и в пустом кабинете заперлись. Ну, сама понимаешь...
   - Романтики, мать вашу. - в сердцах выругалась я. - И долго вы там...беседовали?
   - Я за временем не следил. - неопределенно ответил Гришка, потом наклонился ко мне и жарко зашептал:
   - А если уж тебе надо кого-то подозревать, так обратила бы внимание на Инну. Она, между прочим, в тот вечер у окна стояла. Я к лестнице шел, собирался наверх поднимался, гляжу, Инка у окна топчется. Увидела меня, испугалась, голову нагнула и шмыг на улицу.
   - Ага, а пистолет она за пазухой спрятала. - усмехнулась я.
   Григория насмешка обидела и он сердито насупился:
   - Зачем, за пазухой? У неё сумка дамская в руках была. Она её к груди прижимала. Ты вот мне не веришь, а причина убить Щапова у неё была.
   Я досадливо отмахнулась:
   - Да слышала уже! Ее Степан бросил, вот она его за это и застрелила. Прекрати, Гриша, не серьезно все это!
   Услышав мое заявление, Гриорий так и подхватился:
   - Причем здесь это? Бабские бредни! Из-за денег она его убила! Сам слышал, как Инка у Степана денег требовала. А он в ответ смеялся. Думаешь, почему он её вскоре бросил? Чтоб она к нему не вязла и денег не клянчила.
   - Ты о каких деньгах говоришь? - обалдело спросила я, совсем уж ничего не понимая.
   - О деньгах на лечение! Операцию Инка задумала делать. Знаешь же, хромает она. Между прочим, очень по этому поводу комплексует. А тут вот узнала, что в Швейцарии можно операцию сделать и будет нога, как новая. Только ей на это доллары нужны, вот она и просила их у Степана. Нашла спонсора! Да он за копейку готов был удавиться!
   Я с сомнением глядела на Григория, а он, обиженный явным недоверием, вскипел:
   - Не веришь мне? Не веришь? Ладно, не надо! Тогда сама у Марии спроси. Это она Инке о швейцарской клинике рассказала.
   Не откладывая в долгий ящик он ринулся в толпу и моментально затерялся в ней, но скоро вынырнул обратно, таща за собой молодую рыженькую женщину. Мне показалось, я встречала её в бухгалтерии и сидела она, если не ошибаюсь, рядом с Инной.
   - Расскажи про швейцарскую клинику. - приказал Гришка и для большей доходчивости легонько встряхнул улыбающуюся сотрудницу.
   - А что рассказывать? Нечего особенно рассказывать. - пожала она плечами. - У меня родственница в Москве живет. Сама врач, работает в больнице. Приезжала прошлым летом сюда отдыхать и я в разговоре сказала ей про Инну. Мол, переживает девчонка, что одна нога у неё покалечена. Моя родственница-женщина жалостливая, душевная, пообещала узнать, что можно сделать.Через несколько месяцев прислала проспект и там все подробно было описано: и условия, и цены, и адрес. Инна написала и получила ответ, что операцию они сделать могут, но обойдется это дорого. Клиника для богатых, там один день проживания огромных денег стоит. А ещё сама операция, послеоперационный уход, лекарства. В общем, насчитали ей больше десяти тысяч и это в долларах, заметьте! А Инна прямо заболела, только об этой поездке и говорит. Сначала искала, что из дома продать можно, но у них ничего особо ценного не нашлось. Потом занимать собралась, только кто ж такую сумму выложит, если ей отдавать нечем. В конце концов у Щапова попросила. Только он, жмот, отказал да ещё и посмеялся. Она тогда сильно расстроилась, а тут недавно пришла и объявила, что деньги у неё есть и она поедет в Швейцарию.
   - Когда она это сказала? - встрепенулась я.
   - Дату не помню, знаю, недавно было. - отмахнулась Мария.
   - А деньги у неё откуда? - влез Григорий. - Где Инка деньги взяла?
   - Она, Гриша, сама не сказала, а я к человеку в душу лезть не приучена. - неодобрительно покосилась на него Иннина подруга. - Инна просто сказала, что деньги нашла. Ну все, я побежала.
   Женщина махнула рукой и упорхнула, оставив меня в ещё большем недоумении, чем раньше. А тут ещё Григорий, подобно змею-искусителю, принялся жарко нашептывать:
   - Инка это все! Точно, она! И Тихомирова она убила! Факт! Большем некому! Говорил же тебе, эта операция стала у неё идеей фикс. По весне она только ею и бредила!
   - Горячишься ты, Гриша! Если даже она от обиды и застрелила Степана, то Тихомиров точно не её работа. Я уж не говорю про собственную мать! Неужели, она и её пыталась убить? Бред! А потом, Инна не знала о деньгах.
   - Почему ты так уверена? А если ей мать сказала? Между делом обмолвилась, а дочка запомнила и решила поправить свое материальное положение. - запальчиво возразил Григорий, перевел дух и уже спокойно закончил:
   - На Марину она, конечно, не покушалась. Я думаю, тут ты вообще ошибаешься и последний случай никак не связан с предыдущими. Обычное неудавшееся уличное ограбление. А ты на меня все валишь!
   - Да не валю я ничего! Просто пытаюсь разобраться, а вы все, вместо того, чтоб правду говорить, дружно врете.
   2
   Ночного сторожа разыскала на крыльце, где он в компании нескольких мужчин курил и одновременно вел неторопливую, полную глубокого смысла беседу о расстановке политических сил в России.
   - Домой ещё не ушли? - обратилась я к нему, просочившись между двумя доморощенными политологами.
   - А чего туда торопиться? - искренне удивился старик. - Сейчас придешь-баба сразу привяжется с поручениями. Она к меня шебутная, сама спокойно сидеть не может и другим не дает.
   Я понимающе улыбнулась и заискивающе спросила:
   - Узнать у Вас кое-что хочу? Не откажете?
   - Зачем же отказывать? Если могу что путевое сказать-всегда со всей душой. - расплылся он в широкой улыбке.
   Разговаривать в окружении любопытно прислушивающихся мужчин было неудобно, поэтому я ухватила его за руку и потянула за собой:
   - Давайте прогуляемся немного.
   Он залихватски подмигнул собеседникам и охотно затрусил следом за мной к ближайшей скамейке.
   - Вчера вечером ничего необычного в офисе не произошло? поинтересовалась я, опускаясь на шершавые доски.
   - Так Марину ж... того.. - удивился охранник.
   - Ну, про это я знаю! Сама её на улице без сознания нашла. А перед этим?
   - Да нет, все тихо было. Рабочий день закончился и сразу почти весь народ разошелся. И правильно! Кому ж охота лишнее на работе сидеть?
   - Почти, но не весь. Я верно поняла?
   Он молча кивнул в знак согласия и я воодушевленная многообещающим началом, продолжала :
   - И кто из сотрудников задержался после работы?
   Сторож подумал немного и стал обстоятельно перечислять:
   - Марина с девочками из своего отдела, Татьяна, Григорий...Ну, и хозяин, конечно! Уж этот каждый вечер допоздна засиживается!
   - Выходит, когда я прибежала, все они в офисе были?
   Охранник энергично закрутил головой:
   - Да нет! К тому моменту в доме только мы с хозяином остались. Сначала ушли Танька с Михаилом. Потом вышла Инна с подругой..той, что помощницей у Марины работает..Вечно забываю, как её зовут..Я ещё у Инны спросил, что ж она мать оставила. Инна ответила, что много работы и мать ещё задержится. Последним ушел Гришка. Этот сначала на кухню заглянул, в холодильнике пошуровал и только потом домой отправился.
   - И куда все они пошли?
   - Как это куда? К воротам! - изумился сторож и даже крякнул, раздосадованный моей тупостью.
   - А мог кто из них свернуть с аллеи в сторону и незаметно пробраться на задний двор?
   - Так мне откуда знать? - попытался вразумить меня сторож. - Я ж им в след не смотрел. Они выходили, прощались и шли к воротам. А в какую сторону они там поворачивали я не знаю. Я ж за ними не следил! Так ведь и захотел бы что увидеть, все равно ничего не углядел бы. Сама суди, какие тут заросли и ни одного фонаря!
   Он раздраженно махнул рукой в сторону кустов, явно разочарованный в моих умственных способностях.
   Кусты действительно росли, как им заблагорассудится, привольно разбросав нестриженые ветви во все стороны. Ночью, да ещё при полном отсутствии фонарей увидеть что-либо и впрямь было невозможно.
   И тут вдруг до него дошел смысл последнего вопроса и он, моментально прижухнув, испуганно прошептал:
   - Думаешь, из них кто... Марину...того...поленом приложил?.
   - Да Вы что?! Скажете тоже! - очень натурально возмутилась я, хотя сама именно так и думала.
   Сторож хитро прищурился:
   - А чего ж тогда пытаешь ?
   - На всякий случай. Вдруг кто из них случайно видел приступника.
   - Ну, так он бы тогда милиции все сообщил. - резонно возразил мой собеседник.
   - Может сообщил, а может и промолчал! Вдруг не захотел связываться? Не всякому нравится в свидетели идти! Кроме того, человек мог просто испугаться и потому промолчать. - сердито парировала я.
   - А ты, значит, не боишься и горишь желанием посодействовать родной милиции. - хмыкнул он.
   - Милиция здесь не при чем! Я о Николае Яковлевиче пекусь. Он мой старинный друг и я не хочу, чтоб у него были неприятности. Посудите сами, что за ужас твориться на фирме. Сначала Щапов, потом Тихомиров, а теперь ещё и Марина Ивановна. Эту, слава богу, хоть не убили! - отрезала я.
   - Твоя правда .Это я, дурак старый, глупость сболтнул. - вздохнул старик.
   - Кстати, о Николае Яковлевиче! Он в тот вечер на улицу выходил?
   - Хозяин-то? Нет! Сидел у себя безвылазно.
   - А во вторник вечером кто-нибудь в офисе оставался?
   - Да те же, что и вчера. Марина с дочкой, Татьяна, хозяин. Они, считай, каждый вечер до поздна засиживаются. Молодеж фыр-фыр и разлетелась, а эти сидят, трудятся.
   - Отлучался кто из их? Может кто вышел, а потом вернулся? Или кто-то из сотрудников просто на минутку забегал?
   - Из всех, кто здесь сидел, только Инна выходила.
   - Долго отсутствовала?
   - Долгонько. - задумчиво качнул головой старик. - Прямо перед Мишкой вернулась, а он-то поздненько пришел.
   - Значит, Михаил тоже в тот вечер тут был?
   - А я что говорю? Приходил он. Таньку свою забрал и они куда-то побежали.
   - А не припомниите, у Инны и Михаила в руках ничего не было. Ну, сумки, свертка, портфеля?
   Сторож пожал плечами:
   - Может и было, да я не присматривался. Оно мне нужно?
   - Чужих никого ненароком не пропустили? - на всякий случай спросила я.
   Старика мое недоверие задело и он воскликнул:
   - Да ты что, девушка? Я ж с крыльца не сходил! Как сел здесь, так весь вечер и просидел. И потом, не думай, что раз я старый, так сплю на посту! Я все вижу! Вот когда вчера Марина спускалась со второго этажа и с бумагами к хозяину пошла, я ж заметил!
   - Долго она у него была?
   - Да не особенно... Может минут пятнадцать, может больше. Я на часы не смотрел, мне это ни к чему.
   - А потом?
   - Вышла, мы с ней перекинулись парой слов. Она пожаловалась на жару и самочувствие, я ей поддакнул, а потом она домой пошла. Вот про неё точно могу сказать: через задний двор уходила. Мне с крыльца видно было, как она вдоль дома шла и за угол сворачивала. Ну, а потом вскорости и ты прибежала .. Ну и видок у тебя был!
   Неожиданно рядом с нашей скамейкой возник красный от жары и очень сердитый Николай. Нависнув над нами, он грозно вопросил:
   - А ты что здесь делаешь? Почему не на рабочем месте?
   Николай мне приятель и никакого страха я перед ним не испытывала, а тут вдруг, застигнутая в расплох, растерянно залепетала:
   - Да, вот сидим.. разговариваем..
   - Сидеть надо в кабинете! Марш быстро в офис! - пророкатал начальник и я, поспешно подхватившись с места, припустила рысцой к входной двери.
   Глава 23
   До самого обеда в офисе стояла настороженная тишина, лишь изредка нарушаемая приглушенными трелями телефонов. После того, как Николай, влетев следом за мной в холл и застав там всех своих сотрудников в полном составе, устроил показательный нагоняй, желание бродить по коридорам исчезло без следа. После первых же фраз, произнесенных громовым голосом, нерадивые работники испуганной стайкой разлетелись по своим кабинетам, где и замерли в тревожном ожидании грядущих неприятностей. Даже самые непоседливые и ленивые члены коллектива, которые обычно и часа не могли высидеть на рабочем месте без того, чтобы не перекурить в коридоре, теперь старались без особой нужды не высовываться , боясь нечаянно столкнуться с разгневанным начальником и получить дополнительную порцию взбучки.
   Что касается самого Сипягина, разогнав сотрудников, он грузно протопал в кабинет и плотно затворил за собой дверь, которую обычно, между прочим, держал широко распахнутой. Это было ещё одним доказательством отвратительного настроения и намеком на то, что в ближайшее время его лучше не беспокоить.
   Николай водворился у себя и затих, я же под впечатлением пронесшейся над головой грозы испуганно плюхнулась за стол и затаилась. Некоторое время пребывала в оцепенении, потом постепенно оклемалась и начала маяться от безделья. Сидеть без движения да ещё по соседству с разгневанным начальством было просто невыносимо и, чтоб хоть как-то занять себя, начала прислушивалась к тому, что происходит за дверью. К сожалению, оттуда не доносилось ни звука и понять, чем занят хозяин кабинета, не представлялось возможным. Очень скоро это пустое занятие мне наскучило, на смену испугу (между прочим , не такому уж и сильному) пришло раздражение. Вот оно было действительно сильным и с каждой минутой крепло, пока не перешло в открытую озлобленность. Чего в конце концов этот Николай разошелся? Ну, собрались люди в холле вместо того, чтобы усердно трудиться на благо хозяйской фирмы! Так ведь не просто так собрались, повод имелся! Да ещё какой! Третье трагическое происшествие за такой короткий срок! Подобное кого угодно выбьет из привычного ритма, а мы не роботы бездушные, как думают некоторые. Нам и пообщаться нужно, и обсудить случившееся, и поддержать друг друга. В конце концов, страшно не одному Кольке! А на меня чего накинулся? Это уж ни в какие ворота не лезет! Сам же просил помочь! Интересно, как он себе это представлял? Думал, я смогу это делать не сходя с рабочего места? Умник! Нужно же поговорить с людьми, расположить их к себе, найти с ними общий язык, а это очень не просто!
   Чем больше размышляла. тем сильнее распалялась и в конце концов дошла до точки кипения. Резко вскочив с кресла, так что оно откатилось в сторону и шваркнулось о стену, я громко стуча в знак протеста каблуками о наборной паркет, вылетела из комнаты. Пробежав по безлюдому коридору с плотно затворенными дверями, вихрем влетела в кухню и гневно потребовала от пожилой женщины, что возилась с кастрюлями, большую чашку кофе. Между прочим, это тоже был своего рода местью ненавистному Кольке. Знала же, что крепкий кофе мне противопоказан, но назло ему собиралась выпить полную чашку. Вот станет мне плохо, пускай тогда мучается от стыда за свое безобразное поведение.
   Выхватив из рук обалдевшей кухарки горячий напиток, рысью вернулась к себе, с грохотом поставила кресло на его законное место и тяжело рухнула в него. Из-за двери кабинета по прежнему не доносилось ни звука, а мне очень хотелось, чтобы Николай услышал производимый мной шум, вышел и я смогла бы высказать ему все, что накипело. Однако, он не появлялся и я в бессильной злобе принялась яростно размешивать сахар, громко звеня чайной ложкой.
   Кофе был выпит, но облегчения не принес. Я по прежнему кипела от злости, а в таком состоянии усидеть на месте просто невозможно. Нужно было срочно найти себе занятие, если не хотела получить апоплексический удар на нервной почве. Поэтому, я вскочила и занялась наведением порядка в многочисленых шкафах, что стояли вдоль стен. Не могу сказать, что в этом была острая необходимость, поскольку Николай, крайне педантичный в делах, держал свое хозяйство в образцовом порядке. Просто, эти шкафы были первыми, что пришло на ум, вот я и бросились к ним. Двигая и швыряя папки с документами, которыми эти шкафы были забиты под завязку, я производила не меньше шума, чем слон, забредший по ошибке в посудную лавку. Не услышать весь этот грохот мог только тотально глухой, но Николай, тем не менее, так и не объявился. Я же постепенно увлеклась работой и оставшееся до перерыва время пролетело незаметно.
   Ровно в тринадцать тридцать, я с силой, так что зазвенели стекла в створках шкафа, захлопнула дверцы и направилась к выходу. К тому моменту я уже потеряла всякую надежду выманить неприятеля из его укрытия, а тут вдруг дверь кабинета распахнулась и на пороге возникла громоздкая фигура.
   - Ты это куда? - хмуро осведомился хозяин.
   - Обедать. - сердито выпалила я, яростно сверкая глазами. - Или это тоже в твой империи запрещается?!
   - Уже перерыв? Так скоро? Ладно, ешь быстрее и сразу же возвращайся сюда. - недовольно пробурчал начальник.
   - Я вернусь сюда только после того, как закончится мое законное время и не минутой раньше. Имею право! А будешь притеснять, вообще уволюсь! огрызнулась я и дабы придать своему заявлению большую убедительность, лягнула ни в чем не повинный шкаф.
   От удара стекла тревожно зазвенели, а Николай растерянно моргнул. Довольная произведенныим эффектом, я взялась за ручку двери и собралась с достоинством покинуть поле битвы, как вдруг до меня донеслось сбивчивое бормотание:
   - Не злись. Знаю, что по дурацки вышло! Раскричался, напустился на тебя, обидел ни за что....
   Не веря своим ушам, настороженно покосилась на Николая. Он стоял сгорбившись, с понуро опущенными плечами и вперив взгляд в гигантскую пальму, что привольно росла в горшке рядом с его кабинетом, приносил ей свои извинения.
   - Всю ночь не спал.. сам не свой после вчерашнего... а тут Маргарита с утра...достала она меня своими придирками. - грустно бубнил приятель, не отводя глаз от раскошных глянцевых листьев.
   - Ты кому говоришь? Мне или этой представительнице растительного мира? - хихикнула я.
   Он с трудом оторвался от пальмы, мельком глянул на меня и тут же уставился на люстру.
   - Не сердись.. Сейчас не время ссориться. - обратился он к ней с такой постной миной, что я не выдержала и расхохоталась.
   Николай безнадежно махнул рукой и собрался ретироваться в кабинет, но я остановила его:
   - Да, ладно, Николай, с кем не бывает. Ну, погорячились, покричали друг на друга...Забудь!
   Приятель молча кивнул и после паузы устало произнес:
   - Нужно навестить Марину Ивановну. По дороге на работу я заскакивал в больницу, интересовался её здоровьем.. В справочной сказали, что дела обстоят неплохо. Имеется небольшое сотрясение мозга, царапины, ушибы, но ничего особо страшного.
   - Ну, так это ж просто замечательно! - с энтузиазмом воскликнула я. У нас легко мог образоваться третий труп, а мы отделались простым сотрясением! Радоваться должен, что обошлось, а ты злишься!
   Николай мой призыв оставил без внимания и продолжал инструктировать меня тем же бесцветным, будто препорошенным пеплом, голосом:
   - Съезди к ней, не откладывай. Поезжай прямо после обеда. Возьми деньги...
   Он торопливо полез за бумажником и щедрой рукой принялся отсчитывать одну купюру за другой.
   - Куда столько? - остановила я его.
   - Купи цветы, фрукты...Ну, не знаю, что там еще.. йогурты. Сама реши. - торопливо забормотал Николай, протягивая пачку денег.
   - Хорошо, хорошо, не волнуйся! Сделаю все, как ты хочешь. - заверила я его.
   Глава 24
   К городской больнице, где лежала бухгалтерша, я притащилась на полусогнутых ногах и сгибаясь под тяжестью многочисленных пакетов, грозящих в любой момент порваться и вытряхнуть свое содержимое прямо мне под ноги. Пышный букет гладиолусов, ввиду того, что обе руки были прочно заняты, пришлось держать буквально в зубах и это не прибавило мне настроения. Злая и взмокшая, я сначала выстояла длинную очередь в справочную, где узнала отделение и номер нужной мне палаты и только потом, поудобнее перехватив свою многочисленную поклажу, отправилась к самой больной. Хоть расстояния в нашем городе не такие уж большие и городская больница располагается почти в центре, устала я прилично. Николай машину взять не предложил, сама я попросить её постеснялась и в результате битый час ждала на солнцепеке автобуса, который, как на зло, почему-то не приезжал. Добравшись до рынка, долго бродила по жаре между рядами, прикидывая, что лучше купить. У меня был выбор ввиде заморских бананов, азербайджанских гранатов и наших российских яблок. Окончательно выбившись из сил и потому озверев, накупила всего и сразу согнулась под тяжестью сумок, молясь только чтобы ручки пакетов выдержали и не оторвались на середине дороги. Покончив затариваться провизией, побрела в цветочный ряд и там совсем потеряла голову. Цветов было море и добрая половина из них, на мой взгляд, вообще никогда не произрастала в нашей полосе. С покупателями дело обстояло хуже, их на весь ряд было раз, два и обчелся. Завидя мою увешанную пакетами фигуру, торговки моментально учуяли легкую добычу и коршунами накинулись на меня. Галдя и суя мне в лицо каждая свой букет, они наперебой расхваливали товар. Я так растерялась от этого многоголосья, что не могла сообразить, какие же цветы мне нужны. Покупать на свой вкус не решалась, потому как мне нравятся незатейливые и скромные, а они не каждому по душе. Пристрастий Марины Ивановны не знала и, если бы даже хотела ей угодить, сделать этого не могла. В конце концов купила целый сноп гладиолусов, рассудив, покупаю букет не от себя, от начальника, а значит тремя цветочками обойтись никак нельзя. Лично я гладиолусы терпеть не могу, но торговка уверяла , что для больницы они идеальны. Ухаживать за букетами там особо некому, поэтому розы вянут на другой день, а гладиолусам все нипочем. Скорей всего она врала, но я устала и мне было все равно. И только расплатившись за эту разноцветную охапку я вдруг сообразила, что мне же её и переть придется.